Кобен Харлан. Пропащий

   Я протянул руку и достал бутерброд.
   — Опять сегодня работаешь?
   Крест наклонил голову и посмотрел на меня поверх темных очков.
   — Нет, — буркнул он. — Просто сильно проголодался.
   Некоторое время мы ехали молча.
   — Слушай, Крест, до каких пор ты будешь ее избегать?
   Он ткнул в кнопку радио и начал подпевать зазвучавшей песне. Потом неожиданно спросил:
   — Ты сильно удивился, когда узнал, что у Шейлы был ребенок?
   — Да.
   — А ты бы удивился, если бы узнал такое про меня?
   Я повернулся к нему.
   — Ты не понимаешь ситуации, Уилл.
   — Но я хочу понять.
   — Давай-ка сосредоточимся на чем-нибудь одном.
   На улицах в этот вечер было удивительно мало машин. Мы проехали почти через весь город и свернули на север по Гарлемской набережной. Заметив кучку детей под путепроводом, Крест остановился и заглушил мотор.
   — Заодно и поработаем.
   — Тебе помочь?
   Он покачал головой.
   — Я быстро.
   — Бутерброды нужны?
   Крест задумчиво оглядел свои запасы.
   — Нет, у меня есть кое-что получше.
   — Что это?
   — Телефонные карточки. — Он протянул мне одну. — Я уговорил компанию «Телерич» пожертвовать нам больше тысячи таких. Детишки от них с ума сходят.
   В самом деле: едва завидев Креста, дети так и кинулись к нему. Он знал свое дело. Я всматривался в их лица, пытаясь разделить общую грязную массу на отдельных индивидуумов с собственными желаниями, мечтами и надеждами. Выжить здесь непросто. И дело не столько в невероятной чисто физической опасности — с этим многие справляются. Главное, что разлагается и гибнет, — это душа, личность. Стоит разложению достигнуть определенного уровня — и все, конец.
   Шейла выкарабкалась вовремя. А потом ее убили...
   Я заставил себя встряхнуться. Сейчас не до того: надо сосредоточиться на работе. Работа поможет справиться с горем — пусть оно подстегивает, а не расслабляет. Надо делать свое дело. Ради Шейлы, как бы сентиментально это ни звучало.
   Крест вернулся через несколько минут.
   — Вперед и с песней!
   — Ты не сказал, куда мы едем.
   — Угол Сто двадцать восьмой улицы и Второй авеню. Ракель будет ждать там.
   — А что там такое?
   — Похоже на след, — улыбнулся он.
   Мы свернули с шоссе и поехали через район новостроек.
   Я заметил Ракель за два квартала. Это было не трудно. Размером с небольшое государство, он напоминал экспонат в музее современного искусства. Крест замедлил ход рядом с ним и нахмурился.
   — В чем дело? — спросил Ракель.
   — Розовые туфли с зеленым платьем?
   — Это же коралл с бирюзой! — возмутился Ракель. — А красный цвет сумочки их объединяет.
   Крест пожал плечами и остановил фургон перед домом с потускневшей вывеской «Аптека Гольдберга». Только я вышел, как Ракель немедленно заключил меня в объятия, похожие на мокрые резиновые тиски. От него густо несло одеколоном.
   — Я так тебе сочувствую, — прошептал он.
   — Спасибо.
   Он отпустил меня, и я снова смог дышать. Ракель плакал. Слезы, смешанные с тушью для ресниц, оставляли черные полосы на щеках и скапливались в щетине на подбородке. Они отражали разноцветные уличные огни и делали его лицо похожим на рождественскую открытку.
   — Эйб и Сэди ждут внутри, — сказал трансвестит Кресту.
   Тот кивнул и вошел в аптеку. Я последовал за ним. Над дверью звякнул колокольчик. В помещении пахло вишневым освежителем воздуха. Вдоль стен тянулись полки, беспорядочно заваленные бинтами, дезодорантами, шампунями, леденцами от кашля и прочим аптечным товаром. К нам вышел старик в белой рубашке, вязаном жилете и очках для чтения со стеклами в виде полумесяца. Густая копна совершенно белых волос напоминала напудренный парик. Пышные кустистые брови придавали старику сходство с филином.
   — Поглядите-ка! Это же мистер Крест! — Он обнял моего друга, похлопывая по спине. — Хорошо выглядишь.
   — Ты тоже, Эйб.
   — Сэди! — закричал старик. — Сэди! Это мистер Крест!
   — Кто?
   — Йог! Тот, что с татуировкой!
   — На лбу?
   — Он самый.
   Я удивленно покачал головой, глядя на Креста:
   — Ты, наверное, знаешь всех на свете.
   — Такая жизнь, — пожал он плечами.
   Из задней комнаты появилась старушка совсем маленького роста — она недотянула бы до полутора метров, даже если бы одолжила у Ракель его туфли на платформе. Взглянув на Креста, она нахмурилась:
   — Ты что-то похудел.
   — Оставь его в покое, — сказал Эйб.
   — А ты замолчи. Ты хорошо ешь? — снова обратилась она к Кресту.
   — А как же, — улыбнулся тот.
   — Совсем исхудал. Кожа да кости!
   — Сэди, ты можешь оставить человека в покое?
   — Молчи, говорю! — Она заговорщически улыбнулась. — Я приготовила штрудель. Хочешь?
   — Спасибо, потом.
   — Я положу тебе с собой.
   — Отлично, спасибо. — Крест повернулся ко мне. — Это мой друг Уилл Клайн.
   Старики посмотрели на меня печальными глазами.
   — Ее жених?
   — Да.
   Некоторое время они рассматривали меня. Потом обменялись взглядом.
   — Не знаю, — проговорил наконец Эйб.
   — Вы можете ему доверять, — сказал Крест.
   — Можем, не можем — не важно. Мы здесь как священники, мы не болтаем. Ты же знаешь. А она насчет этого особо предупредила — никому ничего.
   — Я знаю.
   — Если мы начнем болтать, то какой от нас толк?
   — Понятно.
   — Ведь нас могут убить, если что.
   — Никто не узнает, даю вам слово.
   Старики опять посмотрели друг на друга.
   — Ракель хороший парень, — задумчиво сказал Эйб. — Или девчонка — я не знаю, все время путаю.
   Крест шагнул к ним.
   — Нам очень нужна ваша помощь.
   Сэди взяла мужа за руку. В этом жесте сквозила такая интимность, что мне захотелось отвернуться.
   — Она была такая красавица, Эйб...
   — И такая милая, — подхватил тот и вздохнул, глядя на меня.
   Вдруг дверь открылась, колокольчик снова звякнул. В аптеку ввалился молодой оборванный негр:
   — Я от Тайрона.
   Сэди сразу двинулась к нему.
   — Сейчас я все сделаю.
   Эйб продолжал молча смотреть на меня. Я оглянулся на Креста. Все происходящее оставалось для меня загадкой.
   Крест снял темные очки.
   — Эйб, пожалуйста, это очень важно.
   Старик поднял руку:
   — Ладно, ладно, только не здесь. — Он поманил нас жестом. — Идите за мной.
   Он поднял откидную часть прилавка, и мы прошли внутрь мимо всевозможных бутылочек, таблеток, порошков, ступок и пестиков. Спустившись по лестнице, мы оказались в подвале. Эйб зажег свет.
   — Вот здесь все и происходит, — объявил он.
   Ничего особенного я не увидел. Компьютер, принтер и цифровая камера — вот, пожалуй, и все. Я посмотрел на Эйба, потом перевел взгляд на Креста.
   — Может, кто-нибудь объяснит?
   — Бизнес у нас очень простой, — начал Эйб. — Никаких записей мы не ведем. Если полиция захочет покопаться в компьютере — пожалуйста, сколько угодно. Они ничего не найдут. Вся информация здесь. — Он постучал пальцем себе по лбу. — А кроме того, часть ее каждый день теряется, правда, Крест?
   Мой друг улыбнулся.
   Эйб обратил внимание на мое замешательство.
   — Вы еще не поняли?
   — Я ничего не понял.
   — Фальшивые документы, — объяснил он.
   — О!
   Он понизил голос:
   — Вы что-нибудь об этом знаете?
   — Почти ничего.
   — Я говорю о тех документах, которые нужны людям, чтобы исчезнуть. Скрыться. Начать жизнь заново. У вас неприятности? Нет проблем! Я сделаю так, что вы исчезнете! Раз, два и готово. Как фокусник. Если вы хотите улизнуть, скрыться по-настоящему, вам не нужно идти в бюро путешествий. Вам нужно идти ко мне.
   — Понятно, — кивнул я. — И что, ваши... э-э... услуги пользуются популярностью?
   — Еще какой! Вы не поверите! Правда, чаще всего ничего серьезного. Обычно к нам обращаются вышедшие под залог или освобожденные условно. Или те, кто в розыске. Частенько помогаем нелегальным иммигрантам — они хотят остаться в стране, и мы делаем их гражданами. — Он улыбнулся. — Но время от времени попадаются случаи поинтереснее.
   — Вроде Шейлы...
   — Вот именно. Хотите знать, как это делается?
   Я не успел ответить. Эйб продолжал:
   — В фильмах показывают совсем не то. Там все слишком сложно: они ищут кого-нибудь, кто умер еще в младенчестве, достают его свидетельство о рождении или что-то подобное, а потом подделывают кучу документов.
   — А вы разве не так делаете?
   — Нет, мы не так делаем. — Он сел за компьютер и принялся нажимать на клавиши. — Прежде всего это заняло бы слишком много времени. А кроме того, со всем этим Интернетом и прочими глупостями мертвые умирают очень быстро. Они не могут долго оставаться живыми. Вы умираете — и ваш номер социального страхования умирает с вами вместе. Иначе я мог бы просто использовать номера умерших — стариков или пожилых людей, правильно? Ясно?
   — Кажется, да. Как же тогда вы создаете новую личность?
   — А я ее не создаю. — Эйб расплылся в улыбке. — Я использую те, что уже существуют.
   — Не понимаю.
   Эйб поморщился, оглянувшись на Креста.
   — Ты, кажется, говорил, что он работал на улице.
   — Очень давно, — сказал Крест:
   — Ну ладно, давайте разберемся. — Эйб Гольдберг снова повернулся ко мне. — Вы видели того человека наверху? Того, что пришел вслед за вами?
   — Да.
   — Скорее всего он безработный, так? А может быть, и бездомный.
   — Откуда мне знать?
   — Только не надо играть в политкорректность. Он похож на бродягу, правильно?
   — Пожалуй.
   — Тем не менее, он личность. У него есть имя. У него есть мать. Он родился в этой стране. И самое главное, — Эйб улыбнулся, воздев руки в театральном жесте, — у него есть номер социального страхования. А может быть, даже и водительское удостоверение. Хотя бы просроченное — не важно. Поскольку у него есть номер, он существует. Он личность. Понимаете?
   — Понимаю.
   — Теперь допустим, что ему нужно немного денег. Я не хочу знать, для чего. Но деньги ему нужны. В отличие от личности. Зачем она ему на улице? Вряд ли у него есть кредитка или недвижимость. Поэтому мы берем и прогоняем его имя через этот маленький компьютер. — Эйб похлопал по монитору. — Мы смотрим, не находится ли он в розыске. Если все в порядке — а в большинстве случаев это так, — мы покупаем его личность. Допустим, его имя Джон Смит. И допустим, что вы, Уилл, желаете регистрироваться в отелях или в прочих местах не под своим именем, а под чужим.
   Я понял, что он хотел сказать.
   — Значит, вы продаете мне его номер социального страхования, и я становлюсь Джоном Смитом?
   — Точно! — Эйб щелкнул пальцами.
   — А если мы не похожи?
   — Ваш номер не связан ни с какой определенной внешностью. С ним вы можете обратиться в любую государственную контору и получить все необходимые бумаги. Конечно, если вы торопитесь, я прямо здесь, на своем оборудовании, состряпаю вам водительское удостоверение штата Огайо, но оно вряд ли выдержит серьезную проверку. А ваша новая личность выдержит — вот в чем штука.
   — А если настоящий Джон Смит во что-нибудь влипнет и ему понадобится собственное имя?
   — Он тоже может его использовать. Черт побери, да его могут использовать одновременно хоть пять человек! И никто не узнает. Просто, не правда ли?
   — Просто, — согласился я. — Значит, Шейла приходила к вам?
   — Да.
   — Когда?
   — Дня два, может, три назад. Такая милая девушка, — вздохнул он. — Совсем не похожа на наших обычных клиентов. И такая красивая!
   — Она не сказала вам, куда направляется?
   Эйб улыбнулся и тронул меня за руку:
   — Разве в нашем бизнесе задают вопросы? Они не хотят говорить, а я не хочу спрашивать. Мы не болтаем. Никогда. Мы с Сэди дорожим своей репутацией, и, как я уже вам сказал, одно лишнее слово может стоить нам жизни. Вы понимаете?
   — Да.
   — Вообще-то, когда Ракель первый раз забросил удочку, мы не клюнули. Благоразумие прежде всего. Это главное в нашем бизнесе. Мы любим Ракель, но все-таки промолчали. Ни слова не сказали.
   — Почему же вы потом передумали?
   На лице Эйба появилось оскорбленное выражение. Он повернулся к Кресту, потом опять ко мне.
   — Вы что же, считаете, мы звери? Думаете, мы ничего не чувствуем?
   — Я имел в виду...
   — Убийство! — перебил он. — Мы слышали, что случилось с этой бедной милой девочкой. Это неправильно. — Эйб горестно воздел руки. — Но что я могу поделать? Я не могу пойти в полицию, верно? А главное, я доверяю Ракели и мистеру Кресту. Они хорошие люди. Они ходят среди тьмы и освещают ее. Как и мы с Сэди.
   Дверь отворилась, и на лестнице возникла Сэди.
   — Я закрыла аптеку, — сообщила она.
   — Хорошо.
   — Ну, что тут у вас?
   — Я объяснял, почему мы согласились рассказать.
   — Ясно.
   Сэди Гольдберг стала медленно, на ощупь, спускаться по ступенькам. Эйб снова перевел на меня свои совиные глаза:
   — Мистер Крест сказал нам, что в этой истории замешана маленькая девочка...
   — Ее дочь. Ей должно быть сейчас лет двенадцать.
   Сэди зацокала языком.
   — И вы не знаете, где она.
   — Не знаю.
   Эйб горестно покачал головой. Сэди стояла рядом с ним, их тела соприкасались, будто сливаясь. Интересно, как давно они вместе, есть ли у них дети? Откуда они приехали, как попали в эти края, что заставило их заняться этим ремеслом?
   — Хотите, я вам кое-что скажу? — спросила Сэди.
   Я кивнул.
   — Ваша Шейла... В ней было... — Она сжала кулаки. — Что-то особенное. Какой-то особый дух. Она была не просто красива, в ней было что-то еще. Теперь, когда ее больше нет, мы... Мы как будто что-то потеряли. Она была так напугана, когда пришла к нам. Может быть, то имя, что мы ей Дали, оказалось ненадежным. Может быть, из-за этого она и погибла...
   — И поэтому, — добавил Эйб, — мы хотим помочь.
   Он написал что-то на листке бумаги и дал мне.
   — Мы дали ей имя Донны Уайт. Вот номер социального страхования. Не знаю, поможет ли это вам.
   — А настоящая Донна Уайт?
   — Это бездомная наркоманка.
   Я молча смотрел на листок бумаги. Сэди подошла и дотронулась до моей щеки.
   — Мне кажется, вы хороший человек.
   Я поднял глаза.
   — Найдите эту девочку, — сказала она.
   Я кивнул. Потом еще раз. И пообещал, что найду.

Глава 28

   Когда Кэти Миллер пришла домой, ее все еще трясло. «Этого не может быть, — думала она. — Это ошибка. Я просто перепутала имя».
   — Кэти? — окликнула ее мать.
   — Что?
   — Я на кухне.
   — Сейчас приду.
   Кэти направилась к лестнице, ведущей в подвал, но, взявшись за дверную ручку, остановилась. Подвал... Как она ненавидела это место! Казалось бы, за столько лет можно привыкнуть к виду ободранной кушетки, застиранного ковра и допотопного телевизора. Но она так и не смогла. Казалось, тело сестры все еще там. Раздутое и испускающее тошнотворный запах разложения.
   Родители все понимали. Кэти никогда не заставляли заниматься стиркой. Отец ни разу не попросил ее принести оттуда его ящик с инструментами или запасную лампочку. Если требовалось идти за чем-нибудь в подвал, они брали это на себя.
   Но не сейчас. То, что она хотела, нужно было делать самой.
   Стоя на верхней ступеньке, Кэти повернула выключатель. Под потолком сиротливо загорелась лампочка — стекянный плафон разбился еще во время убийства. Кэти на папочках спустилась вниз, стараясь не смотреть на кушетку, ковер и телевизор.
   И зачем только они остались? В этом же нет никакого смысла! Семья Рамси, потеряв дочь, переехала на другой конец страны. Правда, тогда все вокруг думали, что они сами убили ее. Поэтому Рамси бежали скорее от взглядов соседей, чем от горьких воспоминаний. В случае с Джули все иначе. И все-таки в этом городе есть что-то такое... Ее родители остались, как и Клайны. Никто не хотел сдаваться... Кому это нужно?
   Она нашла чемодан с вещами Джули в углу. Отец поставил его на какой-то деревянный ящик — на случай, если подвал затопит. Кэти вспомнила, как сестра упаковывала вещи, собираясь в колледж, и она, тогда еще совсем ребенок, забралась в чемодан, воображая, что это крепость, а потом так там и осталась. Младшая сестренка надеялась, что Джули не заметит и возьмет ее с собой.
   Сверху стояло несколько коробок. Кэти сняла их и отнесла в угол. Потом осмотрела замок. Ключа не было, но он и не требовался. Она нашла среди старой посуды нож для масла, сунула его в щель и повернула. Замок послушно щелкнул. Кэти откинула две металлические скобы и медленно, с опаской, подняла крышку. Так, наверное, Ван Хельсинг открывал гроб Дракулы.
   — Что ты делаешь?
   Услышав голос матери, Кэти в испуге отскочила.
   Люсиль Миллер подошла ближе.
   — Это что, чемодан Джули?
   — О Боже, мама, ты меня до смерти напугала!
   — Что тебе понадобилось в ее чемодане?
   — Я... я просто хочу посмотреть.
   — На что?
   Кэти обиженно выпрямилась.
   — Она моя сестра!
   — Я это знаю, золотко.
   — Разве у меня нет права тоже вспоминать ее?
   Мать пристально посмотрела на нее:
   — Ты за этим пришла сюда?
   Кэти кивнула.
   — У тебя все в порядке? — спросила мать.
   — Да.
   — Не помню, чтобы ты когда-нибудь предавалась воспоминаниям.
   — Вы мне не позволяли.
   Миссис Миллер задумалась.
   — Пожалуй, это верно.
   — Мама...
   — Да?
   — Почему вы не переехали?
   Она ждала, что мать, как обычно, скажет, что не хочет это обсуждать. Но, вспомнив, очевидно, о странном визите Уилла и своем неожиданном решении выразить соболезнования семье Клайнов, она промолчала и села на одну из коробок.
   — Когда случается трагедия, — начала миссис Миллер, оправляя юбку на коленях, — то в первый момент кажется, что наступил конец света. Будто ты в океане во время шторма. Волны кидают тебя как игрушку, и все, что ты можешь, это постараться удержаться на плаву. И ты уже почти отчаялась, готова сдаться и утонуть. Но все-таки не можешь: тебя удерживает инстинкт самосохранения или, может быть, как в моем случае, долг перед оставшимся ребенком. Не знаю... Так или иначе, нравится тебе это или нет, ты держишься на воде. — Она смахнула пальцем слезу, выпрямилась и через силу улыбнулась. — Не очень удачное сравнение.
   Кэти взяла мать за руку.
   — А по-моему, вполне.
   — Может быть, — согласилась миссис Миллер. — Но, видишь ли, рано или поздно шторм утихает. И тогда все становится гораздо хуже. Тебя будто выбросило наконец на берег, но все эти метания среди волн уже успели нанести непоправимый вред. Осталась жуткая боль, но этого мало. Потому что теперь перед тобой страшный выбор.
   Кэти молчала, держа ее за руку.
   — Можно превозмочь эту боль, забыть и жить дальше. Но для твоего отца и меня, — Люсиль Миллер закрыла глаза и решительно тряхнула головой, — забыть было бы просто преступлением. Мы не могли вот так взять и предать твою сестру. Как бы ни была сильна боль, забыть Джули и жить дальше оказалось для нас невозможным. Джули существовала, она была живая. Я понимаю, это звучит глупо...
   Может быть, и нет, подумала Кэти.
   Они молчали. Наконец Люсиль Миллер отняла руку, решительно хлопнула себя по коленям и встала:
   — Теперь я пойду, а ты оставайся.
   Кэти прислушалась к удаляющимся шагам матери. Затем снова открыла чемодан и стала перебирать содержимое. Она искала почти полчаса, но в итоге нашла.
   И это все изменило.

Глава 29

   В фургоне я спросил Креста, что делать дальше.
   — У меня есть один знакомый. — Он не стал уточнять кто. — Попробуем пропустить имя Донны Уайт через компьютеры авиакомпаний. Может, удастся что-нибудь узнать. Например, когда она вылетела и куда.
   Мы помолчали.
   — Мне все-таки придется тебя спросить... — начал он.
   Я опустил глаза:
   — Спрашивай.
   — Чего ты хочешь, Уилл?
   — Найти Карли, — ответил я не раздумывая.
   — И что потом? Удочерить ее?
   — Не знаю.
   — Ты ведь понимаешь — для тебя это способ отвлечься.
   — Для тебя тоже.
   Я посмотрел в окно. Вдоль шоссе тянулись трущобы. Здесь ничто не радовало глаз: это было царство нищеты.
   — Я собирался сделать предложение...
   Крест продолжал молча вести машину, но в лице его что-то дрогнуло.
   — Даже купил кольцо и показал матери. Но тут ее смерть, похороны и все такое — пришлось ждать.
   Мы остановились у светофора. Крест упорно глядел в сторону.
   — Все равно я буду искать, потому что не знаю, чем еще заняться, — продолжал я. — У меня нет склонности к самоубийству, но если ничего не делать... — Я помолчал, не зная, как лучше сказать. — В общем, мне с этим не справиться.
   — Рано или поздно справляться придется, — проговорил Крест.
   — Я знаю, но к тому времени мне, может быть, удастся сделать что-то полезное — спасти ее дочь, например. Как-то помочь Шейле, хоть ее и нет больше.
   — Или узнать, что она была совсем не такой, как ты думал, — парировал Крест. — Что она обманывала нас всех. Или еще того хуже.
   — Ну и пусть. Ты по-прежнему со мной?
   — До самой смерти, сахиб.
   — Ну и замечательно, тем более что у меня есть идея.
   Жесткое лицо Креста расцвело в улыбке.
   — Отлично, приятель, выкладывай!
   — Мы с тобой кое о чем забыли.
   — Да?
   — Нью-Мексико. Отпечатки пальцев Шейлы на месте убийства.
   Он кивнул.
   — Думаешь, это убийство имеет отношение к Карли?
   — Может быть.
   Крест снова кивнул.
   — Но мы даже не знаем, кого там убили. Черт, хоть бы знать, где это произошло!
   — Вот тут-то и пригодится мой план. Забрось-ка меня домой — попробую побродить по Интернету.

* * *

   План у меня и в самом деле был. Он строился на том, что вряд ли об убийстве знало только ФБР. Возможно, трупы обнаружил местный полицейский. Или, допустим, сосед. Или родственник. А поскольку это случилось в провинции, еще не привыкшей к ежедневным кровавым сценам, то репортаж о происшествии вполне мог появиться в местной прессе.
   Я вошел на сайт refdesk.com, в газетный раздел. В Нью-Мексико выходило всего тридцать три издания. Теперь выберем район Альбукерке. Так, хорошо. Подождав, пока страничка загрузится, я начал поиск по архивам. Попробуем слово «убийство»... Слишком много ссылок. Тогда «двойное убийство». Нет, не так. Потратив почти час и перебрав несколько газет, я наконец нашел то, что искал:
   ДВОЕ УБИТЫХ
   Местные жители в панике
   Репортаж Ивонн Стерно
   Вчера поздно вечером жители небольшого поселка Стоунпойнт в окрестностях Альбукерке были потрясены известием, что в одном из домов найдены тела двух мужчин, убитых среди бела дня выстрелом в голову. «Я ничего не слышал, — заявил Фред Дэвидсон, живущий по соседству. — Даже не верится, что в нашем поселке могло произойти что-либо подобное». Тела пока не опознаны, полиция от комментариев воздерживается: «Ведется расследование, мы разрабатываем несколько версий». Хозяином дома числится некий Оуэн Энфилд. Вскрытие назначено на сегодняшнее утро.

* * *

   Больше в заметке ничего не было. Я посмотрел следующий выпуск газеты. Ничего. Еще один — опять ничего. Посмотрим все статьи, написанные Ивонн Стерно... Так... Сообщения о свадьбах, благотворительных мероприятиях... Ничего! Ни слова об убийствах.
   Я почесал в затылке: в чем дело? Почему нет продолжения?
   Есть только один способ это выяснить. Я снял телефонную трубку и набрал номер «Нью-Мексико стар». Может быть, повезет и я смогу поговорить с самой Ивонн Стерно?
   Коммутатор потребовал, чтобы я набрал по буквам фамилию того, с кем хочу говорить. Я успел набрать лишь С-Т-Е-Р-, и меня соединили. После двух гудков включился автоответчик: «Это Ивонн Стерно из „Нью-Мексико стар“. К сожалению, в настоящий момент...»
   Я повесил трубку и повернулся к компьютеру. Зайдя на сайт switchboard.com, выбрал район Альбукерке и набрал имя Ивонн Стерно. Есть! И. и М. Стерно — Альбукерке, Кентербери-драйв, дом 25.
   Я набрал номер. Ответил женский голос:
   — Алло? — Где-то рядом раздавались детские вопли. — А ну, тихо все! Мамочка говорит по телефону.
   — Ивонн Стерно?
   — Вы что-то продаете?
   — Нет.
   — Тогда говорите.
   — Меня зовут Уилл Клайн...
   — Похоже, вы все-таки что-то хотите продать.
   — Нет-нет, — поспешил я ее успокоить. — Вы та самая Ивонн Стерно, которая пишет для «Стар»?
   — Как, вы сказали, ваше имя?
   Прежде чем я успел ответить, она снова заорала:
   — Эй, прекратите сейчас же, кому я сказала! Томми, отдай ему солдатика! Нет, сейчас!... Алло?
   — Меня зовут Уилл Клайн. Я хотел поговорить о двойном убийстве, про которое вы недавно делали репортаж.
   — Вот как? А почему это вас интересует?
   — У меня всего лишь несколько вопросов.
   — Я не справочное бюро, мистер Клайн.
   — Вы можете звать меня Уилл. И пожалуйста, уделите мне хоть несколько минут. Как часто случаются убийства в таких местах, как Стоунпойнт?
   — Очень редко.
   — А двойные убийства с таким количеством крови?
   — Это первый случай, который мне известен.
   — В таком случае почему вы не продолжили свои репортажи?
   Дети опять начали орать, а с ними и Ивонн Стерно.
   — Все, мне это надоело! Томми, сейчас же отправляйся к себе в комнату! Давай-давай, дружок, пошевеливайся! А ты давай сюда солдатика. Быстро, не то я его выкину на помойку! — Она снова взяла трубку. — Я спрашиваю еще раз: почему это вас интересует?
   Я успел хорошо изучить репортеров и знал, как завоевать их сердца.
   — Я мог бы предоставить вам ценную информацию по этому делу.
   — Ценную, — повторила она. — Хорошее слово, Уилл.