Коул Аллан. История воина (Далекие Королевства - 2)

   Из-за двери я слышала обрывки слов: "брат... опасность... всего лишь женщины!" Мне хотелось остановиться на минутку, перевести дыхание, собраться с мыслями, но на это времени не было. Я слышала из зала еще какие-то непонятные фразы: "изнутри", "опасность", когда толкнула дверь и вбежала в апартаменты архонтов.
   Я увидела дымчатое стекло, золото, призмы и свитки, горящие конусы с запахом ладана, скелеты и чудовищ, но не стала их рассматривать, потому что у смертного может быть только один шанс, чтобы напасть на магов, да и то если использовать быстроту и неожиданность.
   Двое высоких мужчин с хищными, недобрыми лицами резко повернулись ко мне, один показал на меня пальцем, словно выставил копье. Передо мной появилось что-то серо-черное, оно бросилось на меня и выбило меч из моей руки, но я рванулась к архонту и ударила его наотмашь ребром щита, попала ему в живот и услышала совершенно человеческий крик боли и ярости. Я покатилась по полу, увлекая за собой архонта. Его руки были сильнее, чем у любого другого мужчины, с которым мне приходилось бороться. Он опрокинул меня на спину, и его страшные пальцы сомкнулись у меня на горле. Слава богам, он не знал, как сдавливать сонные артерии, но я все равно задыхалась. Мир стал черным, и последним усилием я ударила сомкнутыми пальцами, целясь в глаз архонта. Он взвизгнул, я почувствовала на пальцах что-то влажное и сбросила его. Мы оба мгновенно вскочили на ноги, по его лицу текла кровь и слизь... но некогда рассматривать, и я бросилась на него, ударила кулаками с двух сторон в виски. Архонт изогнулся в конвульсии и упал на спину. Он умер раньше, чем коснулся пола.
   В стороне я увидела свой меч, подбежала к нему, подняла, потом - назад к поверженному архонту. Придавив его ногой, как поступают с ядовитой змеей, я рубанула его по шее. Меч отделил его голову и с лязгом и искрами отскочил от каменного пола. Да, один мертв, по крайней мере сейчас, но оставался еще второй. И я развернулась, замахнувшись мечом, готовая продолжать бой.
   В этом не было нужды. В зале были только я и сержант Исмет.
   - Убежал, - сказала она. - Он протягивал руки к тебе, собираясь что-то наколдовать, но я швырнула в него кинжалом. Он попал ему в грудь и отскочил, как будто на архонте был панцирь.
   - Куда он сбежал? В какую сторону?
   Исмет показала на маленькую открытую дверь. Там было темно, как в норе. Гэмелен предупреждал меня о чем-то подобном.
   - За мной! - приказала я.
   - Минутку. Надо доделать дела.
   Прежде чем я открыла рот, чтобы рявкнуть "Отставить!", Исмет подняла свой кинжал, опустилась на колени возле обезглавленного трупа и сделала разрез орла. Она встала с колен, держа в руке сочащееся кровью сердце. А потом мы бежали по темному коридору за вторым архонтом.
   Этот туннель был специально подготовлен для отступления. По обеим сторонам то и дело попадались альковы и ниши, удобные для засад, но там никого не было. Часто встречались ловушки и разные хитрые устройства для убийства пришельцев, но они не были заряжены. Я лихорадочно размышляла: почему архонт не остался, чтобы помочь брату? Страх? Паника? Вряд ли человек, который правил так долго и так кроваво, испугался бы. Я не знала ответа, и мы продолжали погоню, постоянно ожидая ловушки.
   Туннель вел вниз, становясь все уже. Теперь его стены не были выложены камнем, он был пробит в цельной скале. Нам оставалось только молиться, чтобы туннель не превратился в нору, по которой можно только ползти, откуда не было выхода, кроме магической двери. В таком случае мы бы погибли здесь, в ужасном подземелье.
   А потом туннель кончился, и я увидела луну и звезды. Я высунула голову. Под нами в десяти футах плескались волны. Над нами на скале возвышался замок. Мы прошли через толщу горы и оказались над гаванью Ликантии. И я нигде не видела архонта. Тут я вздрогнула от оглушающего всплеска. Гигантская цепь, закрывающая вход в гавань, опускалась!
   Исмет закричала: "Смотри!" - и я увидела, как взвиваются флаги над ликантианским кораблем, на котором, как мы думали, не было экипажа. Я знала эти флаги. Нижний был длинный, двухвостый, с красной пантерой. То был флаг нашего кровного врага, Нису Симеона! А верхний флаг - государственный флаг Ликантии, черный двухголовый лев, держащий в лапах перекрещенные меч и скипетр. Каким-то образом архонт добрался до него. Там были и другие корабли, я слышала, как Исмет бормочет "девять", но на них я почти не смотрела. Маленький флот проплывал мимо меня к выходу из гавани. Я застонала, видя, как уходит архонт.
   В тот момент к моим глазам словно приставили магическое стекло, я могла видеть прямо перед собой двух мужчин возле рулевого. Первый был Нису Симеон. Я никогда не видела его раньше, но узнала по обезображенному ожогами лицу, которое когда-то было прекрасным, как у женщины. Это мой брат и Янош Серый Плащ нанесли ему эти раны. А за Симеоном стоял архонт!
   Я услышала рев, долетевший с корабля, и поняла, что меня тоже заметили. В меня выпустили несколько стрел, но Исмет втащила меня в туннель, и стрелы безвредно застучали по камням. Я бессильно смотрела, как уплывают корабли. Если бы мы догадались заблокировать выход пиратским флотом! Но кто знал, что все так обернется.
   Рев стал громче, из глубины вод высунулось щупальце. Оно обвилось вокруг моей талии и сильно дернуло. Я потеряла равновесие, оступилась, схватилась за выступ в стене, и тут рев перешел в торжествующий вой. Я сопротивлялась изо всех сил, но меня оторвали от спасительного выступа, как ракушку, предназначенную для морского пикника. Я посмотрела вниз, на взбаламученную воду, - там извивалось еще с десяток щупалец, ждущих добычи. И желтый клюв чудовища сухо щелкал, глаза светились холодным огнем.
   Мимо моей головы сверкнул кинжал и вонзился в воду. Чудовище окуталось облаком черной мути, и щупальце разжалось. Когда чернота рассеялась, в воде уже никого не было видно.
   - Никогда не промахиваюсь больше одного раза, - донесся сзади голос Исмет.
   Мы обе оказались забрызганными каплями чернил спрута, которого архонт вызвал из глубин.
   - Он ушел, - сказала я.
   Девять кораблей Симеона быстро удалялись от берега, ветер раздувал их паруса.
   Исмет ничего не ответила, но показала наверх.
   Я посмотрела туда. Над бастионами замка поднималось золотое знамя Ориссы.
   Один из них спасся, подумала я. Но что может сделать маг, даже такой, как архонт, - без своего замка, без амулетов, без волшебных свитков?
   Война была окончена. Орисса победила, Ликантия потерпела поражение.
   Власть архонтов уничтожена.
   Глава четвертая
   СЕРДЦЕ КОЛДУНА
   Такого великого праздника, как после падения Ликантии, никогда не бывало прежде. И не имело значения, что одному из архонтов и Нису Симеону удалось бежать, - ведь на рассвете солдаты увидели развевающееся над Ликантианским замком у моря знамя Ориссы. Теперь они могли вылезти из своих окопов и свободно гулять под грозными зубчатыми стенами, которые низвергали на них смерть в течение многих месяцев. Солдаты были пьяны от радости. Они кричали, пели, кружили в бешеном танце. Все наши идолы были извлечены на свет и украшены гирляндами, богатыми трофейными нарядами и драгоценностями. Замок был разграблен. Здесь же нашли много напитков, и праздник становился все безудержнее. Богам приносились жертвы: коровы, петухи, свиньи, молодые собаки.
   Мысль о том, что и на следующий день, и через день будет жизнь, переполняла души, дисциплина унеслась прочь в вихре радости. Мы, офицеры, мудро решили не пытаться обуздать их восторг, разве только следить, чтобы не пострадали жители и пленные.
   Мои девушки праздновали победу так же неистово, как и остальные. Полилло ворвалась в лагерь с трофейными бочонками бренди на плечах. Она вскрыла их топором, и янтарный напиток хлынул в глотки моих сестер. Корайс и Исмет разумно оставались трезвыми, чтобы следить за поведением подруг. Такое беспредельное счастье, смешанное с бренди, могло стать слишком одуряющим для неосторожных, а демоны зла всегда готовы взяться за дело даже по самому ничтожному поводу. Сколько любовных ссор разрешалось с помощью оружия! А на наших руках и так было много крови.
   Что касается меня, то я вдруг почувствовала, что стала самой необыкновенной из людей - героем. Молодой новобранец мечтает об этом. Усталые мышцы дрожат во сне после дня, когда орущий сержант отправляет его с одного нелепого задания на другое: он видит сон о том, как в один прекрасный день он стоит величественный, но скромный и тысячи голосов выкрикивают его имя, а когда он проходит мимо, старые солдаты приглушают голоса. Я видела такие сны, когда была молодой. Но в тот день, когда венок славы лег на мою голову, я не почувствовала радости. Быстрый корабль принес в Ориссу весть о победе, включавшую также красочные описания моих подвигов и подвигов маранонок. Обезображенная битвой земля эхом отзывалась на приветственные крики. Где бы я ни проходила, толпы солдат расступались передо мной. Некоторые тянули руки, чтобы прикоснуться к моему мундиру, как будто он был сшит из священной материи, а не из грубого солдатского полотна. К моему шатру приносили горы подарков, и вскоре их стало так много, что я была вынуждена поставить охрану, которая вежливо отправляла дарителей назад. Десятки мужчин предлагали мне свои руку и сердце, умоляли меня, чтобы я позволила одному из них стать отцом моего ребенка. Женщины, даже те из них, кто когда-то смотрел на меня свысока, теперь поверяли мне свои сокровенные тайны и горячо молили разделить со мной мой шатер. Было объявлено, что один из дней в году будет назван в мою честь со всеми специальными жертвоприношениями и церемониями, которые обычно проводятся в таких случаях.
   Мне это не казалось приятным, писец. И сейчас не кажется. Все это как-то фальшиво, смертельно скучно и может превратить счастливого простого смертного в демона тщеславия. Герои принадлежат могиле. Это единственное место, которое может спасти их от самих себя и им поклоняющихся.
   Самой плохой стороной моего неожиданного обращения в святые было усиление ненависти Джинны ко мне, как только он увидел, что корона, которую он так страстно желал, была отнята у него. Каким-то образом появились слухи, что Гэмелен заставил Джинну следовать моему плану. Через несколько часов после того, как сдались последние ликантианцы, стали раздаваться насмешки в адрес Джинны. Длительную кровавую осаду стали называть "Глупость Джинны", и находились такие, кто с ненавистью проклинал его за столь долгие страдания, вызванные его нелепыми приказами, стоившими стольких тысяч жизней.
   Надо отдать должное ликантианцам, это были очень сильные и жестокие противники, и архонты были близки к тому, чтобы взять верх над нашими воскресителями. Тем не менее было очень много вопросов, на которые Джинна обязан был ответить, - не здесь, конечно, а по возвращении в Ориссу, где он должен был предстать перед Магистратом. Было ясно, что только неожиданное вмешательство какого-нибудь сильного божества могло спасти его от позора. И вот невероятное везение Джинны полностью изменило ему в ту ночь. Началась неистовая буря, утопившая наш лагерь в море грязи. Дождь стоял стеной. Море бушевало, волны, в три раза превышавшие рост самой высокой женщины, бились о скалистый берег. Джинна потребовал, чтобы я немедленно явилась к нему. Не в его шатер, а в замок у моря, в ту самую комнату, где я убила одного архонта.
   Я вошла в просторную залу, держась за подаренный Гэмеленом амулет как за единственную надежду на помощь. Меня утешало только то, что больше не было этого ужасно! о запаха, который выдавал присутствие здесь архонтов прежде. Защищая глаза от яркого белого пламени волшебных факелов, зажженных колдовством Ориссы, я стала осматриваться. К моему удивлению, здесь не осталось и следа от битвы, закончившейся всего несколько часов назад. Казалось, что Гэмелен и его воскресители разложили все по своим местам и в прежнем порядке. Послушники с белыми повязками на головах собирали последние кусочки разбитого стекла. Осколки отдавали послушникам с желтыми лентами, которые посыпали их душистым пеплом и шептали над ними заклинания, вследствие чего кусочки соединялись вместе в сосуды, пузырьки, хрустальные кубки, украшенные магическими символами. Маги и их помощники очень медленно двигались вокруг, расставляя предметы на столы, скамьи и полки ручной работы. Всем этим движением управляли несколько повязанных красными лентами старших колдунов, которые черпали свои указания из пергаментных карт этого помещения, составленных Гэмеленом или одним из его помощников. В комнате рядом с большой золотой урной я увидела Джинну и его свиту. Они наблюдали за Гэмеленом, который устанавливал какой-то странный механизм на переносной алтарь. Как только я вошла, Джинна быстро поднял голову, и взгляд его недобрых глаз, метнувшись по комнате, остановился на мне. Он подал сигнал, похожий на предупреждение. Прежде чем я успела понять его намерение, он язвительно сказал:
   - А, капитан Антеро! Герой дня. Пожалуйте сюда. Нам нужна ваша помощь.
   Я была уверена, что Джинну переполняли зависть и ненависть, но когда я подошла ближе, я вздрогнула, увидев восторг в его глазах. Я не знала, к чему его можно отнести. Мне вспомнилась наша старая кошка, когда она держала крысу в лапах.
   - Генерал, - сказала я, - в чем дело?
   - Похоже, что мы выиграли битву, - сказал Джинна со странным удовольствием в голосе, - но не войну.
   - Разрешите мне, господин генерал, - произнес его прислужник капитан Хакс. Затем он обратился ко мне: - Мы боимся, что все ваши самонадеянные действия не привели ни к какому результату.
   Я взглянула на Гэмелена.
   - Архонт? - спросила я.
   Гэмелен мрачно качнул головой.
   - Генерал послал адмирала Холлу Ий за ним, - сказал он. - Но архонт вызвал этот ужасный шторм и вынудил нас прекратить погоню.
   Он продолжил заниматься механизмом, который представлял собой очень сложное сооружение с паутиной трубок, проволоки и стеклянными ретортами, заполненными разноцветными жидкостями. Под воздействием магических сил жидкости кипели, и над ними струился цветной пар, не имевший запаха.
   Я пожала плечами.
   - Шторм скоро прекратится, - сказала я. - И мы его поймаем. Ни одна земля не согласится принять его, потерявшего свою армию и родину. Наши шпионы очень скоро его разыщут.
   Но как только я это произнесла, я почувствовала, как у меня по спине пробежал холодок, и я невольно коснулась амулета Гэмелена. Старый колдун заметил мое движение и покачал головой.
   - Мы не можем доверить наше будущее случайности и шпионам, - сказал он. Маг широко развел руками, указывая на убранство комнаты. - Мы восстановили до мельчайшей детали обстановку этой комнаты непосредственно перед твоим появлением. Все вплоть до таракана, исследовавшего содержимое мешка колдуна.
   Гэмелен поднял маленькую, богато отделанную кожаную сумку, покрытую магическими символами. Он развязал золотой шнурок, достал щепотку праха и поднес ее к одной из стеклянных реторт.
   - Это - один из компонентов колдовства. Он состоит из молотых костей и стеблей нескольких растений. И представляет собой жизни костей и растений, с которыми никто из нас никогда не сталкивался.
   Он бросил щепотку праха в кипящую жидкость. Затем откупорил реторту и протолкнул в отверстие свернутый трубочкой кусок меди. Медь покатилась по лабиринту труб и стекла, из которых состоял механизм. Гэмелен повернул небольшое молитвенное колесо, прикрепленное к устройству. Мы услышали нежный звук колокольчиков, колесо начало свою автоматическую песню. Тогда я знала о магии очень немного, но почему-то у меня не было сомнений, что эта машина, каким-то образом соединенная с молитвенным колесом, была привезена из Далеких Королевств, открытых моим братом и Яношем Серым Плащом.
   Гэмелен не стал ничего объяснять. Он повернулся к нам с таким видом, как будто машина не имела никакого отношения к нашему разговору.
   - Скажите ей и остальное, - потребовал Джинна. - Скажите ей.
   Без вступления Гэмелен начал говорить:
   - У нас есть неоспоримое доказательство того, что архонтам оставалось всего несколько дней до завершения создания страшного оружия, которого мы все так боялись. Хуже всего то, что архонты были готовы к возможному поражению и имели дубликаты всех инструментов и записей. Все предметы были помещены в особые сундуки, в которые невозможно проникнуть ни естественным путем, ни колдовством. Когда наш друг бежал на кораблях господина Симеона, эти сундуки уплыли вместе с ним.
   Я не выдержала и гневно произнесла, обращаясь к Джинне:
   - Есть шторм или нет, мы должны прямо сейчас отправиться в путь и поймать его. Что заставило Холлу Ий повернуть назад? Симеон не намного опередил его. И я не сомневаюсь, что этот пират видывал бури и посильнее.
   - Адмирал Холла Ий сделал все, что было в его силах, - сказал Джинна. Но у него не было никакой возможности ускорить погоню.
   - Просто он хотел получить больше денег, я полагаю. - Я даже не старалась скрыть своего отвращения.
   Джинна кивнул.
   - Естественно. Мы сражаемся за идеалы. Он сражается за деньги. Кроме того, ему нужно больше кораблей, припасов, он нуждается в подкреплении, чтобы достойно завершить погоню поимкой архонта.
   Неожиданно мне пришло в голову, что генерал ведет себя как-то несерьезно. Какую цель имела эта встреча? Почему он терял время, рассказывая все это мне? Ведь я была лишь одним из его офицеров. Вместо разговоров о планах на будущее, Джинне следовало бы быстрее отдать необходимые распоряжения, так как экспедиция должна быть отправлена немедленно. Чем большее расстояние отделяло корабли архонта и Симеона от нас, тем труднее становилась задача догнать их. Пока мы разговаривали, командующий Ориссы должен был готовить своих людей к продолжению преследования на кораблях Холлы Ий, так же как мне следовало собрать своих женщин и отправиться маршем домой на случай, если архонт каким-либо образом будет угрожать Ориссе. Эти разговоры о смертоносном оружии и изворотливых колдунах напомнили мне о долге маранонской гвардии перед Ориссой. Постепенно становилось ясно, к чему клонил Джинна.
   В качестве вступления Джинна произнес елейным голосом:
   - Вам будет приятно узнать, капитан, что я решил оказать честь маранонской страже и поручить ей эту жизненно важную миссию.
   - Это безрассудно, генерал, - резко ответила я. - Мои солдаты устали во время битвы больше кого бы то ни было в нашей армии. Или вы уже забыли сегодняшнюю битву?
   - Конечно нет, дорогой капитан, - сказал он сквозь зубы. - Ваша и их храбрость в самой большей мере заставила меня принять это решение.
   Я немедленно поняла, что он имел в виду. Ход его мысли был прозрачен, как вуаль танцующей куртизанки. Убрав меня со своего пути, он присвоит завоеванную моими стражницами славу.
   - Ив самом деле, - продолжил Джинна. - Эта миссия имеет такое огромное значение, что только одной женщине под силу с ней справиться. Героине Ликантианской войны - капитану Рали Эмили Антеро.
   Я поняла, что проиграла, но сделала еще одну попытку.
   - Я была бы рада оказать вам эту любезность, генерал, - сказала я как можно спокойнее, - и мы все благодарим вас за столь особенную честь, но обязанность маранонской стражи быть дома. Фактически мы собирались выступить уже завтра утром, и я хотела узнать ваши приказания на этот счет.
   - Я уже вам дал их, - сказал Джинна. - Только вы отправляетесь не домой. Как я сказал, эта задача только для героев. И героям ее выполнять. У меня нет сомнений, что магистры согласятся со мной, когда я произнесу тост в вашу честь на празднике победы в Ориссе через несколько недель.
   Хакс и другие захихикали.
   Следующие слова Джинны имели совершенно категоричный тон:
   - Вы и ваша гвардия должны присоединиться к адмиралу Ий на рассвете. Ваше задание- настичь архонта. Вы найдете и убьете его. Вы должны не щадить ни сил, ни денег, ни жизни, пока вы не найдете и не убьете его! Более того, я приказываю вам не возвращаться до тех пор, пока ваша цель не будет достигнута. Я ясно выразился?
   Это было изгнанием, которым мои стражницы и я были наказаны за наш успех.
   Можешь себе представить, писец, как я была ошеломлена. История, описывающая эти события, не упоминает мотивы Джинны, не так ли? Добро пожаловать в мир, где живут женщины. Здесь очень тесно, в мире мужчин гораздо больше пространства, чем у меня и моих сестер. Здесь очень холодно и неуютно, писец. Топливо для наших огней всегда строго ограничено, ты понимаешь? Можно подумать, что оно нужно только для сохранения детской гордости в наших глазах, способности выигрывать постельные партии, поддержания домашнего очага, воспитания детей и мытья кухни. Мрачная картина. Тебе не нужно много света, так как ты просто отражение мужчины.
   У меня не оставалось выбора. Мне хотелось крикнуть, что моя стража это сухопутное войско и была таковым со дня своего образования. У нас не было никакого опыта хождения по морю. Я хотела проклясть его за попытку украсть нашу славу, которую всего за час до этого презирала. Я хотела молить его - не за свою жизнь, но за жизни моих сестер. Сколько из них надеялись теперь на возвращение к благословенным берегам Ориссы! Но я не могла этого сделать. Приказы были ясны, и не имело значения, что они безумны.
   Я не дала ему ни малейшей радости обнаружить мое смятение. Я не щелкнула каблуками и не отдала ему честь. Он не заслуживал такого уважения. Уважение - вот в чем я могла ему отказать.
   Поэтому я просто кивнула.
   - Отлично, генерал. Если я должна сделать это, то я настаиваю на одном условии.
   - Что это за условие, капитан Антеро? - усмехнулся Джинна. Он не осмелился возразить, что я не имею права ни на чем настаивать. Несмотря ни на что, генерал сам назвал меня героиней всей кампании. Кто бы посмел отказать герою!
   - Я требую командование этой экспедицией передать мне, сэр. Холла Ий должен быть предупрежден четко и определенно, что любая моя воля должна быть беспрекословно исполнена. Естественно, что я не собираюсь этим злоупотреблять. Вопросы мореплавания я оставляю на его усмотрение. Но что касается самой погони и спорных вопросов, мое мнение должно быт" главным.
   Джинна неприятно усмехнулся.
   - Адмирал и я уже все обсудили, капитан, - сказал он. - Я четко объяснил ему, какую роль он должен играть в этом походе.
   Хакс и другие хихикали еще противнее.
   - Генерал, я требую, чтобы вы повторили все, что я сказала, адмиралу.
   - Если вы считаете это необходимым, капитан, - ответил Джинна, - я буду рад сделать это. - Он повернулся, чтобы уйти. - Я созову всех через час.
   Тут я услышала голос Гэмелена.
   - Одну минуту, генерал.
   Джинна остановился. Он взглянул на старого волшебник? и увидел, как мрачно его морщинистое лицо. Неужели Гэмелен хотел вмешаться? У меня появилась дикая надежда, но Гэмелен немедленно разрушил ее.
   - Необходимо, чтобы один из воскресителей принял участие в этой экспедиции, - сказал он.
   - Выберите того, кто вам больше нравится, - ответил генерал.
   - Да, я это сделаю, - надменно произнес Гэмелен, давая ясно понять Джинне, что выбор воскресителя его и только его право. - Я выбираю себя.
   Джинна открыл рот от удивления.
   - Но это же... но вы же...
   - Слишком стар? - фыркнул Гэмелен. - Вот поэтому я и должен это сделать. Работа, которая останется здесь, доступна и более молодым магам. И только мой опыт может сравниться с искусством архонта. Я уверен в том, что эта экспедиция сможет достичь своей цели только с моим участием.
   Я увидела восторг в глазах Джинны: двух врагов одним махом. Он не мог даже и мечтать об этом.
   - Да благословит вас Тедейт, - пропел он.
   Гэмелен не ответил. Он снова занялся механизмом с таким видом, как будто уже и забыл о присутствии генерала. После долгого замешательства Джинна тряхнул головой и удалился. Его свита толпилась вокруг него, как скальные ящерицы, только что вылупившиеся из яйца, облепляют свою мать при появлении отца, собирающегося пообедать.
   Я осталась. Мне казалось, что я начала понимать тайные замыслы старика.
   - Спасибо, - сказала я.
   - За что, моя дорогая Рали? За то, что я повесил на тебя еще и заботу о такой старой развалине, как я? - Он тряхнул нечесаной бородой. Уютное тепло струилось из его желтых глаз.
   - Именно так, - сказала я. - До тех пор, пока вы не высказались, это мероприятие представлялось мне совершенно безнадежным.
   - Ты сомневалась в себе?
   - Не совсем, - сказала я. - Но даже если и были шансы, то я не думаю, чтобы командующий предполагал мое возвращение. Я думаю, что его волнует только его репутация и карьера, а не безопасность Ориссы.
   Желтый огонь в его глазах стал еще заметнее.
   - Мне тоже так показалось, Рали, - ласково сказал он.
   Только теперь я заметила, насколько близкими стали мои отношения со стариком. Как будто он видел во мне будущего друга. В таком случае я с радостью принимаю это предложение. Хотя как представитель своей семьи я чувствовала некоторую неуверенность. Семье Антеро обычно не везло с колдунами. Но тогда мы не стали это обсуждать. Гэмелен продолжал:
   - Недоверие побудило меня настаивать на моем участии. Мы не должны давать архонту ни минуты покоя, или он будет иметь возможность доделать свое оружие. Чем больше мы будем доставлять ему неприятностей, тем меньше времени он сможет проводить за работой. К тому же его брат уже не может ему помогать. Мы обязаны не позволять ему обосноваться в каком-либо одном месте. Или эта наша победа потеряет смысл.