Страница:
мало ест, мало спит и много работает. В такой стране, как Германия,
революционеру-профессионалу приходится жить двойной жизнью: обыватель
хочет знать, на какие средства ты существуешь. Всякий не занятый по
службе, не имеющий работы подозрителен. За таким увязываются ищейки.
Приходится давать частные уроки, губить драгоценное время. Кроме того,
он готовится к экзаменам. И тут же, в Гамбургском университете, ведет
пропагандистскую работу, создает социалистическую студенческую
организацию.
В день окончания университета в актовый зал набились студенты
всех курсов. Профессорам это не нравится. Но ничего не поделаешь -
такое время! Все вышли из повиновения. Не так давно Берлин снова
покрылся баррикадами. Правительство бросило против бастующих танки,
артиллерию и даже авиацию. Мюнхен провозгласил советскую власть,
создал свою красную армию... С большим трудом удалось расправиться с
восставшими.
Кому нужно сейчас образование, когда в Германии разруха, голод,
смерть?!
Двадцатичетырехлетний Зорге выходит на кафедру. Он обрушивает на
профессоров сверкающий каскад изречений древних, говорит о
"гражданском обществе" Гегеля, о "естественном праве" и "общественном
договоре". Затем переходит к современности с ее прозой - "имперские
тарифы центрального союза немецкого объединения потребителей".
Давно уже в этих стенах не звучал столь вдохновенный голос.
Рихарда поздравляют с окончанием университета. Зорге - доктор
государственно-правовых наук и социологии.
Счастливый день!
Известность Зорге росла. То была известность умного агитатора,
партийного работника высокой квалификации. Рихарда знали, к нему шли
студенты, грузчики.
А однажды пожаловал странный гость: Шейдеман! Заклятый враг
коммунистов, душитель революции, правый лидер социал-демократии. Это
был тот самый Шейдеман, который по приглашению кайзера занял пост
министра, открытый шовинист Шейдеман, не так давно заявлявший: "Теперь
большевизм кажется мне большей опасностью, чем внешний враг".
"Кровавая собака Шейдеман" - так называли рабочие устроителя
"кровавого сочельника" в Берлине. Глава правительства "веймарской
коалиции" Шейдеман...
Рихард не знал, что и подумать. Премьер-министр оглядел скромное
жилище Рихарда, спросил: "Вы доктор Зорге, если не ошибаюсь?" - "Чем
обязан?" - "Вы потомок знаменитого революционера Зорге, последователя
Маркса. Я хочу предложить вам важный пост в моей партии. Нам очень
нужны молодые, волевые люди, такие, как вы. Революционная слава
ваших...". "Я спекуляцией никогда не занимался! - резко ответил Зорге.
- Лучше подумайте, господин Шейдеман, нужны ли вы молодым людям..."
Премьер-министры не любят, когда им отказывают в такой форме.
Кроме того, университетское начальство пронюхало о том, что Зорге
руководит подпольной студенческой организацией. Пришлось срочно
покинуть Гамбург.
Он решил устроиться преподавателем высшей технической школы в
Аахене. Перед этим его вызвали в Берлин в ЦК партии. В Берлине Зорге
сделал обстоятельный доклад о положении в Гамбурге. Новое задание:
развернуть работу среди горняков Аахена, которые находятся под
влиянием католиков, создать на шахтах коммунистические группы.
События, события... На первый взгляд кажется, что одно не связано
с другим, а если вдуматься, все подчинено своей внутренней логике.
В Аахене Зорге назначают членом городского комитета партии. Он
частый гость горняков, связывается с руководящими партийными органами
Рейнской области. А наряду с этим - лекции в высшей технической школе.
Зорге пишет Корренсу: "Люди хорошо слушают меня. Если бы они
догадывались, сколько, собственно, мне лет! К счастью, мне почти
всегда дают лет на пять больше, так что они мирятся с зеленым ученым
мужем там, на кафедре".
Государственный чиновник Капп решил установить единоличную
диктатуру в Германии. Опираясь на уголовников, военщину, всякого рода
политических авантюристов, Капп устроил путч. Рихард - во главе
стачечного комитета. Не допустить Каппа к власти!
И хотя путч был подавлен, реакционеры решили отомстить Зорге. Он
вынужден скрываться. Но работа в Аахене еще не завершена. Пришлось
уйти в глубокое подполье, переменить профессию. Рихард устраивается
горнорабочим на шахту. Кто бы мог узнать в худом, запорошенном
угольной пылью молодом человеке известного доктора, которого хотел
залучить в свою партию сам Шейдеман!.. Ика орудует лопатой и киркой.
Ноет поясница, ноют старые раны, кружится от усталости и постоянного
недоедания голова. Но и здесь он не забывает свои обязанности
революционера-профессионала: переходя с шахты на шахту, повсюду
создает коммунистические группы. Его выслеживают. Приходится бежать в
Голландию. В Голландии арестовывают и высылают обратно в Германию.
Начинаются переезды из города в город. В Ремшайде он
пропагандист, инструктор. В Золингене в 1921 году неожиданно
становится редактором коммунистической газеты "Бергише
арбайтерштимме". Таково партийное задание. Редактора-предшественника
власти бросили в тюрьму.
В Рихарде проявилась новая страсть: журналистика! Оказывается, он
прирожденный журналист. Газета заполнена хлесткими политическими
статьями. Кто их автор? Адомль, Хайнце, Петцольд. Их много. А на самом
деле это все тот же доктор Зорге. Вот, оказывается, каково его
призвание! Но журналистика сама по себе не имеет цены, она должна
служить большому делу.
Всех редакторов коммунистических газет постигает одна участь:
Зорге арестовали и отправили в тюрьму Эльбенфельда. Отсидев срок, он
возвращается в Золинген полный прежнего энтузиазма.
В конце 1922 года его отзывают во Франкфурт-на-Майне: нужен
квалифицированный пропагандист и преподаватель на партийных курсах.
А события все нанизываются и нанизываются. Журналистика не
забыта: все чаще появляются в журналах и газетах политические статьи
Зорге. В партийном издательстве вышла его брошюра "Роза Люксембург и
накопление капитала". Брошюру напечатал не под псевдонимом, а под
своим именем. Теперь на него уже начинают смотреть как на
теоретика-исследователя. Первый опыт подобного рода - и сразу широкая
известность. (Позже весь тираж этой брошюры был сожжен нацистами.)
Официально он числится младшим научным сотрудником, ассистентом
на факультете социологии Франкфуртского университета, частным порядком
читает лекции.
Но это была лишь внешняя сторона его деятельности. Главное
состояло в другом: он отвечал за всю секретную переписку и партийный
архив, был связным между Франкфуртской партийной организацией и
Центральным Комитетом в Берлине. Ему доверили партийные денежные
фонды. Он считался самым надежным и неподкупным человеком. Партийные
деньги и пропагандистские материалы хранились в университетской
комнате Рихарда или же в библиотеке факультета социологии.
Когда в Заксене в результате вооруженного восстания была
провозглашена республика рабочих, Зорге поехал туда для оказания
помощи восставшим.
Куда ведут тебя события, Рихард Зорге?
Он помнит то апрельское утро 1924 года. Рихарда срочно вызвали в
бюро. Секретарь представил ему незнакомых товарищей. "Они прибыли из
Советского Союза на съезд КПГ! - сказал секретарь. - Будут жить у тебя
на квартире. Ты отвечаешь за их жизнь!.."
Это было не просто партийное задание. Это было высшее доверие.
Именно ему, Зорге, доверили жизнь советских делегатов, прибывших в
Германию, делегатов - выдающихся представителей Всесоюзной
Коммунистической партии большевиков!.. Мануильский, Лозовский,
Кууссинен, Пятницкий... И хотя IX съезд проходил открыто (партия
временно вышла из подполья), представители коммунистических партий
других стран присутствовали на нем негласно: за ними охотились
полицейские ищейки. Зорге ни на шаг не отходил от высоких гостей. Эти
люди встречались с Лениным, разговаривали с ним... Ленин... Весь мир
скорбел в этот год о его утрате.
Рихард оправдает доверие партии.
Он - участник съезда КПГ. Встреча со старым другом Эрнстом
Тельманом. Тельман был в Советской России; слышал, видел великого
Ленина... Здесь много давних, испытанных друзей... Ведь пройден
большой путь - окопы, Киль, Гамбург, шахты Аахена, опыт журналистики.
Учился в трех университетах... И Рихарду уже под тридцать.
По вечерам жадно расспрашивает советских товарищей о Советском
Союзе. "Ведь там моя родина!.." - говорит он и рассказывает свою
причудливую биографию. Мануильский задумчив. Для него ясно: Зорге
беззаветно предан идеям коммунизма, глубоко разбирается в вопросах
международного рабочего движения. Из такого со временем может выйти
деятель крупного масштаба. Брошюра молодого теоретика произвела
хорошее впечатление на Мануильского, хотя сам автор был недоволен ею.
"А почему бы вам не вернуться на родину?" - спросил Мануильский.
Рихард рассмеялся: разве это возможно?
Оказывается, не только возможно, но и необходимо. В Советском
Союзе, где не нужно скрываться от ищеек, Зорге в спокойной обстановке
займется теоретическими исследованиями, обобщит опыт германского
рабочего движения. Товарищ Тельман высоко ценит Зорге.
И исполнилось то, о чем Зорге даже не смел мечтать: в конце
декабря 1924 года он выехал в Москву.
...Здесь свой уклад жизни. О коммунизме можно говорить в полный
голос. Здесь к вашим услугам лучшие библиотеки и фонды революционной
литературы. Вы можете бродить по улицам не оглядываясь. Непривычное
состояние. В это даже как-то не верится. Свобода!.. Сколько о ней было
сказано прекрасных слов во время ночных бдений с Эрихом Корренсом,
сколько стихов посвятил ей Ика!.. Так вот ты какая, свобода! Сердце
переполнено восторгом.
Рихард быстро шагает по бульварам Москвы: ему хочется увидеть все
сразу, немедленно включиться в общий ритм, делать что-то большое,
значительное. Он торопится, боится, что все это может вдруг рассеяться
как сон. Советский паспорт... Зорге - гражданин Союза Советских
Социалистических Республик! Да в самом ли деле все это наяву?..
В марте 1925 года Хамовнический районный комитет ВКП(б) принимает
Зорге в Коммунистическую партию Советского Союза. Ему вручают
партбилет. И прежде чем положить билет в нагрудный карман, Рихард
украдкой целует его: "Если нужно, я умру за тебя, Партия, Родина!.."
Поселился Зорге в гостинице "Люкс" в комнате Э 19. Но в гостиницу
приходил только спать. Рано утром отправлялся в Институт
марксизма-ленинизма. Он числился референтом, политическим и ученым
секретарем, и эта работа требовала не только эрудиции, но и большой
усидчивости, отнимала много времени. А вечером - клуб немецких
коммунистов, где Рихарда избрали первым председателем правления. И
хотя в правление входят тринадцать человек, Зорге самый активный из
них.
Тут тоже борьба. Иногда троцкисты навязывают провокационные
дискуссии. Тогда Зорге, сверкая глазами, изобличает их в предательстве
интересов рабочего класса. К врагам он беспощаден. Чего хотят
троцкисты? Загубить пролетарскую революцию? Таким не место в
коммунистическом движении! Чем эти людишки лучше Эберта, Шейдемана,
Носке?..
Когда он успевает работать над своими статьями и брошюрами? Он их
подписывает по-разному: Ика Зорге, Р. Зонтер. За два года в журналах
напечатано семнадцать серьезных исследований: "Своеобразный характер
возрождающегося германского империализма", "Позиция Второго
Интернационала в отношении послевоенного империализма", "Материальное
положение пролетариата в Германии", "Экономическая депрессия в
Германии", "Национал-фашизм в Германии". И много, много других, всех
не перечислишь. За эти же два года написаны объемные работы, которые
нравятся самому автору (что бывает с ним редко): "Экономические статьи
Версальского мирного договора", "Новый германский империализм", "План
Дауэса и его последствия".
Из немецких газет он узнает, что его работы получили широкую
известность в Германии. Друзья берут их на вооружение, враги всячески
обливают автора грязью.
Да, это тоже борьба. И все-таки Зорге недоволен собой. Активная
натура требует действия. Стоять с врагом лицом к лицу, принимать
прямое участие в схватках с теми, кто посягает на Советское
государство, - вот к чему он стремится.
Своими мыслями он делится с новым другом, частым гостем клуба
немецких коммунистов Яном Карловичем Берзиным, которого русские
товарищи называют Павлом Ивановичем (так уж повелось со времен
гражданской войны!). Ян Карлович заходит в клуб послушать доклады на
международные темы. "Я ведь тоже в некоторой степени немец, - говорил
он посмеиваясь. - По материнской линии".
Берзин согласен: если хочешь драться по-настоящему, нужно
драться. Международная обстановка обострилась до крайности. Мировой
экономический кризис. А выход из кризиса империалисты всегда ищут в
войне против Советского Союза. Похоже на то, что в Германии правящие
классы берут курс на передачу власти Гитлеру. Для Гитлера война -
"освежающий ветер".
Гитлеру вторит японский генерал Танака. Он представил своему
императору так называемый секретный "меморандум Танака", где намечена
политика "крови и железа". Тут дан развернутый план внешней экспансии
японского империализма: захватить Манчжурию, Монголию, Китай,
Юго-Восточную Азию, Индию, Центральную Азию, Малую Азию, Европу,
сокрушить США. Войну с Советским Союзом Танака считает неизбежной и
необходимой. Бредовые идеи о мировом господстве? Может быть. Но японцы
уже действуют. Не так давно Танака вторично послал войска в Шандунь,
зарится на Манчжурию, подбирается к границам Советского Союза, жмет на
Чан Кай-ши. Под этим давлением нанкинское правительство разорвало
отношения с Советским Союзом, только что спровоцировало инцидент на
китайско-восточной железной дороге, являющейся собственностью СССР.
Революция 1925 - 1927 годов в Китае потерпела временное поражение.
Только за два последних года погибло почти полмиллиона революционных
рабочих и крестьян. Во главе нанкинского правительства и его армии
стоит Чан Кай-ши. Ставленник буржуазии и помещиков, заклятый враг
Советского Союза, Чан Кай-ши вполне устраивает империалистов всех
стран, и они дружно признали нанкинское правительство, оставив за
собой "право открытых дверей", то есть право грабить эту страну,
вмешиваться в ее внутренние дела.
От Чан Кай-ши и японских милитаристов можно ждать новых
провокаций.
Мы должны быть хорошо информированы о том, что происходит в
сопредельных с нами странах Дальнего Востока, и в частности в Китае и
Японии. Такова логика вещей, продиктованная фактами последнего
времени. Советское государство заботится о безопасности своих
дальневосточных границ.
Если бы создать своего рода службу информации на территории
Китая... Для подобной работы, разумеется, нужны волевые, умные люди,
способные на месте разобраться в запутанной обстановке, своевременно
сообщать о происках Японии в Китае. Да, да, мы, к сожалению, не всегда
в срок получаем информацию. Впрочем...
"Могу поздравить!" - говорит Берзин и протягивает Рихарду
книжечку, испещренную иероглифами. Зорге в недоумении. Что бы это
могло быть? Вертит книжку и так и сяк. Должно быть, на китайском или
японском...
"Р. Зонтер. "Новый германский империализм", - говорит Ян Карлович
с улыбкой. - Только что вышла в Токио. Я попросил переслать экземпляр.
Для тебя..."
Рихард поражен. Его брошюра на японском языке!
Он уходит от Берзина в глубокой задумчивости. А потом
набрасывается на литературу о Дальнем Востоке. Ян Карлович сумел
вселить в него жгучий интерес к дальневосточным проблемам. Китай...
Япония... Таинственные страны. Что-то из сказок Андерсена... "В Китае,
как известно, живут китайцы..."
Берзин... Откуда он знает о секретном "меморандуме Танака"? Ни в
одном из источников Рихард не нашел упоминания о "меморандуме Танака".
И наконец Зорге понял.
При очередной встрече с Яном Карловичем он сказал: "Я заболел
Дальним Востоком. Пошлите меня в Китай!" Рихард Зорге стал военным
разведчиком. "Военный разведчик должен в совершенстве знать военное
дело, - сказал Берзин. - Опыта прошлой войны теперь недостаточно". И
Рихард занялся военным делом.
Оказывается, в Китае живут не только китайцы.
Во всяком случае, в деловой части Шанхая их почти совсем не
видно. Недавно тут висели таблички: "Китайцам и собакам вход
запрещен". Здесь хозяин - международный капитал.
Лучшее, что есть в Шанхае, - это, конечно, Банд - набережная.
Каменные громады иностранных банков, офисов упираются в грязную Вампу,
по которой снуют катера и джонки. Перегруженные океанские суда
медленно уползают из реки в море. На рейде - иностранные крейсера с
развевающимися флагами. Моросит мелкий дождь. Поблескивают зеркальными
стеклами автомобили директоров банков, менеджеров. Это "международный
сеттльмент". Рядом - французская концессия.
Зорге неторопливо направляется к Гарден-бриджу. Шанхай... Он
наводнен иностранцами. Дельцы-биржевики, русские белогвардейцы,
немецкие, американские, английские, французские коммерсанты,
советники, эксперты. Резиденты империалистических разведок почти в
открытую занимаются сбором сведений. В Вэйхавэе англичане устроили
военно-морскую базу. Китай остается децентрализованным. В каждой
провинции засел китайский генеральчик, который чувствует себя
полновластным хозяином.
Перед Зорге поставлена задача: создать разведывательную
организацию, которая действовала бы на всей территории
Северо-Восточного и Юго-Восточного Китая: Харбин, Мукден, Шанхай,
Кантон.
Прибыли помощники. С одним из них - радистом Максом Клаузеном -
Зорге сошелся особенно близко. Это был плотный человек с широким
открытым лицом. От всей его фигуры исходило добродушие, в незнакомой
обстановке чувствовал он себя свободно, и вообще создавалось
впечатление, что за свои тридцать лет Макс повидал немало. Так оно и
было на самом деле.
Макс Христиансен Клаузен вырос в семье мелкого немецкого торговца
на острове Нордштранде. Он был учеником слесаря, когда его призвали в
армию и послали на войну. Служил он в войсках связи радистом. Макс рос
на море, и море всегда звало его. Потому-то после войны он стал
моряком, устроился на торговое судно линии Гамбург - порты Балтийского
моря. Весной 1922 года вступил в Союз моряков. Но не прошло и двух
месяцев, как его арестовали и приговорили к трем месяцам тюрьмы за
активное участие в забастовке моряков.
Впервые в Советском Союзе ему удалось побывать в 1927 году.
Советское государство купило у Германии трехмачтовую шхуну, чтобы
пополнить промысловый флот, охотившийся на тюленей. В составе экипажа
шхуны был и матрос Макс Клаузен.
До этого он много слышал от товарищей о Советской стране, а
теперь вот сам оказался в Мурманске. Он увидел новый мир и пришел к
мысли, что только коммунизм может обеспечить людям счастье. В
Мурманске у него завязалась тесная дружба с советскими моряками.
Вернувшись в Гамбург, он вступил в члены Коммунистической партии
Германии.
Макс часто рассказывал в Интерклубе морякам о том, что увидел в
Советской стране, и жалел, что не довелось побывать в Москве. Он все
время рвался в Советский Союз. И мечта в конце концов осуществилась:
он увидел Москву.
В Москве Клаузен поступил на курсы радистов и после их окончания,
в марте 1929 года, выехал через Сибирь в Китай. По документам он
значился немецким коммерсантом.
Вскоре Зорге убедился, что имеет дело с талантливым специалистом
в области радиотехники. Клаузен стал в группе Зорге экспертом по
организации радиосвязи. Он смонтировал портативные радиостанции во
многих городах Китая.
По совету Рихарда Макс поселился в небольшом доме в восточной
части Шанхая. Мог ли тогда Зорге предполагать, что это приведет к
значительным изменениям в жизни его друга Макса!
В самый разгар работы, когда им обоим нужно было выехать в
Кантон, Макс заявил: "Я женюсь!" Безмерно удивленный Рихард сдержался,
ибо знал: с любовью не шутят, если она обрушивается на вас даже в
Шанхае. Так как разведчик в подобной обстановке, при выполнении
боевого задания, не имеет права совершать подобные шаги без разрешения
начальства, Макс поставил обо всем в известность Зорге и просил его
совета. Рихард пожелал встретиться с Анни (так Клаузен называл свою
невесту). Встретились в ресторане "Астория". После безобидной беседы
Рихард пригласил Анни на танец.
Что было известно о ней? Русская. Анна Матвеевна Жданкова.
Родилась 2 апреля 1899 года в Сибири. Когда ей исполнилось три года,
овдовевший отец отдал ее "на воспитание" купцу Попову. У купца прожила
четырнадцать лет. Жизнь была тяжелая. Аню превратили в домашнюю
прислугу. Таскала дрова, расчищала в морозы двор, занесенный снегом.
Потом познакомилась с финским инженером Валениусом, который был в
два раза старше ее. Чтобы избавиться от Поповых, вышла за него замуж,
хоть и не любила. Во время революции Валениус бежал в Китай. Здесь
занялся мошенническими операциями, пытался вовлечь в них Анну. Она
возмутилась. Развелась с Валениусом, устроилась в госпиталь сестрой
милосердия. Вот и вся ее история.
Анна понравилась Зорге. Он был достаточно проницательным, чтобы
сказать: Макс сделал удачный выбор, нашел настоящую подругу жизни.
Бытовая сторона жизни не заслоняла главного: работы. А она
требовала большого напряжения, беспрестанных поездок по городам
огромной страны. Установлена связь с Центром. Посланы первые
радиограммы.
Но Зорге ясно сознавал: без помощи людей, хорошо знающих
обстановку, успеха не добиться. Такими людьми были японские и
китайские журналисты. Он быстро сдружился с иностранными журналистами,
аккредитованными в Шанхае, свел знакомства с немецкими военными
советниками в нанкинских войсках.
Все пристальнее следил он за деятельностью специального
корреспондента газеты "Осака Асахи" японца Одзаки Ходзуми. Недавно
Одзаки поместил в своей газете статью, в которой писал:
"Возмутительное объявление в шанхайском парке: "Китайцам и собакам
вход воспрещен" снято, но подлинными хозяевами здесь по-прежнему
остаются англичане". Как удалось выяснить, Одзаки связан с одной из
китайских студенческих групп, настроенной прогрессивно, печатает под
псевдонимом статьи, разоблачающие захватническую политику иностранных
держав в Китае.
Через знакомую журналистку Зорге выразил желание встретиться с
Одзаки. Японец сказал, что будет рад встрече.
Позже Зорге даст оценку своему новому другу: "Одзаки был моим
первым и наиболее ценным помощником... Наши отношения, как деловые,
так и чисто личные, всегда оставались превосходными. Он добывал самую
точную, полную и интересную информацию, которая когда-либо поступала
ко мне из японских источников. Сразу же после знакомства я близко
подружился с ним".
Обычно Рихард встречался с Одзаки на Гарден-бридж у границы
японской концессии. Затем они усаживались в автомобиль и уезжали в
какой-нибудь парк, подальше от японской полиции.
У них было о чем поговорить, что сообщить друг другу. Они
рассуждали о внешней политике чанкайшистского правительства и об его
армии, о перемещениях в верховном военном командовании, о том, какие
слои и классы поддерживают нанкинский режим, о зависимости этого
режима от Англии и Америки.
Догадывался ли Одзаки, что имеет дело с разведчиком? По-видимому,
да. Но он понимал: Зорге так же, как и сам Одзаки, - друг китайского
народа, он представляет некие силы, противостоящие империализму. Этого
было достаточно.
В шанхайские вечера по просьбе Рихарда Одзаки часто рассказывал о
себе. Родился он в Токио 1 мая 1901 года, в семье журналиста. Когда
Ходзуми исполнилось пять лет, его отца назначили редактором газеты
"Тайвань Ници-Ници Симбун". Семья переехала в город Тайхоку на остров
Тайвань. Гористый остров, покрытый рощами камфарного лавра, стал
колонией Японии в результате ожесточенной японо-китайской войны.
Населяли его главным образом китайцы, которые ненавидели захватчиков и
на каждом шагу оказывали им сопротивление. Тринадцать лет провел на
этом острове Ходзуми. Завоеватели силой согнали китайских крестьян с
земли, в принудительном порядке заставили работать на плантациях. Рис,
чай, сахарный тростник, цитрусовые - все вывозилось в метрополию.
Здесь царил неприкрытый произвол. "Притеснения и насилия со стороны
японских властей по отношению к порабощенному местному населению
вызвали у меня первые сомнения..." - таково впечатление Одзаки от
тайваньского периода жизни.
Сомнения не рассеялись и тогда, когда Ходзуми, окончив среднюю
школу в Тайхоку, отправился в метрополию. В Токио он выдержал конкурс
в Первый колледж Итико, лучший в стране, куда принимали только
наиболее способных; после колледжа, как правило, открывался путь в
Токийский университет. В 1922 году по совету отца Ходзуми перешел на
юридический факультет Токийского университета и в 1925 году получил
степень доктора права.
Еще во время учебы в университете Одзаки понял, что буржуазное
право - это право сильного. Подтверждение этой мысли он находил в
окружающей действительности. Так, когда в сентябре 1923 года в стране
революционеру-профессионалу приходится жить двойной жизнью: обыватель
хочет знать, на какие средства ты существуешь. Всякий не занятый по
службе, не имеющий работы подозрителен. За таким увязываются ищейки.
Приходится давать частные уроки, губить драгоценное время. Кроме того,
он готовится к экзаменам. И тут же, в Гамбургском университете, ведет
пропагандистскую работу, создает социалистическую студенческую
организацию.
В день окончания университета в актовый зал набились студенты
всех курсов. Профессорам это не нравится. Но ничего не поделаешь -
такое время! Все вышли из повиновения. Не так давно Берлин снова
покрылся баррикадами. Правительство бросило против бастующих танки,
артиллерию и даже авиацию. Мюнхен провозгласил советскую власть,
создал свою красную армию... С большим трудом удалось расправиться с
восставшими.
Кому нужно сейчас образование, когда в Германии разруха, голод,
смерть?!
Двадцатичетырехлетний Зорге выходит на кафедру. Он обрушивает на
профессоров сверкающий каскад изречений древних, говорит о
"гражданском обществе" Гегеля, о "естественном праве" и "общественном
договоре". Затем переходит к современности с ее прозой - "имперские
тарифы центрального союза немецкого объединения потребителей".
Давно уже в этих стенах не звучал столь вдохновенный голос.
Рихарда поздравляют с окончанием университета. Зорге - доктор
государственно-правовых наук и социологии.
Счастливый день!
Известность Зорге росла. То была известность умного агитатора,
партийного работника высокой квалификации. Рихарда знали, к нему шли
студенты, грузчики.
А однажды пожаловал странный гость: Шейдеман! Заклятый враг
коммунистов, душитель революции, правый лидер социал-демократии. Это
был тот самый Шейдеман, который по приглашению кайзера занял пост
министра, открытый шовинист Шейдеман, не так давно заявлявший: "Теперь
большевизм кажется мне большей опасностью, чем внешний враг".
"Кровавая собака Шейдеман" - так называли рабочие устроителя
"кровавого сочельника" в Берлине. Глава правительства "веймарской
коалиции" Шейдеман...
Рихард не знал, что и подумать. Премьер-министр оглядел скромное
жилище Рихарда, спросил: "Вы доктор Зорге, если не ошибаюсь?" - "Чем
обязан?" - "Вы потомок знаменитого революционера Зорге, последователя
Маркса. Я хочу предложить вам важный пост в моей партии. Нам очень
нужны молодые, волевые люди, такие, как вы. Революционная слава
ваших...". "Я спекуляцией никогда не занимался! - резко ответил Зорге.
- Лучше подумайте, господин Шейдеман, нужны ли вы молодым людям..."
Премьер-министры не любят, когда им отказывают в такой форме.
Кроме того, университетское начальство пронюхало о том, что Зорге
руководит подпольной студенческой организацией. Пришлось срочно
покинуть Гамбург.
Он решил устроиться преподавателем высшей технической школы в
Аахене. Перед этим его вызвали в Берлин в ЦК партии. В Берлине Зорге
сделал обстоятельный доклад о положении в Гамбурге. Новое задание:
развернуть работу среди горняков Аахена, которые находятся под
влиянием католиков, создать на шахтах коммунистические группы.
События, события... На первый взгляд кажется, что одно не связано
с другим, а если вдуматься, все подчинено своей внутренней логике.
В Аахене Зорге назначают членом городского комитета партии. Он
частый гость горняков, связывается с руководящими партийными органами
Рейнской области. А наряду с этим - лекции в высшей технической школе.
Зорге пишет Корренсу: "Люди хорошо слушают меня. Если бы они
догадывались, сколько, собственно, мне лет! К счастью, мне почти
всегда дают лет на пять больше, так что они мирятся с зеленым ученым
мужем там, на кафедре".
Государственный чиновник Капп решил установить единоличную
диктатуру в Германии. Опираясь на уголовников, военщину, всякого рода
политических авантюристов, Капп устроил путч. Рихард - во главе
стачечного комитета. Не допустить Каппа к власти!
И хотя путч был подавлен, реакционеры решили отомстить Зорге. Он
вынужден скрываться. Но работа в Аахене еще не завершена. Пришлось
уйти в глубокое подполье, переменить профессию. Рихард устраивается
горнорабочим на шахту. Кто бы мог узнать в худом, запорошенном
угольной пылью молодом человеке известного доктора, которого хотел
залучить в свою партию сам Шейдеман!.. Ика орудует лопатой и киркой.
Ноет поясница, ноют старые раны, кружится от усталости и постоянного
недоедания голова. Но и здесь он не забывает свои обязанности
революционера-профессионала: переходя с шахты на шахту, повсюду
создает коммунистические группы. Его выслеживают. Приходится бежать в
Голландию. В Голландии арестовывают и высылают обратно в Германию.
Начинаются переезды из города в город. В Ремшайде он
пропагандист, инструктор. В Золингене в 1921 году неожиданно
становится редактором коммунистической газеты "Бергише
арбайтерштимме". Таково партийное задание. Редактора-предшественника
власти бросили в тюрьму.
В Рихарде проявилась новая страсть: журналистика! Оказывается, он
прирожденный журналист. Газета заполнена хлесткими политическими
статьями. Кто их автор? Адомль, Хайнце, Петцольд. Их много. А на самом
деле это все тот же доктор Зорге. Вот, оказывается, каково его
призвание! Но журналистика сама по себе не имеет цены, она должна
служить большому делу.
Всех редакторов коммунистических газет постигает одна участь:
Зорге арестовали и отправили в тюрьму Эльбенфельда. Отсидев срок, он
возвращается в Золинген полный прежнего энтузиазма.
В конце 1922 года его отзывают во Франкфурт-на-Майне: нужен
квалифицированный пропагандист и преподаватель на партийных курсах.
А события все нанизываются и нанизываются. Журналистика не
забыта: все чаще появляются в журналах и газетах политические статьи
Зорге. В партийном издательстве вышла его брошюра "Роза Люксембург и
накопление капитала". Брошюру напечатал не под псевдонимом, а под
своим именем. Теперь на него уже начинают смотреть как на
теоретика-исследователя. Первый опыт подобного рода - и сразу широкая
известность. (Позже весь тираж этой брошюры был сожжен нацистами.)
Официально он числится младшим научным сотрудником, ассистентом
на факультете социологии Франкфуртского университета, частным порядком
читает лекции.
Но это была лишь внешняя сторона его деятельности. Главное
состояло в другом: он отвечал за всю секретную переписку и партийный
архив, был связным между Франкфуртской партийной организацией и
Центральным Комитетом в Берлине. Ему доверили партийные денежные
фонды. Он считался самым надежным и неподкупным человеком. Партийные
деньги и пропагандистские материалы хранились в университетской
комнате Рихарда или же в библиотеке факультета социологии.
Когда в Заксене в результате вооруженного восстания была
провозглашена республика рабочих, Зорге поехал туда для оказания
помощи восставшим.
Куда ведут тебя события, Рихард Зорге?
Он помнит то апрельское утро 1924 года. Рихарда срочно вызвали в
бюро. Секретарь представил ему незнакомых товарищей. "Они прибыли из
Советского Союза на съезд КПГ! - сказал секретарь. - Будут жить у тебя
на квартире. Ты отвечаешь за их жизнь!.."
Это было не просто партийное задание. Это было высшее доверие.
Именно ему, Зорге, доверили жизнь советских делегатов, прибывших в
Германию, делегатов - выдающихся представителей Всесоюзной
Коммунистической партии большевиков!.. Мануильский, Лозовский,
Кууссинен, Пятницкий... И хотя IX съезд проходил открыто (партия
временно вышла из подполья), представители коммунистических партий
других стран присутствовали на нем негласно: за ними охотились
полицейские ищейки. Зорге ни на шаг не отходил от высоких гостей. Эти
люди встречались с Лениным, разговаривали с ним... Ленин... Весь мир
скорбел в этот год о его утрате.
Рихард оправдает доверие партии.
Он - участник съезда КПГ. Встреча со старым другом Эрнстом
Тельманом. Тельман был в Советской России; слышал, видел великого
Ленина... Здесь много давних, испытанных друзей... Ведь пройден
большой путь - окопы, Киль, Гамбург, шахты Аахена, опыт журналистики.
Учился в трех университетах... И Рихарду уже под тридцать.
По вечерам жадно расспрашивает советских товарищей о Советском
Союзе. "Ведь там моя родина!.." - говорит он и рассказывает свою
причудливую биографию. Мануильский задумчив. Для него ясно: Зорге
беззаветно предан идеям коммунизма, глубоко разбирается в вопросах
международного рабочего движения. Из такого со временем может выйти
деятель крупного масштаба. Брошюра молодого теоретика произвела
хорошее впечатление на Мануильского, хотя сам автор был недоволен ею.
"А почему бы вам не вернуться на родину?" - спросил Мануильский.
Рихард рассмеялся: разве это возможно?
Оказывается, не только возможно, но и необходимо. В Советском
Союзе, где не нужно скрываться от ищеек, Зорге в спокойной обстановке
займется теоретическими исследованиями, обобщит опыт германского
рабочего движения. Товарищ Тельман высоко ценит Зорге.
И исполнилось то, о чем Зорге даже не смел мечтать: в конце
декабря 1924 года он выехал в Москву.
...Здесь свой уклад жизни. О коммунизме можно говорить в полный
голос. Здесь к вашим услугам лучшие библиотеки и фонды революционной
литературы. Вы можете бродить по улицам не оглядываясь. Непривычное
состояние. В это даже как-то не верится. Свобода!.. Сколько о ней было
сказано прекрасных слов во время ночных бдений с Эрихом Корренсом,
сколько стихов посвятил ей Ика!.. Так вот ты какая, свобода! Сердце
переполнено восторгом.
Рихард быстро шагает по бульварам Москвы: ему хочется увидеть все
сразу, немедленно включиться в общий ритм, делать что-то большое,
значительное. Он торопится, боится, что все это может вдруг рассеяться
как сон. Советский паспорт... Зорге - гражданин Союза Советских
Социалистических Республик! Да в самом ли деле все это наяву?..
В марте 1925 года Хамовнический районный комитет ВКП(б) принимает
Зорге в Коммунистическую партию Советского Союза. Ему вручают
партбилет. И прежде чем положить билет в нагрудный карман, Рихард
украдкой целует его: "Если нужно, я умру за тебя, Партия, Родина!.."
Поселился Зорге в гостинице "Люкс" в комнате Э 19. Но в гостиницу
приходил только спать. Рано утром отправлялся в Институт
марксизма-ленинизма. Он числился референтом, политическим и ученым
секретарем, и эта работа требовала не только эрудиции, но и большой
усидчивости, отнимала много времени. А вечером - клуб немецких
коммунистов, где Рихарда избрали первым председателем правления. И
хотя в правление входят тринадцать человек, Зорге самый активный из
них.
Тут тоже борьба. Иногда троцкисты навязывают провокационные
дискуссии. Тогда Зорге, сверкая глазами, изобличает их в предательстве
интересов рабочего класса. К врагам он беспощаден. Чего хотят
троцкисты? Загубить пролетарскую революцию? Таким не место в
коммунистическом движении! Чем эти людишки лучше Эберта, Шейдемана,
Носке?..
Когда он успевает работать над своими статьями и брошюрами? Он их
подписывает по-разному: Ика Зорге, Р. Зонтер. За два года в журналах
напечатано семнадцать серьезных исследований: "Своеобразный характер
возрождающегося германского империализма", "Позиция Второго
Интернационала в отношении послевоенного империализма", "Материальное
положение пролетариата в Германии", "Экономическая депрессия в
Германии", "Национал-фашизм в Германии". И много, много других, всех
не перечислишь. За эти же два года написаны объемные работы, которые
нравятся самому автору (что бывает с ним редко): "Экономические статьи
Версальского мирного договора", "Новый германский империализм", "План
Дауэса и его последствия".
Из немецких газет он узнает, что его работы получили широкую
известность в Германии. Друзья берут их на вооружение, враги всячески
обливают автора грязью.
Да, это тоже борьба. И все-таки Зорге недоволен собой. Активная
натура требует действия. Стоять с врагом лицом к лицу, принимать
прямое участие в схватках с теми, кто посягает на Советское
государство, - вот к чему он стремится.
Своими мыслями он делится с новым другом, частым гостем клуба
немецких коммунистов Яном Карловичем Берзиным, которого русские
товарищи называют Павлом Ивановичем (так уж повелось со времен
гражданской войны!). Ян Карлович заходит в клуб послушать доклады на
международные темы. "Я ведь тоже в некоторой степени немец, - говорил
он посмеиваясь. - По материнской линии".
Берзин согласен: если хочешь драться по-настоящему, нужно
драться. Международная обстановка обострилась до крайности. Мировой
экономический кризис. А выход из кризиса империалисты всегда ищут в
войне против Советского Союза. Похоже на то, что в Германии правящие
классы берут курс на передачу власти Гитлеру. Для Гитлера война -
"освежающий ветер".
Гитлеру вторит японский генерал Танака. Он представил своему
императору так называемый секретный "меморандум Танака", где намечена
политика "крови и железа". Тут дан развернутый план внешней экспансии
японского империализма: захватить Манчжурию, Монголию, Китай,
Юго-Восточную Азию, Индию, Центральную Азию, Малую Азию, Европу,
сокрушить США. Войну с Советским Союзом Танака считает неизбежной и
необходимой. Бредовые идеи о мировом господстве? Может быть. Но японцы
уже действуют. Не так давно Танака вторично послал войска в Шандунь,
зарится на Манчжурию, подбирается к границам Советского Союза, жмет на
Чан Кай-ши. Под этим давлением нанкинское правительство разорвало
отношения с Советским Союзом, только что спровоцировало инцидент на
китайско-восточной железной дороге, являющейся собственностью СССР.
Революция 1925 - 1927 годов в Китае потерпела временное поражение.
Только за два последних года погибло почти полмиллиона революционных
рабочих и крестьян. Во главе нанкинского правительства и его армии
стоит Чан Кай-ши. Ставленник буржуазии и помещиков, заклятый враг
Советского Союза, Чан Кай-ши вполне устраивает империалистов всех
стран, и они дружно признали нанкинское правительство, оставив за
собой "право открытых дверей", то есть право грабить эту страну,
вмешиваться в ее внутренние дела.
От Чан Кай-ши и японских милитаристов можно ждать новых
провокаций.
Мы должны быть хорошо информированы о том, что происходит в
сопредельных с нами странах Дальнего Востока, и в частности в Китае и
Японии. Такова логика вещей, продиктованная фактами последнего
времени. Советское государство заботится о безопасности своих
дальневосточных границ.
Если бы создать своего рода службу информации на территории
Китая... Для подобной работы, разумеется, нужны волевые, умные люди,
способные на месте разобраться в запутанной обстановке, своевременно
сообщать о происках Японии в Китае. Да, да, мы, к сожалению, не всегда
в срок получаем информацию. Впрочем...
"Могу поздравить!" - говорит Берзин и протягивает Рихарду
книжечку, испещренную иероглифами. Зорге в недоумении. Что бы это
могло быть? Вертит книжку и так и сяк. Должно быть, на китайском или
японском...
"Р. Зонтер. "Новый германский империализм", - говорит Ян Карлович
с улыбкой. - Только что вышла в Токио. Я попросил переслать экземпляр.
Для тебя..."
Рихард поражен. Его брошюра на японском языке!
Он уходит от Берзина в глубокой задумчивости. А потом
набрасывается на литературу о Дальнем Востоке. Ян Карлович сумел
вселить в него жгучий интерес к дальневосточным проблемам. Китай...
Япония... Таинственные страны. Что-то из сказок Андерсена... "В Китае,
как известно, живут китайцы..."
Берзин... Откуда он знает о секретном "меморандуме Танака"? Ни в
одном из источников Рихард не нашел упоминания о "меморандуме Танака".
И наконец Зорге понял.
При очередной встрече с Яном Карловичем он сказал: "Я заболел
Дальним Востоком. Пошлите меня в Китай!" Рихард Зорге стал военным
разведчиком. "Военный разведчик должен в совершенстве знать военное
дело, - сказал Берзин. - Опыта прошлой войны теперь недостаточно". И
Рихард занялся военным делом.
Оказывается, в Китае живут не только китайцы.
Во всяком случае, в деловой части Шанхая их почти совсем не
видно. Недавно тут висели таблички: "Китайцам и собакам вход
запрещен". Здесь хозяин - международный капитал.
Лучшее, что есть в Шанхае, - это, конечно, Банд - набережная.
Каменные громады иностранных банков, офисов упираются в грязную Вампу,
по которой снуют катера и джонки. Перегруженные океанские суда
медленно уползают из реки в море. На рейде - иностранные крейсера с
развевающимися флагами. Моросит мелкий дождь. Поблескивают зеркальными
стеклами автомобили директоров банков, менеджеров. Это "международный
сеттльмент". Рядом - французская концессия.
Зорге неторопливо направляется к Гарден-бриджу. Шанхай... Он
наводнен иностранцами. Дельцы-биржевики, русские белогвардейцы,
немецкие, американские, английские, французские коммерсанты,
советники, эксперты. Резиденты империалистических разведок почти в
открытую занимаются сбором сведений. В Вэйхавэе англичане устроили
военно-морскую базу. Китай остается децентрализованным. В каждой
провинции засел китайский генеральчик, который чувствует себя
полновластным хозяином.
Перед Зорге поставлена задача: создать разведывательную
организацию, которая действовала бы на всей территории
Северо-Восточного и Юго-Восточного Китая: Харбин, Мукден, Шанхай,
Кантон.
Прибыли помощники. С одним из них - радистом Максом Клаузеном -
Зорге сошелся особенно близко. Это был плотный человек с широким
открытым лицом. От всей его фигуры исходило добродушие, в незнакомой
обстановке чувствовал он себя свободно, и вообще создавалось
впечатление, что за свои тридцать лет Макс повидал немало. Так оно и
было на самом деле.
Макс Христиансен Клаузен вырос в семье мелкого немецкого торговца
на острове Нордштранде. Он был учеником слесаря, когда его призвали в
армию и послали на войну. Служил он в войсках связи радистом. Макс рос
на море, и море всегда звало его. Потому-то после войны он стал
моряком, устроился на торговое судно линии Гамбург - порты Балтийского
моря. Весной 1922 года вступил в Союз моряков. Но не прошло и двух
месяцев, как его арестовали и приговорили к трем месяцам тюрьмы за
активное участие в забастовке моряков.
Впервые в Советском Союзе ему удалось побывать в 1927 году.
Советское государство купило у Германии трехмачтовую шхуну, чтобы
пополнить промысловый флот, охотившийся на тюленей. В составе экипажа
шхуны был и матрос Макс Клаузен.
До этого он много слышал от товарищей о Советской стране, а
теперь вот сам оказался в Мурманске. Он увидел новый мир и пришел к
мысли, что только коммунизм может обеспечить людям счастье. В
Мурманске у него завязалась тесная дружба с советскими моряками.
Вернувшись в Гамбург, он вступил в члены Коммунистической партии
Германии.
Макс часто рассказывал в Интерклубе морякам о том, что увидел в
Советской стране, и жалел, что не довелось побывать в Москве. Он все
время рвался в Советский Союз. И мечта в конце концов осуществилась:
он увидел Москву.
В Москве Клаузен поступил на курсы радистов и после их окончания,
в марте 1929 года, выехал через Сибирь в Китай. По документам он
значился немецким коммерсантом.
Вскоре Зорге убедился, что имеет дело с талантливым специалистом
в области радиотехники. Клаузен стал в группе Зорге экспертом по
организации радиосвязи. Он смонтировал портативные радиостанции во
многих городах Китая.
По совету Рихарда Макс поселился в небольшом доме в восточной
части Шанхая. Мог ли тогда Зорге предполагать, что это приведет к
значительным изменениям в жизни его друга Макса!
В самый разгар работы, когда им обоим нужно было выехать в
Кантон, Макс заявил: "Я женюсь!" Безмерно удивленный Рихард сдержался,
ибо знал: с любовью не шутят, если она обрушивается на вас даже в
Шанхае. Так как разведчик в подобной обстановке, при выполнении
боевого задания, не имеет права совершать подобные шаги без разрешения
начальства, Макс поставил обо всем в известность Зорге и просил его
совета. Рихард пожелал встретиться с Анни (так Клаузен называл свою
невесту). Встретились в ресторане "Астория". После безобидной беседы
Рихард пригласил Анни на танец.
Что было известно о ней? Русская. Анна Матвеевна Жданкова.
Родилась 2 апреля 1899 года в Сибири. Когда ей исполнилось три года,
овдовевший отец отдал ее "на воспитание" купцу Попову. У купца прожила
четырнадцать лет. Жизнь была тяжелая. Аню превратили в домашнюю
прислугу. Таскала дрова, расчищала в морозы двор, занесенный снегом.
Потом познакомилась с финским инженером Валениусом, который был в
два раза старше ее. Чтобы избавиться от Поповых, вышла за него замуж,
хоть и не любила. Во время революции Валениус бежал в Китай. Здесь
занялся мошенническими операциями, пытался вовлечь в них Анну. Она
возмутилась. Развелась с Валениусом, устроилась в госпиталь сестрой
милосердия. Вот и вся ее история.
Анна понравилась Зорге. Он был достаточно проницательным, чтобы
сказать: Макс сделал удачный выбор, нашел настоящую подругу жизни.
Бытовая сторона жизни не заслоняла главного: работы. А она
требовала большого напряжения, беспрестанных поездок по городам
огромной страны. Установлена связь с Центром. Посланы первые
радиограммы.
Но Зорге ясно сознавал: без помощи людей, хорошо знающих
обстановку, успеха не добиться. Такими людьми были японские и
китайские журналисты. Он быстро сдружился с иностранными журналистами,
аккредитованными в Шанхае, свел знакомства с немецкими военными
советниками в нанкинских войсках.
Все пристальнее следил он за деятельностью специального
корреспондента газеты "Осака Асахи" японца Одзаки Ходзуми. Недавно
Одзаки поместил в своей газете статью, в которой писал:
"Возмутительное объявление в шанхайском парке: "Китайцам и собакам
вход воспрещен" снято, но подлинными хозяевами здесь по-прежнему
остаются англичане". Как удалось выяснить, Одзаки связан с одной из
китайских студенческих групп, настроенной прогрессивно, печатает под
псевдонимом статьи, разоблачающие захватническую политику иностранных
держав в Китае.
Через знакомую журналистку Зорге выразил желание встретиться с
Одзаки. Японец сказал, что будет рад встрече.
Позже Зорге даст оценку своему новому другу: "Одзаки был моим
первым и наиболее ценным помощником... Наши отношения, как деловые,
так и чисто личные, всегда оставались превосходными. Он добывал самую
точную, полную и интересную информацию, которая когда-либо поступала
ко мне из японских источников. Сразу же после знакомства я близко
подружился с ним".
Обычно Рихард встречался с Одзаки на Гарден-бридж у границы
японской концессии. Затем они усаживались в автомобиль и уезжали в
какой-нибудь парк, подальше от японской полиции.
У них было о чем поговорить, что сообщить друг другу. Они
рассуждали о внешней политике чанкайшистского правительства и об его
армии, о перемещениях в верховном военном командовании, о том, какие
слои и классы поддерживают нанкинский режим, о зависимости этого
режима от Англии и Америки.
Догадывался ли Одзаки, что имеет дело с разведчиком? По-видимому,
да. Но он понимал: Зорге так же, как и сам Одзаки, - друг китайского
народа, он представляет некие силы, противостоящие империализму. Этого
было достаточно.
В шанхайские вечера по просьбе Рихарда Одзаки часто рассказывал о
себе. Родился он в Токио 1 мая 1901 года, в семье журналиста. Когда
Ходзуми исполнилось пять лет, его отца назначили редактором газеты
"Тайвань Ници-Ници Симбун". Семья переехала в город Тайхоку на остров
Тайвань. Гористый остров, покрытый рощами камфарного лавра, стал
колонией Японии в результате ожесточенной японо-китайской войны.
Населяли его главным образом китайцы, которые ненавидели захватчиков и
на каждом шагу оказывали им сопротивление. Тринадцать лет провел на
этом острове Ходзуми. Завоеватели силой согнали китайских крестьян с
земли, в принудительном порядке заставили работать на плантациях. Рис,
чай, сахарный тростник, цитрусовые - все вывозилось в метрополию.
Здесь царил неприкрытый произвол. "Притеснения и насилия со стороны
японских властей по отношению к порабощенному местному населению
вызвали у меня первые сомнения..." - таково впечатление Одзаки от
тайваньского периода жизни.
Сомнения не рассеялись и тогда, когда Ходзуми, окончив среднюю
школу в Тайхоку, отправился в метрополию. В Токио он выдержал конкурс
в Первый колледж Итико, лучший в стране, куда принимали только
наиболее способных; после колледжа, как правило, открывался путь в
Токийский университет. В 1922 году по совету отца Ходзуми перешел на
юридический факультет Токийского университета и в 1925 году получил
степень доктора права.
Еще во время учебы в университете Одзаки понял, что буржуазное
право - это право сильного. Подтверждение этой мысли он находил в
окружающей действительности. Так, когда в сентябре 1923 года в стране