Коннелли Майкл. По сценарию мафии

   – Капитан, у вас всегда в запасе сюрпризы, – промолвил Босх. – Что на сей раз?
   Фелтон откинулся на спинку стула. На столе перед ним лежала потухшая сигара, один конец был изжеван и в слюне.
   Капитан схватил ее и зажал между пальцами. Он явно играл – старался вывести Босха из себя. Но тот не клюнул на его удочку.
   – Ваш приятель Гошен пакует чемоданы.
   – Он не стал возражать против экстрадиции?
   – Да, начал соображать, что к чему.
   Босх сел на стул напротив капитана, Эдгар – справа от стола.
   – Дал отставку адвокату Микки Торрино и нанял своего. Не бог весть какая замена, но по крайней мере парень станет блюсти его интересы.
   – С чего он так поумнел? Вы рассказали ему о результатах баллистической экспертизы?
   – А как же. Взял за шкирку и объяснил, что счет не в его пользу. И еще показал, как мы превратили его алиби в дерьмо. Вот так-то, Босх. Мы не просиживаем штаны. Трудились вовсю, чтобы сломать для вас парня. Он утверждает, будто в ночь на пятницу не покидал кабинет, пока не ушел в четыре домой. Мы обследовали его кабинет и выяснили, что там имеется задняя дверь. Он мог свободно покинуть клуб. Никто не видел его с тех пор, как ушел Тони Алисо, вплоть до четырех, когда Гошен закрывал дверь. Вполне достаточно времени, чтобы успеть завалить Тони и вернуться последним рейсом. На его беду одна девица, которая танцует под именем Модести, сцепилась с другой и пришла на нее пожаловаться. На стук ей никто не открыл. Она обратилась к Гусси, заявила, что хочет видеть босса. Тот ответил, что босса сейчас нет. Это произошло около полуночи.
   – Что сказал по этому поводу Гусси?
   – Ни черта. Мы и не ждали. Но если он запрется и решит обеспечить Гошену алиби, его легко смешать с грязью. У Гусси судимости начиная с седьмого класса школы.
   – Хорошо, забудем о нем. Что с Гошеном?
   – Мы его вытащили и объяснили, чем располагаем. Предупредили, что его время на исходе. Пора принимать решение. И он его принял. Сменил адвоката – это явный сигнал. Он готов к сотрудничеству. Следовательно, он наш. Он, Джой Маркс и еще несколько крупных бандитов города. Наш – самый крупный улов из этой компашки за десять лет. Все будут довольны.
   Босх встал. Эдгар последовал его примеру.
   – Во второй раз мне удружили. – Босх сдерживался изо всех сил. – Надеюсь в третий не собираетесь? Где Гошен?
   – Остыньте, Босх, – отозвался капитан. – Мы делаем общее дело.
   – Он здесь или нет?
   – В комнате для допросов. Когда я туда заглядывал, с ним был Уэйс. Алан Уэйс – его новый адвокат.
   – Гошен сделал заявление?
   – Разумеется, нет. Уэйс сообщил нам условия: никаких переговоров, пока его не перевезут в Лос-Анджелес. Иными словами, он отказывается от протеста против экстрадиции и вы забираете его с собой. А там старайтесь – колите. С завтрашнего дня мы вне игры. До того момента, когда вы приедете за Марксом. Мы вам поможем. Я давно ждал этого дня.
   Босх покинул кабинет, не проронив ни слова. Миновал помещение детективов, не оглянувшись в сторону Айверсона. И повернул в дальний коридор, куда выходили двери комнат для допроса. Поднял откидной щиток на маленьком окошке камеры и увидел Гошена в синем тюремном комбинезоне за столом и напротив – плюгавого человечка в костюме.
   Он постучал в стекло, подождал и открыл дверь.
   – Адвокат? Мы можем поговорить в коридоре?
   – Вы из Лос-Анджелеса? Вовремя.
   Адвокат поднялся. Босх бросил взгляд на Гошена. Великан был прикован наручниками к столу. Прошло не более тридцати часов с тех пор, как Босх видел его, однако Люк Гошен изменился до неузнаваемости. Плечи обвисли, в глазах пустота – так смотрят в ночь, стараясь угадать будущее. Он как будто не замечал Босха. Детектив подождал, когда Уэйс выйдет, и притворил дверь.
   Адвокат был примерно того же возраста, что и Босх. Аккуратная прическа, ровный загар. Босху показалось, что у адвоката на голове парик. Он носил очки в золотой оправе. За несколько секунд Босх успел составить мнение о нем и решил, что Гошен сделал правильный выбор.
   После нескольких слов приветствия Уэйс приступил к делу:
   – Мой клиент не станет протестовать против экстрадиции. Однако, детектив, действовать следует быстро. Мистер Гошен не чувствует себя в безопасности даже под замком в полицейском управлении Метро. Я надеялся, что у нас появится возможность отправиться в путь до слушания. Но теперь слишком поздно. Завтра в девять утра я буду в суде – это оговорено со здешним прокурором мистером Липсоном. В десять вы можете везти моего клиента в аэропорт.
   – Постойте, адвокат! – вступил в разговор Эдгар. – Откуда такая спешка? Потому что Люк узнал о результатах баллистической экспертизы? Или потому, что об этом дошло до Джоя Маркса и он решил, что ему лучше обрубить концы?
   – Ему ведь легче сделать это здесь, чем в Лос-Анджелесе, – добавил Босх.
   Уэйс посмотрел на них так, словно перед ним возникли неизвестные доселе формы жизни.
   – Мистер Гошен понятия не имеет ни о каком обрубании концов. А я со своей стороны надеюсь, что это всего лишь ваша излюбленная тактика запугивания. Мой клиент знает одно: ему пытаются приписать преступление, которого он не совершал. Мистер Гошен намерен сотрудничать с полицией, но не здесь, а в другом месте. Лос-Анджелес – единственный приемлемый вариант.
   – Мы можем с ним поговорить?
   – Мистер Гошен не скажет ни слова, пока не прибудет в Лос-Анджелес. Там его интересы будет защищать мой брат – Сол Уэйс, очевидно, вы о нем слышали?
   Босх слышал, однако покачал головой.
   – Надеюсь, он успел связаться с вашим мистером Грегсоном. Таким образом, детективы, вполне понятно, что вы тут просто курьеры. Ваша задача – погрузить завтра утром мистера Гошена в самолет и в сохранности доставить в Лос-Анджелес. А затем скорее всего он окажется вне ваших забот.
   – Вот уж не думаю, – усмехнулся Босх.
   Он открыл дверь в камеру для допросов. Гошен поднял голову. Босх приблизился к столу, наклонился и оперся о крышку ладонями. Но прежде чем он успел что-либо сказать, сзади подскочил Уэйс и быстро проговорил:
   – Люк, не произносите ни слова.
   Босх не обратил на него внимания и продолжал смотреть на Гошена.
   – Лакки, я лишь хочу немного доверия. Ты ждешь, чтобы я забрал тебя в Лос-Анджелес, обеспечил безопасность, и тогда ты мне что-то сдашь. Ответь на один вопрос. Где…
   – Люк, он в любом случае обязан отвезти вас. Не поддавайтесь на его уловки. Я не смогу вас защищать, если вы не станете меня слушаться.
   – Где Лейла? – задал вопрос Босх. – Я не уеду из Лас-Вегаса, пока не пообщаюсь с ней. Если надеешься смотаться отсюда завтра утром, я должен поговорить с ней сегодня вечером. В квартире ее нет – вчера я беседовал с ее компаньонкой Пандорой, она заявила, что уже пару дней не видела Лейлу. Где она?
   – Не произносите ни слова! – воскликнул Уэйс. – Детективы, если вы оставите нас одних, я посовещаюсь с клиентом и, думаю, он согласится ответить на этот вопрос.
   Босх шагнул в коридор, сунул в рот сигарету, но не закурил.
   – Чем так важна эта Лейла? – спросил его Эдгар.
   – Мне необходимо понять, как она вписывается в общую картину.
   Босх не признался, что на незаконно записанной пленке слышал, как Лейла разговаривала с Алисо по телефону и по поручению Гошена выясняла, когда тот приедет в Лос-Анджелес. На допросе Босх вытянет это из нее, не показав, что заранее знал.
   – Своеобразный тест, – сказал он Эдгару. – Посмотрим, до какой степени готов сотрудничать Гошен.
   Адвокат вышел из камеры и закрыл за собой дверь.
   – Если вы еще раз попытаетесь завести с ним разговор, в то время как я советую не отвечать, у нас вообще не будет никаких отношений.
   «Какие у нас отношения?» – удивился Босх, а вслух промолвил:
   – Так он собирается отвечать?
   – Не он, а я. Он сказал, что, когда эта девушка поступила на работу в клуб, он несколько раз подвозил ее домой. Однажды она попросила высадить ее в другом месте, поскольку в квартире ее поджидал человек, с которым она не хотела встречаться. Это дом в северном Лас-Вегасе. Девушка выросла там. Гошен не знает точного адреса, но говорит, что дом стоит на углу Донна-стрит и Лиллис-стрит. Северо-восточный угол. Это все, что ему известно.
   Босх достал блокнот и записал названия улиц.
   – Спасибо.
   – Раз уж вы держите в руках блокнот, – предложил Уэйс, – пометьте зал судебных заседаний номер десять. Завтра в десять утра мы появимся там. Надеюсь, вы приняли меры предосторожности для безопасной перевозки моего клиента в Лос-Анджелес?
   – А на что же еще годятся курьеры?
   – Извините, детектив. Вырвалось в запале. Не обижайтесь.
   – Нисколько.

* * *

   Босх сел за свободный стол, позвонил в авиакомпанию «Саутуэст эрлайнз» и перенес заказ на обратный полет с трех дня на десять тридцать утра. Он не смотрел на Айверсона, но чувствовал, что тот наблюдает за ним. Затем Босх заглянул в дверь кабинета Фелтона. Капитан говорил по телефону. Босх шутливо отдал ему честь и молча ретировался.
   Во взятой напрокат машине они с Эдгаром решили, что, прежде чем искать Лейлу, надо заехать в тюрьму и сделать необходимые приготовления для транспортировки их подопечного.
   Тюрьма располагалась рядом со зданием суда. Отвечающий за освобождение сержант Хэкетт пояснил, где и как детективам передадут Гошена. Но поскольку с пяти часов утра заступала новая смена, на следующий день Босху и Эдгару предстояло иметь дело с другим сержантом. Однако несмотря на это, Босх порадовался, что заранее узнал правила. Они посадят Гошена в автомобиль в закрытом и безопасном помещении. Гарри был уверен, что осложнений не возникнет, по крайней мере здесь.
   Руководствуясь указаниями Хэкетта, детективы отправились в соседний район северного Лас-Вегаса и нашли дом, возле которого Гошен когда-то высадил Лейлу. Он оказался небольшим, по типу бунгало, с алюминиевыми тентами над окнами. Под навесом стояла «мазда».
   Дверь открыла пожилая женщина. Ей было лет шестьдесят пять, но она хорошо сохранилась. Босх поднял значок, чтобы женщина рассмотрела его.
   – Меня зовут Гарри Босх, а это Джерри Эдгар. Мы приехали из Лос-Анджелеса, ищем молодую женщину, нам необходимо с ней поговорить. Она танцовщица, выступает под именем Лейла. Это женщина здесь?
   – Такая здесь не живет. Не понимаю, о чем вы.
   – А мне кажется, понимаете. Буду благодарен, если вы нам поможете.
   – Ее тут нет.
   – А у нас иные сведения. Вы ее мать? Она пыталась со мной связаться. Так что ей нет смысла меня бояться или не желать беседовать.
   – Передам, если увижу.
   – Можно нам войти? – Не дожидаясь ответа, Босх медленно, но настойчиво надавил на дверь.
   – Вы не имеете права…
   Женщина поняла, что детективы настроены серьезно. В совершенном мире полицейские не стали бы прокладывать себе дорогу силой. Но она жила не в совершенном мире.
   Босх вошел и огляделся. В доме стояла старая мебель, которая уже пережила положенный срок службы. Вероятно, так и было задумано хозяевами, когда они ее покупали. Обычный диван и под стать ему стулья. На всем накидки, видимо, чтобы скрыть потертости. Допотопный телевизор снабжен круглой рукояткой для переключения каналов. На кофейном столике разбросаны бульварные журналы.
   – Вы живете одна?
   – Да! – Женщина произнесла это так возмущенно, словно вопрос полицейского оскорбил ее.
   – А когда в последний раз видели Лейлу?
   – Ее зовут не Лейла!
   – Как ее настоящее имя?
   – Гретчен Александер.
   – А ваше?
   – Дороти Александер.
   – Где она, Дороти?
   – Не знаю.
   – А когда ушла?
   – Вчера утром.
   Босх кивнул Эдгару, и тот двинулся по коридору, ведущему в дальнюю часть дома.
   – Куда это он? – всполошилась хозяйка.
   – Просто осмотреться, – успокоил ее Босх. – Присядьте и побеседуйте со мной. Чем быстрее мы закончим, тем скорее уйдем.
   Он указал на стул и стоял, пока женщина не села. Затем обошел кофейный столик и опустился на диван. Пружины оказались настолько продавлены, что он глубоко погрузился в сиденье и, даже вытянувшись вперед, чувствовал, что колени почти упираются в грудь. Босх достал блокнот.
   – Мне не нравится, когда шарят в моем доме, – заявила Дороти.
   – Он будет очень аккуратен. А вы как будто знали о нашем приходе. Откуда?
   – Я знаю то, что сообщила мне она. А она сказала, что может явиться полиция. Правда, не упомянула, что из Лос-Анджелеса.
   – Вам известно, почему мы здесь?
   – Из-за Тони. Он уехал, и его убили.
   – Дороти, куда ушла Гретчен?
   – Она мне не объяснила. Можете спрашивать сколько угодно, все равно получите такой же ответ.
   – Это ее спортивная машина под навесом?
   – А чья же? Она купила ее на свои деньги.
   – Которые получала за то, что перед всеми раздевалась?
   – Деньги есть деньги, как бы их ни зарабатывали.
   Вошел Эдгар, вопросительно посмотрел на Босха, и тот кивнул в ответ.
   – Похоже, она здесь была. В доме есть вторая спальня. На прикроватном столике пепельница, полная окурков. В гардеробной на вешалках явно хранили одежду, но она исчезла. Птичка улетела.
   Эдгар вытянул руку и раскрыл ладонь, показывая маленький снимок в овальной рамке. На нем Гретчен вместе с Тони Алисо. Они стояли обнявшись и улыбались в объектив. Босх обратился к Дороти:
   – Если она уехала, почему оставила автомобиль?
   – Не знаю. Взяла такси.
   – Улетела самолетом?
   – Откуда мне знать, если я понятия не имею, куда она собралась?
   Босх направил на нее указательный палец, словно пистолет.
   – Резонно. Она сообщила, когда вернется?
   – Нет.
   – Сколько лет Гретчен?
   – Двадцать три.
   – Как она отнеслась к известию о смерти Тони?
   – Она любила его, и теперь ее сердце разбито. Я за нее тревожусь.
   – Думаете, она может что-то с собой сделать?
   – Не представляю, что она может сделать.
   – Она вам призналась, что любит Тони, или вы сами догадались?
   – Нечего мне догадываться – она сама мне призналась. Они с Тони собирались пожениться.
   – Гретчен в курсе, что Энтони Алисо был уже женат?
   – Да. Но он ей объяснил, что его брак несчастливый и развод – дело времени.
   Босх прикидывал в уме, правда это или нет. Тони мог наобещать все, что угодно. Но входил ли развод в его намерения? Он обратился к напарнику:
   – Джерри, хочешь что-нибудь спросить?
   – Только одно: никак не могу понять, как мать разрешает дочери зарабатывать на жизнь, снимая с себя одежду!
   – Джерри…
   – У Гретчен талант, мистер! – возмутилась Дороти. – Мужчины съезжаются со всей страны, смотрят на нее и возвращаются опять и опять. Чтобы еще разок взглянуть на Гретчен. А я вообще не ее мать. Та давным-давно сбежала и оставила Гретчен у меня на руках. У нее талант! А с вами я не желаю больше разговаривать! Убирайтесь из моего дома!
   Она вскочила, словно намереваясь подкрепить свое требование силой. Босх решил оставить последнее слово за ней, тоже поднялся и спрятал блокнот.
   – Прошу извинить за вторжение. – Он достал из бумажника визитную карточку и подал Дороти. – Если будете разговаривать с Гретчен, попросите ее позвонить мне по этому телефону. Сегодня я буду в «Мираже».
   – Ладно. – Она взяла визитную карточку и проводила их до двери.
   На пороге Босх задержался и обернулся.
   – Спасибо, миссис Александер.
   – За что?

* * *

   На обратном пути Босх и Джерри молчали. Затем Босх поинтересовался, что напарник думает о разговоре с Дороти.
   – Наглая старуха. Я задал ей вопрос, чтобы посмотреть, как она станет реагировать. А вообще считаю, что Лейла, или Гретчен, – дохлый номер. Глупая девчонка, которую Тони водил за нос. Обычно водят за нос сами стриптизерши, а тут получилось наоборот.
   – Не исключено.
   Босх опять замолчал. Он больше не думал о недавнем допросе. С его точки зрения, работа на сегодняшний день закончилась – настало время вспомнить об Элеонор Уиш.
   У «Миража» он затормозил и остановился у входа.
   – Что с тобой, Гарри? – удивился Эдгар. – Счет за «Мираж» Упертая, может, и проглотит. Но она не запустит руку в полицейский кошелек, чтобы оплачивать услуги парковщика.
   – Я тебя высаживаю, – отозвался Босх. – Поеду поменяю машину. Завтра утром даже близко не хочу подъезжать к аэропорту.
   – Разумно, – откликнулся напарник. – Я с тобой. Здесь совершенно нечем заняться. Не тратить же деньги в игровых автоматах!
   Босх протянул руку, открыл перчаточник и нажал кнопку замка багажника.
   – Нет, я поеду один. Хочу кое о чем поразмыслить. Забирай свое барахло.
   Эдгар пристально посмотрел на него. Он хотел сказать что-то, но передумал и открыл дверцу.
   – Хорошо, Гарри. Потом поужинаем?
   – Я тебе позвоню в номер.
   – Ладно.
   Когда он захлопнул крышку багажника, Босх вывернул на бульвар и двинулся на север по направлению к Сэндс-авеню. Вечерело, и затухающий свет дня сменило неоновое зарево города. Через десять минут он оказался перед домом Элеонор Уиш. Глубоко вздохнул и вышел из машины. Он должен был узнать, почему она не поднимала трубку и не откликнулась на оставленное им сообщение.
   Но стоило Босху приблизиться к двери, как внутри у него что-то екнуло и словно закрутилось в тугой узел. Аккуратно сложенная записка, которую он засунул в щель между створкой и притолокой, так и осталась на месте. Босх зажмурился. Он чувствовал, как огромная волна вины, с которой он боролся, опять обрушилась на него. Однажды такое случилось: Босх позвонил, и его звонок убил невинного человека. Это была ошибка – он не мог предвидеть последствий, но трагедия произошла, и он всеми силами сопротивлялся сознанию вины. И вот теперь Элеонор… Босх страшился того, что пряталось за дверью. Узнав у Фелтона ее адрес и номер телефона, он привел колесики в действие – ужасное действие. Элеонор забрали в полицейское управление Метро, и там рухнуло ее хрупкое чувство достоинства и вера, что все самое худшее позади.
   Он откинул ногой лежащий перед дверью коврик: вдруг Элеонор оставила под ним ключи? Но ключей не оказалось. Отмычки остались в перчаточнике машины, которая стояла на парковочной стоянке в аэропорту. Босх колебался всего мгновение. Сосредоточил взгляд в точке над ручкой замка, отошел на шаг и ударил в нее каблуком. Косяк треснул, и дверь распахнулась. Босх осторожно шагнул в холл.
   В гостиной он не заметил ничего необычного и поспешно заглянул в спальню. Неубранная кровать пуста. Босх минуту постоял, пытаясь привести в порядок мысли. Он сделал медленный выдох и начал дышать спокойно. Элеонор жива. Однако радость длилась недолго: нахлынули новые сомнения и навязчивые вопросы. Почему она не позвонила? Осталось ли хоть что-нибудь истинное в их отношениях?
   – Есть тут кто-нибудь? – раздался мужской голос.
   Босх догадался, что человек услышал, как он взломал дверь, и вышел из квартиры.
   – Да. Я полицейский.
   В гостиной стоял безукоризненно одетый мужчина в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке. Босх ожидал увидеть совсем не такого.
   – Детектив Босх?
   Гарри напрягся и не ответил.
   – Один человек, который сейчас на улице, хочет с вами поговорить.
   – Кто?
   – Он сам вам скажет и объяснит, какое у него к вам дело.
   Мужчина в черном костюме направился к двери, предоставив Босху выбирать, следовать за ним или нет. Гарри подумал и пошел.
   Перед домом стоял лимузин с работающим мотором. Мужчина в черном костюме сел на место водителя. Босх секунду постоял и шагнул к лимузину. Машинально поднял руку и провел по пиджаку, пока ладонь не ощутила успокаивающе знакомые формы пистолета. В это время дверца автомобиля открылась, и его поманил человек с грубоватым, смуглым лицом. Босх больше не колебался. Времени на сомнения не осталось.
   Он нырнул в просторный салон и устроился на сиденье. На ворсистых подушках расположились двое. Тот, что отличался грубоватыми чертами лица, был небрежно одет. Другой, постарше, в дорогой тройке, с туго завязанным на шее галстуком. Между ними в подлокотнике темнела небольшая коробочка, и в ней мерцал зеленый индикатор.
   Босху приходилось такие видеть. Электронное устройство засекало радиоволны подслушивающих устройств. Пока горел зеленый свет, находящиеся рядом люди могли относительно спокойно разговаривать и не волноваться, что их беседу запишут.
   – Детектив Босх? – произнес человек с грубоватыми чертами лица.
   – Полагаю, Джой Маркс? – отозвался Гарри.
   – Меня зовут Джозеф Маркони.
   – Чем могу служить, Джозеф Маркони?
   – Просто хочу поговорить. Вы, я и мой адвокат.
   – Мистер Торрино?
   Мужчина в тройке кивнул.
   – Слышал, вы лишились сегодня клиента?
   – Это мы и хотим обсудить, – промолвил Маркони. – У нас проблема.
   – Как вы узнали, что я здесь?
   – Мои ребята за вами наблюдали, и мы решили, что вы сюда непременно вернетесь. Тем более вы оставили записку.
   Значит, за ним следили. Босх прикидывал, когда началась слежка. Он догадался, какую сделку ему предложат.
   – Где Элеонор Уиш?
   Маркони посмотрел на адвоката и снова перевел взгляд на Босха:
   – Элеонор Уиш? Не знаю такую. Но думаю, что объявится.
   – Что вы от меня хотите, Маркони?
   – Спокойно побеседовать. У нас проблема, и я желаю ее разрешить. Я намерен сотрудничать с вами. А вы?
   – Повторяю вопрос: что вы от меня хотите?
   – Хочу разобраться, пока не слишком поздно. Вы хороший человек, детектив. Я интересовался вами. У вас есть понятия о морали, и я это ценю. Кодекс морали необходим, чем бы ты в жизни ни занимался. У вас он есть. Но вы на ложном пути. Я не имею к Тони Алисо никакого отношения.
   Босх усмехнулся и покачал головой:
   – Послушайте, Маркони, мне ни к чему ваше алиби. Будь оно хоть железным, мне на него наплевать. Я понимаю, что вы способны спустить курок за триста пятьдесят миль. Все сделано на расстоянии.
   – Детектив, вы ошибаетесь. Не представляю, что наплел вам этот мерзавец, но все это ложь. В деле Тони я абсолютно чист, и мои люди тоже. Я просто даю вам возможность вовремя исправить ошибку.
   – И каким же образом мне ее исправлять? Недоглядеть за Лакки, чтобы, когда перед ним откроются ворота тюрьмы, вы посадили его к себе в лимузин, вывезли в пустыню и больше его никто никогда не видел?
   – А вы полагаете, что еще увидите ту дамочку – бывшего агента ФБР?
   Босха охватила ярость. Молниеносным движением он выхватил пистолет, подался вперед, ухватил Маркони за толстую золотую цепь и притянул к себе. Дуло оружия впилось бандиту в щеку.
   – Что ты сказал?
   – Полегче, детектив Босх! – Адвокат Торрино предостерегающе положил ладонь на его руку. – Не стоит совершать необдуманных поступков.
   – Руки прочь!
   – Я лишь хотел разрядить обстановку.
   Босх откинулся на спинку сиденья, но продолжал целиться в Маркони. Дуло пистолета оставило на коже вмятину, на щеке блестела капля оружейного масла. Маркони вытер щеку.
   – Где она? – спросил Босх.
   – Я слышал, она собиралась уехать на несколько дней. Вовсе ни к чему так психовать. Ведь мы же друзья. Я уверен, она вернется. А теперь, когда я понял, насколько вы к ней привязаны, лично прослежу, чтобы она вернулась.
   – В обмен на что?

* * *

   Хэкетт все еще дежурил в тюрьме. Босх сказал, что ему необходимо переброситься с Гошеном парой слов относительно мер безопасности. Сержант поохал, поахал, мол, не по правилам, чтобы заключенных посещали в неурочные часы. Но Босх не отступал: он знал, какие делались послабления местным. И Хэкетт наконец сдался – посадил его в комнату, где адвокаты встречались со своими клиентами, и велел подождать. Через десять минут он ввел туда Гошена и приковал наручником к стулу. А сам сложил руки на груди и встал за спинкой.
   – Сержант, мне необходимо побеседовать с ним наедине, – произнес Босх.
   – Не имею права. Это вопрос безопасности.
   – Не будет никакого разговора! – бросил арестованный.
   – Сержант, то, что я скажу этому человеку, может подвергнуть вас опасности, если станет известно, что вы меня слышали. Зачем лишний раз рисковать, неужели мало неприятностей? Вы меня понимаете? Пять минут – это все, что мне требуется.
   Хэкетт с минуту раздумывал, а затем молча вышел.
   – Ловко, Босх. Только все равно ничего не получится – я не буду с тобой говорить. Уэйс предупредил, что ты можешь подкатываться – попытаешься прежде времени слизнуть сливки. Отвези меня в Лос-Анджелес, посади перед теми, у кого есть право заключать сделку, и я заключу сделку. Вот тогда каждый получит то, что ему причитается.
   – Заткнись и слушай, осел! – прервал его Босх. – Мне плевать на любую сделку. Единственное, что обсуждается, – оставить тебя в живых или нет. – Он заметил, что завладел вниманием Гошена, и для усиления эффекта несколько секунд молчал. Потом продолжил: – Хочу тебе объяснить, Гошен: в Лас-Вегасе есть лишь один человек, который мне дорог. Женщина. Уберите ее со сцены, и пусть все взрывается и летит к черту. Но ее я очень ценю. И вот, представь, из всех людей на земле твой работодатель выбрал именно ее – захватил и давит на меня.
   Гошен прищурился. Детектив говорил о его окружении, и он понимал, что происходит.
   – Сделка такова. Ты – за нее. Джой Маркс объявил: если ты не доберешься до Лос-Анджелеса, моя подруга вернется. И наоборот. Ты меня понимаешь?
   Гошен опустил голову и кивнул.
   – Понимаешь?
   Босх вынул пистолет и поднял в трех дюймах от его лица. Люк покосился на черную дырочку дула.