Страница:
— А что с руками?
— Мелкие пустяковые порезы… да еще пара царапин на шее. Ваш любимец изо всех сил цеплялся за жизнь. Я извлек три кошачьих когтя из вашего затылка.
И я снова рассыпал весь картофель на пол!
— Это была моя порция, — укоризненно сказала сестра.
Я пошел пятнами от досады.
— Мы сделали вам укол от столбняка, а ваше сокровище, увы, сожгли в крематории. Таков порядок, мистер Радоф.
И они переглянулись с сестрой.
Тут что-то нечисто, подумал я, перехватив эти быстрые взгляды. И тут же получил подтверждение своей догадки — доктор огорошил следующими словами:
— Мистер Радоф, с вами хотел бы поговорить инспектор нашей полиции. Я сообщил ему, что вы проснулись, и сейчас он заглянет к вам.
— …у меня кружится голова, — я изобразил боль на лице и тут — бац! — из под моей подушки на пол плюхнулась книжка. Доктор поднял ее. Это было карманное издание «Лолиты» с голенькой нимфеткой на обложке.
— Хм, — усмехнулся доктор, — я вижу, вы вполне здоровы.
Ну все как нарочно! То медсестра входит в тот момент, когда я насвистывал, то валится на пол первая тарелка с картофелем-фри, за ней — вторая, то наконец шлепает в самый неподходящий момент книжка, которую я не читал. Закон подлости…
Судя по тому, как покраснела медсестра, это ее ночное чтиво во время дежурства: больной спит, и самое удобное место спрятать ароматное чтение от чужих глаз — под подушку спящего!
Доктор вернул книгу и погрозил острозаточенным пальцем:
— Инспектор уже здесь. Он всю ночь провел в машине, чтобы сразу поговорить с вами.
Кажется я в опасной ловушке, и все на самом деле далеко не так безоблачно и солнечно, как хочет казаться. Делаю покорную физиономию; «Доктор, моя смерть будет на вашей совести.»
Медсестра пригласила в палату плотного пожилого господина с типичной внешностью чиновника, придвинула пустой стул к моей постели и оставила нас вдвоем.
Я приготовился черт знает к чему, но чиновник зашел совсем с другой стороны.
— Вам знаком этот человек? — и он показал мне фотографию моего помощника-офицера с «Посейдона».
— Что с ним?
— Извините, здесь вопросы задаю я.
Это была увеличенная низкого качества фотография с российского заграничного паспорта… следовательно другими снимками он не располагает, но если паспорт цел, значит офицер тоже уцелел и спасся, но… фотографию показывают только в том случае, если человек уже мертв… следов воды на снимке не видно… значит, еще день, два тому назад человек был жив.
Я задумался — если скажу, что не знаю, то, возможно, разговор на этом кончится. А я должен знать что случилось, чтобы сделать правильные выводы.
— Да, я кажется видел его на корабле… И все-таки в чем дело? Почему я его должен знать, инспектор?
— У нас есть подозрение, что этот человек хотел вас застрелить.
— Меня?! Но я с ним даже не знаком, — похолодел я. Неужели генерал отдал приказ о моей ликвидации?!
— Мы установили только несколько фактов, он как и вы, мистер, (инспектор не называет мое имя, уверен, что оно вымышлено) гражданин России и плыл с вами на корабле в составе одной туристической группы. Это мы проверили в турагенстве. И он занимал каюту недалеко от вас, и так же как вы имел билет на пол-тура. Мы обнаружили билет в его бумажнике..
— Он что мертв?! — перебил я.
— Да, к сожалению, мертв… так вот, мистер, мы обнаружили билет в его бумажнике, а так же все копии счетов на сделанные им траты. Возможно это работник русских спецслужб?
Чиновник сделал выразительную паузу и спокойно поглядел противным глазом, давая понять, что прекрасно знает, что я за птица. Знает, но не имеет против меня козырной карты.
— Почему спецслужб? — спросил он сам себя, — потому что у них принято сохранять счета и билеты для того, чтобы показать в отчете все денежные траты в командировке для кассы…
«А ты вовсе не дурак», — подумал я.
— Ему повезло, он был подобран в море спасательным судном, доставлен в Стокгольм, но благополучно сбежал из больницы, и был обнаружен уже здесь. Под вашими окнами, разорванный на куски.
Я сделал удивленное лицо: кем?
— Пантерой… Я в своем уме, мистер; и пантера — не плод моего воображения. Случилось нечто совершенно невероятное. Последние две недели у нас гастролирует передвижной цыганский цирк из Румынии. И с большим успехом. У нас на острове, в городке, мало развлечений. Передвижной шапито поставлен как раз недалеко от больницы, на окраине. Тут же рядом располагались автобусы для актеров и небольшой зверинец, откуда накануне сбежал павиан…
— Павиан! — вскрикнул я, еще сам не зная почему!
— Сейчас все будет ясно. Так вот, ваш убийца прибыл на остров под вечер, на пароме с материка. Припарковал машину у входа в больницу, на стоянке и, обойдя стороной домик дежурного, проник в больничный парк, прошел к вашему корпусу и затаился в маленькой рощице декоративной вишни прямо напротив вашего окна на втором этаже больничного корпуса. (Я перевел дыхание). По всему видно, что он хорошо знал, где именно вы находитесь, хотя в регистратуру не обращался. Начинало темнеть. Он ждал, когда погаснет свет в вашем окне — знак того, что дежурная медсестра ушла в приемный покой. Но тут ему не повезло. Можно даже сказать так — катастрофически не повезло! Бежавший павиан из цирка случайно выбрал для своего убежища ту же самую рощицу напротив корпуса. Он увидел человека и спрыгнул ему на голову. Ведь павиан был ручной обезьяной. (Вспомнил! Я на миг закрыл глаза.) Киллер был так напуган, что выстрелил в павиана из пистолета с глушителем. Звук выстрела, разумеется, никто не слышал. Но ваш преследователь не убил, а всего лишь ранил павиана. Ранил, и тем самым разозлил обезьяну. Что она сделала? Павиан повел себя как разумное и мстительное существо. Вы не поверите, мистер! Он вернулся к цирковому зверинцу и открыл клетку с пантерой. Это случилось около полуночи. Актеры отдыхали, и никто не заметил обезьяны у клетки. Черная пантера — молодая самка, страшное, крупное животное оказалось на свободе. Она была вольна бежать в любую сторону, но пошла по следу, который оставили капли крови раненой обезьяны. Запах и цепочка меток на земле привели ее к больничному парку, к той самой рощице, где укрывался ваш убийца. В ту ночь все было словно против него! Словно он был обречен. (В этом месте рассказа я нечаянно столкнул чашку из-под кофе со столика, и она разлетелась вдребезги! Инспектор усмехнулся: я с головой выдал свое тайное волнение.) Тем временем, убийца отыскал садовую стремянку и приставил ее к вашему окну. Оно было раскрыто. Свет не горел. Он стал подниматься по ступенькам, и тут-то она его настигла. Возбужденная свежей кровью кошка прыгнула ему на спину и перекусила горло. Он даже не вскрикнул. Не успел, — так силен был бросок пантеры. Но это еще не все, мистер… — инспектор демонстративно заглянул в блокнот на коленях, — мистер Радоф. Вы наверное родились в рубашке. (Я похолодел). Пантера с макушки лестницы прыгнула в открытое окно, в вашу палату. Слава богу, что вы были в глубоком сне после шока и не подавали никаких признаков жизни. Судя по следам, зверь вел себя очень аккуратно. Не забывайте, это все-таки дрессированное животное, а не дикий зверь. Она обнюхала вашу постель, прошла к двери, попыталась открыть ручку лапой, затем выпрыгнула в окно назад в парк. Приземлившись, она угодила лапами в тело человека и вдруг принялась с ревом рвать его на части. . Она оторвала ему руки, сняла скальп, содрала со спины ленту кожи в полметра длиной, наконец отгрызла голову и закатила ее в клумбу азалий. (Глаза инспектора сверкали от возбуждения.) Только тут рев зверя услышали санитары, вызвали полицию, те в свою очередь — дрессировщика. Пантера легко подчинилась кнуту, и зверя вернули в клетку.
— Я ничего не помню! — мой лоб покрылся мелким потом. Я стал в конце концов соображать, что все это значит, и какой смысл скрыт в рассказе инспектора уголовной полиции острова Форе? Форей?
— Вам невероятно повезло, вашему врагу — нет, — чиновник ел меня глазами, — Итак, подведем итоги. Кто-то очень ждет вашей смерти, очень… Вам, конечно, не известно, кто этот человек? (Я согласно кивнул: нет.) Вы, разумеется, не знаете, с какой целью он хотел нанести вам визит столь странным способом, имея в руках русский пистолет «ТТ» — 7,62 калибра — так?
Я опять кивнул. Я понял — полицейский чиновник явился ко мне исполнить формальности. Эта смерть российского подданного с целью покушения на жизнь другого российского гражданина нисколько не занимала шведа — речь идет всего лишь о соблюдении необходимых пунктов дознания. Уже к обеду он закроет дело и уйдет в паб, побаловаться пивком.
— Вот и отлично! — он встал, разминая ноги. — Когда вы нас покидаете?
— Я долго не задержусь, инспектор. Надеюсь, завтра.
— Я тоже надеюсь, — он улыбнулся понимающим взглядом и выходя из комнаты бросил, — Только не стойте долго у окна, мистер Радов, — простудитесь.
Он явно издевался.
Я с облегчением откинулся на подушку и вперил глаза в одну точку, мозг работал с холодным натиском: при словах инспектора о ручном павиане, свет озарил мою память, и я вспомнил, почему его жуткий рассказ кажется мне где-то слышанным. Ну конечно же! И ручной павиан, и пантера, и проклятый доктор Ройлотт, Гримсби Ройлотт! и сестра Эллен, Эллен Стонер! И цыгане! — все это отражения магической страницы из проклятого рассказа Конан-Дойла о змее, «Пестрая лента»! Недаром, проглядывая роковую книжечку Герсы на корабле и увидев взрослую страничку в детской книжке я заметил подчеркнутую карандашом фразу; на вопрос Холмса о том есть ли в доме кошка, Эллен отвечала: НЕТ, КОШЕК МЫ НЕ ДЕРЖИМ. ЗАТО У НАС ЕСТЬ ПАНТЕРА И ПАВИАН…
А все это нагромождение совпадений, отражений и подобий означает только одно — Гepca где-то рядом!: — и на меня упала тень ее магической обороны. Ведь недаром Учитель объяснял, что мы с ней зеркальные двойники.
Но!
Но почему на меня упала тень ее обороны, а не свет яростного нападения? Почему я все еще жив? Даже пантера только обнюхала мою постель?
Вывод может быть только один: она рядом и она взяла меня под защиту… Но почему я взят под ее опеку? Почему?
Я спустил ноги на пол и, стараясь не угодить в осколки чашки, встал во весь рост. В коленях еще таяла слабость, но столь долгий сон и сэндвич пошли мне на пользу — я был в силах сбежать. Подойдя к окну, я внимательно оглядел живописные окресности: аккуратный больничный сад с дорожками из белого гравия, кусты цветущих магнолий и жасмина, уютные скамеечки… а вот и та самая роковая купа декоративных вишен, где павиан прыгнул на голову убийцы. Офицер мог получить сведения о моем местонахождении в штабе спасателей. Столь масштабная катастрофа не могла обойтись без такого вот органа, куда стекаются сведения о всех кто погиб или чудом остался жив… Но санкцию на мою ликвидацию мог дать только сам генерал. Что случилось?!
Продолжая озирать окрестности я увидел сливочный домик у въезда на территорию больницы, а дальше — место для парковки автомобилей, где несчастный офицер оставил свою машину… Девушка-садовница хлопотала над клумбой белоснежных азалий, куда позапрошлой ночью пантера закатила человеческую голову и помяла стебли, испачкала кровью снежные пальцы цветов… Мой взгляд устремился вдаль — через зеленые холмы — и облетел панораму маленького городка в лощине, зацепил глазом конус пестрого шапито на окраине, там притаилась черная смерть… унесся к сладкой дали меловых террас в поисках моря, но из окна его не было видно, только омытое блеском небо говорило о близости водного зеркала.
Но как я ни пытался унять волнение — напрасно! Я был в полном отчаянии: почему Эхо принял решение меня уничтожить? Любимый учитель — против любимого ученика?! Что стряслось за те несколько дней, что мы не виделись? Неужели он так разъярился тем, что я не прикончил Герсу, и не смог — не смог! — ее увидеть…
— Мистер Радоф! — вошла медсестра, — немедленно в постель! Вы еще не окрепли… Вы опять насвинячили?
Вид осколков от чашки привел ее в ужас.
— Простите, сестра! Все валится из рук! Никогда раньше такого не было! Простите… я сам уберу.
Я так взмолился, что она сжалилась:
— Я вижу вам не везет в мелочах, что ж, лишь бы везло в крупном.
— Эллен, скажите, кто еще из пассажиров «Посейдона» есть в вашей больнице?
Это был первый правильный вопрос, который я задал с утра.
— Кроме вас еще пять человек.
— А есть среди них красивая девушка? Лиза Розмарин? Мы с ней знакомы…
— Нет, нет мистер Радоф. Все пятеро — мужчины. Но их положение не так хорошо как у вас… Может быть спросить в женском отделении?
— Ради бога, узнайте! Мне это очень важно!
— Хорошо, не волнуйтесь.
— А бассейн у вас есть? — я влез под простыню.
— Нет. Но есть в городе. И вас тянет к воде?! — она была поражена.
— Нет. Просто к слову пришлось… А как зовут доктора Ройлотта? Гримсби?
— Нет, его зовут Гариссон. Гариссон Ройлотт.
Тут вышла промашка, но совпадение заглавных букв имени не могло быть случайным… в истории доктора-убийцы были замешаны две жертвы, две сестры-близняшки Эллен и Джулия…
— Скажите, Эллен, у вас есть сестра?
— Да… была, — по лицу рыжухи скользнула тень.
Я понял, что вышел на след семейной тайны: в тексте Джулию укусила болотная гадюка, которую доктор Ройлотт держал в сейфе.
— Ее звали случайно не Джулия?
— Нет. Джоанна.
И опять повторилось совпадение первых букв имени! И это не могло быть случайностью… все пронизано величайшим символизмом говорил маэстро… а случайность — только лишь не понятая закономерность!
— Скажите от чего она умерла?
— Почему вы спрашиваете? — голос медсестры дрогнул еще заметней, выдавая семейную драму.
— Хотите я скажу сам, — и не дожидаясь согласия, — ее укусила змея. Ведь так!?
Медсестра отшатнулась к стене.
— Да… это случилось пять лет назад. Джоан связалась с хиппи и с друзьями-паломниками уехала в Индию. Змея укусила ночью, в палатке, в лагере под
Калькуттой. Укус болотной гадюки оказался смертельным… Вы опасный человек, мистер Радоф!
— Вы были близнецы? Не так ли?
Ничего не ответив, она поспешно вышла из палаты. На лице — глубокий испуг.
Итак, все сомнения рассеялись — ты в опасности, Герман!
Какие выводы можно сделать из всех этих примет?
Во-первых, налицо эффект присутствия Герсы. Сестры Стонер из «Пестрой ленты» были близнецами, а проклятый доктор Ройлотт до своего возвращения в Англию жил в Индии, в Калькутте. Именно оттуда он привез в усадьбу экзотических зверей — пантеру и павиана, которые по ночам бродили вокруг дома. Тут же, неподалеку от усадьбы Ройлотта, цыгане разбили свой табор.
Во-вторых, это кишение совпадений, эта густая тень присутствия Герсы лично тебе, Герман, — вот так номер! — никак не угрожает. Наоборот — есть все признаки того, что ты— вдруг! с чего бы? — взят под ее магическую защиту. Тебя не смог прихлопнуть офицер службы безопасности! Профессионал экстра-класса. По чудесному стечению обстоятельств его разорвала пантера в тот самый миг, когда он готовился спрыгнуть в твое окно, вооруженный пистолетом с глушителем. Такие штучки происходили раньше только с Герсой… Наконец — признался я сам себе — ты ничем ей не угрожаешь, Герман. Вспомни рассказ Марса о том упрямом придурке наркологе, который решил было прикончить Лизу Розмарин, вышел из дома, сел в машину и упорно двигался к цели, к загородному охотничьему домику несмотря на дикое количество предостережений и препятствий, пока наконец не угодил под слетевший ковш экскаватора и не превратился в фарш. Да, если бы ты был по-настоящему опасен для Герсы, Герман, тебя бы… тебя бы разорвала на куски мальтийская болонка за ужином на корабле, или бы задушил электрополотер в стальном пенале, где ты прятался от гостей в кают-компании!
Следовательно — третий вывод — на тебя нападает твой бывший учитель, Герман! Берегись, за упавшей на землю тенью врага всегда следует нападение. И тот, кто послал офицера из Стокгольма срочно прикончить меня, уже знает, что раз офицер не вышел на связь и не доложил о выполнении приказа, значит, я уцелел, и сегодня же повторит нападение! Ночью!
Единственное, что я никак не мог объяснить — это появление сиамского кота, который оказывается умер на моих руках… но я чувствовал, что вскоре смогу раскусить и эту загадку… Так оно и вышло.
Во время вечернего обхода я попытался убедить доктора Ройлотта сегодня же выписать меня из больницы, но тот решительно отказал, пообещав сделать это — возможно — завтра.
Его решение связало меня по рукам и ногам. Бежать в больничном халате? На острове посреди моря? Без документов и денег? Да вы смеетесь!
Оставалось одно — готовиться к визиту очередного убийцы.
После отбоя, около двенадцати, мне удалось обмануть бдительность санитаров и выйти в больничный сад. Стояла тихая лунная ночь. Воздух был по-морскому свеж и прохладен. Все мое оружие — зажигалка «Ронсон»! С бьющимся сердцем я прошел в пеструю темноту рощицы из декоративных вишен пополам с кустами лавра, что росла напротив моего окна.
На кожу легла узорная ткань лиственной тени.
На лицо наделась полумаска из черного бархата.
До полночи осталось полминуты. Все чувства тревожно раскрыты ночными цветами… ага! Началось. Первым признаком нападения стало легкое падение гусеницы на голову. Не удержавшись на волосах, она скатилась на шею, прямо за ворот больничного халата, и принялась там гадко сучить лапками и колоться щетинками. Но как стали липнуть ко мне всякого рода мелкие гадости! Два раза опрокинуть на пол картошку-фри! Раскокать чашку из под кофе! Преодолев отвращение, я вытащил голыми пальцами волосатую змейку и отшвырнул в сторону. Не тут-то было. Гусеница успела прилепить к коже клейкую нить и сейчас болталась в воздухе, корчась и кривляясь перед глазами. Мне на голову свалилась всего лишь мохнатая гусеница бражника — и такой вопль в душе! Можно представить чувства того бедолаги, которому на башку спрыгнула волосатая обезьяна…
Знак надвигающегося нападения проступил в мягкой и смутной форме намека.
Я стоял, стараясь намертво слиться с тенью.
Сейчас самое время появиться признаку автомашины, подумал я, и вскоре расслышал шум мотора со стороны шоссе из городка. По купам деревьев ясно скользнул луч от фар. Взвизгнули тормоза. Хлопнула дверца. Кто-то оставил машину на парковочной площадке у ворот больницы.
Я ждал, что враг повторит маневр первого убийцы и затаится сначала в моей рощице, напротив окна, где я специально раскрыл створки и, погасив верхний свет, оставил только слабое дрожание ночника, но… но тень человека с закрытым зонтиком в руках прошла прямиком к стене больничного корпуса и остановилась под моим окном. Это был молодой высокий мужчина в светлом летнем костюме. Длинный зонтик — трость — он держал в левой руке. Я не могу понять его действий. Вот он нагибается к земле и… и бросает в окно маленький камешек. Дзынь! Я слышу его отчетливый шопот: Герман!.. Герман. Еще один камешек летит в стекло.
Нет, убийцы так себя не ведут, убийца ни за что не выдаст своего присутствия — и я на цыпочках подкрался к незнакомцу.
— Эй, друг! — риск конечно.
Пришелец резко оглядывается и я узнаю офицера из Волчьего логова, того самого проштрафившегося офицера охраны генерала, которого Эхо приказал расстрелять после случая с нападением гюрзы. Если бы не мое заступничество, его бы наверняка расстреляли. Не стану называть полностью его имя. Обозначу его только буквой — К.
— Вы! — он улыбнулся, — Слава Богу, вы живы. — и К. протянул руку для рукопожатия.
— Руки за спину! Или стреляю! — блефовал я.
— Не пугайтесь, — он выполнил мое приказание, — Ради бога, не пугайтесь, Герман! Я не причиню вам вреда. Нет, нет! Я искал, чтобы отблагодарить вас. Если бы не ваше заступничество. Тогда. Меня бы, наверняка, пустили в расход. Я обязан вам жизнью. Я приехал спасти вас. Слово офицера!
Я тщательно обыскал К. — оружия при нем не было.
— Пройдемте в тень, — я кивнул в сторону рощицы, — здесь мы как на ладони.
Я сразу безоговорочно поверил словам К. Даже больше, был рад появлению человека, который обязан мне своей жизнью.
— Что случилось? — мы остановились под навесом деревьев.
— Генерал мертв!
— Что?! — я был так потрясен, что потерял дар речи.
— Он покончил с собой, выбросился из окна кабинета на асфальт. Четыре этажа! Умер мгновенно.
— Когда?! — над парком чиркнула далекая молния. В небе над островом собиралась ночная гроза.
— Трое суток назад. Его уже кремировали.
— Господи! — я осиротел, — вы совершенно уверены в этом?!
— Разумеется… Я могу закурить?
Я согласно кивнул: «И мне одну сигарету». Он стал прикуривать. Когда огонек зажигалки осветил ладони, я обратил внимание, что пальцы обеих рук К. пестрят заплатками свежего пластыря.
— Я как раз дежурил в ту ночь по первому блоку. Наблюдал на пульте охраны наружной стены института. Шел сильный дождь. Я не сразу заметил, что он распахнул окно. Но что толку! Человек решил свести счеты с жизнью! Эхо выпрыгнул из окна и полетел прямо вниз головой на прогулочную дорожку во внутреннем дворике. Бац! Камеры все засняли… Я был первым, кто подбежал к телу. Кошмарная картина — череп всмятку, все тело еще ходит ходуном, как кисель. Дождь льет прямо в рот. Он был совершенно гол! И выпрыгнул с котом на руках. Тот тоже сдох. Видимо, он сначала его придушил. Для кошек четыре этажа не высота… Ффуй! Я закрыл генералу глаза. Вот этими самыми руками.
Я обмер: неужели это я, я! — убил Учителя, когда решил покончить с собой?!
— Что тут началось, — продолжал офицер, — ведь часть персонала была зомбирована. Да! Да! А вы не знали? Несколько человек покончили с собой прямо на посту.. Вспыхнул жуткий пожар сразу в трех местах. Мы оттащили с напарником мертвое тело подальше от огня, в глубь сада, но огонь был так силен, что пришлось опустить его в воду, на дно фонтана. Помните в саду? Круглый фонтан с каменной чашей…
Он все-таки утонул. Как и я! И лежал на шахматном дне. Только меня откачали. Случившееся отдалось в душе рыдающим эхом.
— Тсс… — я дал знак офицеру молчать.
Из больницы вышла женская фигура в белом халате. Постояв с минуту на крыльце, она быстрой походкой устремилась к рощице. Я уже думал, что мы разоблачены. Но она остановилась в нескольких шагах и, присев на корточки, принялась украшать азалиями крохотный холмик свежей земли. Я узнал медсестру Эллен… даю голову на отсечение, что это была могила «моей киски».
Идиот! Это могила мага, Герман! И проклятый сиамец — есть отражение смерти великого ясновидца на твоей жизни. Вот почему у тебя до сих пор ноет затылок от кошачих когтей.
— Скажите, — обратился я шопотом к К., — что вы там видите?
— А, — тихо рассмеялся тот, — у меня бывает тоже самое: я в порядке? Или уже спятил? Ку-ку… Я вижу симпатичную блондиночку в халате и шапочке медсестры, которая украшает цветами холмик земли. А вы?
— То же самое, — я облегченно вздохнул. Снова и снова над парком чиркнули молнии, но гроза никак не занималась небесным огнем. Только сухо чмокнули по листве несколько капель и украсили листья лунными мочками.
Постояв у печальной могилы, медсестра вернулась в корпус.
— Так Учитель мертв? — я никак не мог и не хотел поверить в непоправимое.
— Да. Мы все присутствовали на кремации. Так решило начальство. Он горел почти два часа. Но зато все убедились — гений подох.
— Но кто тогда скажет, кто я! — прошептал я с отчаяньем — Что я здесь делаю? На этом свете? Каким чертом ли, ветром ли меня занесло в институт?!
— Не знаю, — К. пожал плечами, — но по слухам вы сильный медиум, Герман. И Эхо нашел вас в тюряге.
— В тюрьме? — взмолился я, — что еще вы слышали про меня?
— Очень мало… Вам влепили большой срок за махинации. Вы — букмекер. Срывали крупные ставки на ипподроме. Снюхались с жокеями. Ворочали большими деньгами. Чувствовали лошадей и умели угадывать выигрыши в забегах… все такие люди идут на особый учет, и Эхо вас легко отыскал… Пожалуй, все.
— Но почему я ничего не помню!
— Это случается с медиумами. Когда прошлое начинает мешать, медиум его забывает напрочь. Не вы один такой. Даже сам Эхо свихнулся в конце концов и малость спятил. Вы же видели сам, Герман, его измучила мания преследования. Помешался на какой-то Герсе! Он совершенно забыл, что в семьдесят втором году, по заданию Лубянки раскрыл двух наших перебежчиков на Запад. Они шпионили в Австралии, а затем решили делать ноги и разыграли собственную гибель. Имитация была что надо. Очень тонкая. Их считали покойниками два или три года. Но были какие-то сомнения в гибели и заказали проверку на подлинность смерти нашему институту. Эхо блестяще справился с задачей. Тогда он был в полном расцвете сил, не то, что в последнее время! Он отыскал ловкачей в Европе, увидел где они и чем занимаются.
Показал точные координаты и подписал агентам высшую меру. Их нашли и ликвидировали… Так вот, эта операция возмездия носила кодовое название «Гepca».
— Он ни разу не сказал об этом!
— Говорю, вам, он малость спятил. Все время искал какую-то мифическую Терсу! И все то время, что искал ее, то самое дело лежало у него на рабочем столе! Он сам дал той операции возмездия такое название…
— Проклятье! — в отчаянии я кусал пальцы. Эту напку я видел, видел! На рабочем столе в его кабинете, сам читал титульный лист. Но чтобы заглянуть? Или спросить?
— Мелкие пустяковые порезы… да еще пара царапин на шее. Ваш любимец изо всех сил цеплялся за жизнь. Я извлек три кошачьих когтя из вашего затылка.
И я снова рассыпал весь картофель на пол!
— Это была моя порция, — укоризненно сказала сестра.
Я пошел пятнами от досады.
— Мы сделали вам укол от столбняка, а ваше сокровище, увы, сожгли в крематории. Таков порядок, мистер Радоф.
И они переглянулись с сестрой.
Тут что-то нечисто, подумал я, перехватив эти быстрые взгляды. И тут же получил подтверждение своей догадки — доктор огорошил следующими словами:
— Мистер Радоф, с вами хотел бы поговорить инспектор нашей полиции. Я сообщил ему, что вы проснулись, и сейчас он заглянет к вам.
— …у меня кружится голова, — я изобразил боль на лице и тут — бац! — из под моей подушки на пол плюхнулась книжка. Доктор поднял ее. Это было карманное издание «Лолиты» с голенькой нимфеткой на обложке.
— Хм, — усмехнулся доктор, — я вижу, вы вполне здоровы.
Ну все как нарочно! То медсестра входит в тот момент, когда я насвистывал, то валится на пол первая тарелка с картофелем-фри, за ней — вторая, то наконец шлепает в самый неподходящий момент книжка, которую я не читал. Закон подлости…
Судя по тому, как покраснела медсестра, это ее ночное чтиво во время дежурства: больной спит, и самое удобное место спрятать ароматное чтение от чужих глаз — под подушку спящего!
Доктор вернул книгу и погрозил острозаточенным пальцем:
— Инспектор уже здесь. Он всю ночь провел в машине, чтобы сразу поговорить с вами.
Кажется я в опасной ловушке, и все на самом деле далеко не так безоблачно и солнечно, как хочет казаться. Делаю покорную физиономию; «Доктор, моя смерть будет на вашей совести.»
Медсестра пригласила в палату плотного пожилого господина с типичной внешностью чиновника, придвинула пустой стул к моей постели и оставила нас вдвоем.
Я приготовился черт знает к чему, но чиновник зашел совсем с другой стороны.
— Вам знаком этот человек? — и он показал мне фотографию моего помощника-офицера с «Посейдона».
— Что с ним?
— Извините, здесь вопросы задаю я.
Это была увеличенная низкого качества фотография с российского заграничного паспорта… следовательно другими снимками он не располагает, но если паспорт цел, значит офицер тоже уцелел и спасся, но… фотографию показывают только в том случае, если человек уже мертв… следов воды на снимке не видно… значит, еще день, два тому назад человек был жив.
Я задумался — если скажу, что не знаю, то, возможно, разговор на этом кончится. А я должен знать что случилось, чтобы сделать правильные выводы.
— Да, я кажется видел его на корабле… И все-таки в чем дело? Почему я его должен знать, инспектор?
— У нас есть подозрение, что этот человек хотел вас застрелить.
— Меня?! Но я с ним даже не знаком, — похолодел я. Неужели генерал отдал приказ о моей ликвидации?!
— Мы установили только несколько фактов, он как и вы, мистер, (инспектор не называет мое имя, уверен, что оно вымышлено) гражданин России и плыл с вами на корабле в составе одной туристической группы. Это мы проверили в турагенстве. И он занимал каюту недалеко от вас, и так же как вы имел билет на пол-тура. Мы обнаружили билет в его бумажнике..
— Он что мертв?! — перебил я.
— Да, к сожалению, мертв… так вот, мистер, мы обнаружили билет в его бумажнике, а так же все копии счетов на сделанные им траты. Возможно это работник русских спецслужб?
Чиновник сделал выразительную паузу и спокойно поглядел противным глазом, давая понять, что прекрасно знает, что я за птица. Знает, но не имеет против меня козырной карты.
— Почему спецслужб? — спросил он сам себя, — потому что у них принято сохранять счета и билеты для того, чтобы показать в отчете все денежные траты в командировке для кассы…
«А ты вовсе не дурак», — подумал я.
— Ему повезло, он был подобран в море спасательным судном, доставлен в Стокгольм, но благополучно сбежал из больницы, и был обнаружен уже здесь. Под вашими окнами, разорванный на куски.
Я сделал удивленное лицо: кем?
— Пантерой… Я в своем уме, мистер; и пантера — не плод моего воображения. Случилось нечто совершенно невероятное. Последние две недели у нас гастролирует передвижной цыганский цирк из Румынии. И с большим успехом. У нас на острове, в городке, мало развлечений. Передвижной шапито поставлен как раз недалеко от больницы, на окраине. Тут же рядом располагались автобусы для актеров и небольшой зверинец, откуда накануне сбежал павиан…
— Павиан! — вскрикнул я, еще сам не зная почему!
— Сейчас все будет ясно. Так вот, ваш убийца прибыл на остров под вечер, на пароме с материка. Припарковал машину у входа в больницу, на стоянке и, обойдя стороной домик дежурного, проник в больничный парк, прошел к вашему корпусу и затаился в маленькой рощице декоративной вишни прямо напротив вашего окна на втором этаже больничного корпуса. (Я перевел дыхание). По всему видно, что он хорошо знал, где именно вы находитесь, хотя в регистратуру не обращался. Начинало темнеть. Он ждал, когда погаснет свет в вашем окне — знак того, что дежурная медсестра ушла в приемный покой. Но тут ему не повезло. Можно даже сказать так — катастрофически не повезло! Бежавший павиан из цирка случайно выбрал для своего убежища ту же самую рощицу напротив корпуса. Он увидел человека и спрыгнул ему на голову. Ведь павиан был ручной обезьяной. (Вспомнил! Я на миг закрыл глаза.) Киллер был так напуган, что выстрелил в павиана из пистолета с глушителем. Звук выстрела, разумеется, никто не слышал. Но ваш преследователь не убил, а всего лишь ранил павиана. Ранил, и тем самым разозлил обезьяну. Что она сделала? Павиан повел себя как разумное и мстительное существо. Вы не поверите, мистер! Он вернулся к цирковому зверинцу и открыл клетку с пантерой. Это случилось около полуночи. Актеры отдыхали, и никто не заметил обезьяны у клетки. Черная пантера — молодая самка, страшное, крупное животное оказалось на свободе. Она была вольна бежать в любую сторону, но пошла по следу, который оставили капли крови раненой обезьяны. Запах и цепочка меток на земле привели ее к больничному парку, к той самой рощице, где укрывался ваш убийца. В ту ночь все было словно против него! Словно он был обречен. (В этом месте рассказа я нечаянно столкнул чашку из-под кофе со столика, и она разлетелась вдребезги! Инспектор усмехнулся: я с головой выдал свое тайное волнение.) Тем временем, убийца отыскал садовую стремянку и приставил ее к вашему окну. Оно было раскрыто. Свет не горел. Он стал подниматься по ступенькам, и тут-то она его настигла. Возбужденная свежей кровью кошка прыгнула ему на спину и перекусила горло. Он даже не вскрикнул. Не успел, — так силен был бросок пантеры. Но это еще не все, мистер… — инспектор демонстративно заглянул в блокнот на коленях, — мистер Радоф. Вы наверное родились в рубашке. (Я похолодел). Пантера с макушки лестницы прыгнула в открытое окно, в вашу палату. Слава богу, что вы были в глубоком сне после шока и не подавали никаких признаков жизни. Судя по следам, зверь вел себя очень аккуратно. Не забывайте, это все-таки дрессированное животное, а не дикий зверь. Она обнюхала вашу постель, прошла к двери, попыталась открыть ручку лапой, затем выпрыгнула в окно назад в парк. Приземлившись, она угодила лапами в тело человека и вдруг принялась с ревом рвать его на части. . Она оторвала ему руки, сняла скальп, содрала со спины ленту кожи в полметра длиной, наконец отгрызла голову и закатила ее в клумбу азалий. (Глаза инспектора сверкали от возбуждения.) Только тут рев зверя услышали санитары, вызвали полицию, те в свою очередь — дрессировщика. Пантера легко подчинилась кнуту, и зверя вернули в клетку.
— Я ничего не помню! — мой лоб покрылся мелким потом. Я стал в конце концов соображать, что все это значит, и какой смысл скрыт в рассказе инспектора уголовной полиции острова Форе? Форей?
— Вам невероятно повезло, вашему врагу — нет, — чиновник ел меня глазами, — Итак, подведем итоги. Кто-то очень ждет вашей смерти, очень… Вам, конечно, не известно, кто этот человек? (Я согласно кивнул: нет.) Вы, разумеется, не знаете, с какой целью он хотел нанести вам визит столь странным способом, имея в руках русский пистолет «ТТ» — 7,62 калибра — так?
Я опять кивнул. Я понял — полицейский чиновник явился ко мне исполнить формальности. Эта смерть российского подданного с целью покушения на жизнь другого российского гражданина нисколько не занимала шведа — речь идет всего лишь о соблюдении необходимых пунктов дознания. Уже к обеду он закроет дело и уйдет в паб, побаловаться пивком.
— Вот и отлично! — он встал, разминая ноги. — Когда вы нас покидаете?
— Я долго не задержусь, инспектор. Надеюсь, завтра.
— Я тоже надеюсь, — он улыбнулся понимающим взглядом и выходя из комнаты бросил, — Только не стойте долго у окна, мистер Радов, — простудитесь.
Он явно издевался.
Я с облегчением откинулся на подушку и вперил глаза в одну точку, мозг работал с холодным натиском: при словах инспектора о ручном павиане, свет озарил мою память, и я вспомнил, почему его жуткий рассказ кажется мне где-то слышанным. Ну конечно же! И ручной павиан, и пантера, и проклятый доктор Ройлотт, Гримсби Ройлотт! и сестра Эллен, Эллен Стонер! И цыгане! — все это отражения магической страницы из проклятого рассказа Конан-Дойла о змее, «Пестрая лента»! Недаром, проглядывая роковую книжечку Герсы на корабле и увидев взрослую страничку в детской книжке я заметил подчеркнутую карандашом фразу; на вопрос Холмса о том есть ли в доме кошка, Эллен отвечала: НЕТ, КОШЕК МЫ НЕ ДЕРЖИМ. ЗАТО У НАС ЕСТЬ ПАНТЕРА И ПАВИАН…
А все это нагромождение совпадений, отражений и подобий означает только одно — Гepca где-то рядом!: — и на меня упала тень ее магической обороны. Ведь недаром Учитель объяснял, что мы с ней зеркальные двойники.
Но!
Но почему на меня упала тень ее обороны, а не свет яростного нападения? Почему я все еще жив? Даже пантера только обнюхала мою постель?
Вывод может быть только один: она рядом и она взяла меня под защиту… Но почему я взят под ее опеку? Почему?
Я спустил ноги на пол и, стараясь не угодить в осколки чашки, встал во весь рост. В коленях еще таяла слабость, но столь долгий сон и сэндвич пошли мне на пользу — я был в силах сбежать. Подойдя к окну, я внимательно оглядел живописные окресности: аккуратный больничный сад с дорожками из белого гравия, кусты цветущих магнолий и жасмина, уютные скамеечки… а вот и та самая роковая купа декоративных вишен, где павиан прыгнул на голову убийцы. Офицер мог получить сведения о моем местонахождении в штабе спасателей. Столь масштабная катастрофа не могла обойтись без такого вот органа, куда стекаются сведения о всех кто погиб или чудом остался жив… Но санкцию на мою ликвидацию мог дать только сам генерал. Что случилось?!
Продолжая озирать окрестности я увидел сливочный домик у въезда на территорию больницы, а дальше — место для парковки автомобилей, где несчастный офицер оставил свою машину… Девушка-садовница хлопотала над клумбой белоснежных азалий, куда позапрошлой ночью пантера закатила человеческую голову и помяла стебли, испачкала кровью снежные пальцы цветов… Мой взгляд устремился вдаль — через зеленые холмы — и облетел панораму маленького городка в лощине, зацепил глазом конус пестрого шапито на окраине, там притаилась черная смерть… унесся к сладкой дали меловых террас в поисках моря, но из окна его не было видно, только омытое блеском небо говорило о близости водного зеркала.
Но как я ни пытался унять волнение — напрасно! Я был в полном отчаянии: почему Эхо принял решение меня уничтожить? Любимый учитель — против любимого ученика?! Что стряслось за те несколько дней, что мы не виделись? Неужели он так разъярился тем, что я не прикончил Герсу, и не смог — не смог! — ее увидеть…
— Мистер Радоф! — вошла медсестра, — немедленно в постель! Вы еще не окрепли… Вы опять насвинячили?
Вид осколков от чашки привел ее в ужас.
— Простите, сестра! Все валится из рук! Никогда раньше такого не было! Простите… я сам уберу.
Я так взмолился, что она сжалилась:
— Я вижу вам не везет в мелочах, что ж, лишь бы везло в крупном.
— Эллен, скажите, кто еще из пассажиров «Посейдона» есть в вашей больнице?
Это был первый правильный вопрос, который я задал с утра.
— Кроме вас еще пять человек.
— А есть среди них красивая девушка? Лиза Розмарин? Мы с ней знакомы…
— Нет, нет мистер Радоф. Все пятеро — мужчины. Но их положение не так хорошо как у вас… Может быть спросить в женском отделении?
— Ради бога, узнайте! Мне это очень важно!
— Хорошо, не волнуйтесь.
— А бассейн у вас есть? — я влез под простыню.
— Нет. Но есть в городе. И вас тянет к воде?! — она была поражена.
— Нет. Просто к слову пришлось… А как зовут доктора Ройлотта? Гримсби?
— Нет, его зовут Гариссон. Гариссон Ройлотт.
Тут вышла промашка, но совпадение заглавных букв имени не могло быть случайным… в истории доктора-убийцы были замешаны две жертвы, две сестры-близняшки Эллен и Джулия…
— Скажите, Эллен, у вас есть сестра?
— Да… была, — по лицу рыжухи скользнула тень.
Я понял, что вышел на след семейной тайны: в тексте Джулию укусила болотная гадюка, которую доктор Ройлотт держал в сейфе.
— Ее звали случайно не Джулия?
— Нет. Джоанна.
И опять повторилось совпадение первых букв имени! И это не могло быть случайностью… все пронизано величайшим символизмом говорил маэстро… а случайность — только лишь не понятая закономерность!
— Скажите от чего она умерла?
— Почему вы спрашиваете? — голос медсестры дрогнул еще заметней, выдавая семейную драму.
— Хотите я скажу сам, — и не дожидаясь согласия, — ее укусила змея. Ведь так!?
Медсестра отшатнулась к стене.
— Да… это случилось пять лет назад. Джоан связалась с хиппи и с друзьями-паломниками уехала в Индию. Змея укусила ночью, в палатке, в лагере под
Калькуттой. Укус болотной гадюки оказался смертельным… Вы опасный человек, мистер Радоф!
— Вы были близнецы? Не так ли?
Ничего не ответив, она поспешно вышла из палаты. На лице — глубокий испуг.
Итак, все сомнения рассеялись — ты в опасности, Герман!
Какие выводы можно сделать из всех этих примет?
Во-первых, налицо эффект присутствия Герсы. Сестры Стонер из «Пестрой ленты» были близнецами, а проклятый доктор Ройлотт до своего возвращения в Англию жил в Индии, в Калькутте. Именно оттуда он привез в усадьбу экзотических зверей — пантеру и павиана, которые по ночам бродили вокруг дома. Тут же, неподалеку от усадьбы Ройлотта, цыгане разбили свой табор.
Во-вторых, это кишение совпадений, эта густая тень присутствия Герсы лично тебе, Герман, — вот так номер! — никак не угрожает. Наоборот — есть все признаки того, что ты— вдруг! с чего бы? — взят под ее магическую защиту. Тебя не смог прихлопнуть офицер службы безопасности! Профессионал экстра-класса. По чудесному стечению обстоятельств его разорвала пантера в тот самый миг, когда он готовился спрыгнуть в твое окно, вооруженный пистолетом с глушителем. Такие штучки происходили раньше только с Герсой… Наконец — признался я сам себе — ты ничем ей не угрожаешь, Герман. Вспомни рассказ Марса о том упрямом придурке наркологе, который решил было прикончить Лизу Розмарин, вышел из дома, сел в машину и упорно двигался к цели, к загородному охотничьему домику несмотря на дикое количество предостережений и препятствий, пока наконец не угодил под слетевший ковш экскаватора и не превратился в фарш. Да, если бы ты был по-настоящему опасен для Герсы, Герман, тебя бы… тебя бы разорвала на куски мальтийская болонка за ужином на корабле, или бы задушил электрополотер в стальном пенале, где ты прятался от гостей в кают-компании!
Следовательно — третий вывод — на тебя нападает твой бывший учитель, Герман! Берегись, за упавшей на землю тенью врага всегда следует нападение. И тот, кто послал офицера из Стокгольма срочно прикончить меня, уже знает, что раз офицер не вышел на связь и не доложил о выполнении приказа, значит, я уцелел, и сегодня же повторит нападение! Ночью!
Единственное, что я никак не мог объяснить — это появление сиамского кота, который оказывается умер на моих руках… но я чувствовал, что вскоре смогу раскусить и эту загадку… Так оно и вышло.
Во время вечернего обхода я попытался убедить доктора Ройлотта сегодня же выписать меня из больницы, но тот решительно отказал, пообещав сделать это — возможно — завтра.
Его решение связало меня по рукам и ногам. Бежать в больничном халате? На острове посреди моря? Без документов и денег? Да вы смеетесь!
Оставалось одно — готовиться к визиту очередного убийцы.
После отбоя, около двенадцати, мне удалось обмануть бдительность санитаров и выйти в больничный сад. Стояла тихая лунная ночь. Воздух был по-морскому свеж и прохладен. Все мое оружие — зажигалка «Ронсон»! С бьющимся сердцем я прошел в пеструю темноту рощицы из декоративных вишен пополам с кустами лавра, что росла напротив моего окна.
На кожу легла узорная ткань лиственной тени.
На лицо наделась полумаска из черного бархата.
До полночи осталось полминуты. Все чувства тревожно раскрыты ночными цветами… ага! Началось. Первым признаком нападения стало легкое падение гусеницы на голову. Не удержавшись на волосах, она скатилась на шею, прямо за ворот больничного халата, и принялась там гадко сучить лапками и колоться щетинками. Но как стали липнуть ко мне всякого рода мелкие гадости! Два раза опрокинуть на пол картошку-фри! Раскокать чашку из под кофе! Преодолев отвращение, я вытащил голыми пальцами волосатую змейку и отшвырнул в сторону. Не тут-то было. Гусеница успела прилепить к коже клейкую нить и сейчас болталась в воздухе, корчась и кривляясь перед глазами. Мне на голову свалилась всего лишь мохнатая гусеница бражника — и такой вопль в душе! Можно представить чувства того бедолаги, которому на башку спрыгнула волосатая обезьяна…
Знак надвигающегося нападения проступил в мягкой и смутной форме намека.
Я стоял, стараясь намертво слиться с тенью.
Сейчас самое время появиться признаку автомашины, подумал я, и вскоре расслышал шум мотора со стороны шоссе из городка. По купам деревьев ясно скользнул луч от фар. Взвизгнули тормоза. Хлопнула дверца. Кто-то оставил машину на парковочной площадке у ворот больницы.
Я ждал, что враг повторит маневр первого убийцы и затаится сначала в моей рощице, напротив окна, где я специально раскрыл створки и, погасив верхний свет, оставил только слабое дрожание ночника, но… но тень человека с закрытым зонтиком в руках прошла прямиком к стене больничного корпуса и остановилась под моим окном. Это был молодой высокий мужчина в светлом летнем костюме. Длинный зонтик — трость — он держал в левой руке. Я не могу понять его действий. Вот он нагибается к земле и… и бросает в окно маленький камешек. Дзынь! Я слышу его отчетливый шопот: Герман!.. Герман. Еще один камешек летит в стекло.
Нет, убийцы так себя не ведут, убийца ни за что не выдаст своего присутствия — и я на цыпочках подкрался к незнакомцу.
— Эй, друг! — риск конечно.
Пришелец резко оглядывается и я узнаю офицера из Волчьего логова, того самого проштрафившегося офицера охраны генерала, которого Эхо приказал расстрелять после случая с нападением гюрзы. Если бы не мое заступничество, его бы наверняка расстреляли. Не стану называть полностью его имя. Обозначу его только буквой — К.
— Вы! — он улыбнулся, — Слава Богу, вы живы. — и К. протянул руку для рукопожатия.
— Руки за спину! Или стреляю! — блефовал я.
— Не пугайтесь, — он выполнил мое приказание, — Ради бога, не пугайтесь, Герман! Я не причиню вам вреда. Нет, нет! Я искал, чтобы отблагодарить вас. Если бы не ваше заступничество. Тогда. Меня бы, наверняка, пустили в расход. Я обязан вам жизнью. Я приехал спасти вас. Слово офицера!
Я тщательно обыскал К. — оружия при нем не было.
— Пройдемте в тень, — я кивнул в сторону рощицы, — здесь мы как на ладони.
Я сразу безоговорочно поверил словам К. Даже больше, был рад появлению человека, который обязан мне своей жизнью.
— Что случилось? — мы остановились под навесом деревьев.
— Генерал мертв!
— Что?! — я был так потрясен, что потерял дар речи.
— Он покончил с собой, выбросился из окна кабинета на асфальт. Четыре этажа! Умер мгновенно.
— Когда?! — над парком чиркнула далекая молния. В небе над островом собиралась ночная гроза.
— Трое суток назад. Его уже кремировали.
— Господи! — я осиротел, — вы совершенно уверены в этом?!
— Разумеется… Я могу закурить?
Я согласно кивнул: «И мне одну сигарету». Он стал прикуривать. Когда огонек зажигалки осветил ладони, я обратил внимание, что пальцы обеих рук К. пестрят заплатками свежего пластыря.
— Я как раз дежурил в ту ночь по первому блоку. Наблюдал на пульте охраны наружной стены института. Шел сильный дождь. Я не сразу заметил, что он распахнул окно. Но что толку! Человек решил свести счеты с жизнью! Эхо выпрыгнул из окна и полетел прямо вниз головой на прогулочную дорожку во внутреннем дворике. Бац! Камеры все засняли… Я был первым, кто подбежал к телу. Кошмарная картина — череп всмятку, все тело еще ходит ходуном, как кисель. Дождь льет прямо в рот. Он был совершенно гол! И выпрыгнул с котом на руках. Тот тоже сдох. Видимо, он сначала его придушил. Для кошек четыре этажа не высота… Ффуй! Я закрыл генералу глаза. Вот этими самыми руками.
Я обмер: неужели это я, я! — убил Учителя, когда решил покончить с собой?!
— Что тут началось, — продолжал офицер, — ведь часть персонала была зомбирована. Да! Да! А вы не знали? Несколько человек покончили с собой прямо на посту.. Вспыхнул жуткий пожар сразу в трех местах. Мы оттащили с напарником мертвое тело подальше от огня, в глубь сада, но огонь был так силен, что пришлось опустить его в воду, на дно фонтана. Помните в саду? Круглый фонтан с каменной чашей…
Он все-таки утонул. Как и я! И лежал на шахматном дне. Только меня откачали. Случившееся отдалось в душе рыдающим эхом.
— Тсс… — я дал знак офицеру молчать.
Из больницы вышла женская фигура в белом халате. Постояв с минуту на крыльце, она быстрой походкой устремилась к рощице. Я уже думал, что мы разоблачены. Но она остановилась в нескольких шагах и, присев на корточки, принялась украшать азалиями крохотный холмик свежей земли. Я узнал медсестру Эллен… даю голову на отсечение, что это была могила «моей киски».
Идиот! Это могила мага, Герман! И проклятый сиамец — есть отражение смерти великого ясновидца на твоей жизни. Вот почему у тебя до сих пор ноет затылок от кошачих когтей.
— Скажите, — обратился я шопотом к К., — что вы там видите?
— А, — тихо рассмеялся тот, — у меня бывает тоже самое: я в порядке? Или уже спятил? Ку-ку… Я вижу симпатичную блондиночку в халате и шапочке медсестры, которая украшает цветами холмик земли. А вы?
— То же самое, — я облегченно вздохнул. Снова и снова над парком чиркнули молнии, но гроза никак не занималась небесным огнем. Только сухо чмокнули по листве несколько капель и украсили листья лунными мочками.
Постояв у печальной могилы, медсестра вернулась в корпус.
— Так Учитель мертв? — я никак не мог и не хотел поверить в непоправимое.
— Да. Мы все присутствовали на кремации. Так решило начальство. Он горел почти два часа. Но зато все убедились — гений подох.
— Но кто тогда скажет, кто я! — прошептал я с отчаяньем — Что я здесь делаю? На этом свете? Каким чертом ли, ветром ли меня занесло в институт?!
— Не знаю, — К. пожал плечами, — но по слухам вы сильный медиум, Герман. И Эхо нашел вас в тюряге.
— В тюрьме? — взмолился я, — что еще вы слышали про меня?
— Очень мало… Вам влепили большой срок за махинации. Вы — букмекер. Срывали крупные ставки на ипподроме. Снюхались с жокеями. Ворочали большими деньгами. Чувствовали лошадей и умели угадывать выигрыши в забегах… все такие люди идут на особый учет, и Эхо вас легко отыскал… Пожалуй, все.
— Но почему я ничего не помню!
— Это случается с медиумами. Когда прошлое начинает мешать, медиум его забывает напрочь. Не вы один такой. Даже сам Эхо свихнулся в конце концов и малость спятил. Вы же видели сам, Герман, его измучила мания преследования. Помешался на какой-то Герсе! Он совершенно забыл, что в семьдесят втором году, по заданию Лубянки раскрыл двух наших перебежчиков на Запад. Они шпионили в Австралии, а затем решили делать ноги и разыграли собственную гибель. Имитация была что надо. Очень тонкая. Их считали покойниками два или три года. Но были какие-то сомнения в гибели и заказали проверку на подлинность смерти нашему институту. Эхо блестяще справился с задачей. Тогда он был в полном расцвете сил, не то, что в последнее время! Он отыскал ловкачей в Европе, увидел где они и чем занимаются.
Показал точные координаты и подписал агентам высшую меру. Их нашли и ликвидировали… Так вот, эта операция возмездия носила кодовое название «Гepca».
— Он ни разу не сказал об этом!
— Говорю, вам, он малость спятил. Все время искал какую-то мифическую Терсу! И все то время, что искал ее, то самое дело лежало у него на рабочем столе! Он сам дал той операции возмездия такое название…
— Проклятье! — в отчаянии я кусал пальцы. Эту напку я видел, видел! На рабочем столе в его кабинете, сам читал титульный лист. Но чтобы заглянуть? Или спросить?