Кларк Артур Чарльз. Рама явленный (Rama - 4)

   - Mais mon amie, pourquoi es-tu ici? J'ai pense que... [Ничего, мой друг, но как получилось, что ты здесь? Я думала... (франц.)]
   - Вот что, девушки, - перебил их Макс. - Вам еще хватит времени, чтобы возобновить знакомство. А сейчас нам следует поторопиться. Мы уже запаздываем относительно графика, потому что я слишком долго провозился с этим поганым желобом... Эп, отведи Николь в дом и переодень ее. Там и расскажешь ей все за делом... мне тоже нужно еще побриться и переодеться.
   Женщины в темноте направились из амбара к дому Макса, и Эпонина рассказала Николь о том, каким образом будет устроен ее побег из поселения.
   - За последние четыре дня Макс припрятал возле озера Шекспир подводное снаряжение. Второй полный комплект он припас на складе в Бовуа на случай, если кто-нибудь заметит твою маску или баллоны со сжатым воздухом. А пока мы с тобой будем на празднике. Макс проверит, все ли в порядке.
   - На каком празднике? - в смятении спросила Николь.
   Они уже вошли в дом, и Эпонина расхохоталась.
   - Конечно, - сказала она. - Я забыла, что у тебя не было календаря. Сегодня - последний день карнавала перед постом. В Бовуа устроили большой бал, другой состоится в Позитано. Почти все сегодня вечером будут там. Правительство велело всем веселиться. Наверное, для того, чтобы люди отвлеклись от неурядиц.
   Николь очень странно поглядела на свою приятельницу, и Эпонина вновь рассмеялась.
   - Ты не понимаешь? Сложнее всего нам переправить тебя через всю колонию до озера Шекспир - так, чтобы нас не заметили. В Новом Эдеме тебя все знают в лицо. Ричард тоже согласился, что другой разумной возможности у нас не представится. Ты будешь в костюме и в маске...
   - Итак, вы разговаривали с Ричардом? - спросила Николь, начиная осознавать контуры плана.
   - Косвенно, - ответила Эпонина. - Макс связался с ним через маленьких роботов. Кстати, он-то и предложил устроить над тобой сток и тем сбил с толку полицию во время последнего обыска. Он все боялся, что тебя обнаружат...
   "И еще раз спасибо тебе, Ричард, - подумала Николь, пока Эпонина продолжала говорить. - Теперь я обязана тебе собственной жизнью по крайней мере трижды".
   Женщины вошли в спальню, где на кровати было разложено великолепное белое платье.
   - На празднике ты будешь наряжена английской королевой. Я целую неделю шила это платье. В маске, в длинных белых перчатках и чулках ни волосы твои, ни кожа не будут заметны. Но мы не станем задерживаться на балу более часа, поэтому ты не успеешь ни с кем поговорить. Если будут интересоваться, кто ты, назовешься Элли. Она будет сидеть дома вместе с твоей внучкой.
   - А Элли знает, что я бежала? - спросила Николь несколько секунд спустя. Ей так хотелось увидеть дочь и маленькую Николь, которую она еще ни разу не видела.
   - Возможно, - проговорила Эпонина. - Во всяком случае, ей известно, что подобная попытка предпринималась... Мы с Элли помогали устраивать твой побег и отнесли на Центральную равнину все необходимое для тебя.
   - Выходит, ты не видала ее с тех пор, как я оказалась за стенами тюрьмы?
   - Нет же. Но мы не говорили о тебе: Элли должна сейчас вести себя чрезвычайно осторожно. Накамура следит за ней, словно коршун.
   - А кто-нибудь еще занимался этим делом? - спросила Николь, приподнимая платье, чтобы посмотреть, подойдет ли оно.
   - Нет, - ответила Эпонина. - Только Макс, Элли и я... и, конечно, Ричард с его маленькими роботами.
   Николь несколько секунд простояла перед зеркалом. "Итак, я все-таки стала английской королевой, по крайней мере на час или два. - Она не сомневалась, что идею костюма предложил Ричард. - Никто, кроме него, не мог бы придумать чего-либо более подходящего". Николь поправила корону на голове. "Будь у меня белая кожа, - подумала она, - Генри, безусловно, сделал бы меня своей королевой".
   Николь погрузилась в воспоминания... Когда Макс и Эпонина появились из спальни, она расхохоталась: Макс был облачен в зеленые сети, а в руках держал трезубец Нептуна, морского царя. Эпонина изображала соблазнительную русалку.
   - Оба вы просто великолепны! - объявила королева Николь, подмигнув Эпонине. Через секунду-другую она добавила с легким ехидством:
   - Вот это да, Макс. А я и не знала, что ты у нас такой мохнатый.
   - Тебе смешно, - пробормотал Макс. - А я зарос шерстью повсюду: на груди, на спине... даже на ушах, даже на...
   - Только вот здесь жидковато, - вставила Эпонина, снимая с него корону и поглаживая по темечку.
   - Вот чертовка! Теперь ты понимаешь, почему я не стал брать к себе в дом женщину... ну что же, пошли. Кстати, сегодня вечер опять прохладный. Прихватите себе шаль или жакет, пока мы будем ехать в багги [легкая двухместная коляска, иногда с откидным верхом].
   - Что за багги? - спросила Николь, поглядев на Эпонину.
   Ее приятельница улыбнулась.
   - Увидишь через несколько минут.
   Когда правительство Нового Эдема реквизировало все поезда, чтобы использовать легкие внеземные сплавы для создания военных самолетов и прочего оружия, колония в Новом Эдеме осталась без средств передвижения. К счастью, основная масса ее граждан обзавелась велосипедами; за три года в колонии устроили велосипедные дорожки. Иначе людям пришлось бы передвигаться пешком. Ко времени бегства Николь ненужные железнодорожные колеи разобрали, а на их месте провели дороги. По новым путям ездили электрокары - привилегия пользоваться ими принадлежала правительственным лидерам и ключевому военному персоналу, - грузовики, использовавшие накопленную электроэнергию, и всякие транспортные устройства, созданные изобретательными гражданами Нового Эдема. Примером подобного транспорта был и Максов багги. Если поглядеть с боку, это был двухколесный велосипед. Впрочем, в задней части располагалась пара мягких сидений - целая лежанка на двух колесах и прочной оси: нечто вроде конного экипажа, которым три столетия назад пользовались на Земле.
   Царь Нептун навалился на педали, и костюмированное трио направилось по дороге, ведущей в Сентрал-Сити.
   - Ну я-то дурак, - проговорил Макс, старательно нажимая на педали, - и чего я полез в эту авантюру?
   Расположившиеся на заднем сидении Николь и Эпонина расхохотались.
   - Потому что ты - просто золото, - объявила Эпонина, - и хочешь, чтобы нам было удобно... К тому же, неужели можно позволить королеве ехать на велосипеде почти десять километров?
   Действительно стало прохладнее. Эпонина несколько минут объясняла Николь, что погода становится все более и более неустойчивой.
   - По телевидению недавно сообщили, - сказала она, - что правительство намеревается переселить многих колонистов во второе поселение. Там-то нет здешних загрязнений... Никто не знает, сумеем ли мы справиться с проблемами, так усложняющими жизнь в Новом Эдеме.
   Возле Сентрал-Сити Николь встревожило, что Макс может замерзнуть в столь легкой одежде. Она набросила ему на плечи шаль, полученную от Эпонины. Фермер не стал противиться.
   - Надо бы тебе выбрать костюм потеплее, - заметила Николь.
   - Макс у нас стал морским царем по воле Ричарда, - ответила Эпонина: Так он будет выглядеть совершенно натурально с твоим аквалангом в руках.
   Николь на удивление разволновалась, когда багги, очутившись среди многих повозок и замедлив ход, направился по главной улице Сентрал-Сити. Она вспомнила ту давнишнюю ночь, когда только одна бодрствовала в Новом Эдеме. Тогда, бросив последний взгляд на свою семью, Николь опустилась в свое ложе, чтобы, уснув на много лет, вернуться в Солнечную систему.
   Облик Орла, странного существа, порожденного инопланетным разумом, их загадочного проводника по Узлу, возник перед ее умственным взором. "Мог ли ты предвидеть все это? - гадала Николь, поспешно припоминая историю колонии от первой встречи с жителями Земли, прибывшими на борту "Пинты". Что ты теперь думаешь о нас?" - Николь мрачно покачала головой, испытывая стыд за людей.
   - А они так и не починили его, - произнесла Эпонина, сидевшая возле Николь. Они въехали на главную площадь.
   - Извини, - сказала Николь, - боюсь, что я отвлеклась.
   - Я говорила о том удивительным монументе, который придумал твой муж; он показывал местоположение Рамы в Галактике... Помнишь, его разбили в ту ночь, когда толпа хотела линчевать Мартинеса... но так и не починили.
   Николь вновь углубилась в воспоминания. "Наверное, такова старость, подумала она. - Слишком много воспоминаний. Они всегда мешают воспринимать настоящее". Она вспомнила взбунтовавшуюся толпу и рыжеволосого парня, отчаянно вопившего: "Бей черномазую шлюху..."
   - А что случилось с Мартинесом? - тихо спросила Николь, заранее опасаясь услышать ответ.
   - Его казнили на электрическом стуле вскоре после того, как Накамура и Макмиллан взяли власть в свои руки. Этот суд несколько дней был главной сенсацией в новостях.
   Они миновали Сентрал-Сити и направились на юг в сторону Бовуа, к поселку, где Николь и Ричард жили со своей семьей до _переворота_ Накамуры. "Все могло сложиться совершенно иначе, - думала Николь, глядя на гору Олимп, возвышавшуюся слева от нее. - Мы могли создать здесь рай. Если бы только захотели..."
   К этой мысли Николь возвращалась, пожалуй, не одну сотню раз, после той ужасной ночи, когда Ричард поспешно бежал из Нового Эдема. И всегда она пробуждала в сердце глубокую печаль, наполняла глаза жгучими слезами.
   "Мы, люди, способны на двойственное поведение, - вспомнила она свой разговор с Орлом в Узле. - Когда нами правят любовь и забота, мы почти ангелы. Но жадность и эгоизм в нас чаще сильней добродетели, и мы делаемся неотличимы от тех грубых тварей, которые нас породили".
   4
   Макс оставил их на празднике уже почти на два часа. Встревоженные Эпонина и Николь как раз пытались вместе пересечь запруженную народом танцплощадку, когда их остановила пара мужчин, ряженных Робин Гудом и братом Туком.
   - Если нет девы Мариан, - сказал Робин Гуд Эпонине, - сойдет и морская девица. - И от души расхохотавшись собственной шутке, протянул руку и увлек Эпонину на танец.
   - А не уделит ли ее величество один танец смиренному иноку? поинтересовался другой. Николь улыбнулась. "От одного-единственного танца беды не случится", - подумала она и скользнула вперед в руки брата Тука. Они неторопливо двинулись с места.
   Брат Тук оказался разговорчивым человеком, буквально через каждые несколько тактов он отодвигался от Николь и начинал задавать вопросы. В соответствии с планом Николь отвечала ему движением головы либо жестом. Наконец ряженый монах захохотал.
   - Неужели, - проговорил он, - я танцую с немой. Или вы, красавица, язык проглотили?
   - Я простудилась, - негромко ответила Николь, пытаясь изменить свой голос.
   Тут Николь заметила определенные изменения в поведении брата Тука и встревожилась. Танец кончился, но мужчина держал ее за руки и разглядывал.
   - А я слыхал где-то ваш голос, - проговорил он серьезным тоном. Запоминающийся такой... Интересно, где мы с вами встречались? Я - Уоллес Майклсон, сенатор от западного района Бовуа.
   "Еще бы, - запаниковала Николь. - Еще бы - помню: ты одним из первых американцев в Новом Эдеме поддержал Накамуру и Макмиллана".
   Более Николь не посмела что-либо сказать. Хорошо, что Эпонина вместе с Робин Гудом вернулась к Николь и брату Туку, прежде чем молчание успело опасно затянуться. Догадавшись о том, что произошло, Эпонина действовала быстро и уверенно.
   - Мы с королевой, - объявила она, взяв Николь за руку, - направлялись в дамскую комнату, когда на нас напали Шервудские разбойники. А теперь простите. Спасибо за танец, и разрешите нам продолжить свой путь.
   Мужчины в зеленом провожали женщин взглядом. В дамской комнате Эпонина сначала проверила все кабинки и убедилась в том, что они с Николь остались в одиночестве.
   - Что-то случилось, - проговорила Эпонина. - Наверное, Максу пришлось возвращаться за снаряжением на склад.
   - Брат Тук - сенатор из Бовуа, - сказала Николь. - Он едва не узнал мой голос... По-моему, оставаться здесь небезопасно.
   - Что ж, - нервно произнесла Эпонина и, помедлив, добавила. - Тогда переходим к запасному варианту... Выходим навстречу и будем ждать его под большим деревом.
   Обе женщины почти одновременно заметили маленькую камеру на потолке. Тоненько зажужжав, она переменила свое положение, обращая к ним свой глазок. Николь попыталась вспомнить каждое свое слово, сказанное Эпонине. "Неужели, я чем-то намекнула на то, кем мы являемся?" - подумала она. Николь в первую очередь тревожилась за Эпонину: ее приятельнице придется остаться в колонии после того, как она сама либо вырвется на свободу, либо попадется.
   Как только Николь и Эпонина появились в бальном зале, Робин Гуд и его любимый монах призывно замахали руками. В ответ Эпонина указала им на входную дверь, приложив пальцы к губам, чтобы показать, что собирается покурить, и вместе с Николь направилась к выходу. Открывая входную дверь, Эпонина оглянулась через плечо.
   - Эти в зеленом увязались за нами, - шепнула она Николь.
   Метрах в двадцати от входа в бальный зал, под который переоборудовали гимнастический зал средней школы Бовуа, рос большой вяз; его среди немногих взрослых деревьев доставили на Раму прямо с Земли. Оказавшись под деревом вместе с королевой Николь, Эпонина покопалась в сумочке, извлекла из нее сигарету и торопливо зажгла. Она старалась выпускать дым в сторону от Николь.
   - Извини, - шепнула Эпонина своей приятельнице.
   - Понимаю, - Николь едва договорила это слово, когда Робин Гуд и брат Тук подошли к ним.
   - Что ж, хорошо! - объявил Робин Гуд. - Итак, наша русалка курит. А знаете ли вы, что курение на многие годы сократит вашу жизнь?
   Обратившись к привычной теме, Эпонина уже хотела сказать мужчине, что RV-41 убьет ее задолго до того, как скажется пагубное влияние курения, однако решила не говорить ничего такого, что могло бы поощрить мужчин к продолжению разговора. Только улыбнулась, глубоко затянувшись дымом, и выпустила его вверх - в ветви дерева.
   - А мы с братом Туком рассчитываем, что дамы выпьют с нами, проговорил Робин Гуд, словно бы не замечая, что Эпонина и Николь никак не отреагировали на его предыдущее замечание.
   - Кстати, - добавил брат Тук, - нам хотелось бы выяснить, кто вы... он поглядел на Николь. - Не сомневаюсь, мы с вами уже встречались: ваш голос кажется настолько знакомым.
   Николь изобразила кашель и огляделась. В радиусе пятидесяти метров маячили сразу трое полицейских. "Не здесь, - подумала она. - И не сейчас. Пока я так близко".
   - Королеве стало нехорошо, - сказала Эпонина. - Наверное, мы уйдем пораньше. А если нет - отыщем вас, когда вернемся.
   - Я врач, - отозвался Робин Гуд, пододвигаясь поближе к Николь. - Может быть, сумею помочь.
   Николь ощущала, как напряглось ее сердце. Часто задышав, она отвернулась от обоих мужчин, закашлялась снова.
   - Ужасный кашель, ваше величество, - услышала она знакомый голос, пора и домой.
   Николь поглядела вверх и увидела облаченного в зеленую сеть Макса... расплывшегося в улыбке морского царя Нептуна. Невдалеке - не более чем в десяти метрах - оказался и багги. Николь обрадовалась и почувствовала облегчение. Обняв Макса, она почти забыла обо всех опасностях.
   - Макс, - проговорила она, прежде чем он успел приложить палец к ее губам.
   - Итак, дамы, радуйтесь: морской царь завершил все сегодняшние дела. И теперь увезет вас в свой замок, подальше от разбойников и прочих сомнительных персонажей, - Макс посмотрел на обоих мужчин, развлекавшихся его внешностью, несмотря на то что он испортил им планы на вечер. Благодарю вас, Робин, благодарю вас, брат Тук, - Макс помог дамам подняться в багги, - за ваше внимание к моим подругам.
   Брат Тук приблизился к багги, явно намереваясь задать очередной вопрос, но Макс нажал на педали.
   - Сегодня ночь костюмов и тайн, - произнес он, отмахиваясь от мужчины. - Мы не можем ждать - море зовет.
   - Ты был просто сказочно хорош, - сказала Эпонина, отпуская Максу еще один поцелуй.
   Николь кивнула головой.
   - Наверное, ты не нашел своего призвания, - проговорила она. - Может быть, из тебя бы вышел актер, много лучший, чем фермер.
   - В нашем колледже в Арканзасе я играл Марка Антония, - объявил Макс, передавая Николь подводную маску. - А что - свиньям нравилось слушать меня... "Римляне, сограждане, внемлите... не восхвалять я Цезаря пришел, а хоронить..." [У.Шекспир, "Юлий Цезарь"]
   Все трое расхохотались. Они стояли на небольшой поляне в пяти метрах от озера Шекспир. Высокие деревья и разросшиеся кусты скрывали их от ближайшей дороги и велосипедной тропы. Макс приподнял воздушный баллон и помог Николь приспособить его на спине.
   - Итак, все готово? - спросил он. Николь кивнула. - Роботы встретят тебя снаружи. Они просили напомнить тебе, чтобы ты не погружалась слишком быстро... ты ведь столько не плавала.
   Николь помолчала несколько секунд.
   - Просто не знаю, как благодарить вас обоих, - сказала она смущенно. Не могу найти подходящих слов.
   Эпонина подошла к Николь и обняла ее.
   - Ну, чтобы все было хорошо, моя дорогая. Мы очень любим тебя.
   - Я тоже, - проговорил Макс чуть сдавленным голосом немного спустя. Они помахали Николь, спиной уходившей в озеро. Слезы из ее глаз стекали на дно маски. Николь махнула друзьям последний раз, когда вода достигла ее груди.
   Вода оказалась холодней, чем ожидала Николь. Она знала, что перепады температуры в Новом Эдеме стали больше, когда колонисты начали сами управлять погодой, но не предполагала, что изменения погоды повлияли даже на температуру озера. Чтобы замедлить погружение, Николь подпустила воздух в надувной жилет. "Не надо торопиться, - посоветовала она себе. - Держись спокойно. Теперь тебе предстоит долгий заплыв".
   Роботы Жанна и Алиенора подолгу и неоднократно наставляли Николь, где искать вход в длинный тоннель, уходивший под стену поселения. Она включила фонарик, посветила влево - на подводную ферму. "Три сотни метров к центру озера, прямо от задней стены откормочного участка для лососей, - вспомнила она. - Держаться следует на глубине двадцать метров - до самой платформы".
   Николь плыла непринужденно, но тем не менее ощущала, что быстро выдыхается. Она припомнила тот давний разговор с Ричардом, когда они обдумывали - не переплыть ли через Цилиндрическое море и таким образом вырваться из Нью-Йорка. "Но я не такая хорошая пловчиха, как ты, - сказала тогда Николь. - Могу и не доплыть до другого берега".
   Но Ричард заверил ее, что такой великолепный атлет, как она, без всякого труда одолеет Цилиндрическое море. "И вот теперь я плыву, спасая свою жизнь, тем же путем, которым воспользовался Ричард два года назад, подумала Николь. - Только сейчас мне почти шестьдесят лет, и я совсем не в форме".
   Николь заметила бетонную плиту, погрузилась еще на пятнадцать метров, поглядывая на циферблат глубиномера, и тут же наткнулась на одну из восьми больших насосных станций, разбросанных по дну озера для поддержания циркуляции воды. "Вход в тоннель спрятан под одним из больших моторов". Николь не сразу нашла его. Она все время проплывала мимо, потому что вокруг наросли водоросли.
   Тоннель представлял собой четырехметровую круглую трубу, заполненную водой. В первоначальную конструкцию поселения он был включен по настоянию Ричарда, полагавшего, что про запасной выход никогда не следует забывать. От озера Шекспир до выхода из тоннеля на Центральной равнине за стеной поселения нужно было проплыть больше километра. Николь разыскивала подводный вход на десять минут дольше, чем планировалось, и начинала финальный заплыв уже очень усталой.
   Два года, проведенные в тюрьме, Николь приходилось ограничиваться лишь ходьбой, приседаниями и отжиманиями - и то не каждый день. Уже стареющие мышцы едва справлялись с крайней усталостью, так что три раза во время этого заплыва Николь ощущала судорогу. И каждый раз ей приходилось опускаться вниз и ждать, пока судорога отпустит ноги. Николь продвигалась вперед достаточно медленно и под конец начала опасаться, что воздух в баллоне кончится прежде, чем она сумеет достичь выхода из тоннеля.
   На последней сотне метров болело уже все тело. Ее руки и ноги не могли более отталкивать воду: не хватало сил. Вновь заболела грудь: тупая ноющая боль не отпустила ее даже тогда, когда датчик глубины показал, что тоннель чуть повернул вверх.
   Выбравшись из воды и встав на ноги, Николь едва не потеряла сознание, а потом несколько минут безуспешно пыталась восстановить дыхание и успокоить сердцебиение. У нее даже не осталось сил, чтобы приподнять металлическую крышку над головой. Чтобы частично восстановить свои силы, Николь решила остаться в тоннеле и вздремнуть. Она пробудилась через два часа, услыхав странный шепоток над головой. Застыв под крышкой люка, Николь внимательно слушала голоса, но не различала слов. "Кто там? - спросила она себя с внезапно заторопившемся сердцем. - Если меня обнаружили полицейские, почему они не открывают крышку?"
   Николь осторожно приблизилась во тьме к аквалангу, который оставила возле стены на противоположной стороне тоннеля. Посветив крохотным фонарем, она посмотрела на датчик, чтобы определить, сколько же воздуха осталось в баллоне. "Его хватило бы только на несколько минут. Мало", подумала она.
   Неожиданно в крышку постучали.
   - Ты здесь, Николь? - послышался голос робота Жанны. - Если ты внизу, немедленно отзовись. Мы принесли тебе теплую одежду, но у нас не хватает сил сдвинуть крышку.
   - Да, я здесь, - воскликнула Николь. - Вылезаю сию же секунду.
   Мокрый гидрокостюм не мог защитить Николь от холодного воздуха Рамы, температура которого лишь на несколько градусов была выше нуля. Она отчаянно стучала зубами, одолевая восемьдесят метров, отделявшие ее от еды и сухой одежды.
   Когда все трое добрались до припасов, Жанна и Алиенора велели Николь надеть армейскую форму, которую принесли Элли и Эпонина. На вопрос Николь о предназначении этого одеяния роботы ответили, что в Нью-Йорк она попадет из второго поселения.
   - И если нас остановят, - проговорила Алиенора, залезая в карман куртки Николь, - будет проще отговориться, когда на тебе мундир.
   Николь одела длинное белье и форму, а как только согрелась, поняла, что весьма голодна. Утолив голод, Николь переложила все предметы из куртки в рюкзак, который носила с собой под гидрокостюмом.
   Пройти во второе поселение удалось не сразу. На Центральной равнине Николь и оба робота, ехавшие в ее кармане, не встретили никого, но вход в поселение, некогда бывшее обиталищем птиц и сетей, охранял часовой. Алиенора отправилась вперед - на разведку - и вернулась с известием о возникшем препятствии. Все трое остановились в трех-четырех сотнях метров от дороги, соединявшей оба поселения.
   - Должно быть, новая мера предосторожности, принятая после твоего бегства, - сказала Жанна. - У нас не было никаких сложностей с входом и выходом.
   - А каким-нибудь другим путем внутрь можно попасть? - спросила Николь.
   - Нет, - ответила Алиенора. - Первоначально стену пробурили здесь. Конечно, скважину очень расширили, устроили мост через ров, чтобы войска могли двигаться быстро. Но других входов нет.
   - Неужели до Ричарда и Нью-Йорка придется добираться через это поселение?
   - Да, - отозвалась Жанна. - Огромная серая стена на юге, замыкающая второе поселение, ограничивает Северный полуцилиндр Рамы. Конечно, ее можно перелететь, будь у нас самолет, способный подняться в этих условиях на два километра, и очень искусный пилот, но у нас нет ни того, ни другого... Кстати, по замыслу Ричарда наш путь пролегает через второе поселение.
   Они все ждали и ждали - в холодной тьме. Время от времени один из двух роботов отправлялся ко входу, но часовой всегда был на месте. Николь устала и вознегодовала.
   - Ну, знаете, - сказала она наконец, - нельзя же вечно торчать здесь. Следует придумать какой-то другой план.
   - В нас не заложено альтернатив действиям в данной ситуации, - ответила Алиенора, еще раз напомнив Николь, что они с Жанной всего лишь роботы.
   Недолго вздремнув, утомленная Николь увидела во сне, что спит раздетой на верхушке очень большого и плоского ледяного куба. С неба на нее пикировали птицы; сотни маленьких роботов, подобных Жанне и Алиеноре, дружно распевая, окружали ее на ледяной поверхности.
   Проснувшись, Николь почувствовала себя отдохнувшей. Она поговорила с роботами, и вместе они придумали новый план. Следовало дождаться перерыва в движении машин, потом роботы должны были отвлечь часового. Николь оставалось только проскользнуть внутрь. Жанна и Алиенора сказали, что Николь должна осторожно перейти через мост и повернуть направо вдоль берега рва.
   - Там и жди нас, - проговорила Алиенора, - отыщешь небольшую пещерку в трех сотнях метров от моста.
   И через двадцать минут Жанна и Алиенора подняли ужасный шум у дальней стены метрах в пятидесяти от входа. Когда часовой оставил свой пост, чтобы выяснить причины шума, Николь без всяких помех вошла внутрь поселения. Длинный подвесной мост спускался на несколько сотен метров к широкому рву, окружавшему все поселение. Кое-где на лестнице попадались редкие фонари, освещавшие мост; впрочем, освещение было неярким. Заметив двоих строителей, направлявшихся навстречу, Николь напряглась. Но они разошлись, ограничившись коротким приветствием. Николь поблагодарила судьбу за то, что одета в форму.
   Остановившись у рва, Николь разглядывала поселение инопланетян, пытаясь заметить удивительные сооружения, о которых ей рассказывали маленькие роботы: вздымающийся на полторы тысячи метров огромный бурый цилиндр, где некогда обитали птицы и сети; над ним прикрепленный к потолку поселения громадный занавешенный шар, прежде создававший тепло; кольцо таинственных белых сооружений, охватившее неширокий канал вокруг цилиндра. Занавешенный шар не светился уже несколько месяцев, с той поры, как люди вторглись в обиталище птиц и сетей. Редкие огни, которые Николь замечала впереди, явно были размещены в поселении оккупантами. Она едва смогла различить неясный силуэт огромного цилиндра - тень с расплывчатыми краями. "Какое же великолепие увидел Ричард, впервые попав сюда!@ - Николь с трепетом подумала, что находится сейчас в обиталище, недавно населенном другим видом разумных существ. "Снова мы, люди, - продолжила она свою мысль, добиваемся гегемонии, растаптываем слабейших".