Страница:
– Хочешь пива? Я купила. Стоит в холодильнике.
Босх кивнул, решив пока не настаивать, и отправился в кухню. Заметил на столе фирменную кастрюлю «Крок-пот» и удивился, откуда она взялась: куплена здесь или была у Элеонор в Лас-Вегасе? Он открыл холодильник и улыбнулся: она помнила его любимый сорт «Генри Вайнхард». Взял две бутылки и вернулся в гостиную.
– Как дела? – спросила Элеонор.
– И хорошо, и плохо. Мы раскололи парня, он во всем признался. И сдал вдову.
– Вдову Тони Алисо?
– Да. Она спланировала преступление. Так он утверждает. А Лас-Вегас – ложный след.
– Потрясающе! А что плохого?
– Этот тип – полицейский…
– Вот черт!
– И не только. Сегодня он от нас улизнул.
– Как – улизнул?
– Сбежал. Прямо из полицейского участка. У него оказался пистолет – прятал в обуви миниатюрный «рэйвен». Недосмотрели, когда брали. Мы с Эдгаром повели его в туалет. Там он наступил себе на шнурок, специально. Эдгар велел ему завязать шнурок. Он наклонился и выхватил оружие. Ушел от нас и на стоянке взял патрульный автомобиль. В то время он был еще в форме.
– Господи, его до сих пор не взяли?
– Это случилось примерно восемь часов назад. Он до сих пор скрывается.
– Но куда он мог деться в форме, да еще на патрульной машине?
– Автомобиль он бросил – его уже нашли. Что же касается формы… Этот парень из крайне правых – тех, что проповедуют превосходство белых. Видимо, знается с людьми, которые согласились достать ему одежду и не задавали вопросов.
– Ничего себе полицейский!
– Да. Он обнаружил труп на прошлой неделе. Убийство случилось на территории его патрулирования, поэтому я не обратил на него особого внимания. Знал, что он проходимец, а в остальном не было никакой задней мысли. Он все рассчитал и организовал так, что нам пришлось сильно спешить с осмотром места происшествия. Хитрющий тип.
– Или это она такая хитрющая.
– Согласен. Скорее всего она. Но мне от этого не легче. Я расстроен и переживаю больше из-за того, что проморгал его в тот первый день, чем из-за того, что сегодня упустил. Следовало к нему присмотреться. Случалось, что обнаруживший труп и являлся убийцей. Меня сбила с толку его форма полицейского.
Элеонор встала, подошла к Гарри, обвила его шею и улыбнулась:
– Не переживай. Ты его поймаешь.
Они поцеловались.
– Я хочу, чтобы ты осталась со мной, – промолвил Босх.
Элеонор положила голову ему на грудь, чтобы он не видел ее глаз.
– Гарри…
– Надо же попробовать. У меня такое чувство, будто этих пяти лет не существовало. Я хочу быть с тобой. Стану о тебе заботиться. Ты будешь ощущать себя защищенной и сумеешь, не торопясь, начать все сначала. Найдешь работу, будешь делать то, что захочешь.
Элеонор отступила и взглянула ему в лицо. Предупреждение Ирвинга вылетело у Босха из головы – теперь его заботило одно: как бы удержать Элеонор возле себя. И он готов был на все.
– Но прошло много времени. Сложно перескочить через годы.
Гарри потупился. Он сознавал, что Элеонор права.
– Я хочу тебя, Гарри, – сказала она. – Тебя и никого другого. Но пусть все происходит без спешки. Чтобы мы были уверены. И ни один не сомневался.
– Я уже уверен.
– Ты просто так думаешь.
– Санта-Моника далеко отсюда, – заметил Босх.
Элеонор улыбнулась и воскликнула:
– Следовательно, в гости придется приезжать с ночевкой!
Гарри согласно кивнул, и они крепко обнялись.
– Знаешь, с тобой я очень о многом забываю, – шепнул он ей в ухо.
– Я тоже.
В третий раз телефон зазвонил, когда Элеонор поставила кипятить воду для спагетти. Гарри удалось опередить автоответчик.
– Это Босх?
– Да. Кто говорит?
– Рой Линделл, помнишь такого?
– Да. Ты звонил?
– Я. Почему ты не брал трубку?
– Был занят. Что надо?
– Значит, это сделала та стерва?
– Что?
– Жена Алисо?
– Да.
– А Пауэрса ты знаешь?
– Так, встречались.
Агент ФБР раздраженно выдохнул в трубку.
– Однажды Тони мне признался, что боится жены больше, чем Джоя Маркса.
– В самом деле? – внезапно заинтересовался Гарри. – Так и сказал? Когда?
– Забыл. Как-то вечером общались в клубе, и он признался. Клуб закрылся, он поджидал Лейлу, и мы с ним болтали.
– Спасибо, Линделл. Что еще он говорил?
– Раньше, Босх, я бы не стал с тобой откровенничать. Был в роли, а такие персонажи, как Люк Гошен, не сливают копам всякое дерьмо. А потом… потом решил, что ты собрался меня насадить, и опять не стал распинаться.
– Но теперь-то понял, что к чему?
– А как ты думаешь? Большинство ребят тебе бы хрен что сообщили. А я звоню. Считаешь, в ФБР много таких, кто стал бы извиняться? Нет. Но ты мне понравился – тебя отстранили, а ты все равно продолжал расследование и вычислил мерзавца. Круто, ты парень с характером. Я тебя уважаю.
– Спасибо. Что еще поведал тебе Тони Алисо о своей жене?
– Немного. Она холодная, а его держит у ноги. Вцепилась так, что не вырваться. В случае развода он бы лишился половины своего имущества. Она же знала все о его делишках.
– А почему он не пошел к Джою Марксу и не попросил разобраться с ней?
– Наверное, потому, что она знала Маркса по прежним временам. Это он познакомил ее с Тони, и она тогда ему нравилась. Тони боялся обращаться к Джою – как бы не вышло себе дороже, слухи могли дойти до жены. А обратись к другому – пришлось бы отвечать перед Марксом. В подобных делах последнее слово всегда было за Джоем. Он не потерпел бы, если бы Тони отправился в свободный полет, поставив под угрозу операцию по отмыванию денег.
– Насколько хорошо она знала Маркса? Она не могла вернуться к нему?
– Исключено. Она прикончила курочку, которая несла золотые яйца. Тони обеспечивал Маркса законными деньгами. А у Джоя первая забота – о деньгах.
Оба немного помолчали.
– А что происходит с тобой? – задал вопрос Босх.
– Хочешь спросить, с моими делами? Вечером возвращаюсь в Лас-Вегас. Завтра утром предстану перед большим жюри. Засяду недели на две, не менее. У меня приготовлена отличная история. К Рождеству возьмем Маркса со всей его компанией тепленькими.
– Надеюсь, ты везешь с собой телохранителей?
– О да, я буду не один.
– Удачи, Линделл, забудем прошлое. Ты тоже мне нравишься. Хочу тебя спросить: почему ты сообщил мне о братьях Самонс и конспиративном доме?
– Пришлось, Босх. Ты меня напугал.
– Неужели решил, что я бы тебя сдал Марксу?
– Нет. Но не сомневался в другом: женщина в опасности. Я, приятель, агент, и мой долг предотвращать такие ситуации. Кстати, удивился, что ты сразу не врубился, что я – «крот».
– Ты отлично сыграл свою роль.
– Умею дурить, кого надо дурить. Ну, пока.
– Пока… Постой, Линделл!
– Что?
– Джою Марксу не приходило в голову, что Тони Алисо его обманывает?
Линделл рассмеялся:
– Никак не можешь остановиться?
– Нет.
– Это служебная информация. Я не имею права говорить. Официально.
– А неофициально?
– Неофициально ты от меня ничего не слышал, и я тебе ничего не говорил. А ответ на твой вопрос такой: Маркс думает, будто все его обманывают. Он не доверяет никому. Я волновался каждый раз, когда ребята цепляли на меня микрофон. Никогда не знаешь, в какой момент он станет лапать тебя за грудь. Я работал на него целый год, и он иногда повторял этот трюк. Приходилось носить «жучок» под мышкой. Попробуй вести запись таким способом. Морока.
– Так что насчет Алисо?
– Маркс не сомневался, что Тони его надувает. И про меня думал то же самое. Но до определенных пределов это прощалось. Джой понимал, что каждый желает заработать деньги. Но ему казалось, что Тони перебирал норму. Маркс мне этого не говорил, но я знал, что пару раз он посылал за ним в Лос-Анджелес «хвост». У него был свой человек в банке Тони, в Беверли-Хиллз, и каждый месяц он получал оттуда копии распечаток о состоянии его счета.
– Неужели?
– Да. И сразу бы узнал, если бы Алисо сделал слишком большой вклад. Почему ты задаешь такие вопросы, Босх? – поинтересовался Линделл.
– Жена Тони сообщила Пауэрсу, что муж наварил пару миллионов. Они же где-то спрятаны.
Линделл присвистнул в трубку.
– Многовато. Джой бы быстренько обрушил ему на голову молот. Такие хапки он считает непростительными.
– Очевидно, накопилось за годы – отрывал по кусочкам. Кроме того, не забывай, он отмывал деньги для приятелей Джоя из Чикаго и Аризоны. Мог обирать и их.
– Вероятно. Слушай, Босх, дай мне знать, как все образуется. А сейчас я уже опаздываю на самолет.
– Подожди!
– Мне надо лететь в Бербанк.
– Не слышал в Лас-Вегасе о Джоне Гэлвине?
Джон Гэлвин приходил к Веронике Алисо в ночь ее исчезновения. Линделл помолчал, прежде чем ответить, что никогда о нем не слышал. Но Босху его голос показался напряженным.
– Уверен?
– Ты не понял? Я не знаю никакого Гэлвина. Ну, привет, мне пора!
Повесив трубку, Босх открыл лежавший на столе кейс, достал блокнот и сделал несколько заметок об информации Линделла. С кухни вернулась Элеонор с посудой и салфетками в руках.
– Кто звонил?
– Линделл. Агент, игравший роль Люка Гошена.
– Что ему надо?
– Похоже, хотел извиниться.
– Странно. ФБР никогда ни за что не извиняется.
– Это был неофициальный звонок.
– Благородный мачо протягивает руку товарищества…
Босх улыбнулся – он не мог не оценить ее замечания.
Раскладывая на столе приборы, Элеонор увидела коробку с «Жертвой желания».
– А это что такое? Кино с Вероникой?
– Да. Осколок легального голливудского творчества Тони Алисо. Забыл отдать Киз.
– Ты уже смотрел?
Босх кивнул.
– Я бы хотела взглянуть.
– Лента довольно паршивая, но вечером можно поставить.
– Ты не против?
– Нет.
За ужином Гарри рассказывал о том, как проходило расследование. А потом наступила тишина. Болонский соус и спагетти оказались потрясающе вкусными, и Босх похвалил кулинарное искусство Элеонор. Она откупорила бутылку красного вина – очень приятного на вкус. Он не преминул сказать и об этом.
Затем они оставили посуду в раковине и отправились в гостиную смотреть кинофильм. Рука Гарри лежала на подушке дивана и слегка касалась спины Элеонор. Ему стало скучно во второй раз следить за событиями на экране, и он вернулся мыслями к тому, что произошло за день. Больше всего он думал о деньгах. Успела ли Вероника завладеть миллионами мужа? Или они по-прежнему там, откуда она намеревается их забрать? Деньги могли оказаться где угодно, но только не в местном банке. Они проверили счета Энтони Алисо в Лос-Анджелесе.
Значит, остается Лас-Вегас. Следствие выяснило, что в последние десять месяцев Алисо не бывал нигде, кроме Лос-Анджелеса и Лас-Вегаса. Чтобы управлять ворованными накоплениями, необходимо иметь к ним доступ. Следовательно, если деньги не здесь, значит, они там. И поскольку Вероника Алисо до сегодняшнего дня не покидала дома, она не успела до них добраться. Босх заключил, что денег у нее пока нет.
Его мысли прервал телефонный звонок. Босх слез с дивана и, чтобы не отвлекать Элеонор от фильма, снял трубку в кухне. Звонил Хэнк Мейер из «Миража». Его голос звучал как у напуганного мальчишки.
– Детектив Босх, я могу вам доверять?
– Конечно, Хэнк. В чем дело?
– Что-то случилось… То есть что-то назревает. Я узнал от вас то, что мне не положено знать. И сейчас не представляю…
– Хэнк, успокойтесь и расскажите, что произошло. Не нервничайте. Мы все уладим.
– Я в кабинете. Мне позвонили домой, потому что я соответствующим образом пометил на компьютере выигрыш вашей жертвы.
– Так.
– Сегодня вечером кто-то забрал деньги.
– Хорошо, забрали. И кто это был?
– Согласно моей пометке в информационно-поисковой системе, кассир должен был попросить у потребовавшего выигрыш водительские права и занести в компьютер номер социального страхования. Для налогового управления. Хотя сумма составляла всего четыре тысячи, я сделал пометку.
– Кто обналичил квитанцию?
– Некто Джон Гэлвин. У него здешний адрес.
Босх крепче прижал трубку к уху.
– Когда это случилось? – спросил он.
– В половине девятого. Менее двух часов назад.
– Хэнк, почему вас это напугало?
– Я оставил в компьютере указание, чтобы со мной немедленно связались, как только будут выданы деньги по квитанции. Со мной связались, я выяснил личность клиента, чтобы быстрее передать информацию вам. А затем отправился в зал видеонаблюдения взглянуть на самого человека, если получились четкие кадры.
Мейер запнулся. Вытягивать из него сведения было сложнее, чем тащить из десны зуб.
– Давайте дальше! – подхлестнул его Босх. – Кто этот человек?
– Запись получилась очень четкой. Выяснилось, что я знаю Гэлвина. Только это вовсе не Гэлвин. Вы же в курсе, в мои обязанности входит контактировать с правоохранительными органами, поддерживать с ними связь и всемерно помогать…
– Знаю, Хэнк. Кто это был?
– Я точно разглядел на видео. Кадры вышли на редкость четкими. Гэлвин – человек, которого я прекрасно знаю. Капитан из полицейского управления Метро…
– Джон Фелтон?
– Как вы…
– Я тоже его знаю. А теперь слушайте меня внимательно, Хэнк. Вы мне этого не говорили. Мы с вами не беседовали. Так будет лучше. Безопаснее для вас. Ясно?
– Да, но… но что теперь случится?
– Ни о чем не беспокойтесь, я обо всем позабочусь. И так, что в полицейском управлении Метро об этом никто не узнает. Договорились?
– Договорились. Только…
– Хэнк, мне некогда.
Босх повесил трубку и выяснил в справочной номер представительства авиакомпании «Саутуэст эрлайнз» в аэропорту Бербанка. Он знал, что «Саутуэст эрлайнз» и «Америка уэст» чаще всего отправляются в Лас-Вегас из одного терминала. Гарри позвонил и попросил вызвать по трансляции Роя Линделла. И пока ждал, посматривал на часы. Они общались с фэбээровцем более часа назад, но Босх подозревал, что Линделл не настолько спешил, как притворялся по телефону.
Босх повторил фамилию, его попросили подождать, раздался двойной щелчок, и он услышал голос Линделла:
– Говорит Рой. Кто меня спрашивает?
– Сукин ты сын!
– Кто это?
– Джон Гэлвин и Джон Фелтон – одно лицо. Ты с самого начала это знал!
– Босх, что ты несешь?!
– Фелтон – человек Джоя Маркса в полицейском управлении Метро. Ты состоял в их организации и не мог об этом не знать. Когда Фелтон работал на Маркса, он пользовался фамилией Гэлвин. Это ты тоже знал.
– Босх, я не могу обсуждать служебную информацию.
– Мне плевать. Ты должен наконец выбрать, на чьей ты стороне. Фелтон сцапал Веронику Алисо. Значит, она у Джоя Маркса.
– Ты сошел с ума!
– Они догадались, что Тони их обманывал. Джой решил вернуть свои деньги, и они намерены выжать их из Вероники.
– Откуда тебе известно?
– Не важно.
Босх взглянул сквозь открытую дверь в гостиную. Элеонор оторвалась от экрана и вопросительно изогнула брови. Он покачал головой, давая понять, насколько ему неприятен разговор.
– Линделл, я вылетаю в Лас-Вегас. Думаю, что знаю, где ее искать. Хочешь привлечь своих людей? Я твердо уверен в одном: в полицейское управление Метро обращаться ни в коем случае нельзя.
– Почему ты уверен, что женщина там?
– Она послала сигнал об опасности. Так вы в деле или нет?
– В деле. Давай-ка я продиктую тебе номер. Позвони, когда будешь здесь.
Босх повесил трубку и вошел в гостиную. Элеонор уже выключила видеомагнитофон.
– Ужас! Невозможно смотреть! Что там у тебя происходит?
– Ты мне говорила, что, когда следила за Тони Алисо, он водил свою подружку в банк.
– Да.
– В какой? Где он находится?
– На Фламинго-стрит, в восточной части Стрипа – восточнее Парадайз-роуд. Не могу припомнить название. Что-то вроде «Силвер стейт нэшнл». Да, точно, «Силвер стейт нэшнл».
– Тебе показалось, она открывала счет?
– Да. Но утверждать не возьмусь. Вечная проблема, когда наблюдение ведет один человек. Там небольшое отделение – долго находиться в помещении я не могла. Однако со стороны все выглядело так, будто девушка подписывала документы на открытие счета, а Тони просто стоял рядом. Мне пришлось дожидаться их на улице. Не забывай, Энтони Алисо меня знал. И если бы заметил, слежка провалилась бы.
– Хорошо. Я уезжаю.
– Вечером?
– Да. Но прежде надо сделать несколько звонков.
Босх снова двинулся в кухню и набрал номер Грейс Биллетс. Рассказывая лейтенанту о собственных догадках, он включил кофеварку. Получив согласие Биллетс на поездку, он позвонил сначала Эдгару, затем Райдер и договорился встретиться в час ночи. Босх налил себе чашку кофе и задумался. Он размышлял о Фелтоне и не мог отделаться от мысли, что во всем этом существовало некое противоречие. Если капитан полицейского управления Метро – человек Маркса, с какой стати он так стремительно бросился на захват Гошена, узнав, что отпечатки его пальцев совпали с найденными на одежде убитого Алисо? Наконец Босх заключил, что Фелтон решил таким образом убрать Гошена с дороги. Вообразил, если тот уйдет со сцены, он сам значительно поднимется в подпольном мире Лас-Вегаса. Вероятно, даже планировал убийство Гошена, чтобы заручиться благодарностью Джоя Маркса. Но тогда он либо не знал, что Гошен был в курсе, что сам Фелтон человек мафии, либо намеревался заткнуть ему рот прежде, чем тот успеет кому-нибудь об этом сообщить.
Босх выпил обжигающий кофе и вернулся в гостиную, где сидела Элеонор.
– Собираешься?
– Да. Нужно заехать за Эдгаром и Райдер.
– А почему не утром?
– Хочу оказаться на месте до открытия банка.
– Надеешься встретить Веронику?
– Есть такое предчувствие. Думаю, до Джоя Маркса дошло, что если не он завалил Тони, значит, это сделал кто-либо другой. Скорее всего человек, который был близок Алисо. И еще: деньги Тони теперь у него. Маркс знаком с Вероникой по прежним временам и понимает, что она вполне способна на такое. Полагаю, он послал Фелтона отобрать у нее деньги, а о ней самой позаботиться соответствующим образом, если она замешана в этой истории. Но Вероника сумела пока отвертеться. Очевидно, упомянула, что два миллиона Тони хранятся в банковском депозитном сейфе в Лас-Вегасе. И тем самым остановила Фелтона: он не стал ее убивать, а забрал с собой. Но она жива до тех пор, пока они не доберутся до банковской ячейки. Вероника специально отдала Фелтону выигрышную квитанцию мужа, потому что знала: он побежит ее обналичивать, – и рассчитывала, что мы наблюдаем за кассиром.
– Но почему ты уверен, что это именно тот банк, где я видела Тони с подружкой?
– Мы располагаем сведениями обо всех его счетах здесь и не нашли следов двух миллионов. Пауэрс мне признался, что Вероника ему сказала, будто Тони складывал наворованное в банковский сейф, но до смерти мужа у нее нет доступа к деньгам. Тони не оговорил права жены на хранящиеся в ячейке ценности. Полагаю, что банк расположен в Лас-Вегасе, поскольку за последний год Алисо, кроме как в Лас-Вегас, никуда не выезжал из Лос-Анджелеса. И если он однажды ведет свою приятельницу открывать банковский счет, то наверняка в банк, которым уже пользовался.
Элеонор кивнула.
– Забавно, – усмехнулся Босх.
– Что?
– В итоге история свелась к тому, как обобрать банк. Сам Алисо никому не нужен, нужны деньги, которые он прикарманил и припрятал. В общем, налет на банк с убийством Алисо в качестве побочного эффекта. Вспомни, именно так мы познакомились с тобой – не забыла то банковское дельце?
Взгляд Элеонор затуманился. Босх пожалел, что вызвал в ней воспоминания.
– Извини, – промолвил он. – Это неостроумно.
Она подняла голову и решительно произнесла:
– Гарри, я еду с тобой в Лас-Вегас.
VIII
Босх кивнул, решив пока не настаивать, и отправился в кухню. Заметил на столе фирменную кастрюлю «Крок-пот» и удивился, откуда она взялась: куплена здесь или была у Элеонор в Лас-Вегасе? Он открыл холодильник и улыбнулся: она помнила его любимый сорт «Генри Вайнхард». Взял две бутылки и вернулся в гостиную.
– Как дела? – спросила Элеонор.
– И хорошо, и плохо. Мы раскололи парня, он во всем признался. И сдал вдову.
– Вдову Тони Алисо?
– Да. Она спланировала преступление. Так он утверждает. А Лас-Вегас – ложный след.
– Потрясающе! А что плохого?
– Этот тип – полицейский…
– Вот черт!
– И не только. Сегодня он от нас улизнул.
– Как – улизнул?
– Сбежал. Прямо из полицейского участка. У него оказался пистолет – прятал в обуви миниатюрный «рэйвен». Недосмотрели, когда брали. Мы с Эдгаром повели его в туалет. Там он наступил себе на шнурок, специально. Эдгар велел ему завязать шнурок. Он наклонился и выхватил оружие. Ушел от нас и на стоянке взял патрульный автомобиль. В то время он был еще в форме.
– Господи, его до сих пор не взяли?
– Это случилось примерно восемь часов назад. Он до сих пор скрывается.
– Но куда он мог деться в форме, да еще на патрульной машине?
– Автомобиль он бросил – его уже нашли. Что же касается формы… Этот парень из крайне правых – тех, что проповедуют превосходство белых. Видимо, знается с людьми, которые согласились достать ему одежду и не задавали вопросов.
– Ничего себе полицейский!
– Да. Он обнаружил труп на прошлой неделе. Убийство случилось на территории его патрулирования, поэтому я не обратил на него особого внимания. Знал, что он проходимец, а в остальном не было никакой задней мысли. Он все рассчитал и организовал так, что нам пришлось сильно спешить с осмотром места происшествия. Хитрющий тип.
– Или это она такая хитрющая.
– Согласен. Скорее всего она. Но мне от этого не легче. Я расстроен и переживаю больше из-за того, что проморгал его в тот первый день, чем из-за того, что сегодня упустил. Следовало к нему присмотреться. Случалось, что обнаруживший труп и являлся убийцей. Меня сбила с толку его форма полицейского.
Элеонор встала, подошла к Гарри, обвила его шею и улыбнулась:
– Не переживай. Ты его поймаешь.
Они поцеловались.
– Я хочу, чтобы ты осталась со мной, – промолвил Босх.
Элеонор положила голову ему на грудь, чтобы он не видел ее глаз.
– Гарри…
– Надо же попробовать. У меня такое чувство, будто этих пяти лет не существовало. Я хочу быть с тобой. Стану о тебе заботиться. Ты будешь ощущать себя защищенной и сумеешь, не торопясь, начать все сначала. Найдешь работу, будешь делать то, что захочешь.
Элеонор отступила и взглянула ему в лицо. Предупреждение Ирвинга вылетело у Босха из головы – теперь его заботило одно: как бы удержать Элеонор возле себя. И он готов был на все.
– Но прошло много времени. Сложно перескочить через годы.
Гарри потупился. Он сознавал, что Элеонор права.
– Я хочу тебя, Гарри, – сказала она. – Тебя и никого другого. Но пусть все происходит без спешки. Чтобы мы были уверены. И ни один не сомневался.
– Я уже уверен.
– Ты просто так думаешь.
– Санта-Моника далеко отсюда, – заметил Босх.
Элеонор улыбнулась и воскликнула:
– Следовательно, в гости придется приезжать с ночевкой!
Гарри согласно кивнул, и они крепко обнялись.
– Знаешь, с тобой я очень о многом забываю, – шепнул он ей в ухо.
– Я тоже.
* * *
Пока они занимались любовью, кто-то позвонил, но, когда включился автоответчик, человек не оставил сообщения. Потом Босх принимал душ, снова раздался звонок, и опять в автоответчике не осталось информации.В третий раз телефон зазвонил, когда Элеонор поставила кипятить воду для спагетти. Гарри удалось опередить автоответчик.
– Это Босх?
– Да. Кто говорит?
– Рой Линделл, помнишь такого?
– Да. Ты звонил?
– Я. Почему ты не брал трубку?
– Был занят. Что надо?
– Значит, это сделала та стерва?
– Что?
– Жена Алисо?
– Да.
– А Пауэрса ты знаешь?
– Так, встречались.
Агент ФБР раздраженно выдохнул в трубку.
– Однажды Тони мне признался, что боится жены больше, чем Джоя Маркса.
– В самом деле? – внезапно заинтересовался Гарри. – Так и сказал? Когда?
– Забыл. Как-то вечером общались в клубе, и он признался. Клуб закрылся, он поджидал Лейлу, и мы с ним болтали.
– Спасибо, Линделл. Что еще он говорил?
– Раньше, Босх, я бы не стал с тобой откровенничать. Был в роли, а такие персонажи, как Люк Гошен, не сливают копам всякое дерьмо. А потом… потом решил, что ты собрался меня насадить, и опять не стал распинаться.
– Но теперь-то понял, что к чему?
– А как ты думаешь? Большинство ребят тебе бы хрен что сообщили. А я звоню. Считаешь, в ФБР много таких, кто стал бы извиняться? Нет. Но ты мне понравился – тебя отстранили, а ты все равно продолжал расследование и вычислил мерзавца. Круто, ты парень с характером. Я тебя уважаю.
– Спасибо. Что еще поведал тебе Тони Алисо о своей жене?
– Немного. Она холодная, а его держит у ноги. Вцепилась так, что не вырваться. В случае развода он бы лишился половины своего имущества. Она же знала все о его делишках.
– А почему он не пошел к Джою Марксу и не попросил разобраться с ней?
– Наверное, потому, что она знала Маркса по прежним временам. Это он познакомил ее с Тони, и она тогда ему нравилась. Тони боялся обращаться к Джою – как бы не вышло себе дороже, слухи могли дойти до жены. А обратись к другому – пришлось бы отвечать перед Марксом. В подобных делах последнее слово всегда было за Джоем. Он не потерпел бы, если бы Тони отправился в свободный полет, поставив под угрозу операцию по отмыванию денег.
– Насколько хорошо она знала Маркса? Она не могла вернуться к нему?
– Исключено. Она прикончила курочку, которая несла золотые яйца. Тони обеспечивал Маркса законными деньгами. А у Джоя первая забота – о деньгах.
Оба немного помолчали.
– А что происходит с тобой? – задал вопрос Босх.
– Хочешь спросить, с моими делами? Вечером возвращаюсь в Лас-Вегас. Завтра утром предстану перед большим жюри. Засяду недели на две, не менее. У меня приготовлена отличная история. К Рождеству возьмем Маркса со всей его компанией тепленькими.
– Надеюсь, ты везешь с собой телохранителей?
– О да, я буду не один.
– Удачи, Линделл, забудем прошлое. Ты тоже мне нравишься. Хочу тебя спросить: почему ты сообщил мне о братьях Самонс и конспиративном доме?
– Пришлось, Босх. Ты меня напугал.
– Неужели решил, что я бы тебя сдал Марксу?
– Нет. Но не сомневался в другом: женщина в опасности. Я, приятель, агент, и мой долг предотвращать такие ситуации. Кстати, удивился, что ты сразу не врубился, что я – «крот».
– Ты отлично сыграл свою роль.
– Умею дурить, кого надо дурить. Ну, пока.
– Пока… Постой, Линделл!
– Что?
– Джою Марксу не приходило в голову, что Тони Алисо его обманывает?
Линделл рассмеялся:
– Никак не можешь остановиться?
– Нет.
– Это служебная информация. Я не имею права говорить. Официально.
– А неофициально?
– Неофициально ты от меня ничего не слышал, и я тебе ничего не говорил. А ответ на твой вопрос такой: Маркс думает, будто все его обманывают. Он не доверяет никому. Я волновался каждый раз, когда ребята цепляли на меня микрофон. Никогда не знаешь, в какой момент он станет лапать тебя за грудь. Я работал на него целый год, и он иногда повторял этот трюк. Приходилось носить «жучок» под мышкой. Попробуй вести запись таким способом. Морока.
– Так что насчет Алисо?
– Маркс не сомневался, что Тони его надувает. И про меня думал то же самое. Но до определенных пределов это прощалось. Джой понимал, что каждый желает заработать деньги. Но ему казалось, что Тони перебирал норму. Маркс мне этого не говорил, но я знал, что пару раз он посылал за ним в Лос-Анджелес «хвост». У него был свой человек в банке Тони, в Беверли-Хиллз, и каждый месяц он получал оттуда копии распечаток о состоянии его счета.
– Неужели?
– Да. И сразу бы узнал, если бы Алисо сделал слишком большой вклад. Почему ты задаешь такие вопросы, Босх? – поинтересовался Линделл.
– Жена Тони сообщила Пауэрсу, что муж наварил пару миллионов. Они же где-то спрятаны.
Линделл присвистнул в трубку.
– Многовато. Джой бы быстренько обрушил ему на голову молот. Такие хапки он считает непростительными.
– Очевидно, накопилось за годы – отрывал по кусочкам. Кроме того, не забывай, он отмывал деньги для приятелей Джоя из Чикаго и Аризоны. Мог обирать и их.
– Вероятно. Слушай, Босх, дай мне знать, как все образуется. А сейчас я уже опаздываю на самолет.
– Подожди!
– Мне надо лететь в Бербанк.
– Не слышал в Лас-Вегасе о Джоне Гэлвине?
Джон Гэлвин приходил к Веронике Алисо в ночь ее исчезновения. Линделл помолчал, прежде чем ответить, что никогда о нем не слышал. Но Босху его голос показался напряженным.
– Уверен?
– Ты не понял? Я не знаю никакого Гэлвина. Ну, привет, мне пора!
Повесив трубку, Босх открыл лежавший на столе кейс, достал блокнот и сделал несколько заметок об информации Линделла. С кухни вернулась Элеонор с посудой и салфетками в руках.
– Кто звонил?
– Линделл. Агент, игравший роль Люка Гошена.
– Что ему надо?
– Похоже, хотел извиниться.
– Странно. ФБР никогда ни за что не извиняется.
– Это был неофициальный звонок.
– Благородный мачо протягивает руку товарищества…
Босх улыбнулся – он не мог не оценить ее замечания.
Раскладывая на столе приборы, Элеонор увидела коробку с «Жертвой желания».
– А это что такое? Кино с Вероникой?
– Да. Осколок легального голливудского творчества Тони Алисо. Забыл отдать Киз.
– Ты уже смотрел?
Босх кивнул.
– Я бы хотела взглянуть.
– Лента довольно паршивая, но вечером можно поставить.
– Ты не против?
– Нет.
За ужином Гарри рассказывал о том, как проходило расследование. А потом наступила тишина. Болонский соус и спагетти оказались потрясающе вкусными, и Босх похвалил кулинарное искусство Элеонор. Она откупорила бутылку красного вина – очень приятного на вкус. Он не преминул сказать и об этом.
Затем они оставили посуду в раковине и отправились в гостиную смотреть кинофильм. Рука Гарри лежала на подушке дивана и слегка касалась спины Элеонор. Ему стало скучно во второй раз следить за событиями на экране, и он вернулся мыслями к тому, что произошло за день. Больше всего он думал о деньгах. Успела ли Вероника завладеть миллионами мужа? Или они по-прежнему там, откуда она намеревается их забрать? Деньги могли оказаться где угодно, но только не в местном банке. Они проверили счета Энтони Алисо в Лос-Анджелесе.
Значит, остается Лас-Вегас. Следствие выяснило, что в последние десять месяцев Алисо не бывал нигде, кроме Лос-Анджелеса и Лас-Вегаса. Чтобы управлять ворованными накоплениями, необходимо иметь к ним доступ. Следовательно, если деньги не здесь, значит, они там. И поскольку Вероника Алисо до сегодняшнего дня не покидала дома, она не успела до них добраться. Босх заключил, что денег у нее пока нет.
Его мысли прервал телефонный звонок. Босх слез с дивана и, чтобы не отвлекать Элеонор от фильма, снял трубку в кухне. Звонил Хэнк Мейер из «Миража». Его голос звучал как у напуганного мальчишки.
– Детектив Босх, я могу вам доверять?
– Конечно, Хэнк. В чем дело?
– Что-то случилось… То есть что-то назревает. Я узнал от вас то, что мне не положено знать. И сейчас не представляю…
– Хэнк, успокойтесь и расскажите, что произошло. Не нервничайте. Мы все уладим.
– Я в кабинете. Мне позвонили домой, потому что я соответствующим образом пометил на компьютере выигрыш вашей жертвы.
– Так.
– Сегодня вечером кто-то забрал деньги.
– Хорошо, забрали. И кто это был?
– Согласно моей пометке в информационно-поисковой системе, кассир должен был попросить у потребовавшего выигрыш водительские права и занести в компьютер номер социального страхования. Для налогового управления. Хотя сумма составляла всего четыре тысячи, я сделал пометку.
– Кто обналичил квитанцию?
– Некто Джон Гэлвин. У него здешний адрес.
Босх крепче прижал трубку к уху.
– Когда это случилось? – спросил он.
– В половине девятого. Менее двух часов назад.
– Хэнк, почему вас это напугало?
– Я оставил в компьютере указание, чтобы со мной немедленно связались, как только будут выданы деньги по квитанции. Со мной связались, я выяснил личность клиента, чтобы быстрее передать информацию вам. А затем отправился в зал видеонаблюдения взглянуть на самого человека, если получились четкие кадры.
Мейер запнулся. Вытягивать из него сведения было сложнее, чем тащить из десны зуб.
– Давайте дальше! – подхлестнул его Босх. – Кто этот человек?
– Запись получилась очень четкой. Выяснилось, что я знаю Гэлвина. Только это вовсе не Гэлвин. Вы же в курсе, в мои обязанности входит контактировать с правоохранительными органами, поддерживать с ними связь и всемерно помогать…
– Знаю, Хэнк. Кто это был?
– Я точно разглядел на видео. Кадры вышли на редкость четкими. Гэлвин – человек, которого я прекрасно знаю. Капитан из полицейского управления Метро…
– Джон Фелтон?
– Как вы…
– Я тоже его знаю. А теперь слушайте меня внимательно, Хэнк. Вы мне этого не говорили. Мы с вами не беседовали. Так будет лучше. Безопаснее для вас. Ясно?
– Да, но… но что теперь случится?
– Ни о чем не беспокойтесь, я обо всем позабочусь. И так, что в полицейском управлении Метро об этом никто не узнает. Договорились?
– Договорились. Только…
– Хэнк, мне некогда.
Босх повесил трубку и выяснил в справочной номер представительства авиакомпании «Саутуэст эрлайнз» в аэропорту Бербанка. Он знал, что «Саутуэст эрлайнз» и «Америка уэст» чаще всего отправляются в Лас-Вегас из одного терминала. Гарри позвонил и попросил вызвать по трансляции Роя Линделла. И пока ждал, посматривал на часы. Они общались с фэбээровцем более часа назад, но Босх подозревал, что Линделл не настолько спешил, как притворялся по телефону.
Босх повторил фамилию, его попросили подождать, раздался двойной щелчок, и он услышал голос Линделла:
– Говорит Рой. Кто меня спрашивает?
– Сукин ты сын!
– Кто это?
– Джон Гэлвин и Джон Фелтон – одно лицо. Ты с самого начала это знал!
– Босх, что ты несешь?!
– Фелтон – человек Джоя Маркса в полицейском управлении Метро. Ты состоял в их организации и не мог об этом не знать. Когда Фелтон работал на Маркса, он пользовался фамилией Гэлвин. Это ты тоже знал.
– Босх, я не могу обсуждать служебную информацию.
– Мне плевать. Ты должен наконец выбрать, на чьей ты стороне. Фелтон сцапал Веронику Алисо. Значит, она у Джоя Маркса.
– Ты сошел с ума!
– Они догадались, что Тони их обманывал. Джой решил вернуть свои деньги, и они намерены выжать их из Вероники.
– Откуда тебе известно?
– Не важно.
Босх взглянул сквозь открытую дверь в гостиную. Элеонор оторвалась от экрана и вопросительно изогнула брови. Он покачал головой, давая понять, насколько ему неприятен разговор.
– Линделл, я вылетаю в Лас-Вегас. Думаю, что знаю, где ее искать. Хочешь привлечь своих людей? Я твердо уверен в одном: в полицейское управление Метро обращаться ни в коем случае нельзя.
– Почему ты уверен, что женщина там?
– Она послала сигнал об опасности. Так вы в деле или нет?
– В деле. Давай-ка я продиктую тебе номер. Позвони, когда будешь здесь.
Босх повесил трубку и вошел в гостиную. Элеонор уже выключила видеомагнитофон.
– Ужас! Невозможно смотреть! Что там у тебя происходит?
– Ты мне говорила, что, когда следила за Тони Алисо, он водил свою подружку в банк.
– Да.
– В какой? Где он находится?
– На Фламинго-стрит, в восточной части Стрипа – восточнее Парадайз-роуд. Не могу припомнить название. Что-то вроде «Силвер стейт нэшнл». Да, точно, «Силвер стейт нэшнл».
– Тебе показалось, она открывала счет?
– Да. Но утверждать не возьмусь. Вечная проблема, когда наблюдение ведет один человек. Там небольшое отделение – долго находиться в помещении я не могла. Однако со стороны все выглядело так, будто девушка подписывала документы на открытие счета, а Тони просто стоял рядом. Мне пришлось дожидаться их на улице. Не забывай, Энтони Алисо меня знал. И если бы заметил, слежка провалилась бы.
– Хорошо. Я уезжаю.
– Вечером?
– Да. Но прежде надо сделать несколько звонков.
Босх снова двинулся в кухню и набрал номер Грейс Биллетс. Рассказывая лейтенанту о собственных догадках, он включил кофеварку. Получив согласие Биллетс на поездку, он позвонил сначала Эдгару, затем Райдер и договорился встретиться в час ночи. Босх налил себе чашку кофе и задумался. Он размышлял о Фелтоне и не мог отделаться от мысли, что во всем этом существовало некое противоречие. Если капитан полицейского управления Метро – человек Маркса, с какой стати он так стремительно бросился на захват Гошена, узнав, что отпечатки его пальцев совпали с найденными на одежде убитого Алисо? Наконец Босх заключил, что Фелтон решил таким образом убрать Гошена с дороги. Вообразил, если тот уйдет со сцены, он сам значительно поднимется в подпольном мире Лас-Вегаса. Вероятно, даже планировал убийство Гошена, чтобы заручиться благодарностью Джоя Маркса. Но тогда он либо не знал, что Гошен был в курсе, что сам Фелтон человек мафии, либо намеревался заткнуть ему рот прежде, чем тот успеет кому-нибудь об этом сообщить.
Босх выпил обжигающий кофе и вернулся в гостиную, где сидела Элеонор.
– Собираешься?
– Да. Нужно заехать за Эдгаром и Райдер.
– А почему не утром?
– Хочу оказаться на месте до открытия банка.
– Надеешься встретить Веронику?
– Есть такое предчувствие. Думаю, до Джоя Маркса дошло, что если не он завалил Тони, значит, это сделал кто-либо другой. Скорее всего человек, который был близок Алисо. И еще: деньги Тони теперь у него. Маркс знаком с Вероникой по прежним временам и понимает, что она вполне способна на такое. Полагаю, он послал Фелтона отобрать у нее деньги, а о ней самой позаботиться соответствующим образом, если она замешана в этой истории. Но Вероника сумела пока отвертеться. Очевидно, упомянула, что два миллиона Тони хранятся в банковском депозитном сейфе в Лас-Вегасе. И тем самым остановила Фелтона: он не стал ее убивать, а забрал с собой. Но она жива до тех пор, пока они не доберутся до банковской ячейки. Вероника специально отдала Фелтону выигрышную квитанцию мужа, потому что знала: он побежит ее обналичивать, – и рассчитывала, что мы наблюдаем за кассиром.
– Но почему ты уверен, что это именно тот банк, где я видела Тони с подружкой?
– Мы располагаем сведениями обо всех его счетах здесь и не нашли следов двух миллионов. Пауэрс мне признался, что Вероника ему сказала, будто Тони складывал наворованное в банковский сейф, но до смерти мужа у нее нет доступа к деньгам. Тони не оговорил права жены на хранящиеся в ячейке ценности. Полагаю, что банк расположен в Лас-Вегасе, поскольку за последний год Алисо, кроме как в Лас-Вегас, никуда не выезжал из Лос-Анджелеса. И если он однажды ведет свою приятельницу открывать банковский счет, то наверняка в банк, которым уже пользовался.
Элеонор кивнула.
– Забавно, – усмехнулся Босх.
– Что?
– В итоге история свелась к тому, как обобрать банк. Сам Алисо никому не нужен, нужны деньги, которые он прикарманил и припрятал. В общем, налет на банк с убийством Алисо в качестве побочного эффекта. Вспомни, именно так мы познакомились с тобой – не забыла то банковское дельце?
Взгляд Элеонор затуманился. Босх пожалел, что вызвал в ней воспоминания.
– Извини, – промолвил он. – Это неостроумно.
Она подняла голову и решительно произнесла:
– Гарри, я еду с тобой в Лас-Вегас.
VIII
Отделение банка «Силвер стейт нэшнл», куда Тони Алисо приводил свою подружку в тот день, когда за ним следила Элеонор, находилось на маленькой торговой площади между магазином радиотоваров и мексиканским рестораном «Лас фуэнтес». На рассвете в понедельник туда прибыли агенты ФБР и детективы полицейского управления Лос-Анджелеса, но автомобильная стоянка была пуста. Банк открывался в девять, а магазины в десять.
Возникла проблема: где устраивать посты наблюдения – оставлять на парковке четыре государственных автомобиля слишком заметно, поскольку на площадке, кроме них, стояло всего пять машин. Четыре располагались по краям и старый «кадиллак» в первом, ближайшем к банку ряду. На развалюхе отсутствовали номерные знаки, ветровое стекло покрывала паутина трещин, боковые окна бросили открытыми, а незапирающуюся крышку багажника закрепили продетой в проржавевшую дыру цепью с висячим замком. «Кадиллак» производил печальное впечатление брошенной машины, словно его хозяин стал очередной жертвой Лас-Вегаса. Как умиравший от жажды в нескольких футах от оазиса заплутавший в пустыне путник, автомобиль погибал рядом с набитым деньгами банком.
Изучая местность, агенты проехались взад-вперед и решили использовать старую машину в качестве прикрытия – подняли капот, переодели человека в промасленную майку и поставили рядом, чтобы со стороны казалось, будто он возится с заглохшим мотором. Поблизости поместили закрытый фургон и посадили в него четырех человек. В семь утра фургон отвезли в федеральную службу коммунальных услуг, где по трафарету нанесли на борта надпись: «Мексиканский ресторан «Лас фуэнтес» – основан в 1983 г.». Когда в восемь утра машина затормозила на парковке, красная краска даже не высохла.
В девять стоянка начала заполняться автомобилями – в основном служащих местных магазинов. Появились клиенты банка «Силвер стейт нэшнл», которым срочно требовались деньги. Все это Босх наблюдал с заднего сиденья принадлежащего ФБР автомобиля, а переднее сиденье занимали Линделл и агент Бейкер. Машина стояла на служебной площадке бензоколонки, расположенной напротив торгового центра и банка по другую сторону Фламинго-стрит. Эдгар и Райдер находились в машине, которая остановилась дальше на Фламинго-стрит. В этом же районе дежурили еще два автомобиля ФБР – один у тротуара, второй постоянно курсировал по прилегающим улицам. Планировалось, что Линделл встанет на парковку напротив банка, когда там появится больше машин, и служебный автомобиль не будет выделяться среди других. Операция предусматривала участие вертолета, он широкими кругами летал над торговым центром.
– Банк открылся! – раздался голос по рации.
– Понял, – произнес Линделл.
Все автомобили были оборудованы педальными передатчиками с укрепленным на противосолнечном козырьке микрофоном. Водитель нажимал ногой на педаль и говорил, не поднося микрофона к губам, – чтобы его движение не заметили со стороны и не вычислили в нем агента федеральной службы. Босх слышал, что аналогичное оборудование поступило в полицейское управление Лос-Анджелеса, но в первую очередь попадало на вооружение команд наружного наблюдения и отдела по борьбе с распространением наркотиков.
– Слушай, Линделл, – спросил Босх, – тебе не случалось, связываясь по рации, нажать по ошибке на тормоз?
– До сих пор нет. А что?
– Интересуюсь, как действуют эти новомодные штучки.
– Они действуют хорошо лишь в том случае, если хороши те, кто с ними работает.
Босх зевнул. Он не мог припомнить, когда спал в последний раз. Ночью вел машину в Лас-Вегас. А потом они разрабатывали план наблюдения за банком.
– Как ты считаешь, Босх, когда их ждать? – промолвил Линделл.
– Сегодня утром. Они хотят вернуть свои деньги и не станут тянуть.
– Вероятно.
– А ты полагаешь, решат подождать?
– Я бы на их месте повременил. Если за банком установлена слежка – кто бы это ни был: ФБР, полиция или Пауэрс, – пусть подольше пожарятся на солнце. Усек мою мысль?
– Да, проторчим на солнцепеке целый день и потеряем бдительность.
Босх замолчал и стал рассматривать Линделла. Агент сделал новую прическу, скрывшую то место, где Гарри недавно отрезал ему косичку.
– Не будешь скучать? – спросил его Гарри.
– Скучать по чему?
– По своей роли «крота». И по той жизни.
– Нет, надоело. Пора вылезать из подполья.
– И даже по девочкам?
Рой покосился на Бейкера и взглянул на Босха в зеркальце заднего вида.
– Не пора ли нам на стоянку, Дон? – обратился Линделл к Бейкеру.
Тот посмотрел на парковку. Машин прибавилось, но главным образом за счет тех, кто приехал в расположенную в противоположной стороне от банка пирожковую.
– Встанем в том конце, там достаточно прикрытия.
Линделл чуть повернул голову, чтобы говорить в микрофон:
– Вызываю «Лас фуэнтес», это Рой, как слышите? Меняем позицию, встанем у пирожковой. Будем прикрывать тылы.
– Принято, – донеслось из динамика. – Рой, ты всегда норовил держаться у меня с хвоста.
– Шутник! – буркнул Линделл.
Возникла проблема: где устраивать посты наблюдения – оставлять на парковке четыре государственных автомобиля слишком заметно, поскольку на площадке, кроме них, стояло всего пять машин. Четыре располагались по краям и старый «кадиллак» в первом, ближайшем к банку ряду. На развалюхе отсутствовали номерные знаки, ветровое стекло покрывала паутина трещин, боковые окна бросили открытыми, а незапирающуюся крышку багажника закрепили продетой в проржавевшую дыру цепью с висячим замком. «Кадиллак» производил печальное впечатление брошенной машины, словно его хозяин стал очередной жертвой Лас-Вегаса. Как умиравший от жажды в нескольких футах от оазиса заплутавший в пустыне путник, автомобиль погибал рядом с набитым деньгами банком.
Изучая местность, агенты проехались взад-вперед и решили использовать старую машину в качестве прикрытия – подняли капот, переодели человека в промасленную майку и поставили рядом, чтобы со стороны казалось, будто он возится с заглохшим мотором. Поблизости поместили закрытый фургон и посадили в него четырех человек. В семь утра фургон отвезли в федеральную службу коммунальных услуг, где по трафарету нанесли на борта надпись: «Мексиканский ресторан «Лас фуэнтес» – основан в 1983 г.». Когда в восемь утра машина затормозила на парковке, красная краска даже не высохла.
В девять стоянка начала заполняться автомобилями – в основном служащих местных магазинов. Появились клиенты банка «Силвер стейт нэшнл», которым срочно требовались деньги. Все это Босх наблюдал с заднего сиденья принадлежащего ФБР автомобиля, а переднее сиденье занимали Линделл и агент Бейкер. Машина стояла на служебной площадке бензоколонки, расположенной напротив торгового центра и банка по другую сторону Фламинго-стрит. Эдгар и Райдер находились в машине, которая остановилась дальше на Фламинго-стрит. В этом же районе дежурили еще два автомобиля ФБР – один у тротуара, второй постоянно курсировал по прилегающим улицам. Планировалось, что Линделл встанет на парковку напротив банка, когда там появится больше машин, и служебный автомобиль не будет выделяться среди других. Операция предусматривала участие вертолета, он широкими кругами летал над торговым центром.
– Банк открылся! – раздался голос по рации.
– Понял, – произнес Линделл.
Все автомобили были оборудованы педальными передатчиками с укрепленным на противосолнечном козырьке микрофоном. Водитель нажимал ногой на педаль и говорил, не поднося микрофона к губам, – чтобы его движение не заметили со стороны и не вычислили в нем агента федеральной службы. Босх слышал, что аналогичное оборудование поступило в полицейское управление Лос-Анджелеса, но в первую очередь попадало на вооружение команд наружного наблюдения и отдела по борьбе с распространением наркотиков.
– Слушай, Линделл, – спросил Босх, – тебе не случалось, связываясь по рации, нажать по ошибке на тормоз?
– До сих пор нет. А что?
– Интересуюсь, как действуют эти новомодные штучки.
– Они действуют хорошо лишь в том случае, если хороши те, кто с ними работает.
Босх зевнул. Он не мог припомнить, когда спал в последний раз. Ночью вел машину в Лас-Вегас. А потом они разрабатывали план наблюдения за банком.
– Как ты считаешь, Босх, когда их ждать? – промолвил Линделл.
– Сегодня утром. Они хотят вернуть свои деньги и не станут тянуть.
– Вероятно.
– А ты полагаешь, решат подождать?
– Я бы на их месте повременил. Если за банком установлена слежка – кто бы это ни был: ФБР, полиция или Пауэрс, – пусть подольше пожарятся на солнце. Усек мою мысль?
– Да, проторчим на солнцепеке целый день и потеряем бдительность.
Босх замолчал и стал рассматривать Линделла. Агент сделал новую прическу, скрывшую то место, где Гарри недавно отрезал ему косичку.
– Не будешь скучать? – спросил его Гарри.
– Скучать по чему?
– По своей роли «крота». И по той жизни.
– Нет, надоело. Пора вылезать из подполья.
– И даже по девочкам?
Рой покосился на Бейкера и взглянул на Босха в зеркальце заднего вида.
– Не пора ли нам на стоянку, Дон? – обратился Линделл к Бейкеру.
Тот посмотрел на парковку. Машин прибавилось, но главным образом за счет тех, кто приехал в расположенную в противоположной стороне от банка пирожковую.
– Встанем в том конце, там достаточно прикрытия.
Линделл чуть повернул голову, чтобы говорить в микрофон:
– Вызываю «Лас фуэнтес», это Рой, как слышите? Меняем позицию, встанем у пирожковой. Будем прикрывать тылы.
– Принято, – донеслось из динамика. – Рой, ты всегда норовил держаться у меня с хвоста.
– Шутник! – буркнул Линделл.