Несмотря на такое однообразие равнины, всматриваясь в нее пристальнее, можно заметить некоторые местные особенности, которые, по-видимому, также тесно связаны с геологическим происхождением страны и имели большое влияние на ее историю.
    Почва. Обозначенное пространство между 55° с.ш. и линией Общего Сырта, раньше освободившееся от моря, почти совпадает с полосою наиболее толстого чернозема на нашей равнине. Этот чернозем, как думают, образовался вследствие продолжительного гниения обильной растительности, вызванной здесь благоприятными климатическими условиями. Между тем пространство на юге от линии Общего Сырта, образующее степную полосу и позднее вышедшее из-под моря, успело покрыться лишь тонким растительным слоем, лежащим на песчаном солончаковом грунте, оставшемся от ушедшего моря. Ближе к Каспийскому морю, в степях астраханских, почва лишена и такого тонкого слоя, и солончаки прямо выступают наружу. Если южные понтийские степи еще обильны травой и в некоторых местах даже производят хлебные растения, то на прикаспийской низменности встречается только слабая солончаковая растительность. Но даже и травянистая южная степь по тонкости растительного слоя не в силах питать древесных пород. В этом главная причина безлесия степной полосы. Таким образом в южной полосе уцелели признаки ее геологического происхождения. Вид и состав почвы прикаспийской степи заставляет предполагать, что отлив моря с нашей равнины завершился сравнительно поздно, может быть, даже на памяти людей, в историческую эпоху. Постепенная убыль морей Каспийского и Аральского продолжается и доселе. Не сохранилось ли смутное воспоминание об этом перевороте в известиях древнегреческих и средневековых арабских географов, — известиях, представляющихся на первый взгляд нелепыми, — будто Каспийское море некогда соединялось с одной стороны с Северным океаном, а с другой — с Азовским морем? Последнее очень похоже по своему очертанию и характеру на остаток пролива, быть может, некогда соединявшего Каспийское море с Черным.
   Таким образом геологическое строение разделило нашу равнину на две ботанические полосы, лесную и степную, которые имели сильное влияние на историю нашего народа. Отлив моря с южной части равнины произошел по склону, какой она делает к морям Черному и Каспийскому; и степной характер страны в этой части усиливается в том же юго-восточном направлении. Чем позднее вышло дно моря из-под воды, тем слабее, тоньше растительный слой, которым оно успело покрыться. Его северо-западный край обнажался раньше северо-восточного, так что северный берег отливавшегo моря наклонялся к югу в западной своей части более, чем в восточной. И степная полоса имеет такое же очертание: она наиболее расширена с юга к северу в восточной своей части у Урала и постепенно суживается к западу, упираясь клином в низовья Дуная. К этой степной полосе с севера и северо-запада примыкает широкая полоса леса, образовавшегося здесь вследствие более раннего выхода этой полосы из-под моря и вследствие более прочного растительного слоя, ее покрывшего. Эта полоса леса делится по характеру почвы и растительности на две части: чернозем на юге питает лиственныйлес; суглинок, который преобладает в составе почвы далее на север, производит лес хвойный. Здесь равнина делает подъем в северо-западном направлении. Этот подъем носит название Алаунского плоскогорья, которое далее к северо-западу переходит в Валдайскую возвышенность, состоящую из группы холмов от 800 до 900 фут. высоты; только некоторые холмы достигают до 1000 футов.
    Реки. Валдайская возвышенность имеет весьма важное гидрографическоезначение для нашей равнины: она служит ее гидрографическим узлом. Из озер, залегающих между ее холмами, берут начало главные реки, текущие в разные стороны по равнине, Волга, Днепр, Западная Двина. Алаунское плоскогорье составляет центральный водораздел нашей равнины и оказывает сильное влияние на систему ее рек. Наша равнина не обделена почвенной водой сравнительно с Западной Европой; обилие вод в ней зависит частью также от формы ее поверхности. В углублениях между холмами остались обширные скопы вод, которые поддерживаются атмосферными осадками. Урал задерживает облака, идущие со стороны Атлантического океана, и заставляет их изливаться обильными дождями над нашей равниной. Рыхлость почвы дает возможность водам в этих скопах находить выходы в разные стороны, а равнинность страны позволяет этим рекам принимать самое разнообразное направление, и потому нигде в Европе мы не встретим такой сложной системы рекс такими разносторонними разветвлениями и такой взаимною близостью бассейнов: ветви разных бассейнов так близко подходят друг к другу, что как бы переплетаются между собою, образуя чрезвычайно сложную речную сеть, наброшенную на равнину. Эти реки текут с невысокой Алаунской плоскости и потому имеют малое падение, т.е. медленное течение, причем встречают рыхлый грунт, который легко размывается. Вот почему они делают змеевидные изгибы. Реки, падающие с значительных возвышенностей среди твердых горных пород, при своем быстром течении наклонны к прямолинейному направлению, а где встречают препятствие в твердых горных породах, там делают уклон под прямым или острым углом. Таково вообще течение рек в Западной Eвpoпе. У нас же вследствие малого падения и состава почвы реки чрезвычайно извилисты. Есть и еще особенность у наших рек, текущих в более или менее меридиональном направлении: правый берег у нас вообще высок, левый низок. Эта особенность оказала некоторое действие на систему внешней обороны страны и на размещение населения: по высоким берегам рек возводились укрепления и в этих укреплениях или около них сосредоточивалось население.
   Таким образом, геологическим строением равнины обусловлены наиболее важные для ее истории географические ее особенности: во-1-х, eе деление на полосы с неодинаковой растительностью и, во-2-х, сложность ее речных бассейнов с разнообразными направлениями и общим узлом в центре равнины. Эти полосы и эти бассейны оказали сильное действие на историю страны, и притом неодинаковое, на различные стороны быта ее населения. Различием в составе почвы разных частей равнины определились особенности народного хозяйства, смотря по тому, на какой полосе, степной или лесной, в данное время сосредоточивалась главная масса русского населения. С другой стороны, речными бассейнами направлялось размещение населения, а этим определялось политическое деление страны. Служа готовыми первобытными дорогами, речные бассейны рассеивали население по своим ветвям. Но взаимная близость этих бассейнов не позволяла размещавшимся по ним частям населения обособляться друг oт друга, поддерживала общение между ними, народное единство, и помогала государственному объединению страны. Однако по речным бассейнам рано обозначились различные местные группы населения и сложились политические области, земли, на которые долго делилась страна. В земском и княжеском делении древней Руси легко заметить это гидрографическое основание. Так, древняя Киевская земля — это область среднего Днепра, земля Черниговская — область Десны, Ростовская — область верхней Волги и т.д. Наконец, гидрографическим узлом в центре равнины намечено было средоточие государства, на ней образовавшегося.
 

Древнейшие известия о народах Восточной Европы

   Древний мир оставил нам очень немного надежных известий о той части нашей равнины, которая раньше других пришла с ним в соприкосновение, т.е. о северном прибрежье Черного моря. Греки в гомерические времена пугались Понта, как они называли это море, и из их малоазиатских колоний корабли долгое время не отваживались пускаться за Босфор Фракийский. Греки долго считали Понт границей обитаемой земли. Но с течением времени открылось несколько путей, которыми в греческое общество проникали сведения о северных берегах Понта. Первый, наиболее ранний из этих путей проложили греческие колонии, которые с VIII века до Р.X. стали возникать по берегам Понта, сначала по южному, а потом по восточному и северному. Греческие купцы из колоний приносили в Грецию разные известия о варварском мире, облегавшем с севера Черное море. Но известия эти были сказочного характера и малонадежны. Аристотель упрекал современных ему афинян за то, что они по целым дням слушали россказни людей, приходивших с берегов Фазиса и Борисфена (Риона и Днепра). Эти фантастические рассказы едва ли обогатили греческий мир верными сведениями о северных берегах Черного моря. Гораздо надежнее был другой источник сведений: это греческие путешественники-писатели, посещавшие северные берега Черного моря с целью изучения их. Самым важным из них был Геродот (V в. до Р.X.), который посетил греческие колонии в устьях Днепра и Буга и сообщил соотечественникам подробное описание южной России. Еще до него, как узнаем из его же сочинения, эти берега посетил любознательный поэт Аристей, сообщивший в своих поэмах наблюдения над обитавшими там народами. Третьим путем ознакомления греков с миром понтийских варваров служили враждебные столкновения последних с первыми. Греки узнали кое-что об этих варварах от Персов, возвратившихся из похода Дария на Скифов (в 513 г. до Р.X.). Потом (около 340 г.) со Скифами воевал македонский царь Филипп, который, поразив варваров, привел огромный полон тысяч в двадцать голов, который был весь обращен в рабство. Среди Греков и раньше было много рабов с северных берегов Черного моря, и все они были известны под общим названием Скифов. Под римским владычеством этот последний путь расширился. Во время войн с Митридатом, который хотел поднять всех понтийских варваров против всемирных завоевателей, Римляне обогатились новыми обильными о них сведениями. Но варвары эти начали желать и сами нападения на римские провинции. Эти нападения начинаются в I в. по Р.Х. вторжением Роксалан из-за Дуная в Мизию (в нынешнюю Сербию и Болгарию). За ними следовали нападения Даков, которые в том же веке успели образовать обширное государство, простиравшееся от нижнего Дуная до верховьев Вислы, и даже принудили императора Дамициана платить им дань. Эти нападения еще ближе познакомили Римлян с понтийскими варварами. Такими путями проникали в греческое и римское общество сведения, которые были изложены некоторыми греческими и римскими писателями. Есть известие, что ученик Аристотеля Клеарх написал специальное сочинение о Скифии. До нас дошло обстоятельное описание Скифии, сделанное в IV книге Геродота. За ним следовал целый ряд историков и географов, которые описывали эту страну: в I в. по Р.Х. Страбон, Помпоний Мела, Тацит, во II в. — Птолемей Александрийский. Эти писатели проводят перед нами длинный ряд разных народов, поочередно господствовавших в южной России. Так, по рассказам поэта Аристея, по северным берегам Понта некогда обитали Киссерияне, а на севере от них — Скифы. При Геродоте Скифы являются здесь господствующим населением. После, во времена римского владычества, географы представляют господствующим здесь племенем каких-то Сарматов; за ними следовали или из них выделились Роксаланы, Аланы, Языги и проч. Эти этнографические имена задали трудную работу исторической критике. Ученые пытались разыскать, какого происхождения были народы, носившие эти имена. Бесплодность этих попыток происходила от того, что эти имена старались приурочить к тем географическим группам, которые сложились исторически и обособились в позднейшее время, — или к германской, или к славянской. Ученые ставили вопрос, который невозможно решить: были ли Киммерияне Германцы, или Славяне, или же они принадлежали к Кельтам? В такой постановке есть внутреннее противоречие: древние племена приурочиваются к позднейшей этнографической классификации. Сами древние географы не могли разобраться в распределении этих племен. Тацит, описывая Сарматов и Германцев, затрудняется сказать, к которому из этих племен принадлежали Венеды и Финны. Также Страбон, говоря о восточных соседях Германцев Бастарнах, обитавших в южной России, замечает, что они чуть не германского племени. У Птоломея в числе народов встречаем племя, в котором так легко заподозрить Славян — племя Ставан. Это имя соблазнило некоторых ученых, которые признали в нем новгородских Славян нашей древней летописи. Разумеется, нельзя сказать, что среди этих племен не было Славян, но невозможно и доказать, что они были, потому что трудно решить, когда они обособились в отдельное племя. Все эти этнографические изыскания были только упражнениями в критическом остроумии или попыткой решить уравнение с тремя неизвестными.
    Известия Геродота о Скифии. Готы. Гунны. Авары. В известиях древних географов о народах, населявших южную Россию до Р.X. и в начале нашей эры, ценны, собственно, указания на условия жизни этих загадочных племен: под действие тех же условий станут, несомненно, и наши предки, которые появятся в более позднее время. Геродот написал превосходную картину южнорусской степи и быта ее обитателей. Удивляясь обширности равнины, которую он наблюдал, он всего более поражается величиной и многочисленностью рек, орошающих Скифию. В населении Скифии он различает две ветви, из коих одну составляли Скифы-пахари, а другую — пастухи или скотоводы; одни были оседлые землевладельцы, другие кочевники; пастухи господствовали над пахарями. Последние жили по Днепру и далее на запад до Днестра, а кочевники обитали на восток от Днепра до Дона, за которым в степях далее к востоку обитали другие более дикие кочевники, очевидно, будущие преемники кочевых Скифов. Эти указания очень любопытны: стоит только зачеркнуть племенные названия, и можно подумать, что Геродот излагает начало новой истории, повторяет рассказ Повести о начале Русской земли, [1] как с племен, живших по Днепру и его притокам, Полян, Северян, Радимичей, брали дань обитавшие в степях Хозары, в тылу и у которых за Волгой жили еще более дикие кочевники Печенеги, потом наводнившие донские и днепровские степи. Таким образом, у Геродота явственно намечены те самые три факта, которыми открывается наша история: 1) важное значение рек нашей равнины, 2) господство кочевников над оседлым населением и 3) смена одних кочевников другими. Так, Скифы сменили Киммериян, самих Скифов сменили Сарматы. Родственны ли были по своему племенному происхождению Сарматы и Скифы, или были совершенно различные народы, об этом ничего нельзя сказать утвердительно; но и Сарматы сменили другие племена, этнографическое происхождение которых также очень темно.
   Около начала нашей эры в припонтийских степях усиливаются Роксаланы и Аланы (вероятно, разные названия одного и того же племени); но Готы уничтожают их господство. Племя Готов, по сказаниям, первоначально обитало где-то на берегах Балтийского моря. Во II или III веке по Р.X. на этом море начали появляться корабли удалых мореходов, которые Финским заливом по рекам нашей равнины проникали в Черное море и громили Греческую империю. В IV в. их вождь Германарих завоеваниями образовал обширное царство — первое исторически известное государство, основанное европейским народом в пределах нынешней России; в именах покоренных Германарихом племен, перечисляемых латинским историком Готов Иорнандом (VI в.), можно разобрать поздние названия финских обитателей нашей равнины: Мери, Веси, Мордвы и проч. В такой этнографической обстановке являются у того же писателя и наши Славяне под именами Венетов, Антов и Склавен(Sclaveni). Венеты, несмотря на свою многочисленность, были покорены Готами. Нo прежде чем владычество Готов упрочилось, появились Гунны, разгромили Готов, перевалили за Карпаты, прошли западную Европу и образовали новое эфемерное государство. Уже к концу V века, по смерти Атиллы, и это царство разрушилось. Спустя столетие племена, освободившиеся от гуннского ига, были захвачены новым азиатским потоком — Аварами, которые в VI в. успели распространиться до Карпат и нижнего Дуная. В предании об Аварах, или Обрах, как их называет наша начальная летопись, является одно из восточнославянских племен под своим именем Дулебов. Аварское владычество продолжалось до VIII века, в конце которого Авары потерпели поражение от Карла Великого в Паннонии. В то время как разрушалось аварское владычество, восточные славяне являются под игом новых кочевников Хозар. Таков был ряд племенных потоков, среди которых выступают восточные Славяне, как обитатели нашей равнины. Когда в пределы этой равнины пришли Хозары, они застали восточных Славян уже на тех местах, где они обитали по рассказу нашей Повестио начале Русской земли. Когда и как они появились здесь?
 

Восточные Славяне

    Их расселение. Начальная летопись не помнит времени прихода Славян из Азии в Европу; она застает их уже на Дунае. Из этой придунайской страны, которую составитель Повестизнал под именем земли Угорской и Болгарской, славяне расселились в разные стороны; оттуда же вышли и те Славяне, которые поселились по Днепру, его притокам и далее к северу. Повестьприводит этих восточных Славян прямо с Дуная на Днепр и не помнит, чтобы они останавливались где-нибудь на этом пути. Рассказывая о расселении Славян, она различает две их ветви, западную и восточную. Славяне с Дуная расселились в разные стороны и назвались по именам мест, где поселились: одни поселились по реке Moраве и назвались Моравой, другие — Чехами. Это западные Славяне. Восточную ветвь составляли Хорваты Белые, Сербы и Хорутане; от этих Славян Повестьи производит те племена, которые заселяли Поднепровье. Она рассказывает, что когда Волохи, по мнению некоторых исследователей, Римляне при импер. Траяне, напали на Славян дунайских и начали их угнетать, эти восточные Славяне пришли на Днепр и стали называться одни Полянами, а другие Древлянами и т.д. Но византийские и латинские писатели VI и начала VII века, рассказывая о задунайских Славянах, племенное имя которых (Sclabo!) появляется в византийских известиях с конца V века, дают понять, что восточные Славяне не прямо пришли с Дуная на Днепр. Эти писатели разделяют Славян на две главные ветви: на Антов, живших по черноморскому прибрежью от нижнего Днестра до нижнего Днепра, и на Славянсобственно, которые жили к северу от Дуная до верхней Вислы и к востоку до Днестра. Так именно определяет границы расселения славян латинский писатель VI века, хорошо знакомый с миром задунайских варваров и сам варвар, родом с Нижнего Дуная, Иорнанд, историк Готов. Значит, Славяне, собственно, занимали тогда Карпатский край. Карпаты были общеславянским гнездом, из которого впоследствии Славяне разошлись в разные стороны. Эти карпатские Славяне в продолжение всего VI века громили Империю, переходя за Дунай; следствием этих постоянных вторжений, начало которых относят еще к III веку, и было постепенное заселение Балканского полуострова Славянами. Итак, прежде чем восточные Славяне попали с Дуная на Днепр, они долго оставались на Карпатах; здесь была их промежуточная стоянка. Одно из восточнославянских племен, Хорватов, знает на склонах Карпат, в Галиции, и наша начальная летопись даже в Х веке, при кн. Олеге. Продолжительный вооруженный напор карпатских Славян в Империю соединял их в военные союзы. Мы находим следы одного такого союза, в состав которого входили именно восточные Славяне. Повестьо начале Русской земли составлена, очевидно, в Kиeве; автор ее с особенным сочувствием относится к киевским Полянам, да и знает о них больше, чем о других племенах восточных Славян. Он передает ряд вражеских нашествий, испытанных этими Славянами, говорит о Болгарах, Обрах, Уграх, Хозарах; но до Хозар он не помнит о судьбе своих Полян. Народные потоки, прошедшие по южной Poccии и часто дававшие больно чувствовать себя восточным Славянам, как будто ничем не задели восточнославянского племени, ближе всех к ним жившего, Полян. В памяти киевского повествователя XI в. уцелело от тех времен предание только об одном восточном славянском племени, но таком, которое в Х в. не играло заметной роли в нашей истории. Повестьрассказывает о нашествии Аваров на Дулебов (в VI в.): «си же Обри воеваху на Словенех и примучиша Дулебы, сущая Словены, и насилье творяху женам Дулебским: аще поехати будяше Обрину, не дадяше впрячи коня, ни вола, но веляше впрячи 3 ли, 4 ли, 5 ли жен в телегу и повезти Обрена; тако мучаху Дулебы. Быша бо Обре телом велици и умом горди, и Бог потреби я, помроша вси, и не остася ни един Обрин; есть притча на Руси и до сего дне: погибоша аки Обре». Очевидно, благодаря этой поговорке в Повестии уцелело предание об Обрах. Но где были в то время Поляне и почему одни Дулебы страдали от Обров? Неожиданно с другой стороны идет нам ответ на этот вопрос. В сороковых годах Х века, лет за сто до составления Повестио начале Русской земли, писал о восточных Славянах араб Масуди в своем географическом сочинении Золотые луга. Описывая восточные славянские племена, он рассказывает, что некогда одно из них, коренное между ними, господствовало над прочими, имело верховную власть над ними; но потом пошли между ними раздоры, союз их разрушился, они разделились на отдельные племена и каждое племя выбрало себе отдельного царя. Это господствовавшее некогда племя Масуди называет Valinana (Волыняне), а из летописи мы знаем, что эти Волыняне — те же Дулебы и жили по Западному Бугу. Понятно, почему киевское предание запомнило одних Дулебов из эпохи аварского нашествия: тогда Дулебы господствовали над всеми восточными Славянами и покрывали их своим именем, как впоследствии всe восточные Славяне звались Русьюпо имени главной области в Русской земле, ибо Русью первоначально называлась только Киевская область. Во время аварского нашествия еще не было ни Полян, ни самого Киева, и масса восточных Славян сосредоточивалась западнее, на склонах Карпат, в краю обширного водораздела, откуда идут в разные стороны Днестр, оба Буга, притоки верхней Припети и верхней Вислы.
   Итак, мы застаем у восточных Славян в VI веке большой военный союз под предводительством князя Дулебов. Постоянная борьба с Византией завязала этот союз, стянула восточные племена в одно целое. Вот факт, который можно поставить в началенашей истории. Со склонов Карпат восточные Славяне постепенно расселились по нашей равнине. Это расселение — второй начальный фактнашей истории. Его можно уловить по некоторым косвенным указаниям. Византийские писатели VI и начала VII века застают задунайских Славян в состоянии необычайного движения. Император Маврикий, долго боровшийся с этими Славянами, пишет, что Славяне живут точно разбойники, всегда готовые подняться с места, поселками, разбросанными по лесам и по берегам многочисленных рек их страны. Несколько ранее писавший Прокопий замечает, что Славяне живут в плохих, разбросанных поодиночке хижинах и часто переселяются. Наша Повестьо начале Русской земли, не помня о приходе Славян с Карпат, запомнила один из последних моментов их расселения по русской равнине. Размещая восточнославянские племена по Днепру с его притоками, эта Повестьрассказывает, что были в ляхах два брата, Радим и Вятко, которые пришли с своими родами и сели — Радим на Соже, а Вятко на Оке, от них и пошли Радимичи и Вятичи. Поселение этих племен за Днепром показывает, что их приход был одним из поздних приливов славянской колонизации; новые пришельцы уже не нашли себе места на правой стороне Днепра и должны были продвинуться далее на восток, за Днепр. С этой стороны Вятичи очутились самым крайним племенем русских Славян. Летопись говорит, что Радимичи и Вятичи «от Ляхов»: это потому, что область указанного водораздела, древняя страна Хорватов, в XI веке, когда написана Повесть, считалась уже Ляшской страной и была предметом борьбы Руси с Польшей. Так, сопоставляя византийские известия с преданиями Повестио начале Русской земли, узнаем направление славянской колонизации и время, когда началась она. Византийцы перестают рассказывать о вторжениях карпатских Славян в пределы Империи со второй четверти VII века, потому что расселение этих Славян в разные стороны сопровождалось прекращением их набегов на Империю. Тогда заселялись Славянами Польша, Балтийское Поморье; тогда начало заселяться и Поднепровье.