Коннелли Майкл. По сценарию мафии

   – Ну так что, Босх, – прервал долгое молчание Линделл, – как считаешь, пожалуют они или нет?
   – Интуиция подсказывает, что пожалуют. Вот еще факт в подтверждение моей догадки: на прошлой неделе я обнаружил в номере Алисо в «Мираже» коробок спичек. Спички из «Лас фуэнтес». Даже если люди не явятся, я не сомневаюсь, что деньги Алисо в этом банке.
   – Может, послать туда Бейкера? Пусть проверит, так это или нет. Если денег там нет, объявим отбой – нечего попусту тратить время.
   – Решение за тобой.
   – Верно подметил.
   Пару минут они провели в напряженном молчании.
   – А что насчет Пауэрса? – спросил Рой. – Его тут тоже не видно. Когда вчера ты сюда примчался, тебя прямо распирало от уверенности, что он сидит в засаде, собираясь поквитаться с Вероникой. Ну и где он?
   – Не знаю, Линделл. Но если у нас хватило ума вычислить банк, он его тоже вычислил. Пауэрс следил за Тони, но где хранятся деньги, ни словом не обмолвился.
   – Он не дурак – должен понимать, что может напороться на нас.
   – Дурак – не то определение. Он самоубийца. Теперь ему недорога собственная жизнь – Пауэрсом движет желание завалить Веронику. А если сам при этом схлопочет пулю, что ж, значит, так суждено. Я тебе говорил, Пауэрс готов был на все, когда решил, что она в камере.
   – Остается надеяться, что он успел остыть…
   – Смотри! – рявкнул Бейкер.
   Босх проследил за его пальцем. С противоположной стороны стоянки в сторону банка медленно двигался белый лимузин.
   – Господи! – удивился Рой. – Неужели он настолько глуп?
   Все лимузины казались Босху похожими друг на друга. Но Линделл и Бейкер каким-то образом узнали машину.
   – Это Джой Маркс?
   – Его автомобиль. Обожает покрышки с белой боковиной. Он же итальяшка! Не могу поверить! Неужели самолично приперся за деньгами и два года моей жизни псу под хвост?!
   Лимузин остановился на дорожке перед банком.
   – «Лас фуэнтес», видите? – спросил по рации Рой.
   – Да, – прошептали в микрофон, хотя в лимузине не могли слышать, что говорили в фургоне.
   – Первому, второму и третьему быть наготове, – продолжил Линделл. – Похоже, лиса намылилась в курятник. Вертолету пока убраться в сторону – не болтайтесь над нами, не распугивайте дичь.
   В ответ от трех наземных постов и вертолета раздался подтверждающий прием хор голосов.
   – Третий, – скомандовал Рой, – выдвигайтесь к юго-западному въезду на парковку и занимайте позицию!
   – Есть!
   Дверца лимузина распахнулась, но с противоположной стороны. Босх затаил дыхание. Через мгновение из машины вышел капитан Джон Фелтон.
   – Вот он, наш красавец! – прошелестело в рации.
   Фелтон наклонился к проему дверцы, и оттуда появилась Вероника Алисо. Капитан крепко взял женщину за запястье. Вслед за ней из лимузина вылез еще один человек в серых брюках и рубашке с именной нашивкой над нагрудным карманом, и в ту же секунду автоматически открылся багажник. Человек повернулся к багажнику, а Фелтон сказал что-то тому, кто оставался в лимузине. Но руки Вероники не выпустил.
   Босх увидел ее лицо и даже с тридцати ярдов различил, насколько оно изможденное и напуганное. Видимо, минувшая ночь показалась Веронике самой долгой за всю ее жизнь. Второй мужчина достал из багажника тяжелый красный инструментальный ящик и поспешил вслед за Фелтоном. Капитан вел Веронику к банку и постоянно крутил головой. Глаза скользнули по стоявшему неподалеку фургону, и он отвернулся. Малярные работы сыграли решающую роль – надпись оказалась удачным штрихом.
   У «кадиллака» он наклонился проверить, кто копается в моторе, и, убедившись, что это всего лишь безобидный механик, двинулся к стеклянным дверям банка. Прежде чем Фелтон и Вероника скрылись внутри, Босх заметил в руке у вдовы матерчатый пакет – пустой и свернутый. Босх затаил дыхание и наблюдал, как они вошли в банк.
   – Засекли троих, – сообщил Линделл. – Фелтона, женщину и взломщика. Кто-нибудь его узнал?
   Несколько секунд рация безмолвствовала, затем прозвучал голос:
   – Слишком далеко, не могу определить точно, но похоже, это Мори Поллак, специалист по сейфам и замкам. Раньше работал в команде Джоя.
   – Отлично, успеем выяснить, – отозвался Рой. – Посылаю Бейкера в банк открывать счет. Колон, выжди пять минут и следуй за ним. Проверьте радиооборудование.
   Агенты быстро проверили спрятанные под одеждой рации с беспроводными телефонами и укрепленными на запястьях микрофонами. Убедившись, что все исправно, Бейкер вышел из машины и зашагал по тротуару мимо магазинов к банку.
   – Теперь ты, Морис! – распорядился Линделл. – Загляни-ка в радиомагазин.
   – Понял, – донеслось из рации.
   Босх увидел, как из припаркованной у юго-западного въезда на стоянку машины появился участвовавший в предрассветном совещании агент. Морис и Бейкер разошлись в десяти футах, но не признали друг друга и не взглянули на лимузин, который по-прежнему стоял напротив банка и ворчал работающим на холостых оборотах мотором.
   Следующие пять минут показались целым часом. На улице стало жарко, но Босх вспотел не от жары. Пот катился с него от нетерпения и желания узнать, что случится дальше. Пока Бейкер был в банке, он связался с ними всего один раз. Прошептал в микрофон, что объект находится в помещении депозитных сейфов.
   – Колон, пошел! – приказал Линделл через пятиминутный интервал.
   Босх заметил, как агент направился от пирожковой мимо витрин магазинов к банку.
   Следующие пятнадцать мучительных минут ничего не происходило. Наконец Рой заговорил:
   – Ну, что там у вас? Не заснули?
   Послышались щелчки микрофонов – агенты подтверждали, что ведут наблюдение. Вскоре раздался настойчивый шепот Бейкера:
   – Выходят. Что-то не так.
   Босх повернулся к дверям банка, и оттуда показались Фелтон и Вероника. Капитан полиции по-прежнему крепко держал ее за руку. За ними следовал взломщик с красным ящиком.
   На сей раз Фелтон не стал озираться и решительно двинулся к лимузину. Теперь пакет был у него, однако Босх решил, что он не увеличился в размерах. Если раньше Вероника выглядела испуганной и усталой, то сейчас ее лицо исказил неподдельный страх. Босху почудилось, что она плачет.
   Когда троица миновала старый «кадиллак» и приблизилась к лимузину, дверца открылась.
   – Внимание! – произнес в микрофон Рой. – Действуем по моей команде. Беру на себя переднее сиденье. Третий, будешь меня прикрывать. Первый и второй, ваше – заднее сиденье. Стандартный автомобильный захват. «Лас фуэнтес», вы выдвигаетесь и блокируете лимузин. Если начнется стрельба, следите, чтобы не перестрелять друг друга. Не допускайте перекрестного огня.
   Агенты подтвердили прием, и в этот момент Босх снова заметил Веронику. По ее виду было ясно, что она не сомневается в скорой смерти. Эта женщина лишь отдаленно напоминала ту Веронику, с которой Босх познакомился в доме Тони Алисо. На лице трагическая гримаса – она сознавала, что игра закончена.
   Внезапно за спиной Вероники откинулась крышка багажника старого «кадиллака», и оттуда, будто пружина, выскочил Пауэрс. Диким голосом, так громко, что было отчетливо слышно в машине, он проревел всего одно слово: «Вероника!» – и бросился вперед.
   Фелтон и взломщик обернулись. Полицейский-убийца вскинул руки – в каждой по пистолету. В левой Босх узнал глянцевый отблеск своего «смит-и-вессона».
   – У него оружие! – закричал Линделл. – Действуйте!
   Он рывком включил скорость и с силой опустил ногу на педаль газа. Машина дернулась и, скрежеща покрышками, метнулась к лимузину. Фелтон попытался достать из-под пиджака пистолет, но был сражен первой пулей. Вероника не двигалась, не спасалась бегством, замерла и смотрела на убийцу. Вторая пуля угодила в нее. Вероника осела на мостовую за лимузином, и Босх ее больше не видел.
   Пауэрс шел вперед и стрелял. Взломщик уронил инструментальный ящик и, вскинув руки, отпрянул с линии огня. Коп не обратил на него внимания. Босх не мог понять, то ли он добивал распростертую на мостовой Веронику, то ли целился в открытую дверцу лимузина. Автомобиль взял с места. Сначала колеса с визгом прокручивались вхолостую, затем он тронулся, но задняя дверца оставалась открытой. Однако водитель не вписался в левый поворот, и громоздкий лимузин врезался в стоящие машины. Водитель выпрыгнул из-за руля и бросился наутек в сторону пирожковой.
   Но он был не нужен Пауэрсу. Коп достиг места, где упал Фелтон, кинул пистолет Босха на грудь капитана и потянулся за лежащим у его руки пакетом. Но как только он его поднял и оценил вес, дверцы фургона отворились, и оттуда выскочили четыре агента с оружием. Сбоку от «кадиллака» метнулся пятый, в промасленной майке, и направил на Пауэрса пистолет.
   Скрип шин подъезжающей машины ФБР отвлек внимание Пауэрса от пустого матерчатого пакета. Коп повернулся лицом к пятерым агентам и снова вскинул обе руки, хотя держал всего один пистолет.
   Фэбээровцы открыли огонь. Босх видел, как силой ударов Пауэрса буквально подбросило и швырнуло на капот стоявшего рядом пикапа, принадлежащего клиенту банка. Пауэрс опрокинулся навзничь, пальцы выпустили второй пистолет, и тело сползло с капота на землю. После восьми секунд пальбы наступила тишина, и стук упавшего на землю пистолета показался громче выстрела.

* * *

   Пауэрс умер. Фелтон умер. Джузеппе Маркони, известный как Джозеф Маркони, а также как Джой Маркс, тоже погиб. Его залитое кровью тело распростерлось на мягкой коже заднего сиденья лимузина.
   Когда агенты подбежали к Веронике Алисо, она была еще жива, но жизнь в ней теплилась последние минуты. Две пули попали в верхнюю часть груди, и пузыри кровавой пены на губах свидетельствовали о том, что у Вероники разорваны легкие. Пока огораживали от посторонних место преступления, Босх и Райдер наклонились над ней. Глаза раненой оставались открытыми, но быстро тускнели. Казалось, Вероника хотела рассмотреть нечто такое, чего не было рядом. Челюсть дрогнула, Вероника пробормотала что-то, но Босх не разобрал слов. Он приложил ухо к ее губам.
   – Можете достать лед? – прошептала Вероника.
   Он удивленно посмотрел на раненую. Она заговорила опять:
   – Мостовая… так жжется… мне нужен лед…
   Босх кивнул:
   – Сейчас будет. Уже везут. Вероника, где деньги?
   Босх оперся ладонью об асфальт и сообразил, что раненая права – мостовая разогрелась так, что рука едва могла терпеть.
   – По крайней мере… они их не получили.
   Вероника задохнулась мокрым кашлем. Босх понял, что у нее в груди скопилось много крови и она вот-вот захлебнется в ней. Он не знал, как помочь и что сказать этой женщине. Может, она погибала от пуль из его пистолета и все потому, что они сваляли дурака и упустили Пауэрса. Босх чуть не попросил у нее прощения, едва не пустился в объяснения, что все пошло не так, как планировалось.
   Он отвернулся и взглянул в конец стоянки. Оттуда послышались приближающиеся звуки сирен. Но Босх достаточно насмотрелся на раны и понимал, что никакая «скорая помощь» Веронике не понадобится. Лицо женщины побледнело и осунулось. Губы вновь шевельнулись, Босх наклонился, но Вероника давилась словами и не могла произнести того, что хотела:
   – …тите до…
   Он смутился и покачал головой. Ему показалось, что Вероника рассердилась, и вдруг она ясно проговорила:
   – Отпустите… отпустите мою дочь. – Эта фраза отняла у нее последние силы.
   Босх не сводил с Вероники глаз, а ее последние слова звучали у него в голове. Он видел, что она умирает. Взор Вероники затуманился, и Босх догадался, что ее больше нет.
   – Гарри, что она сказала? – спросила Райдер.
   – Она сказала… – начал он и осекся. – Я не уверен, что правильно понял.

* * *

   Босх, Эдгар и Райдер стояли около машины Линделла и наблюдали, как на место преступления прибывают группы фэбээровцев и полицейского управления Метро. Линделл распорядился закрыть весь торговый центр и огородить площадку желтой лентой. Эдгар не выдержал и съязвил:
   – Уж если эти ребята устраивают место преступления, это действительно место преступления.
   Им троим объявили, что они больше не участвуют в расследовании, а являются свидетелями. Расследование возглавил руководивший местным отделением ФБР в Лас-Вегасе специальный агент. Бюро привезло автоприцеп с четырьмя отдельными помещениями для допросов, и агенты снимали показания со свидетелей. Тела еще не убрали, но накрыли желтым пластиком. И яркие пятна создавали четкую картинку для круживших на вертолетах операторов телевидения.
   Босх вытягивал из Линделла информацию о том, как обстоят дела. По номерному знаку «кадиллака», в котором Пауэрс прятался не менее четырех часов, ФБР установило хозяина машины. Им оказался человек из Палмдейла, небольшого городка в пустыне к северо-востоку от Лос-Анджелеса. Он уже был на заметке ФБР. Поборник превосходства белых, он два последних Дня независимости организовывал в своем округе антиправительственные марши. Также было известно, что он выразил желание внести средства в фонд защиты обвиняемых в подрыве два года назад здания федерального суда в Оклахома-Сити. Линделл сообщил, что специальный агент в Лас-Вегасе запросил ордер на его арест по обвинению в сговоре с целью совершения убийства. Сговор был очевиден. Багажник «кадиллака» устилал толстый ковер, там же лежали несколько одеял. Запирающую крышку цепь с висячим замком можно было рассоединить изнутри. Пауэрс вел наблюдение сквозь проржавевшие дыры в крыльях и в нужный момент появился с оружием на изготовку.
   Взломщик, который в самом деле оказался Мори Поллаком, очень радовался, что имеет возможность отвечать на вопросы агентов, а не лежит под желтым пластиком. Он сообщил, что утром к нему явился Маркс и потребовал надеть спецовку и взять инструмент. Поллак плохо представлял ситуацию, поскольку в лимузине ему ничего не объяснили. Он лишь понял, что женщина сильно напугана.
   В банке Вероника Алисо предъявила свидетельство о смерти мужа, завещание и постановление муниципального суда Лас-Вегаса о ее исключительном праве на наследство, в том числе на содержимое банковского сейфа Энтони Алисо. Она заявила банковским служащим, что не нашла ключа от ячейки.
   Поллак вскрыл сейф, но он оказался пуст.
   – Представляешь? – возмущался Линделл, рассказывая об этом Босху. – Столько усилий и никакого результата! А я-то раскатал губу на два миллиона. Мы, конечно, поделились бы по-братски с полицией Лос-Анджелеса.
   – Конечно, – хмыкнул Гарри. – Ты сверялся с регистрацией? Когда он в последний раз открывал ячейку?
   – Интересный вопрос. В пятницу, за двенадцать часов до того, как его убили. Видимо, у него было предчувствие. Он сознавал, что его ждет.
   – Очевидно.
   Босх думал о коробке спичек из «Лас фуэнтес», он нашел его в номере Алисо в «Мираже». Тони не курил, а вот в доме, где выросла Лейла, стояла пепельница. Босх решил: если Алисо опустошил в пятницу свой сейф и заглянул поесть в «Лас фуэнтес», то существовала всего одна причина, почему он принес из ресторана спички в свой номер, – они были кому-то нужны.
   – Возникает вопрос: где деньги? – продолжил Линделл. – Они наши, но в том случае, если удастся их отыскать. Старине Джою деньги больше не понадобятся.
   Рой покосился на лимузин. Дверца по-прежнему оставалась открытой, и из-под желтого пластика высовывалась нога Маркони. Зеленовато-голубые брюки, черный ботинок, белый носок. Вот и все, что осталось от Джоя Маркса…
   – Банковские служащие готовы сотрудничать или на все требуют ордер? – промолвил Босх.
   – Подыгрывают. Шеф трясется как лист на ветру. Не каждый день у дверей такое побоище!
   – Тогда попроси – пусть посмотрят регистрацию: есть ли у них ячейка в сейфе на имя Гретчен Александер?
   – Гретчен Александер? Кто она?
   – Лейла.
   – Смеешься? Полагаешь, он отдал этой потаскушке два миллиона зеленых, а потом пошел и застрелился?
   – Ты проверь, Рой. Дело того стоит.
   Линделл направился в банк, а Босх обратился к коллегам:
   – Джерри, ты собираешься вернуть свой пистолет? Пока его не уничтожили или не сдали на вечное хранение?
   Эдгар обвел печальным взглядом накрытые пластиком тела.
   – Мой пистолет? Он теперь проклят. Нет, я не хочу его назад.
   – Н-да… – протянул Босх. – Пожалуй, я тоже.
   Его вывели из задумчивости, окликнув по имени. Он повернулся – в дверях банка стоял Линделл. Босх подошел к нему.
   – Ты попал в точку! У нее есть ячейка в сейфе!
   В помещении агенты опрашивали ошарашенных банковских служащих. Рой подвел Босха к конторке, где сидела начальник отделения – женщина лет тридцати с курчавыми каштановыми волосами. Карточка на груди гласила, что ее зовут Джин Коннорс. Линделл взял у нее со стола регистрационную папку и протянул Босху.
   – Вот. У нее была ячейка, и она написала на нее доверенность на имя Алисо. Тони открывал ее в ту же пятницу, что и свою, – перед тем как его прищучили. Знаешь, о чем я подумал? Он вынул деньги из своей и положил в ее.
   – Не исключено.
   Босх разглядывал регистрацию посещений. Записи велись от руки на карточках.
   – Теперь надо получить ордер на обыск и вскрыть ячейку, – заявил Линделл. – Воспользуемся услугами Мори, раз он такой покладистый. Найдем деньги, и федеральное правительство разбогатеет. И вы, конечно, возьмете свою долю.
   Босх поднял на Роя глаза.
   – Вскрыть можно, если найдется основание. Но денег скорее всего там не окажется. – Он показал карточку регистрации посещений. Гретчен Александер открывала ячейку в среду после смерти Алисо.
   – Господи! Думаешь, она ее очистила? – воскликнул Линделл.
   – Уверен.
   – И слиняла? Ты же ее искал.
   – Пустилась в бега. Вот и мне пора.
   – Уезжаешь?
   – Я дал показания. Я свободен, больше меня ничто не держит. Привет, Рой.
   – Ну, прощай, Босх.
   Гарри уже открывал дверь, когда Линделл догнал его.
   – Почему он положил деньги в ее сейф?
   – Не знаю, лишь догадываюсь.
   – И какова же твоя догадка?
   – Алисо любил ее.
   – Он?! Такую девицу?
   – Всякое случается. Люди убивают друг друга по самым невероятным причинам. Вот и любовь не поддается объяснению – может попасться вот такая девица. А может… какая-нибудь еще.
   Линделл кивнул, и Гарри вышел на улицу.

* * *

   Он и двое его коллег взяли такси, а у здания федеральной службы пересели в свою машину. Босх заявил, что намерен завернуть в домик на севере Лас-Вегаса, где жила Гретчен Александер.
   – Шутишь! Неужели рассчитываешь, что она сидит и дожидается нас? – удивился Эдгар.
   – Конечно, нет. Мне надо переброситься парой слов с пожилой дамой.
   Умудрившись не заблудиться, Босх быстро отыскал дом и подрулил к подъезду.
   – Я на минуту. Оставайтесь в машине, – предложил Гарри.
   – Я зайду с тобой, – ответила Райдер.
   – А я посижу здесь, – произнес Джерри. – Включу кондиционер. Мне первому крутить руль. – Он обошел машину и занял водительское место.
   Босх постучал в дверь. Им открыли очень быстро – женщина то ли услышала, то ли увидела машину в окно.
   – Это вы? Гретчен не появлялась.
   – Знаю, миссис Александер. Я хотел поговорить с вами.
   – Со мной? Ради Бога, о чем?
   – Вы нас впустите? Здесь очень жарко.
   Она посторонилась.
   – Здесь тоже не холодно. Я не могу себе позволить ставить регулятор на температуру ниже восьмидесяти.
   Босх и Райдер переступили порог и направились в гостиную. Гарри представил Кизмин, гости и хозяйка сели. Гарри устроился на краешке дивана.
   – Что случилось? О чем вы хотели со мной побеседовать?
   – О матери вашей внучки.
   У хозяйки вытянулось лицо. Босх заметил, что Райдер удивлена не меньше миссис Александер.
   – О ее матери? Она здесь давно не живет. Даже для приличия не навещала собственного ребенка. Я никогда не считала ее матерью.
   – Когда она уехала?
   – Много лет назад. Гретчен еще лежала в пеленках. Нацарапала прощальную записку, пожелала счастья и умчалась.
   – Куда?
   – Понятия не имею и знать не хочу! Бросить такую симпатичную девчушку! Хоть бы позвонила! Попросила прислать фотографию!
   – А откуда вы знаете, что она жива?
   – Мне это все равно.
   Миссис Александер не умела лгать. Она возмущалась и повышала голос.
   – Но она же посылала вам деньги, – возразил Босх.
   Женщина опустила голову и уставилась в пол. Она давала понять, что догадка Гарри верна.
   – Как часто?
   – Раз или два в год. Но это нисколько не искупает ее вину.
   – Каким образом вы получали деньги?
   – По почте наличными. Деньги высылали из Шерман-Оукс. Это название всегда стояло на почтовом штемпеле. Но зачем вам?
   – Как фамилия вашей дочери?
   – Она родилась от первого мужа. В ту пору я носила фамилию Гилрой. Это и ее фамилия.
   – Дженнифер Гилрой, – произнесла Райдер настоящие имя и фамилию Вероники Алисо. Миссис Александер удивленно подняла голову, однако не спросила, откуда Райдер об этом известно.
   – Мы назвали ее Дженни, – продолжила она. – Но когда малышка Гретчен осталась у меня на руках, я вышла замуж вторично и поменяла фамилию. И ей дала такую же, чтобы не дразнили в школе. Все считали, что я ее мама. Так было лучше для нее и для меня.
   Босх кивнул. Теперь сложилась полная картина. Вероника Алисо – мать Лейлы. Тони Алисо удрал от матери к дочери. Больше не о чем было спрашивать. Босх поблагодарил хозяйку, пропустил Райдер вперед и, когда та отошла на несколько шагов, обратился к миссис Александер:
   – Будете разговаривать с Лейлой, то есть с Гретчен, передайте, чтобы не возвращалась домой. Пусть держится отсюда как можно дальше.
   – Она никогда сюда не вернется.
   Босх постоял пару секунд, глядя на вытертый коврик перед дверью, затем повернулся и зашагал к машине.

* * *

   Он устроился на заднем сиденье за Эдгаром, а Райдер села рядом с водителем.
   – Гарри, как тебе удалось вычислить? – спросила Кизмин.
   – Помогли последние слова Вероники. Она сказала: «Отпустите мою дочь». Вот тогда я сообразил. Плюс внешнее сходство. Но раньше я не придал этому значения.
   – Ты же ее не видел.
   – Видел фотографию.
   – О ком вы? – промолвил Эдгар.
   – Как ты думаешь, Тони Алисо догадывался, кто она такая?
   – Если знал, нам легче понять и легче принять то, что с ним произошло. Не исключено, что он бравировал своей связью перед Вероникой и довел жену до точки.
   – А Лейла-через-черточку-Гретчен?
   – Наверное, нет. Если бы знала, не выдержала и призналась бы бабушке. Но старая дама, судя по всему, понятия ни о чем не имеет.
   – Но если Тони использовал Лейлу, чтобы досадить Веронике, то почему он переложил все свои деньги в ее банковский сейф?
   – Он мог использовать Веронику и в то же время любить. Боюсь, теперь мы этого никогда не узнаем. А то, что он переложил деньги в день, когда его убили, вероятно, простое совпадение. Может, решил припрятать их, узнав о проверке налогового управления. Боялся, что налоговики, пронюхав про его миллионы, запретят допуск к ячейке. Но мы не откроем тайны – все умерли.
   – Кроме девушки.
   Эдгар резко нажал на тормоз и свернул к тротуару. Они остановились напротив клуба «Долли» на Медисон.
   – Кто-нибудь мне скажет, что, черт возьми, происходит? – воскликнул Эдгар. – Я трудился, пока вы ходили трепаться, охлаждал машину, а сейчас ломаю голову и не могу понять, в чем дело. Объясните наконец, о чем вы говорите?
   Он посмотрел на Босха в зеркальце заднего вида.
   – Давай рули! – отозвался тот. – Доберемся до «Фламинго», Киз тебе все объяснит.

* * *

   Босх вышел из машины и направился через огромное, размером с футбольное поле, казино, мимо игральных автоматов в зал, где играли в покер. Там его обещала ждать Элеонор. Утром она показала банк, куда Тони Алисо водил Гретчен Александер, а потом ее высадили у «Фламинго».
   В зале было пять столов. Босх скользнул взглядом по лицам игроков, но Элеонор не заметил. Он обернулся к залу казино, ища ее глазами, и она внезапно возникла рядом.
   – Гарри!
   – Элеонор, я решил, ты будешь играть.
   – Не могла, постоянно думала, как ты там. Все в порядке?
   – Нормально. Мы уезжаем.
   – Отлично. Лас-Вегас мне больше не нравится.
   – Но прежде я намерен заехать в одно место. Мы с тобой об этом говорили. Если ты, конечно, не передумала.
   Элеонор улыбнулась и кивнула.

IX

   Босх шел по глянцевому линолеуму на шестом этаже Паркер-центра и нарочно при каждом шаге шаркал каблуками по полу. Ему очень хотелось оставить следы на блестящей поверхности. В отдел внутренних расследований вел проход в виде алькова. Там за барьером дежурила секретарша, и Босх попросил ее позвать Частина. Секретарша поинтересовалась, назначено ему или нет, и он ответил, что не имеет обыкновения назначать встречи с такими людьми, как Частин. Секретарша удивилась, но нажала кнопку внутренней связи. Прошептав что-то в микрофон, она прижала к груди аппарат и посмотрела на коробку из-под обуви и папку у Босха в руках.
   – Он спрашивает, в чем дело.
   – Дело в том, что его расследование против меня развалилось.
   Секретарша снова прошептала в трубку, раздался щелчок, и Босха пропустили в дверцу в барьере. Он оказался в помещении отдела внутренних расследований. Несколько детективов сидели за столами. Частин поднялся и произнес: