Клименко Анна. Век золотых роз

   Тхо-Ра хмыкнул:
   – Тебе нет нужды более видеть синха. Но – ровно до тех пор, пока не вернешься с Черным Убийцей.
 
   Кочевник не бросал слов на ветер, и Элхаджа ийлур больше не видел.
   Два молчаливых кочевника отвели Дар-Теена в небольшой шатер, где пол был устлан шкурами, а в очаге жарко полыхал огонь. Тут же, рядом с костром, стояли кособокие глиняные миски и такой же кувшин; ийлур ковырнул пальцем содержимое посудин – каша из дикого проса и студень, который получается, если долго варить мясо с костями, а затем отвар подержать на холоде. В кувшине оказалась талая вода, такая холодная, что сводило зубы, но Дар-Теен все равно пил и пил, пока не утолил жажду.
   Потом он сел у костра, скрестив ноги, и принялся за угощение. Не хотелось ни думать, ни гадать о том, что еще готовит всемогущая рука Фэнтара; все словно происходило не с ним, Дар-Тееном.
   С чего все началось-то? Лиэ-Нэсс, ночи запретной любви, золотая роза на узкой ладошке ийлуры, предательство и клятва. А потом – убитый жрец, бегство, встреча с синхом, долгий переход через заснеженный лес… Волки, много волков, которых приходилось отстреливать. Да еще злополучная деревня, в которой пришло осознание того, что Фэнтар более не отвечает на призыв и что остается надеяться только на свои силы. Не более. Утром же Дар-Теена ожидала дорога в Кар-Холом. Искать легендарный меч, который ржавеет где-то рядышком с костями хозяина, и – само собой – никто точно не знает, где все это лежит.
   – Ну и влип же ты, братец, – устало пробормотал ийлур, чтобы разбить плотную тишину, – а ведь до Храма еще далеко.
   Он подковырнул пальцем хрящ со дна миски и, хрустя, принялся его грызть. Что бы там ни говорил владыка степей – и жили кочевники, словно дикие животные, и ели то же. Щерово мясо на блюде Тхо-Ра уже не казалось привлекательным, студень же и вовсе оказался безвкусным. То ли дело студень, который готовили в «Сытом петухе»! К тому же и подавали его с растертыми горчичными семенами, которые хозяину привозили купцы с востока…
   Дар-Теен вздохнул и, жмурясь, проглотил кусок пресного студня. Сковырнул с донышка кашу с подгоревшей корочкой и тоже отправил в рот.
   «А что будет с Элхаджем, пока я буду искать этот меч, будь он трижды проклят? – подумалось ему. – Хотя… какое мне вообще дело до этого синха? Пусть остается здесь, у степного царька, и предсказывает дальше. Получается у него недурственно, только вот отдуваюсь за все я».
   И тут в голову Дар-Теену в первый раз закралась весьма здравая мысль. Завтра на рассвете его отведут к вратам – и завтра же, если верить словам Тхо-Ра, он окажется на далеком юге, в исконных землях кэльчу… Оттуда сколько-то там дней пути до Диких земель, а там и до Храма рукой подать… Вероятно… Уж наверняка он найдет кого-нибудь, кто знает дорогу! Ведь не одному же Элхаджу ее знать?
   «А синх пусть остается. Я буду свободен и сам доберусь до храма Шейниры. Тьфу, да какое мне вообще дело до этой ящерицы?!!»
   Дар-Теен доел остатки каши и студня, запил водой из кувшина и растянулся на шкурах рядом с огнем.
   – В самом деле, я буду свободен – и это главное. А что будет с синхом… Шейнира призовет его проклятую душу, он только рад будет.
   Ийлур сказал это в душную темноту, стараясь успокоить самого себя. Но лицу стало жарко, словно он размышлял о чем-то очень недостойном. О том, чего не стоило делать и чего бы не одобрил Фэнтар.
   «Да Элхаджу плевать на тебя, тупица! Очутись он в моем положении, воспользовался бы первой возможностью и сбежал. А меня оставил бы гнить в неволе».
   Он закрыл глаза, надеясь немного поспать до рассвета. По привычке пошевелил пальцами больной ноги, которая пострадала от волчьих зубов, и, к собственному удивлению, понял, что она больше не болит. Не иначе как стараниями того же синха.
   «А может быть, и правда мало кому известна дорога к темному Храму?» – успел подумать Дар-Теен, проваливаясь в теплый омут сна. А потом, на кромке грез, мелькнула еще одна мысль: «И как же я найду этого Черного Убийцу?!!»
   Пробуждение было малоприятным. Тычок в бок и рев над ухом:
   – Хорош спать! Рассвет уже, выезжать пора!
   Дар-Теен хотел было извернуться и пнуть наглеца, но передумал. Все-таки он, считай, пленник, да еще и лишившийся поддержки Фэнтара.
   Над ним склонился дюжий ийлур в куртке из мохнатой медвежьей шкуры, расшитой медвежьими же клыками. Обе косы, маслянистые и черные, были украшены высушенными ушами бывшего хозяина шкуры.
   – Вот твоя одежда, вот оружие, вот еда, – проревел кочевник, тыкая пальцем куда-то ближе к выходу, – собирайся, северянин. Солнце не ждет. – И вышел, оставив Дар-Теена наедине с догорающим костром.
   Ийлур сел, с силой провел пальцами по лицу, сгоняя сон. На душе остался едкий, неприятный осадок – словно вчера он думал о чем-то, пытался что-то решить, но так и не решил. А затем Дар-Теен вспомнил, что хотел улизнуть и оставить Элхаджа с кочевниками.
   – Вот дурак-то, – пробормотал ийлур, – и ведь не нужен ты ему. Всего-то и требуется, что капля решимости.
   Но все дело было в том, что при всех своих гаденьких мыслишках Дар-Теен не мог вот так взять и бросить своего «предсказывающего» синха. Это казалось слишком подлым и недостойным истинного сына Фэнтара.
   «Нет ничего хуже ожиданий, которые не оправдываются».
   Кажется, так говорил кто-то из давнишних собутыльников в таверне, но это было так давно… Да и ийлура того небось уже на свете не осталось…
   Вздохнув, Дар-Теен принялся перебирать то, что принес ему сын степей.
   А было там много чего любопытного. Во-первых, замечательная кольчуга и кольчужные перчатки плотного плетения. Странно было видеть подобное в шатре из щеровых шкур, но Дар-Теен твердо решил ничему не удивляться. Во-вторых – меч Дар-Теена, и новенький арбалет, и связка толстых стрел. Из одежды милостью степного владыки Дар-Теену перепала туника из плотного льна, куртка из отлично выделанной щеровой кожи и сапоги – высокие, зеленые, выкроенные так, что были видны узоры. С провиантом, правда, дела обстояли похуже: лепешки, обернутые льняной тряпицей да несколько кусков высушенного мяса.
   «Ну, и на том спасибо», – решил Дар-Теен, одеваясь.
   Все сидело как влитое. Дар-Теен даже ощутил соблазн попытаться вырваться из стойбища, освободив при этом Элхаджа. Но, само собой, это было наибольшей глупостью, какую только можно вообразить.
   – Я готов, – сказал он кочевнику, выбираясь из шатра в молочные сумерки.
   – Идем, – отозвался тот, окидывая северянина колючим взглядом.
   И тут Дар-Теен понял, что его ждет еще одно малоприятное испытание: поездка на щере. Ибо кочевник размашисто направился к парочке зеленых, тварей, привязанных к вколоченному в землю столбу. Разумеется, оба щера были оседланы и взнузданы и весело помахивали хвостами в ожидании прогулки.
   Ийлур нерешительно остановился, поймал на себе еще один взгляд кочевника – теперь уже насмешливый. Нет, не то чтобы Дар-Теен боялся сесть на здоровенную зеленую ящерицу… Хотя – да. По позвоночнику словно прошелся холодок. Дар-Теену не доставляла удовольствия мысль о том, что придется взбираться на спину зубастой твари, пусть даже с седлом, а потом еще и ехать на оной.
   – Бери поводья, – прошипел кочевник, – пора ехать.
   – Пора так пора. – Ийлур с деланым равнодушием пожал плечами.
   А затем бочком-бочком подобрался к своему щеру, даже не вздрогнув, когда тяжелая морда опустилась на уровень его лица. Злые красные глазки так и впились в Дар-Теена.
   «Ведь сожрет, как только случай представится, – уныло подумал ийлур, – и как, прости меня Фэнтар, эти дикари на них ездят?»
   Он с горем пополам забрался в седло, дотянулся до поводьев; и все бы хорошо, но в этот миг кочевник звонко присвистнул – и зловредный ящер сорвался с места, нимало не заботясь о том, кто у него на спине.
   – Эй, эй! – Дар-Теен едва не свалился, затем поймал стремя, вцепился мертвой хваткой в седельную луку. – Меня бы подождал, а?
   – Рассвет не ждет, – назидательно произнес кочевник.
   Но, глядя на его довольную ухмылку, Дар-Теен подумал о том, сколько удовольствия может получить кочевник, унижая презренного северянина.
   …Щеры шли бойко, размашистой рысью стлались над снегом. Дар-Теен обернулся: издали стойбище походило на расставленные в несколько рядов зеленые пирамидки – и вот оно уже исчезло за пологим холмом с лысой, не приукрашенной снегом верхушкой. Горизонт пылал; плавающее в жидких облаках солнце расцветило унылую степь розовыми бликами, играло цветными искрами на сугробах.
   – Долго еще?
   Кочевник обернулся, ухмыльнулся, но ничего не ответил. Не расслышал из-за шумного дыхания щеров и далекого завывания ветра? Или же…
   «Или же меня просто везут, чтобы тихонько расправиться вдали от стойбища», – мазнула холодком по позвоночнику тревожная мысль.
   Правда, уже в следующий миг Дар-Теен улыбнулся. Да что это с ним? С какой стати кочевникам желать его гибели? Да и не глупо ли думать о том, что с тобой хотят расправиться, дав при этом в руки оружие?
   Между тем степь менялась. Все чаще и чаще стали попадаться холмы – невысокие, пологие. Кочевник нахлестывал своего щера, то и дело подносил ладонь к глазам и вглядывался куда-то. Дар-Теен попробовал проследить за его взглядом, но не увидел ничего интересного. Только холмы, снег и бурые пятна оголившейся земли.
   – Как долго нам еще? – повторил он свой вопрос.
   На сей раз кочевник не стал загадочно ухмыляться. Дернул резко поводья, отчего щер приподнялся на задних лапах, и указал прямо вперед.
   – Нам туда.
   И всадил каблуки в зеленые бока твари.
   А Дар-Теен увидел наконец цель их недолгого путешествия: впереди возвышался холм, определенно выделяющийся из толпы своих братьев и крутизной заснеженных боков, и размерами.
   Ийлур с размаху шлепнул ладонью по крупу щера, поравнялся с проводником.
   – Та дорога, о которой говорил ваш владыка, она начинается с этого холма?
   – Сам все увидишь, северянин.
   И Дар-Теену вдруг померещился страх в темных глазах кочевника.
   «Видать, не все так просто, как говорил степной царь», – подумал ийлур. А вслух спросил:
   – Те храбрые воины, которые отправлялись по этой дороге… Они возвращались?
   – Не все, – спокойно ответил житель степей, – но у тебя нет выбора.
   – Это точно, – пробурчал Дар-Теен.
   Больше они не разговаривали, и каждый думал о своем. Дар-Теен по привычке пытался прикинуть, какие опасности его могут подстерегать «по ту сторону», а кочевник… Его скуластое лицо окаменело, на лбу прорезалась глубокая складка. Может быть, он думало тех, кто так и не вернулся?
   И с каждым вдохом ийлуры приближались к холму, и под конец он уже заслонил собой полнеба. А затем, словно наткнувшись на невидимую преграду, щеры стали. Не помогли ни шлепки, ни пинки. Кочевник лишь хитренько улыбался, глядя на попытки Дар-Теена заставить упрямую тварь сделать хотя бы шаг. Затем, когда ийлур спешился, яростно упоминая родство щеров с Темной Шейнирой, коротко заметил:
   – Они не пойдут дальше, северянин. Это нехорошее место, и твари это чуют. Да неужели ты и сам не видишь?
   Как же… Дар-Теен все прекрасно видел. Конечно, пока холм не явил ничего страшного, что в самом деле могло испугать зубастых щеров, но все же, все же…
   То, что возвышалось перед ними, не было обычным холмом. Ийлур даже засомневался в том, что он был создан богами в то же время, что и прочие, меньшие собратья. Степные ветры, пыль, снега – все это долгие годы сглаживало, полировало склоны. Но и по сию пору, приглядевшись, можно было увидеть узкие террасы, спиралью сходящиеся к вершине, и пузатых каменных божков, расставленных у подножия холма.
   – Ты знаешь, чей это бог? – вырвалось у Дар-Теена.
   – Это не Фэнтар, – обронил кочевник, – не Фэнтар. Это чужой бог. Пойдем, оставь щеров здесь… Они будут меня ждать.
   – И куда нам дальше?
   – Туда.
   Палец кочевника проткнул воздух в направлении ближайшего божка.
 
   Он спокойно сидел, скрестив пухлые, ноги, и глядел каменными незрячими глазами на двух ийлуров. Короткие ручки покоились на коленях, грубо вырезанные пальцы сжимали кругленький камень. То ли хлеб, то ли маленький мешочек – не разобрать. Голова божка была гладкой, и надо лбом, там, где у ийлуров начинали расти волосы, неведомый резчик выбил короткие ложбинки, и так до самых плеч.
   Дар-Теен обошел изваяние, потрогал пальцем. Не понять, кто это: стихии слишком хорошо потрудились над камнем, стерлись черты лица, да и все тело покрылось оспинами от жалящих песчинок.
   Кочевник тем временем возился пред ликом божка; Дар-Теен только удивленно моргнул, когда в смуглых и не очень-то чистых пальцах ийлура оказался тот самый камень, что еще недавно сжимал неведомый небожитель.
   – Пойдем, – пробурчал кочевник, – у нас теперь есть ключ.
   – Это же просто камень!
   Но кочевник не удостоил Дар-Теена даже взглядом – медленно двинулся по нижней террасе, начинающейся у подножия холма. Ийлуру ничего не оставалось, как шагать следом. Так, в полном молчании они добрались до второго божка, в точности повторяющего первого, и, само собой, в его сложенных в пригоршню руках ничего не было.
   – Как вы додумались до этого? – только и спросил Дар-Теен.
   Сын степей, не знающий письменности, деловито вкручивал добытый ключ в каменные ладони.
   – Тебе этого не понять, северянин, – буркнул кочевник, – это всегда было с нами, с начала времен. Быть может, предки наши и построили врата с помощью самого Фэнтара?
   «А почему тогда понаставили неведомо каких божков?» – подумал Дар-Теен, но вслух ничего не сказал.
   Совершив последний поворот каменного кругляша, сын степей резко нажал на него – внутри божка что-то скрипнуло, стукнуло… Дар-Теен поймал себя на том, что стоит, приоткрыв рот, словно какой-нибудь деревенский дурачок. А все дело было в том, что неведомый бог, увековеченный в тяжеленной глыбе, начал медленно двигаться в сторону – вместе с каменной плитой, на которой просидел боги ведают сколько зим. И так же медленно, неторопливо открывался черный зев хода, и дневной свет выхватил из темноты грубо вырубленные ступени.
   Потянуло холодом.
   Не бодрящее дыхание обыкновенной зимы, а затхлый выдох древней гробницы.
   Дар-Теен невольно поежился, покосился на кочевника. Выходит, вот она – дорога к городу Мертвых? Тот поймал на себе озадаченный взгляд северянина, кивнул с усмешкой.
   – Дальше ты пойдешь сам. Солнце четырежды взойдет, и я приду сюда снова. Если не вернешься, наш владыка убьет синха…
   – Знаю, знаю. – Дар-Теен вглядывался в кромешный мрак у себя под ногами. – А если я так и не найду те самые врата?
   – Их трудно не найти, – кочевник пожал широченными плечами, – ты не успеешь даже проголодаться, как очутишься неподалеку от города Мертвых.
   – Хорошо.
   Дар-Теен в последний раз взглянул на яркое небо, нащупал мешочек с огнивом на поясе. Эх, сюда бы факел… Но что толку раздумывать о том, чего нет? Да и вообще, чего стоять и думать?
   – Тогда я пошел, – он коротко кивнул своему проводнику, – постараюсь вернуться вовремя. Уж не знаю, с мечом ли, без. Но вернусь.
   Ийлуру показалось, что море тьмы всколыхнулось у ног, что кто-то тяжело вздохнул в подземелье…
   – Погоди, – кочевник вдруг засуетился и, стараясь не смотреть в глаза, запустил руку за пазуху, – вот, возьми. Земля мертвых опасна.
   На заскорузлой от грязи ладони Дар-Теен увидел крошечный птичий череп, оплетенный волосяными косичками. Оберег?
   – Благодарю.
   Он сгреб подарок, приложил его к сердцу, а затем сунул в мешочек с огнивом. Вряд ли от этой вещицы пользы будет больше, чем от простой молитвы Фэнтару, но обижать кочевника отказом уж точно не стоило.
   И Дар-Теен решительно шагнул вперед, в промозглый мрак.
   …Сперва ничего не происходило. Ступеньки под ногами дружной чередой уходили вниз, над головой светилось голубое пятно зимнего неба. Дар-Теен, продвигаясь на ощупь, обнажил меч, свободной рукой старался придерживаться за шершавую стену. Никто не нападал; да и, похоже, божок-хранитель дороги был вовсе не против того, что чужак проник в его исконные владения. А потом сверху что-то хрустнуло, как ломаемая кость, посыпался песок – и приветливый клочок неба исчез. Дар-Теен очутился в кромешной темноте.
   – Вот синхово отродье, закрыл-таки выход!
   Ийлур остановился, поморгал. Накатило тошнотворное ощущение собственной беспомощности и слепоты, кровь забухала в висках.
   «Ну хоть бы лучик света», – мрачно подумал Дар-Теен.
   Он потер глаза, зрячие, но сейчас совершенно бесполезные, вновь нащупал стену и медленно, очень медленно двинулся вперед.
   Еще через некоторое время ийлур вновь остановился. Ему казалось, что в этой темноте совсем не осталось воздуха, чтобы дышать; легкие пылали, и горло пересохло. Кольнул под ребра страх, непонятный и необъяснимый, – никто не пытался напасть, но вместе с этим… Дар-Теен вдруг подумал, что именно так и могут ощущать себя погребенные заживо. Однажды, еще совсем юным, он оказался свидетелем странного и страшного события, когда от неизвестной болезни отошла к Фэнтару молодая ийлура и ее погребли со всеми почестями. А через три дня она явилась обратно, в свой дом, в изодранной одежде и с безумными глазами, и долго потом шептались соседи о том, что несчастная пришла в себя, будучи закопанной в землю, и едва выбралась…
   – Еще немного, и я сам лишусь рассудка, – пробурчал он, – где эти врата, побери их Шейнира?
   Он попытался нащупать следующую ступеньку, но быстро сообразил, что лестница закончилась.
   – И куда мне дальше идти-то? – вновь спросил он, обращаясь к темноте.
   Естественно, она молчала.
   Но тут – Дар-Теен даже затаил дыхание, боясь спугнуть мираж – вдали появилось зеленоватое свечение. И он пошел вперед, держа меч наготове, стараясь ощупывать каменный пол перед собой, прежде чем сделать шаг. Иллюзия не уходила, с каждой минутой становясь все более различимой, и вот уже Дар-Теен смог разглядеть поворот, из-за которого и сочилось это странное мутно-зеленое сияние.
   «Что бы это могло быть? – подумалось ему. – И кто все это мог построить? Не иначе сами боги…»
   Подозрение, что к созданию дороги в Кар-Холом приложили руку правящие Эртинойса, переросло в уверенность, когда ийлур свернул за угол. Ибо то, что он увидел…
   «Может быть, ради этого и стоило убежать из земель Северного Берега? – мелькнула шальная мысль. – И ничего подобного я бы не знал до последнего вздоха».
   Это действительно были врата. Огромные, до самого потолка пещеры каменные створки, искрящиеся слюдой. А внизу, в самой середине, камень оплавился на высоту ийлурского роста, и прямо в воздухе, ничем не поддерживаемый и ничем не питаемый, расцветал огненный цветок. Не обычное рыжее пламя, нет – лохматый кокон серебристо-зеленого цвета, искрящийся, играющий светом и словно забывший о том, что огню положено поддерживать свои силы или горючим маслом, или дровами.
   Дар-Теен смотрел на это чудо, не смея шевельнуться. Затем, опомнившись, пробормотал благодарность Фэнтару – в основном за то, что позволил добраться живым и невредимым до столь чудесного места. А дальше – ийлур, прищурившись, глянул сквозь танцующее пламя – коридор обрывался монолитной стеной. Дар-Теен с опаской подобрался ближе к сиянию, протянул руку, почти коснулся серебристо-зеленого огненного лепестка. Это творение богов не обжигало.
   – А, да что там!
   Он махнул рукой. И, стараясь не думать ни о чем, кроме как о цели своего путешествия в Кар-Холом, Дар-Теен шагнул в самое сердце зеленого пламени.
   Ийлуру мнилось, что оно ласкающим теплом пройдется по коже, мятой дохнет в лицо, приподнимет над землей, чтобы затем швырнуть в никуда… Но все оказалось куда как проще. Не произошло ровным счетом ничего, а если и произошло, то слишком быстро. Так, что Дар-Теен ничего не успел почувствовать.
   Он снова стоял на каменной площадке, и рядом билось, играло зеленое сияние. То сворачивалось гладким бутоном, то вдруг топорщилось сотнями острых лепестков. Дар-Теен с сомнением покачал головой. Выходит, обманул его степной владыка, и чудная дорога никуда не ведет… или?..
   Сердце тревожно екнуло, и Дар-Теен поспешил поднять меч. Потому как стены вокруг были расписаны неведомыми значками, а рядом, в бронзовой подставке, дымил недавно погасший факел.
   Это говорило о том, что врата сработали. Дар-Теен все-таки оказался вдалеке и от Ничейных степей, и от стойбища ийлуров-кочевников, и от синха Элхаджа. Оказался в месте, которое частенько навещали. Но кто?
 
   Зеленоватое сияние не гасло. Источником его служили уже не врата – они остались далеко позади, но сами стены, потолок, пол… Все покрыла тускло светящаяся испарина. Дар-Теен хотел было потрогать стены, но не решился. Шейнира ведает, что здесь творится; никто не нападал на ийлура, да и впереди не было ни души, но под ложечкой тревожно засосало. Было во всем этом что-то неправильное, противоречащее всему, что знал и успел повидать Дар-Теен. И неудивительно, что кочевники не очень-то жаловали этот край!
   Между тем ийлур продолжал красться по кажущемуся бесконечным коридору. Куда ни кинь взгляд – повсюду одно и то же: потолок, сходящийся над головой аркой, стены в непонятных значках, гладкие плиты под ногами и странная зеленоватая роса на камне.
   «Может, это какая плесень», – подумал Дар-Теен.
   Взгляд наткнулся на белесые кости у стены; они мягко светились, покрытые тем же странным веществом. Ийлур невольно пошел быстрее, и желание потрогать стены испарилось окончательно.
   «Странно все это, нехорошо, – размышлял он, вслушиваясь в вязкую тишину, – еще хуже то, что никто никогда не слышал о таком… Впрочем, о самих вратах в землях Северного Берега тоже никто не знал».
   Затем мысли ийлура сами собой вернулись к Лиэ-Нэсс. Стояла она перед глазами, как живая; да ведь и времени не много прошло с их последней, самой важной ночи, когда была дана клятва… Когда луна и звезды отражались в темных озерах ее глаз, а кожа была так похожа на тончайший фарфор. И Дар-Теен вдруг ощутил такую тоску, что впору было перерезать себе горло своим же мечом.
   – Не к добру, ох, не к добру, – пробормотал он.
   Предчувствие росло, вспучивалось под ребрами, грозя разойтись ледяной полыньей… А потому ийлур почти не удивился, когда услышал позади тяжелые шаги.
   В первое мгновение ноги приросли к полу. Дар-Теен замер, будучи не в состоянии ни вздохнуть, ни пошевелиться. Затем сглотнул горькую слюну, удобнее перехватил меч.
   «Может быть, это кочевник решил последовать за мной и проследить, не сбегу ли?»
   И покачал головой. Нет, с какой стати сыну свободных степей пускаться в столь неприятное путешествие? К тому же тот ийлур был обут в мягкие сапоги, а по коридору явственно разносился стук жестких каблуков, подбитых железом.
   «Кто-нибудь проник сюда через другие врата?» – тут же предположил Дар-Теен, до рези в глазах всматриваясь в зеленоватый сумрак. Шаги неспешно приближались, словно тот, неведомый, был уверен: проникший через врата чужак никуда не убежит.
   Из болотного сумрака вылился плечистый силуэт. Дар-Теен шагнул к стене; хотелось слиться с ней, стать незаметным. Мелькнула смутная надежда: а что, если незнакомец передумает и повернет обратно? Ну, или хотя бы свернет? Ийлур тряхнул головой. Встреча была неизбежна, ведь коридор не имел ни одного ответвления…
   «Тогда чего я так боюсь, – успел подумать он, – словно это идет не живой ийлур, а проклятый призрак, лишенный покоя Фэнтаром и вынужденный бродить по просторам Эртинойса?»
   А потом стены и потолок дрогнули, качнулись, и Дар-Теен невольно, но все-таки коснулся рукой светящейся испарины. На ощупь она оказалась холодной и вязкой, но этого он уже не почувствовал, потому как узнал неторопливо шествующего ийлура.
   Это был Эйх-Мерол, благородный супруг Лиэ-Нэсс. Погибший во время ее казни.
   Мысли запрыгали в голове тряпичными мячиками. Дар-Теен во все глаза смотрел на плечистого ийлура: тот выглядел точь-в-точь так, как в то памятное утро, когда поручил дружиннику охранять свою жену. Разве что только казался бледнее и вокруг глаз разлились тени… Дар-Теен попятился.
   – Фэнтар, приди и спаси от злых духов прошлого и наваждений!
   Его шепот громом грянул в мутном студне тишины. Взгляд умершего ийлура впился в Дар-Теена, бледные пальцы сомкнулись на рукояти меча.
   – Ты! – прохрипел Эйх-Мерол. – Ты… – И, не говоря более ни слова, выхватил меч.
   – Фэнтар… – Слова молитвы застряли в горле Дар-Теена.
   Ийлур очень, очень надеялся на то, что светоносный бог-покровитель явит свою силу и порождения мрака растают, как туман на солнце. Но ничего подобного не произошло; хищно лязгнули, встретившись, мечи, и лицо Эйх-Мерола оказалось совсем близко.
   – Я все знаю! – прошипел он, плюясь слюной. – Я тебе доверял, пожри тебя твари Шейниры!
   – Ты же мертв! – только и выдавил Дар-Теен.
   Ийлур оттолкнул Эйх-Мерола, но руку, в которой он держал меч, свело судорогой – да так, что оружие вывалилось из скрюченных пальцев. Подхватив клинок левой, Дар-Теен еще раз воззвал к Фэнтару, все еще надеясь…
   – Да, мертв, – ухмыльнулся Эйх-Мерол, – здесь все… все, кто ушел… И тебе не стоило сюда соваться, если ты боялся мести оскорбленного мужа!
   «Почему ты покинул меня? Почему?!!» Дар-Теен внезапно подумал, что, может быть, Фэнтар наблюдает за ним с небес и ждет, когда отчаявшийся ийлур сорвет с шеи ремешок и отшвырнет в сторону мешочек с семенами золотых роз? И, может быть, так и следует поступить?