Джоу Клейтон
Диадема со звезд
Пролог: Исчезновение диадемы
Похититель осторожно пробирался сквозь катящиеся волны молочного тумана, приближаясь к основанию стены, верхний край которой терялся, проглоченный белизной. Паутина хамелеон-комбинезона, подражая опалесцированию тумана, превратила фигуру похитителя в бледную тень. Он коснулся пояса, и под ногами возник круг света. Еще одно касание. Он, словно мыльный пузырь, поплыл вдоль силовых линий поля, ограничивающих стену. Туман над его головой расступался, пока он бесшумно скользил вверх. Неведомые приглушенные звуки текли вокруг него, слишком неритмичные и естественные, чтобы заставить насторожиться.
Стена внезапно превратилась в плоскость вершины, но он продолжал подниматься, пока его ноги не оказались на высоте распростертых рук над краем стены. Тогда он вновь коснулся пояса и поплыл – теперь уже горизонтально – в пузыре тумана… Метр, два… Вновь последовало прикосновение к управляющему поясу… и тут же плавный спуск к невидимому дну.
Медленное скольжение над влажным рыхлым грунтом, в метре от поверхности, в позе подготовившегося к старту бегуна… Круг света внезапно замерцал, дыхание преступника стало хриплым, неровным. Используя последние секунды стабильности круга, он рванулся вперед.
Черный камень тихо хрустнул под ногами. Он минуту стоял совершенно неподвижно, закрыв глаза, успокаивая нервы. Стащив с правой руки перчатку, он прижал кольцо с бледно светящимся камнем к датчику замка и стал ждать, когда разойдутся в стороны массивные двери.
Тьма задрожала. Черное в черном. Черная фигура осторожно пробиралась вперед, поворачивая, петляя, а порой возвращаясь по собственным следам. Черное пятно костюма-хамелеона на фоне черного камня, узкие щелочки голубых, по-змеиному холодных, глаз, похожих на пятнышки живого света, плывущие в туманном маслянистом воздухе. Рука осторожно протянулась вперед – камень перстня засветился зеленым светом, красиво, невинно, обманчиво. Не просто украшение, но и ключ, и карта. Нить Ариадны. Ключ, купленный ценой двух лет хитроумнейших операций и жизни пятерых людей.
Кольцо загорелось голубым. Похититель замер.
Минуту спустя он сунул руку в невидимо свисавший с пояса мешочек и, вытащив четыре вакуумных присоски, прикрепил их к ногам и рукам. Напружинившись, он прыгнул вверх и крепко прижал присоски к стеклянной поверхности стены. Так, подтягиваясь на руках, зависая, напрягая мышцы своего тренированного тела, он медленно преодолел пятьдесят футов вонючей стены.
Огромный сферический свод улавливал и усиливал тихие звуки его шагов. Воображение будоражило кровь. Он двинулся к кристаллическому куполу, под которым хранилась диадема. Сокровища, добытые на планетах сотен солнц, мерцающими грудами высились по сторонам, но он упорно шел вперед по устланному ковровой дорожкой проходу. Спасительный блеск, схваченный краем глаза… Шелковистость оттенка, богатство цвета и сияния… Взгляд его замер, прикованный тем, что находилось в центре зала. В самом центре! Под куполом скромно лежала диадема. Затаив дыхание, прикусив нижнюю губу, он бросился через зал, полный сокровищ.
Он стоял перед кристаллическим куполом, неотрывно глядя на вещь внутри его. Бледно-золотые нити, свитые в подобие фантастических цветов, обрамляли пульсирующие красные, пурпурные, голубые, зеленые и оранжевые камни… Гирлянда, сплетенная из золотых нитей, мерцала удивительным спокойным светом. С преувеличенной осторожностью поднял он прозрачную чашу и аккуратно поставил ее на пол. Дыхание его участилось. Он бережно взял диадему, касаясь ее одними кончиками пальцев, хотя десять тысяч легенд заверяли его в неуничтожимости этих волосяной толщины сплетений…
В ответ на его прикосновение диадема отозвалась струей чистых волн. Музыка была так прекрасна и такой гипнотической силой обвила мозг, что руки почти опустили диадему на голову. Но он тут же мысленно пнул свой полузачарованный мозг и, поспешно сложив кольцо диадемы, сунул его в специальный изолированный мешочек на поясе.
Фотонные ветры вихрились вокруг его маленького кораблика-комара, бросали скорлупку из стороны в сторону. Он глубоко вздохнул и приказал себе расслабиться, снять напряжение, вызванное резкими перегрузками. От толчков все его тело покрылось кровоподтеками. Жарко дышал в спину перегревшийся компьютер. Жалобно скрипел перегруженный металлический корпус. На экране плясали демонические световые вихри. Три солнца вращались вокруг общего центра тяжести, бурлящими золотыми реками передавая друг другу реагирующий водород. Битва силовых полей нарушала даже самую прочную ткань пространства.
Корабль, похожий на черную танцующую мошку, то бросался вперед, то резко отклонялся от курса.
Боль терзала позвоночник, словно шипастая подушка. Фантастические шумы били в уши, царапали мозг, мешая сосредоточиться, связать осколки восприятия воедино. Из последних сил цеплялся он за реальность, чтобы не соскользнуть в беспамятство. Иногда он громко и долго кричал, чтобы хоть как-то превозмочь боль, которая, казалось, вот-вот разорвет изнутри его череп.
Корабль и человек в нем крутились все быстрее и быстрее. Система регенерации воздуха не справлялась с работой… корпус корабля содрогался… по обшивке бежали цепочки голубых искр… жестокие силы, вихрем крутившиеся в системе трех солнц, словно клещами сжимали неподатливую металлическую скорлупу. Вдруг корабль швырнуло и затянуло в крутой штопор. Перегруженная предохранительная сеть лопнула, выскочила из креплений, и нанесла ему сокрушительный удар в челюсть. Глаза пилота закатились, из уголка рта потекла струйка крови…
Долгий спасительный спуск в шелковистые объятия спокойствия… Корабль, тихо мурлыча, шел на крейсерской скорости, огибая бронзово-зеленое солнце. Непослушными пальцами похититель дезактивировал замок сети, и она, пружинисто щелкнув, встала на место. Уперев руки в подлокотники, он заставил себя приподняться – силовая кушетка повторила изгиб тела хозяина. Он потер онемевшие ладони и улыбнулся, весь в синяках, но жив и невредим благодаря замечательным возможностям своего корабля.
Консоль перед ним выдыхала отрывистые порции искр и голубого дыма. Пробежав пальцами по пульту, он нахмурился: корабль повиновался неохотно. Едкие струйки дыма вились вокруг его головы – следствие неравномерного распределения гравитации внутри корабля. Кашляя, фыркая, он потер кровоточащий нос, прищурил слезящиеся глаза.
– Лав!
– Да, Ставвер? – приятным, но чуть дребезжащим контральто ответил компьютер.
– Прочисти мне воздух, будь добра. Ни черта не вижу!
– Ставвер, я сильно повреждена. Я постараюсь…
Резкий вой ударил ему в барабанные перепонки…
– Извините! – тут же произнесла машина. Человеческие оттенки в ее голосе постепенно исчезали под бременем перегрузки, вызванной повреждениями.
Ставвер хмыкнул. «Пусть хозяйством займется старушка Лав», – подумал он и, посмотрев на мерцающий экран, заметил удаляющееся тройное светило. Напряженно подавшись вперед, он наблюдал за изображением с вниманием затравленной жертвы. Два дня назад он покинул планету РМоал, и с тех пор его постоянно преследовали раздражающие, мигающие огоньки кораблей преследователей. Теперь они исчезли. Их было пять, но не осталось ни одного! Вздохнув, он откинулся на спинку кресла и почувствовал, как на смену усталости и напряжению приходит боль.
– Не спеши, Лав. Мы их стряхнули.
Воздух постепенно очищался. Ставвер осмотрелся, недовольно скривился – обычно его рубка сверкала чистотой.
– Остальные палубы не лучше, Лав?
– Хуже, – сообщила машина. – Везде вонь, грязь, мусор. – В ее голосе звучали интонации старой вдовы, обнаружившей, что домашний пес помочился прямо посередине ее любимого ковра. – Но генераторы в удовлетворительном состоянии.
Ставвер в сотый раз подумал о давно умерших создателях компьютера и его программы: почему они наградили машину такой тягой к аккуратности и педантичности?
– Проверь все, Лав, и сообщи мне о самых серьезных неполадках. Кажется, пора поискать место для отдыха.
– Ставвер, если бы ты перестал нарываться на неприятности, я бы спокойно держала все палубы в чистоте и порядке!
Он усмехнулся.
– Ну, Лав, если я уйду на покой, ты будешь сидеть в порту и спокойно ржаветь. – Он услышал, как компьютер обиженно фыркнул. Ставвер потянулся, расслабил ноющие мышцы, потер воспаленные глаза.
– Ставвер? – От спокойствия в голосе машины не осталось и следа. – Трое идут за нами!!!
– Что?.. – Похититель дернулся и скривился от боли, пронзившей его шею. На фоне пылающего водорода мерцали три черные пульсирующие точки.
– Но как? – прошептал он. – Они не могли удержать след! Только не в той кутерьме! – Он снова посмотрел на экран. – Трое… По крайней мере, мы сбросили двоих…
Прошла минута.
– Лав, мне или снится, или двое из них… Смотри!
– Двое отстают. – Тон у компьютера был довольный, словно Лав приглаживала и чистила воображаемые перья. – Мы отбились уже от четырех…
– Ты молодчина, Лав! Если теперь мы отбросим и пятого… Ты уверена, что это рмоалец?
– Да, это рмоальская ищейка.
– И как это им удалось, черт бы меня побрал? – Ставвер удивленно покачал головой. – Нужно поскорее смываться, Лав!
– Да, Ставвер.
– Начинаем маневр ухода. Потом направимся на… Дрекс. Нужно спрятаться среди народа эксаши и…
Тишина.
– Что с тобой, Лав?
– Ставвер… – В компьютере что-то зашипело, затем раздался оглушительный визг.
– Лав?
– Внимание. Внимание. Внимание… – Все личностные оттенки покинули живой голос, превратившийся в тонкую нить шепота в море внезапно заполнивших рубку треска и щелканья. – Распад.
– Как долго? – выкрикнул он.
– Нет данных… – Голос погас, на мгновение усилился и снова замер.
– Дрекс?
– Слишком далеко-о-о-о…
– Тогда сделай что-нибудь! Хоть что-нибудь! – Он мрачно уставился на черную точку корабля рмоальцев, все еще светившуюся на экране. – На сколько мне хватит воздуха?
Странный, тихий, словно вздох, звук. Ставвер почувствовал толчок, быстро превратившийся в постоянное давление ускорения. Звезды на экране медленно, с трудом начали поворачиваться, пока в поле зрения не вплыла двойная звезда: голубой карлик-красный гигант, медленно-медленно начавшая расти…
Корабль словно икнул. Амортизирующая сеть молниеносно вырвалась из креплений на свободу – планка-замок лопнула. Ставвера швырнуло вперед, он ударился головой о твердое стекло экрана. Корабль снова содрогнулся, и Ставвера швырнуло назад в кресло. Хриплый, режущий вой на мгновение пробил брешь в затуманенном сознании Ставвера. Неожиданно куда-то провалился пол, потом вдруг вернулся и метнулся вверх. И только после этого амортизирующая сетка снова встала на свое место.
Превозмогая головную боль, он попытался сообразить, что происходит. Вой и хруст смешивались с гудением генераторов. Воздух снова наполнился дымом.
Прошла долгая, очень долгая минута.
Корабль снова закачало, потом он замер на одну бесконечную секунду и… повалился вниз, стремительнее и стремительнее… Похитителю показалось, что сердце у него остановилось. По крутой спирали корабль падал все ниже и ниже, пока не отразился от невидимого дна и по дуге не ушел вверх, припечатав тело похитителя к спинке пневматической кушетки.
Лиловато-зеленое свечение замерцало неровным узлом на правой стене… открылся глаз с длинными ресницами, и из него метнулся острый луч. Тело человека начало выкручиваться, изгибаться, ноги, удаленные на множество миль от тела, превратились в сгустки крови и плоти… Лиловато-зеленый глаз пропал, потом вдруг вспыхнул кроваво-красным, и снова зеленое… прохладное пульсирование, как мороженое, мятное мороженое, темнеющее… и вот это уже кофе с редкими вспышками шафранового оттенка.
Он пришел в себя в кромешной темноте. Трясущейся рукой нащупал замок, освободился от ремней и амортизирующей сети. Нащупал консоль пульта. Один за одним пробовал он сенсоры контроля. Этот мертв… и этот… и этот… Наконец бледно засветился экран. Он дал полную мощность и понял, что находится под водой, в озере. В нагревшейся от падения корабля воде металась испуганная рыба.
– Вода, – удивленно пробормотал он. Сканирующая камера показала зеркало поверхности над головой. – Неглубоко… Можно всплыть. Но сначала диадема…
Он выпрямился и, превозмогая боль, соскользнул с кушетки. Тяжело передвигая ноги, пробрался к потайному сейфу, где лежали драгоценности, простучал сложную комбинацию цифрового замка. Наружу выпал мешочек, он подхватил его и перебросил через плечо.
Вода была тепловатая, темная. Вынырнув на поверхность, он увидел над головой усеянное ночными алмазными иглами небо, слабо мерцающий диск луны и черный иззубренный край нависшей скалы. Осторожно, чтобы не выдать себя всплеском, он погреб к берегу и вскоре скрылся в тени у основания скалистого возвышения. За его спиной шуршали камыши, с берега дул легкий ветерок, приносивший слабый запах горящего дерева.
Ловко, словно змея, он вполз на животе на вершину некрутого подъема рядом с обрывистой скалой и сквозь заросли травы взглянул на кольцо костров, на низенькие круглые палатки и деловито снующие между ними фигурки невысоких, коренастых гуманоидов.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
МЕТЕОР
1
Раскаленный докрасна свет, как удар лезвия, пробил двойные стекла, нарушив приятный уют маленькой спальни.
– Мадар! – Алейтис рывком выскочила, сердце ее бешено колотилось. Дрожа от ледяного ночного воздуха, она потерла руки, покрывшиеся гусиной кожей. В красном отблеске света знакомые стены стали совершенно чужими, как будто она видела их впервые. Свет убил тени и резко обозначил щели и трещины на стенах.
На одно жуткое мгновение Алейтис поверилось, что она вернулась в старый кошмар, где она попадала в тюрьму с грязно-розовыми обшарпанными стенами. Но тут красный свет стал меркнуть.
Рядом захныкала во сне Тианит и поглубже зарылась в покрывала. Алейтис в задумчивости протянула руку и погладила ее, как бы отгоняя сгусток ночных кошмаров. Потом она присела на корточки и одним быстрым рывком подтянулась к высокому узкому окну, расположенному над самым изголовьем кровати.
Окно со свинцовыми переплетами было проделано в толстой, в три фута, стене дома. На пыльном подоконнике примерно в фут шириной Алейтис держала свои часы и тяжелый подсвечник, в котором сейчас торчала еще длинная, дюймов в шесть, свечка.
Она нетерпеливо отодвинула часы и подсвечник и устроилась на освободившемся месте. Красный огненный круг, занимавший треть небосклона, почти такой же большой, как диск красного солнца, Хеша, по крутой кривой падал за горизонт, бросая кровавые отблески на ледники Дандана.
Алейтис прижала нос к холодному стеклу, с любопытством наблюдая за небесным феноменом. Метеор исчез за горами, отсвет его погас. Тогда она снова плюхнулась в кровать, дрожа от холода.
Тианит вздрогнула, высунула голову из-под одеяла.
– Лейта?
– Что, кот? – Алейтис ласково отвела длинные, как у эльфа, локоны с лица двоюродной сестры, взглянула в широко раскрытые, испуганные глаза, тихо улыбнулась: – Что случилось, Ти?
Судорожно всхлипнув, Тианит вскочила на колени и, обняв Алейтис за талию, спрятала свое лицо в складках ее теплой ночной рубашки.
– Ой, Лейта… – она захныкала она, и больше уже нельзя было разобрать ни одного слова. Хрупкое тело Тианит сотрясалось в рыданиях – казалось, косточки вот-вот прорвут тонкую кожу.
Вздохнув, Алейтис положила ей руку на плечо.
– Тише, Ти, – прошептала она нежно, погладила ее по черным локонам. – Тс-с, малютка Ти… Оно уже ушло, его больше нет… Оно тебе ничего не сделает. Видишь, снова темно и покойно… Все прошло… Я с тобой, Ти, с тобой…
Она замолчала и почувствовала, как расслабилось скованное судорогой тело Тианит. Она взглянула в лицо двоюродной сестры: глаза ее были закрыты, дыхание стало ровным и тихим. Тианит спала – истерические вспышки всегда завершались у нее глубоким сном.
С чувством легкого раздражения Алейтис скользнула на свою половину постели.
– Если бы и меня можно было так легко успокоить, – прошептала она.
Рот Тианит мягко приоткрылся, и она тихонько захрапела.
– Дашт! – Алейтис повернула сестру на бок. – Ну и ночь! – Она погладила себя по плечам. – Холодная, как жалость Ашлы.
Алейтис вытянулась в кровати, но, содрогнувшись от прикосновения с остывшей постелью, привстала и поправила покрывала. «Забавно, – подумала она. – Так всполошиться из-за какого-то глупого света в небе». Зябко передернув плечами, она перевернулась на живот и, укрывшись с головой, закрыла глаза, сделала глубокий вздох и, медленно выдохнув, погрузилась в сон.
Однако не прошло и минуты, как глаза ее легко открылись, словно она и не засыпала.
– Мадар! – фыркнула она в подушку.
Из дальнего конца коридора, приглушенные стенами, доносились возбужденные голоса, шарканье неторопливых ног, стук закрывавшихся дверей.
– Моя семейка! Моя чертова семейка! Наконец-то вы решили высунуть нос наружу!
Она уселась на подушку, скрестив ноги.
– Нет, сегодня мне поспать не придется. Когда же они заткнут свои каркающие глотки?! – Подняв голову, она посмотрела на черный проем окна, за которым скрывалась загадка. – Бледный шар большой Ааб светил в правое верхнее стекло окна, а немного ниже плыл маленький Зеб. – Или, может быть…
Она снова взгромоздилась на подоконник и уставилась в небо. Звезды безмятежно подмигивали ей с темного купола. Капризный ночной ветерок раннего лета играл листвой хорана, – так бывало каждый месяц гавран, сколько себя помнила Алейтис.
– Клянусь пурпурными глазами Мадар! – Алейтис откинула со лба непослушные пряди. – Если бы я знала… – Она соскочила с подоконника и повалилась на кровать. Тианит что-то было забормотала, но ее бормотание тут же растворилось в безмятежном похрапывании.
Хотя широкая кровать занимала почти всю площадь узкой комнаты, все же с той и с другой стороны от нее оставался проход, примерно в фут длиной. Алейтис встала, пробралась к своему шкафу с раздвижными дверями, схватила шарф с бахромой, набросила на плечи. Потом осторожно приоткрыла тяжелую дверь в холл.
На стенах холла плясали ночные тени, рожденные колеблющимся пламенем толстых свечей в железных канделябрах, которые двумя симметричными рядами уходили в глубь зала. Холл был пуст, но в дальнем конце его проливалось желтое, как масло, пятно света. Эхо доносило до Алейтис обрывки голосов, которые, подобно бестелесным духам, отражались от стен. Она была в нерешительности. «Если я буду все время держаться в тени, они меня не заметят…»
Поеживаясь от сквозняка, гуляющего по выложенному раскрашенными плитками полу, она на цыпочках направилась в конец холла.
Площадка перед дверью Аздара была заполнена возбужденной толпой. Шипение и взволнованное перешептывание создавали ореол таинственности, в которую Алейтис посвящена не была. Внезапно послышался резкий голос Камри:
– …должна быть… – И голос утонул в недовольном басе Маваса.
Алейтис поспешила спрятаться поглубже в тень.
– Должна быть – что? – пробормотала Алейтис. – Старая сука Камри! Уж она-то наверняка должна знать про упавший метеорит. Дай ей волю, и я бы не могла отличить первую букву алфавита от второй. – Она подалась вперед, испытывая жгучее любопытство.
Лиловая дверь-плита с высеченным в центре изящным зеленым драконом с грохотом отворилась, и в широком прямоугольнике возникла мощная фигура самого Аздара.
Сгорая от нетерпения, Алейтис, придерживаясь за стену, подпрыгнула, в надежде заглянуть в спальню. За спиной Аздара, в постели, она сумела различить неясный силуэт. Девушка подавила смешок: «Интересно, кого он заполучил себе сегодня? То-то плевалась от злости Камри! Ха! Он успел даже причесаться и надеть рубаху!»
Алейтис еще раз окинула взглядом фигуру Аздара. «Смотрите, наш могучий орел храбро втягивает брюхо!»
Презрительно искривив широкий рот, угрожающи сведя лохматые брови, Аздар медленно ворочал массивной головой из стороны в сторону, как тар на охоте.
Шум утих. Взоры всех присутствующих были устремлены на Аздара. А он стоял, жутко молчаливый, выдаивая из этой сцены максимально драматический эффект.
Алейтис не стоялось на месте. Ее раздирал внутренний протест, ей хотелось крикнуть всем собравшимся:
«Старый стервятник втирает вам очки!»
От возбуждения она даже начала пританцовывать.
Напряженную тишину внезапно нарушила Камри. Сделав два шага вперед, она остановилась перед Аздаром. Алейтис не видела ее лица, но по плечам и по затылку, по хищно втянутой в плечи голове, она без труда определила чувство, сжигающее Камри: ярость, которую та подавляла ценой неимоверных усилий.
– Абу-cap, метеор! – громким хриплым голосом произнесла Камри. В атмосфере мучительной напряженности слова ее, короткие, отрывистые, приобрели зловещий оттенок. – Это она. Что же ты теперь с ней сделаешь? – Последнюю фразу Камри выплюнула, словно змея порцию яда.
– С ней? – повторила Алейтис и вдруг испуганно прижала ладонь к губам. Но даже стоящие совсем рядом с ней не повернули головы: им сейчас было не до нее.
Аздар сверлил Камри взглядом до тех пор, пока та не опустила голову. Тогда желто-карие глаза Аздара сузились, и он рявкнул на столпившихся вокруг:
– Свора бесхребетных микхмикха!
Алейтис опять пришлось подавить смешок – так забавно затрепетали в порыве гнева пушистые усы Аздара.
Стукнув кулаком по притолоке двери, он продолжал реветь:
– Дом наш крепок! Ай-Джахан, гораздо крепче, чем многие из вас. Что, трясетесь, вспоминая призраки? А?!
Он презрительно хмыкнул, припечатывая всех и каждого тяжелым взглядом.
– Болваны! Ведьма ушла от нас. Она никогда уже не вернется. Завтра позовем мулаката и спросим его об этой штуковине. А до того момента ведите себя как взрослые люди, а не как хнычущие сопляки. Теперь расходитесь все! Дайте мне поспать! – Он шагнул к двери и одним движением плеча затворил ее за собой.
С минуту все аздархане мельтешили по холлу, словно испуганные цыплята. Но вот их встревоженные голоса утихли, Алейтис сделала несколько шагов назад, потом крутнулась на носочках и помчалась по коридору. Задыхаясь от смеха и слез, девушка все же взяла себя в руки. Приблизившись к спальне, она скользнула в открытую дверь и осторожно прикрыла ее.
Сетка кровати, сплетенная из кожаных ремней, надсадно заскрипела под Алейтис. Она испуганно зажала рот ладонью и взглянула на Тианит, но та продолжала тихо и ровно дышать. Успокоенная Алейтис опустилась на подушку, закинув руки за голову, и стала наблюдать за бледным световым прямоугольником окна, отражавшимся на двери, за ритмичной игрой теней на гладкой поверхности.
Приятная усталость вдруг охватила ее. Она зевнула и потянулась так, что хрустнули суставы.
– Квохчущие курицы, – пробормотала Алейтис и, закрыв глаза, улыбнулась в темноте. «Так кто же был там, в постели Аздара? Камри тоже видела, я уверена, что видела. Надеюсь, я никогда не буду так сходить с ума по мужчине. М-м-м… Надо бы взять одеяло, не то я совсем замерзну!»
Собравшись с силами, она уже было собралась приподняться на постели, но вдруг услышала, как хлопнула дальняя дверь и одинокие шаги двинулись вдоль коридора. Это Камри вышла на проверку.
Алейтис замерла.
– Сука! – пробормотала она, и ее пальцы судорожно сжали покрывало.
Шаги приближались.
Алейтис потерла лоб. «Когда Камри била меня в прошлый раз, я думала, что она с меня шкуру спустит». – Губы девушки искривились в злой гримасе.
Шаги стали медленнее, выдавая нерешительность идущего по коридору.
Алейтис замерла.
Снаружи раздался толчок в дверь. С глухим стуком обе половинки ее окончательно затворились. Вскоре Алейтис услышала, как шелест шагов удаляется в глубь коридора.
– Отличный финал для отличного дня! – коротко и невесело засмеялась она и сдернула с себя покрывало. – Лучше постараюсь заснуть, – вздохнув, пробурчала она, – а то завтра буду похожа на теленка, страдающего расстройством желудка. – Она потянулась и зевнула. Но что-то в глубине души Алейтис не давало ей окончательно успокоиться.
Передернув плечами, она снова накрылась покрывалом, но потом вдруг решительно отбросила его край, осторожно встала и, накинув на плечи шаль, подошла к двери. Сердце стучало так гулко, что ее груди мелко трепетали под тканью шали. Подняв защелку, Алейтис чуть-чуть отодвинула створку двери и просунула голову наружу.
Холл был пуст. Свечи догорали. Тени стали гуще. Девушка осторожно проскользнула через холл и, спустившись по полукруглой деревянной лестнице, оказалась перед дверью, ведущей в вестибюль, откуда она намеревалась попасть во внутренний дворик.
Дрожащими кончиками пальцев нащупав засов, подняла его и, осторожно придерживая дверь (пружина была настолько тугой, что обычно дверь закрывалась с грохотом, сотрясавшим весь дом), вошла в вестибюль.
От пола, выложенного глазированными плитами, казалось, исходило ледяное дыхание.
– Ай-Джахан, зря они выключили паровые светильники, – пробормотала она, подобрав от холода пальцы ног.
Наружная дверь была надежно заперта на двойной засов, обитый железом. Приведя его в вертикальное положение, Алейтис толкнула дверь. Чвакнула резиновая температурная прокладка. Со двора потянула холодом, и она поспешила выйти.