Коул Аллан. История воина (Далекие Королевства - 2)

   "Уехала повидать мать. Вернусь в полнолуние. Капитан должна поставить выпивку всем стражницам. С любовью и слюнявыми поцелуями,
   Полилло".
   Я ухмыльнулась, зная, что это записка для моих глаз и для моего кошелька. День свидания должен был наступить уже скоро. Чувствуя себя гораздо лучше, я отправилась домой.
   Мое хорошее настроение, однако, исчезло к утру. Я проснулась с ощущением, что время уходит. Не жалея лошади, я поскакала к дому Маларэна. Чем ближе я подъезжала, тем больше крепла моя решимость заставить его принять меня. Никому не докладываясь, я постучала в дверь. Вышедший слуга пытался сказать, что хозяина дома нет, но я отпихнула его с дороги и стала громко звать Маларэна, пока он, моргая, не вышел из своего кабинета. Не утруждая себя извинениями, я втолкнула его назад в комнату, заставила сесть и рассказала все с начала до конца. На это ушло несколько часов. Когда я наконец замолчала, он посмотрел на меня как на сумасшедшую.
   - И ты хочешь, чтобы я повторил все это перед магистрами? - ужаснулся он. - Сказать им, что, несмотря на все доказательства, один из архонтов выжил? И что мне поведала об этом женщина, которая никогда не была магом и вдруг заявляет, что у нее появился великий талант к волшебству?
   Он вздохнул, качая головой.
   - Я не могу сделать этого, дорогая. Это повредит твоей репутации.
   - К чертовой матери мою репутацию! - взорвалась я. - Я поклялась умереть за Ориссу, если необходимо. А теперь, когда городу грозит страшная опасность, почему я должна бояться оскорблений? Я хочу слушаний! Я требую, чтобы мне позволили выступить на слушаниях перед магистрами и Советом воскресителей. Мое право и долг как командира маранонской гвардии - доложить о задании. Нас послали по их приказу. И благодаря их приказам нас вернулось только двадцать.
   Он сдался и сказал:
   - Ладно, я попробую что-нибудь сделать.
   Я пришла в ярость.
   - Не попробуешь! Тебе придется сделать кое-что большее! Ты, кажется, не понимаешь, что архонт теперь сильнее, чем когда-либо. Будь здесь Гэмелен или Амальрик, вы бы забегали.
   - Да, да, - сказал он. - Успокойся, Рали. Я немедленно займусь этим.
   Прошло еще некоторое время. Потом наконец от Маларэна пришло сообщение - магистры и воскресители согласились выслушать меня, но сначала им нужен письменный доклад, чтобы детально его изучить. Как все эти бюрократы любят выражение "но сначала"! Его не используют только сборщики налогов. Я корпела над докладом несколько дней, переписывала свои аргументы несколько раз, пока все не стало абсолютно ясным. Отправив доклад, я приготовилась долго ждать, но, к моему удивлению, ответ пришел быстро - я должна была выступать в первый день полнолуния, то есть через неделю. В семье никто не обсуждал со мной подготовку доклада. Когда я сказала Порсемусу, что буду выступать, и, возможно, это вызовет неприятности, он сказал: "Тебе виднее, Рали". Этот ответ меня так обрадовал, что я даже подумала, не заболел ли он.
   Когда настал день выступления, я привела себя в порядок с особой тщательностью. Сначала я долго мылась в пенной ванне. Потом остригла и подкрасила ногти, подстригла под шлем волосы, для блеска натерла маслом ремни формы, отполировала все металлическое, что на мне было, к ножнам прицепила новый ремень. Когда я оделась, все на мне блестело - от девственно белой туники до натертых башмаков. Даже мои обнаженные ноги и руки блестели золотисто-коричневым загаром.
   Выходя из виллы, я заколебалась, подумав, что неплохо было бы посетить могилу матери - на счастье. Но когда я вошла в ворота, я уже знала, что что-то не так. Сад был раньше милым и родным, теперь он казался холодным совершенством. Камни были покрашены белой краской, трава аккуратно подстрижена, деревья посажены по линейке, и если встать за одним, другие были не видны. Цветы тоже как будто сеял геометр. Я стояла там, потрясенная, и думала, что Амальрик сошел с ума, раз решил разрушить наш старый фамильный сад, в котором мы играли детьми. И еще я заметила, что в саду больше не было никакого запаха. Воздух был теплым, но где аромат роз, сандала и фруктовых деревьев? И здесь всегда было полно птиц, а теперь чирикает только одинокая пичуга, и где-то жужжит единственное насекомое. Я ускорила шаги, приближаясь к повороту, за которым находилась гробница. Там меня ждало еще большее уродство. Простой неотесанный камень исчез. Исчезли и розовые кусты, бросавшие на него тень, и маленький музыкальный фонтан. Вместо этого там стояла большая статуя моей матери. О да, статуя очень была похожа на оригинал, а мать была красавицей, поэтому я не могу назвать этот памятник уродливым. Но в ее взгляде было что-то мученическое, а мать ненавидела такие вещи.
   Я принялась звать Порсемуса, и он прибежал рысцой. Я яростно спросила:
   - Что вы наделали?
   - В чем дело, Рали? - испугался он.
   - Могилы матери нет, - крикнула я, - а вместо нее эта страшная штука.
   Порсемус тупо уставился на статую, словно видел ее в первый раз.
   - Амальрик знает об этом?
   Порсемус уже пришел в себя и улыбнулся.
   - Конечно, знает. Ведь это его дом.
   - Не могу поверить, чтобы он позволил это сделать, - говорила я. Наверное, вы сделали это, когда его не было.
   - Да, так и было, - согласился Порсемус, почему-то явно чувствуя облегчение. - Мы хотели преподнести ему сюрприз. Ему понравилось. Жаль, что ты недовольна.
   Я больше не стала его слушать, развернулась и вышла из сада, шепча ругательства под нос. Мне предстояло ехать все на той же бедной лошади, которую я немилосердно гнала к Маларэну. Я ожидала, что лошадь будет бояться меня, когда я возьму повод из рук конюха. Но она отреагировала вполне спокойно, что еще больше меня взбесило. Я хотела пришпорить ее, чтобы она бежала галопом, но потом поняла, что хочу сорвать гнев на бессловесной твари. Поэтому я дала ей шенкелей, и лошадь понесла меня гладкой рысью прочь от виллы. Я попыталась успокоиться - этот день был для меня очень важен. Оставалось надеяться, что утренняя неприятность будет единственной. Час спустя меня ввели в главный зал Цитадели Магистрата, я наблюдала, как правители города входят один за другим и занимают свои места. Больше никого не было, так как заседание объявили закрытым. Всего их было семь - пятеро магистров и два моложавых представителя Совета воскресителей, которых я видела впервые. Магистров я знала всех. Маларэн, севший с краю, дружески улыбнулся мне.
   Сердце у меня ушло в пятки, когда я увидела, как до боли знакомая фигура занимает почетное место главного магистра в центре. Это был Джинна! О боги, как этот негодяй смог пролезть в Совет? Но сделать уже ничего было нельзя. Оставалось рассчитывать на здравый смысл остальных. Я сосредоточилась и начала речь.
   - Милостивые государи! Я принесла вам дурные вести. Миссия, которую вы мне поручили, осталась невыполненной, несмотря на отчаянные усилия маранонской гвардии. Чтобы выполнить нашу задачу, мы долго плыли на запад и побывали в таких местах, куда ориссиане раньше не заплывали. Мы сражались с дикарями и другими враждебными силами. От вашего имени и от имени Ориссы мы установили дружеские отношения с далеким королевством Кония, где ждут наших эмиссаров, чтобы начать торговлю. Конийцы - богатый и добрый народ, и запад теперь открыт для нас, но я вынуждена с горечью вам сообщить, что этот успех - ничто по сравнению с нашей неудачей.
   Архонт Ликантии ускользнул от нас. Нас вернулось только двадцать, господа! Двадцать из всех тех, кто отправился в погоню два года назад. Я осталась в живых только потому, что мои сестры стражницы не колеблясь отдали жизнь за наше общее дело.
   Господа, Орисса стоит перед лицом величайшей опасности. В данный момент архонт разрабатывает план, чтобы уничтожить нас. Великий Гэмелен - самый выдающийся из воскресителей Ориссы - отдал свою жизнь для того, чтобы я могла предстать перед вами. Я сожалею, что боги не оставили его в живых - он бы лучше донес до вас весть о том, какая опасность нам всем грозит. Так знайте же, господа, мирные дни еще не настали! Наш величайший враг жив, и очень скоро он нападет.
   Я так сконцентрировалась на своей речи, что не следила за реакцией слушателей. Но закончив, я посмотрела на них и увидела пустые лица. Словно я не говорила ни слова!
   После длинной паузы Джинна кашлянул. Одарив меня своей хищной улыбкой, он сказал:
   - Отличный доклад, капитан Антеро. Вас можно поздравить. Разрешите мне первым выразить соболезнования по поводу смерти благородных женщин, погибших за Ориссу.
   Остальные члены Магистрата издали какие-то скорбные звуки. Я почувствовала, как во мне закипает кровь, гнев молотом бил в висках. Джинна поднял копию подготовленного мною доклада.
   - Мы основательно изучили это, капитан, - сказал он. - Поэтому можете не углубляться в подробности. Должен сказать, что мы были очень встревожены. Правда, господа?
   Он повернулся к остальным, которые одобрительно забормотали. Маларэн даже головой кивнул.
   - Мы были так встревожены, что не стали дожидаться слушаний, продолжал Джинна. - Паши благородные воскресители немедленно приступили к действиям.
   Я с облегчением вздохнула. Слава Тедейту, хоть что-то было сделано. Но моему облегчению не суждена была долгая жизнь.
   - Были наложены чары, - говорил Джинна. - Чары, которые, как меня заверили, весьма могущественны и изощренны. Я рад сообщить вам, капитан, что для ваших опасений нет оснований.
   - Что?! - вскричала я. - Что вы говорите?
   Джинна недоуменно поднял брови.
   - Я говорю, что, несмотря на ваши горькие слова, ваша задача была выполнена. Ваши солдаты умерли не напрасно. Великий Гэмелен тоже. Архонт мертв. Благодаря вам Орисса сейчас наслаждается миром и безопасностью. Угрозы нет.
   Можешь ли ты представить себе этот кошмар, писец? Этот человек доказал, что циники действительно правят миром. Он послал маранонскую стражу в погоню не из заботы об Ориссе, а для достижения своих подлых целей. Его подручные злоумышляли против жизни командира гвардии, поставив под угрозу всю экспедицию. Этот дурак теперь держал судьбу Ориссы в своих жадных до славы руках.
   - Вы совершаете ужасную ошибку, - закричала я. - Гэмелен сам говорил, что угроза есть.
   Джинна улыбнулся и посмотрел на двух молодых воскресителей, у которых хватило наглости хихикать.
   - Это только ваши слова, капитан, - сказал Джинна. - Но вы ведь сами признали, что Гэмелен был слеп и наполовину потерял свои способности. И кроме того - хоть я и ненавижу говорить дурно о мертвых - он был глубокий старик. Время его расцвета давно прошло. - Он посмотрел на воскресителей. Это так, господа?
   Один из молодых магов, все еще смеясь, кивнул головой. Потом он попытался говорить серьезно.
   - Боюсь, все, что вы сказали, - правда. Гэмелен был не только стар, он не мог приспособиться к новым открытиям в области магии, которые привез из дальних стран брат уважаемого капитана. Гэмелен цеплялся за старые способы, отказывался от новых теорий Яноша Серого Плаща, которого он не признавал. Как ни горько мне это говорить, вынужден заключить, что Гэмелен не может считаться компетентным.
   Это была полная ерунда! Гэмелен боялся, что старость затуманит ясность его мышления, но из долгих разговоров с ним я поняла, что этот страх только заставил его думать над теорией магии глубже и больше. Сколько раз я слышала, как он толковал теории Серого Плаща и объяснял, куда они могут привести. Я сказала им все это, я защищала Гэмелена изо всех сил, но что бы я ни говорила, я не могла стереть улыбки с их дурацких рож.
   Потом Джинна снова вступил в игру.
   - Может, это и так, капитан Антеро. Но в вашем докладе сказано, что именно вы навели чары и именно вы обнаружили свидетельства угрозы архонта. Вы, а не Гэмелен. Это так?
   - Да, - ответила я. - Но Гэмелен научил меня этим чарам, он постоянно меня направлял.
   - Значит, вы хотите сказать, что стали волшебницей? - спросил Джинна. Такой великой волшебницей, что ваши опыты в магии превосходят заключения лучших воскресителей Ориссы? - И он показал на двух молодых магов.
   - Я говорю только то, что знаю, - ответила я. - Я ни на что не претендую. Я говорю правду. Посмотрите, вот на моей ладони метка архонта! Пожалуйста, поверьте мне. Архонта надо остановить!
   - Простите, капитан Антеро, - сказал Джинна, - но я вынужден прекратить слушания. Не могу видеть, как величайшая героиня Ориссы унижает себя. Вы немало пережили. Думаю, вы все еще не отдохнули и не пришли в себя. Вам нужен отдых, капитан. Позже, когда вы обдумаете все еще раз, приходите ко мне. Моя дверь всегда для вас открыта в знак уважения к вашим великим свершениям.
   И пока я недоуменно таращилась на них, не веря своим глазам и ушам, они встали и вышли из зала. Часовой закрыл за ними дверь и встал перед ней.
   Я выскочила из зала. На улицах почти никого не было. Я мчалась прочь от дворца. Мне нужно было место, чтобы остаться одной и подумать. Обычно ориссиане в таких случаях идут к реке. Она - наше последнее утешение, когда нас покидают друзья, поэтому неудивительно, что ноги сами привели меня на берег. Кораблей на реке не было, только на середине одинокий рыбак забрасывал сеть. Я уселась на землю и принялась осмысливать, что произошло. Вроде бы я сделала все правильно и нигде не допустила ошибки. Вопрос в другом - что делать теперь? Так я долго сидела бесцельно, пока мне не стало холодно. Я очнулась и поняла, что наступает ночь. Рыбак в лодке поднялся и снова забросил свою сеть. Я глядела на него и поняла, что хочу вернуться на виллу. Моя семья утешит меня. Я встала и пошла к конюшне за лошадью. Когда я подошла ближе, то увидела, что конюшня - единственное открытое на улице заведение. Все остальные - и таверны тоже - были закрыты. Я заплатила груму и забрала лошадь. Как только я выехала, грум запер дверь конюшни.
   Все это было очень странно. Таверны редко закрывались на главных улицах, а конюшни - никогда. И странно, что рыбак занялся ловлей в это время. Потом я снова подумала о мирной вилле Амальрика и пришпорила лошадь. Но когда я уже приближалась к окраине, я вспомнила записку Полилло. Она обещала быть в таверне около москательной лавки в полнолуние, а это было сегодня. Я повернула своего вороного назад в город, забыв о вилле.
   Орисса полностью погрузилась во тьму к тому времени, когда я достигла лавки москательщика. Единственным источником света, кроме яркой луны, была аура стоящего на холме храма Воскрешения. Я завернула за угол и увидела, что таверна закрыта. Я уже собиралась слезть с коня и проверить доску объявлений, когда услышала крик:
   - Берегись, Исмет!
   Я едва успела понять, что это голос Полилло, когда услышала ужасный рев. Я выхватила меч и направила коня к аллее, откуда донесся этот звук.
   Там я увидела Полилло и Исмет, бьющихся не на жизнь, а на смерть со страшным демоном. Демон прижал их к стене. Он был похож на жабу с массивными мохнатыми ногами и длинными безволосыми руками. Демон здесь, в сердце Ориссы! Вот цена болтовне Джинны и его воскресителей о защите!
   Когда я ворвалась в аллею, демон повернулся и увидел меня. У него было лицо жирного человека, толстые губы и большие челюсти. Он завизжал на меня, показывая ряд зубов. Мой конь встал на дыбы от лешачьего визга, и я тяжело рухнула на землю, едва успев вырвать ноги из стремян.
   Я вскочила и меч не выронила. Демон снова напал на Полилло и Исмет. Не успела я подбежать, как он сильно ударил задней лапой, вынудив их отскочить. Огромная лапа ударила по стене, посыпался каменный порошок. Стражницы контратаковали, демон замахнулся передней лапой с острыми когтями на Исмет, она прокатилась по земле, и удар прошел выше. Но оказалось, это был финт, и демон с удивительной скоростью мгновенно ударил второй лапой, разорвав Исмет живот.
   Уже на бегу я знала, что рана смертельна. Я слышала крик Полилло, полный ярости и боли. Издав свой боевой клич, я бросилась в атаку. Я сделала выпад, но чудовище высоко подпрыгнуло в воздух, и я едва не врезалась в стену. Мне пришлось сделать кувырок, чтобы погасить скорость. Я вскочила на ноги, но на мгновение открылась, и демон с ревом бросился ко мне.
   Из ниоткуда появилась Исмет, зажимая руками страшную рану на животе, изо рта у нее текла кровь. Она вложила последние силы в удар своим длинным мечом. Лезвие раз-другой рубануло по задней лапе демона, приготовившегося добить меня.
   Чудовище вскрикнуло... и исчезло.
   - Вот он! - закричала Полилло.
   Демон стоял на крыше таверны, с его ноги стекала кровь. Мы с Полилло встали в боевую стойку, ожидая, что он спрыгнет вниз, чтобы продолжать схватку. Но чудовище издало ужасный вой и исчезло у нас на глазах.
   Мы с Полилло подбежали к лежавшей навзничь Исмет. Она все еще была жива, но умирала. Увидев меня, она слабо улыбнулась.
   - Я знала, что ты придешь, - сказала она. И умерла.
   Мы долго стояли над ее телом. Эта странная женщина-воин, олицетворявшая дух стражи больше, чем любое знамя, больше, чем статуя богини, ушла от нас.
   Я знаю, что больше не встречу никого, кто был бы похож на нее. Она была моей правой рукой и моей подругой.
   Я вспомнила, как она присоединилась ко мне, нарушив мой приказ, тогда в замке, когда мы убили архонта. "Мы были все время вместе и умрем вместе", сказала она тогда. Но вместо этого она умерла за меня.
   Я чувствовала, что виновата в ее смерти. Если бы я тогда настояла, чтобы она провела отпуск со мной. Если бы... Если бы... Но времени для таких мыслей не было.
   - Нам лучше идти, - сказала Полилло. - Он может вернуться.
   Я так не думала, но ничего не сказала. Лошадь моя давно убежала, поэтому мы пешком направились к реке. Полилло отвела меня в укромное место в порту. Это было что-то вроде каморки. Она пошептала над огненными бусинами, зажгла лампу. Стало немного светлее. Я огляделась. Удивительно, но в этом месте кто-то жил! Там был небольшой матрас и бутыль, которую Полилло откупорила. Хорошенько глотнув, она передала ее мне. Я чуть не захлебнулась неочищенным бренди, но оно хорошо промыло мне глотку.
   - Кажется, ты уже живешь здесь какое-то время, - сказала я. Расскажи-ка, что происходит.
   - Я так и не добралась до дома матери, - принялась рассказывать Полилло. - Если ты помнишь, мой брат должен был встретить и отвезти меня.
   Я кивнула, смутно припомнив высокого худого юношу, который ласково обнял Полилло, а когда она в суматохе представила его мне, очаровательно покраснел.
   - Так вот, я потеряла его в толпе потом. Я искала его больше часа, потом поняла, что он, верно, ждет меня на перекрестке за городом. Я направилась к восточным воротам, но там были солдаты, которые отказались меня выпустить. Я принялась спорить, но эти тупоголовые болваны не уступали. То же самое случилось и у других ворот.
   - Но я проходила через западные ворота уже несколько раз с тех пор, как мы вернулись, - удивилась я. - И там не было никаких солдат, не говоря уж о том, чтобы кто-нибудь меня останавливал.
   Полилло удивленно хмыкнула.
   - Может быть. Но такая же неприятность приключилась с другими стражницами, с которыми мне удалось поговорить. Никому не разрешили покинуть город.
   - Где ты жила?
   - Я провела несколько ночей в казарме с Исмет, - ответила Полилло.
   Я покраснела при напоминании об этом. Надо было приглашать Исмет более настойчиво. Полилло поняла, о чем я думаю.
   - Исмет - не единственная, - сказала она. - Я знаю, что демоны убили еще трех наших.
   У меня упало сердце. Вот так приехали домой!
   - Днем все было не так плохо, - продолжала Полилло. - Можно было получить выпивку и еду в таверне. Но ночью все закрыто, и тогда на нас нападают демоны. Сначала никто из нас не понимал, что происходит. Потом я прочитала записки на доске у таверны.
   - Я видела твою записку.
   - Я надеялась, что увидишь, - ответила Полилло. - Каждый раз, когда я пыталась добраться до твоей виллы и поговорить с тобой, меня не пропускали. Но я решила, что хоть иногда ты должна появляться в городе. Я молилась, как выживший из ума жрец, чтобы ты догадалась взглянуть на доску. - Она слабо улыбнулась. - Я знала, что ты всегда готова угостить подругу вином, поэтому надеялась, что мы встретимся.
   - Где остальные? - спросила я. Полилло пожала плечами.
   - Прячутся по городу. Можно всех собрать, но на это уйдет время.
   Она рассказала, что на них с Исмет демон нападал несколько ночей подряд. Потом они узнали, что с остальными происходит то же. Они решили держаться вместе с другими стражницами и ждать ночи, когда можно будет встретиться со мной. Несколько ночей прошли спокойно.
   - Но проклятый демон каким-то образом узнал, где мы тебя ждем. Он устроил нам засаду. Загнал нас в аллею.
   - Вот еще одна странная вещь, - вспомнила я. - С каких это пор эта аллея заканчивается тупиком? Разве она не вела раньше на Хлебную улицу?
   - Ясное дело, вела, - согласилась Полилло. - Не знаю, что произошло. Я чуть не взбесилась. Но это еще ничего. Я тут бродила по городу. Некоторые здания совсем исчезли. Улицы ведут не туда, куда раньше. Я иногда ночью глядела в окно, и, клянусь, мне казалось, что из Ориссы ушли все жители, чтобы подшутить над нами. Такая тишина! Ни тебе ссорящихся супругов, ни плача детей, которых заставляют идти спать, даже старики не храпят.
   Она отпила из бутыли еще.
   - И я могу задать тебе тот же вопрос, что ты задала мне, капитан. Какой бог проклял нас?
   - Что бы это ни было, - ответила я, - наши мудрые руководители считают, что это не архонт.
   Полилло поперхнулась. К тому времени, когда я рассказала ей, что происходило на слушаниях, ее рот открылся очень широко.
   - Не надо быть Серым Плащом, - сказала я, - чтобы понять, кто, кроме архонта, может наводнить город демонами! Кто, кроме архонта, хочет расправиться со всем участниками экспедиции. Не знаю, что еще происходит, но за всем стоит архонт.
   - Почему же воскресители его не чувствуют? - спросила Полилло.
   - Не знаю, - ответила я. - Но каждую ночь огни горят только у воскресителей. Поэтому я предлагаю немного прогуляться под луной, милая Полилло. И если мы случайно побродим рядом с их храмом, в этом ведь нет ничего плохого?
   Полилло шаловливо ухмыльнулась.
   - Минутку, капитан, дай-ка я достану топор.
   Она вытащила его из-под матраса. Сталь мертвенно сверкнула, отражая огонь светильников. Полилло грустно посмотрела на свое оружие.
   - Я-то думала, что он отдохнет. Что воинам, возвращающимся с войны, дадут отдохнуть. Все приветствуют героев! Ура!
   Глава двадцать пятая
   ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАМОК
   И я сама не знаю, что ожидала найти в храме Воскрешения той ночью. Мои нервы были напряжены до предела, как перетянутые струны лиры. Храм возвышался над нами, сверкая окнами, но никаких других признаков жизни в нем не было, только равномерный машинный стук, шедший из-под земли.
   На холме было трудно спрятаться, мы перебегали от дерева к дереву. Я уже начинала жалеть, что мы пришли. Можно было бы с помощью магии притушить наши ауры, чтобы демонам, если они рыскают вокруг, было трудно нас найти, но со зловеще-ярким лунным светом ничего поделать было нельзя. Даже когда мы наконец оказались в тени храма, я не почувствовала облегчения. В воздухе серно пахло магией, по коже у меня бегали мурашки, волосы стояли дыбом. Меня почему-то даже не обрадовало, что, хоть главные ворота окружавшей храм стены и были закрыты, никто их не охранял.
   Мне стало еще более неуютно, когда мы скрючились за большой клумбой маргариток и я попыталась прощупать, нет ли впереди магического полога. Я ничего не обнаружила. Наши воскресители славились своей замкнутостью и осторожностью; думаю, если бы я почувствовала впереди хоть какое-то противодействие, я бы немедленно повернула назад. Защиты у храма никакой не было, но это только усилило мои подозрения. Я все не могла решиться.
   Полилло шепнула мне на ухо:
   - А что, если нас поймают?
   Еще бы недавно - до того, как Амальрик изменил порядки среди воскресителей, - нас бы предали ужасной смерти. Однажды они ложно обвинили моего брата Халаба в ереси и казнили его, поэтому у Антеро были причины опасаться воскресителей. Но новое поколение наших магов должно было придерживаться тех же законов, что и простые люди. Что они могут сделать с героиней Ликантианской войны, победителем архонтов? Разве что публично осудить ее? По крайней мере, мне хотелось на это надеяться. Поэтому в ответ я пожала плечами - откуда я знаю? Я все еще рассуждала как законопослушная гражданка. Я думала, что на следующий день я могу представить магистрам и воскресителям новые доказательства - убийство Исмет и других стражниц. Некоторые из нас собственными глазами видели демонов, которые их убили. Или говорить с нашими руководителями - безнадежное дело?
   И тогда я увидела пантеру. Она затаилась у главного входа, вглядываясь сквозь решетки ворот. Потом она повернула голову и посмотрела на меня, ее глаза сверкнули в лучике лунного света, прорвавшегося сквозь тень. Я почувствовала внутренний импульс - как телепатическое послание. Пантера встала, прошла сквозь ворота и пропала из виду. По молчанию Полилло я поняла, что она пантеру не видела. Я толкнула ее локтем, и мы поползли к воротам. Остановившись около них, мы еще раз осмотрелись - нет ли где часовых, - но все было спокойно. И тут я заметила, что на решетке зацепился клочок черного меха. От него сильно пахло кошкой. Я сняла его и хотела выбросить, но потом что-то заставило меня опустить его в карман. Затем я кивнула Полилло - пора.