Повестио первых князьях, утверждавшихся в Киеве. Аскольд с Диром, отделившись от дружины Рюрика, беспрепятственно спустились Днепром до Киева и без заметной борьбы овладели им вместе со всею землею Полян. Дальнейшая деятельность этих варяжских князей в Киеве объясняет причины их успеха. Повестьзамечает, что после Кия, основателя Kиeвa, Полян обижали Древляне и другие окольные племена. Поэтому Аскольд и Дир, как только утвердились в Kиеве, вступили в борьбу с этими племенами, а потом, собрав Варягов, предприняли поход на Царьград. Современник и очевидец этого нападения константинопольский патриарх Фотий говорит в одной произнесенной по этому случаю проповеди, что Русь тихонько подкралась к Константинополю, чтобы отмстить за избиение своих земляков, вероятно, купцов; следовательно, нападение вызвано было насильственным перерывом торговых сношений Руси со стороны Византии. Такой же ряд явлений повторился и в истории Олега, шедшего по следам Аскольда. Он также беспрепятственно спустился из Новгорода по Днепру, без труда захватил по дороге Смоленск и Любеч и без борьбы завладел Киевом, погубив своих земляков. Утвердившись в Kиеве, он начал рубить вокруг него новые города для защиты границ страны от набегов из степей, потом с соединенными силами разных племен предпринял новый поход на Царьград, кончившийся заключением торгового договора. Значит, и этот поход был предпринят для того, чтобы восстановить торговые сношения Руси с Византией. Обоих вождей, по-видимому, дружно поддерживали в их походах все прибрежные племена по торговым линиям Днепра — Волхова и других больших рек, т.е. обитатели торговых городов Руси. По крайней мере, в летописном рассказе о походе Олега мы читаем, что, кроме подвластных Олегу племен, участвовали в этом походе и племена неподвластные, отдаленные Дулебы и Хорваты, т.е. племена, жившие в области верховьев Днестра и обоих Бугов, по северо-восточным склонам и предгорьям Карпат. Охрана границ от степных варваров-кочевников и далекие походы на Царьград для поддержания торговых сношений с Греками, очевидно, вызывали общее и дружное содействие во всем промышленном мире по торговым линиям Днепра — Волхова и других рек равнины. Этот общий интерес и соединил прибрежные торговые города под властью князя киевского.
   Таковы были условия, при содействии которых образовалось великое княжество Киевское. Оно было создано соединением под властью киевского князя местных варяжских княжеств и городовых областей Руси. Киевское княжество Олега и его преемников было первой формой Русского государства, соединившего под одною властью все восточные славянские племена и некоторые соседние финские. Из хода его образования видно, что это княжество имело военно-промышленное происхождение: его создал вождь вооруженной дружины, поддержанный промышленными городами Руси, нуждавшимися в вооруженной силе для обороны границ земли и торговых путей.
    Вопрос о происхождении Варягов Руси.Этот вопрос более ста лет занимает исследователей русской истории и доселе остается не вполне разрешенным. Причина этого заключается в сбивчивости известий о Варягах Руси, какие сохранились в наших древних памятниках. Начальная летопись считает Русь варяжским племенем, а Варягов то признает общим названием разных германских народов, обитавших в северной Европе, преимущественно по Варяжскому(Балтийскому) морю, каковы Шведы, Норвежцы, Готы, Англы, то как будто видит в них особое племя, принадлежавшее к числу этих народов наравне с Русью. В летописных сводах XVI в. появляется сказание о призвании первого русского князя Рюрика из Прусской земли. Путем усиленных изысканий и продолжительных споров в нашей историографии сложились два главных мнения о происхождении Варягов Руси. Одни, держась текста начальной летописи, настаивают на скандинавском их происхождении. Такое мнение высказано было в первой половине ХVIII века ученым немцем, членом русской Академии Наук Байером, который видел в Варягах не какое-либо отдельное скандинавское племя, а дружины, составлявшиеся из разных скандинавских племен и нанимавшиеся на службу к князьям России. В XIX столетии это мнение поддерживалось Погодиным, Куником и Соловьевым. Но уже в XVIII столетии это мнение вызвало возражение со стороны Ломоносова, который приписывал Варягам славянское происхождение. В последнее время гипотеза о славянском происхождении Варягов Руси усиленно разрабатывалась Гедеоновым и его последователями. Эта школа отделила вопрос о Варягах от вопроса о Руси. Варягов она считает наемными дружинами смешанного состава из Скандинавов и Славян южнобалтийского поморья (Померании), а Русь производит с острова Ругии (Рюгена), откуда могли быть призваны первые русские князья, или же считает ее общим старинным названием днепровских Славян, идущим от племени Роксалан, т.е. Россалан, которые в начале нашей эры обитали в южной России и будто бы были предками днепровских Славян. Нo если можно считать вероятным скандинавское происхождение Варягов или, по крайней мере, присутствие Скандинавов в киевских дружинах, появлявшихся на Руси в IХ веке, то ученые исследования и гипотезы доселе не объяснили удовлетворительно ни исторического происхождения самой Руси, ни этимологического значения ее названия. Можно только обозначить различные значения, каким было это слово в первые века нашей истории. По предложению автора древней Повестио Русской земле, первоначальное значение его было племенное:так называлось то варяжское племя, из которого вышли первые наши князья. Потом это слово получило сословноезначение: Русью назывался высший класс русского общества, преимущественно княжеская дружина. Позднее это слово является с географическимзначением: так называлась Киевская область, где преимущественно сосредоточивались пришлые Варяги. Наконец, в XI и XII вв. слово это, не теряя своего географического значения, получает еще значение политическое: так стала называться вся территория, подвластная русским князьям.
 

Общие черты деятельности первых киевских князей

   Общий интерес, создавший великое княжество Киевское, — внешняя торговля, направлял и его дальнейшее развитие, руководил как внутренней, так и внешней деятельностью первых киевских князей. Читая начальную летопись, мы встречаем ряд полуисторических, полусказочных преданий о князьях киевских IX и Х веков, Олеге, Игоре, Святославе, Владимире. Вслушиваясь в эти предания, можно уловить основные побуждения, которые направляли деятельность этих князей. Утвердившись в Киеве, князья с 882 г. постепенно покорили славянские племена равнины и начали устанавливать в подвластной стране государственный порядок, прежде всего, разумеется, администрацию налогов. В подчиненных областях они сажали своих наместников, посадников, которыми были либо их дружинники, либо собственные сыновья и родственники. Эти наместники имели свои дружины, вооруженные отряды, действовали довольно независимо, стояли в слабой связи с государственным центром, с Киевом, были такими же варяжскими конунгами, как и князь киевский, который считался только старшим между ними и в этом смысле назывался великим князем русским; в договоре Олега с Греками 912 года они прямо так и зовутся «светлыми князьями», подручными Олегу. Некоторые из этих наместников, покорив то и другое племя, получали его от великого князя в управление, с правом собирать с него дань в свою пользу: Игорев воевода Свенельд, победив славянское племя Улучей, обитавшее по нижнему Днепру, получал в свою пользу дань не только с этого племени, но и с Древлян, так, что его дружина, отроки, жила богаче дружины самого Игоря. Главной целью княжеской администрации был сбор налогов. Олег, как только утвердился в Киеве, стал хлопотать об установлении дани с подвластных племен. Ольга объезжала подвластные земли и также вводила «уставы и оброки, дани и погосты», т.е. учреждала сельские судебно-податные округа. Дань получалась двумя способами: или подвластные племена привозили ее в Киев, или князья сами ездили за нею по племенам. Первый способ сбора дани назывался повозом, второй — полюдьем. Полюдье — это административно-финансовая поездка князя по подвластным племенам. Дань обыкновенно собиралась натурою, преимущественно мехами. Впрочем, есть известие, что Вятичи в Х веке платили дань Хозарам шлягами(шиллинг), т.е. звонкой монетой; под этим немецким названием, вероятно, разумелись всякие иноземные металлические деньги, обращавшиеся тогда на Руси, преимущественно арабские серебряные диргемы, которые путем торговли во множестве приливали тогда на Русь. Император византийский Константин Багрянородный, писавший в половине Х века в своем сочинении об управлении империей, рисует нам изобразительную картину полюдья современного ему русского князя. В начале ноября, когда окончательно устанавливался зимний путь, князь «со всею Русью», т.е. с дружиной, выходил из Киева в городки, как казалось Багрянородному, а в самом деле на полюдье, о котором ему говорили его славяно-русские рассказчики. Князь отправлялся для сбора дани к Северянам, Древлянам, Кривичам и другим славянским племенам, платившим дань Руси, и в этом объезде проводил всю зиму. Между тем как князь с дружиной блуждал по подвластным землям, племена, платившие дань Руси, в продолжение зимы рубили деревья, делали из них лодки и весною, в апреле, спускали их по рекам и озерам к Kиeвy, вытаскивали их здесь на берег и дожидались возвращения Руси. В том же апреле по полой воде с данью, собранною зимой, Русь возвращалась в Киев, покупала эти лодки, оснащивала и грузила их и сплавляла по Днепру в Константинополь, прихватив с собою торговые лодки русских купцов из Смоленска, Новгорода и других городов. Читая этот рассказ, легко понять, какими товарами нагружала Русь свои торговые караваны лодок, сплавлявшихся летом к Царьграду: это была дань натурой, собранная князем и дружиной во время зимнего объезда. К торговому каравану княжескому и боярскому примыкали лодки и простых русских купцов, чтобы под защитой княжеской дружины дойти до Царьграда. В договоре Игоря с Греками между прочим читаем, что великий князь русский и его бояре ежегодно могут присылать к великим царям греческим столько кораблей, сколько захотят, с послами и гостями, т.е. со своими собственными приказчиками и с вольными русскими купцами. Этот рассказ византийского императора наглядно указывает нам на тесную связь между ежегодным оборотом политической и экономической жизни Руси. Дань, которую собирал киевский князь как правитель, служила ему в то же время средством и для торговых оборотов; став государем, как конунг, он, как варяг, не переставал еще быть вооруженным купцом. В том же рассказе Константина живо обрисовывается и централизующее значение Киева как средоточия политической и хозяйственной жизни Руси. Так устроялась внутренняяполитическая жизнь в Киевском княжестве IX и Х вв. Легко заметить основной интерес, руководивший этой жизнью. Дань, шедшая князю, питала внешнюю торговлю Руси. Этот же основной общественный интерес направлял и внешнююдеятельность киевских князей. Деятельность эта была направлена к двум целям: 1) к приобретению и удержанию заморских рынков, 2) к расчистке и oxране торговых путей, которые вели к этим рынкам. Самым видным явлением во внешней истории Руси до половины XI века были военные походы киевских князей на Царьград; до смерти Ярослава их можно насчитать шесть, если не считать похода Владимира на византийскую колонию Херсонес Таврический. Достаточно видеть причину первого и последнего из этих походов, чтобы заметить главное побуждение, которым они вызывались. В 864 г. Аскольд и Дир напали на Царьград, раздраженные, по словам патpиapxa Фотия, умерщвлением своих соплеменников, очевидно, русских купцов, после того как византийское правительство отказало Руси в удовлетворении за эту обиду. В 1043 г. великий князь киевский Ярослав послал на Греков своего сына Владимира с флотом, потому что в Константинополе избили русских купцов и одного из них убили. Итак, византийские походы вызывались стремлением Руси поддержать и восстановить свои порывавшиеся торговые сношения с Византией. Вот почему эти походы обыкновенно оканчивались торговыми трактатами. Такой торговый характер имеют все дошедшие до нас договоры Руси с Греками Х в. Из них дошли до нас два договора Олега — один Игорев и один краткий договор или только отрывок договора Святославова. Читая эти договоры, легко заметить, какой интерес связывал Русь с Византией. Всего подробнее и точнее определен в них порядок ежегодных торговых сношений Руси с Византией; с этой стороны они отличаются замечательной юридической выработкой. Ежегодно летом русские торговцы являлись в Константинополь на торговый сезон, продолжавшийся шесть месяцев; никто из Русских не имел права оставаться в Константинополе на зиму. Pyccкиe купцы останавливались в предместье Константинополя у святого Мамы (давно исчезнувший монастырь св. Мамонта). Императорскиe чиновники отбирали у прибывших купцов княжескую грамоту с обозначением числа посланных из Киева кораблей, переписывали имена прибывших княжеских послов и гостей. Эти послы и гости во время своего пребывания в Константинополе пользовались от местного правительства даровой баней и даровым кормом — знак, что на эти торговые поездки в Константинополь смотрели не как на частные промышленные предприятия, а как на торговые посольства союзного киевского правительства. Послы получали свои посольские оклады, а простые купцы месячину, месячный корм, который им раздавался в известном порядке по старшинству городов, сначала киевским, потом черниговским, переяславским, и из прочих городов. Такой порядок торговых сношений с Византией установлен был договорами Олега и Игоря. Русь продавала Грекам меха, кожи, мед, воск и челядь в обмен на золото, шелковые материи, вина, овощи и оружие.
   Другой заботой киевских князей была поддержка и охрана торговых путей, которые вели к заморским рынкам. Тот же император Константин ярко рисует опасности, которые должен был одолевать русский торговый флот на своем пути в Византию. Собранные на Днепре под Киевом караваны княжеских, боярских и купеческих лодок двигались вместе к порогам, загораживающим реку на протяжении 70 верст между Екатеринославом и Александровском. Через один из этих порогов Русь проходила вблизи берега, выбирая путь между камнями, другие, более опасные обходила, вытаскивая лодки на берег, по которому тащила их волоком или несла на плечах, наперед выдвинув в степь вооруженный отряд для защиты каравана от Печенегов. Выбравшись благополучно из порогов и принесши благодарственные жертвы своим богам, Русь спускалась в устье Днепра, отдыхала здесь на одном острове два-три дня, исправляла судовые снасти и, держась берега, двигалась морем. Приближаясь к устьям Дуная, караван опять высылал на берег сторожевой отряд, чтобы отбить поджидавших тут Печенегов. От устьев Дуная караван вдоль берегов уже безопасно двигался к Константинополю. Читая подробное описание этих путешествий у императора, живо чувствуешь, для чего нужна была русской торговле вооруженная охрана при движении русских купцов к Константинополю.
   Но, преграждая степные пути русской торговли, кочевники беспокоили и самые границы Русской земли. Отсюда, третья забота русских князей — ограждать и оборонять пределы Руси от степных варваров. Олег, по рассказу Повести о начале Русской земли, как только утвердился в Киеве, начал города ставить вокруг него. Владимир, став христианином, сказал: «худо, что мало городов около Kиeвa», и начал строить города по рекам Стугне, Десне, Трубежу, Суле и др. Эти укрепленные пункты заселялись боевыми людьми, которые вербовались из разных племен, славянских и финских, населявших русскую равнину. С течением времени эти укрепленные места соединялись между собою валами и засеками. Так, по южным и юго-восточным границам тогдашней Руси, на правой и левой стороне Днепра, выведены были в Х и XI вв. ряды земляных окопов и сторожевых застав, городков, чтобы сдерживать нападения кочевников. Все княжение Владимира прошло в упорной борьбе с Печенегами, которые раскинулись по обеим сторонам нижнего Днепра восемью ордами, делившимися каждая на пять колен. При Владимире Св. укрепленная степная граница Киевской земли шла по р. Стугне (правый приток Днепра), на расстоянии не более одного дня пути от Киева. В продолжение полувековой упорной борьбы при Святославе и Владимире Русь успела пробиться в степь до линии р. Роси, где преемник Владимира Ярослав «поча ставити городы», населяя их пленными Ляхами.
   Первые pyccкиe князья очертили своим мечом довольно широкий круг земель, политическим центром которого был Киев. Население этой территории было довольно пестрое, в состав его постепенно вошли не только все восточные славянские племена, но и некоторые из финских: Чудь прибалтийская, Весь белозерская, Меря ростовская и Мурома по нижней Оке. Среди этих инородческих племен рано появились русские города. Так, среди прибалтийской Чуди при Ярославе возник Юрьев (Дерпт); еще раньше являются правительственные русские средоточия среди финских племен на востоке, среди Муромы, Мери и Веси, — Муром, Ростов и Белозерск. Ярослав построил еще на берегу Волги город, названный по его княжескому имени Ярославлем. Русская территория, таким образом, простиралась с севера на юг от Ладожского озера до устьев реки Роси, правого притока Днепра, а с востока на запад — от впадения Клязьмы в Оку до верхнего течения Западного Буга, где при кн. Владимире возник г. Владимир. Страна древних Хорватов Галиция была в Х и XI вв. спорным краем, переходившим между Польшею и Русью из рук в руки. Нижнее течение р. Оки, которая была восточной границей Руси, находилось, по-видимому, вне власти киевского князя, как и низовья южных рек Днепра, Южного Буга и Днестра.
 

Порядок княжеского владения Русской землей по смерти Ярослава

   Довольно трудно сказать, какой порядок княжеского владения существовал на Руси при предшественниках Ярослава. Иногда власть как будто переходила от одного князя к другому по старшинству. Так, преемником Рюрика был не малолетний сын его Игорь, а родственник Олег, по преданию, его племянник. Иногда всею землею правил один князь; но это было, по-видимому, тогда, когда не было налицо других взрослых князей. Следовательно, единовластие до половины XI века было политической случайностью, а не политическим порядком. Как скоро у князя подрастало несколько сыновей, каждый из них обыкновенно еще при жизни отца получал известную область в управление. Так, Святослав, собираясь во второй поход на Дунай против Болгар, роздал волости на Руси трем сыновьям своим; точно так же поступил с своими сыновьями и Владимир.
   По смерти Ярослава власть над Русской землей уже не сосредоточивается в одних руках. Единовластие, имевшее иногда место до Ярослава, не повторяется: род Ярослава размножается все более и земля Русская делится между всеми наличными князьями. Посмотрим прежде всего, как разделилась она между Ярославичами тотчас по смерти Ярослава. Их было тогда налицо шестеро: пять сыновей Ярослава и внук Ростислав от старшего Ярослава, сына Владимира, умершего еще при жизни отца. Мы не считаем выделившихся раньше князей полоцких, потомков старшего Ярослава, брата Изяслава, первого Владимирова сына от Рогнеды. Старший Ярославич, Изяслав, сел в Киеве, присоединил к нему и Новгородскую волость. Второму сыну Ярослава, Святославу, досталась область днепровского притока Десны, земля Черниговская с отдаленной Муромо-Рязанской окраиной и с азовской колонией Руси Тмутороканью, возникшей на месте старинной византийской колонии Таматарха (Тамань). Третий Ярославич, Всеволод, сел в Переяславле южном (ныне уездный город Полтавской губернии) и получил в прибавок к этой волости отдаленный край Суздальский и Белозерский в верхнем Поволжье. Четвертый, Вячеслав, сел в Смоленске, пятый, Игорь, — на Волыни, где правительственным центром стал построенный при Владимире город Владимир (на р. Луге, приток Западного Буга). Сирота-племянник Ростислав получил от дядей отдаленный Ростовский край среди владений Всеволода Переяславского. Легко заметить двойное соображение, каким руководились Ярославичи при таком разделе Русской земли: они распределили ее части между собою по своему относительному старшинству и по сравнительной доходности этих частей. Чем старше был князь, тем лучше и богаче волость ему доставалась. Раздел, следовательно, основан был на согласовании порядка старшинства князей с экономическим значением областей. Старшему брату достался первый по богатству город на Руси Киев с областью. Писатель начала XI века Титмар Мерзебургский считает Киев чрезвычайно большим и древним городом, в котором около 400 церквей и 8 рынков. За Киевом по богатству и значению следовал Чернигов, доставшийся второму Ярославичу, и т.д. Как владели Ярославичи Русской землей при дальнейших переменах в наличном составе их семьи? В 1057 году умер четвертый Ярославич, Вячеслав смоленский, оставивши сына. Старшие Ярославичи перевели в Смоленск Игоря с Волыни, а на его место на Волынь перевели из Ростова племянника Ростислава. В 1060 г. умер другой младший Ярославич, Игорь смоленский, также оставивший сыновей. Старшие братья не отдали Смоленска ни этим сыновьям, ни Ростиславу. Последний, однако, считал себя вправе переместиться по очереди с Волыни в Смоленск, осердился на дядей и убежал в Тмуторокань собирать силы для мести. В 1073 году Ярославичи, Святослав и Всеволод, заподозрили старшего брата, Изяслава, в каких-то кознях, направленных против братьев, и выгнали его из Киева. Тогда в Kиeве сел Святослав, а в Чернигов перешел на его место Всеволод. В 1076 году Святослав умер; на его место из Чернигова перешел Всеволод. Но скоро Изяслав вернулся на Русь с польской помощью. Тогда Всеволод уступил ему Kиев и воротился в Чернигов. По смерти Изяслава в 1078 году Всеволод, единственный из сыновей, занял стол в Kиеве. В 1093 году умер Всеволод. На сцену тогда выступает поколение внуков Ярослава, и на киевский стол садится сын старшего Ярославича, Святополк Изяславич. Достаточно перечисленных случаев, чтобы видеть, какой порядок владения установился между Ярославичами. Они не являются постоянными, неподвижными владельцами областей, доставшихся им по разделу: с каждой переменой в наличном составе княжеской семьи младшие родичи, следовавшие за умершим, передвигались из волости в волость. Это передвижение следовало известной очереди, совершалось в порядке старшинства князей. В этой очереди выражалась мысль о нераздельности княжеского владения Русской землей: Ярославичи владели ею, не разделяясь, а переделяясь, чередуясь по старшинству. Эта очередь устанавливала изменчивое соотношение наличного числа князей с количеством княжеских волостей или владений. Все наличные князья по степени старшинства составляли одну генеалогическую лествицу. Точно так же вся Русская земля представляла лествицу областей по степени их значения и доходности. Порядок княжеского владения основывался на точном соответствии ступеней обеих этих лествиц, генеалогической и территориальной, лествицы лиц и лествицы областей. Наверху лествицы лиц стоял старший из наличных князей, великий князь киевский. Это старшинство давало ему, кроме обладания лучшей волостью, известные права над младшими родичами. Он носил звание великого, т.е. старшего князя, названного отца своей братии; он судил младших родичей, которые «ходили в его послушании», разбирал между ними ссоры, заботился об их осиротелых семьях, был высший попечитель Русской земли, «думал-гадал о Русской земле», о чести своей и своих родичей. Но, руководя Русью и родичами, великий князь в более важных случаях действовал не один, а собирал князей на общий совет, заботился об исполнении постановлений этого родственного совета, вообще действовал как представитель и исполнитель воли всего державного княжеского рода.
 

Внутреннее состояние Русской земли с половины XI в. до нашествия Татар

   Различные препятствия мешали мирному и правильному действию описанного порядка княжеского владения Русской землею. Эти препятствия легко заметить, следя за ходом отношений между потомками Ярослава (