Страница:
А вот и ещё одно насекомое ползёт — ни дать ни взять земной термит, только брюшко светится ярко-зелёным, отчего насекомое напоминает движущийся светодиод. Кеа, Ирочкина племянница, рассказывала — такие вот термиты служат санитарами леса, как и ночные садовники. Только последние специализируются всё больше по перезрелым фруктам-орехам, термиты же употребляют палую листву и прочее малосъедобное сырьё.
Мимо пролетает бабочка размером почти в ладонь, и тоже светящаяся, да ещё как! Брюшко сияет алым мерцающим светом, крылья переливаются… Кажется, весь вид насекомого взывает к потенциальным врагам: "Съешь меня, съешь, попробуй! Что, слабО?"
Я усмехаюсь. Действительно, слабО. Мелкие насекомоядные летуны давно и прочно занесли в свою генную память — есть этих бабочек в принципе можно, но только один раз. Земная бледная поганка по сравнению с ними просто детское питание. Оттого и мёд этих бабочек никого, кроме них самих, не интересует. Кстати, вон их тут сколько, должно быть, где-то рядом гнездо… Точно, вот оно.
Да, гнездо бабочек-медовок — это зрелище, которое стоит увидеть хотя бы раз в жизни. Плотная коническая крыша, похожая на вьетнамскую соломенную шляпу, увеличенную до двух метров (ангелы скажут — пять к" аии, то есть локтей). Под крышей свисает паутинная кисея, отчего всё сооружение напоминает огромный полупрозрачный жёлудь. Внутри гнезда копошится масса бабочек, мерцающих и переливающихся — феерическая картина!
Я перелетаю поближе, сажусь на ветку рядом с висящим гнездом. Теперь видно, что внизу в «кисее» имеется проход-леток, через который снуют туда-сюда бабочки. Внутри же плотными рядами висит что-то вроде гирлянд электрических изоляторов — аналог пчелиных медовых сотов. Да, на этих блюдцах из затвердевшей слюны, похожих на пластиковые одноразовые тарелочки земного общепита, находится мёд и растут личинки… Словом, улей и улей. К счастью, бабочки эти не имеют жала, их даже можно брать в руки. Только руки потом следует тщательно вымыть. Впрочем, теперешние бабочки-медовки уже далеко не столь ядовиты, как их дикие предки, и это тоже неспроста. Не хватает ещё, чтобы кто-нибудь из детишек, только-только научившихся летать и активно осваивающих окрестности, отравился насмерть!
Да, и бабочки тут, в джунглях, выполняют свою работу, опыляя многочисленные цветы. Все при деле, и нет ничего лишнего, как в природе. Тонко, виртуозно отлаженный биоценоз огромной живой планеты. Планеты, оптимизированной для проживания.
Я усмехаюсь. Вот в этом месте со мной многие из людей могли бы поспорить, пожалуй. Род человечий научился выжимать из своей матушки-Земли куда больше. Количественно люди уже вполне соперничают с ангелами. Сколько ангелов проживает в Раю? Где-то около десяти миллиардов, ну пусть с гаком. Это на такой-то громадной планетище, на четырёхстах пятидесяти миллионах квадратных километров суши, как нельзя более благоприятных для жизни! А людей на Земле уже шесть миллиардов, и число хомо сапиенсов уверенно растёт. Это при том, что люди как существа гораздо крупнее ангелов, и весу в них втрое-вчетверо больше. Так что общая биомасса человечества уже сейчас выше…
Я усмехаюсь снова. Да, если брать за критерий развития цивилизации биомассу, то люди уже обогнали ангелов в развитии. Но всё ещё сильно отстают от Истинно Разумных. Вот где биомасса так биомасса! Вот где подлинная, стопроцентная эффективность. Все ненужные звенья убраны, и вся биосфера загнана в баки пищевых синтезаторов. Никаких тебе разнообразных пищевых-трофических цепочек, прямая связь — неразумная биомасса, состоящая из микроводорослей, растёт, разумная её поглощает. КПД близок к 100%, и вся площадь планеты освоена — на суше сплошное море теплиц с установленными внутри прозрачными баками, в море те же баки под водой… И численность населения несравнима — триста с лишним миллиардов существ, мнящих себя разумными.
Я в который раз усмехаюсь — мнить себя каждый волен хоть Наполеоном, это его личные заморочки. Да, каждый из маленьких зелёных человечков имеет разум, но в целом их общество представляет собой громадный термитник, и столь же разумно. Те же термиты, стаскивающие в гнездо листовой опад, чтобы пожрать… И размножаются сходным путём. В чём же выражается их разумность?
А вот в чём — в жажде власти. Стремление загнобить ближнего своего — вот и всё, что осталось могучему разуму, который маленькие зелёные человечки полагают истинным. Последний и единственный двигатель прогресса, так сказать. А больше, по сути, их ничего и не интересует. Ходячие трупы не страдают любопытством и прочими многочисленными пороками, свойственными живым…
"Рома, извини, что прерываю ход твоих гениальных мыслей. Закат мы уже пропустили, ладно. Но я кушать хочу, и Нечаянная радость тоже"
Я спохватываюсь, отрываясь от созерцания переливающегося гнезда бабочек-медовок, хватаю авоську и с шумом взлетаю, проскальзывая меж ветвей. Екарный бабай, сколько времени прошло! Небо на западе стремительно бледнеет, и Великая звезда вступает в свои права хозяйки ночи.
Я изо всех сил молочу крыльями, набирая высоту. Синий лес подо мной остывает, я вижу это тепловым зрением. И закат не посмотрели…
"Да ладно, Рома. Зато я получила удовольствие от твоих рассуждений"
"Нечего было подслушивать"
"Ну вот ещё! Это тебе всё равно, что за мысли роятся в голове у жены. А мне бывает интересно"
"Мне не всё равно. Просто я не в состоянии уследить за ходом мыслей гения. Когда я просматриваю то, что роится в твоей голове, я сразу засыпаю от переутомления"
Шелестящий бесплотный смех.
"Ладно, мой хороший. Ты далеко ещё?"
"Да не так чтобы… Но четверть часа подождать придётся"
Кстати, о здешних мерах длины — всё никак не могу привыкнуть к их масштабности. Основная единица, сохранившаяся с древних времён и используемая поныне — расстояние, пролетаемое взрослым ангелом за час, чуть больше сотни километров. Аналог французского лье, так сказать, только пешие французы за час одолевали версты четыре. И мера площади тут соответственная. Вот в советское время было модно измерять территорию какого-нибудь Красноярского края в Бельгиях и Нидерландах. Тут то же самое получается…
Внезапная догадка пронзает меня, и я даже сбиваюсь с ритма, беспорядочно хлопая крыльями.
"Ира, Ир…"
"М-м?"
"Я древесную дыню взять забыл…"
Шелестящий бесплотный вздох.
"Ну что с тобой поделаешь, мой любимый Великий спящий… на лету"
Я зол на себя. Вот уж воистину — "какой помощник для папы Карло!"
…
— Так, Рома. Ты отдохнул за выходные?
— Да, Биан.
— В смысле, хорошо отдохнул?
Если бы я был человеком, я воспринял бы вопрос однозначно — начальник из вежливости интересуется, как я провёл выходные. Но я всё-таки телепат, и никаких иллюзий не испытываю — Биана интересует, хорошо ли я ОТДОХНУЛ. Потому что он намерен меня нагрузить, как индийского слона.
— Твоя проницательность радует — в глазах Скользящего над волнами прыгают весёлые огоньки. — Вот тебе задание. Смотри на экран!
Виртуальный дисплей вспыхивает перед нами, я всматриваюсь, и моё лицо приобретает выражение, типичное для умственно ослабленных. Да уж…
Потому как с экрана на меня глядит знакомое лицо Повелителя Вселенной.
Большие тёмные глаза без белков смотрят на меня в упор, через сотни световых лет.
"Так ты полагаешь, у меня есть ещё время застрелиться?" — скрежещущий смех, от которого сводит скулы, как напильником по стеклу. — "Ты самоуверен и глуп, биоморф. Ты тешишь себя взятым слоном и продвинутыми пешками, не подозревая, что партия будет за мной. Повелитель Вселенной вечен и неуничтожим, биоморф. Даже если это кому-то удастся, на место убитого тут же встанет другой. Вы все наивны, пернатые твари. Да, вы превосходите нас в технике, как это ни обидно. Да, вы сильнее. Но вся ваша сила и ваша техника не поможет вам. Просто потому, что мы умеем убивать по-настоящему. А вы нет.
Я подожду. Я умею ждать, биоморф. И мы поговорим"…
— Это запись твоего видения, Рома. А теперь нам надо разгадать смысл сего видения. И сделаешь это ты.
Выражение моего лица ещё упрощается, и сквозь ангельскую внешность проступает даун среднего уровня развития.
— Я прошу прощения, Скользящий над волнами. КАК?
— Ты спрашиваешь у меня? — прищуривается Биан. — Это ТВОЁ видение, Рома. Я понимаю, ты не привык расшифровывать пророчества. Так вот — всякое истинное пророчество состоит из бреда и истины, оттого оно и истинное. И сейчас твоя задача состоит в том, чтобы эту истину извлечь. А ещё конкретнее — какая угроза стоит за словами твоего…гм… реципиента? Что они собираются предпринять?
— Я понял, Биан. Я попробую.
— А хорошо бы сделать, Рома, а не попробовать. Впрочем, время пока есть. Полагаю, четырёх смен тебе хватит?
— Я не знаю. Я постараюсь.
— Где ты будешь спать, здесь? Или отправить тебя домой? Здесь тебе может быть не совсем удобно.
Нет, что ни говорите, а по части гуманности людям до ангелов ой как далеко… Вот попробуйте-ка на Земле найти начальника, который заботливо укладывал бы спать подчинённого в рабочее время, да ещё беспокоился, удобно ли ему почивать на рабочем месте. Всю жизнь будете искать, и не найдёте!
Биан смеётся, уловив мою мысль.
— Всё, Рома, работай!
…
Танцуют, танцуют свой таинственный танец размытые цветные пятна, мои старые добрые знакомые… Давайте, ребята, давайте… Мне нужно, поймите…
Взрыв в голове! Я расширяюсь, подобно ударной волне, стремительно и неостановимо. Сплошное море синих джунглей с торчащими из зелени башнями, и я, невидимый и неощутимый, словно в центре невообразимо гигантской чаши… Дальше!
Новый взрыв! Круглится подо мной бок планеты, белоснежными спиралями завились циклоны… Тёплый и щедрый мир ангелов, мой новый дом… Дальше!
Взрыв! Я вишу в пустоте, и светило ласково греет мне ухо… Дальше!
Взрыв! И становится ясна разница между пустотой и Пустотой. Межзвёздная Пустота, которую луч света пересекает многие годы, это вам не околосолнечное пространство, уютное и битком набитое планетами…
Да, похоже, "выход Силой" я худо-бедно освоил. Не так это, оказывается, и сложно — "дави на газ!" Теперь бы научиться управлять своими видениями-перемещениями…
Я лечу меж звёзд, как положено бесплотному духу, невидимый и неощутимый. Меня здесь НЕТ, и потому законы обычной физики не властны надо мной. Это для реальных-вещественных тел световой барьер непреодолим. Мне же он не доставляет ни малейших неудобств, я его просто не замечаю. 100С, 1000С, 10000С… Вот уже световой год за считанные секунды… Да где же она, эта звезда, и при ней нужная мне планета? Ага, вот…
Наплывает, круглится бок чужого мира. Планета растёт, заполняя собой пространство. Или это я сжимаюсь? Откуда-то из недр памяти всплывает слово «коллапс». Нет-нет, ребята, коллапс мне ни к чему, равно как и коматозное состояние… Мне надо работать…
Оранжевое солнце на густо-синем, с фиолетовым оттенком небе. А подо мной расстилается бескрайняя саванна, окрашенная во все оттенки багрового, оранжевого, лилового… Нет, воля ваша, это не логово Истинно Разумных, они-то давно уже свели свои леса подчистую. Это какой-то другой мир… Ага, вот!
На берегу океана раскинулся город. Какой огромный город, больше Нью-Йорка и Токио, вместе взятых… Нет, ничего общего, пожалуй. Нет вздыбленного частокола небоскрёбов, нет бетонных ущелий, в которых ползут миллионы механизмов и живых букашек… Какая странная, причудливая архитектура. С чем это можно сравнить? Если сложить Тадж-Махал, китайскую пагоду, Парфенон и Сиднейскую оперу вместе и хорошенько перемешать, получится, наверное, слабое подобие… И всё это утопает в растительности, назвать которую "зелёными насаждениями" не рискнул бы даже полный дальтоник.
А в воздухе над этим городом носятся мириады мыльных пузырей, прозрачных и переливающихся на солнце. И внутри каждого пузыря виднеется что-то тёмное, точно зародыш в икринке. А ну-ка!
Я делаю ещё усилие, и город скачком приближается вплотную. Ха, вот так «икринки»! Внутри каждого пузыря (я уже заметил, что они меняют форму, точно и впрямь мыльные пузыри) сидит сэнсэй. Вот совсем рядом пролетает один такой пузырь, и я успеваю рассмотреть пассажира. Точнее, пассажирку, я отчего-то уверен в этом. Отчего бы? Потом, потом…
Пузырь уже совершает посадку, лопается и исчезает бесследно, и вместе с этим приходит понимание — это транспортный кокон сэнсэев, которые почему-то не желают делать их невидимыми. Возможно, они любят смотреть на мыльные пузыри…
Пассажирка между тем уже шагает по мозаике уличного покрытия. Если бы я и сомневался в том, что это дама, то теперь мои сомнения рассеялись бы, подобно тому, как исчезли бы сомнения в сути Иварса, выходящего из машины. Я вижу её со спины, но походка не оставляет вариантов — так может идти только девушка, уверенная в своей красоте и неотразимости для лиц противоположного пола. Изумительная походка существа, чьими предками были хищники из рода местных кошачьих…
Изображение между тем снова меняется. Я вижу зал с вертикальными не то стеклянными трубами, не то прозрачными колоннами разной толщины вдоль стен. Трубы-колонны светятся оранжевым светом, и на оранжевом ворсистом покрытии пола сидит сэнсэй, перед которым висит в воздухе самый что ни на есть обычный виртуальный дисплей — в точности как у ангелов…
Сэнсэй отрывается от экрана, и прямо в душу мне смотрят огромные кошачьи глаза с вертикальными дышащими овалами зрачков. Ба, да это Цанг!
"Придуриваешься, братец по разуму? Конец экскурсии!"
Взрыв в голове!
— …Рома, а Рома, ты жив?
Я открываю глаза, в которых ещё плавают последние размытые цветные пятна — всё больше зелёные почему-то… Передо мной маячит лицо Уина.
— Ну! Иол, он очухался.
— Так я же говорил, это теперь будет быстро. Растёт и крепнет коллега!
Я сажусь, мотаю головой, и волосы закрывают мне лицо. Откидываю их рукой, и мимолётная мысль при этом: "надо подстричься"… Оглядываюсь. Биан, похоже, работает, Уот и Аина отсутствуют…
— Долго я спал?
— Да не так чтобы очень… Активная фаза сна минут пять-шесть, плюс засыпание, да плюс отлёжка… Тебе что-то помешало, похоже?
— Да, есть такое…
Уин протягивает мне знакомый обруч.
— Впрочем, твои видения сейчас перестанут быть тайной…
Да, всё верно. Мои видения должны становиться достоянием общественности, и подвергаться всестороннему анализу. Потому как я не просто спящий на работе, а Великий спящий, да ещё почти Всевидящий… Величайший спящий, если можно так выразиться…
Коллеги фыркают, уловив мою мысль.
— Давай, давай, сон же расплывается!
…
— Рома, я хочу купаться!
— М-м… — я солидно выдерживаю паузу. — Вода сейчас не слишком тёплая…
— Рома, я же не сказала "хочу чаю" — Ирочка смеётся. — Для купания более чем.
— Ну хорошо. — я сдаюсь. — Полетели!
Мы с женой срываемся с края комнаты, ровно и мощно машем крыльями. Ежедневные прогулки очень полезны для беременных — сердце ангелов работает в полную силу только в полёте, это человек может обойтись гантелями и прочими заменителями нормальной физической нагрузки. И маховые мышцы тоже должны получать ежедневную нагрузку, чтобы не атрофироваться.
Ирочка ведёт себя солидно — летит ровно, неспешно, и даже поворачивает «блинчиком», без всяких виражей. А вот и озерцо, где мы ежедневно купаемся. Только сейчас раннее утро, и вода за ночь остыла…
"Прекрати, Рома, ну что ты в самом деле… Это же не прорубь!"
Мы с шумом садимся на берегу, искрящемся неправдоподобно чистым песком. Да, каждую ночь роботы службы очистки тщательно прибираются тут, буквально просеивая песок на берегу. А специальные подводные роботы-чистильщики очищают дно, попутно фильтруя воду, и в итоге озерцо становится чище земного Байкала.
— Ух, хорошо! — моя жена хлопает крыльями по воде, поднимая тучу брызг, с плеском погружается в воду. — А ну, к бою!
Я с готовностью принимаю вызов. Мы молотим по воде до боли в маховых пальцах, заливая друг друга целыми водопадами брызг. Действительно "ух, хорошо!".
— А ну-ка, поплыли?
Мы плывём рядом, не расправляя крыльев. Эту манеру плавать кролем Ирочка переняла от меня. Вообще ангелы не любители водного спорта. Держаться на воде они умеют инстинктивно, и учить их плавать не нужно. Но не более.
"А уж нырять нас и вовсе не заставишь. Первые водолазы появились только тогда, когда появились первые батисферы. Ни аквалангов, ни всяких там скафандров у нас не было никогда. Никому просто не приходило в голову, что можно напялить на себя железный шкаф с рукавами и погрузиться на дно… бр-р!"
Мы выбираемся на берег, и я вижу-ощущаю — моя супруга умиротворена и довольна. Аккуратно устраивается на песке бочком, пошевеливая слегка распущенными крыльями, я плюхаюсь рядом.
— Рома, расскажи мне про рыбалку чего-нибудь.
Я смеюсь. Нет, в самом деле смешно — бесчисленные рыбацкие байки, слушать которые у землян почитается дурным вкусом, неожиданно нашли благодарного слушателя в лице моей супруги. Не берусь судить, что тому причиной, во всяком случае, не мой исключительный литературный талант. А может, всё дело в том, что ангелы вообще не ловят рыбу? И я открыватель нового направления в здешней мировой литературе…
— Умник ты мой. — смеётся Ирочка, уловив ход моих мыслей. — Ты прав, Рома. Я тебе говорю — давай, пиши книгу. Такой крутой фэнтази у нас никогда не было!
…
— Ага, родственнички, не ждали!
Ирочкин братец врывается в дом ураганом, и Нечаянная радость, сладко прикорнувшая на своём любимом насесте — икебане, судорожно машет крыльями, пытаясь восстановить равновесие.
— Здравствуй, Взлетающий на рассвете.
Федя-Фью, уже занесший крыло для дружеского шлепка, немедленно складывает крылья и становится на одно колено.
— Я рад приветствовать тебя, живая легенда!
— Федя, ты чего? — я ошарашено хлопаю глазами.
— Ну как же… — Федя встаёт. — Каков вопрос, таков и ответ.
— А, понял! — смеюсь я. — Здорово, Федюня!!! – гаркаю я что есть мочи.
— Здорово, Рома!!! – но я уже учён, и перехватываю его крыло своим. — Гляди-ка, сестрица, а ты говоришь, биоморфы ничему не учатся.
— Трепло! Когда я это говорила! — Ирочка возмущённо фыркает.
— Да ладно, пролетели. — братец нимало не смущён неудавшейся провокацией. — Где чай и всё к нему?
— А где Лоа? — встреваю я.
— Работает. — Фью пОходя снимает с настенной икебаны Нечаянную радость, гладит. Зверюшка возмущённо сопит, но вид накрываемого Ирочкой столика заинтересовал её, и летучая соня решает не оказывать активного сопротивления, а подождать естественного развития событий.
— Ладно, братик, не заговаривай мне зубы. — смеётся Ирочка. — Я же вижу все твои помыслы. Садись, пей чай и рассказывай.
— А твои зубы тут ни при чём, сестрица — Фью тоже становится серьёзным. — Сегодня речь пойдёт о других зубах. Ты в курсе, что Рому чуть не попятили со службы? В курсе, понятно. Ну и какие в вашем семействе сделаны выводы?
Федя берёт со стола маслянистый фиолетовый плод, разрезает его надвое, коротким движением ножа выщёлкивает косточку на тарелку. Нечаянная радость поводит носом, наблюдая за тем, как нож режет плод на кусочки.
— Она сытая, Фью. Только что ела. — это я.
— Летучие сони сытыми не бывают. — парирует Федя, ставя под нос Нечаянной радости блюдце. — Но я повторяю вопрос насчёт выводов…
— Какие ещё могут быть выводы? — я пожимаю плечами. — Работать надо, вот и всё.
— Похвально, весьма похвально. — Федя отхлёбывает чай из пиалы. — И как успехи?
— Пока не очень. — честно признаюсь я.
— А можно подробнее?
— Можно. — усмехаюсь я. — Мне не удаётся ВИДЕТЬ то, что мне нужно. Неуправляемость видений, если это тебе о чём-то говорит…
Нечаянная радость сопит, выдерживая характер. Да, для летучей сони не кушать выложенное под нос угощение — настоящий подвиг. Но наша любимица воспитанное животное, и не желает брать пищу иначе как из хозяйских рук. Я пододвигаю ей блюдце лично, и Нечаянная радость наконец снисходит.
— Ну как же, как же… Ты же у нас первый и единственный Всевидящий на планете. И до тебя этим вопросом никто не занимался, и даже слыхом не слыхивали о таком феномене… Рома, тебе известно такое слово — "помощь"?
— Ну?
— Чего «ну»? Обратись за помощью к Всевидящим, они подскажут и научат. И у нас есть группа ребят, занимающаяся всевидением. Вопрошающему да ответится.
— Да… — я скребу в затылке. — Я понял… Но как-то неудобно…
— Что именно? — Федя смотрит мне прямо в глаза. — Сколько дней отвёл тебе начальник на расшифровку видений? Четыре смены? А ты справишься?
Я молчу, и Ирочка тоже. Против правды не попрёшь.
— Неудобно делать три вещи, Рома — летать в балахоне, обижать жену и не исполнять свою работу. А всё остальное удобно, что-то больше, что-то меньше. Вопросы?
— Всё ясно. Спасибо тебе, Фью.
— Ну тогда мне пора — Ирочкин брат поднимается. — Спасибо за чай.
— Чего так рано? — подаёт голос Ирочка. — Из полярной зоны лететь, и чай не допить…
— Там Смотрящий из поднебесья на попечении Кеа остался. Вряд ли она продержится слишком долго. И дело не в чае, Иолла. Такой разговор требовал личной встречи, правда.
— Ладно, Фью — смеётся Ирочка. — Спасибо за визит. Привет Лоа и Кеа передавай!
— Ну вот ещё, стану я таскать ваши приветы… Сами передадите. Так… Это будет… Ага, тридцать третьего. И быть у нас не позже обеда, а не как в тот раз!
Я прикидываю — да, всё верно. Как раз у меня выходной. Ирочка же сейчас вообще свободна, и даже на симпозиумы свои не летает. Беременным вредно волноваться.
— Дозволь исполнять, о Взлетающий на рассвете? — мы с Ирочкой отвечаем хором.
— И неукоснительно!
…
Да-а, вот это зданьице! Впечатляет…
Транспортный кокон выгрузил меня на высоте в тысячу к" аии… локтей то есть… тьфу ты, четыреста метров. Но даже на такой высоте зубья циклопической шестилепестковой стеллы, соединённые вверху обручем, находятся над моей головой. Академия наук, это вам не зачуханная контора вроде службы внешней безопасности или службы очистки водоёмов…
"Федя, ты где? Я тебя не вижу"
"Зато я тебя засёк"
От роя мошек, снующих туда-сюда меж зданиями, отделяется одна, направляясь ко мне, вырастает в размерах, и я узнаю братца Федю.
"Здравствуй, Рома. Лети за мной!"
Мы приближаемся к одной из граней «стеллы», с ходу влетаем внутрь.
— Очень удачно, Рома, что ты залетел сегодня. Все ребята из группы проблем всевидения на месте. Да и я приму участие, если не возражаешь. Вдруг в море горячечного бреда промелькнёт какая-нибудь здравая мысль?
Мы проходим внутрь, стены вальяжно разъезжаются и смыкаются за нашими спинами. Я вспоминаю мгновенно исчезающие люки в хозяйстве папы Уэфа…
"Сравнил! Ты бы ещё возмутился отсутствием систем защиты периметра и контроля эфира! Тут наш дом, Рома"
"А там?"
— А там дикая планета, как я понимаю, населённая непредсказуемыми и неплохо вооружёнными аборигенами, это не считая твоих антиколлег. — Фью переходит на звук. — Или ты ожидал иного ответа?
В обширном зале сидят на полу и стоят с десяток ангелов обоего пола. Две дамы, остальные мужчины неопределённого возраста. Я уже привык, что возраст ангелов можно определить только по глазам, но тут случай особый, похоже…
"А я тебе говорил, Рома. Тут сплошь полоумные гении"
— Знакомьтесь, коллеги. Вот это и есть тот самый биоморф Рома, живая легенда и всё такое. И по совместительству мой зятёк.
— Ага! Наслышаны, наслышаны. Ждём. — это говорит один из группы. — Позволь представиться — Летящий на полдень, но лучше просто Элу.
— А я Обгоняющий ветер. Если коротко — Лао.
Я хлопаю глазами. Как? Вот это вот и есть?..
— Да нет! — смеются оба разом, уловив мою обалделую мысль. — Если ты имеешь в виду первооткрывателей соответствующего закона, то это было давно. Элу и Лао не столь уж редкие имена, если разобраться.
Они представляются по очереди, я улыбаюсь, кивая. Тут свой этикет, и я уже почти привык. Хотя порой и прорываются человечьи замашки. Вот сейчас бы мне начать жать всем руки: "Биоморф Рома. Рома биоморф…"
Они хохочут, весело и беззлобно, уловив мою мысль. Нормальные ребята, зря Федя на них катит…
"Это они вне обострения. А как выйдут в рабочий режим — у-у-у…"
— Ну что, прошу садиться. — кивает Элу. — Сегодня у нас редкий гость, и первое слово ему. У тебя же есть вопросы, Ди?
— Лучше Рома.
— Да будет так! Спрашивай, Ро-ма.
— Почему я ВИЖУ?
Они переглядываются, и я читаю в их мыслях смятение. Но вы сами напросились на вопрос, ребята…
Мимо пролетает бабочка размером почти в ладонь, и тоже светящаяся, да ещё как! Брюшко сияет алым мерцающим светом, крылья переливаются… Кажется, весь вид насекомого взывает к потенциальным врагам: "Съешь меня, съешь, попробуй! Что, слабО?"
Я усмехаюсь. Действительно, слабО. Мелкие насекомоядные летуны давно и прочно занесли в свою генную память — есть этих бабочек в принципе можно, но только один раз. Земная бледная поганка по сравнению с ними просто детское питание. Оттого и мёд этих бабочек никого, кроме них самих, не интересует. Кстати, вон их тут сколько, должно быть, где-то рядом гнездо… Точно, вот оно.
Да, гнездо бабочек-медовок — это зрелище, которое стоит увидеть хотя бы раз в жизни. Плотная коническая крыша, похожая на вьетнамскую соломенную шляпу, увеличенную до двух метров (ангелы скажут — пять к" аии, то есть локтей). Под крышей свисает паутинная кисея, отчего всё сооружение напоминает огромный полупрозрачный жёлудь. Внутри гнезда копошится масса бабочек, мерцающих и переливающихся — феерическая картина!
Я перелетаю поближе, сажусь на ветку рядом с висящим гнездом. Теперь видно, что внизу в «кисее» имеется проход-леток, через который снуют туда-сюда бабочки. Внутри же плотными рядами висит что-то вроде гирлянд электрических изоляторов — аналог пчелиных медовых сотов. Да, на этих блюдцах из затвердевшей слюны, похожих на пластиковые одноразовые тарелочки земного общепита, находится мёд и растут личинки… Словом, улей и улей. К счастью, бабочки эти не имеют жала, их даже можно брать в руки. Только руки потом следует тщательно вымыть. Впрочем, теперешние бабочки-медовки уже далеко не столь ядовиты, как их дикие предки, и это тоже неспроста. Не хватает ещё, чтобы кто-нибудь из детишек, только-только научившихся летать и активно осваивающих окрестности, отравился насмерть!
Да, и бабочки тут, в джунглях, выполняют свою работу, опыляя многочисленные цветы. Все при деле, и нет ничего лишнего, как в природе. Тонко, виртуозно отлаженный биоценоз огромной живой планеты. Планеты, оптимизированной для проживания.
Я усмехаюсь. Вот в этом месте со мной многие из людей могли бы поспорить, пожалуй. Род человечий научился выжимать из своей матушки-Земли куда больше. Количественно люди уже вполне соперничают с ангелами. Сколько ангелов проживает в Раю? Где-то около десяти миллиардов, ну пусть с гаком. Это на такой-то громадной планетище, на четырёхстах пятидесяти миллионах квадратных километров суши, как нельзя более благоприятных для жизни! А людей на Земле уже шесть миллиардов, и число хомо сапиенсов уверенно растёт. Это при том, что люди как существа гораздо крупнее ангелов, и весу в них втрое-вчетверо больше. Так что общая биомасса человечества уже сейчас выше…
Я усмехаюсь снова. Да, если брать за критерий развития цивилизации биомассу, то люди уже обогнали ангелов в развитии. Но всё ещё сильно отстают от Истинно Разумных. Вот где биомасса так биомасса! Вот где подлинная, стопроцентная эффективность. Все ненужные звенья убраны, и вся биосфера загнана в баки пищевых синтезаторов. Никаких тебе разнообразных пищевых-трофических цепочек, прямая связь — неразумная биомасса, состоящая из микроводорослей, растёт, разумная её поглощает. КПД близок к 100%, и вся площадь планеты освоена — на суше сплошное море теплиц с установленными внутри прозрачными баками, в море те же баки под водой… И численность населения несравнима — триста с лишним миллиардов существ, мнящих себя разумными.
Я в который раз усмехаюсь — мнить себя каждый волен хоть Наполеоном, это его личные заморочки. Да, каждый из маленьких зелёных человечков имеет разум, но в целом их общество представляет собой громадный термитник, и столь же разумно. Те же термиты, стаскивающие в гнездо листовой опад, чтобы пожрать… И размножаются сходным путём. В чём же выражается их разумность?
А вот в чём — в жажде власти. Стремление загнобить ближнего своего — вот и всё, что осталось могучему разуму, который маленькие зелёные человечки полагают истинным. Последний и единственный двигатель прогресса, так сказать. А больше, по сути, их ничего и не интересует. Ходячие трупы не страдают любопытством и прочими многочисленными пороками, свойственными живым…
"Рома, извини, что прерываю ход твоих гениальных мыслей. Закат мы уже пропустили, ладно. Но я кушать хочу, и Нечаянная радость тоже"
Я спохватываюсь, отрываясь от созерцания переливающегося гнезда бабочек-медовок, хватаю авоську и с шумом взлетаю, проскальзывая меж ветвей. Екарный бабай, сколько времени прошло! Небо на западе стремительно бледнеет, и Великая звезда вступает в свои права хозяйки ночи.
Я изо всех сил молочу крыльями, набирая высоту. Синий лес подо мной остывает, я вижу это тепловым зрением. И закат не посмотрели…
"Да ладно, Рома. Зато я получила удовольствие от твоих рассуждений"
"Нечего было подслушивать"
"Ну вот ещё! Это тебе всё равно, что за мысли роятся в голове у жены. А мне бывает интересно"
"Мне не всё равно. Просто я не в состоянии уследить за ходом мыслей гения. Когда я просматриваю то, что роится в твоей голове, я сразу засыпаю от переутомления"
Шелестящий бесплотный смех.
"Ладно, мой хороший. Ты далеко ещё?"
"Да не так чтобы… Но четверть часа подождать придётся"
Кстати, о здешних мерах длины — всё никак не могу привыкнуть к их масштабности. Основная единица, сохранившаяся с древних времён и используемая поныне — расстояние, пролетаемое взрослым ангелом за час, чуть больше сотни километров. Аналог французского лье, так сказать, только пешие французы за час одолевали версты четыре. И мера площади тут соответственная. Вот в советское время было модно измерять территорию какого-нибудь Красноярского края в Бельгиях и Нидерландах. Тут то же самое получается…
Внезапная догадка пронзает меня, и я даже сбиваюсь с ритма, беспорядочно хлопая крыльями.
"Ира, Ир…"
"М-м?"
"Я древесную дыню взять забыл…"
Шелестящий бесплотный вздох.
"Ну что с тобой поделаешь, мой любимый Великий спящий… на лету"
Я зол на себя. Вот уж воистину — "какой помощник для папы Карло!"
…
— Так, Рома. Ты отдохнул за выходные?
— Да, Биан.
— В смысле, хорошо отдохнул?
Если бы я был человеком, я воспринял бы вопрос однозначно — начальник из вежливости интересуется, как я провёл выходные. Но я всё-таки телепат, и никаких иллюзий не испытываю — Биана интересует, хорошо ли я ОТДОХНУЛ. Потому что он намерен меня нагрузить, как индийского слона.
— Твоя проницательность радует — в глазах Скользящего над волнами прыгают весёлые огоньки. — Вот тебе задание. Смотри на экран!
Виртуальный дисплей вспыхивает перед нами, я всматриваюсь, и моё лицо приобретает выражение, типичное для умственно ослабленных. Да уж…
Потому как с экрана на меня глядит знакомое лицо Повелителя Вселенной.
Большие тёмные глаза без белков смотрят на меня в упор, через сотни световых лет.
"Так ты полагаешь, у меня есть ещё время застрелиться?" — скрежещущий смех, от которого сводит скулы, как напильником по стеклу. — "Ты самоуверен и глуп, биоморф. Ты тешишь себя взятым слоном и продвинутыми пешками, не подозревая, что партия будет за мной. Повелитель Вселенной вечен и неуничтожим, биоморф. Даже если это кому-то удастся, на место убитого тут же встанет другой. Вы все наивны, пернатые твари. Да, вы превосходите нас в технике, как это ни обидно. Да, вы сильнее. Но вся ваша сила и ваша техника не поможет вам. Просто потому, что мы умеем убивать по-настоящему. А вы нет.
Я подожду. Я умею ждать, биоморф. И мы поговорим"…
— Это запись твоего видения, Рома. А теперь нам надо разгадать смысл сего видения. И сделаешь это ты.
Выражение моего лица ещё упрощается, и сквозь ангельскую внешность проступает даун среднего уровня развития.
— Я прошу прощения, Скользящий над волнами. КАК?
— Ты спрашиваешь у меня? — прищуривается Биан. — Это ТВОЁ видение, Рома. Я понимаю, ты не привык расшифровывать пророчества. Так вот — всякое истинное пророчество состоит из бреда и истины, оттого оно и истинное. И сейчас твоя задача состоит в том, чтобы эту истину извлечь. А ещё конкретнее — какая угроза стоит за словами твоего…гм… реципиента? Что они собираются предпринять?
— Я понял, Биан. Я попробую.
— А хорошо бы сделать, Рома, а не попробовать. Впрочем, время пока есть. Полагаю, четырёх смен тебе хватит?
— Я не знаю. Я постараюсь.
— Где ты будешь спать, здесь? Или отправить тебя домой? Здесь тебе может быть не совсем удобно.
Нет, что ни говорите, а по части гуманности людям до ангелов ой как далеко… Вот попробуйте-ка на Земле найти начальника, который заботливо укладывал бы спать подчинённого в рабочее время, да ещё беспокоился, удобно ли ему почивать на рабочем месте. Всю жизнь будете искать, и не найдёте!
Биан смеётся, уловив мою мысль.
— Всё, Рома, работай!
…
Танцуют, танцуют свой таинственный танец размытые цветные пятна, мои старые добрые знакомые… Давайте, ребята, давайте… Мне нужно, поймите…
Взрыв в голове! Я расширяюсь, подобно ударной волне, стремительно и неостановимо. Сплошное море синих джунглей с торчащими из зелени башнями, и я, невидимый и неощутимый, словно в центре невообразимо гигантской чаши… Дальше!
Новый взрыв! Круглится подо мной бок планеты, белоснежными спиралями завились циклоны… Тёплый и щедрый мир ангелов, мой новый дом… Дальше!
Взрыв! Я вишу в пустоте, и светило ласково греет мне ухо… Дальше!
Взрыв! И становится ясна разница между пустотой и Пустотой. Межзвёздная Пустота, которую луч света пересекает многие годы, это вам не околосолнечное пространство, уютное и битком набитое планетами…
Да, похоже, "выход Силой" я худо-бедно освоил. Не так это, оказывается, и сложно — "дави на газ!" Теперь бы научиться управлять своими видениями-перемещениями…
Я лечу меж звёзд, как положено бесплотному духу, невидимый и неощутимый. Меня здесь НЕТ, и потому законы обычной физики не властны надо мной. Это для реальных-вещественных тел световой барьер непреодолим. Мне же он не доставляет ни малейших неудобств, я его просто не замечаю. 100С, 1000С, 10000С… Вот уже световой год за считанные секунды… Да где же она, эта звезда, и при ней нужная мне планета? Ага, вот…
Наплывает, круглится бок чужого мира. Планета растёт, заполняя собой пространство. Или это я сжимаюсь? Откуда-то из недр памяти всплывает слово «коллапс». Нет-нет, ребята, коллапс мне ни к чему, равно как и коматозное состояние… Мне надо работать…
Оранжевое солнце на густо-синем, с фиолетовым оттенком небе. А подо мной расстилается бескрайняя саванна, окрашенная во все оттенки багрового, оранжевого, лилового… Нет, воля ваша, это не логово Истинно Разумных, они-то давно уже свели свои леса подчистую. Это какой-то другой мир… Ага, вот!
На берегу океана раскинулся город. Какой огромный город, больше Нью-Йорка и Токио, вместе взятых… Нет, ничего общего, пожалуй. Нет вздыбленного частокола небоскрёбов, нет бетонных ущелий, в которых ползут миллионы механизмов и живых букашек… Какая странная, причудливая архитектура. С чем это можно сравнить? Если сложить Тадж-Махал, китайскую пагоду, Парфенон и Сиднейскую оперу вместе и хорошенько перемешать, получится, наверное, слабое подобие… И всё это утопает в растительности, назвать которую "зелёными насаждениями" не рискнул бы даже полный дальтоник.
А в воздухе над этим городом носятся мириады мыльных пузырей, прозрачных и переливающихся на солнце. И внутри каждого пузыря виднеется что-то тёмное, точно зародыш в икринке. А ну-ка!
Я делаю ещё усилие, и город скачком приближается вплотную. Ха, вот так «икринки»! Внутри каждого пузыря (я уже заметил, что они меняют форму, точно и впрямь мыльные пузыри) сидит сэнсэй. Вот совсем рядом пролетает один такой пузырь, и я успеваю рассмотреть пассажира. Точнее, пассажирку, я отчего-то уверен в этом. Отчего бы? Потом, потом…
Пузырь уже совершает посадку, лопается и исчезает бесследно, и вместе с этим приходит понимание — это транспортный кокон сэнсэев, которые почему-то не желают делать их невидимыми. Возможно, они любят смотреть на мыльные пузыри…
Пассажирка между тем уже шагает по мозаике уличного покрытия. Если бы я и сомневался в том, что это дама, то теперь мои сомнения рассеялись бы, подобно тому, как исчезли бы сомнения в сути Иварса, выходящего из машины. Я вижу её со спины, но походка не оставляет вариантов — так может идти только девушка, уверенная в своей красоте и неотразимости для лиц противоположного пола. Изумительная походка существа, чьими предками были хищники из рода местных кошачьих…
Изображение между тем снова меняется. Я вижу зал с вертикальными не то стеклянными трубами, не то прозрачными колоннами разной толщины вдоль стен. Трубы-колонны светятся оранжевым светом, и на оранжевом ворсистом покрытии пола сидит сэнсэй, перед которым висит в воздухе самый что ни на есть обычный виртуальный дисплей — в точности как у ангелов…
Сэнсэй отрывается от экрана, и прямо в душу мне смотрят огромные кошачьи глаза с вертикальными дышащими овалами зрачков. Ба, да это Цанг!
"Придуриваешься, братец по разуму? Конец экскурсии!"
Взрыв в голове!
— …Рома, а Рома, ты жив?
Я открываю глаза, в которых ещё плавают последние размытые цветные пятна — всё больше зелёные почему-то… Передо мной маячит лицо Уина.
— Ну! Иол, он очухался.
— Так я же говорил, это теперь будет быстро. Растёт и крепнет коллега!
Я сажусь, мотаю головой, и волосы закрывают мне лицо. Откидываю их рукой, и мимолётная мысль при этом: "надо подстричься"… Оглядываюсь. Биан, похоже, работает, Уот и Аина отсутствуют…
— Долго я спал?
— Да не так чтобы очень… Активная фаза сна минут пять-шесть, плюс засыпание, да плюс отлёжка… Тебе что-то помешало, похоже?
— Да, есть такое…
Уин протягивает мне знакомый обруч.
— Впрочем, твои видения сейчас перестанут быть тайной…
Да, всё верно. Мои видения должны становиться достоянием общественности, и подвергаться всестороннему анализу. Потому как я не просто спящий на работе, а Великий спящий, да ещё почти Всевидящий… Величайший спящий, если можно так выразиться…
Коллеги фыркают, уловив мою мысль.
— Давай, давай, сон же расплывается!
…
— Рома, я хочу купаться!
— М-м… — я солидно выдерживаю паузу. — Вода сейчас не слишком тёплая…
— Рома, я же не сказала "хочу чаю" — Ирочка смеётся. — Для купания более чем.
— Ну хорошо. — я сдаюсь. — Полетели!
Мы с женой срываемся с края комнаты, ровно и мощно машем крыльями. Ежедневные прогулки очень полезны для беременных — сердце ангелов работает в полную силу только в полёте, это человек может обойтись гантелями и прочими заменителями нормальной физической нагрузки. И маховые мышцы тоже должны получать ежедневную нагрузку, чтобы не атрофироваться.
Ирочка ведёт себя солидно — летит ровно, неспешно, и даже поворачивает «блинчиком», без всяких виражей. А вот и озерцо, где мы ежедневно купаемся. Только сейчас раннее утро, и вода за ночь остыла…
"Прекрати, Рома, ну что ты в самом деле… Это же не прорубь!"
Мы с шумом садимся на берегу, искрящемся неправдоподобно чистым песком. Да, каждую ночь роботы службы очистки тщательно прибираются тут, буквально просеивая песок на берегу. А специальные подводные роботы-чистильщики очищают дно, попутно фильтруя воду, и в итоге озерцо становится чище земного Байкала.
— Ух, хорошо! — моя жена хлопает крыльями по воде, поднимая тучу брызг, с плеском погружается в воду. — А ну, к бою!
Я с готовностью принимаю вызов. Мы молотим по воде до боли в маховых пальцах, заливая друг друга целыми водопадами брызг. Действительно "ух, хорошо!".
— А ну-ка, поплыли?
Мы плывём рядом, не расправляя крыльев. Эту манеру плавать кролем Ирочка переняла от меня. Вообще ангелы не любители водного спорта. Держаться на воде они умеют инстинктивно, и учить их плавать не нужно. Но не более.
"А уж нырять нас и вовсе не заставишь. Первые водолазы появились только тогда, когда появились первые батисферы. Ни аквалангов, ни всяких там скафандров у нас не было никогда. Никому просто не приходило в голову, что можно напялить на себя железный шкаф с рукавами и погрузиться на дно… бр-р!"
Мы выбираемся на берег, и я вижу-ощущаю — моя супруга умиротворена и довольна. Аккуратно устраивается на песке бочком, пошевеливая слегка распущенными крыльями, я плюхаюсь рядом.
— Рома, расскажи мне про рыбалку чего-нибудь.
Я смеюсь. Нет, в самом деле смешно — бесчисленные рыбацкие байки, слушать которые у землян почитается дурным вкусом, неожиданно нашли благодарного слушателя в лице моей супруги. Не берусь судить, что тому причиной, во всяком случае, не мой исключительный литературный талант. А может, всё дело в том, что ангелы вообще не ловят рыбу? И я открыватель нового направления в здешней мировой литературе…
— Умник ты мой. — смеётся Ирочка, уловив ход моих мыслей. — Ты прав, Рома. Я тебе говорю — давай, пиши книгу. Такой крутой фэнтази у нас никогда не было!
…
— Ага, родственнички, не ждали!
Ирочкин братец врывается в дом ураганом, и Нечаянная радость, сладко прикорнувшая на своём любимом насесте — икебане, судорожно машет крыльями, пытаясь восстановить равновесие.
— Здравствуй, Взлетающий на рассвете.
Федя-Фью, уже занесший крыло для дружеского шлепка, немедленно складывает крылья и становится на одно колено.
— Я рад приветствовать тебя, живая легенда!
— Федя, ты чего? — я ошарашено хлопаю глазами.
— Ну как же… — Федя встаёт. — Каков вопрос, таков и ответ.
— А, понял! — смеюсь я. — Здорово, Федюня!!! – гаркаю я что есть мочи.
— Здорово, Рома!!! – но я уже учён, и перехватываю его крыло своим. — Гляди-ка, сестрица, а ты говоришь, биоморфы ничему не учатся.
— Трепло! Когда я это говорила! — Ирочка возмущённо фыркает.
— Да ладно, пролетели. — братец нимало не смущён неудавшейся провокацией. — Где чай и всё к нему?
— А где Лоа? — встреваю я.
— Работает. — Фью пОходя снимает с настенной икебаны Нечаянную радость, гладит. Зверюшка возмущённо сопит, но вид накрываемого Ирочкой столика заинтересовал её, и летучая соня решает не оказывать активного сопротивления, а подождать естественного развития событий.
— Ладно, братик, не заговаривай мне зубы. — смеётся Ирочка. — Я же вижу все твои помыслы. Садись, пей чай и рассказывай.
— А твои зубы тут ни при чём, сестрица — Фью тоже становится серьёзным. — Сегодня речь пойдёт о других зубах. Ты в курсе, что Рому чуть не попятили со службы? В курсе, понятно. Ну и какие в вашем семействе сделаны выводы?
Федя берёт со стола маслянистый фиолетовый плод, разрезает его надвое, коротким движением ножа выщёлкивает косточку на тарелку. Нечаянная радость поводит носом, наблюдая за тем, как нож режет плод на кусочки.
— Она сытая, Фью. Только что ела. — это я.
— Летучие сони сытыми не бывают. — парирует Федя, ставя под нос Нечаянной радости блюдце. — Но я повторяю вопрос насчёт выводов…
— Какие ещё могут быть выводы? — я пожимаю плечами. — Работать надо, вот и всё.
— Похвально, весьма похвально. — Федя отхлёбывает чай из пиалы. — И как успехи?
— Пока не очень. — честно признаюсь я.
— А можно подробнее?
— Можно. — усмехаюсь я. — Мне не удаётся ВИДЕТЬ то, что мне нужно. Неуправляемость видений, если это тебе о чём-то говорит…
Нечаянная радость сопит, выдерживая характер. Да, для летучей сони не кушать выложенное под нос угощение — настоящий подвиг. Но наша любимица воспитанное животное, и не желает брать пищу иначе как из хозяйских рук. Я пододвигаю ей блюдце лично, и Нечаянная радость наконец снисходит.
— Ну как же, как же… Ты же у нас первый и единственный Всевидящий на планете. И до тебя этим вопросом никто не занимался, и даже слыхом не слыхивали о таком феномене… Рома, тебе известно такое слово — "помощь"?
— Ну?
— Чего «ну»? Обратись за помощью к Всевидящим, они подскажут и научат. И у нас есть группа ребят, занимающаяся всевидением. Вопрошающему да ответится.
— Да… — я скребу в затылке. — Я понял… Но как-то неудобно…
— Что именно? — Федя смотрит мне прямо в глаза. — Сколько дней отвёл тебе начальник на расшифровку видений? Четыре смены? А ты справишься?
Я молчу, и Ирочка тоже. Против правды не попрёшь.
— Неудобно делать три вещи, Рома — летать в балахоне, обижать жену и не исполнять свою работу. А всё остальное удобно, что-то больше, что-то меньше. Вопросы?
— Всё ясно. Спасибо тебе, Фью.
— Ну тогда мне пора — Ирочкин брат поднимается. — Спасибо за чай.
— Чего так рано? — подаёт голос Ирочка. — Из полярной зоны лететь, и чай не допить…
— Там Смотрящий из поднебесья на попечении Кеа остался. Вряд ли она продержится слишком долго. И дело не в чае, Иолла. Такой разговор требовал личной встречи, правда.
— Ладно, Фью — смеётся Ирочка. — Спасибо за визит. Привет Лоа и Кеа передавай!
— Ну вот ещё, стану я таскать ваши приветы… Сами передадите. Так… Это будет… Ага, тридцать третьего. И быть у нас не позже обеда, а не как в тот раз!
Я прикидываю — да, всё верно. Как раз у меня выходной. Ирочка же сейчас вообще свободна, и даже на симпозиумы свои не летает. Беременным вредно волноваться.
— Дозволь исполнять, о Взлетающий на рассвете? — мы с Ирочкой отвечаем хором.
— И неукоснительно!
…
Да-а, вот это зданьице! Впечатляет…
Транспортный кокон выгрузил меня на высоте в тысячу к" аии… локтей то есть… тьфу ты, четыреста метров. Но даже на такой высоте зубья циклопической шестилепестковой стеллы, соединённые вверху обручем, находятся над моей головой. Академия наук, это вам не зачуханная контора вроде службы внешней безопасности или службы очистки водоёмов…
"Федя, ты где? Я тебя не вижу"
"Зато я тебя засёк"
От роя мошек, снующих туда-сюда меж зданиями, отделяется одна, направляясь ко мне, вырастает в размерах, и я узнаю братца Федю.
"Здравствуй, Рома. Лети за мной!"
Мы приближаемся к одной из граней «стеллы», с ходу влетаем внутрь.
— Очень удачно, Рома, что ты залетел сегодня. Все ребята из группы проблем всевидения на месте. Да и я приму участие, если не возражаешь. Вдруг в море горячечного бреда промелькнёт какая-нибудь здравая мысль?
Мы проходим внутрь, стены вальяжно разъезжаются и смыкаются за нашими спинами. Я вспоминаю мгновенно исчезающие люки в хозяйстве папы Уэфа…
"Сравнил! Ты бы ещё возмутился отсутствием систем защиты периметра и контроля эфира! Тут наш дом, Рома"
"А там?"
— А там дикая планета, как я понимаю, населённая непредсказуемыми и неплохо вооружёнными аборигенами, это не считая твоих антиколлег. — Фью переходит на звук. — Или ты ожидал иного ответа?
В обширном зале сидят на полу и стоят с десяток ангелов обоего пола. Две дамы, остальные мужчины неопределённого возраста. Я уже привык, что возраст ангелов можно определить только по глазам, но тут случай особый, похоже…
"А я тебе говорил, Рома. Тут сплошь полоумные гении"
— Знакомьтесь, коллеги. Вот это и есть тот самый биоморф Рома, живая легенда и всё такое. И по совместительству мой зятёк.
— Ага! Наслышаны, наслышаны. Ждём. — это говорит один из группы. — Позволь представиться — Летящий на полдень, но лучше просто Элу.
— А я Обгоняющий ветер. Если коротко — Лао.
Я хлопаю глазами. Как? Вот это вот и есть?..
— Да нет! — смеются оба разом, уловив мою обалделую мысль. — Если ты имеешь в виду первооткрывателей соответствующего закона, то это было давно. Элу и Лао не столь уж редкие имена, если разобраться.
Они представляются по очереди, я улыбаюсь, кивая. Тут свой этикет, и я уже почти привык. Хотя порой и прорываются человечьи замашки. Вот сейчас бы мне начать жать всем руки: "Биоморф Рома. Рома биоморф…"
Они хохочут, весело и беззлобно, уловив мою мысль. Нормальные ребята, зря Федя на них катит…
"Это они вне обострения. А как выйдут в рабочий режим — у-у-у…"
— Ну что, прошу садиться. — кивает Элу. — Сегодня у нас редкий гость, и первое слово ему. У тебя же есть вопросы, Ди?
— Лучше Рома.
— Да будет так! Спрашивай, Ро-ма.
— Почему я ВИЖУ?
Они переглядываются, и я читаю в их мыслях смятение. Но вы сами напросились на вопрос, ребята…