Страница:
– Он не брал выигранные деньги?
– Никогда. Но в этом нет ничего необычного. Его баксы никуда не пропадали – оставались при нем. Так практиковалось и до него. Человек выигрывал, но оставлял у нас деньги до следующего приезда в город.
– Откуда вы знаете, что он не брал деньги у другого крупье?
– Тони никогда так не поступал – всегда вел расчеты со мной. Любил давать мне чаевые. Говорил, что я – его очаровательное везение.
Босх немного подумал. В пятницу вечером «Доджеры» играли на своем поле, а самолет Алисо вылетел из Лас-Вегаса в двадцать два часа. Можно с достаточной вероятностью предположить, что игра еще не кончилась, когда он был в международном аэропорту Маккаррана или уже на пути в Лос-Анджелес. Но ни в бумажнике, ни в карманах не оказалось квитанции о получении ставки. Гарри вспомнил о пропавшем кейсе. Может, она там? Неужели корешок на четыре тысячи, из которых еще вычтут причитающееся казино, послужил причиной убийства? Вряд ли. Но разобраться все-таки стоит. Босх посмотрел на Ирму и спросил:
– А если кто-нибудь другой забрал выигрыш у крупье. Можно это выяснить?
Ирма колебалась, и в беседу вмешался Мейер:
– Очень большой шанс. Каждый приход кодируется номером крупье и временем получения ставки. – Он покосился на женщину: – Тебе много ставили в пятницу вечером на «Доджеров» по две тысячи?
– Никто, кроме Тони.
– Тогда все в порядке. – Мейер обратился к Босху: – Начнем проверять с вечера пятницы. Если выигрыш мистера Алисо забрали, мы будем знать когда и у нас будет видеоизображение того, кто это сделал.
Из всех работников казино, с которыми разговаривал Босх, Ирма единственная называла Алисо по имени. Ему хотелось спросить, не было ли в их отношениях чего-нибудь большего, чем прием ставок на спортивные команды, но он понимал, что казино запрещает служащим встречаться или устанавливать дружеские связи с клиентами. Немыслимо задавать подобный вопрос при Мейере и ждать откровенного ответа. Решил, что найдет Ирму позже, и закончил допрос.
Он взглянул на часы: до совещания с Биллетс осталось сорок минут. Босх спросил у Мейера:
– Есть возможность посмотреть запись камер слежения в зале для игры в покер за четверг и пятницу? Хочу увидеть, как он себя вел.
– Да, – отозвался Мейер. – Пленки готовы. Я же вам говорил, мы стремимся к полному сотрудничеству.
Они покинули кабинет и направились по коридору в аппаратную. В помещении царил полумрак и было очень тихо – только гудел кондиционер. В два ряда располагались шесть консолей с шестью мониторами на каждой. За ними сидели мужчины в серых блейзерах и наблюдали за экранами. На экранах Босх заметил игорные столы с разных верхних точек. Все места наблюдателей были снабжены электронными пультами управления, позволявшими изменять фокус и степень приближения объективов камер.
– Если надо, – прошептал Мейер, – они могут подсказать, какие у кого на руках карты. Потрясающе.
Он проводил Босха в кабинет начальника аппаратной. Там тоже стояло видеооборудование и высились горы кассет. За столиком сидел мужчина в таком же, как у остальных, сером блейзере.
– Кэл Смольц, – представил его Мейер. – Он здесь главный. Ну как, все готово?
Смольц указал на один из пятнадцатидюймовых мониторов:
– Я приглашал сдающего, чтобы он определил того, кто нам требуется. Он пришел в четверг в восемь двадцать и играл до одиннадцати.
Смольц включил пленку. Она оказалась черно-белой и зернистой, как из камеры видеонаблюдения «Арчуэй», но была снята в режиме реального времени. Запись началась с того, что распорядитель провел к свободному месту за столом человека, в котором Босх узнал Алисо. Распорядитель нес стопку фишек, затем опустил их на стол. Алисо обменялся улыбками со сдающей – эту женщину Босх уже допрашивал, – и игра началась.
– Сколько в стопке? – спросил Босх.
– Пятьсот, – ответил Смольц. – Я прогонял кассету на ускоренной перемотке. Он больше не покупал фишек. А когда в конце получал деньги, как будто даже стеснялся, что у него полная стопка. Будете смотреть с нормальной скоростью или сделать быстрее?
– Крутите на ускоренной.
Босх внимательно смотрел, как менялось изображение. Алисо выпил четыре порции джина с тоником, при каждой сдаче рано открывался, пять раз взял банк целиком, шесть раз проиграл. В общем, все обыденно, ничего незаурядного не происходило. Когда время на счетчике подошло к одиннадцати, Смольц замедлил движение ленты и Босх увидел, как Алисо подозвал распорядителя, рассчитался и исчез из кадра.
– Ну вот, – промолвил старший оператор. – А с пятницы у нас есть две кассеты.
– Как это? – удивился Босх.
– Он играл за двумя столами. Когда он пришел, за столом пять к десяти все места были заняты. Мы держим один такой стол. Не так много клиентов, которые готовы на такие ставки. Алисо играл за столом один к пяти, пока не освободилось место. Эта пленка с дешевого стола.
Новая запись. Алисо действовал так же, как на предыдущей кассете. На сей раз он был в спортивном кожаном пиджаке. Босху показалось, что, обменявшись улыбками со сдающим, он кивнул игроку напротив. Этим игроком была женщина, и она ответила ему кивком. Но угол поворота камеры не позволял разглядеть ее лица. Босх попросил Смольца пустить воспроизведение с нормальной скоростью и несколько минут следил, не возникнет ли новых признаков того, что игроки узнали друг друга. Но похоже, больше они не общались. Через пять минут сменились сдающие: за стол села женщина, которую Босх допрашивал час назад. Она явно узнала обоих: и Алисо, и ту, что сидела напротив него.
– Остановите, – попросил Босх.
Смольц включил режим стоп-кадра. Изображение замерло на экране.
– Спасибо. Кто эта сдающая?
– Эми Рорбэк. Вы с ней беседовали.
– Да, Хэнк. Есть возможность ее пригласить?
– Разумеется. Могу я спросить зачем?
– Вот эта дама, – Босх показал на сидевшую напротив Алисо женщину, – судя по всему, была знакома с ним. А Эми Рорбэк ее только что узнала. Видимо, она – постоянная клиентка. Я хотел бы с ней поговорить. Не исключено, что ваша сдающая знает ее фамилию.
– Хорошо, я ее приведу. Но если она в игре, придется подождать.
– Ладно.
Пока Мейер спускался в казино, Босх и Смольц продолжили смотреть запись в ускоренном режиме. За столом один к пяти Алисо играл двадцать пять минут, потом к нему подошел распорядитель, взял его фишки и отвел к более дорогому столу. Смольц поставил кассету с того стола, и они наблюдали, как следующие два часа Алисо проигрывал. Три раза он покупал стопки фишек по пятьсот долларов и сразу терял их. Наконец оставил несколько фишек в качестве чаевых сдающей и поднялся.
Пленка закончилась, а Мейер с Рорбэк еще не пришли. Смольц предложил перемотать кассету с изображением таинственной женщины, чтобы она была наготове. Когда лента вернулась к началу, Босх попросил запустить ее в ускоренном режиме опять – он хотел убедиться, нет ли в записи момента, когда видно лицо незнакомки. Пять минут напряженного слежения за быстрыми движениями людей на экране принесли свои плоды: женщина подняла голову к камере.
– Вот! Верните и сделайте медленнее!
Смольц послушался. Босх смотрел, как женщина достала сигарету, закурила и, выдыхая дым, откинула голову к потолочной камере. Дым затуманил лицо. Но, пока оно не скрылось в тумане, Босх узнал эту женщину. Он застыл в молчании. А Смольц тем временем вернул пленку к самому четкому кадру и остановил движение. Босх смотрел и ничего не говорил.
Оператор рассуждал, что это лучшее, на что они могли надеяться. Открылась дверь, и появился Мейер. Один.
– Эми только что начала сдавать. Она будет занята около десяти минут. Я оставил ей записку, чтобы она поднялась к нам.
– Позвоните и скажите, что ей ни к чему утруждаться. – Босх так и не отвел взгляда от экрана.
– Серьезно? Почему?
– Я знаю, кто она.
– Кто же?
Может, от того, что Босх видел, как женщина зажгла сигарету, или от внезапного ощущения тревоги, но ему отчаянно захотелось курить.
– Так, знавал когда-то давно, – промолвил он.
– Элеонор Уиш, – произнес он вслух.
Босх представил палисандры перед ее домом в Санта-Монике. Вспомнил, как они занимались любовью, маленький шрам в виде полумесяца на ее скуле. И вопрос, который она задала в постели: «Ты веришь, что можно оставаться одному и не чувствовать себя одиноким?»
Зазвонил телефон. Босх стряхнул с себя наваждение и поднял трубку. Говорила Биллетс:
– Гарри, мы собрались. Ты хорошо меня слышишь?
– Не слишком.
– Ничего не поделаешь – казенное оборудование. Хорошо, приступим. Поделимся новостями. Что у тебя?
– У меня не много.
Босх рассказал, что ему удалось: о пропавшей квитанции – хотя бы что-то заслуживающее внимания – и о том, как смотрел пленки, но не упомянул, что узнал Элеонор Уиш. Решил, что в данный момент между ней и Алисо невозможно установить явной связи. Так что лучше об этом пока помолчать. Он закончил ближайшими планами: он собирался навестить «Долли» – то место, куда Алисо звонил из своего кабинета в «Арчуэй». И некую Лейлу, с которой беседовал.
Следующим отчитывался Эдгар. Он объявил, что сценарист чист, поскольку имеет алиби. К тому же чутье подсказывало Эдгару, что, хотя молодой человек имел полное право ненавидеть Алисо, он не из тех, кто мог схватиться за оружие.
Эдгар общался с рабочими в гараже, где мыли и полировали машину Алисо, пока тот находился в Лас-Вегасе. Гараж принадлежал аэродромной службе, и человек, который отдавал Алисо «роллс-ройс», сообщил, что пассажир был один, спокоен и никуда не спешил.
– Обычное дело, – продолжил Эдгар. – Алисо забрал автомобиль, отвалил двадцатку на чай и поехал домой. А перехватили его по дороге. Я полагаю, где-нибудь на Малхолланд-драйв. Уж больно там много безлюдных, закрытых поворотов. Если действовать быстро, можно запросто тормознуть. Работали, наверное, вдвоем.
– Что сказал служитель насчет его багажа? – спросил Босх.
– Ах да, – спохватился Эдгар. – У него были сумка и кейс. Точно такие, как описывала жена. Серебристый кейс и сумка с наплечным ремнем. Ни то ни другое Алисо в багаж не сдавал.
Босх кивнул, хотя был в номере один и никто его не видел.
– А пресса? – поинтересовался он.
– Всё под контролем, – успокоила его Биллетс. – Завтра служба связи с журналистами выпустит пресс-релиз. В нем будет фотография «роллс-ройса». Машину позволят снимать на видео в полицейском гараже. А я это все озвучу. Будем надеяться, писаки проглотят. Так, Джерри, что у тебя еще?
Эдгар подытожил доклад, сказав, что закончил с бумажками по убийству и отработал половину списка – тех, кто выдвинул различные иски против Алисо. А с остальными намерен встретиться завтра. В заключение он сообщил, что звонил в службу коронера и выяснил, что вскрытие Алисо пока не планируется.
– Хорошо, – произнесла Биллетс. – Киз, что у тебя?
Райдер разбила свой доклад на две части. Первая касалась ее беседы с Вероникой Алисо. Райдер рассказала, что во время утренней встречи вдова была немногословна и в отличие от вечера накануне, когда они с Босхом сообщили ей об убийстве мужа, вела себя замкнуто. Отвечала односложно и добавила лишь несколько деталей. Супруги поженились семнадцать лет назад. Детей у них не было. Вероника снималась в двух фильмах мужа и больше никогда не работала.
– Ты полагаешь, она успела посоветоваться с адвокатом, как себя держать с нами? – задал вопрос Босх.
– Сама она об этом не сказала, но я считаю, что так оно и было, – промолвила Райдер. – Все сведения пришлось тащить из нее клещами.
Во второй части доклада Киз говорила о финансовых делах убитого. Даже на расстоянии, при неважной слышимости, Босх понял, что она взволнована тем, что удалось открыть.
– Финансовое положение Алисо свидетельствует о достаточно высоком уровне жизни: на личных банковских счетах пятизначные суммы, обнуленные кредитные карточки; из миллиона стоимости за дом семьсот тысяч уже выплачено. Вот что я выяснила. «Роллс-ройс» взят в аренду, «линкольн» жены тоже. – Она немного помолчала и продолжила: – Кстати, Гарри, если будет время, может, проверишь? Обе машины арендованы его студией «ТНА» через дилерское агентство в Лас-Вегасе. Оно называется «Райделонг». Адрес: Индастриал-драйв, две тысячи два, офис триста тридцать.
Блокнот Босха лежал в кармане пиджака, который висел на стуле в другом конце комнаты. И он записал название и адрес на приготовленной на прикроватном столике бумаге отеля.
– Ну вот, – продолжила Райдер, – теперь мы переходим к его делам и сталкиваемся с довольно любопытными вещами. Из тех папок, что мы изъяли у Алисо в кабинете, я успела просмотреть половину, но и по ним ясно, что Алисо был первостатейным жуликом. Я не говорю о том, что он сдирал сценарии у студентов-простофиль. Надо думать, это было его побочным хобби. Речь идет об отмывании денег. О том, что Алисо кого-то прикрывал.
Босх сдвинулся к краю кровати, от возбуждения у него стало покалывать в затылке.
– Перед нами налоговые декларации, заказы на производство и аренду съемочного оборудования, обязательства и платежи за съемки нескольких фильмов – больше дюжины. Все – откровенное порно, как и говорила Вероника. Я посмотрела кое-что из того, что стоит у него в кабинете. Ужасно! Никакого действия, если не считать нагнетания напряжения, пока раздевается актриса. Но проблема в том, что бухгалтерия не соответствует тому, что на пленках, а большинство крупных платежей направлялись студией «ТНА» компаниям, которые, как я выяснила, существуют лишь на бумаге.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Биллетс.
– В отчетах указано, что на съемки этих так называемых кино израсходовано от миллиона до полутора, а посмотришь кассеты – и скажешь, что потрачено не более ста тысяч, ну, может, от силы двести. Мой брат работает редактором в кино. Поэтому я в курсе, что чего стоит. То, что отражено в отчетах Алисо, израсходовано не на фильмы. А ролики использовались для отмывания денег.
– Объясни, – попросила лейтенант. – Как это происходило?
– Начнем с источника. Назовем его пока мистер Икс. У мистера Икс имеется миллион долларов, которых у него не должно быть. От торговли наркотиками или иных дел – не важно. Он желает отмыть этот миллион, легализовать и положить в банк, чтобы тратить, не привлекая к себе внимания. Икс дает этот миллион Алисо, так сказать, инвестирует в его компанию. А Алисо снимает на эти деньги дешевый фильм, но при этом расходует не более десятой части суммы. Но в отчетах пишет, что потратил на производство все. Почти каждую неделю он рассылал чеки производственным компаниям и фирмам по прокату реквизита и оборудования, но в них значились суммы, которые были в восемь-девять раз ниже тех, что сообщались государственным органам.
Босх внимательно слушал, закрыв глаза и сосредоточившись. Он восхищался способностью Райдер выуживать информацию из отчетов.
– Когда фильм был снят, Алисо делал несколько сотен копий, продавал или пытался продать независимым видеомагазинам и распространителям, поскольку официальный прокат никогда бы не стал связываться с подобной мутью. Конец представления. Тони прокрутил деньги и вернул изначальному инвестору, то есть мистеру Икс, примерно восемьдесят центов с доллара в виде платежей подставным компаниям. Вроде игры в наперстки. Тот, кто стоит за этими компаниями, получает свои же деньги за услуги, которые он не оказывал. Но теперь деньги легализованы. Их можно поместить в банк, уплатить с них налог и начинать тратить. Тони Алисо со своей стороны имеет хороший гонорар и приступает к новому ролику. Похоже, он производил их два или три раза в год и зарабатывал около полумиллиона долларов. Мешала одна проблема.
– Спутало карты налоговое управление, – подхватил Босх.
– Точно, – ответила Райдер, и он представил, как она улыбнулась. – Плутовство отменное, но вся его схема едва не рухнула. В конце месяца к нему должна была нагрянуть финансовая инспекция. И если я расколола его аферу за день, инспекторам налогового управления хватило бы часа.
– В таком случае Тони становился опасен для мистера Икс, – заметил Эдгар.
– Особенно если бы Тони пошел на сотрудничество с ними, – добавила Райдер.
Кто-то на другом конце провода присвистнул, но Босх не сумел определить кто. Решил, что Эдгар.
– Что дальше? – спросил он. – Как станем искать этого мистера Икс?
– Объясняю малопонятливым, – хмыкнула Райдер. – Сейчас я готовлю факс, утром отправлю его в министерство корпораций штата. В нем я перечисляю все подставные компании. Будем надеяться, что этот тип прокололся и хотя бы раз указал настоящее название или адрес. И еще я добиваюсь нового ордера. У меня имеются погашенные чеки студии Тони. Я хочу выяснить, на какие счета были переведены эти средства, и, если возможно, узнать, куда делись деньги после того, как Алисо их отмыл.
– А что с налоговым управлением? – напомнил Босх. – Ты с ним общалась?
– У них выходные. Но, судя по уведомлению, которое получил по почте Алисо, аудиторскому номеру предпослан криминальный символ. Это наводит на мысль, что запланирована не рядовая проверка. Кто-то снабдил налоговиков информацией. Этим делом занимается специально выделенный агент. И первое, что я сделаю утром, – позвоню ему.
– Вся это история с отказом ОБОП от дела дурно пахнет, – заявил Эдгар. – С кем там снюхался наш Тони, с итальяшками или с кем-либо еще, но если это не организованная преступность, что в таком случае организованное преступление? Ставлю на кон последнюю пуговицу, обоповцы что-то вызнали, а от налоговиков или откуда еще – пока сказать не могу.
– Ты прав, – согласилась Биллетс.
– Я вот о чем забыл, – снова вступил в разговор Босх. – Сегодня мы говорили с Артом Донованом и он сообщил, что тип из ОБОП, тот самый Карбоун, с которым я общался вчера вечером, объявился у криминалистов и принялся расспрашивать его о деле. Арт сказал, что Карбоун притворялся, будто его ничего не интересует, однако держал уши на макушке.
Все долго молчали.
– Как мы поступим? – спросил Эдгар.
Босх закрыл глаза и ждал. Ответ Биллетс повлияет на ход дела и на его отношение к ней. Он догадывался, как бы поступил ее предшественник – всеми силами постарался бы свалить дело на ОБОП.
– Никак, – отозвалась лейтенант. – Это – наше дело, и мы станем им заниматься. Но будьте начеку. Если ОБОП сначала пустил дело побоку, а затем принялся всюду разнюхивать, значит, что-то в этом деле есть, о чем мы не знаем.
Возникла новая пауза, Босх открыл глаза. Биллетс нравилась ему все сильнее.
– О'кей, – подытожила лейтенант. – Считаю, что прежде всего нам надо сосредоточиться на компании Алисо. Гарри, можешь быстрее закончить работу в Лас-Вегасе и вернуться?
– Если только не появится что-нибудь интересное. А так собираюсь вылететь завтра до обеда. Однако не забывайте, миссис Алисо сообщила нам, что ее муж ездил в Лас-Вегас встречаться с инвесторами. Вероятно, мистер Икс проживает именно здесь.
– Очевидно, – промолвила Биллетс. – Ладно, ребята, все хорошо потрудились. Будем продолжать в том же духе.
Они распрощались, и Босх поставил телефон обратно на прикроватный столик. Он очень воодушевился успехами расследования. Сидел и наслаждался буйством адреналина в теле. Босх уже давно не испытывал подобных ощущений. Наконец он сжал кулаки и ударил одним о другой.
Босх поравнялся со столпившимися у рулетки людьми и вспомнил о просьбе Донована. Протолкался между двумя азиатками и попросил на пятерку фишек, но ему ответили, что минимальная ставка – двадцать пять долларов. Одна азиатка указала сигаретой на другой стол с рулеткой.
– Вот там примут пять баксов! – презрительно бросила она.
Босх поблагодарил и направился к дешевому столу. Поставил пять долларов на семь и наблюдал, как раскручивают колесо и щелкает по цифрам маленький металлический шарик. Он ставил не за себя, но был согласен с заядлыми игроками: главное – не выигрыш или проигрыш, а предвкушение. Не важно, что его вызывает – карты, стук бросаемых костей или бег шарика рулетки.
Выпала цифра «пять», и Донован остался должен ему пять долларов. Босх стал оглядываться в поисках столов, за которыми играют в покер. Наконец заметил указатель и зашагал в ту сторону. Было еще рано – около восьми часов, и за столами оставалось несколько свободных стульев. Босх скользнул взглядом по лицам игроков. Элеонор Уиш среди них не было, но он и не ожидал ее увидеть. Он узнал многих сдающих, которых раньше допрашивал, и в том числе Эми Рорбэк. Возникло желание сесть за ее стол и спросить, откуда она знает Элеонор Уиш, но Босх понимал, что нельзя задавать вопросы сдающей за работой.
Пока он решал, как поступить дальше, к нему приблизился распорядитель и осведомился, не собирается ли он сыграть. Босх видел его на видеозаписи, этот человек провожал Тони Алисо к столам.
– Нет, – произнес Босх. – У вас найдется минута, пока здесь затишье?
– Минута на что?
– Я полицейский, который допрашивал ваших людей.
– Ах вот как! Маленький Хэнк мне рассказывал.
Он представился Фрэнком Кингом, и Босх пожал ему руку.
– Извините, не мог подняться. Но я не меняюсь и должен постоянно находиться на месте. Речь идет об Алисо?
– Да. Вы его знали?
– Конечно. Его все здесь знали. Хороший парень. Ужасно, что так все случилось.
– Откуда вам известно о произошедшем?
Босх сознательно никому не сообщил во время допросов о смерти Алисо.
– От Хэнка, – ответил распорядитель. – Сказал, что Тони застрелили в Лос-Анджелесе. Неудивительно. Живешь в этом городе – жди чего угодно.
– Согласен. Как давно вы знакомы?
– Очень давно. До «Миража» я работал во «Фламинго». В то время Тони останавливался там.
– Вы с ним встречались за пределами казино?
– Раз или два. Но как правило, случайно. Я куда-нибудь заглядывал, а там оказывался Тони. Мы с ним выпивали. Было приятно поболтать, но не более. Он был гостем, а я – служащим отеля. Никаких приятельских отношений.
– Ясно. Где вы с ним встречались?
– Не помню. Одну минуту, я сейчас. – Кинг рассчитался с игроком, который вышел из-за стола Эми Рорбэк.
Босх понятия не имел, с чего тот начал, но закончил сорока долларами и недовольной миной. Кинг пожелал ему успеха и вернулся к Босху.
– Так вот, как я уже сказал, мы встретились с ним в баре. Давние дела. Один, в Стардасте, держит мой приятель, и иногда я заскакивал туда после работы. Там и увидел Тони, он пропускал за воротник. Три года назад, не менее. Не возьму в толк, какой вам от этого прок.
– Он был один?
– Нет, с молодой девчонкой, я ее не знаю.
– А во второй раз?
– Год назад. Мы устраивали мальчишник – в честь Марти, который здесь работает, – и решили встряхнуться в «Долли». Это такой стрип-клуб в северной части города. Тони тоже там оказался. Он был один, подошел и заказал выпивку. На весь стол. А нас было человек восемь. Хороший парень. Вот так.
Следовательно, по крайней мере год назад Алисо часто посещал клуб «Долли». Босх планировал съездить туда и выяснить, кто такая Лейла. Не исключено, что она работала там танцовщицей, а Лейла – вымышленное имя.
– А потом вы его с кем-нибудь видели?
– С девицами?
– Да. Одна из ваших сдающих сообщила, что недавно Алисо приходил с некоей блондинкой.
– Видел его с блондинкой пару-тройку раз. Он давал ей бабки играть в автоматы, а сам перекидывался в карты. Но кто она такая, понятия не имею.
Босх кивнул.
– Все? – спросил Кинг.
– Последнее. Элеонор Уиш. Знаете такую? В пятницу вечером она играла за дешевым столом. Некоторое время Тони играл за тем же столом. У меня сложилось впечатление, что они знакомы.
– Элеонор я знаю. Хотя ее фамилию слышу впервые. Симпатичная. Каштановые волосы, карие глаза, и, как говорится, вопреки времени все еще в форме. – Кинг улыбнулся своему красноречию, а Босх остался серьезным.
– Похоже, это она. Часто приходит сюда?
– Да, вижу ее раз в неделю. Может, чуть реже. Она местная. Местные у нас регулярно появляются. Не во всех казино играют в покер. Доход от него заведению совсем невелик. Мы организуем игру по желанию клиентов, но надеемся, что они немного сразятся в покер, а затем засядут за очко. Но поскольку местные ходят не только к нам, у них нет постоянных соперников. Сегодня они у нас, завтра – в «Хара», послезавтра во «Фламинго», а потом несколько вечеров в казино в центре города.
– Хотите сказать, что она – профи?
– Нет, просто местная и часто играет. А есть ли у нее постоянная работа или она живет покером, этого я не знаю. Не припомню, чтобы, рассчитываясь с ней, я отстегнул более двух сотен. Невелика сумма. Я слышал, она не скупится на щедрые чаевые сдающим. Профессионалы так не поступают.
– Никогда. Но в этом нет ничего необычного. Его баксы никуда не пропадали – оставались при нем. Так практиковалось и до него. Человек выигрывал, но оставлял у нас деньги до следующего приезда в город.
– Откуда вы знаете, что он не брал деньги у другого крупье?
– Тони никогда так не поступал – всегда вел расчеты со мной. Любил давать мне чаевые. Говорил, что я – его очаровательное везение.
Босх немного подумал. В пятницу вечером «Доджеры» играли на своем поле, а самолет Алисо вылетел из Лас-Вегаса в двадцать два часа. Можно с достаточной вероятностью предположить, что игра еще не кончилась, когда он был в международном аэропорту Маккаррана или уже на пути в Лос-Анджелес. Но ни в бумажнике, ни в карманах не оказалось квитанции о получении ставки. Гарри вспомнил о пропавшем кейсе. Может, она там? Неужели корешок на четыре тысячи, из которых еще вычтут причитающееся казино, послужил причиной убийства? Вряд ли. Но разобраться все-таки стоит. Босх посмотрел на Ирму и спросил:
– А если кто-нибудь другой забрал выигрыш у крупье. Можно это выяснить?
Ирма колебалась, и в беседу вмешался Мейер:
– Очень большой шанс. Каждый приход кодируется номером крупье и временем получения ставки. – Он покосился на женщину: – Тебе много ставили в пятницу вечером на «Доджеров» по две тысячи?
– Никто, кроме Тони.
– Тогда все в порядке. – Мейер обратился к Босху: – Начнем проверять с вечера пятницы. Если выигрыш мистера Алисо забрали, мы будем знать когда и у нас будет видеоизображение того, кто это сделал.
Из всех работников казино, с которыми разговаривал Босх, Ирма единственная называла Алисо по имени. Ему хотелось спросить, не было ли в их отношениях чего-нибудь большего, чем прием ставок на спортивные команды, но он понимал, что казино запрещает служащим встречаться или устанавливать дружеские связи с клиентами. Немыслимо задавать подобный вопрос при Мейере и ждать откровенного ответа. Решил, что найдет Ирму позже, и закончил допрос.
Он взглянул на часы: до совещания с Биллетс осталось сорок минут. Босх спросил у Мейера:
– Есть возможность посмотреть запись камер слежения в зале для игры в покер за четверг и пятницу? Хочу увидеть, как он себя вел.
– Да, – отозвался Мейер. – Пленки готовы. Я же вам говорил, мы стремимся к полному сотрудничеству.
Они покинули кабинет и направились по коридору в аппаратную. В помещении царил полумрак и было очень тихо – только гудел кондиционер. В два ряда располагались шесть консолей с шестью мониторами на каждой. За ними сидели мужчины в серых блейзерах и наблюдали за экранами. На экранах Босх заметил игорные столы с разных верхних точек. Все места наблюдателей были снабжены электронными пультами управления, позволявшими изменять фокус и степень приближения объективов камер.
– Если надо, – прошептал Мейер, – они могут подсказать, какие у кого на руках карты. Потрясающе.
Он проводил Босха в кабинет начальника аппаратной. Там тоже стояло видеооборудование и высились горы кассет. За столиком сидел мужчина в таком же, как у остальных, сером блейзере.
– Кэл Смольц, – представил его Мейер. – Он здесь главный. Ну как, все готово?
Смольц указал на один из пятнадцатидюймовых мониторов:
– Я приглашал сдающего, чтобы он определил того, кто нам требуется. Он пришел в четверг в восемь двадцать и играл до одиннадцати.
Смольц включил пленку. Она оказалась черно-белой и зернистой, как из камеры видеонаблюдения «Арчуэй», но была снята в режиме реального времени. Запись началась с того, что распорядитель провел к свободному месту за столом человека, в котором Босх узнал Алисо. Распорядитель нес стопку фишек, затем опустил их на стол. Алисо обменялся улыбками со сдающей – эту женщину Босх уже допрашивал, – и игра началась.
– Сколько в стопке? – спросил Босх.
– Пятьсот, – ответил Смольц. – Я прогонял кассету на ускоренной перемотке. Он больше не покупал фишек. А когда в конце получал деньги, как будто даже стеснялся, что у него полная стопка. Будете смотреть с нормальной скоростью или сделать быстрее?
– Крутите на ускоренной.
Босх внимательно смотрел, как менялось изображение. Алисо выпил четыре порции джина с тоником, при каждой сдаче рано открывался, пять раз взял банк целиком, шесть раз проиграл. В общем, все обыденно, ничего незаурядного не происходило. Когда время на счетчике подошло к одиннадцати, Смольц замедлил движение ленты и Босх увидел, как Алисо подозвал распорядителя, рассчитался и исчез из кадра.
– Ну вот, – промолвил старший оператор. – А с пятницы у нас есть две кассеты.
– Как это? – удивился Босх.
– Он играл за двумя столами. Когда он пришел, за столом пять к десяти все места были заняты. Мы держим один такой стол. Не так много клиентов, которые готовы на такие ставки. Алисо играл за столом один к пяти, пока не освободилось место. Эта пленка с дешевого стола.
Новая запись. Алисо действовал так же, как на предыдущей кассете. На сей раз он был в спортивном кожаном пиджаке. Босху показалось, что, обменявшись улыбками со сдающим, он кивнул игроку напротив. Этим игроком была женщина, и она ответила ему кивком. Но угол поворота камеры не позволял разглядеть ее лица. Босх попросил Смольца пустить воспроизведение с нормальной скоростью и несколько минут следил, не возникнет ли новых признаков того, что игроки узнали друг друга. Но похоже, больше они не общались. Через пять минут сменились сдающие: за стол села женщина, которую Босх допрашивал час назад. Она явно узнала обоих: и Алисо, и ту, что сидела напротив него.
– Остановите, – попросил Босх.
Смольц включил режим стоп-кадра. Изображение замерло на экране.
– Спасибо. Кто эта сдающая?
– Эми Рорбэк. Вы с ней беседовали.
– Да, Хэнк. Есть возможность ее пригласить?
– Разумеется. Могу я спросить зачем?
– Вот эта дама, – Босх показал на сидевшую напротив Алисо женщину, – судя по всему, была знакома с ним. А Эми Рорбэк ее только что узнала. Видимо, она – постоянная клиентка. Я хотел бы с ней поговорить. Не исключено, что ваша сдающая знает ее фамилию.
– Хорошо, я ее приведу. Но если она в игре, придется подождать.
– Ладно.
Пока Мейер спускался в казино, Босх и Смольц продолжили смотреть запись в ускоренном режиме. За столом один к пяти Алисо играл двадцать пять минут, потом к нему подошел распорядитель, взял его фишки и отвел к более дорогому столу. Смольц поставил кассету с того стола, и они наблюдали, как следующие два часа Алисо проигрывал. Три раза он покупал стопки фишек по пятьсот долларов и сразу терял их. Наконец оставил несколько фишек в качестве чаевых сдающей и поднялся.
Пленка закончилась, а Мейер с Рорбэк еще не пришли. Смольц предложил перемотать кассету с изображением таинственной женщины, чтобы она была наготове. Когда лента вернулась к началу, Босх попросил запустить ее в ускоренном режиме опять – он хотел убедиться, нет ли в записи момента, когда видно лицо незнакомки. Пять минут напряженного слежения за быстрыми движениями людей на экране принесли свои плоды: женщина подняла голову к камере.
– Вот! Верните и сделайте медленнее!
Смольц послушался. Босх смотрел, как женщина достала сигарету, закурила и, выдыхая дым, откинула голову к потолочной камере. Дым затуманил лицо. Но, пока оно не скрылось в тумане, Босх узнал эту женщину. Он застыл в молчании. А Смольц тем временем вернул пленку к самому четкому кадру и остановил движение. Босх смотрел и ничего не говорил.
Оператор рассуждал, что это лучшее, на что они могли надеяться. Открылась дверь, и появился Мейер. Один.
– Эми только что начала сдавать. Она будет занята около десяти минут. Я оставил ей записку, чтобы она поднялась к нам.
– Позвоните и скажите, что ей ни к чему утруждаться. – Босх так и не отвел взгляда от экрана.
– Серьезно? Почему?
– Я знаю, кто она.
– Кто же?
Может, от того, что Босх видел, как женщина зажгла сигарету, или от внезапного ощущения тревоги, но ему отчаянно захотелось курить.
– Так, знавал когда-то давно, – промолвил он.
* * *
Босх сидел на кровати, поставив телефон на колени, и ждал, когда ему позвонят с совещания. Вспоминал женщину, которая, как он полагал, давно ушла из его жизни. Сколько лет назад это было? Четыре? Пять? В нем так бурлили мысли и чувства, что он не мог сосчитать. Неудивительно, что она уже вышла из тюрьмы.– Элеонор Уиш, – произнес он вслух.
Босх представил палисандры перед ее домом в Санта-Монике. Вспомнил, как они занимались любовью, маленький шрам в виде полумесяца на ее скуле. И вопрос, который она задала в постели: «Ты веришь, что можно оставаться одному и не чувствовать себя одиноким?»
Зазвонил телефон. Босх стряхнул с себя наваждение и поднял трубку. Говорила Биллетс:
– Гарри, мы собрались. Ты хорошо меня слышишь?
– Не слишком.
– Ничего не поделаешь – казенное оборудование. Хорошо, приступим. Поделимся новостями. Что у тебя?
– У меня не много.
Босх рассказал, что ему удалось: о пропавшей квитанции – хотя бы что-то заслуживающее внимания – и о том, как смотрел пленки, но не упомянул, что узнал Элеонор Уиш. Решил, что в данный момент между ней и Алисо невозможно установить явной связи. Так что лучше об этом пока помолчать. Он закончил ближайшими планами: он собирался навестить «Долли» – то место, куда Алисо звонил из своего кабинета в «Арчуэй». И некую Лейлу, с которой беседовал.
Следующим отчитывался Эдгар. Он объявил, что сценарист чист, поскольку имеет алиби. К тому же чутье подсказывало Эдгару, что, хотя молодой человек имел полное право ненавидеть Алисо, он не из тех, кто мог схватиться за оружие.
Эдгар общался с рабочими в гараже, где мыли и полировали машину Алисо, пока тот находился в Лас-Вегасе. Гараж принадлежал аэродромной службе, и человек, который отдавал Алисо «роллс-ройс», сообщил, что пассажир был один, спокоен и никуда не спешил.
– Обычное дело, – продолжил Эдгар. – Алисо забрал автомобиль, отвалил двадцатку на чай и поехал домой. А перехватили его по дороге. Я полагаю, где-нибудь на Малхолланд-драйв. Уж больно там много безлюдных, закрытых поворотов. Если действовать быстро, можно запросто тормознуть. Работали, наверное, вдвоем.
– Что сказал служитель насчет его багажа? – спросил Босх.
– Ах да, – спохватился Эдгар. – У него были сумка и кейс. Точно такие, как описывала жена. Серебристый кейс и сумка с наплечным ремнем. Ни то ни другое Алисо в багаж не сдавал.
Босх кивнул, хотя был в номере один и никто его не видел.
– А пресса? – поинтересовался он.
– Всё под контролем, – успокоила его Биллетс. – Завтра служба связи с журналистами выпустит пресс-релиз. В нем будет фотография «роллс-ройса». Машину позволят снимать на видео в полицейском гараже. А я это все озвучу. Будем надеяться, писаки проглотят. Так, Джерри, что у тебя еще?
Эдгар подытожил доклад, сказав, что закончил с бумажками по убийству и отработал половину списка – тех, кто выдвинул различные иски против Алисо. А с остальными намерен встретиться завтра. В заключение он сообщил, что звонил в службу коронера и выяснил, что вскрытие Алисо пока не планируется.
– Хорошо, – произнесла Биллетс. – Киз, что у тебя?
Райдер разбила свой доклад на две части. Первая касалась ее беседы с Вероникой Алисо. Райдер рассказала, что во время утренней встречи вдова была немногословна и в отличие от вечера накануне, когда они с Босхом сообщили ей об убийстве мужа, вела себя замкнуто. Отвечала односложно и добавила лишь несколько деталей. Супруги поженились семнадцать лет назад. Детей у них не было. Вероника снималась в двух фильмах мужа и больше никогда не работала.
– Ты полагаешь, она успела посоветоваться с адвокатом, как себя держать с нами? – задал вопрос Босх.
– Сама она об этом не сказала, но я считаю, что так оно и было, – промолвила Райдер. – Все сведения пришлось тащить из нее клещами.
Во второй части доклада Киз говорила о финансовых делах убитого. Даже на расстоянии, при неважной слышимости, Босх понял, что она взволнована тем, что удалось открыть.
– Финансовое положение Алисо свидетельствует о достаточно высоком уровне жизни: на личных банковских счетах пятизначные суммы, обнуленные кредитные карточки; из миллиона стоимости за дом семьсот тысяч уже выплачено. Вот что я выяснила. «Роллс-ройс» взят в аренду, «линкольн» жены тоже. – Она немного помолчала и продолжила: – Кстати, Гарри, если будет время, может, проверишь? Обе машины арендованы его студией «ТНА» через дилерское агентство в Лас-Вегасе. Оно называется «Райделонг». Адрес: Индастриал-драйв, две тысячи два, офис триста тридцать.
Блокнот Босха лежал в кармане пиджака, который висел на стуле в другом конце комнаты. И он записал название и адрес на приготовленной на прикроватном столике бумаге отеля.
– Ну вот, – продолжила Райдер, – теперь мы переходим к его делам и сталкиваемся с довольно любопытными вещами. Из тех папок, что мы изъяли у Алисо в кабинете, я успела просмотреть половину, но и по ним ясно, что Алисо был первостатейным жуликом. Я не говорю о том, что он сдирал сценарии у студентов-простофиль. Надо думать, это было его побочным хобби. Речь идет об отмывании денег. О том, что Алисо кого-то прикрывал.
Босх сдвинулся к краю кровати, от возбуждения у него стало покалывать в затылке.
– Перед нами налоговые декларации, заказы на производство и аренду съемочного оборудования, обязательства и платежи за съемки нескольких фильмов – больше дюжины. Все – откровенное порно, как и говорила Вероника. Я посмотрела кое-что из того, что стоит у него в кабинете. Ужасно! Никакого действия, если не считать нагнетания напряжения, пока раздевается актриса. Но проблема в том, что бухгалтерия не соответствует тому, что на пленках, а большинство крупных платежей направлялись студией «ТНА» компаниям, которые, как я выяснила, существуют лишь на бумаге.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Биллетс.
– В отчетах указано, что на съемки этих так называемых кино израсходовано от миллиона до полутора, а посмотришь кассеты – и скажешь, что потрачено не более ста тысяч, ну, может, от силы двести. Мой брат работает редактором в кино. Поэтому я в курсе, что чего стоит. То, что отражено в отчетах Алисо, израсходовано не на фильмы. А ролики использовались для отмывания денег.
– Объясни, – попросила лейтенант. – Как это происходило?
– Начнем с источника. Назовем его пока мистер Икс. У мистера Икс имеется миллион долларов, которых у него не должно быть. От торговли наркотиками или иных дел – не важно. Он желает отмыть этот миллион, легализовать и положить в банк, чтобы тратить, не привлекая к себе внимания. Икс дает этот миллион Алисо, так сказать, инвестирует в его компанию. А Алисо снимает на эти деньги дешевый фильм, но при этом расходует не более десятой части суммы. Но в отчетах пишет, что потратил на производство все. Почти каждую неделю он рассылал чеки производственным компаниям и фирмам по прокату реквизита и оборудования, но в них значились суммы, которые были в восемь-девять раз ниже тех, что сообщались государственным органам.
Босх внимательно слушал, закрыв глаза и сосредоточившись. Он восхищался способностью Райдер выуживать информацию из отчетов.
– Когда фильм был снят, Алисо делал несколько сотен копий, продавал или пытался продать независимым видеомагазинам и распространителям, поскольку официальный прокат никогда бы не стал связываться с подобной мутью. Конец представления. Тони прокрутил деньги и вернул изначальному инвестору, то есть мистеру Икс, примерно восемьдесят центов с доллара в виде платежей подставным компаниям. Вроде игры в наперстки. Тот, кто стоит за этими компаниями, получает свои же деньги за услуги, которые он не оказывал. Но теперь деньги легализованы. Их можно поместить в банк, уплатить с них налог и начинать тратить. Тони Алисо со своей стороны имеет хороший гонорар и приступает к новому ролику. Похоже, он производил их два или три раза в год и зарабатывал около полумиллиона долларов. Мешала одна проблема.
– Спутало карты налоговое управление, – подхватил Босх.
– Точно, – ответила Райдер, и он представил, как она улыбнулась. – Плутовство отменное, но вся его схема едва не рухнула. В конце месяца к нему должна была нагрянуть финансовая инспекция. И если я расколола его аферу за день, инспекторам налогового управления хватило бы часа.
– В таком случае Тони становился опасен для мистера Икс, – заметил Эдгар.
– Особенно если бы Тони пошел на сотрудничество с ними, – добавила Райдер.
Кто-то на другом конце провода присвистнул, но Босх не сумел определить кто. Решил, что Эдгар.
– Что дальше? – спросил он. – Как станем искать этого мистера Икс?
– Объясняю малопонятливым, – хмыкнула Райдер. – Сейчас я готовлю факс, утром отправлю его в министерство корпораций штата. В нем я перечисляю все подставные компании. Будем надеяться, что этот тип прокололся и хотя бы раз указал настоящее название или адрес. И еще я добиваюсь нового ордера. У меня имеются погашенные чеки студии Тони. Я хочу выяснить, на какие счета были переведены эти средства, и, если возможно, узнать, куда делись деньги после того, как Алисо их отмыл.
– А что с налоговым управлением? – напомнил Босх. – Ты с ним общалась?
– У них выходные. Но, судя по уведомлению, которое получил по почте Алисо, аудиторскому номеру предпослан криминальный символ. Это наводит на мысль, что запланирована не рядовая проверка. Кто-то снабдил налоговиков информацией. Этим делом занимается специально выделенный агент. И первое, что я сделаю утром, – позвоню ему.
– Вся это история с отказом ОБОП от дела дурно пахнет, – заявил Эдгар. – С кем там снюхался наш Тони, с итальяшками или с кем-либо еще, но если это не организованная преступность, что в таком случае организованное преступление? Ставлю на кон последнюю пуговицу, обоповцы что-то вызнали, а от налоговиков или откуда еще – пока сказать не могу.
– Ты прав, – согласилась Биллетс.
– Я вот о чем забыл, – снова вступил в разговор Босх. – Сегодня мы говорили с Артом Донованом и он сообщил, что тип из ОБОП, тот самый Карбоун, с которым я общался вчера вечером, объявился у криминалистов и принялся расспрашивать его о деле. Арт сказал, что Карбоун притворялся, будто его ничего не интересует, однако держал уши на макушке.
Все долго молчали.
– Как мы поступим? – спросил Эдгар.
Босх закрыл глаза и ждал. Ответ Биллетс повлияет на ход дела и на его отношение к ней. Он догадывался, как бы поступил ее предшественник – всеми силами постарался бы свалить дело на ОБОП.
– Никак, – отозвалась лейтенант. – Это – наше дело, и мы станем им заниматься. Но будьте начеку. Если ОБОП сначала пустил дело побоку, а затем принялся всюду разнюхивать, значит, что-то в этом деле есть, о чем мы не знаем.
Возникла новая пауза, Босх открыл глаза. Биллетс нравилась ему все сильнее.
– О'кей, – подытожила лейтенант. – Считаю, что прежде всего нам надо сосредоточиться на компании Алисо. Гарри, можешь быстрее закончить работу в Лас-Вегасе и вернуться?
– Если только не появится что-нибудь интересное. А так собираюсь вылететь завтра до обеда. Однако не забывайте, миссис Алисо сообщила нам, что ее муж ездил в Лас-Вегас встречаться с инвесторами. Вероятно, мистер Икс проживает именно здесь.
– Очевидно, – промолвила Биллетс. – Ладно, ребята, все хорошо потрудились. Будем продолжать в том же духе.
Они распрощались, и Босх поставил телефон обратно на прикроватный столик. Он очень воодушевился успехами расследования. Сидел и наслаждался буйством адреналина в теле. Босх уже давно не испытывал подобных ощущений. Наконец он сжал кулаки и ударил одним о другой.
* * *
Он вышел из лифта и двинулся через казино. Оно показалось ему тише аналогичных заведений: никто не кричал, не вопил за столами и не требовал громогласно, чтобы выпала семерка. Здешние игроки были иного типа. Они приходили с деньгами и, сколько бы ни проиграли, уходили тоже с деньгами. Это казино предназначалось для богатых.Босх поравнялся со столпившимися у рулетки людьми и вспомнил о просьбе Донована. Протолкался между двумя азиатками и попросил на пятерку фишек, но ему ответили, что минимальная ставка – двадцать пять долларов. Одна азиатка указала сигаретой на другой стол с рулеткой.
– Вот там примут пять баксов! – презрительно бросила она.
Босх поблагодарил и направился к дешевому столу. Поставил пять долларов на семь и наблюдал, как раскручивают колесо и щелкает по цифрам маленький металлический шарик. Он ставил не за себя, но был согласен с заядлыми игроками: главное – не выигрыш или проигрыш, а предвкушение. Не важно, что его вызывает – карты, стук бросаемых костей или бег шарика рулетки.
Выпала цифра «пять», и Донован остался должен ему пять долларов. Босх стал оглядываться в поисках столов, за которыми играют в покер. Наконец заметил указатель и зашагал в ту сторону. Было еще рано – около восьми часов, и за столами оставалось несколько свободных стульев. Босх скользнул взглядом по лицам игроков. Элеонор Уиш среди них не было, но он и не ожидал ее увидеть. Он узнал многих сдающих, которых раньше допрашивал, и в том числе Эми Рорбэк. Возникло желание сесть за ее стол и спросить, откуда она знает Элеонор Уиш, но Босх понимал, что нельзя задавать вопросы сдающей за работой.
Пока он решал, как поступить дальше, к нему приблизился распорядитель и осведомился, не собирается ли он сыграть. Босх видел его на видеозаписи, этот человек провожал Тони Алисо к столам.
– Нет, – произнес Босх. – У вас найдется минута, пока здесь затишье?
– Минута на что?
– Я полицейский, который допрашивал ваших людей.
– Ах вот как! Маленький Хэнк мне рассказывал.
Он представился Фрэнком Кингом, и Босх пожал ему руку.
– Извините, не мог подняться. Но я не меняюсь и должен постоянно находиться на месте. Речь идет об Алисо?
– Да. Вы его знали?
– Конечно. Его все здесь знали. Хороший парень. Ужасно, что так все случилось.
– Откуда вам известно о произошедшем?
Босх сознательно никому не сообщил во время допросов о смерти Алисо.
– От Хэнка, – ответил распорядитель. – Сказал, что Тони застрелили в Лос-Анджелесе. Неудивительно. Живешь в этом городе – жди чего угодно.
– Согласен. Как давно вы знакомы?
– Очень давно. До «Миража» я работал во «Фламинго». В то время Тони останавливался там.
– Вы с ним встречались за пределами казино?
– Раз или два. Но как правило, случайно. Я куда-нибудь заглядывал, а там оказывался Тони. Мы с ним выпивали. Было приятно поболтать, но не более. Он был гостем, а я – служащим отеля. Никаких приятельских отношений.
– Ясно. Где вы с ним встречались?
– Не помню. Одну минуту, я сейчас. – Кинг рассчитался с игроком, который вышел из-за стола Эми Рорбэк.
Босх понятия не имел, с чего тот начал, но закончил сорока долларами и недовольной миной. Кинг пожелал ему успеха и вернулся к Босху.
– Так вот, как я уже сказал, мы встретились с ним в баре. Давние дела. Один, в Стардасте, держит мой приятель, и иногда я заскакивал туда после работы. Там и увидел Тони, он пропускал за воротник. Три года назад, не менее. Не возьму в толк, какой вам от этого прок.
– Он был один?
– Нет, с молодой девчонкой, я ее не знаю.
– А во второй раз?
– Год назад. Мы устраивали мальчишник – в честь Марти, который здесь работает, – и решили встряхнуться в «Долли». Это такой стрип-клуб в северной части города. Тони тоже там оказался. Он был один, подошел и заказал выпивку. На весь стол. А нас было человек восемь. Хороший парень. Вот так.
Следовательно, по крайней мере год назад Алисо часто посещал клуб «Долли». Босх планировал съездить туда и выяснить, кто такая Лейла. Не исключено, что она работала там танцовщицей, а Лейла – вымышленное имя.
– А потом вы его с кем-нибудь видели?
– С девицами?
– Да. Одна из ваших сдающих сообщила, что недавно Алисо приходил с некоей блондинкой.
– Видел его с блондинкой пару-тройку раз. Он давал ей бабки играть в автоматы, а сам перекидывался в карты. Но кто она такая, понятия не имею.
Босх кивнул.
– Все? – спросил Кинг.
– Последнее. Элеонор Уиш. Знаете такую? В пятницу вечером она играла за дешевым столом. Некоторое время Тони играл за тем же столом. У меня сложилось впечатление, что они знакомы.
– Элеонор я знаю. Хотя ее фамилию слышу впервые. Симпатичная. Каштановые волосы, карие глаза, и, как говорится, вопреки времени все еще в форме. – Кинг улыбнулся своему красноречию, а Босх остался серьезным.
– Похоже, это она. Часто приходит сюда?
– Да, вижу ее раз в неделю. Может, чуть реже. Она местная. Местные у нас регулярно появляются. Не во всех казино играют в покер. Доход от него заведению совсем невелик. Мы организуем игру по желанию клиентов, но надеемся, что они немного сразятся в покер, а затем засядут за очко. Но поскольку местные ходят не только к нам, у них нет постоянных соперников. Сегодня они у нас, завтра – в «Хара», послезавтра во «Фламинго», а потом несколько вечеров в казино в центре города.
– Хотите сказать, что она – профи?
– Нет, просто местная и часто играет. А есть ли у нее постоянная работа или она живет покером, этого я не знаю. Не припомню, чтобы, рассчитываясь с ней, я отстегнул более двух сотен. Невелика сумма. Я слышал, она не скупится на щедрые чаевые сдающим. Профессионалы так не поступают.