Кхатеят вздохнула:
– Мы спросим у Р'ненаваталавы. Ты понимаешь, что только тогда ты сможешь пойти с нами? Если они возьмут тебя под свою защиту. Иначе – ты погибнешь, покинув это место. – Она развела руки. – Таков закон моего народа. И это необходимый закон. Жизнь у нас на равнине Вазаел Вер трудная.
– Я понимаю. И принимаю. – Алейтис подошла к берегу реки, остановилась, глядя в воду. – Мне ничего не остается. Но позволь тебя спросить: как ты спросишь их? И когда?
Кхатеят посмотрела на небо, на солнце.
– На восходе лун. Тогда сама увидишь, как это делается. – Она тихо засмеялась и кивнула Н'фрат: – Н'фрат и ты, Р'прат, приготовьте лагерь, ладно?
– Хорошо, Кхатеят. – Молодая колдунья заколебалась, явно расстроенная. – А Ракат все еще не вернулась. За ней пошла…
– Не беспокойся о ней, – перебила ее Кхатеят. – Иди и делай, что я сказала. – С печальным вздохом Кхатеят дотронулась до ее щеки.
Алейтис посмотрела вслед уходящей Н'фрат.
– Почему?..
Кхатеят отвернулась:
– Понимаешь, девочка, тебе нельзя будет взять с собой коня…
– Как?! – Алейтис схватила за руку колдунью. – Почему нельзя?!
– Конь – это роскошь, которую мы не можем себе позволить. – Кхатеят улыбнулась. – Кажется, ты к нему привязана. Тебе ведь не хотелось бы увидеть его в котле в виде жаркого?
Алейтис содрогнулась.
– Кровавые клыки Ашлы! – воскликнула она.
– Если ты оставишь своего коня здесь, его подберет какой-нибудь караван, приходящий в тиджарат. Тот, кто возьмет его себе, хорошо позаботится о твоем коне, о таком прекрасном коне… Так что о его судьбе можешь не волноваться.
Алейтис мрачно ковыряла траву большим пальцем ноги.
– Я буду скучать о нем, – пробормотала она горестно. – О, Мадар! Ведь это все, что осталось у меня от той жизни!
– Иди сюда, садись и расскажи, как тебя сюда занесло. – Кхатеят кивнула в сторону дерева, возле которого сидела Алейтис, когда они увидели ее в первый раз. – Мне кажется, что история эта весьма интересна.
2
Алейтис выбралась из своего чона, выпрямилась и потянулась, чтобы расправить онемевшие после ночного сна суставы, и с наслаждением ощутила, как приятная шелковистая ткань, из которой была сшита ее новая одежда, ласкает ее отдохнувшее тело. Она присела перед низким тентом и, пробежавшись ловкими пальцами по огненным прядям, вытащила кисточки из кос. Потом она принялась расчесывать волосы костяным гребнем. На миг в ней вспыхнуло воспоминание о Тианит, улыбающейся, выговаривающей Алейтис за ее тщеславие; сердце защемило от тоски.
Она улыбнулась, потом с удовольствие вобрала в себя звуки, запахи и картины пробуждающегося лагеря: кряхтение – это мальчишки раздирают грубыми костяными гребнями свою густую желтую шерсть… тихое шипение костров ид'р-пат, дым которых пахнет травами… усиливающийся запах жареного мяса и горячего даза – это загораются костер за костром… шутки женщин, готовящих завтрак для младших и старших детей. Отдельные пряди-картины сплетались в пестрое полотно-гобелен.
Алейтис перевязала свои густые косы тонкими кожаными ремешками с кисточками и перекинула их за спину – такая прическа гораздо удобнее, чем непослушная огненно-рыжая копна. Она посмотрела на соседний чон и вздохнула: Кхатеят наклонилась над костром, помешивая в горшке даз. Женщина подняла голову и, увидев Алейтис, махнула ей рукой, приглашая подойти.
Алейтис, сидевшая на коленях, прыжком выпрямилась:
– Доброе утро, хас-хемет.
– Нате хрей, юная Алейтис. – Кхатеят положила ложку, перевернула на сковородке кусок жареного мяса. – Ты голодна?
– Просто умираю с голоду, – сморщила нос Алейтис. – После этого перехода через горы я никак не могу наесться. – Она махнула в сторону голубоватой линии на горизонте, на востоке.
Кхатеят усмехнулась, кивнула, воткнула длинную двузубую вилку в кусок мяса и положила его на тарелку:
– Вот так, Лейта, даз тоже уже готов – бери себе чашку.
Оставшееся мясо она положила на другую тарелку. Алейтис с любопытством огляделась вокруг.
– А где остальные?
– Охраняют стада. – Заметив недоумевающий взгляд девушки, Кхатеят добавила: – От набегов соседних племен. Вот завтра оставим реку и можно будет тогда немного отдохнуть. – Она накрыла приготовленную еду куском полотна, взяла свою тарелку.
Алейтис прожевала сочный кусочек мяса, проглотила его и серьезно спросила:
– Мне не понятно одно: почему Ракат так меня ненавидит? Я ведь ей ничего не сделала.
Кхатеят сжала губы, ковырнула мясо в своей тарелке:
– Что это за мясо?! Надо полагать, что несчастное животное плелось сюда от самого начала Вазаел Вер.
Алейтис почувствовала, что вопрос не понравился женщине и она не хочет отвечать на него. Лицо ее замкнулось. Алейтис, потягивая горячий даз, думала, как бы смягчить ситуацию. Внезапно она увидела высокого худощавого мужчину, прошедшего мимо, и задала вопрос;
– Расскажи мне вот об этом человеке.
– Об этом рабе?
– Угу. Я думала, вы убиваете всех пленных чужаков.
С видимой неохотой Кхатеят установила тарелку в ненадежном равновесии на своем колене и повернулась к Алейтис.
– А если я попрошу тебя забыть об этом, а, хес Алейтис?
Правая бровь Алейтис удивленно приподнялась. Она задумалась:
– О чем я должна забыть?
Кхатеят вздохнула:
– Ты взрослая женщина, ты носишь ребенка…
Алейтис усмехнулась:
– Так где вы его нашли?
– Он принадлежит Ракат. Забудь о нем, Лейта.
– Но, Кхатеят, друг мой, любопытство не дает мне покоя.
Старшая женщина вздохнула:
– Хорошо. Но давай не возвращаться к этому в дальнейшем, прошу тебя. Он прилетел вместе с метеором. Метеор упал в озеро, в западной части Вера. А его мы поймали, когда он выползал из воды.
Алейтис хитро прищурилась:
– Но это не все, да?
– Он принес в наш мир диадему. – Кхатеят говорила довольно тихо, но взгляд ее беспокойно сновал из стороны в сторону. – Он ее украл. Он вор и к тому же чужак. Ему нельзя доверять. Но по какой-то причине Р'ненаваталава не позволяет убить его. Хотя призвала нас не доверять ему. – Она посмотрела в глаза Алейтис и повторила с нажимом: – Ему нельзя доверять ни в чем!
– Я думаю…
– Что именно, Лейта?
Улыбка озарила лицо девушки:
– Я всегда считала, что дикие зверьки мне нравятся больше ручных. С ручными я уже натерпелась неприятностей.
– Есть дикие и есть дикари! Не забивай себе голову ерундой!
– Не беспокойся о моей голове! – Она засмеялась, поерзала на кожаной подстилке.
Ставвер снова прошел мимо, искоса посмотрев на нее. Она проводила его взглядом – Ставвер обогнул край хребта и пропал.
– Алейтис! – Голос Кхатеят был тверд. – Чтобы пересечь Вер, понадобится пять месяцев. Я знаю, что они наложили на нас бремя – довести тебя до гор, но… Подумай сама! Если ты будешь вести себя слишком активно, нам не избежать кровопролития!
Алейтис протрезвела.
– Ты права, хас' хемет, я понимаю. Я просто пошутила. – Она наклонилась вперед, тронула старшую женщину за рукав. – Если я сейчас веду себя, как глупое дитя, то только потому, что первый раз за долгое время мне выпал случай чуть-чуть повеселиться. – Она выпрямилась и похлопала себя по животу. – Еще пару месяцев, и мой малютка решит вопрос однозначно: никаких глупостей, и точка! – Она осушила чашку и отправила в рот еще один кусочек мяса.
Кхатеят невесело ковырялась в своей тарелке.
– Лейта, извини, мне очень хотелось бы, чтобы… – Она быстро прожевала кусочек мяса, запила глотком горячего даза. – Хочешь ты этого или нет, но ты станешь клином, вбитым между нами. – Некоторое время она задумчиво жевала. Потом, увидев, что к лагерю направляются пять всадников – пять маленьких фигурок, поднялась.
– Лейта! – нерешительно произнесла она и, глянув на приближающихся к лагерю, попросила: – Лейта! Ты не могла бы… куда-нибудь уйти, на некоторое время? Понимаешь, лучше не напирать с самого начала. По возможности.
Быстро встав, Алейтис тронула ее за руку:
– Я понимаю. – Она поставила кружку в тарелку, передала ее Кхатеят, повернулась и ушла прочь.
Оказавшись в дальнем конце херрета, она посмотрела в сторону деревьев, обозначавших берег реки.
– Кхатеят добра, – пробормотала она. – Но я – всего лишь чужак. Ее личные интересы и интересы своих всегда будут стоять для нее на первом месте. – Она поддала ногой засохший кусок грязи, который попал в шатер и вызвал недовольный плач ребенка – очевидно, он больно ударил малыша, лежавшего у самой стены. – Не принимай близко к сердцу подобные неприятности, Лейта. Держи голову пониже и не поднимай шума. Кхас!
Она бросила взгляд через плечо и увидела косматую беловолосую голову похитителя диадемы, маячившего неподалеку. Насвистывая сквозь зубы, она направилась в сторону деревьев. Белая голова поплыла следом. Достигнув берега, она набрала пригоршню камешков и уселась на траву, дожидаясь, пока раб незаметно приблизится к ней. Камешки один за другим шлепались в воду.
– Весьма бесцельное занятие!
Она обернулась, намеренно широко раскрыв глаза, и подчеркнуто внимательно осмотрела его с ног до головы:
– Раб!
Он сморщился.
– Лучше зови меня Ставвер. – Он присел рядом, оглянулся.
– Со стороны лагеря тебя не увидят. К тому же сейчас время завтрака. Ты уже ел?
– Да. – Он с нескрываемым любопытством рассматривал ее.
– Ты инопланетянин?
Он удивленно приподнял брови.
– Верно, – согласился он и, взглянув на солнце, переместился в ненадежную тень бидарракха. – А как ты узнала?
– Кхатеят сказала. – Она развернулась лицом к нему, скрестила ноги, руки положила на колени.
Кожа у него была красная, облазила. Чешуйки слетали с кожи возле носа и рта, когда он говорил.
«Высокий, тощий… Впрочем, нет, нет, нельзя сказать, что он очень тощий… Ай-Ашла! Он пролезет в замочную скважину… А голова моя ему едва по ребра. Он, видимо, был очень белокожий, пока Хеш его не обжег. Как моя мать…»
Взволнованная этим сравнением, она заглянула в его глаза. «Кхас! – разочарованно подумала она. – Как водянистое молоко… А у Врия глаза зеленые…» – Она подавила смешок. Белые, как лунный свет, волосы, торчали космами. Борода тоже была неопрятная.
– Довольна, юная загадка? – Его длинные зубы сверкнули из-под густых усов.
– Почему ты так меня называешь?
– Загадкой? – Он пожал плечами. – А разве ты не загадка? Ты ведь не из медвей. С такими-то волосами. – Он усмехнулся, показывая на ее огненно-рыжие волосы. – И ты не рабыня. Ты вдруг возникаешь ниоткуда, тебя оберегает целая банда колдуний. Ты с какой-то тайной целью отправляешься в поход через враждебную равнину. Цель эту не знает никто в лагере, кроме тебя. И местные боги почему-то благоволят к тебе. Итак, загадка! Правильно?
– Ну ладно, а ты сам? – Она нервно забарабанила пальцами по коленям. – Ты здесь почему? Зачем звездному скитальцу прилетать на Ядугар?
Он печально улыбнулся:
– Не было выбора. Или Ядугар, или встреча с весьма разумными пауками, которые меня терпеть не могли, особенно после некоторых дел.
– Пауки?
– Ищейки РМоала шли по моему следу. Хотели кое-что у меня отобрать. – Он прищурился и зло улыбнулся.
– Кхатеят сказала, что ты вор. И что я тебе не должна верить ни в чем. – Она пренебрежительно посмотрела на сидевшего перед ней Ставвера, нечесаного, немытого, неряшливого.
– Тогда иди ко мне сюда, где я могу с тобой как следует поговорить. – Он раскрыл руки для объятия и лениво усмехнулся. Она пересела поближе. Теперь его рука обнимала ее плечо.
– Ведь так гораздо более по-дружески, верно? – осклабился он.
– Но, тем не менее, не очень благоразумно с моей стороны.
Он опять усмехнулся:
– Если нас поймает Ракат, то уж наверняка она немного попортит твою беленькую шкурку.
– О, она так дорожит тобой? Ты такой ценный приз?
– Редкий, – сухо произнес Ставвер, прислонившись спиной к бугристому стволу бидарракха. – Это ее причуда, не моя.
– А какой он, твой мир? – У Алейтис перехватило дыхание – она приближалась к вопросу, который хотела задать, но старалась, чтобы голос не выдал ее волнения.
– Я был там так давно, красавица, очень давно. И понадобится год, чтобы рассказать о всех мирах, какие я видел.
– Мне нужно выбраться с этой планеты, – медленно произнесла она. – Ты умеешь управлять звездным кораблем?
– А как, по-твоему, я сюда попал? – Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза: – Кто ты?
– Я родилась в горах. – Она рывком освободилась и кивнула в сторону востока. – В одной горной долине я провела всю свою жизнь, кроме, разве что, последних нескольких месяцев.
– Гордая девушка! – Мужчина повернул ее за плечи. – Что тебе тогда делать там? – Он показал рукой на утреннее небо. – Тебя слопают, как комара, который обитает возле пруда, где полно жаб. Так зачем тебе туда?
– Зачем? – Она поморщилась. – Это мое дело!
Ставвер потянулся, улыбнулся лениво. Глаза его сузились, усы скрыли рот. Теперь он напоминал кота в жаркий день, но это была лишь поза, видимость. Алейтис чувствовала исходившую из него интенсивную вибрацию любопытства и желания.
– Как же ты думаешь выбраться отсюда?
Алейтис ничего не ответила, лишь пожала плечами. «Однако чем черт не шутит!» – подумала она.
– Сначала нужно кое-что пояснить. Гм-м… А скажи мне, великий похититель, в своих замечательных странствиях слышал ли ты о расе Врийя и о планете Вритиан?
Выражение лица похитителя напомнило Алейтис гарба, который съел сливки и теперь опасается быть обнаруженным.
– Да, я слышал, – наконец выдавил он из себя.
– Расскажи, что тебе известно?
– И это просит девушка с гор! О, боже!.. Откуда можешь ты знать эти названия? – Он наблюдал за ней с хитроумным отблеском в светлых глазах.
Алейтис погладила ладонью мягкую кожу своих шаровар. Текла, тихо журча, река, шелестел листвой деревьев ветерок, а она пыталась решить проблему, нащупать верную тактику, помня предупреждения матери: «Никому не говори, что ты частично Врихх!»
Да и Кхатеят советовала не доверять этому человеку ни в коем случае! Но… Алейтис посмотрела на раба, напряженно хмурясь, стараясь оценить его потенциальную опасность.
«Я с ним справлюсь, – решила она наконец. – После всего, что я перенесла, после Тарнсиана… Однако не надо спешить!..»
– Эти названия сказал мне один человек…
– Какой человек? – Ставвер сидел совершенно неподвижно, на губах по-прежнему играла равнодушная ухмылка. – Как он выглядел?
Она пожала плечами:
– Какое это имеет значение? Ты ведь его не знаешь! И никогда не будешь знать!
Он притянул ее к себе, обнял за плечи, погладил по спине. Она со вздохом откинула голову на его жилистое плечо и посмотрела ему в глаза.
– А ты, наверное, думаешь, что он был Врихх? – Она рассмеялась и расслабилась. – Нет, – покачала она головой. – Это был всего лишь грезитель, музыкант из моей долины. Мой любимый. – Она снова вздохнула. – Он был чуть-чуть выше меня, с темными волосами, с карими глазами… О, даже дрожь по телу при воспоминании. Был… был… Теперь он слеп…
Похититель прищурился, вокруг глаз образовалась сеточка морщин.
– И поэтому ты покинула его?
Алейтис резко ударила его локтем в живот и отскочила, сопровождаемая стоном боли, вырвавшимся у не ожидавшего такого поворота дел Ставвера.
– Будь ты проклят! Ай-Ашла! Да я бы и сейчас была с ним, если бы не…
Она закрыла глаза, слезы защекотали щеки и шею. Чувство потери и вины разгорелось в ней горячим костром. Минуту спустя она почувствовала, как его рука, успокаивая, гладит ее спину. Он снова осторожно положил ее голову на свое плечо. Он молча обнимал ее, легонько баюкал, пока она не успокоилась.
Алейтис вздохнула и открыла глаза. Боль прошла.
– Я убежала, потому что они собирались убить меня. Привязать к столбу и развести у ног костер.
Брови его взлетели, потом опустились. Возле уголков рта прорезались глубокие морщины. Он погладил ее обнаженную руку, чуть задержавшись на чувствительном месте около локтя.
– Я тебя сразу заметил, как только колдуньи привели тебя сюда.
Алейтис позволила себе расслабиться, пытаясь точно определить, какие чувства испытывает. Когда его ладонь осторожно легла ей на грудь, она почувствовала, как учащается ее дыхание, становится все более прерывистым. Вихрь эмоций не давал ей думать. Она вся пылала… ненавидя и желая одновременно…
Он начал ласкать ее золотисто-янтарное тело, и она не стала сопротивляться. Быстрой тенью мелькнула хладнокровная мысль: «Он из внешнего мира, а именно туда я и должна выбраться!»
Алейтис чуть отстранилась.
– Ракат… – прошептала она.
– Там… в кустах… есть небольшая… полянка, – хрипло, отрывисто произнес он. Они поднялись и, толкаемые холодным благоразумием, углубились в заросли раушани.
Некоторое время спустя Ставвер, облокотясь о землю, наблюдал, как Алейтис заново переплетает свои волосы. Потом она стряхнула с себя листья и травинки и через голову натянула куртку-тунику.
– Ты колдовская женщина, – сказал он задумчиво. Алейтис возилась с завязками туники, продевая их в дырочки и бросая на Ставвера быстрые взгляды исподлобья.
Он почесал подбородок.
– Ты притягиваешь мужчину, как магнит. В тебе есть что-то неуловимое, неподдающееся… Я имел и более красивых женщин. – Он хитро посмотрел на Алейтис и добавил: – Более интересных… – Увидев, как сердито запылали ее щеки, он немного помолчал, потом, покачав головой, спросил: – А откуда этот твой музыкант-грезитель узнал о Врийя?
Фыркнув с отвращением, Алейтис продела в шаровары сначала одну ногу, потом вторую и принялась зашнуровываться.
– Он знал других женщин!!! Ахай! Ну и ползи к своей Ракат! – Она туго затянула шнурки, завязала их крепким узлом.
Он поймал ее за щиколотку.
– Отпусти меня! – приказала она, угрожающе занося над ним кулак.
Он засмеялся, потянул ее к себе и, когда она упала, усадил на траву, примятую их телами.
– Так откуда же он все-таки узнал о Врийя?
– Ты упрямый кхинзерисар!
– А что это такое?
Она засмеялась, дернула его за бороду, потом еще раз. Ставвер, вскрикнув, положил Алейтис на спину и навалился сверху всей своей тяжестью.
– Предлагаю сделку, – пропыхтела она.
– А именно?
– Расскажи мне все, что знаешь о Врийя, а я, возможно, расскажу… как мы могли бы выбраться с Ядугара…
Он откатился в сторону, сел.
– Кажется, иначе ответа мне не получить, не так ли?
Алейтис поднялась на колени, стряхнула мусор с одежды и, прищурившись, взглянула на Ставвера:
– Надень штаны, идиот. И не надейся, что ты меня отвлечешь, демонстрируя… свои мужские атрибуты. Если бы тебя увидела Ракат…
Он улыбнулся, натянул рубашку и штаны.
– Всякий раз, когда я натягиваю эти тряпки, у меня мурашки пробегают по коже. – Он сел с ней рядом, поглядывая на солнце. – Время идет…
– Сколько уже?
– Времени хватит, если мы не будем его терять. Скоро мне нужно идти ставить навесы.
– Итак?
Он провел ладонями по траве, задумчиво взглянул на нее и произнес:
– Понимаешь, Алейтис, Врийя хранят одну тайну, разгадку которой я не променял бы даже на близость с тобой.
– Ахайя, ми-машуг, что же это такое? – Она вспомнила слова матери.
– Координаты их родной планеты, дитя мое! – Он со свистом втянул воздух, устремил взгляд в пространство. – Считается, что их планета – самая большая, самая сказочная сокровищница Галактики. – Он вздохнул, прислонился спиной к одинокому баллуту, росшему в кругу раушани. – Легенда гласит, что Врийя – прирожденные путешественники, скитальцы и коллекционеры. Некоторые называют их скрягами, потому что они никогда ничего не продают из своих сокровищ, и никто их никогда больше не видит…
Ставвер облизал пересохшие губы и, сцепив руки за головой, жадно посмотрел на зеленоватое небо, просвечивавшее сквозь листву.
– Разбросанные по всем звездным закоулкам, – мечтательно прошептал он, – Врийя мчатся на своих маленьких кораблях. Каждый их корабль – уникальное произведение, созданное, как они сами говорят, в соответствии с духом его владельца. Я видел их не раз…
Голос Ставвера стал отрешенным, лицо замкнулось – зависть и жадность грызли его.
– А откуда ты знал, что это их корабли?
– Ха! Ошибка исключается… Да, ты не можешь понять этого…
Он посмотрел на свою ладонь.
– О, боже! Я отдал бы… Ну неважно. – Он хитро усмехнулся. – Дьяволы, они шныряют повсюду – куда только захотят, туда и отправляются, словно им принадлежит все пространство, вся эта чертова Галактика. Говорят, что…
– «Говорят, что»… Значит, наверняка ты ничего не знаешь?
– А ну, успокойся! Ты сама меня просила, вот и слушай!
Она отстранила его руку:
– Ладно. Давай дальше. Но поскорее!
– Врийя – необычные торговцы. Они пикируют на новую планету и через некоторое время покидают ее, унося с собой то, что им понравилось. А правятся им только самые красивые и редкие вещи, рожденные гением и соленым потом…
Голос его снова стал тише:
– Они являются и забирают себе все бесценные вещи.
Алейтис тронула его за руку. Он вздрогнул, раздраженно взглянул на нее, словно она вырвала его из приятного сна.
– А что они дают взамен? – спросила она. – Или они воры почище, чем ты?
– О, они не воруют, они честно обмениваются. – Взгляд его опять затуманился, пальцы сжались в кулаки. – Конструкции, машины, способные сделать все, что угодно. Просто грех даже называть эти создания машинами… Если ты, например, хочешь… – Он замолк, подбирая слова. – Чертов язык! Если ты хочешь изменить облик… да, именно облик целой планеты, переформировать ее по своему желанию, то врихх сделает тебе такое устройство, причем оно будет такой величины, что поместится у тебя в ладони. Я видел одно такое… Но сделают они это только в том случае, если у тебя есть то, что нужно им. Можешь просить любое устройство – для строительства, шитья, вязания, ткачества – и врихх сделает его тебе. Если, повторяю, у тебя есть кое-что, что нужно им. И, разумеется, если ты найдешь этого врихха, когда он тебе понадобится…
Он в задумчивости потеребил усы.
– Нашлись дураки, которые хотели разобрать их машины, чтобы посмотреть, как они работают… – Он захихикал. – Теперь они уже не дураки, а мертвецы! Была у меня одна штука – врийя могли ей заинтересоваться, но сейчас ее у меня уже нет…
Он снова сжал кулаки, так что побелели суставы, и, прищурившись, хмуро посмотрел на Алейтис.
Девушка, наблюдавшая за сочащимся сквозь листья пугающе-кровавым светом Хорли, медленно повернула голову и пристально всмотрелась в лицо раба, похитителя, Ставвера. Нос его показался ей хищным клювом какой-то степной птицы.
– За врийя пытались следить, незаметно преследовать… – Он говорил тихо, четко проговаривая каждое слово, будто смакуя его. – Их пытались обмануть, подкупить – но эти подлецы дьявольски хитры и непредсказуемы в своих поступках. Некоторые, я слышал, хвастались, будто нашли координаты Вритиана, но это было пустое бахвальство.
– А как выглядят врийя? – Голос Алейтис опять нарушил его приятные грезы средь бела дня. Он вздрогнул.
– Я думала, ты видел хоть одного из них…
Ставвер почесал облупленный нос, посмотрел на нее внимательнее:
– Будь у тебя кожа посветлее, ты вполне могла бы сойти за врийянку… Глаза, правда, слишком голубые. Я действительно видел однажды врийянскую женщину в… ну, в общем, в одном месте, куда я проник не совсем законным путем. Тогда я был занят своей профессиональной деятельностью, так скажем… Она стояла не очень близко от меня, но я все же рассмотрел ее. Огненные волосы, зеленоватые глаза, удивительно красивая кожа, как твоя, но только молочно-белая. Говорят, они все такие – белокожие, с рыжими волосами и зелеными глазами. Я как-то слышал, что один старик тоже видел ту же самую женщину, в первый раз, когда был совсем мальчишкой, а во второй – уже дряхлым стариком. А женщина не изменилась совершенно! Кто его знает, может, старик впал в детство, а?
Алейтис потерлась спиной о ствол раушани, потом отломила ветку и замахала ею, как веером, немного оживляя воздух, ставший жарким, неподвижным.
Ставвер, прищурившись, задумчиво смотрел на нее. Его глаза ожидающе посверкивали.
Губы Алейтис вдруг сложились в нерадостную улыбку.
– Кхатеят советовала тебе не доверять. – Она пожала плечами. – Но, черт побери, что мне еще остается?! Да, я наполовину врихх. Моя мама покинула меня еще во младенчестве, прежде чем я научилась ходить, но оставила мне указания, каким образом я могу найти ее. И если ты будешь мне помогать, я тоже помогу тебе – попасть на Вритиан.
С минуту оп сидел неподвижно, устремив на Алейтис свои светлые остановившиеся глаза. Наконец он сглотнул, нервно хмыкнул и, судорожно вздохнув, спросил:
– Но почему… почему ты обращаешься ко мне?
– У тебя есть друзья… там, наверху? – Она кивком головы указала на небо. – Кто-нибудь прилетел бы сюда, если бы получил от тебя сигналы?
– Да… есть у меня несколько знакомых, к которым, в случае чего, можно было бы обратиться за помощью…
– Знаешь ли ты торговые транспортные корабли империи Романчи? Сможешь ли справиться с прибором на одном таком корабле, чтобы послать сигнал о помощи?
– Торговец Романчи? – Он подпрыгнул и подался вперед. – Ты знаешь, как найти здесь корабль Романчи?
– Думаю, да. На этом корабле много столетий тому назад прилетел мой народ. Мама передала мне, что он должен быть еще здесь, на месте посадки. Она нашла в библиотеке Мари'фата – это дом в моей долине, где мы держим все наши архивы, – бортовой журнал этого корабля, который потом передали мне вместе с письмом мамы. Правда, журнал я уже потеряла и не могу сейчас показать тебе его. Но письмо мамы я помню дословно. Если я проведу тебя в то место, заберешь ли ты меня с собой, когда прилетят твои знакомые?