Комарницкий Сергеевич. Всего один шаг

   Ирочка смеётся, улавливая од моих мыслей.
   — Сегодня у нас выходной, между прочим. Чем ты намерена заняться?
   Ирочка ставил в шкафчик флакон с перекисью.
   — Во-первых, вкусный и обильный завтрак.
   — Другой бы обиделся насмерть, а я стерплю.
   Ирочка звонко хохочет, и я смеюсь в ответ.
   — А далее? — я посылаю жене мыслеобраз нашего дивана. Ирочка фыркает, насмешливо кося глазами.
   — Это уже будет третий пункт нашей программы, если не четвёртый. Вторым же пунктом стоит просмотр фильма.
   — Фильма?
   — Ты жуткий дикарь, муж мой. — Ирочка смотрит на меня прямо-насмешливо. — Вот уже сколько времени ты живёшь в Раю, а видел ли хоть один наш фильм?
   — Только учебные. Когда мне?
   — Жалкий лепет оправданья. Так нельзя, Рома.
   — Виноват. Исправлюсь. А про что кино?
   В глазах жены пляшет, бесится смех.
   — Про любовь, естественно, про что же ещё. Все фильмы, которые не про любовь — учебные, Рома.
   — Про любовь хочу! — заявляю я. — Может, совместим приятное с полезным? Ну, в смысле, завтрак…
   Смех улетучивается из её глаз.
   — Тот фильм, что мы будем смотреть, несовместим с завтраком, Рома. Настоящие вещи не смотрят, жуясь.
   — Да ладно, ладно. — примирительно говорю я. — Давай уже завтракать.
   — Слушаюсь и повинуюсь, о величайший! — смеётся Ирочка. — Фрукты и орехи в корзинке, яйца и маслА в холодильнике, сок там же. Посуду возьмёшь в шкафу. Насчёт рецептуры салатов обращайся, подскажу. Твой завтрак в твоих руках!
   — Ну-у… — разочарованно тяну я. — Так неинтересно…
   — Ты всё-таки лодырь, муж мой. И есть в тебе что-то от эксплуататора. Ладно, я пошутила. Играй с Мауной, я всё приготовлю.
   — Другой разговор!
   …
   Мы сидим на пушистом ковре, и вся стена перед нами превращена в окно громадного виртуального экрана. Из воздуха выкристаллизовываются буквы, титры сменяют друг друга, на заднем плане летят несколько ангелов, высится жилая башня… Первый раз я вижу ангельский художественный фильм.
   Обычная история. Двое встретились и не захотели расставаться. Девушка дала запрос в Службу соединённых судеб, и парень тоже. Пришёл ответ, пришли диаграммы. Они плохо складывались, эти диаграммы душ, и зазоры были весьма значительны. Но парень и девушка уже были вместе, и им так не хотелось расставаться!
   Родители с обоих сторон были против. С такими различиями в диаграмме брак прочным быть не может. Но в Раю, как известно, решающий голос принадлежит Ей и Ему, а всем остальным в лучшем случае совещательный.
   Мелькают, мелькают кадры. Свадьба, большой хоровод, всё как положено. Молодые берут жилище в кредит, потому что зарабатывают ещё немного. Начало семейной жизни вполне соответствует термину "медовый месяц". Прогулки-полёты в тугих струях восходящих потоков, любование закатами и Великой звездой… Постельные сцены, кстати. Отсутствует только показ самих половых актов, а всё остальное в наличии. Да и чего стесняться ангелам, не признающим одежды и умеющим свободно читать в чужих головах?
   Но "диаграммы душ" придуманы не зря, ой, не зря. Кончается "медовый месяц", и начинается долгое, медленное, ужасно мучительное угасание любви. Он генетик, она кристаллург-дизайнер — есть у них тут и такая профессия. Он и она приходят домой, держатся за руки и глядят в глаза друг друга. Но больше ничего нет, если не считать спальни. Он рассказывает ей о своём, она о своём, но вежливое выслушивание и сопереживание — разные вещи. Это у потомков обезьян достаточно улыбаться и согласно кивать головой, чтобы собеседник пребывал в полной уверенности, будто вы разделяете его взгляды, сопереживаете и сочувствуете. У ангелов с их телепатией такой номер не пройдёт. Дни пролетают стремительным калейдоскопом, и однажды он и она с ужасом понимают — им неинтересно слушать друг друга ВООБЩЕ.
   В последней надежде жена зачинает ребёнка. Она хорошо знает, чем грозит это охлаждение, и спешит. Да, это у большинства человечьих мужчин эрекция наступает при виде любой голой задницы, у ангелов всё сложнее — на нелюбимую женщину просто не встаёт, и всё. Тем самым исключая как самую возможность проституции, так и необходимость вынужденного созерцания массы эрегированных органов, ангелы же не носят одежды.
   А на экране уже разворачивается следующая часть драмы. Или трагедии? Это как посмотреть…
   Он уже обращается к сильнодействующим препаратам, таковые в Раю имеются. Но это всё больше напоминает некую медицинскую процедуру, без всяких признаков оргазма. И наконец они понимают — им лучше расстаться.
   Тяжкая психологическая сцена расставания, воссозданная авторами фильма с невероятным мастерством, и сопровождающая телепатема тоже. Она возвращает ему разрезное кольцо. Конец фильма. Я хлюпаю носом, Ирочка плачет не стесняясь. И только тут я замечаю, что день пролетел. Три часа мы сидели не отрываясь, потеряв чувство реального мира.
   "Вот, Рома… Такой фильм! А то — диван…"
   "Кстати, насчёт дивана" — я перестаю хлюпать носом. — "Это же третий пункт. Два первых выполнены"
   Ирочка всё ещё не осушила слёзы, но её уже сотрясает смех.
   — Нет, это немыслимо, Рома. Другая бы жена обиделась, честно. Я-то хотела ещё с тобой обсудить фильм…
   — С нами такой трагедии случиться не может. — я смотрю ей в глаза твёрдо и ясно. — Веришь?
   — Тебе да не верить, кому тогда? — Она смотрит мягко, нежно. — Не верю, знаю.
   — Ну если хочешь, давай обсудим фильм.
   — Поздно, мой милый. — и я действительно вижу-ощущаю, что мысли моей жены уже изменили своё течение. В глазах моей ненаглядной бесится, пляшет смех. — Диван ждёт.
   Громкий писк из корзинки прерывает нас. Маленькая Мауна категорически не согласна с таким раскладом. Диван подождёт!
   — Всё, Рома, диван передвинут на четвёртую очередь. — Ирочка уже достаёт бутылочку с детским питанием. — А пока я кормлю Мауну, ты займись Нечаянной радостью.
   Нечаянная радость радостно верещит, хлопая крыльями, полностью одобряя ход мыслей хозяйки. Режим питания прежде всего!
   …
   Ну вот, и опять ночь. Я уже давно привык к стремительному чередованию дней и ночей, привык и спать урывками соответственно. Но сегодня меня сон не берёт. И вообще ночь больше всего подходит для разных вольных мыслей.
   Ирочка лежит у меня на плече с закрытыми глазами, но я отчётливо вижу мысли, роящиеся в её голове. Она тоже не спит, думает. Кстати, мне часто трудно уследить за ходом её мыслей — быстро очень, плюс многослойное ангельское мышление, плюс женская логика, недоступная ни одному существу противоположного пола, будь он хоть трижды телепатом…
   "Ира, Ир…"
   — М-м? — Ирочка отвечает вслух, улавливая: мне хочется услышать её «М-м». Разумеется, это правда, но сейчас есть и другая мысль.
   "Я вот что подумал… Ведь это не с натуры снято, всё вот это кино?"
   "Нет, разумеется. Ты же видел титры"
   "Ну вот. КАК этим актёрам удалось воспроизвести не только действия, но и мысли персонажей? Я полагал, телепатия исключает саму возможность обмана"
   "А никто и не обманывал нас и прочих зрителей, Рома. Просто актёры БЫЛИ ИМИ, вот этими героями. Думали, как они"
   "Тогда это великие актёры"
   "А у нас других не бывает. Это на Земле возможно лепить сериалы, заучив наизусть кусок текста, или вообще читая с экрана за кадром. Поэтому у нас все фильмы потрясают до глубины души. И делают их мало"
   Я прикидываю. Да, Голливуд бы тут прогорел в два счёта, пожалуй, при такой планке зрительских требований. Подавляющее большинство блокбаст-бестселлеров никто из ангелов не досмотрел бы и на четверть.
   "Теперь я понял, почему про Сэнсэй и Свир тут народ знает, а про Землю почти никто"
   Ирочка смотрит грустно.
   "Да, муж мой. Так и есть. Здесь в массе интересуются уровнем КУЛЬТУРЫ. Ваши убогие творения ангелам неинтересны, за редчайшими исключениями, и в школе насчёт Земли проводят лишь краткий-краткий курс"
   Я снова размышляю. Нет, а чего я хотел? Глупо обижаться, ей-богу. Уж если сами люди всё чаще зовут телевизор «дебилизором»… Чего мы хотим от ангелов?
   Ирочка пальцем проводит по моей щеке.
   "Но ведь мы-то с тобой знаем, муж мой, что в толще грязи порой таятся алмазы"
   Я ласкаю её, и рука моя уже привычно натыкается на тёплый металл кольца. Не слишком ли привычный?
   "Ира, Ир… Вот я же теперь Всевидящий?"
   "Пока тебя не признали официально, но это уже дело решённое"
   "А вот насчёт того, что Всевидящим можно рожать сколько угодно… Этот закон только на женщин распространяется?"
   В лазурных глазищах снова пляшет смех.
   "А сколько тебе угодно?"
   "Ну-у… Много"
   "А если их будет слишком много?"
   "Детей не может быть слишком много"
   — Ой, не могу! — вслух смеётся Ирочка. Тихонько, впрочем, чтобы не разбудить Мауну. — Ладно, муж мой. Хотя в этом деле твой голос совещательный, всё же он имеет значение. Так вот, Рома — то, что ты Великий Спящий, уже автоматически даёт нам право на второго ребёнка. Но это вовсе не значит, что я собираюсь рожать подряд. Пока не подрастёт Мауна, об этом не может быть и речи.
   Смех в её глазах гаснет.
   "Я вижу, какая мысль сейчас проскользнула у тебя в голове. Насчёт кольца и насчёт "мало ли что может случиться". Так вот, Рома. Ничего случиться не должно"
   Она заглядывает мне прямо в душу.
   "Не убивай меня. Пожалуйста"
   Ну что тут можно ответить?
   Мауна в корзинке вдруг начинает издавать кряхтение, весьма похожее на кряхтение человеческого младенца. И имеющее тот же смысл, кстати.
   — Ну вот. — Ирочка встаёт. — Хорошо, что я не уснула. А то бы просыпаться.
   Я улыбаюсь. Вот, кажется, чего проще — придумать колыбель, самостоятельно убирающую за младенцем? Но если с таким изобретением сунуться к ангелам, на тебя будут смотреть весело-изумлённо, вглядываясь в твои мысли — да неужто не шутит? Ведь каждому олуху понятно, что дитя должны нянчить мамины и папины руки, а не манипуляторы бездушного механизма…
   …
   — Ага, а вот и он!
   Вся наша группа сегодня в сборе, и работать, судя по общему эмоциональному фону, никто не собирается.
   — Какая работа, Рома? — смеётся Аина. — Ты телепат или кто? ЭТО ты должен был почувствовать на подлёте. Сейчас мы все идём поздравлять нашего Биана!
   Шеф стоит в середине, улыбаясь смущённо-радостно. Да, я понимаю…
   — Всё, всё, выпорхнули!
   — Ещё чего! Для таких случаев имеется лифт! — смеётся Аина.
   Мы гурьбой направляемся к прозрачной трубе гравилифта и один за другим шагаем сквозь светящуюся стенку. Короткое падение вверх, и вот уже вся наша команда стоит в знакомом зале. Да-а…
   Стены зала и потолок белоснежные, отливающие всеми оттенками радуги — точь-в-точь крылья ангелов. На полу нежно-розовый ковёр, в толще которого бегают разноцветные огоньки. А колонны вдоль стен наполнены переливающейся, искристой ртутью.
   Но всё это мелочи. Весь зал наполнен ангелами, и отсветы от бело-радужных стен сливаются с отсветами их оперения.
   — Ну наконец-то. — председатель собрания поворачивается к нам, и я узнаю в нём координатора всей службы безопасности. — Уважаемое собрание! Сегодня мы и наши коллеги из смежных служб собрались, чтобы признать наконец заслуги нашего коллеги, славного Биана, сына Эйю и Иуны, начальника оперативной группы отдела внешней безопасности. Биан, прошу на середину!
   Шеф выходит на середину, улыбаясь смущённо.
   — Кто хочет сказать? — обращается координатор к залу.
   — Разрешите мне. — встаёт довольно молодой, щеголеватый ангел, начальник аналитической группы нашего отдела. — Не секрет, что стараниями Биана и его молодцов наша группа почти лишилась работы. Какой может быть анализ, когда резиденты «зелёных» меняются один за другим? Не успеешь взять в разработку, а его уже и нету…
   Всеобщий хохот.
   — Но мы не обижаемся, наоборот. Мы, аналитики, хотим пожелать тебе, Биан — так держать! И чтобы мы наконец вовсе лишились работы на Земле. Да и вы тоже. Живи долго, Биан, вместе со своими ребятами!
   Одобрительный шум.
   — Я скажу, если позволите. — встаёт тот самый старший ликвидатор, Рат. — Мы, то есть я и мои ребята, тоже хотим поздравить тебя, Биан. Сколько раз уже мы сталкивались с этой «зеленью», и ни разу ты нас не подставил. Всегда чёткая и конкретная информация. А последняя операция вообще — взять резидента и заставить вызвать эскадру, убедить самого ихнего Повелителя! Да плюс вытащить на Землю начальника службы тамошней безопасности… И при этом мы обошлись без живых потерь. Спасибо тебе от нашей службы. Живите долго, особисты.
   — Да вы же и сами ребята не промах. — смеётся шеф, розовый от смущения. — За тридцать пять секунд разорить такое логово!
   — Так наш девиз такой: "клиенту больно не будет" — разводит руками Рат, и снова все хохочут.
   — Позвольте мне. — встаёт молодая женщина, украшенная широким искристым колье. — Когда мы имели такую возможность, разгромить эскадру? Ведь пять кораблей! Если мне не изменяет память, только однажды была проведена подобная операция — когда сэнсэи уничтожили четыре корабля, рвавшиеся к нашему Раю. Ты герой, чего там. Живи долго, и твои ребята тоже.
   "Это командир звездолёта, Рома" — улавливаю я. — "Командирами звездолётов чаще ставят женщин, потому что их мышление гибче, а интуиция выше. Для звездолётчиков это важно"
   — Позвольте и мне сказать — встаёт пожилой ангел. — Если бы не эти ребята, нам, миссионерам, давно пришлось бы покинуть Землю. И ещё неизвестно, все ли ушли бы живыми. А нынче вообще… Раскрытие и уничтожение сразу нескольких наших баз разом зачеркнуло бы всякую надежду. Ты герой, Биан, и от лица всех миссионеров хочу сказать тебе и твоим ангелам большое спасибо. Живите долго.
   — Кто ещё? Все? Тогда скажу я. — координатор службы вновь поворачивается к Биану. — Ты герой, Биан. Ты и раньше был не промах, но такой победы мы ещё не знали. Прошу! — координатор делает жест рукой.
   …Аина, наша Аина, плывёт лебедью, иначе не скажешь. И когда она успела нацепить на себя все эти украшения? Радужно отсверкивающее колье на шее, переливающиеся огоньками браслеты на ногах и руках… Но ярче всего сияют глаза. В руках Аина держит нечто, весьма напоминающее корону "мисс Вселенная".
   — Возложи эту диадему на чело героя, Аина, ибо это ему будет приятнее, нежели если это сделаю я или кто-то другой! — улыбается наш координатор. — И пусть когда-нибудь, лет через триста, эта диадема напомнит тебе о былых славных делах, Биан. Живи долго!
   Аина медленно подходит к Биану, надевает ему на голову венец. Вот теперь наш шеф точно похож на "мисс Очарование" — весь розовый, глаза блестят, белоснежная улыбка… Я уже давно привык смотреть на ангелов ангельским взглядом, и вижу в Биане взрослого мужчину, но на человечий взгляд он сейчас просто чудо, глаз не оторвать.
   — Ну, а поцеловать-то тебя можно? — спрашивает Аина. — Или героя уже нельзя вот так просто?
   — А если я скажу «нельзя», ты поверишь?
   Вместо ответа Аина целует начальника, бережно и нежно. Да, похоже, тот самый поцелуй, как будто пёрышком…
   — Живи долго, Биан. Я рада служить под твоим началом. Вот только очень уж часто ты меня увольняешь.
   Хохот, обвальный хохот. Ну а чего ещё ждать от нашей Аины?
   — На этом официальную часть церемонии объявляю закрытой! — сообщает во всеуслышание координатор службы безопасности. — А гулянье в честь героя открытым!
   "А вот и моё семейство!"
   Я уже видел жену и старшую дочку шефа, теперь же вижу и сына. Парнишка четырнадцати лет, ещё не достигший взрослого роста, тоненький и стройный донельзя. А вот жена и дочка дамы весьма эффектные, тем более что сегодня на них полно бижутерии.
   "Скажу тебе честно, Рома — они мне и самому нравятся" — глаза начальника излучают смех.
   — Здравствуй, Рома. — представляется жена Биана. — Меня зовут Летящая вдоль реки, если коротко — Чью, и ты можешь звать меня именно так. Это вот Иого, назван в честь прадеда. А это Победившая бурю, если коротко — Ди. Вроде как тёзка твоя.
   Девушка смотрит на меня открыто и ясно. Да, такая, пожалуй, победит не только бурю… Пожалуй, эта девушка могла бы потягаться с нашей Иуной, Ирочкиной сестрой, в роскошно-вызывающей красоте.
   — Спасибо. — смеётся моя тёзка, уловив.
   — Вот не могу никак сбыть замуж. — Биан легонько шлёпает дочку крылом. — С такой диаграммой никто не подходит!
   — Да ладно, папа… — сердится девушка.
   — И вдоль реки летать приходится преимущественно мне. Если бы не телепатия, из моих дам вышли бы превосходные интриганки. — смеётся Биан.
   "Рома, тихонько отошли. Ты нужен" — улавливаю я обращённую ко мне мысль. Привычка выполнять безмолвные команды, вероятно, въелась у меня в генную память, и я скрупулёзно исполняю — незаметно отхожу в сторону, проскальзываю в комнату-боковушку, где меня уже поджидают Уин и Иол.
   — Берись, Рома!
   Я таращусь на предмет, стопроцентно напоминающий постамент для памятника. Сходство усиливает врезанная в полированный гранит золотая надпись: "Великому и Мудрому Биану от благодарных потомков"
   — Да быстрее, Рома, пока шеф занят и ничего не почувствовал! Вся шутка поломается!
   Мы втроём тащим подарок в общий зал. Нет, само собой, это не гранит, пластмасса какая-то… Я ухмыляюсь. Кому постамент, кому клизма — всё по справедливости.
   …
   — … Ой, не могу! — Ирочка звонко хохочет. — Так-таки и постамент?
   Я тоже смеюсь. Да, славная вышла шутка. Все с ног валились от хохота.
   — Здравствуйте, Рома и Иолла.
   Прабабушка Ночная тайна уже складывает крылья, влетев в наше жилище.
   — Здравствуй… те… — я чуть растерян.
   — Разве меня так много? — смеётся прабабушка. — Иолла, я готова. Где ваша Мауна?
   "Рома, это я позвала. Нельзя же Мауну оставлять без присмотра"
   Да, всё верно. У ангелов не принято оставлять детей без присмотра даже ненадолго. Благо на каждого ребёнка тут полно взрослых — бабушки, прабабушки, прапрабабушки… В общем, конкурс среди кандидатов в няньки огромен.
   "А мы с тобой сегодня идём смотреть балет. Потому как ты здорово запущен в культурном развитии, муж мой, и это дело надо исправлять" — в глазах Ирочки пляшет смех.
   "Да я не против культурного роста. Опять же девушки там красивые…"
   "Ну-ну"
   "Да ну что ты… Это же шутка"
   "А мне не нравится"
   Но я уже обнимаю и целую свою супругу, подавляя сердитость в зародыше.
   — Ну летите уже, летите! — подаёт голос прабабушка.
   …
   Вот это да-а!
   Остров в северной полярной зоне похож на затопленный морем кратер вулкана, но я уже понимаю — это искусственный остров, нет тут никаких вулканов.
   Внутренняя сторона циклопического цирка аккуратно нарезана ступеньками, чем-то напоминая нарезку лабиринтного уплотнения телепорта. И на всех этих импровизированных скамейках, гладких и тёплых на ощупь, сидят ангелы. Сколько их тут?
   "Не меньше полумиллиона, я думаю" — улавливаю я ответ Ирочки.
   Сильный шлепок крыла едва не сбивает меня с ног.
   — Ага, родственнички, не ждали!
   — Здорово, Фью! — я пытаюсь возвратить ему плюху с процентами, но Фью начеку, и перехватывает моё крыло своим.
   — Здравствуй, Рома. — мягко смеётся Лоа. Ба, и Кеа тут!
   — Привет, дядя Рома.
   — Здравствуй, Лоа, привет, Кеа. На кого же вы оставили главного члена семьи?
   — Не беспокойся, народ надёжный. — смеётся Фью. — Её бабушка с дедушкой изъявили желание понянчиться с внуком. Их двое, должны продержаться.
   Мы уже рассаживаемся на гладких и тёплых ступенях, имитирующих по виду вулканический туф. Все замирают в ожидании.
   Музыка возникает из шороха и посвиста ветра, незаметно, как бы исподволь вытесняя природный звук. А на глади лагуны появляется смутное пятно, протаивая всплывающим из глубины многолепестковым цветком, отдалённо похожим на гигантский земной подсолнух.
   Цветок начинает раскрываться, и музыка обретает силу, крепнет. Музыка взрывается мощными аккордами, и из недр цветка вылетает рой балерин и балеринов. Музыка взвивается ввысь, и ввысь взмывают танцоры.
   Я смотрю во все глаза на разворачивающееся действо. Нет, это невозможно. Это же невозможно. Да разве можно ТАК летать? Куда смотрят законы физики?
   "Тут под бухтой гравигенератор, Рома, для облегчения танцорам. Но всё равно, где-то ты прав"
   А музыка и танец уже переплелись, срослись в единое целое, как наши с Ирочкой диаграммы. Вот это да-а! Вот это да-а…
   …
   "Ну, понравилось?" — Ирочка блестит глазами.
   "А разве не видно?"
   "Я рада, Рома. Я вообще-то была почти уверена, но всё же червячок сомнения был"
   — Вообще здорово. — я перехожу на звук. — Я-то думал, я умею летать. А оказалось, просто держусь немного в воздухе.
   — Хороший какой вечер. — Лоа томно потягивается. — Как бы его продлить…
   — Между прочим, где-то тут водятся полярные орехи… — задумчиво произношу я.
   — О! — Федя-Фью смотрит на меня одобрительно. — Сестрёнка, а ты говоришь — "биоморф, биоморф…" Гляди, всё ведь понимает!
   — Да кыш ты… — огрызаюсь я, и все смеются.
   — Ну, если такое дело… — смеётся Кеа. — Летите за мной, я покажу вам, как надо искать полярные орехи!
   …
   …
   — Рома, такое дело. Вы с Иолом отправляетесь на Землю. Надо там подправить кое-что. Ты старший.
   Я во все глаза смотрю на шефа.
   — Я?
   "Чем ты удивлён?" — Биан смотрит мне прямо в глаза.
   "Нет, но…"
   "Так будет лучше, Рома. Мы тут посовещались, и я решил. Потому что ты привык оглядываться через плечо, ждать поддержки — наставника, начальника… А теперь ты за рулевого. Ответственность на тебе"
   — Да, шеф. — я сглатываю.
   — Ну вот и отлично. Материалы тут, — шеф тычет пальцем во вспыхнувший виртуальный экран, — если чего-то не найдёшь, обращайся.
   Я разглядываю файл. Ну что же, дело житейское — наш родной город Хабаровск, координатор Дальневосточной зоны ответственности запросил поддержку… Устранить встречный контроль «зелёных», всё ясно. Подавить сопротивление, при необходимости вызвать ликвидаторов… Какие могут быть вопросы?
   — Ну, старшой, будем прорабатывать детали? — ко мне подходит Иол. Я смотрю на него, и с языка чуть не слетает: "ты меня спрашиваешь?"
   "Ну а кого же?" — улавливает он.
   …
   — Ира, Ир…
   — М-м?
   "Меня опять в командировку…"
   "А то я не поняла" — Ирочка вздыхает, пристраивается ко мне поудобней, обнимая рукой. — "Работа, что делать. Взялся — ходи"
   "Я готов передушить всех «зелёных» за то, что они заставляют меня разлучаться с тобой"
   Ирочка фыркает смешливо.
   "Да, Рома… Если бы тебя, как нашего Иого, да на пару годков от жены отправить… Там бы всем «зелёным» точно конец. Подсказать твоему шефу идею?"
   "С ума сошла? С него ведь станется, что я, Биана не знаю"
   "Нет, не скажу. Сама буду страдать"
   Я вдруг улавливаю "второй слой" — неоформленную, скрытую мысль.
   "Ну-ка, колись. Ты собралась на Землю?"
   Ирочка открывает глаза.
   "Однако… Ты здорово продвинулся в телепатии, муж мой. Ловишь скрытые мысли"
   "Ага, такой я. Рассказывай"
   "А чего рассказывать? Я соскучилась по папе и маме, я соскучилась по любимой работе… И по деду Иванычу, и по Коле-Хрусту. И по Чалке с Казбеком. Короче, я скучаю по Земле, Рома. Вот так вот, как любит говорить папа"
   "Как ты себе это представляешь? Земля не Холодная, экскурсий туда нету. Или ты полагаешь отправиться туда с Мауной?"
   "Не болтай. Нет, конечно. Но я могу стать заочным работником миссии, резервистом"
   "А как же нынешняя твоя работа?"
   Ирочка снова фыркает, на сей раз пренебрежительно.
   "А сколько можно переливать из пустого в порожнее? Плюс эти двое. Заладили — "закон Элу-Лао, псевдоразум"… Тут один ещё договорился, обозвал людей "вторыми "зелёными"". Вот интересно — как это судят вот такие теоретики, ни разу не побывав на Земле? "Вся информация свидетельствует о том, что"… Надоело мне доказывать морским огурцам, что они огурцы"
   Меня прошибает дрожь. Только сейчас я понимаю, как близки были «зелёные» к полной победе.
   "Да, Рома. Гибель даже двух-трёх баз стала бы последней каплей. Совет отозвал бы миссионеров и закрыл проект"
   Ирочка вздыхает, целует меня.
   "Давай уже спать, да?"
   "Ага" — я возвращаю ей поцелуй. Она возвращает мне с процентами…
   "Ого! Дикий зверь поднял свою голову?" — Ирочка нашаривает у меня внизу живота.
   "Это ночной вампуар" — ляпаю я. И откуда берётся?
   В глазах моей ненаглядной бесится смех, вся сонливость исчезла. Меня обхватывают её ноги, крепкие пальчики которых вцепляются в меня.
   "Живьём будем брать вампуара!"
   …
   Танцуют свой привычный танец цветные пятна, отражая таинственные процессы, идущие где-то во Вселенной, излагая их языком, доступным пониманию одного не слишком разумного Всевидящего. И ничего странного, если смотреть в корень. Буквы в книге и вот эти цветные пятна играют одну и ту же роль…
   Взрыв! Огромная голубая чаша до горизонта…
   Взрыв! Круглится бок планеты…
   Взрыв! Ласково греет светило…
   Взрыв! И мириады звёзд светят мне в лицо…
   …
   Три головы, уткнувшиеся лбом в пол, три оттопыренных зада, обтянутых ярко-синим. Бессмертные, Носящие Имя…
   — … Я вынужден повторить — мы не бросим проект Љ 843-29-75/02. Да, тяжёлый провал, произошедший из-за глупости покойного Втипа и его резидента, нанёс нам непоправимый урон. Но это ничего не значит. Конечные шансы на успех по-прежнему значительны, по расчётам — где-то одна восьмая. Да, деятельность пернатых здорово мешает нам. Да, прямое силовое вытеснение их с планеты мохнорылых сейчас невозможно. Ну что же, пойдём трудным путём. Мы сделаем их, мы сделаем так, что люди сами не оставят им шансов, и вылущат их базы.