Коллинз Джеки. Игроки и любовники

   Даллас раздевала его.
   – Эй! – слабо запротестовал Коди.
   – Ну, – она помогала ему снять брюки. – Вот видишь, – добавила она, увидев туго натянувшиеся плавки.
   Коди совсем растерялся. Он не хотел дотрагиваться до нее, ибо понимал, что тогда все между ними кончится. Даллас расстегнула халат.
   – Пошли в спальню, – неуверенно предложил он.
   – Пошли, – согласилась она.
   В спальне было темно, и когда Даллас зажгла свет, Коди немедленно выключил его.
   Она сняла халат и легла на кровать.
   Он никогда не видел такого тела. Таких ног. Такой груди. Такой кожи.
   – Иди сюда, – сказала Даллас, протягивая руки.
   Как будто ему нужно приглашение. Но это ошибка. Он знал, что совершает непоправимое.
   Через десять секунд его страх стал реальностью. Он моментально кончил, даже не прикоснувшись к ней.
   – Такая торопливость! – отшутилась она.
   Коди, как мальчик, расстроился и, несмотря на ее ласки, больше не смог возбудиться.
   – Извини…
   – Пусть тебя это не беспокоит.
   – Такого со мной раньше не случалось.
   – Он просто тебя не слушается. Черт! Она все понимает.
   Коди закрыл глаза, страстно желая смерти или чего-нибудь в этом роде. С Эвелин все проходило нормально. С Ириной он был воплощением плейбоя.
   – Почему бы тебе не остаться па ночь? – предложила Даллас.
   – Мне нужно домой. Я ожидаю звонка.
   – Делай, как хочешь.
   Даллас не спорила. Разве можно винить ее? Если она отделается от него пораньше, то позвонит своему супермужчине, который все сможет. Но Коди знал, что несправедлив. Ведь это она предложила ему остаться.
   Чувствуя себя несчастным, он быстро оделся.
   Ему казалось, что Даллас абсолютно не расстроилась. Другая девушка уже орала бы из-за того, что не получила удовлетворение, Даллас оставалась в постели, скромно прикрывшись простыней. И когда Коди настроился уходить, спросила:
   – А как насчет поесть?
   Он принес бумажный мешок в спальню, и она принялась с удовольствием уплетать холодное мясо, а Коди наблюдал.
   – Увидимся завтра, – весело сказала Даллас, когда он собрался уходить. Ее абсолютно не расстроил его провал.
   Коди торопливо поцеловал ее в щеку и удрал.
   Даллас смотрела, как он выходил, и сожалела, что Коди не остался. По натуре он был очень хорошим человеком, но не имел никакого сексуального опыта, не выказывал извращенных желаний, как другие мужчины. Немножко стеснялся и тушевался.
   Даллас села в кровати и обняла колени. С таким человеком можно жить.
   Конечно, никакие колокольчики не зазвонили. Но Даллас этого и не ждала. Секс никогда не возбуждал ее. Она воспринимала постель, как способ заработать деньги. Наверное, Линда ошибается, считая, что сексуальные отношения могут приносить огромную радость.
   Да, Коди – ее человек. Даллас была уверена в этом.
   Но где-то в глубине души она чувствовала разочарование. Никаких сексуальных волн. Не было соединения чувств и тела. Она не нашла забвения. На мгновение Даллас вспомнила Эла Кинга. Но тут же приказала себе забыть его. У нее есть мужчина, Коди Хилз. Именно за него она выйдет замуж.

Глава 38

   Эван не знал, как это произошло. Он только что по-дружески беседовал с Нелли. А через десять минут после возвращения от Эла она уже показалась ему далекой и страшно расстроенной. И даже не села рядом. Девушка сжалась в комок на переднем кресле. У Эвана не хватило смелости подойти. А что, если прогонит?
   Проклятый отец, наверное, обидел ее. Он это умеет. Если папочка считает себя правым, то никогда не церемонится. Эвана всегда удивляло, почему люди бегут по его первому зову. Эл ко всем относился одинаково плохо.
   После приземления Эван, как обычно, задержался. Во всех аэропортах происходило одно и то же. Фоторепортеры, толпы поклонников, улыбающиеся служащие. Эван это ненавидел.
   Он как раз собирался спрятаться, когда к нему обратилась толстая девушка:
   – Привет, – сказала она, близко склоняясь к его лицу. – Что, если мы поедем вместе в город? – она не просила, а приказывала.
   – Не думаю… – начал он.
   – У тебя ведь есть машина? Мы с Глори не займем много места. У нас нет денег. Даже на автобус.
   – Да, – тупо согласилась Глори, подтягивая красный носок.
   – Хорошо, – пробормотал Эван. Он знал, кто они. Девушки везде ездили за Элом.
   Он сел в последний черный «Кадиллак» из присланных за Элом и его сопровождением. Девчонки последовали за ним. В машине уже сидели двое музыкантов.
   – Тебе повезло, Эван! – рассмеялся один из них, толкая в бок приятеля.
   – А вы постарайтесь не замечать нас, – отрезала Плам. – Если узнают, что мы с вами ехали, вас выгонят с гастролей. Так что не говорите, что подвозили нас.
   – Я бы с удовольствием проехался на тебе, но нужно сначала застраховать жизнь! – рассмеялся музыкант.
   – Не получится, – сплюнула Плам, – От тебя воняет, – она повернулась к Эвану. – Проклятые животные. Они ничего не ценят.
   – Ничего, – в унисон повторила Глори, почесывая грязные курчавые волосы.
   Машина подъехала к отелю, и девушки последовали за Эваном в холл, а потом дождались, когда он возьмет ключ. Он притворился, что не видит их, и направился к лифту. Но малолетки пошли следом и встали с двух сторон.
   – Ты не против, если мы на несколько минут воспользуемся твоим номером? – заявила Плам. – Нам нужно помыться. Ты такой хороший. Знаешь это?
   Нет. Он этого не знал. Но слышать подобное всегда приятно. Прежде никто не говорил ему такого. Отношение Эвана к высокой толстой девушке потеплело.
   Они зашли в его номер.
   – Как кушать хочется! – воскликнула Плам. – Может, можно заказать что-то в номер? Хотя бы пару бутылок кока-колы и гамбургер.
   А почему бы и нет? Ему платить не придется.
   – Заказывайте, что хотите, – царственно произнес он. Ведь они считают его хорошим, так что не стоит портить впечатление.
   Просмотрев меню, девушки заказали гигантский завтрак и исчезли в ванной. Они оставались там, пока в дверь не постучали. Потом появились, одетые по-другому. Эван страшно удивился, потому что с собой у них была только маленькая сумка.
   Настроение Глори сильно поднялось.
   – Красивый номер! – воскликнула она, словно увидев его впервые. – Огромный! Слишком большой для одного парня. А жрачка! Ты просто потрясающий! И умница, – она подмигнула Эвану. Жаль, что нет выпивки. У тебя есть что-нибудь?
   Эван отрицательно покачал головой.
   – Выпивка помогает мне делать такие грязные вещи, – добавила Глори, закатив глаза. – А тебе?
   – Я не пью, – пробормотал Эван.
   – Никогда?
   – Только шампанское.
   Смеющаяся Глори повалилась на постель.
   – Черт подери! Шампанское. Извини, что оказалась с тобой в одной комнате!
   – Оставь его в покое, – быстро прервала ее Плам.
   – Я же не пристаю. Честное слово. Он – настоящий мужчина. Посмотри на эту еду. У меня слюнки текут, – Глори взяла свежую булочку и затолкала в рот. – Ой как вкусно, – сузившимися глазками она посмотрела на Эвана. – Почему ты не ешь?
   – Мне придется позднее поесть с, отцом.
   – Ой, с отцом! – Глори скопировала его акцент, а Плам приказала ей заткнуться. – Булочки плохо действуют на прыщики, – зевнула Глори.
   Эван покраснел.
   – Не переживай из-за прыщей. У меня они тоже есть. Но на попке. Хочешь посмотреть? – она принялась расстегивать джинсы.
   – Не сейчас, – запротестовала Плам. – Я ем.
   – Знаешь что, рассмеялась Глори, – ты можешь выдавить мои прыщики, если разрешишь мне подавить свои, – она протянула худую ладошку с обглоданными ногтями. Эван взял ее. И они торжественно пожали друг другу руки. – Ты очень хороший, – улыбнулась Глори. – Я уверена, мы здорово поладим.
   – Как вам нравится наш город? – спрашивала журналистка.
   – Он самый лучший, – твердо ответил Эл. Он знал все вопросы заранее и всегда отвечал одинаково. – В детстве я видел прекрасный спектакль – «Оклахома». В нем пел Хоуард Кил.
   – Хоуард Кил? – переспросила она, улыбаясь.
   – Да, Хоуард Кил, помните?.. – продолжил он. Но откуда ей помнить? Журналистке было около двадцати. Молоденькая, но ушлая. Они всегда отправляют к нему выпускниц колледжа. Почему не старушек? Те бы знали, о ком он говорит.
   Эл подумал, что через два дня ему исполнится тридцать восемь, а еще через два года стукнет сорок. В этом возрасте нельзя мотаться по Свету в поисках сексуально озабоченных женщин. Но и брак с Эдной тоже не устраивает.
   – Извините, – сказала журналистка.
   – За что вы извиняетесь?
   – Вы, кажется, что-то сказали, я не расслышала.
   – Слух вас подвел, – он глотнул шампанского и оглядел девушку с головы до ног. Довольно хорошенькая. Эл наклонился и прикопал ее взглядом черных глаз.
   Она нервно заерзала на стуле.
   – Я хотела спросить вас… – начала журналистка.
   – Давайте забудем о скучных вопросах, – предложил Эл. – Пойдемте-ка лучше в постель.
   – О, – покраснела она.
   – Пошли, – настаивал Эл. – Это ваш шанс на эксклюзивное интервью. Разве не о нем мечтают все репортеры?
   Девушка открыла рот, намереваясь ответить, но не знала, что сказать.
   – Раздевайтесь, – предложил Эл. Он сидел на стуле и ждал. Выло бы здорово, если бы она отказалась. Но ему не повезло. Она уже расстегивала молнии, пуговицы и крючки.
   Эл зевнул. Чего еще можно ожидать от девушки, которая никогда не слышала о Хоуарде Киле?
   Берни Сантан провел совещание с охранниками зала, в котором намеревался выступать Эл. Все было подготовлено.
   Проклятая погода. Как хочется в Лос-Анджелес. Это его город. По-настоящему цивилизованное место, где можно пройтись у бассейна в отеле «Беверли Хиллз» и повидаться с нормальными людьми.
   Ему надоело быть вежливым со снобами, негодяями и ничтожествами. Мелкие людишки без мозгов и журналисты, работающие в дешевых газетенках. Все они – дерьмо.
   Берни потянулся за банкой пива. Он до сих пор переживал из-за того, что произошло в самолете. Этих свиней ни в коем случае нельзя было допускать на борт. Боже! Ведь они рассказали Полю о минете. Господи! Это так противно. А какие условия поставили!
   Не возбудись он из-за небольшой дозы наркотиков – никогда бы не посмотрел в их сторону. Но он работает, как вол. А где благодарность? Потрясающая реклама в каждом городе. Невероятные статьи в журналах. Телевизионные шоу. Он отлично потрудился!
   Если бы было время, найти приятную девушку не проблема. Но у кого оно было? А эти две гориллы подвернулись под руку и с удовольствием сделали то, что он предложил.
   Может, он и толстый. Но вполне способен найти приличных красоток.
   Берни прикончил пиво и скомкал банку. Какого черта! Больше эти дуры в его жизни не появятся. Они получили приказ и не будут ошиваться рядом.
   Скорей бы Лос-Анджелес.
   Через полчаса Эл уже скучал. Он отослал мисс Репортершу и озадаченно разглядывал потолок. Ох уж эти номера. Как он их ненавидит.
   Зашел Поль, чтобы предупредить, что через час они отправляются в концертный зал. Эл заставил себя принять душ, тщательно намылил все тело, чтобы стереть следы того, что произошло. Потом побрился и внимательно осмотрел лицо. Вырвал пинцетом несколько волосинок с переносицы. Почистил зубы и сполоснул рот эликсиром.
   Ему никогда не дашь тридцати восьми. Разглядывая свое отражение в зеркале, Эл решил, что выглядит на двадцать девять, в крайнем случае – на тридцать.
   Удовлетворенный своей внешностью, он позвонил Эвану. Эл чувствовал вину, потому что почти не общался с сыном. Хотя это облегчило жизнь. Когда Эван находился рядом, Эл немедленно выходил из себя.
   Заикающийся голос пробормотал:
   – Да…
   – Пойдешь сегодня на концерт? – весело спросил Эл.
   – Да, – ответил Эван.
   – Хорошо. Тогда приходи в номер и поедем вместе. После паузы Эван предложил:
   – Встретимся там. Ты можешь достать билеты? Я хочу привести друзей.
   У него появились друзья! Наконец-то.
   – Конечно, конечно. Сколько? Думаю, Берни все устроит.
   – Шесть.
   Шестеро друзей! Взявшись за дело, Эван сразу преуспел!
   – Они будут в кассе. Хочешь привести друзей на прием вечером?
   – Не знаю, может быть.
   – Постарайся. Тебе нужны деньги?
   – Да.
   – Тогда приходи и получишь пятьдесят долларов.
   – Не могу, у меня здесь люди.
   – Девушка? – удовлетворенно констатировал Эл.
   – Да, – пробормотал Эван. – Оставь деньги у портье.
   – С удовольствием, сын, – довольный, Эл повесил трубку. Наконец-то у Эвана появилось общество. Какое облегчение! Иначе бы он не переставал беспокоиться. Эл в душе понимал, что у него растет нормальный парень. Ведь он же сын Эла Кинга?
   – Я достал билеты, – сказал Эван.
   – Умница, – выдохнула Глори.
   – А зачем вам шесть?
   – Мы перепродадим их. Надо заработать бабки. Понятно? Эван кивнул. Почему он сразу не догадался?
   Плам красила губы.
   – Пора двигаться. Теперь у нас двенадцать билетов на продажу. Это принесет, по крайней мере, две сотни.
   – Богатый улов, – присвистнула Глори.
   – Достаточно, чтобы прожить, – кивнула Плам.
   – Отец оставит мне пятьдесят долларов у портье, – гордо заявил Эван.
   – Значит, мы богачи! – засмеялась Глори и взяла Эвана под руку. – Давайте купим хорошую травку, вернемся сюда и повеселимся. Хочешь, Эван?
   – Да, – быстро ответил он. – Так и поступим. Плам обняла его.
   – Теперь ты – один из нас, – ласково сказала она. Эван сиял. Он – один из них.
   Берни заметил их первым. Сын Эла и две барракуды. И тут же пожаловался Нолю, который не поверил ему.
   – Эван, с этими двумя? Ты, наверное, ошибся.
   – Хотите, чтобы я приказал им оставить парня в покое? – покраснел Берни. – Я уверен. Все трое ведут себя, как мелкие воришки.
   – Нужно сначала спросить у Эла, – решил Поль. Пусть брат сам решает, с кем дружить Эвану.
   Эл сказал:
   – Боже! – потом покачал головой и рассмеялся. – Думаю, вреда это не принесет. Не трогайте его, пусть поступает, как хочет.
   Поль передал эти слова Берни, который от отвращения хмыкнул. Будь это его сын… Какого черта! Слава Богу, он чужой.
   Они сосчитали деньги.
   – Двести шестнадцать долларов! – радовалась Плам. Глори легонько обняла Эвана за талию.
   – Добавишь свои пятьдесят? – игриво предложила она. – Хочешь войти в долю?
   – Да, – согласилась Плам. – Если хочешь проводить время с нами, вноси свою долю. Так будет честно.
   – Хорошо, – пропищал Эван и достал деньги из кармана. Слава Богу, он не сказал им о двух сотнях.
   Плам взяла пятидесятку, добавила к своим деньгам и затолкала банкноты в лифчик. Потом достала двадцать долларов и протянула Глори.
   – Она все купит, – объяснила Плам Эвану. – Теперь ты наш друг, и мы будем веселиться вместе.
   Эван задрожал, предвкушая удовольствие. Они, конечно, не Нелли. Но он им нравится, они его приняли, а поскольку Нелли недоступна, то… Глори исчезла в толпе обожателей Эла, не попавших на концерт.
   – Она скоро вернется, – объяснила Плам. – Эта девчонка носом чует хорошую травку. Достаточно несколько порций, – она шутливо толкнула его в бок. – Ты ведь не на вышке?
   Эвану хотелось спросить, что такое вышка. Он не понял, что такое порции. И что носом чует Глори? И просто промолчал. Нужно притвориться, что он все подсекает. Нельзя задавать вопросы. И показаться дураком.
   Когда-то в школе поймали несколько старшеклассников, которые покуривали травку. Эван знал, что это такое. Однажды отец затолкал ему в рот вонючую сигарету и сказал:
   – Затянись и, если когда-нибудь захочешь еще, обращайся только ко мне. Не вздумай делать это за моей спиной.
   Возвратилась радостная Глори. Обе девушки давно забыли о концерте. Они продали все билеты, включая свои.
   – Вернемся в отель, – предложила Плам, – и повеселимся. Глори игриво засмеялась:
   – Ты можешь повеселиться с нами, Эван? Можешь? Ты удовлетворишь нас обеих?
   Он браво улыбнулся. А почему бы и нет? Если отец это может, то сможет и он.
   – Да, – промычал он. – Пошли.

Глава 39

   Даллас предвкушала развитие отношений. Она ждала, что Коди признается ей в любви. Что они опять окажутся в постели. Но он не делал ничего подобного.
   Он позвонил в воскресенье и сказал, что заболела мать. Значит, прийти он не сможет.
   В понедельник Коди, как обычно, появился на студии, чтобы повести ее обедать. И вел себя так, словно ничего не произошло. Даже не упомянул об этом. Не признался в любви. Не дотронулся до нее. Он оставался прежним. Приятный, очаровательный, смешной. Воплощение дела. У него оказался сценарий, который он предложил Даллас. Коди договорился об интервью в двух известных журналах. Ему предложили дизайн для маек с рекламой фильма «Женщина для мужчин», и он собирался обсудить его с Даллас. Он также уговорил известного фотографа из Нью-Йорка специально приехать и сделать ее снимки.
   У Даллас совсем не оставалось свободного времени после работы и всего того, что организовал Коди.
   Сначала ее обидело его отношение. Но вскоре обида переросла в холодную злость, и Даллас почувствовала себя ненужной и брошенной.
   Как он смеет относиться к ней так? Этот Коди Хилз! Маленький, лысый и даже не богатый. Она переспала с ним, отдалась ему, а он не хочет ее знать.
   Когда, наконец, позвонил Ли Марголис, Даллас как раз находилась в подходящем настроении для встречи с ним.
   – Я приду к тебе, – сказал он, не сомневаясь, что она приготовит ему встречу с обворожительной сексуальной Дайамонд.
   – Нет. Я зайду к вам в кабинет, – настояла Даллас. – У меня есть сюрприз!
   Они договорились о времени. Даллас поехала домой, выбрала несколько наиболее «удачных» фотографий и вставила их в альбом с кожаным переплетом. Линда бы оценила ее находчивость.
   Коди пропал. У Даллас было все, о чем он мечтал. Но Боже! Что ей от него нужно? Она может заполучить любого мужчину.
   Он любил ее. Обожал все в ней. Но любовь такого рода может разрушить их отношения. Ведь они связаны делом! Этого и следует придерживаться. Коди спокойно все обдумал и оценил ситуацию. Она ищет кого-нибудь, а он просто очутился рядом. Может быть, между ними и сложились бы приличные отношения, но только до тех пор, пока она не встретит достойную пару. И что тогда? Лучше оставаться ее агентом, менеджером и другом. Так спокойнее. Мистер Коди Хилз извиняется. Но его разум может контролировать эмоции (к счастью), и он не собирается пустить на ветер прекрасное будущее.
   Коди ненавидел себя. Он понимал, что Даллас страдает. Но когда-нибудь она поблагодарит его. Вот что значит трезво мыслить. И до такой степени, аж самому противно!
   В воскресенье, проведя с Даллас весь день, Коди заставил себя действовать и позвонил Конни.
   – Боже, я думала, ты умер! – воскликнула она. – Где пропадал?
   – Работал, – объяснил он. – Я могу зайти?
   – Я как раз мылась…
   – А я приеду и высушу!
   – Ты не меняешься.
   Коди страшно надеялся на это. Он помчался к ней на квартиру и через пятнадцать минут очутился в постели, хотя волосы Копии были мокрыми.
   Ее тело нельзя было сравнить с телом Даллас. Ни у кого подобного не было! Но Коди не кончил с ней так быстро. Двадцать минут прелюдий и семнадцать минут приятной работы. Потом еще полчаса, чтобы доказать свою привязанность. Потом часовой сон и бегом домой.
   Но все прошло не так, как раньше.
   Ли Марголис дважды просмотрел фотографии. Без разговоров. Даллас сидела напротив. Она курила сигарету и старалась держаться спокойно.
   Ли опять пролистал альбом.
   – Нравятся? – поинтересовалась Даллас. Она больше не могла выносить тишину. Пусть быстрее кончится.
   – Это твой сюрприз? – наконец спросил он.
   – Я думала, что сначала покажу их вам. Хотя это неплохой подарок вашей жене к годовщине свадьбы. У вас ведь на следующей неделе исполняется девять лет семейной жизни?
   – Шлюха – всегда шлюха, – устало сказал он. – Сколько?
   – За что?
   – За фотографии.
   – Бесплатно, мистер, – Даллас не отрывала от него взгляда. – Просто мы больше не будем встречаться. Найдите кого-нибудь другого.
   У него сжались губы.
   – Мы заключили сделку, и ты согласилась.
   – Ни черта подобного! Вы шантажировали меня, а теперь я плачу той же монетой.
   – Я могу сделать тебя звездой, но могу и уничтожить.
   – Лучше первое.
   Они, не отрываясь, смотрели друг на друга, и наконец он произнес:
   – Ты дура, если не хочешь спать со мной. Не думай, что ты поумнела, заполучив эти фотографии. Жизнь – игра. Запомни это. Просто игра. А я бью тузами. Кто ты такая? Примитивная шлюха, которой я дал шанс в жизни.
   – Благодарю вас, мистер Марголис, – ее голос был полон сарказма. – Мне можно уйти?
   Он опять полистал фотографии.
   – Да. Иди. В этот раз ты выиграла. Но если Дорис когда-нибудь увидит эти снимки, то однажды утром тебя найдут на пляже вместе с мусором. Запомни. Это не пустая угроза.
   – Непременно. Но и вы тоже имейте в виду, что у моего адвоката лежит письмо на случай, если со мной что-нибудь случится. Негативы тут же станут достоянием общественности.
   – Ты слишком насмотрелась фильмов. Убирайся и иди работать. Пусть я не могу тебя трахнуть, но хотя бы заработаю на тебе деньги.
   Даллас встала. Боже! Стоило ли делать это? Она чувствовала себя более грязной, чем если бы переспала с ним сотню раз.
   – Убирайся, шлюха, – добавил он.
   Больше Даллас его не видела. Но через два дня Коди принес ей приглашение на ужин в резиденции Марголиса.
   – Я не хочу идти, – сказала она Коди.
   – Ты шутишь? – возмутился он. – Приглашение на ужин – это путь к признанию в городе. Ты ему, наверное, действительно нравишься.
   Даллас не могла отказаться. Коди заподозрил бы неладное. И, кроме того, было интересно узнать, что все-таки задумал Ли Марголис.
   Ужин состоялся в субботу. Целый день Даллас провела с фотографом из Нью-Йорка. Он оказался невероятно веселым гомосексуалистом и любил посплетничать о знаменитостях. Он рассказал ей несколько скандальных историй и сделал великолепные снимки, а Даллас прекрасно позировала. Ничего другого не оставалось.
   Когда приехал Коди, она чувствовала себя усталой, злой и совсем не хотела идти к Марголисам.
   – Прекрасно выглядишь, – сказал Коди.
   – Достаточно прекрасно, чтобы заняться любовью? – спросила Даллас. Она в первый раз упомянула об этом.
   Коди был во всеоружии, ибо знал, что когда-нибудь она упомянет об этом. Он остановил машину у обочины и повернулся к Даллас:
   – Мечтаешь поговорить на сексуальные темы?
   – Да. Хотелось бы услышать хоть что-нибудь. Ты знаешь, у нас своеобразная дата. Ровно неделю назад мы с тобой быстренько занялись любовью или, точнее, почти занялись. Интересно, почему ты предпочитаешь забыть об этом?
   – Я…
   – А как, по твоему разумению, я себя чувствую? – продолжила она, выдавая свои чувства. – Я трудно иду на такие отношения. Ты даже не можешь себе представить, как сложно мне было решиться переспать с тобой.
   Коди потерял дар речи. Этого он не ожидал. А как же тот вечер, когда он пробрался в дом и увидел, что она участвует в оргии? И откуда красавец-негр?
   – Ну, – добивалась Даллас. – В чем дело, Коди? Я тебя не возбуждаю?
   Вот это шуточка! Она настолько возбуждала его, что все слишком быстро кончилось.
   Он взял Даллас за руку:
   – Ты знаешь, я обожаю тебя…
   – Но? – прервала она.
   – Но если мы будем этим заниматься, ты потом пожалеешь.
   – Да перестань!
   – Я уверен, Даллас. Неужели ты не понимаешь, что для тебя это только начало? Твое лицо будет появляться по телевидению раз в неделю по всей стране. И оно будет принадлежать публике. Ты испытаешь все превратности жизни звезды и все преимущества. Я не хочу тебе мешать.
   – О чем ты говоришь?
   – Ты знаешь, о чем. Ты сможешь получить любого мужчину, а я не хочу потом прятаться в тени, как дурак. Я страшный эгоист. Хотя мое признание, наверное, удивит тебя.
   – Отлично, – холодно сказала Даллас. – Просто невероятно!
   – Что?
   – Твое мнение обо мне.
   – Это совсем другое. Я люблю тебя. И именно поэтому не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой.
   – Ха-ха! Мы даже толком не занялись любовью, и я уже променяла тебя на десять других мужчин!
   – Конечно, я веду себя как эгоист, – вздохнул Коди. – Но я не хочу получить по зубам.
   – Но я никогда…
   – Однако есть шанс, что да…
   – Шанс? Какой? Это все чушь. Ты напичкан глупостью.
   – Так думает и моя мать. Именно поэтому она и хочет, чтобы я женился на доброй еврейке, которая будет закармливать меня куриным бульоном!
   Даллас не могла сдержать смех. Но после разговора почувствовала себя значительно лучше. Девушка отчасти понимала колебания Коди, но относила их на счет того, что они мало знакомы.
   – Отвези меня на прием, Коди. Может, я напьюсь и изнасилую тебя, когда ты перестанешь столь тщательно охранять свою высочайшую персону. Мне кажется, нас ждет хорошее будущее. Может, мне удастся уговорить тебя.
   На вечеринке Эд Курлник был первым, кого увидела Даллас.
   Вторым – Аарон Мак. Они оживленно разговаривали между собой. А как вообще общаются два престарелых миллиардера?
   Два самых богатых человека в Америке, и оба хотели ее. Неплохо для девушки, которая всего добивалась сама.