Страница:
…После этого случая они почти не разговаривали. Разве что только Элхадж по-прежнему убегал вперед, возвращался и укоризненно смотрел на медленно бредущего ийлура. Дар-Теен тогда прибавлял шагу, но через час-другой снова начинал чувствовать, как ему тяжело в этих Диких землях. Было жарковато и очень душно. Ийлуру постоянно хотелось пить, и он специально нес кипяченую воду во фляжке, то и дело отхлебывая…
– Шейнира благоволит к нам, – изрек Элхадж вечером седьмого дня пребывания в Диких землях, – мы почти дошли, но еще ни разу никто не напал на нас.
– Разве что только наемники, – съехидничал Дар-Теен и пощупал уже начавший подживать кровоподтек.
– Но, Дар-Теен, ты же не будешь отрицать, что больше они нас не тревожили? Мы идем уже который день…
– Завтра будет восьмой, – уточнил ийлур, прихлебывая горячую воду. После такого питья вся одежда становилась мокрой от пота, но казалось, что жара слегка спала.
– Я же сказал, что обходил топи, – огрызнулся Элхадж.
Потом, умолкнув, он улегся на траву и закрыл глаза. То ли заснул, то ли просто не желал смотреть на своего попутчика.
«Ну и дрыхни», – раздраженно подумал ийлур. Ему спать почему-то не хотелось, и он остался сидеть у догорающего костра, помешивая палочкой угли. Положа руку на сердце он уже не мог дождаться того дня, когда оставит Элхаджа у Храма, отдаст жрецам семена золотых роз, а сам отправится на восток, в Гвенимар.
«Не верю я тебе, дружок, не верю, – думал Дар-Теен, глядя на неподвижного синха, – ты ведешь свою игру, и неясно пока, чем все это закончится».
Угли багрово мерцали в темноте, неподалеку заливисто квакали лягушки. В их нестройный хор вплеталось хриплое «угук» ночной птицы… Вот они, Дикие земли. Никому не нужные, ничейные. Да и что хорошего можно найти в жарком южном лесу, среди болот, дышащих испарениями?
«Уж владыке Северного Берега точно бы тут не понравилось», – Дар-Теен усмехнулся. И воспоминания хлынули на него: берега моря Холодов, изрезанные фьордами, ледяные глыбы, сугробы, добротные терема. А лес – ели высоченные, подпирающие чертоги Фэнтара. И конечно же городской храм, куда мог прийти каждый, возжечь благовония и обратиться к отцу-покровителю.
«А я ведь уже давно у тебя ничего не просил, – подумал ийлур. – Может быть, ты забыл обо мне? Или тебе не нужны ослушники?»
Так и не получив в ответ божественного знака, Дар-Теен вновь уставился на угли. Сколько он уже прожил без возможности призвать силу битв? И ведь до сих пор живет, и ничего плохого вроде не приключилось. А что, если Эристо была права и есть смертные, которым сила богов и вовсе не доступна?
«Но тогда зачем этим смертным боги-покровители? Лиэ-Нэсс обратилась к Шейнире, и та ей ответила… А Фэнтар, он молчал…»
Ийлур поймал себя на том, что запутался окончательно. Нет, все-таки тысячу раз были правы жрецы, которые втолковывали пастве о вреде размышлений.
И тут Дар-Теен насторожился.
Все было по-прежнему – лягушки, ночная птица… Никаких новых звуков не вплелось в песнь ночи. Только вот Элхадж внезапно сел у костра, а затем начал медленно подниматься. С закрытыми глазами.
«Любопытно, – Дар-Теен неслышно встал на ноги, – раньше за ним такого не водилось».
А синх тем временем, вытянув вперед руки и делая плавные движения, словно раздвигал перед собой заросли, двинулся прочь от места, привала, что-то бормоча на ходу.
Ийлур на цыпочках крался следом. С одной стороны, наверное, следовало разбудить синха и втолковать ему посредством тумаков, что по ночам следует спать, а не разгуливать с закрытыми глазами по лесу. С другой стороны – Дар-Теену стало жуть как интересно, куда и зачем направляется синх.
– Чаша… весы… – донеслось до ийлура, – должен ли… я?
Похоже, синх увлеченно беседовал с самим собой, причем разными голосами – своим собственным и чужим, низким, почти рычащим. Ийлур нахмурился: когда с кем-нибудь из детей Фэнтара случалось подобное, соседи или родня звали жреца, и тот, именем отца-покровителя и какими-то хитрыми ритуалами приводил бредившего в чувство. Но что можно сделать, когда речь идет о синхе?
– Твой народ… вернется… – прорычал Элхадж. Он медленно шагал вперед, все дальше и дальше углубляясь в заросли папоротника.
– Но поможет ли это мне? – Это синх сказал уже своим обычным голосом.
И вдруг, дернувшись всем телом, рванул в темноту.
– Стой! Куда?!! – Ийлур бросился следом, догнал Элхаджа и схватил его за ворот альсунеи.
Кстати, очень вовремя, потому что синх умудрился выбраться на край обрыва.
– Тьфу, да проснись же ты! – Дар-Теен что есть силы тряхнул Элхаджа раз, другой.
А потом, вмиг забыв о синхе, уставился на открывшийся вид.
Под ногами, в паре сотен локтей, начиналась гладкая, блюдцем вогнутая низина. Шапки деревьев кучерявились, словно набросанные пригоршнями, а чуть дальше лес и вовсе сходил на нет. И вот там-то большая луна ласково обнимала серую долину и кутала в сверкающую сеть громаду Храма.
Элхадж слабо шевельнулся в руках.
– Пусти.
Но Дар-Теен, продолжая держать синха за шиворот, указал в низину:
– Это и есть?..
Последовал тяжелый вздох:
– Да, это Храм Шейниры. Наше путешествие близится к концу, Дар-Теен.
Они все-таки решили дождаться утра, но спать уже не ложились. Элхадж расхаживал вокруг кострища и, сложив руки на груди, шептал молитвы. А Дар-Теен, который уже очень давно не молился Фэнтару, решил пройтись точильным камнем по лезвию Черного Убийцы. Злость, раздражение, усталость – все как рукой сняло. И перед глазами маячили величественные башни, залитые лунным светом, ломаная тень на серой земле – и все это словно переплетено мерцающей паутиной южной ночи.
«А ведь красиво, – пришел к заключению Дар-Теен, – темный Храм… которого мне следовало опасаться, на самом деле красив. Разве может тамжить истинное зло Эртинойса? Ведь все, что я почувствовал, глядя на башни, был покой.Словно нашел то, что давно уже искал».
– Как только рассветет, мы спустимся с обрыва, – прострекотал Элхадж, потирая руки, – надеюсь, что Шейнира будет и дальше благосклонна ко мне… к нам то есть.
– Угу, – Дар-Теен поднялся, пару раз взмахнул мечом, – наверное, ваши жрецы удивятся, увидев нас вместе!
– Они будут рады, когда ты отдашь им то, что несешь, – уже спокойнее ответил синх, – ты ведь мне тогда правду сказал? Ну, про семена золотых роз?
– Да. – Черный Убийца удовлетворенно скользнул в предназначенную ему ременную петлю. – Только бы пересечь равнину.
– Пересечем. – Элхадж беззаботно махнул рукой… И вдруг замер. – Ты слышишь, Дар-Теен?..
– Прячься! – гаркнул ийлур.
Меч, добытый в Кар-Холоме, послушно лег в руку.
«Видать, Шейнира не слишком-то благоволила к нам», – усмехнулся Дар-Теен.
Жаль только, что Элхадж так и не успел исчезнуть до того, как на полянку шагнули старые знакомые под предводительством седовласого ийлура.
– Отойди, северянин, – процедил он, даже не удостоив Дар-Теена взглядом, – я уже говорил, что ты нам не нужен. Мы пришли за ним.
Кажется, Элхадж тихонько заскулил, прячась за спину Дар-Теена.
– Зачем он тебе нужен? – Ийлур шагнул вперед и прищурился на меч. – Какое тебе дело до синха?
– Я… я обещал… – Слова вдруг застряли в горле маленькими колючими ершиками. – Я обещал позаботиться о нем и довести его до Храма.
– Ну и дурак.
Дар-Теен поспешно пересчитал наемников – восемь. Всего лишь восемь на одного.
– Этот синх, – седой ийлур демонстративно сложил руки на груди, не торопясь нападать, – он ведь многого тебе не сказал, ийлур. Он идет в Храм, чтобы вернуть мощь своей богине… После того как это случится, синхи снова смогут взывать к своей Темной Матери и более не будут беззащитны перед ийлурами.
– Это… правда, Элхадж? – не поворачиваясь, прошептал Дар-Теен.
Молчание. А затем – страшное «да».
– Почему ты не сказал мне сразу?
Хотя, глупо спрашивать об этом теперь. Дар-Теен поднял Черного Убийцу.
«Более не будут беззащитны перед ийлурами… Но ведь Лиэ-Нэсс… она просила, и я обещал. Значит, не все так просто, как может показаться? И даже синхи со своей Темной Матерью имеют право на жизнь в Эртинойсе?»
– Почему я должен больше верить тебе, чем ему? – поинтересовался Дар-Теен.
Ийлур пожал широченными плечами.
– Да потому, что он – синх. Или тебе неведомо, что в их телах – проклятые души, которые потом возвращаются в ожерелье Шейниры?
Дар-Теен упрямо сжал зубы. Может быть, прав этот седой наемник? Может быть…
«Но Лиэ-Нэсс просила… И только тогда она обретет истинный покой…»
А ийлур, словно ощутив борьбу, происходящую в душе Дар-Теена, продолжил:
– И потом, северянин, сколько раз уже предал тебя этот синх? Шейнира требует жертвы, уважаемый, и от этого никуда не скроешься. Ты не боишься, что станешь следующей? А этот уродец перешагнет через твое бездыханное тело и пойдет себе дальше. К вершине могущества…
– Я не буду тебя слушать, – процедил Дар-Теен, и получилось это не совсем уверенно.
– А лучше послушай. – Ийлур улыбнулся. Добродушно и располагающе. – Если бы не твое происхождение, дружок, лежал бы ты уже изрубленный. А я с тобой торгуюсь из-за мерзкой ящерицы.
«В самом деле, – мелькнула серебристой рыбкой мысль, – ведь этот наемник говорит весьма здравые вещи… Откуда тебе знать, что на уме у Элхаджа? Единожды солгав… вернее, умолчав…»
Клинок Черного Убийцы чуть-чуть опустился. За спиной раздался сдавленный стон Элхаджа.
– Так-то лучше, – буркнул наемник, – отойди себе в сторону и отпустим тебя с миром на все четыре стороны.
И вдруг что-то шевельнулось на самом краю зрения. Дар-Теен быстро взглянул туда, где, как ему померещилось, кто-то был…
Лиэ-Нэсс в белом платье стояла, прислонившись к дереву. Длинные рыжие волосы падали на узкие плечи, окутывая ее фигурку подобно плащу.
– Сейчас так просто свернуть с нужного пути, – сказала она, – не отдавай им синха. А потом, когда опасность минует, тебе лучше с ним расстаться. Сразу же.
Черный Убийца снова взмыл вверх.
– Нет. Он дойдет до Храма.
Седой не стал больше разговаривать. Только коротко махнул рукой, подавая сигнал к нападению своим спутникам. Элхадж провизжал что-то неразборчивое, и по хрусту веток за спиной ийлур понял, что синх рванул прочь. Ну а ийлуры двинулись вперед. На Дар-Теена.
…Все было так же, как и в прошлый раз: басовито запел далекий гонг, лезвие Черного Убийцы подернулось изумрудной пылью, а на рукоять легла невесомая рука в латной перчатке.
– Я не отдам синха, – повторил Дар-Теен.
Черный Убийца отозвался мелодичным звоном, словно кто-то тронул серебряный колокольчик, и вновь зажил собственной жизнью, похоже, даже не нуждаясь в руках Дар-Теена.
Первым упал молодой – самый отчаянный – ийлур. Упал без единой царапины, но Дар-Теену померещилось, что легкое радужное облачко поднялось над телом, однако, вместо того чтобы подняться вверх, мгновенно впиталось в зеленоватое лезвие меча.
Еще два наемника упали тут же, рядом; Черный Убийца и его древний хозяин знали свое дело, исправно пожирая души смертных.
– Назад! – завопил предводитель. – Назад, дурачье!
Дар-Теен пошарил глазами по полянке: седой предусмотрительно занял позицию подальше от обладателя страшного меча и не торопился бросаться в бой.
Воцарилась тишина. Краем глаза Дар-Теен увидел размытые тени, пытающиеся обойти его с фланга; меч в руках сам рванулся к ийлурам, последовал тихий шелест – и еще два тела тихо осели на траву.
– Занятный у тебя меч. – Старший наемник с холодным любопытством разглядывал Черного Убийцу, – где взял?
Дар-Теен промолчал. Разговоры, разговоры… Ведь он тоже не дурак, понимает, что его попросту хотят отвлечь, чтобы незаметно обойти или отступить, а затем беспрепятственно догнать Элхаджа, который – совершенно зря – предпочел рвануть в кусты.
– Не хочешь говорить? – ухмылка на лице ийлура стала шире. – Ну и ладно. Такие мечи просто так в руки смертным не даются… Слыхал я… разные истории, которые дурно заканчивались для владельцев таких вот вещиц.
Дар-Теен откашлялся:
– Лучше бы вам оставить нас в покое…
Седой наемник с деланым безразличием пожал плечами.
– Да я бы и рад, но, сам понимаешь, честь наемника. Разве я могу сказать своему нанимателю, что отказался от синха, испугавшись какого-то там меча? Пусть даже и особенного?
– Я ведь сказал, что не отдам синха. – Дар-Теен на всякий случай поднял меч так, чтобы острие смотрело точнехонько в широкую грудь ийлура.
– Хм. А если я призову силу битв? – тот покачал головой и, словно размышляя, добавил: – Даже не знаю, поможет ли…
Короткий свист. Словно кнут, режущий воздух. А потом – холод в бедре, разом сменившийся горячей болью. Дар-Теен покосился на ногу; так и есть – вогнали по самую рукоятку метательный нож. А нож в бедре – дело нехорошее. Сколько ийлуров отправилось к Фэнтару через считаные минуты после подобной раны?
«Таки достали!» – Дар-Теен смачно выругался.
– Синха мы найдем, – заверил его седой, – но ты же, дуралей, верный своему слову, будешь тащиться за нами до последнего, мешать и убивать моих парней. Так что мы не будем торопиться, а дождемся, пока ты сам здесь поляжешь.
Дар-Теен затравленно огляделся. Сколько их осталось? Хм. Было восемь, кажется, четверых забрал Черный Убийца… стоп. Но почему тогда их снова восемь? Наверняка прятались по кустам, не торопясь выходить. А может быть, целая команда уже рыщет по лесу в поисках перепуганного насмерть синха?
Надо было что-то делать. Причем быстро – штанина до самой щиколотки стала противно-мокрой и горячей, а перед глазами уже вовсю прыгали серые мошки.
Дар-Теен, стараясь не делать резких движений, шагнул вперед.
Наемники тоже медленно и осторожно попятились.
«Проклятие! Да они и правда не торопятся!»
Опять резкий, как удар хлыста, свист. Но на сей раз Черный Убийца дрогнул, рванулся в сторону – и на траву бессильно упал отбитый нож.
– Деритесь! – Еще один шаг вперед, и точно так же наемники осторожно отступают. – Трусы!
– Э нет, – предводитель с усмешкой погрозил пальцем, – мы не трусы, мы просто осторожные и не хотим раньше времени отправиться к отцам-покровителям.
А перед глазами стремительно сгущалась тьма. Во рту стало противно-горько, казалось, воздух загустел и входит в легкие вязкими сгустками.
Дар-Теен пошатнулся.
«Ну вот и все. Так глупо».
И снова – далекий гонг. Призывный, манящий. Латная перчатка призрака начала медленно таять, словно древний хозяин меча окончательно разуверился в новом владельце оружия. Но в самый последний миг на кромке угасающего сознания кто-то прорычал: «Воткни. Меч. В землю».
Дар-Теен даже не успел подумать о том, кем мог быть невидимый советчик. Из последних сил размахнулся и вогнал Черного Убийцу в теплую жирную почву. Успел увидеть, как во все стороны от лезвия хлынул призрачный зеленоватый свет иного мира, как судорожно дернулся седовласый наемник…
И все схлынуло прочь, смываемое черной и холодной волной беспамятства.
…Над ним, плавая в клочьях тумана, нависало зеленое лицо Элхаджа.
– Пить хочешь? На вот… много крови потерял, – проухал синх.
Губ коснулось холодное горлышко фляги, в пересохшее горло полилась вода, и Дар-Теену показалось, что силы вернулись. По крайней мере настолько, что он сможет сесть.
Это и правда удалось – с четвертой попытки и не без помощи Элхаджа.
– Ты всех перебил, – только и заметил синх, – этот твой меч – воистину бесценное оружие.
– Еще бы, – просипел ийлур, – все полегли без единой царапины. Не удивляюсь, что царьку кочевников хотелось иметь при себе эту железку.
Ийлур бросил осторожный взгляд на ногу: штанина разрезана, выше раны – умело наложенный жгут, а сама рана аккуратно закрыта повязкой. Дар-Теен ощутил прилив горячей признательности, благодарно похлопал синха по плечу.
– Ты меня перевязал?
Но Элхадж лишь неопределенно махнул рукой.
– Нет. Лгать не стану… Когда я вернулся, все это уже было. Ты, верно, сам наложил повязку и забыл.
Дар-Теен невольно поежился. Сам? Да ведь последнее, что помнил, – это падающие наемники. А если…
– Ты никого тут не заметил?
Синх задумчиво почесал макушку.
– Нет. Никого… Ну что, идем дальше?
Тут ийлуру захотелось как следует тряхнуть зеленое дитя Шейниры. Эх, были бы силы…
– Ты что, совсем сбрендил, синх? Я едва сижу, а ты – пойдем!
Вместо ответа Элхадж принялся копаться в своих мешочках, которые все дни перехода по Диким землям старательно наполнял травами. Выудил нечто похожее на жеваный и скатанный в шарик стебелек.
– На вот, пожуй. Легче станет.
– А ийлуры этим не травятся случайно? – буркнул Дар-Теен, однако снадобье взял и сунул за щеку. По языку мгновенно растеклась горечь и, словно завоевывая все новые и новые пространства, устремилась в горло.
– И что за гадость ты мне сунул, а?
Элхадж только покачал головой. Осторожно пощупал рану и проворчал, что жгут уже можно и снять.
– Я тебе сунул, как ты изволил выразиться, одну весьма полезную травку, которая поставит тебя на ноги до конца нашего путешествия.
Тут Дар-Теен уже не нашелся, что ответить. Тем более сил на самом деле прибавилось – так, что он смог подняться почти без помощи.
Подобрал Черного Убийцу, который все еще торчал в земле. Поднял дорожный мешок. Перед глазами плясали цветные круги, но… Идти-то он был в состоянии.
«А как же Лиэ-Нэсс?» – он вдруг вспомнил свое видение. Кажется, она говорила что-то важное… предостерегала?Дар-Теена внезапно прошиб холодный пот. Похоже, вот и настал тот миг, о котором Лиэ предупреждала еще в Кар-Холоме! И он подозрительно покосился на синха: что там за мыслишки плавают в зеленой голове?
– Когда минует опасность, – сказал задумчиво Дар-Теен.
– Что ты там бормочешь? – Элхадж тут же оказался рядом, заботливо поддержал под локоть.
Ийлур пожал плечами.
– Наверное, нам пришла пора расставаться. Я отдам тебе семена, ты уж донеси их до Храма и отдай жрецам.
Желтые глазищи синха округлились.
– Ты что? Дар-Теен, да ведь еще далеко идти! А там…
Он умолк и горестно покачал головой. Затем внимательно поглядел на ийлура.
– Я боюсь, мне самому точно не дойти.
Вид у Элхаджа был жалкий. Несоразмерно большая поникшая голова, тощие руки, безвольно повисшие вдоль костлявых боков. И Дар-Теену показалось, что губы у синха затряслись, как у самого обычного ийлурского дитяти, которого обидели и который собирался расплакаться.
«Когда минует опасность, – повторил про себя Дар-Теен, – вот и пойми, что Лиэ-Нэсс имела в виду. И ведь прав Элхадж – неведомо, что ждет нас там, в низине. Вдруг там его тоже поджидают наемники? Тогда он не дойдет до Храма, а Лиэ-Нэсс не обретет покой».
– Пойдем, прошу тебя, – промямлил синх, смешно морща полоски, – еще далеко… ну же, Дар-Теен…
…Обрыв оказался вовсе не так страшен, как виделось ночью. И низина в свете дня приветливо зеленела, поблескивала стежками ручейков. Дальше, там, где начиналась долина золотых роз, все было серо и мрачно, ни капли жизни; и только зеленые башни Храма Шейниры сверкали на солнце, словно полированные.
Первым спускался Дар-Теен. Правда, место спуска они выбрали неудачное; пройдя около трети пути, синх вдруг заметил, что совсем неподалеку кто-то заботливо вырубил в известняке ступени. Но возвращаться наверх не стали, а продолжили спуск, цепляясь за белесые, нагретые солнцем выступы.
– Следующий раз смотреть будем лучше, – вынес вердикт Дар-Теен.
Солнышко палило от души, и ийлур, выросший на севере, обливался потом. Давала о себе знать и раненая нога; Дар-Теен только старался не думать о том, а что же с ним будет, когда закончится действие синхова снадобья.
Элхадж словно мысли его читал, на каждом шагу подбадривал:
– Ничего-ничего, скоро уже. Еще чуть-чуть. Осторожнее, здесь хрупкий пласт…
«Любопытно, что мне там сулил элеан из Храма Дракона?» – успел подумать Дар-Теен перед тем, как что-то хрустнуло под ногами и пальцы соскользнули по гладкому камню.
…Потом был полет. И неживое, отстраненное недоумение: «Как, я все-таки сорвался?» И страшный, разбивающий вдребезги, сминающий внутренности миг встречи с землей. Над головой завертелось помутневшее небо, а откуда-то издалека донесся вопль Элхаджа.
Хотя, быть может, все это уже мерещилось – как легкое дыхание уходящего в прошлое мира.
…Дар-Теен снова открыл глаза, не совсем понимая, что произошло. И над ним, как и несколько часов назад, в хлопьях тумана склонился синх по имени Элхадж.
– Ты сильно разбился, – изрек он, – странно, что до сих пор жив.
«Да, жив, – удивленно подумал Дар-Теен, – пока жив…»
Зрение постепенно прояснялось, хотя перед глазами все вертелось каруселью. Пустой желудок скукожился печеным яблоком. Но главное – Дар-Теен чувствовал свои ноги и руки.
«Значит, поднимусь еще», – радость прорвалась сквозь скорлупу боли, игристым вином заполняя сознание.
– Элхадж… – ийлур через силу улыбнулся, – это… ничего… пройдет…
Желтые глаза синха загадочно блеснули.
– Дай мне… еще… того зелья…
– А нужно ли? – Элхадж пожал плечами. – Ты уже не дойдешь до Храма, Дар-Теен.
– Что…
Ийлур хотел спросить: «Что ты делаешь, Элхадж» – но дыхание застряло комом в горле. Зеленые пальцы синха уверенно шарили по груди, затем наткнулись на маленький мешочек с семенами золотых роз, распутали узелок…
– Элхадж! – выдохнул ийлур.
И все. Иной раз молчание красноречивее любых слов.
Синх выпрямился, привязал драгоценный мешочек к поясу.
А еще через несколько минут Дар-Теен услышал:
– Прими, великая Мать, в жертву этого ийлура, и даруй мне силу, дабы одолеть Отступника и вернуть тебе былое величие.
Затем, уже шепотом, Элхадж добавил:
– Прощай, Дар-Теен. Здесь наши пути расходятся… Хорошо, что мне даже не пришлось ничего делать самому.
И Дар-Теен понял, что синх повернулся и ушел. К темному Храму, унося маленький бархатный мешочек, который ийлур пронес почти через пол-Эртинойса.
…Тук. Тук. Тук.
Дар-Теен поискал глазами источник звука, но не увидел ничего, кроме бескрайнего неба, в зените опушенного легким белым облаком. Над ним висел полог, сплетенный из зноя и тишины – злой, звенящей и отнимающей надежду.
Потом ийлур догадался, что странный звук – это не более чем обреченный стук его собственного сердца. И все.
Глава 18
– Шейнира благоволит к нам, – изрек Элхадж вечером седьмого дня пребывания в Диких землях, – мы почти дошли, но еще ни разу никто не напал на нас.
– Разве что только наемники, – съехидничал Дар-Теен и пощупал уже начавший подживать кровоподтек.
– Но, Дар-Теен, ты же не будешь отрицать, что больше они нас не тревожили? Мы идем уже который день…
– Завтра будет восьмой, – уточнил ийлур, прихлебывая горячую воду. После такого питья вся одежда становилась мокрой от пота, но казалось, что жара слегка спала.
– Я же сказал, что обходил топи, – огрызнулся Элхадж.
Потом, умолкнув, он улегся на траву и закрыл глаза. То ли заснул, то ли просто не желал смотреть на своего попутчика.
«Ну и дрыхни», – раздраженно подумал ийлур. Ему спать почему-то не хотелось, и он остался сидеть у догорающего костра, помешивая палочкой угли. Положа руку на сердце он уже не мог дождаться того дня, когда оставит Элхаджа у Храма, отдаст жрецам семена золотых роз, а сам отправится на восток, в Гвенимар.
«Не верю я тебе, дружок, не верю, – думал Дар-Теен, глядя на неподвижного синха, – ты ведешь свою игру, и неясно пока, чем все это закончится».
Угли багрово мерцали в темноте, неподалеку заливисто квакали лягушки. В их нестройный хор вплеталось хриплое «угук» ночной птицы… Вот они, Дикие земли. Никому не нужные, ничейные. Да и что хорошего можно найти в жарком южном лесу, среди болот, дышащих испарениями?
«Уж владыке Северного Берега точно бы тут не понравилось», – Дар-Теен усмехнулся. И воспоминания хлынули на него: берега моря Холодов, изрезанные фьордами, ледяные глыбы, сугробы, добротные терема. А лес – ели высоченные, подпирающие чертоги Фэнтара. И конечно же городской храм, куда мог прийти каждый, возжечь благовония и обратиться к отцу-покровителю.
«А я ведь уже давно у тебя ничего не просил, – подумал ийлур. – Может быть, ты забыл обо мне? Или тебе не нужны ослушники?»
Так и не получив в ответ божественного знака, Дар-Теен вновь уставился на угли. Сколько он уже прожил без возможности призвать силу битв? И ведь до сих пор живет, и ничего плохого вроде не приключилось. А что, если Эристо была права и есть смертные, которым сила богов и вовсе не доступна?
«Но тогда зачем этим смертным боги-покровители? Лиэ-Нэсс обратилась к Шейнире, и та ей ответила… А Фэнтар, он молчал…»
Ийлур поймал себя на том, что запутался окончательно. Нет, все-таки тысячу раз были правы жрецы, которые втолковывали пастве о вреде размышлений.
И тут Дар-Теен насторожился.
Все было по-прежнему – лягушки, ночная птица… Никаких новых звуков не вплелось в песнь ночи. Только вот Элхадж внезапно сел у костра, а затем начал медленно подниматься. С закрытыми глазами.
«Любопытно, – Дар-Теен неслышно встал на ноги, – раньше за ним такого не водилось».
А синх тем временем, вытянув вперед руки и делая плавные движения, словно раздвигал перед собой заросли, двинулся прочь от места, привала, что-то бормоча на ходу.
Ийлур на цыпочках крался следом. С одной стороны, наверное, следовало разбудить синха и втолковать ему посредством тумаков, что по ночам следует спать, а не разгуливать с закрытыми глазами по лесу. С другой стороны – Дар-Теену стало жуть как интересно, куда и зачем направляется синх.
– Чаша… весы… – донеслось до ийлура, – должен ли… я?
Похоже, синх увлеченно беседовал с самим собой, причем разными голосами – своим собственным и чужим, низким, почти рычащим. Ийлур нахмурился: когда с кем-нибудь из детей Фэнтара случалось подобное, соседи или родня звали жреца, и тот, именем отца-покровителя и какими-то хитрыми ритуалами приводил бредившего в чувство. Но что можно сделать, когда речь идет о синхе?
– Твой народ… вернется… – прорычал Элхадж. Он медленно шагал вперед, все дальше и дальше углубляясь в заросли папоротника.
– Но поможет ли это мне? – Это синх сказал уже своим обычным голосом.
И вдруг, дернувшись всем телом, рванул в темноту.
– Стой! Куда?!! – Ийлур бросился следом, догнал Элхаджа и схватил его за ворот альсунеи.
Кстати, очень вовремя, потому что синх умудрился выбраться на край обрыва.
– Тьфу, да проснись же ты! – Дар-Теен что есть силы тряхнул Элхаджа раз, другой.
А потом, вмиг забыв о синхе, уставился на открывшийся вид.
Под ногами, в паре сотен локтей, начиналась гладкая, блюдцем вогнутая низина. Шапки деревьев кучерявились, словно набросанные пригоршнями, а чуть дальше лес и вовсе сходил на нет. И вот там-то большая луна ласково обнимала серую долину и кутала в сверкающую сеть громаду Храма.
Элхадж слабо шевельнулся в руках.
– Пусти.
Но Дар-Теен, продолжая держать синха за шиворот, указал в низину:
– Это и есть?..
Последовал тяжелый вздох:
– Да, это Храм Шейниры. Наше путешествие близится к концу, Дар-Теен.
Они все-таки решили дождаться утра, но спать уже не ложились. Элхадж расхаживал вокруг кострища и, сложив руки на груди, шептал молитвы. А Дар-Теен, который уже очень давно не молился Фэнтару, решил пройтись точильным камнем по лезвию Черного Убийцы. Злость, раздражение, усталость – все как рукой сняло. И перед глазами маячили величественные башни, залитые лунным светом, ломаная тень на серой земле – и все это словно переплетено мерцающей паутиной южной ночи.
«А ведь красиво, – пришел к заключению Дар-Теен, – темный Храм… которого мне следовало опасаться, на самом деле красив. Разве может тамжить истинное зло Эртинойса? Ведь все, что я почувствовал, глядя на башни, был покой.Словно нашел то, что давно уже искал».
– Как только рассветет, мы спустимся с обрыва, – прострекотал Элхадж, потирая руки, – надеюсь, что Шейнира будет и дальше благосклонна ко мне… к нам то есть.
– Угу, – Дар-Теен поднялся, пару раз взмахнул мечом, – наверное, ваши жрецы удивятся, увидев нас вместе!
– Они будут рады, когда ты отдашь им то, что несешь, – уже спокойнее ответил синх, – ты ведь мне тогда правду сказал? Ну, про семена золотых роз?
– Да. – Черный Убийца удовлетворенно скользнул в предназначенную ему ременную петлю. – Только бы пересечь равнину.
– Пересечем. – Элхадж беззаботно махнул рукой… И вдруг замер. – Ты слышишь, Дар-Теен?..
– Прячься! – гаркнул ийлур.
Меч, добытый в Кар-Холоме, послушно лег в руку.
«Видать, Шейнира не слишком-то благоволила к нам», – усмехнулся Дар-Теен.
Жаль только, что Элхадж так и не успел исчезнуть до того, как на полянку шагнули старые знакомые под предводительством седовласого ийлура.
– Отойди, северянин, – процедил он, даже не удостоив Дар-Теена взглядом, – я уже говорил, что ты нам не нужен. Мы пришли за ним.
Кажется, Элхадж тихонько заскулил, прячась за спину Дар-Теена.
– Зачем он тебе нужен? – Ийлур шагнул вперед и прищурился на меч. – Какое тебе дело до синха?
– Я… я обещал… – Слова вдруг застряли в горле маленькими колючими ершиками. – Я обещал позаботиться о нем и довести его до Храма.
– Ну и дурак.
Дар-Теен поспешно пересчитал наемников – восемь. Всего лишь восемь на одного.
– Этот синх, – седой ийлур демонстративно сложил руки на груди, не торопясь нападать, – он ведь многого тебе не сказал, ийлур. Он идет в Храм, чтобы вернуть мощь своей богине… После того как это случится, синхи снова смогут взывать к своей Темной Матери и более не будут беззащитны перед ийлурами.
– Это… правда, Элхадж? – не поворачиваясь, прошептал Дар-Теен.
Молчание. А затем – страшное «да».
– Почему ты не сказал мне сразу?
Хотя, глупо спрашивать об этом теперь. Дар-Теен поднял Черного Убийцу.
«Более не будут беззащитны перед ийлурами… Но ведь Лиэ-Нэсс… она просила, и я обещал. Значит, не все так просто, как может показаться? И даже синхи со своей Темной Матерью имеют право на жизнь в Эртинойсе?»
– Почему я должен больше верить тебе, чем ему? – поинтересовался Дар-Теен.
Ийлур пожал широченными плечами.
– Да потому, что он – синх. Или тебе неведомо, что в их телах – проклятые души, которые потом возвращаются в ожерелье Шейниры?
Дар-Теен упрямо сжал зубы. Может быть, прав этот седой наемник? Может быть…
«Но Лиэ-Нэсс просила… И только тогда она обретет истинный покой…»
А ийлур, словно ощутив борьбу, происходящую в душе Дар-Теена, продолжил:
– И потом, северянин, сколько раз уже предал тебя этот синх? Шейнира требует жертвы, уважаемый, и от этого никуда не скроешься. Ты не боишься, что станешь следующей? А этот уродец перешагнет через твое бездыханное тело и пойдет себе дальше. К вершине могущества…
– Я не буду тебя слушать, – процедил Дар-Теен, и получилось это не совсем уверенно.
– А лучше послушай. – Ийлур улыбнулся. Добродушно и располагающе. – Если бы не твое происхождение, дружок, лежал бы ты уже изрубленный. А я с тобой торгуюсь из-за мерзкой ящерицы.
«В самом деле, – мелькнула серебристой рыбкой мысль, – ведь этот наемник говорит весьма здравые вещи… Откуда тебе знать, что на уме у Элхаджа? Единожды солгав… вернее, умолчав…»
Клинок Черного Убийцы чуть-чуть опустился. За спиной раздался сдавленный стон Элхаджа.
– Так-то лучше, – буркнул наемник, – отойди себе в сторону и отпустим тебя с миром на все четыре стороны.
И вдруг что-то шевельнулось на самом краю зрения. Дар-Теен быстро взглянул туда, где, как ему померещилось, кто-то был…
Лиэ-Нэсс в белом платье стояла, прислонившись к дереву. Длинные рыжие волосы падали на узкие плечи, окутывая ее фигурку подобно плащу.
– Сейчас так просто свернуть с нужного пути, – сказала она, – не отдавай им синха. А потом, когда опасность минует, тебе лучше с ним расстаться. Сразу же.
Черный Убийца снова взмыл вверх.
– Нет. Он дойдет до Храма.
Седой не стал больше разговаривать. Только коротко махнул рукой, подавая сигнал к нападению своим спутникам. Элхадж провизжал что-то неразборчивое, и по хрусту веток за спиной ийлур понял, что синх рванул прочь. Ну а ийлуры двинулись вперед. На Дар-Теена.
…Все было так же, как и в прошлый раз: басовито запел далекий гонг, лезвие Черного Убийцы подернулось изумрудной пылью, а на рукоять легла невесомая рука в латной перчатке.
– Я не отдам синха, – повторил Дар-Теен.
Черный Убийца отозвался мелодичным звоном, словно кто-то тронул серебряный колокольчик, и вновь зажил собственной жизнью, похоже, даже не нуждаясь в руках Дар-Теена.
Первым упал молодой – самый отчаянный – ийлур. Упал без единой царапины, но Дар-Теену померещилось, что легкое радужное облачко поднялось над телом, однако, вместо того чтобы подняться вверх, мгновенно впиталось в зеленоватое лезвие меча.
Еще два наемника упали тут же, рядом; Черный Убийца и его древний хозяин знали свое дело, исправно пожирая души смертных.
– Назад! – завопил предводитель. – Назад, дурачье!
Дар-Теен пошарил глазами по полянке: седой предусмотрительно занял позицию подальше от обладателя страшного меча и не торопился бросаться в бой.
Воцарилась тишина. Краем глаза Дар-Теен увидел размытые тени, пытающиеся обойти его с фланга; меч в руках сам рванулся к ийлурам, последовал тихий шелест – и еще два тела тихо осели на траву.
– Занятный у тебя меч. – Старший наемник с холодным любопытством разглядывал Черного Убийцу, – где взял?
Дар-Теен промолчал. Разговоры, разговоры… Ведь он тоже не дурак, понимает, что его попросту хотят отвлечь, чтобы незаметно обойти или отступить, а затем беспрепятственно догнать Элхаджа, который – совершенно зря – предпочел рвануть в кусты.
– Не хочешь говорить? – ухмылка на лице ийлура стала шире. – Ну и ладно. Такие мечи просто так в руки смертным не даются… Слыхал я… разные истории, которые дурно заканчивались для владельцев таких вот вещиц.
Дар-Теен откашлялся:
– Лучше бы вам оставить нас в покое…
Седой наемник с деланым безразличием пожал плечами.
– Да я бы и рад, но, сам понимаешь, честь наемника. Разве я могу сказать своему нанимателю, что отказался от синха, испугавшись какого-то там меча? Пусть даже и особенного?
– Я ведь сказал, что не отдам синха. – Дар-Теен на всякий случай поднял меч так, чтобы острие смотрело точнехонько в широкую грудь ийлура.
– Хм. А если я призову силу битв? – тот покачал головой и, словно размышляя, добавил: – Даже не знаю, поможет ли…
Короткий свист. Словно кнут, режущий воздух. А потом – холод в бедре, разом сменившийся горячей болью. Дар-Теен покосился на ногу; так и есть – вогнали по самую рукоятку метательный нож. А нож в бедре – дело нехорошее. Сколько ийлуров отправилось к Фэнтару через считаные минуты после подобной раны?
«Таки достали!» – Дар-Теен смачно выругался.
– Синха мы найдем, – заверил его седой, – но ты же, дуралей, верный своему слову, будешь тащиться за нами до последнего, мешать и убивать моих парней. Так что мы не будем торопиться, а дождемся, пока ты сам здесь поляжешь.
Дар-Теен затравленно огляделся. Сколько их осталось? Хм. Было восемь, кажется, четверых забрал Черный Убийца… стоп. Но почему тогда их снова восемь? Наверняка прятались по кустам, не торопясь выходить. А может быть, целая команда уже рыщет по лесу в поисках перепуганного насмерть синха?
Надо было что-то делать. Причем быстро – штанина до самой щиколотки стала противно-мокрой и горячей, а перед глазами уже вовсю прыгали серые мошки.
Дар-Теен, стараясь не делать резких движений, шагнул вперед.
Наемники тоже медленно и осторожно попятились.
«Проклятие! Да они и правда не торопятся!»
Опять резкий, как удар хлыста, свист. Но на сей раз Черный Убийца дрогнул, рванулся в сторону – и на траву бессильно упал отбитый нож.
– Деритесь! – Еще один шаг вперед, и точно так же наемники осторожно отступают. – Трусы!
– Э нет, – предводитель с усмешкой погрозил пальцем, – мы не трусы, мы просто осторожные и не хотим раньше времени отправиться к отцам-покровителям.
А перед глазами стремительно сгущалась тьма. Во рту стало противно-горько, казалось, воздух загустел и входит в легкие вязкими сгустками.
Дар-Теен пошатнулся.
«Ну вот и все. Так глупо».
И снова – далекий гонг. Призывный, манящий. Латная перчатка призрака начала медленно таять, словно древний хозяин меча окончательно разуверился в новом владельце оружия. Но в самый последний миг на кромке угасающего сознания кто-то прорычал: «Воткни. Меч. В землю».
Дар-Теен даже не успел подумать о том, кем мог быть невидимый советчик. Из последних сил размахнулся и вогнал Черного Убийцу в теплую жирную почву. Успел увидеть, как во все стороны от лезвия хлынул призрачный зеленоватый свет иного мира, как судорожно дернулся седовласый наемник…
И все схлынуло прочь, смываемое черной и холодной волной беспамятства.
…Над ним, плавая в клочьях тумана, нависало зеленое лицо Элхаджа.
– Пить хочешь? На вот… много крови потерял, – проухал синх.
Губ коснулось холодное горлышко фляги, в пересохшее горло полилась вода, и Дар-Теену показалось, что силы вернулись. По крайней мере настолько, что он сможет сесть.
Это и правда удалось – с четвертой попытки и не без помощи Элхаджа.
– Ты всех перебил, – только и заметил синх, – этот твой меч – воистину бесценное оружие.
– Еще бы, – просипел ийлур, – все полегли без единой царапины. Не удивляюсь, что царьку кочевников хотелось иметь при себе эту железку.
Ийлур бросил осторожный взгляд на ногу: штанина разрезана, выше раны – умело наложенный жгут, а сама рана аккуратно закрыта повязкой. Дар-Теен ощутил прилив горячей признательности, благодарно похлопал синха по плечу.
– Ты меня перевязал?
Но Элхадж лишь неопределенно махнул рукой.
– Нет. Лгать не стану… Когда я вернулся, все это уже было. Ты, верно, сам наложил повязку и забыл.
Дар-Теен невольно поежился. Сам? Да ведь последнее, что помнил, – это падающие наемники. А если…
– Ты никого тут не заметил?
Синх задумчиво почесал макушку.
– Нет. Никого… Ну что, идем дальше?
Тут ийлуру захотелось как следует тряхнуть зеленое дитя Шейниры. Эх, были бы силы…
– Ты что, совсем сбрендил, синх? Я едва сижу, а ты – пойдем!
Вместо ответа Элхадж принялся копаться в своих мешочках, которые все дни перехода по Диким землям старательно наполнял травами. Выудил нечто похожее на жеваный и скатанный в шарик стебелек.
– На вот, пожуй. Легче станет.
– А ийлуры этим не травятся случайно? – буркнул Дар-Теен, однако снадобье взял и сунул за щеку. По языку мгновенно растеклась горечь и, словно завоевывая все новые и новые пространства, устремилась в горло.
– И что за гадость ты мне сунул, а?
Элхадж только покачал головой. Осторожно пощупал рану и проворчал, что жгут уже можно и снять.
– Я тебе сунул, как ты изволил выразиться, одну весьма полезную травку, которая поставит тебя на ноги до конца нашего путешествия.
Тут Дар-Теен уже не нашелся, что ответить. Тем более сил на самом деле прибавилось – так, что он смог подняться почти без помощи.
Подобрал Черного Убийцу, который все еще торчал в земле. Поднял дорожный мешок. Перед глазами плясали цветные круги, но… Идти-то он был в состоянии.
«А как же Лиэ-Нэсс?» – он вдруг вспомнил свое видение. Кажется, она говорила что-то важное… предостерегала?Дар-Теена внезапно прошиб холодный пот. Похоже, вот и настал тот миг, о котором Лиэ предупреждала еще в Кар-Холоме! И он подозрительно покосился на синха: что там за мыслишки плавают в зеленой голове?
– Когда минует опасность, – сказал задумчиво Дар-Теен.
– Что ты там бормочешь? – Элхадж тут же оказался рядом, заботливо поддержал под локоть.
Ийлур пожал плечами.
– Наверное, нам пришла пора расставаться. Я отдам тебе семена, ты уж донеси их до Храма и отдай жрецам.
Желтые глазищи синха округлились.
– Ты что? Дар-Теен, да ведь еще далеко идти! А там…
Он умолк и горестно покачал головой. Затем внимательно поглядел на ийлура.
– Я боюсь, мне самому точно не дойти.
Вид у Элхаджа был жалкий. Несоразмерно большая поникшая голова, тощие руки, безвольно повисшие вдоль костлявых боков. И Дар-Теену показалось, что губы у синха затряслись, как у самого обычного ийлурского дитяти, которого обидели и который собирался расплакаться.
«Когда минует опасность, – повторил про себя Дар-Теен, – вот и пойми, что Лиэ-Нэсс имела в виду. И ведь прав Элхадж – неведомо, что ждет нас там, в низине. Вдруг там его тоже поджидают наемники? Тогда он не дойдет до Храма, а Лиэ-Нэсс не обретет покой».
– Пойдем, прошу тебя, – промямлил синх, смешно морща полоски, – еще далеко… ну же, Дар-Теен…
…Обрыв оказался вовсе не так страшен, как виделось ночью. И низина в свете дня приветливо зеленела, поблескивала стежками ручейков. Дальше, там, где начиналась долина золотых роз, все было серо и мрачно, ни капли жизни; и только зеленые башни Храма Шейниры сверкали на солнце, словно полированные.
Первым спускался Дар-Теен. Правда, место спуска они выбрали неудачное; пройдя около трети пути, синх вдруг заметил, что совсем неподалеку кто-то заботливо вырубил в известняке ступени. Но возвращаться наверх не стали, а продолжили спуск, цепляясь за белесые, нагретые солнцем выступы.
– Следующий раз смотреть будем лучше, – вынес вердикт Дар-Теен.
Солнышко палило от души, и ийлур, выросший на севере, обливался потом. Давала о себе знать и раненая нога; Дар-Теен только старался не думать о том, а что же с ним будет, когда закончится действие синхова снадобья.
Элхадж словно мысли его читал, на каждом шагу подбадривал:
– Ничего-ничего, скоро уже. Еще чуть-чуть. Осторожнее, здесь хрупкий пласт…
«Любопытно, что мне там сулил элеан из Храма Дракона?» – успел подумать Дар-Теен перед тем, как что-то хрустнуло под ногами и пальцы соскользнули по гладкому камню.
…Потом был полет. И неживое, отстраненное недоумение: «Как, я все-таки сорвался?» И страшный, разбивающий вдребезги, сминающий внутренности миг встречи с землей. Над головой завертелось помутневшее небо, а откуда-то издалека донесся вопль Элхаджа.
Хотя, быть может, все это уже мерещилось – как легкое дыхание уходящего в прошлое мира.
…Дар-Теен снова открыл глаза, не совсем понимая, что произошло. И над ним, как и несколько часов назад, в хлопьях тумана склонился синх по имени Элхадж.
– Ты сильно разбился, – изрек он, – странно, что до сих пор жив.
«Да, жив, – удивленно подумал Дар-Теен, – пока жив…»
Зрение постепенно прояснялось, хотя перед глазами все вертелось каруселью. Пустой желудок скукожился печеным яблоком. Но главное – Дар-Теен чувствовал свои ноги и руки.
«Значит, поднимусь еще», – радость прорвалась сквозь скорлупу боли, игристым вином заполняя сознание.
– Элхадж… – ийлур через силу улыбнулся, – это… ничего… пройдет…
Желтые глаза синха загадочно блеснули.
– Дай мне… еще… того зелья…
– А нужно ли? – Элхадж пожал плечами. – Ты уже не дойдешь до Храма, Дар-Теен.
– Что…
Ийлур хотел спросить: «Что ты делаешь, Элхадж» – но дыхание застряло комом в горле. Зеленые пальцы синха уверенно шарили по груди, затем наткнулись на маленький мешочек с семенами золотых роз, распутали узелок…
– Элхадж! – выдохнул ийлур.
И все. Иной раз молчание красноречивее любых слов.
Синх выпрямился, привязал драгоценный мешочек к поясу.
А еще через несколько минут Дар-Теен услышал:
– Прими, великая Мать, в жертву этого ийлура, и даруй мне силу, дабы одолеть Отступника и вернуть тебе былое величие.
Затем, уже шепотом, Элхадж добавил:
– Прощай, Дар-Теен. Здесь наши пути расходятся… Хорошо, что мне даже не пришлось ничего делать самому.
И Дар-Теен понял, что синх повернулся и ушел. К темному Храму, унося маленький бархатный мешочек, который ийлур пронес почти через пол-Эртинойса.
…Тук. Тук. Тук.
Дар-Теен поискал глазами источник звука, но не увидел ничего, кроме бескрайнего неба, в зените опушенного легким белым облаком. Над ним висел полог, сплетенный из зноя и тишины – злой, звенящей и отнимающей надежду.
Потом ийлур догадался, что странный звук – это не более чем обреченный стук его собственного сердца. И все.
Глава 18
ОЖЕРЕЛЬЕ ПРОКЛЯТЫХ ДУШ
Элхадж радовался, легкой трусцой минуя очередной островок леса. Радовался в основном тому, что все так удачно сложилось и ему не пришлось самому прилагать усилия, чтобы отправить ийлура прямиком к Шейнире.
В открытом бою Дар-Теена было не одолеть, подсыпать в питье отравы – как-то мерзко да и боязно: а вдруг поймет до того, как яд подействует… А так все произошло просто замечательно: сорвался с обрыва, разбился. И делать ничего не нужно было, только оставить изломанное тело доживать последние часы.
Синх остановился, чтобы перевести дух. Перебросил Черного Убийцу на другое плечо, глотнул воды из фляжки и в который раз напомнил себе, что Дар-Теен таскал повсюду на себе эту тяжеленную железку, а помимо нее, еще уйму всякой всячины. На донышке синховой души зашевелилась совесть, перебирая тонкими лапками.
«А ведь Дар-Теен уже и помер, наверное. – Мысль эта неприятно отдавала горечью. – Может быть, вернуться и хотя бы похоронить его?»
Тут Элхадж упрямо затряс головой. Вот чего еще не хватало – так это сомнений!
А ведь решение он принял несколько дней назад, почти сразу после встречи с Указующим… И разве что только сумасшедший будет сомневаться в том, что выбрать – благоденствие собственного народа вкупе с собственным величием или никому не нужную жизнь ийлура, который на своем веку наверняка зарубил немало синхов.
Но не это было главным. На самом деле ничто не могло так подтвердить правильность выбора, как сила. И ее-то как раз Элхадж очень хорошо ощущал; она плескалась в нем самом, и вокруг – доступная, подаренная Шейнирой в ответ на принесенную жертву. Вспоминались слова метхе Саона о том, что, если никогда не ощущал дар, то невозможно понять того, что испытывает наполненный силой синх.Прав был старик, прав… И Элхадж ощущал себя наполненным,не пустышкой, не яичной скорлупой, откуда выпустили содержимое, а именно цельным, настоящим синхом.
Что ж, Отступнику не поздоровится… Оставалось только добраться до него и сойтись в последней битве за Темную Мать.
«И тогда я поведу свой народ к процветанию, и убоятся синхов те, кто раньше притеснял их!»
Еще одна остановка, Черный Убийца перемещается на другое плечо. Еще один глоток из фляги, в которой вода плещется уже на самом донышке. Солнце висит в зените, поливая горячим светом Дикие земли, собирая жар в блюдце низины. А там, посреди серой пустоши, поблескивает Храм.
«Дойду, – Элхадж прищурился на темный силуэт самой высокой башни, – теперь уж точно дойду, и никто меня не остановит».
Он вдруг заметил, что над Храмом парит крылатая фигурка. Похоже, один из сыновей Сумеречного Санаула тоже проявлял недюжинное любопытство к последнему оплоту Шейниры.
В открытом бою Дар-Теена было не одолеть, подсыпать в питье отравы – как-то мерзко да и боязно: а вдруг поймет до того, как яд подействует… А так все произошло просто замечательно: сорвался с обрыва, разбился. И делать ничего не нужно было, только оставить изломанное тело доживать последние часы.
Синх остановился, чтобы перевести дух. Перебросил Черного Убийцу на другое плечо, глотнул воды из фляжки и в который раз напомнил себе, что Дар-Теен таскал повсюду на себе эту тяжеленную железку, а помимо нее, еще уйму всякой всячины. На донышке синховой души зашевелилась совесть, перебирая тонкими лапками.
«А ведь Дар-Теен уже и помер, наверное. – Мысль эта неприятно отдавала горечью. – Может быть, вернуться и хотя бы похоронить его?»
Тут Элхадж упрямо затряс головой. Вот чего еще не хватало – так это сомнений!
А ведь решение он принял несколько дней назад, почти сразу после встречи с Указующим… И разве что только сумасшедший будет сомневаться в том, что выбрать – благоденствие собственного народа вкупе с собственным величием или никому не нужную жизнь ийлура, который на своем веку наверняка зарубил немало синхов.
Но не это было главным. На самом деле ничто не могло так подтвердить правильность выбора, как сила. И ее-то как раз Элхадж очень хорошо ощущал; она плескалась в нем самом, и вокруг – доступная, подаренная Шейнирой в ответ на принесенную жертву. Вспоминались слова метхе Саона о том, что, если никогда не ощущал дар, то невозможно понять того, что испытывает наполненный силой синх.Прав был старик, прав… И Элхадж ощущал себя наполненным,не пустышкой, не яичной скорлупой, откуда выпустили содержимое, а именно цельным, настоящим синхом.
Что ж, Отступнику не поздоровится… Оставалось только добраться до него и сойтись в последней битве за Темную Мать.
«И тогда я поведу свой народ к процветанию, и убоятся синхов те, кто раньше притеснял их!»
Еще одна остановка, Черный Убийца перемещается на другое плечо. Еще один глоток из фляги, в которой вода плещется уже на самом донышке. Солнце висит в зените, поливая горячим светом Дикие земли, собирая жар в блюдце низины. А там, посреди серой пустоши, поблескивает Храм.
«Дойду, – Элхадж прищурился на темный силуэт самой высокой башни, – теперь уж точно дойду, и никто меня не остановит».
Он вдруг заметил, что над Храмом парит крылатая фигурка. Похоже, один из сыновей Сумеречного Санаула тоже проявлял недюжинное любопытство к последнему оплоту Шейниры.