Страница:
– Да, конечно, помню. – Улыбка Роберта Драммонда очень напоминала улыбку Пола. Они вообще были очень похожи – и фигурами, и манерой держаться.
– Очень рад встретиться с вами, хотя лучше бы при других обстоятельствах. – Роберт Драммонд нахмурился и многозначительно посмотрел на сына: – Объясни, ради Бога, во что вы влипли? После того как Майк сказал, что это как-то связано с политикой, я просто места себе не нахожу.
– Так, значит, это был Майк? А мы-то удивились, что ты нас уже ждешь.
– Он позвонил мне сразу после двух. Я записал телефонный разговор на пленку, так что можете прослушать.
Пол посмотрел на Карен.
– Думаю, что послушать стоит. Отец, я не собираюсь задерживаться здесь надолго, но этот звонок может быть очень важен.
Роберт жестом показал на "ренджровер":
– По совету Майка я положил туда теплые вещи, немного еды и два ружья. Даже подумать страшно, для чего вам все это нужно.
– Надеюсь, ружья нам не пригодятся.
Они вышли из гаража.
– Мама дома? – просил Пол, закрывая ворота.
– На кухне. Готовит вам кофе.
– Мы быстренько выпьем по чашке, пока будем слушать пленку, и тут же уедем. Не хочу доставлять вам неприятности.
Роберт с улыбкой посмотрел на Карен.
– Как будто вы никогда их нам не доставляете.
Карен бежала вприпрыжку, стараясь не отстать от мужчин. Быстрым шагом они прошли по гравию, поднялись по ступенькам, миновали кабинет-библиотеку, зал и оказались в большой современной кухне, отделанной в серых тонах.
Сара Драммонд, очаровательная, стройная, худенькая женщина с коротко остриженными рыжеватыми волосами, в шерстяной блузке оливкового цвета и коричневых брюках повернулась от плиты и, увидев Пола, заключила его в объятия.
– Дорогой мой, что у тебя там с этой политикой? – Встревоженный взгляд ее упал на Карен. Сара протянула ей руку: – Привет, дорогая.
Пол поспешил представить их друг другу.
– Мама, мы только на минутку. Зашли, чтобы прослушать разговор с Майком.
Роберт подошел к телефону и позвал их:
– Подойдите сюда. – Он поставил магнитофон на круглый стол и пояснил Карен: – Вот уже лет десять я записываю все телефонные разговоры. Однажды одна моя пациентка заявила, будто сказала мне по телефону что-то весьма важное о своей болезни, а я то ли это забыл, то ли не придал значения... отчего болезнь у нее затянулась. Если разговор не имеет никакого значения, я просто стираю его, но этот я счел очень важным.
– Я тоже магнитофонный маньяк. И никуда без него не хожу, – улыбнулась Карен.
– Сара, – повернулся Роберт к жене, – кофе готов? Налей этим ребятам по чашечке. Присядьте хоть на минуту.
Пол и Карен сели. Роберт нажал кнопку.
"Драммонд слушает..."
Магнитофон воспроизвел весь разговор Майка с Робертом.
– Хотите прослушать еще раз? – спросил Роберт, выключая магнитофон.
Пол отрицательно покачал головой:
– Нет, отец, достаточно, – и, обратившись к Карен, добавил: – Значит, бандиты побывали у него в офисе и узнали о "чероки". Но Майк не сказал, как они об этом узнали. Похоже, они не подозревают, что пленка у него – он даже не упомянул о ней.
Сара поставила на стол поднос с китайскими чашечками, полными ароматного кофе, тяжело вздохнула и сказала с беспокойством и гневом:
– Бандиты, "чероки", пленки... Пол, Бога ради, что все это значит?
– Мама, отец! Хорошо. Постараюсь уложиться в тридцать секунд.
Родители с нескрываемым изумлением слушали рассказ Пола.
– Джек Крейн? – выдохнула Сара, широко раскрыв глаза.
– На сто процентов мы, конечно, не уверены, но такая вероятность существует. Представляете, насколько опасна для него пленка, если он действительно замешан в этом деле?
Роберт Драммонд сурово сдвинул брови:
– Одному тебе с этим не справиться. Тебе понадобится помощь. Я знаком с местными полицейскими...
– Спасибо, отец, но этого делать не стоит. Ты ведь знаешь Дика Гейджа. Он считает, что доверять нельзя никому. Если эти люди способны задействовать даже Центр Паркера, что им стоит завербовать местных парней?
– Так какой же у вас план действий?
– Просто постараться продержаться до полуночи, взять у Майка пленку и ее копию с расшифровкой и как можно скорее вернуться в Лос-Анджелес.
Роберт поднялся со стула.
– Тогда вам лучше уехать немедленно. "Ренджровер" заправлен, аккумулятор заряжен. Поезжайте сначала к озеру Шаста. Там, воспользовавшись темнотой, попытайтесь скрыться от этих парней, затем выбирайтесь на автостраду 89 и через Тахое пробивайтесь на юг.
– Я как раз так все и планировал. – Пол поднялся. – Поехали, Карен.
Но не успели они подойти к двери, как зазвонил телефон.
– Черт! – пробормотал Роберт, повернулся к магнитофону, включил его, говоря: – Идите, я вас догоню, – и снял трубку. – Драммонд слушает.
Пол, Карен и Сара уже были в дверях библиотеки, когда их остановил окрик Роберта Драммонда:
– Пол... Тебя!
Пол уставился на Карен:
– Майк... – Он быстро вернулся. – Майк?
– Нет.
Пол помрачнел.
– Пол Драммонд.
– Привет, доктор. – В трубке послышался хихикающий голос Перегрина. – Ну и задали же вы нам гонку! А теперь вам нужно сделать одно – передать нам пленку.
Глава 31
Глава 32
– Очень рад встретиться с вами, хотя лучше бы при других обстоятельствах. – Роберт Драммонд нахмурился и многозначительно посмотрел на сына: – Объясни, ради Бога, во что вы влипли? После того как Майк сказал, что это как-то связано с политикой, я просто места себе не нахожу.
– Так, значит, это был Майк? А мы-то удивились, что ты нас уже ждешь.
– Он позвонил мне сразу после двух. Я записал телефонный разговор на пленку, так что можете прослушать.
Пол посмотрел на Карен.
– Думаю, что послушать стоит. Отец, я не собираюсь задерживаться здесь надолго, но этот звонок может быть очень важен.
Роберт жестом показал на "ренджровер":
– По совету Майка я положил туда теплые вещи, немного еды и два ружья. Даже подумать страшно, для чего вам все это нужно.
– Надеюсь, ружья нам не пригодятся.
Они вышли из гаража.
– Мама дома? – просил Пол, закрывая ворота.
– На кухне. Готовит вам кофе.
– Мы быстренько выпьем по чашке, пока будем слушать пленку, и тут же уедем. Не хочу доставлять вам неприятности.
Роберт с улыбкой посмотрел на Карен.
– Как будто вы никогда их нам не доставляете.
Карен бежала вприпрыжку, стараясь не отстать от мужчин. Быстрым шагом они прошли по гравию, поднялись по ступенькам, миновали кабинет-библиотеку, зал и оказались в большой современной кухне, отделанной в серых тонах.
Сара Драммонд, очаровательная, стройная, худенькая женщина с коротко остриженными рыжеватыми волосами, в шерстяной блузке оливкового цвета и коричневых брюках повернулась от плиты и, увидев Пола, заключила его в объятия.
– Дорогой мой, что у тебя там с этой политикой? – Встревоженный взгляд ее упал на Карен. Сара протянула ей руку: – Привет, дорогая.
Пол поспешил представить их друг другу.
– Мама, мы только на минутку. Зашли, чтобы прослушать разговор с Майком.
Роберт подошел к телефону и позвал их:
– Подойдите сюда. – Он поставил магнитофон на круглый стол и пояснил Карен: – Вот уже лет десять я записываю все телефонные разговоры. Однажды одна моя пациентка заявила, будто сказала мне по телефону что-то весьма важное о своей болезни, а я то ли это забыл, то ли не придал значения... отчего болезнь у нее затянулась. Если разговор не имеет никакого значения, я просто стираю его, но этот я счел очень важным.
– Я тоже магнитофонный маньяк. И никуда без него не хожу, – улыбнулась Карен.
– Сара, – повернулся Роберт к жене, – кофе готов? Налей этим ребятам по чашечке. Присядьте хоть на минуту.
Пол и Карен сели. Роберт нажал кнопку.
"Драммонд слушает..."
Магнитофон воспроизвел весь разговор Майка с Робертом.
– Хотите прослушать еще раз? – спросил Роберт, выключая магнитофон.
Пол отрицательно покачал головой:
– Нет, отец, достаточно, – и, обратившись к Карен, добавил: – Значит, бандиты побывали у него в офисе и узнали о "чероки". Но Майк не сказал, как они об этом узнали. Похоже, они не подозревают, что пленка у него – он даже не упомянул о ней.
Сара поставила на стол поднос с китайскими чашечками, полными ароматного кофе, тяжело вздохнула и сказала с беспокойством и гневом:
– Бандиты, "чероки", пленки... Пол, Бога ради, что все это значит?
– Мама, отец! Хорошо. Постараюсь уложиться в тридцать секунд.
Родители с нескрываемым изумлением слушали рассказ Пола.
– Джек Крейн? – выдохнула Сара, широко раскрыв глаза.
– На сто процентов мы, конечно, не уверены, но такая вероятность существует. Представляете, насколько опасна для него пленка, если он действительно замешан в этом деле?
Роберт Драммонд сурово сдвинул брови:
– Одному тебе с этим не справиться. Тебе понадобится помощь. Я знаком с местными полицейскими...
– Спасибо, отец, но этого делать не стоит. Ты ведь знаешь Дика Гейджа. Он считает, что доверять нельзя никому. Если эти люди способны задействовать даже Центр Паркера, что им стоит завербовать местных парней?
– Так какой же у вас план действий?
– Просто постараться продержаться до полуночи, взять у Майка пленку и ее копию с расшифровкой и как можно скорее вернуться в Лос-Анджелес.
Роберт поднялся со стула.
– Тогда вам лучше уехать немедленно. "Ренджровер" заправлен, аккумулятор заряжен. Поезжайте сначала к озеру Шаста. Там, воспользовавшись темнотой, попытайтесь скрыться от этих парней, затем выбирайтесь на автостраду 89 и через Тахое пробивайтесь на юг.
– Я как раз так все и планировал. – Пол поднялся. – Поехали, Карен.
Но не успели они подойти к двери, как зазвонил телефон.
– Черт! – пробормотал Роберт, повернулся к магнитофону, включил его, говоря: – Идите, я вас догоню, – и снял трубку. – Драммонд слушает.
Пол, Карен и Сара уже были в дверях библиотеки, когда их остановил окрик Роберта Драммонда:
– Пол... Тебя!
Пол уставился на Карен:
– Майк... – Он быстро вернулся. – Майк?
– Нет.
Пол помрачнел.
– Пол Драммонд.
– Привет, доктор. – В трубке послышался хихикающий голос Перегрина. – Ну и задали же вы нам гонку! А теперь вам нужно сделать одно – передать нам пленку.
Глава 31
Карен и Сара вернулись на кухню. Роберт и женщины стояли неподвижно, внимательно глядя на Пола, догадываясь по выражению его лица, его молчанию, что наступил критический момент.
Прикрыв трубку рукой, Пол сказал Карен:
– Это они. Хотят пленку.
Его мысли метались в поисках решения, но, казалось, он был парализован и потерял способность логически мыслить. В его голове как будто включился жужжащий вибратор.
Наконец сквозь помутившееся от страха сознание пробилась мысль. Ему вспомнилось мудрое изречение Эпиктета: на людей в большей степени оказывают влияние не сами события, а то, как они их интерпретируют. Пол успокоился, в голове прояснилось. Не произошло ничего такого, чего он не предвидел. Бандиты могли поймать их в любое время после перестрелки в Лос-Анджелесе. Теперь это произошло, и он должен быстро найти нужное решение, а не поддаваться панике, как старомодная леди викторианских времен.
Нападение – лучший способ обороны.
– Кто вы? – требовательным тоном спросил Пол. – Как вас зовут? Кто это "мы"?
– Послушай, друг, ты задаешь слишком много вопросов. Можешь звать меня... ну, придумай какое-нибудь имя на свое усмотрение.
– Дик.
Перегрин захохотал.
– А ты мне нравишься, док, у тебя есть мозги. В чем-то мы с тобой похожи, а?.. Что же касается твоего вопроса насчет "мы", то, ты сам понимаешь, этого я сказать тебе не могу.
– В интересах национальной безопасности?
– Совершенно верно. Ты все усек. Думаю, мы с тобой поладим. А теперь о пленке. Я знаю, ты собираешься передать ее нам, чтобы все вздохнули спокойно.
– А вот здесь, Дик, ты ошибаешься. Но, возможно, я продам ее вам. Разумеется, если цена будет подходящей.
Последовало удивленное молчание, потом раздался хохот:
– Дружище, да я смотрю, у тебя не только полно вопросов, но есть еще и сюрпризы. И какая же цена, по-твоему, будет подходящей?
– Пятьдесят тысяч долларов. Наличными. Старыми пятидесятидолларовыми бумажками.
– У-у-у! Ну ты даешь!
Карен уставилась на Драммонда.
Взглянув на нее, он отрицательно покачал головой, а в трубку сказал:
– Ну так как, Дик?
– Понимаешь, мне нужно созвониться...
– Так созвонись. – Пол положил трубку.
Роберт, Сара и Карен стояли как вкопанные. Пол отошел от аппарата и обратился к отцу:
– Пусть магнитофон работает, они позвонят снова.
– Пол, неужели ты действительно хочешь... – сказала Сара.
– Да нет же, разумеется, нет. Но мне нужно время, чтобы подумать. – Он вдруг резко повернулся, быстрыми шагами подошел к телефону, взял трубку и поднес ее к уху. – Черт! Они прервали связь. Я собирался позвонить Майку. Нам необязательно расшифровывать всю пленку, просто надо уяснить для себя, с чем мы имеем дело. Если бы Майк сделал это прямо сейчас, отменив один из своих приемов, мы могли бы убраться отсюда как только стемнеет и...
– Но каким образом? – перебила его Карен. – Они скоро будут здесь и перекроют ворота.
– Знаю. Но отсюда есть еще один путь.
– По воде, – вставил Роберт.
– Совершенно верно. Мы можем на надувной лодке переплыть на другой берег, выбраться на дорогу, на попутной машине добраться до Шасты и взять такси до Реддинга.
Бросив взгляд в окно, Сара воспротивилась:
– Ты только взгляни на воду, Пол. В темноте это опасно. Тем более что у берега полно строительного мусора.
– Не волнуйся, мама, я пойду на малой скорости. Сначала отгребу на веслах, а потом, когда проскочим эту грязь, включу мотор. Окончательно стемнеет где-то через час. Если бы нам удалось промариновать их дотемна...
Он помолчал, потом принялся опять расхаживать по комнате.
– Придумал что-нибудь? – спросил Роберт.
– Я обдумываю сразу десяток вопросов. В первую очередь меня беспокоите вы с мамой... Потом меня волнует телефон в "ренджровере"... Наконец, меня волнует, сколько же человек поджидают нас на озере, если, конечно, они уже там. Возможно, они еще здесь, на суше. Одно мне непонятно, почему они все-таки позвонили? Почему просто не ворвались сюда, не схватили нас и саму пленку?
Отец предупредил возможный ответ:
– Во-первых, им наверняка дана команда действовать осторожно. Возможно, ты скоро сможешь это оценить. Оглянись назад и представь себе всю картину. Если за всем этим стоит Джек Крейн, он должен вести себя очень осторожно. Ему нужна пленка. Как только он ее получит, ему уже не будет никакого дела до вас. Даже если бы вы знали, что записано на ней и что означает это "Триц-блиц", вам бы это уже не помогло – у вас нет доказательств. Газета "Таймс" не станет публиковать слухи и домыслы Карен.
– Вы правы, – кивнула Карен. – Больше того, ты сам говорил, Пол: даже если пленка будет в редакции, нет никакой уверенности, что статью напечатают.
– Итак, – продолжал Роберт, – в данную минуту эти бандиты, как вы их величаете, счастливы уже тем, что выследили вас и загнали в угол... и пленку тоже. Времени у них немного. Городок наш маленький, и они наверняка знают, что фамилия Драммонд весьма известна. Я ведь не Том Киган или какой-нибудь там анонимный посредник. Да и вы тоже. Если они станут действовать грубо, начнется расследование, а этого Крейну хотелось бы меньше всего.
Пол кивнул, отчасти соглашаясь с отцом.
– Хорошо. В этом есть логика. Но послушай, отец, ты не знаешь этих людей, не знаешь, на что они способны. Если нам с Карен удастся уйти от них на лодке, они схватят тебя и маму и будут держать вас в качестве заложников, пока мы не отдадим пленку. Поверь, теперь и вам с мамой тоже грозит опасность.
Роберт взглянул на жену.
– Хорошо, мы тоже уберемся отсюда к чертовой матери. Оденемся как следует и пешком пройдем через лес к Бенсонам. Оттуда позвоним Майку, скажем ему, чтобы он поработал над пленкой и расшифровал ее к тому моменту, как вы доберетесь до него.
Сара кивнула, соглашаясь с мужем.
– Как вы думаете, сколько их там?
– Возможно, четверо, – сказал Пол. – В фургоне было двое. Судя по тому, как они шныряли повсюду, не думаю, что за нами гнался еще кто-нибудь. Мы не знаем, сколько их побывало в Медицинском центре, но, видимо, они работают парами. Человек, с которым я говорил по телефону, по всей вероятности, негр. В фургоне негра не было, значит, можно предположить, что к двоим из тех, кто был в Медицинском центре, присоединились еще двое в фургоне.
– Четверо, – задумчиво проговорила Сара. – И ведь надо охватить такую территорию... На их месте я попыталась бы держаться поближе к дому, чтобы мы не смогли проскочить.
Пол переглянулся с Карен и улыбнулся.
– Моя мать – настоящий военный тактик. А я все эти годы даже не догадывался об этом.
Карен покачала головой.
– Я просто восхищена. Такое хладнокровие, можно сказать, под пулями.
Сара отмахнулась.
– Элементарная арифметика: четверо на целых десять акров. Я бы просто-напросто окружила дом.
– Отец, где твой бинокль? – спросил Пол.
– В кабинете, на книжной полке.
– Давай взглянем на этих парней.
– Добрались до них?
Услышав в его голосе ярость и раздражение, Перегрин был просто счастлив, что мог наконец сообщить ему нечто радостное. Взбешенный Джекдоу – это что-то ужасное. Перегрин работал на этого парня и раньше, трижды в Южной Америке, и прекрасно знал, что он собой представляет, когда что-нибудь идет не так. В этих случаях Джекдоу превращался в дьявола. Но платит он отменно.
– Да.
Облегчение, которое испытал Джекдоу, как нежное дыхание возлюбленной, пронеслось по хрипящей рации.
– Хорошо. А где пленка?
А вот этого вопроса Перегрин ждал с ужасом.
– Пока ничего не получилось.
Теперь дыхание в трубке стало похоже на залп артиллерии.
– Я все объясню.
– Да уж, пожалуйста!
– Чайка и Черный Дрозд шли за ними по следу. Драммонд, видно, что-то заподозрил и стал крутить на своем джипе, завел в такие места, где фургону не развернуться. Мы были в Реддинге, подключились, поймали "жучка" и проследили их до самого озера, до дома его родителей. Тут теперь и торчим. Они у нас в ловушке.
– А дальше?
– К дому ведет только одна дорога, мы перекрыли ее. Я в машине, блокирую дорогу. Другие трое – в лесу вокруг дома.
– Кто еще в доме?
– Не знаю. Альбатрос страхует нижнюю часть дороги. Он говорит, что там три гаража и все заперты, никаких признаков "чероки" или других машин. Так что, мне кажется, визитеров там нет, только эта парочка и родители.
– Ты уверен, что они в доме? Прослушать ничего не удается?
– Ничего. Они не взяли его с собой. Но я только что говорил с Драммондом по телефону.
– Ты – что?
– Я позвонил в дом, чтобы убедиться, там ли он, и узнать, у него ли пленка.
– И он сказал, что пленка у него? – В голосе Джекдоу чувствовалось недоверие.
– Он согласился продать ее нам за пятьдесят тысяч баксов старыми пятидесятками.
– Боже мой! И ты поверил ему?
– Нет. Я сказал, что перезвоню.
– А вот пока ты это делаешь, он звонит Бог знает кому...
– Я разъединил линию.
– Да что ты? Ну а дальше?
– Я восстановлю линию, когда захочу переговорить с ним, но нам нужен совет. Помнишь, когда мы ехали в Медицинский центр, ты сказал, чтобы мы обходились с сеньором Драммондом помягче? А как теперь здесь? Мы входим туда, можем кого-нибудь поранить, начнется свалка. На кого бы ты ни работал, ему это может не понравиться.
– Конечно. – На этот раз голос Джекдоу звучал нерешительно. – Перезвони мне. Предложи ему деньги, скажи, что хотел бы послушать по телефону часть пленки. Я должен быть абсолютно уверен, что она у них, прежде чем что-либо предпринять.
– А что именно?
– Я дам тебе знать.
Прикрыв трубку рукой, Пол сказал Карен:
– Это они. Хотят пленку.
Его мысли метались в поисках решения, но, казалось, он был парализован и потерял способность логически мыслить. В его голове как будто включился жужжащий вибратор.
Наконец сквозь помутившееся от страха сознание пробилась мысль. Ему вспомнилось мудрое изречение Эпиктета: на людей в большей степени оказывают влияние не сами события, а то, как они их интерпретируют. Пол успокоился, в голове прояснилось. Не произошло ничего такого, чего он не предвидел. Бандиты могли поймать их в любое время после перестрелки в Лос-Анджелесе. Теперь это произошло, и он должен быстро найти нужное решение, а не поддаваться панике, как старомодная леди викторианских времен.
Нападение – лучший способ обороны.
– Кто вы? – требовательным тоном спросил Пол. – Как вас зовут? Кто это "мы"?
– Послушай, друг, ты задаешь слишком много вопросов. Можешь звать меня... ну, придумай какое-нибудь имя на свое усмотрение.
– Дик.
Перегрин захохотал.
– А ты мне нравишься, док, у тебя есть мозги. В чем-то мы с тобой похожи, а?.. Что же касается твоего вопроса насчет "мы", то, ты сам понимаешь, этого я сказать тебе не могу.
– В интересах национальной безопасности?
– Совершенно верно. Ты все усек. Думаю, мы с тобой поладим. А теперь о пленке. Я знаю, ты собираешься передать ее нам, чтобы все вздохнули спокойно.
– А вот здесь, Дик, ты ошибаешься. Но, возможно, я продам ее вам. Разумеется, если цена будет подходящей.
Последовало удивленное молчание, потом раздался хохот:
– Дружище, да я смотрю, у тебя не только полно вопросов, но есть еще и сюрпризы. И какая же цена, по-твоему, будет подходящей?
– Пятьдесят тысяч долларов. Наличными. Старыми пятидесятидолларовыми бумажками.
– У-у-у! Ну ты даешь!
Карен уставилась на Драммонда.
Взглянув на нее, он отрицательно покачал головой, а в трубку сказал:
– Ну так как, Дик?
– Понимаешь, мне нужно созвониться...
– Так созвонись. – Пол положил трубку.
Роберт, Сара и Карен стояли как вкопанные. Пол отошел от аппарата и обратился к отцу:
– Пусть магнитофон работает, они позвонят снова.
– Пол, неужели ты действительно хочешь... – сказала Сара.
– Да нет же, разумеется, нет. Но мне нужно время, чтобы подумать. – Он вдруг резко повернулся, быстрыми шагами подошел к телефону, взял трубку и поднес ее к уху. – Черт! Они прервали связь. Я собирался позвонить Майку. Нам необязательно расшифровывать всю пленку, просто надо уяснить для себя, с чем мы имеем дело. Если бы Майк сделал это прямо сейчас, отменив один из своих приемов, мы могли бы убраться отсюда как только стемнеет и...
– Но каким образом? – перебила его Карен. – Они скоро будут здесь и перекроют ворота.
– Знаю. Но отсюда есть еще один путь.
– По воде, – вставил Роберт.
– Совершенно верно. Мы можем на надувной лодке переплыть на другой берег, выбраться на дорогу, на попутной машине добраться до Шасты и взять такси до Реддинга.
Бросив взгляд в окно, Сара воспротивилась:
– Ты только взгляни на воду, Пол. В темноте это опасно. Тем более что у берега полно строительного мусора.
– Не волнуйся, мама, я пойду на малой скорости. Сначала отгребу на веслах, а потом, когда проскочим эту грязь, включу мотор. Окончательно стемнеет где-то через час. Если бы нам удалось промариновать их дотемна...
Он помолчал, потом принялся опять расхаживать по комнате.
– Придумал что-нибудь? – спросил Роберт.
– Я обдумываю сразу десяток вопросов. В первую очередь меня беспокоите вы с мамой... Потом меня волнует телефон в "ренджровере"... Наконец, меня волнует, сколько же человек поджидают нас на озере, если, конечно, они уже там. Возможно, они еще здесь, на суше. Одно мне непонятно, почему они все-таки позвонили? Почему просто не ворвались сюда, не схватили нас и саму пленку?
Отец предупредил возможный ответ:
– Во-первых, им наверняка дана команда действовать осторожно. Возможно, ты скоро сможешь это оценить. Оглянись назад и представь себе всю картину. Если за всем этим стоит Джек Крейн, он должен вести себя очень осторожно. Ему нужна пленка. Как только он ее получит, ему уже не будет никакого дела до вас. Даже если бы вы знали, что записано на ней и что означает это "Триц-блиц", вам бы это уже не помогло – у вас нет доказательств. Газета "Таймс" не станет публиковать слухи и домыслы Карен.
– Вы правы, – кивнула Карен. – Больше того, ты сам говорил, Пол: даже если пленка будет в редакции, нет никакой уверенности, что статью напечатают.
– Итак, – продолжал Роберт, – в данную минуту эти бандиты, как вы их величаете, счастливы уже тем, что выследили вас и загнали в угол... и пленку тоже. Времени у них немного. Городок наш маленький, и они наверняка знают, что фамилия Драммонд весьма известна. Я ведь не Том Киган или какой-нибудь там анонимный посредник. Да и вы тоже. Если они станут действовать грубо, начнется расследование, а этого Крейну хотелось бы меньше всего.
Пол кивнул, отчасти соглашаясь с отцом.
– Хорошо. В этом есть логика. Но послушай, отец, ты не знаешь этих людей, не знаешь, на что они способны. Если нам с Карен удастся уйти от них на лодке, они схватят тебя и маму и будут держать вас в качестве заложников, пока мы не отдадим пленку. Поверь, теперь и вам с мамой тоже грозит опасность.
Роберт взглянул на жену.
– Хорошо, мы тоже уберемся отсюда к чертовой матери. Оденемся как следует и пешком пройдем через лес к Бенсонам. Оттуда позвоним Майку, скажем ему, чтобы он поработал над пленкой и расшифровал ее к тому моменту, как вы доберетесь до него.
Сара кивнула, соглашаясь с мужем.
– Как вы думаете, сколько их там?
– Возможно, четверо, – сказал Пол. – В фургоне было двое. Судя по тому, как они шныряли повсюду, не думаю, что за нами гнался еще кто-нибудь. Мы не знаем, сколько их побывало в Медицинском центре, но, видимо, они работают парами. Человек, с которым я говорил по телефону, по всей вероятности, негр. В фургоне негра не было, значит, можно предположить, что к двоим из тех, кто был в Медицинском центре, присоединились еще двое в фургоне.
– Четверо, – задумчиво проговорила Сара. – И ведь надо охватить такую территорию... На их месте я попыталась бы держаться поближе к дому, чтобы мы не смогли проскочить.
Пол переглянулся с Карен и улыбнулся.
– Моя мать – настоящий военный тактик. А я все эти годы даже не догадывался об этом.
Карен покачала головой.
– Я просто восхищена. Такое хладнокровие, можно сказать, под пулями.
Сара отмахнулась.
– Элементарная арифметика: четверо на целых десять акров. Я бы просто-напросто окружила дом.
– Отец, где твой бинокль? – спросил Пол.
– В кабинете, на книжной полке.
– Давай взглянем на этих парней.
* * *
На другом конце провода прорезался Джекдоу.– Добрались до них?
Услышав в его голосе ярость и раздражение, Перегрин был просто счастлив, что мог наконец сообщить ему нечто радостное. Взбешенный Джекдоу – это что-то ужасное. Перегрин работал на этого парня и раньше, трижды в Южной Америке, и прекрасно знал, что он собой представляет, когда что-нибудь идет не так. В этих случаях Джекдоу превращался в дьявола. Но платит он отменно.
– Да.
Облегчение, которое испытал Джекдоу, как нежное дыхание возлюбленной, пронеслось по хрипящей рации.
– Хорошо. А где пленка?
А вот этого вопроса Перегрин ждал с ужасом.
– Пока ничего не получилось.
Теперь дыхание в трубке стало похоже на залп артиллерии.
– Я все объясню.
– Да уж, пожалуйста!
– Чайка и Черный Дрозд шли за ними по следу. Драммонд, видно, что-то заподозрил и стал крутить на своем джипе, завел в такие места, где фургону не развернуться. Мы были в Реддинге, подключились, поймали "жучка" и проследили их до самого озера, до дома его родителей. Тут теперь и торчим. Они у нас в ловушке.
– А дальше?
– К дому ведет только одна дорога, мы перекрыли ее. Я в машине, блокирую дорогу. Другие трое – в лесу вокруг дома.
– Кто еще в доме?
– Не знаю. Альбатрос страхует нижнюю часть дороги. Он говорит, что там три гаража и все заперты, никаких признаков "чероки" или других машин. Так что, мне кажется, визитеров там нет, только эта парочка и родители.
– Ты уверен, что они в доме? Прослушать ничего не удается?
– Ничего. Они не взяли его с собой. Но я только что говорил с Драммондом по телефону.
– Ты – что?
– Я позвонил в дом, чтобы убедиться, там ли он, и узнать, у него ли пленка.
– И он сказал, что пленка у него? – В голосе Джекдоу чувствовалось недоверие.
– Он согласился продать ее нам за пятьдесят тысяч баксов старыми пятидесятками.
– Боже мой! И ты поверил ему?
– Нет. Я сказал, что перезвоню.
– А вот пока ты это делаешь, он звонит Бог знает кому...
– Я разъединил линию.
– Да что ты? Ну а дальше?
– Я восстановлю линию, когда захочу переговорить с ним, но нам нужен совет. Помнишь, когда мы ехали в Медицинский центр, ты сказал, чтобы мы обходились с сеньором Драммондом помягче? А как теперь здесь? Мы входим туда, можем кого-нибудь поранить, начнется свалка. На кого бы ты ни работал, ему это может не понравиться.
– Конечно. – На этот раз голос Джекдоу звучал нерешительно. – Перезвони мне. Предложи ему деньги, скажи, что хотел бы послушать по телефону часть пленки. Я должен быть абсолютно уверен, что она у них, прежде чем что-либо предпринять.
– А что именно?
– Я дам тебе знать.
Глава 32
Они отправились в кабинет. Пол направил цейсовский бинокль через стекла французских дверей, начав обзор с гаражей и закончив его густой полосой деревьев, которые спускались от гравийной дороги почти до самой кромки воды. Бинокль выхватил из сумерек фигуру в темном костюме. Это был светловолосый Альбатрос. Он прятался за деревьями примерно футах в двадцати.
– А вот и первый, – пробормотал Пол, передавая бинокль отцу. – Вон там, белокурый парень. В фургоне его не было – такие волосы трудно не заметить.
Роберт перевел бинокль на деревья.
– Что-то он одет не по погоде, а? И по-моему, дрожит от холода, хлопает себя руками, приплясывает на месте. Не очень-то подходящая одежда для гор – деловой костюм здесь не согреет.
– Мы их вытащили прямо из города. Они, видимо, запаниковали, когда потеряли нас в Лос-Анджелесе. Кто-то, наверное, отдал приказ проверить наши связи и адреса наших знакомых, и этих парней сразу же направили сюда. Они, конечно, не подумали ни о погоде, ни о местности, куда едут.
Роберт опустил бинокль.
– Ну что ж, нам это на руку. Посмотри, какие облака над озером. Пожалуй, через полчаса разразится ливень, и к этому времени как раз стемнеет.
– А можно мне посмотреть на него? – спросила Карен.
Роберт подал ей бинокль.
Разглядывая в бинокль Альбатроса, Карен сказала:
– Он переговаривается с кем-то по рации, наверное, жалуется, что холодно. – Через минуту она добавила: – А вы были правы насчет дождя, доктор Драммонд. Уже капает.
– Ладно, – сказал Пол, – поднимемся наверх и посмотрим, что делается вокруг дома. Мама, пожалуйста, подбери для Карен теплую одежду.
– Да, конечно.
– Нам лучше бы собраться и уехать всем вместе. Мы с отцом проверим, что творится вокруг дома, а женщины пусть собирают вещи.
Все вернулись в холл и поднялись по витой дубовой лестнице. Наверху она разделялась надвое. Сара и Карен направились в спальню в передней части дома, а мужчины – в заднюю спальню, окна которой выходили на бассейн и теннисный корт.
Пол сразу заметил Черного Дрозда, мускулистого деревенского парня с огромными ручищами. Парень прятался в одной из кабинок для переодевания на дальней стороне бассейна, искоса поглядывая на свинцовое, быстро темнеющее небо и стирая с лица капли начинающегося дождя.
– Погода в Вискитауне им явно не нравится, – не без удовольствия заметил Пол. – Похоже, это один из тех парней, что были в фургоне. Явно смахивает на идиота. Посмотрим теперь, что происходит на северной стороне.
Стоя у окна бывшей своей спальни, откуда было видно озеро, лес и часть теннисного корта, он заметил прятавшегося среди деревьев Чайку. Как раз по этой прямой пролегал путь к дому Бенсонов – к ним собирались идти Роберт и Сара.
Так же, как и Драммонды, семья Бенсонов, постоянно жившая у озера, особенно ценила уединенную жизнь. Бен-соны тоже не вырубали заросли вокруг дома. В темноте, да еще в такой проливной дождь, трудно и даже опасно пробираться сквозь эти заросли, даже если бы там, внизу, и не стоял этот коротышка.
Пол высказал вслух свои опасения:
– Отец, ты уверен, что вы с мамой сможете пробраться этим путем?
– Несомненно. Непроходимые тропы – моя стихия.
Пол усмехнулся.
– Слышу эхо голосов наших предков, леденящий душу боевой клич Драммондов. – Он повернулся к окну и стал наблюдать за Чайкой. – Нам нужно как-то отвлечь их внимание. Необходимо убрать оттуда этого маленького негодяя, пока мы с Карен не доберемся до лодки, а вы с мамой не укроетесь в лесу. Есть какие-нибудь соображения?
Роберт отрицательно покачал головой. Он смотрел на небо, на необъятных размеров черную тучу, превратившую ранние сумерки в глубокую ночь. Хлынул дождь.
– Вот это и отвлечет их внимание, – сказал Роберт. – Через двадцать минут они будут рады полюбоваться нашим домом.
– Ты хочешь сказать, они подойдут ближе, может быть, даже ворвутся сюда? интересно, почему они замолчали насчет пленки, отец?
И словно в ответ на его вопрос, зазвонил параллельный телефон на столике.
Пол двинулся к двери.
– Это могут быть только они. Они контролируют связь. Отец, достань мне из шкафа непромокаемую одежду. – И снял трубку.
– Ну, договорились, доктор, – послышался голос Перегрина, – но сначала я хотел бы прослушать часть пленки по телефону. Я же должен быть уверен, что она у вас.
– А что потом?
– Потом мы отвалим тебе пятьдесят кусков.
– Каким образом? Когда?
– Ну, для этого потребуется некоторое время. Сегодня пятница, а банки закрыты до понедельника.
– Дик, не морочь мне голову. Мы же оба знаем, что эти пятидесятидолларовые бумажки никогда не были и не будут в банке, верно ведь?
– Ладно, доктор. – Перегрин усмехнулся. – Поговорим сначала о пленке, а потом обсудим, как доставить деньги.
Пол наигранно вздохнул.
– Послушай, Дик, здесь явное надувательство. Понимаешь, я склонен думать, что твой бог и повелитель – парень, от которого вы получаете указания, – уже разработал план, как лучше доставить нам деньги. Почему бы тебе не позвонить ему? Получи от него конкретные указания и свяжись со мной снова. Тем более что мне потребуется время, чтобы найти магнитофон и прокрутить пленку. Так что позвони мне минут через двадцать.
– Послушай, док...
Пол сразу же нажал кнопки, услышал гудок и стал быстро набирать номер Майка Фоллона, но после первых трех цифр связь прервалась.
Отец уже стоял рядом, держа в руках непромокаемый плащ.
– Чего они хотят? – спросил он.
– Они хотят и требуют, чтобы я прокрутил им часть пленки по телефону, чтобы убедиться, что кассета у нас.
– Неужели?
– Да. Я выиграл несколько минут. – Пол задумался. – Отец, есть в доме оружие?
Роберт отрицательно покачал головой.
– Оба ружья в "ренджровере". – Внезапно ему в голову пришла мысль: – Есть твой самострел. Правда...
Пол взглянул на отца.
– Ты говоришь, самострел? Он еще здесь?
Когда Полу было шестнадцать, он научился стрелять из лука. Целое лето он стрелял в мишень на лужайке. Потом лук ему надоел, и он стал стрелять из самострела. К концу лета он изрешетил всю мишень, и с тех пор не брал самострел в руки. Это было мощное оружие, и отец запретил ему пользоваться охотничьими стрелами. Но и у стрел для стрельбы по мишени были металлические наконечники, и на близком расстоянии их удар мог быть смертелен.
– Он в подвале на балке, – сказал Роберт. – Я нарочно повесил его повыше, потому что увидел однажды, как Билли Бенсон дурачится с ним. Пол, уж не собираешься ли ты отстреливаться из самострела...
– Знаешь, отец, сейчас я, черт побери, даже не знаю, о чем думать в первую очередь. Собираю факты, тщательно изучаю все возможности. Бесспорно одно: четыре головореза, готовые расправиться с нами, находятся здесь, на нашей территории. Они жаждут получить то, чего у нас нет, но они этого не знают и полны решимости ворваться сюда и, может быть, убить нас, лишь бы добраться до пленки. По моим соображениям, они ждут подходящего момента. И если, чтобы воспрепятствовать этому, мне придется пристрелить кого-нибудь из них, я, разумеется, это сделаю.
Роберт перевел взгляд на лестничную площадку. Пол обернулся и увидел стоявших внизу женщин, одетых в плотные шерстяные свитера и брюки и внимательно прислушивающихся к разговору мужчин.
– Спустимся на кухню, – сказал Пол. – Нам нужно записать пленку.
Сидя в "плимуте", Перегрин уже в третий раз выслушивал разъяренных напарников. На этот раз он говорил с Альбатросом.
– Что у вас там за чертовщина? Я уже совершенно окоченел здесь.
– Жду указаний.
– А как насчет того, чтобы ты занял мое место, а я бы посидел в теплой машине, ожидая указаний?
– Теперь недолго. Потерпи минуту, глядишь, и тебе удастся кого-нибудь пристрелить.
Перегрин выключил рацию и взглянул на часы. В распоряжении Драммонда пятнадцать минут. Если тот даст ему прослушать пленку по телефону, он отзвонит Джекдоу и скажет, что пленка здесь, а тот уж пусть думает насчет денег.
Беспокоило его только одно – как убедиться, что запись настоящая? Он представления не имеет, что должно быть на этой чертовой пленке. Единственное, что он знает – она имеет какое-то отношение к статье о "Триц-блиц", напечатанной в "Таймс".
Перегрин потянулся и зевнул. Он устал и был голоден. В голову лезли мысли о той женщине в Сан-Диего. Временами, в последнее время все чаще, он подумывал о том, чтобы бросить эту работу. Полжизни он провел, гоняясь за жертвами по всему земному шару, убивая, свергая режимы. Ему нравилась эта работа, он получал от нее истинное удовольствие. Он гордился тем, как точно и четко выполнял распоряжения о ликвидации того или иного человека. Приходилось, конечно, пахать на эти жирные задницы... И еще... Его буквально приводила в бешенство секретность. Эта банда из военной разведки была просто одержима секретностью. Его никогда не посвящали в истинное положение дел. В данный момент, например, он знал, что работает на Джекдоу, но на кого работал сам Джекдоу? Джекдоу – просто наемный убийца, как и сам Перегрин. Но всю эту кашу, можно не сомневаться, заварила военная разведка, на которую Джекдоу в основном и работал.
Однако кое-что Перегрин знал наверняка. Он знал: кто бы ни отдавал распоряжения сверху, это был важный босс, раз от него трясется в испуге сам Джекдоу, раз распорядился после провала в Лос-Анджелесе пустить по следу двадцать человек.
Но Перегрин знал также: каким бы большим ни был этот "мистер Гигант", он ужасно боялся того, что записано на пленке.
Перегрина разбирало любопытство, в каком же деле замешана эта "шишка"? Джекдоу коротко сообщил им о статье в газете "Таймс", о подслушанных разговорах между Драммондом и Амброузом, а также между Биил и копом в момент передачи пленки. Вот и все, что ему полагалось знать. Он бы отдал месячное жалованье, чтобы разнюхать, что означает этот "Триц-блиц" и кому он угрожает.
Ему даже пришла в голову мысль прослушать пленку на обратном пути в Лос-Анджелес, но с ним рядом будет Альбатрос, а этому негодяю он не доверяет. Если когда-нибудь выплывет, что он слушал пленку, ему конец.
Итак, вернемся к пленке, которую Драммонд пообещал дать ему послушать. Интересно, что он услышит? И как узнает, настоящая она или нет. Черт побери этого Джекдоу, пусть бы сам и прослушивал. Да пошел он... От него, Перегрина, требуется лишь прослушать пленку и сообщить, что он услышал. А там уж пусть сам Джекдоу решает, какие нужно принимать меры.
– А вот и первый, – пробормотал Пол, передавая бинокль отцу. – Вон там, белокурый парень. В фургоне его не было – такие волосы трудно не заметить.
Роберт перевел бинокль на деревья.
– Что-то он одет не по погоде, а? И по-моему, дрожит от холода, хлопает себя руками, приплясывает на месте. Не очень-то подходящая одежда для гор – деловой костюм здесь не согреет.
– Мы их вытащили прямо из города. Они, видимо, запаниковали, когда потеряли нас в Лос-Анджелесе. Кто-то, наверное, отдал приказ проверить наши связи и адреса наших знакомых, и этих парней сразу же направили сюда. Они, конечно, не подумали ни о погоде, ни о местности, куда едут.
Роберт опустил бинокль.
– Ну что ж, нам это на руку. Посмотри, какие облака над озером. Пожалуй, через полчаса разразится ливень, и к этому времени как раз стемнеет.
– А можно мне посмотреть на него? – спросила Карен.
Роберт подал ей бинокль.
Разглядывая в бинокль Альбатроса, Карен сказала:
– Он переговаривается с кем-то по рации, наверное, жалуется, что холодно. – Через минуту она добавила: – А вы были правы насчет дождя, доктор Драммонд. Уже капает.
– Ладно, – сказал Пол, – поднимемся наверх и посмотрим, что делается вокруг дома. Мама, пожалуйста, подбери для Карен теплую одежду.
– Да, конечно.
– Нам лучше бы собраться и уехать всем вместе. Мы с отцом проверим, что творится вокруг дома, а женщины пусть собирают вещи.
Все вернулись в холл и поднялись по витой дубовой лестнице. Наверху она разделялась надвое. Сара и Карен направились в спальню в передней части дома, а мужчины – в заднюю спальню, окна которой выходили на бассейн и теннисный корт.
Пол сразу заметил Черного Дрозда, мускулистого деревенского парня с огромными ручищами. Парень прятался в одной из кабинок для переодевания на дальней стороне бассейна, искоса поглядывая на свинцовое, быстро темнеющее небо и стирая с лица капли начинающегося дождя.
– Погода в Вискитауне им явно не нравится, – не без удовольствия заметил Пол. – Похоже, это один из тех парней, что были в фургоне. Явно смахивает на идиота. Посмотрим теперь, что происходит на северной стороне.
Стоя у окна бывшей своей спальни, откуда было видно озеро, лес и часть теннисного корта, он заметил прятавшегося среди деревьев Чайку. Как раз по этой прямой пролегал путь к дому Бенсонов – к ним собирались идти Роберт и Сара.
Так же, как и Драммонды, семья Бенсонов, постоянно жившая у озера, особенно ценила уединенную жизнь. Бен-соны тоже не вырубали заросли вокруг дома. В темноте, да еще в такой проливной дождь, трудно и даже опасно пробираться сквозь эти заросли, даже если бы там, внизу, и не стоял этот коротышка.
Пол высказал вслух свои опасения:
– Отец, ты уверен, что вы с мамой сможете пробраться этим путем?
– Несомненно. Непроходимые тропы – моя стихия.
Пол усмехнулся.
– Слышу эхо голосов наших предков, леденящий душу боевой клич Драммондов. – Он повернулся к окну и стал наблюдать за Чайкой. – Нам нужно как-то отвлечь их внимание. Необходимо убрать оттуда этого маленького негодяя, пока мы с Карен не доберемся до лодки, а вы с мамой не укроетесь в лесу. Есть какие-нибудь соображения?
Роберт отрицательно покачал головой. Он смотрел на небо, на необъятных размеров черную тучу, превратившую ранние сумерки в глубокую ночь. Хлынул дождь.
– Вот это и отвлечет их внимание, – сказал Роберт. – Через двадцать минут они будут рады полюбоваться нашим домом.
– Ты хочешь сказать, они подойдут ближе, может быть, даже ворвутся сюда? интересно, почему они замолчали насчет пленки, отец?
И словно в ответ на его вопрос, зазвонил параллельный телефон на столике.
Пол двинулся к двери.
– Это могут быть только они. Они контролируют связь. Отец, достань мне из шкафа непромокаемую одежду. – И снял трубку.
– Ну, договорились, доктор, – послышался голос Перегрина, – но сначала я хотел бы прослушать часть пленки по телефону. Я же должен быть уверен, что она у вас.
– А что потом?
– Потом мы отвалим тебе пятьдесят кусков.
– Каким образом? Когда?
– Ну, для этого потребуется некоторое время. Сегодня пятница, а банки закрыты до понедельника.
– Дик, не морочь мне голову. Мы же оба знаем, что эти пятидесятидолларовые бумажки никогда не были и не будут в банке, верно ведь?
– Ладно, доктор. – Перегрин усмехнулся. – Поговорим сначала о пленке, а потом обсудим, как доставить деньги.
Пол наигранно вздохнул.
– Послушай, Дик, здесь явное надувательство. Понимаешь, я склонен думать, что твой бог и повелитель – парень, от которого вы получаете указания, – уже разработал план, как лучше доставить нам деньги. Почему бы тебе не позвонить ему? Получи от него конкретные указания и свяжись со мной снова. Тем более что мне потребуется время, чтобы найти магнитофон и прокрутить пленку. Так что позвони мне минут через двадцать.
– Послушай, док...
Пол сразу же нажал кнопки, услышал гудок и стал быстро набирать номер Майка Фоллона, но после первых трех цифр связь прервалась.
Отец уже стоял рядом, держа в руках непромокаемый плащ.
– Чего они хотят? – спросил он.
– Они хотят и требуют, чтобы я прокрутил им часть пленки по телефону, чтобы убедиться, что кассета у нас.
– Неужели?
– Да. Я выиграл несколько минут. – Пол задумался. – Отец, есть в доме оружие?
Роберт отрицательно покачал головой.
– Оба ружья в "ренджровере". – Внезапно ему в голову пришла мысль: – Есть твой самострел. Правда...
Пол взглянул на отца.
– Ты говоришь, самострел? Он еще здесь?
Когда Полу было шестнадцать, он научился стрелять из лука. Целое лето он стрелял в мишень на лужайке. Потом лук ему надоел, и он стал стрелять из самострела. К концу лета он изрешетил всю мишень, и с тех пор не брал самострел в руки. Это было мощное оружие, и отец запретил ему пользоваться охотничьими стрелами. Но и у стрел для стрельбы по мишени были металлические наконечники, и на близком расстоянии их удар мог быть смертелен.
– Он в подвале на балке, – сказал Роберт. – Я нарочно повесил его повыше, потому что увидел однажды, как Билли Бенсон дурачится с ним. Пол, уж не собираешься ли ты отстреливаться из самострела...
– Знаешь, отец, сейчас я, черт побери, даже не знаю, о чем думать в первую очередь. Собираю факты, тщательно изучаю все возможности. Бесспорно одно: четыре головореза, готовые расправиться с нами, находятся здесь, на нашей территории. Они жаждут получить то, чего у нас нет, но они этого не знают и полны решимости ворваться сюда и, может быть, убить нас, лишь бы добраться до пленки. По моим соображениям, они ждут подходящего момента. И если, чтобы воспрепятствовать этому, мне придется пристрелить кого-нибудь из них, я, разумеется, это сделаю.
Роберт перевел взгляд на лестничную площадку. Пол обернулся и увидел стоявших внизу женщин, одетых в плотные шерстяные свитера и брюки и внимательно прислушивающихся к разговору мужчин.
– Спустимся на кухню, – сказал Пол. – Нам нужно записать пленку.
Сидя в "плимуте", Перегрин уже в третий раз выслушивал разъяренных напарников. На этот раз он говорил с Альбатросом.
– Что у вас там за чертовщина? Я уже совершенно окоченел здесь.
– Жду указаний.
– А как насчет того, чтобы ты занял мое место, а я бы посидел в теплой машине, ожидая указаний?
– Теперь недолго. Потерпи минуту, глядишь, и тебе удастся кого-нибудь пристрелить.
Перегрин выключил рацию и взглянул на часы. В распоряжении Драммонда пятнадцать минут. Если тот даст ему прослушать пленку по телефону, он отзвонит Джекдоу и скажет, что пленка здесь, а тот уж пусть думает насчет денег.
Беспокоило его только одно – как убедиться, что запись настоящая? Он представления не имеет, что должно быть на этой чертовой пленке. Единственное, что он знает – она имеет какое-то отношение к статье о "Триц-блиц", напечатанной в "Таймс".
Перегрин потянулся и зевнул. Он устал и был голоден. В голову лезли мысли о той женщине в Сан-Диего. Временами, в последнее время все чаще, он подумывал о том, чтобы бросить эту работу. Полжизни он провел, гоняясь за жертвами по всему земному шару, убивая, свергая режимы. Ему нравилась эта работа, он получал от нее истинное удовольствие. Он гордился тем, как точно и четко выполнял распоряжения о ликвидации того или иного человека. Приходилось, конечно, пахать на эти жирные задницы... И еще... Его буквально приводила в бешенство секретность. Эта банда из военной разведки была просто одержима секретностью. Его никогда не посвящали в истинное положение дел. В данный момент, например, он знал, что работает на Джекдоу, но на кого работал сам Джекдоу? Джекдоу – просто наемный убийца, как и сам Перегрин. Но всю эту кашу, можно не сомневаться, заварила военная разведка, на которую Джекдоу в основном и работал.
Однако кое-что Перегрин знал наверняка. Он знал: кто бы ни отдавал распоряжения сверху, это был важный босс, раз от него трясется в испуге сам Джекдоу, раз распорядился после провала в Лос-Анджелесе пустить по следу двадцать человек.
Но Перегрин знал также: каким бы большим ни был этот "мистер Гигант", он ужасно боялся того, что записано на пленке.
Перегрина разбирало любопытство, в каком же деле замешана эта "шишка"? Джекдоу коротко сообщил им о статье в газете "Таймс", о подслушанных разговорах между Драммондом и Амброузом, а также между Биил и копом в момент передачи пленки. Вот и все, что ему полагалось знать. Он бы отдал месячное жалованье, чтобы разнюхать, что означает этот "Триц-блиц" и кому он угрожает.
Ему даже пришла в голову мысль прослушать пленку на обратном пути в Лос-Анджелес, но с ним рядом будет Альбатрос, а этому негодяю он не доверяет. Если когда-нибудь выплывет, что он слушал пленку, ему конец.
Итак, вернемся к пленке, которую Драммонд пообещал дать ему послушать. Интересно, что он услышит? И как узнает, настоящая она или нет. Черт побери этого Джекдоу, пусть бы сам и прослушивал. Да пошел он... От него, Перегрина, требуется лишь прослушать пленку и сообщить, что он услышал. А там уж пусть сам Джекдоу решает, какие нужно принимать меры.