Коуль Дж. Атланты, Воин

   Лицо Кхар Убы потемнело от плохо сдерживаемой ярости. Он прошипел, обращаясь к царице:
   - Ты хочешь, чтобы я оживил багровых монстров?
   Зло усмехнувшись, амазонка бросила жрецу:
   - Вряд ли это у тебя получится. Перед тем, как покинуть город, я приказала отрубить им головы и конечности и сжечь их на кострах. Чуешь, жрец, как веет запахом паленого мяса?
   Кхар Уба повертел носом. Никакого запаха он не уловил, но усомниться в словах царицы не осмелился.
   - Ну хорошо, - процедил он, зловеще косясь на Латалию. - Если ты так поступаешь со мной, я вынужден обратиться к заступничеству моего хозяина Черного Ормазда. Берегись, царица, ты еще пожалеешь о своем решении!
   Жрец поднес к губам надетый на указательный палец перстень и быстро прошептал какое-то заклинание. С тревогой следившая за его действиями царица вытащила меч и попыталась сразить Кхар Убу, но тот сделал мимолетное движение рукой и конь Латалии взбесился. Высоко подкидывая задние ноги, он помчался к городу. Амазонки, решив, что царица предоставила мужчинам самим разбираться между собой, последовали за повелительницей.
   Конан спокойно дождался пока жрец закончит свое колдовство. Едва тот поднял голову, киммериец спросил:
   - Кхар Уба, почему ты пытаешься причинить мне вред? Что тобою движет? Личные обиды или неведомые мне замыслы?
   Какое-то время Кхар Уба колебался, отвечать или нет, а затем все же сказал:
   - Мне очень жаль, что так случилось, киммериец. Я не питаю к тебе личной вражды. Просто судьбе угодно, чтобы это был твой последний поход. По воле рока ты очутился на перекрестке исторических свершений. Близок день, когда отряды туранцев двинутся на запад, сметая гиборийские королевства. Так угодно Черному Ормазду. В этом мире есть только один человек, способный противостоять натиску восточных орд и поэтому он очутился в далеком Амазоне. Мой план с самого начала был построен с таким расчетом, чтобы любой ценой задержать тебя здесь. Сначала я рассчитывал, что царица Сомрис прикажет расправиться с тобой. Но ты очаровал ее своей мужской статью. Затем я переменил намерения и принял меры к тому, чтобы с тобой расправились амазонки, взбешенные твоей гордостью. Но ты сумел покорить и их. Смерть должна была настичь тебя в тот день, когда Сомрис родила сына, но вмешалась судьба и город подвергся нападению серых каннибалов. Ты должен был умереть от их рук, но сумел устоять перед натиском тысяч дикарей, заставив амазонок отказаться от мысли отомстить за Сомрис, которая, как они считали, погибла от твоей руки. Ты должен был быть сегодня умерщвлен Горгией. Но дура влюбилась в тебя и вместо того, чтобы отравить тебя за столом, попыталась уговорить остаться с ней. А затем ты непостижимым образом убил ее и Готтома. Ты победил всех, кого только можно. Амазонки признали тебя величайшим воином мира. Ты стал для них почти что богом. Теперь, когда уничтожены храмы Лиллит и Ульмвана, ты, разгадавший тайну доспехов Ульмвана, и в самом деле можешь стать их богом. Ты можешь, если пожелаешь, жениться на Латалии и стать царем Амазона. Создай себе новую могучую империю, ибо Аквилония для тебя уже потеряна. Не пройдет и трех лет, как ослабленная гражданской войной она будет растоптана копытами туранской конницы. И тогда Черный Ормазд разрешит мне вернуться в Туран. В моих помыслах нет личной вражды, варвар. Просто мне очень хочется вернуться в родные степи Турана, а это возможно лишь в том случае, если ты останешься здесь.
   Конан дослушал до конца длинную тираду Кхар Убы и схватил поводья его лошади.
   - А теперь, слушай меня, бездарный факир! Ты сейчас же доставишь меня в Аквилонию или я сверну твою куриную башку. И не пробуй испугать мою лошадь колдовским взглядом. Мой меч быстрее твоего взгляда!
   - Поздно, варвар! - захохотал Кхар Уба. - Смотри! - Он указал рукой на появившуюся слева от него светящуюся воронку. - Это идет Черный Ормазд!
   - Мне очень жаль, колдун!
   Вернув жрецу его собственные слова, Конан взмахнул мечом и рассек бритую голову надвое.
   И в этот миг из сияющего вихря появился Черный Ормазд. Огромную фигуру его покрывал блестящий черный плащ, на голове был черный шлем, как и у Конана. Взглянув на мертвое тело жреца. Черный Ормазд повернулся к Конану.
   - Вот мы и встретились!
   - Я ждал этого часа, оборотень! - воскликнул киммериец.
   - Я тоже. Ты давно мешаешь мне, сокрушая магические силы, что должны установить мою власть над миром. Кстати, негоже варвару возвышаться над богом!
   Черный Ормазд послал рукой зеленый луч, ударивший в грудь жеребца Конана. Несчастное животное рухнуло на землю. Бог развязал шейные тесемки и сбросил плащ. Выяснилось, что он одет в такие же доспехи, что и Конан, а на поясе его висит блестящий меч - точная копия меча Ульмвана.
   - Хочешь помериться силой? - спросил Черный Ормазд.
   - Кто может победить оборотня?
   - Только оборотень. - В голосе бога слышалась усмешка.
   - Но я все же попробую.
   Черный Ормазд извлек из ножен меч и прикинул его на руке.
   - Давненько я не держал этой игрушки. - Он внимательно посмотрел на стоящего напротив киммерийца. - Все же ты напрасно встал на моем пути.
   - Это мое дело.
   - Верно.
   Не желая вдаваться в дальнейшие разговоры, Конан сделал шаг вперед. Они скрестили мечи. Движения варвара были куда стремительней, меч Ульмвана не раз устремлялся к голове или плечу противника, но в самый последний момент тот непостижимым образом уходил из-под удара. Поединок длился очень долго. Конан почувствовал, что силы постепенно начинают оставлять его. Черный Ормазд орудовал мечом с прежней легкостью, хотя и его реакция стала заметно медленнее. Раз или два Конан дотягивался до его шлема, но эти удары были слишком слабы, чтобы нанести богу какой-нибудь вред. Тогда Конан решился на отчаянный шаг. Резким движением левой руки он сорвал с головы шлем и, бросив его на землю, крикнул:
   - Сними личину, оборотень!
   Черный Ормазд глухо рассмеялся.
   - Ну, если ты так настаиваешь!
   Совершенно не беспокоясь о возможном подвохе со стороны киммерийца он воткнул меч в землю и осторожно двумя руками снял шлем. Черты безбородого лица бога были резки, светлые волосы коротко острижены, глаза скрыты узкой полумаской.
   - Ты доволен?
   Конан не успел ответить.
   Из-за его спины вылетели две стрелы. Черный Ормазд стремительно увернулся. Затем он сделал движение ладонями от себя, словно отталкиваясь. Конан почувствовал, как его обтекает невидимая упругая волна. Сзади послышался крик. Обернувшись, киммериец увидел двух замертво лежащих амазонок с луками в руках. Побледневший Тенанс и третья амазонка, прижимающая к себе ребенка, с ужасом взирали на распростертые тела. Конан яростно махнул им рукой.
   - Уходите прочь! Быстрее!
   Ни мгновения не сомневаясь, что они не осмелятся ослушаться его приказа, Конан повернулся к противнику и яростно напал на него. Мечи ударились друг о друга с удесятеренной силой. Черный Ормазд внезапно понял, на что рассчитывал Конан, скидывая свой шлем. Движения его стали более осторожны.
   Никогда еще в жизни Конана не было столь долгого и трудного поединка. Никогда он еще не сражался с противником столь же неутомимым и умелым, и вдобавок имевшим в запасе такие силы, какими не располагал киммериец. Солнце уже спряталось за священной рощей, когда Черный Ормазд ухитрился зацепить меч Ульмвана острием своего клинка. Оружие рыбкой блеснуло в воздухе и упало шагах в двадцати от киммерийца. Вскинув над головой меч, Черный Ормазд двинулся на варвара, намереваясь снести ему голову. И в этот миг Конан бросил в него извлеченный из-под панциря нож. Будучи совершенно уверен в своей победе, Черный Ормазд не успел увернуться. Стремительно свистнув в воздухе, нож рассек ему щеку и засел глубоко в кости.
   Черный Ормазд издал злобный крик, и в то же мгновенье все вокруг взорвалось ослепительным пламенем...
   Лишь наутро амазонки осмелились приблизиться к этому месту. Никаких следов Конана и его спутников они не обнаружили. Земля здесь была совершенно выжжена. Огромное пятно гари простиралось от стен Аржума до священной рощи. С тех пор на этом месте никогда не росла трава.
   Тайна судьбы великого воина, короля и варвара Конана осталась скрыта пеленою времени. Он так и не вернулся в свое королевство. Но древние хроники Немедии донесли до потомков весть, что примерно через два года после исчезновения Конана из Аквилонии на востоке от туранских степей объявились неведомые женщины-воительницы, возглавляемые могучим воином. Покорив местные племена, пришельцы стали тревожить владения туранских царей. Наскоки их отрядов были стремительны и неожиданны, а исчезали они подобно ночным призракам. Чтобы противостоять неведомому врагу, король Турана Одамед был вынужден перевести на восток дополнительные полки. Ни о каком походе на запад речь уже не могла идти, туранцы едва удерживали свои восточные границы.
   Летописцы оставили нам портрет предводителя воительниц. Он был мудр, силен и непобедим. Его доспех не брали ни стрела, ни копье, а длинный меч не знал жалости. И никто никогда не видел его лица, скрытого забралом шлема. И никто не мог утверждать наверняка, что это был Конан. Но люди верили, что могучий киммериец благополучно вернулся на север и его непобедимый меч по-прежнему угрожает всем злым силам мира. Они хотели в это верить.
   Ведь людям надо во что-то верить.
   Всмотритесь в марево бесконечной степи. Бесконечной, подобно потоку времени. И вдалеке пригрезится всадник в черных доспехах, восседающий на могучем вороном коне. Никто не знает, сколько ему лет, никто не может точно сказать, сколько на его теле шрамов, никому не суждено сосчитать бесчисленные могилы поверженных им врагов.
   Лишь ветер, лишь солнце, лишь жизнь, превращенная в легенду...
   7. НОЧЬ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
   Леонид закончил рассказ. Костер к этому времени потух. Завороженные волшебной легендой воины забыли подбросить в него сучья. Царь кашлянул, чувствуя сухость в горле.
   - Ну все, друзья мои. Скоро рассветет. Нужно немного отдохнуть перед боем.
   - Царь, как же все-таки закончилась эта история? - спросил один из молодых воинов.
   - Никто не знает, - ответил Леонид. - Киммериец прав - король Конан исчез, и никто никогда не слышал его имени.
   Леонид поднялся и пошел прочь от костра. Спартиаты безмолвно смотрели ему вслед. Провожаемый их пристальными взглядами царь подошел к небольшому полотняному шатру, разбитому специально для него, и скрылся внутри. Он собрался уже было лечь на постеленный на землю плащ, но вдруг ощутил чье-то присутствие. Напротив входа стояла небольшая закутанная с ног до головы фигурка, различимая в кромешной темноте лишь кошачьими глазами Конана. Почувствовав, что царь смотрит на нее, фигурка тряхнула головой, откидывая на спину капюшон, скрывавший лицо. Мягкий переливчатый голос произнес:
   - Это была чудесная сказка, Юльм!
   Юльм - именно так его нарекли при рождении. Осталось лишь пять человек, помнивших это имя. Она была шестой, но он полагал, что она мертва. Впрочем, так считали все.
   В первое мгновенье, до того, как ночная гостья произнесла свои слова, он полагал, что пришла другая. Он решил, что пенорожденная нашла минутку и заглянула в его шатер, чтоб насладиться последней любовной ночью. Но этот голос принадлежал не Афо. Он был столь же нежен и мелодичен, но в нем слышалась великая сила, равной которой, быть может, не обладал ни один из живущих на земле. Этот голос принадлежал женщине, рожденной повелевать и решать судьбы народов, планет, целых Галактик. Это был страшный и в то же время прекрасный голос. Таким же было и ее лицо, смутное белеющее в ночном сумраке. Она улыбалась, ожидая, как он отреагирует на ее внезапное появление.
   - Не думал увидеть тебя здесь, Леда.
   - Ты неподражаем! - тихо воскликнула девушка, медленно приближаясь к спартиату. Она была хрупкой и едва доставала ему до груди, но он знал сколь обманчиво впечатление ее беззащитности. Он предпочел бы сразиться с двумя саблезубыми тиграми или гигантским питоном, чем с этой миниатюрной девушкой, которая едва ли могла удержать в руке тяжелый титановый меч. Меня восхищает твое спокойствие. Командор, услышав мой голос, потерял дар речи.
   Леонид усмехнулся.
   - Жизнь отучила меня удивляться. Что привело тебя ко мне?
   Девушка подошла к гиганту вплотную, тонкие пальцы пробежали по тугому бугру бицепса.
   - Ну не будь так скучен. Мы ведь не виделись целую вечность.
   - Пожалуй, дольше. Однако я не страдал от тоски по тебе.
   - Еще бы! Земные красотки должны быть без ума по тебе, а ты всегда искал в женщине лишь женщину. Но разве я не нравилась тебе?
   Девушка улыбнулась, блеснув в темноте белой полоской безупречных зубов.
   - Нет! - отрезал Леонид.
   - Жаль... - судя по голосу, гостья была искренне огорчена. Почему-то мне всегда казалось, что я тебе небезразлична.
   Спартиат слегка смутился.
   - Прошло столько лет...
   - Но тем не менее ты влюбляешься в артефакта с моим лицом! Это должно быть очень любопытно - заниматься любовью с артефактом!
   - Она непохожа на тебя.
   - Верю. Она добрее.
   - Да.
   - Ласковей. - Леонид кивнул. - Она умеет влюбляться, в то время как моя страсть основана на расчете. Командор создает себе странных артефактов... - Леда помедлила, затем жестко произнесла:
   - Ее уже нет на свете.
   Леонид вздрогнул.
   - Почему?
   - Она умерла.
   - Что произошло?
   - Это неважно. Я сообщила тебе факт, но не обязана раскрывать причины и следствия.
   Спартиат попытался улыбнуться. Улыбка вышла жалкой.
   - Мне будет недоставать ее. Впрочем, наша разлука продлится недолго. Зачем ты пришла?
   - Я хочу спасти тебя.
   - С чего это вдруг такая милость?
   - Это не милость. Просто нас, посвященных, осталось слишком мало, а ты самый приличный из нас всех. Было бы несправедливо, если б жили Русий, Командор или Кеельсее, а умер ты.
   - Я так не считаю. Каждый выбирает свою судьбу.
   Леониду надоело стоять и он присел на свой плащ. Леда приблизилась к нему вплотную. Теперь их лица оказались на одном уровне - столь царь был огромен, а девушка - миниатюрна - и атлант смог в полной мере оценить красоту гостьи.
   - Ты стала еще прекрасней, - сказал он.
   - Мне приятно услышать это именно от тебя. Я хочу помочь.
   - Ты станешь уговаривать меня оставить моих воинов и уйти с тобой?
   - Вовсе нет. Одно твое слово и я уничтожу мидийское войско.
   Юльм с интересом взглянул на девушку.
   - Ты и впрямь можешь сделать это?
   - Да.
   Тогда он покачал головой.
   - Нет. Это означало бы признать, что я слабее их. А кроме того это было бы несправедливо по отношению к мидянам. Я желаю равного боя.
   - Ничего себе равный! - с искренним возмущением воскликнула девушка. - На каждого твоего воина приходится по тысяче врагов!
   - Не так много.
   - Да, - согласилась она, - при условии, если бы ты имел под началом тысячу Конанов. Но ведь они обычные люди, пусть даже готовые умереть.
   Леонид молчал, не зная, что возразить.
   - Решай быстрее, - поторопила Леда. - Светает.
   - Нет, - сказал Атлант. - Я не хочу играть в подобные игры. Это битва людей!
   - Ну хорошо. Тогда хотя бы возьми вот это. - Девушка извлекла бластер и протянула его Леониду. Тот решительно отказался от соблазнительного подарка.
   - Не нужно. У меня есть меч. Еще тот. Помнишь, какие выковывал Грогут.
   - Помню, - сказала Леда и Юльму показалось, что ее глаза затуманились легкой печалью. Но может быть, это только показалось. - Отличные были клинки!
   - Да, отличные, - согласился атлант.
   Леда вздохнула.
   - И все же жаль, что умрешь именно ты. Проводи меня до горы. Я оставила там свой телепортатор.
   - Ладно. Только давай выйдем здесь. - Юльм указал рукой на заднюю стенку шатра.
   - Ты не хочешь, чтобы меня видели?
   - Да, я не хочу, чтоб воины знали, что в эту ночь у меня была женщина.
   - У тебя ее не было, - грустно улыбнулась Леда. - Хотя могла бы быть! Режь!
   Юльм рассек ножом холстину, и они выбрались сквозь образовавшуюся щель наружу. Светало. Звезды растворились в молочной дымке, ползущей с горных вершин. Из мидийского лагеря долетали крики часовых.
   - Их пять тысяч, - внезапно произнесла Леда. - Они ударят вам в спину.
   - Я знаю, - сказал Юльм. - Мы повернемся к ним лицом.
   - Ответ, достойный завершить фарс.
   Леда произнесла эту фразу со злобой. Больше она не сказала ни слова. Они незаметно прошли через посты. Часовые-феспийцы мирно спали. Леонид не стал будить их, хотя в иной раз подобная беспечность вызвала б его гнев. Сегодня бдительность была уже ни к чему.
   Коробка телепортатора лежала в дупле вяза. Леда извлекла ее и испытующе посмотрела на Юльма. Он понимал, что еще не поздно, что скажи заветное "да", и он, и тысячи забывшихся в тяжелом сне воинов останутся живы. Но он не сказал "да". Леда простилась с ним взглядом, коснулась рукой телелуча и исчезла. Телепортатор остался лежать на траве, искушая. Тогда Леонид поднял его, широко размахнулся и швырнул эту последнюю надежду на спасение в глубокую щель, рассекавшую горный склон.
   Ночь прошла, и наступал день.
   Последний день лета.
   8. ГИБЕЛЬ БОГОВ - 3
   Громовержец и сохранившие ему верность боги находились в небольшом сооружении, располагавшемся на западной оконечности вершины Олимпа. Данное сооружение было воздвигнуто, когда дворца Олимпийцев не было и в помине. Круглое, без единого окна или двери, оно напоминало диковинный восточный храм тех таинственных религий, которые канули в небытие еще до эпохи пирамид. Но это был не храм, а оборонительная башня, называемая Белой Сферой.
   Уже один внешний облик Сферы навевал мысли о ее неприступности, что вполне соответствовало действительному положению вещей. Строение это, облицованное пепельно-серебристым мрамором, было укреплено тремя оборонительными энергетическими поясами и напичкано сложнейшим оборудованием и запасами продовольствия и воды. Оно могло выдержать долгую осаду, атаку энергетическими или психотропными лучами и даже термоядерный взрыв средней мощности; ее невозможно было уничтожить водой или плазмой. Белая Сфера являлась командным пунктом, с которого Зевс мог руководить действиями против врагов, если ситуация выходила из-под контроля.
   Настоящая ситуация как раз подходила под определение выходящей из-под контроля. Восставшие боги усиливали свой натиск. Волны, посылаемые Посейдоном, все яростнее накатывались на Олимп. Борей с большим трудом справлялся с ними. Вдруг ни с того, ни с сего взбунтовался добродушный Зефир. Он напал на своего брата, и они сцепились в яростный воющий клубок, сметающий дома и вырывающий из земли деревья. Владыка океана воспользовался этим и быстро перебросил в Фермский залив воды Фракийского моря. Мутная жижа затопила прибрежные луга и вскоре доползла до середины каменной груды Олимпа. Перепуганные нашествием морской стихии стада диких коз устремились на равнины Фессалии. Они не обращали внимания на тигров, пытавшихся остановить их бегство. По приказу Афины вновь двинулись в атаку легионы гадюк. К ним присоединились морские змеи, поднявшиеся из пучины. Большинство тигров погибли от ядовитых укусов, прочих захлестнула вода. Тогда Артемида пустила в ход стаи ястребов. Пернатые бойцы бились до последнего и пали, опутанные комками шипящих гадов.
   Но это была лишь прелюдия к решительной схватке. Обе стороны понимали это и концентрировали силы. Все должно было решить прямое столкновение богов.
   Зевс казался совершенно спокойным. Даже в самые тревожные мгновенья на его лице нельзя было заметить и тени растерянности или испуга. Громовержец так быстро принимал контрмеры, что казалось, он предвидит каждый ход своих противников.
   Используя энергетические преобразователи, Зевс окутал вершину Олимпа мощнейшим силовым полем, пробиться через которое не могли ни волны, ни змеи. Это было удивительное зрелище, когда вода, дойдя до определенной отметки, вдруг приостановила свое наступление на скалы и начала заполнять эфир, обрисовывая контуры невидимого колпака, которым была защищена резиденция богов. Наступавшие на Олимп гадюки погибли вместе с немногими не успевшими спастись бегством козами и тиграми. Морские змеи поднимались вместе с волнами, шипя и бросаясь в ядовитом уколе на прозрачную стену купола.
   Усилия Посейдона были отныне тщетны, теперь настала очередь Гефеста. Камнееды к тому времени прогрызли диатремы [диатрема - канал, пробитый в земной коре взрывом вулкана] в каменной толще горы, и бог подземного огня пустил по этим тоннелям раскаленную магму. Склоны Олимпа в один миг расцвели оранжевыми фонтанами. Зевс приказал речному демону Главку, который остался верен своему владыке, залить огонь родниковой водой. Влага мешалась с пламенем, выплевывая вверх огромные облака пара. Белесая туча закрыла солнце, и Аполлон лишился своих волшебных чар. Гефестов огонь раскалил оборонительный купол, охлаждаемый с внешней стороны водою, и тот начал давать трещины. То там, то здесь волны прорывались сквозь стену и мутными потоками устремлялись вверх, с ужасным грохотом дробя камни. Оборонительный купол стал бесполезен, и Зевс убрал его, позволив облакам пара рассеяться по небу.
   После исчезновения этой преграды море стало подниматься все выше и выше, подступая к священной роще - излюбленному месту гуляния богов. Нимфы с криком бежали от своих ручьев, уворачиваясь от огненных фонтанов, и искали спасения во дворце. Укрывшиеся в Белой Сфере боги искоса поглядывали на Зевса, ожидая, что он вот-вот признает себя побежденным и заговорит о примирении, однако Громовержец был хладнокровен. Он выглядел внешне безучастным к происходящему, и когда уже всем показалось, что Зевс сдался на милость врагов, он нанес ответный удар.
   В одном из подвластных его воле измерений энергетические вихри вырыли огромную подземную полость. Пробив с помощью инверсионных волн стену, разделявшую оба измерения, Зевс направил поглощающие Олимп волны в этот резервуар, из которого вода попадала обратно во Фракийское море, обмелевшее к тому времени примерно на четверть. Наступление морской стихии приостановилось, затем вода отхлынула, обнажая изуродованную землю.
   - Вот так-то лучше! - заметил Громовержец, оборачиваясь к застывшим в тревожном ожидании Аполлону, Артемиде, Аресу и Афродите. - Пусть попробуют придумать что-нибудь позатейливей.
   Однако бунтовщики не собирались сдаваться. Посейдон наслал на Олимп морских крабов. Неисчислимые мириады бронированных пучеглазых чудовищ покрыли западный склон горы, грозя затопить ее своими омерзительными телами. Тогда Аполлон, к которому после того, как рассеялись тучи, вернулись его силы, обрушил на клешнястых воинов град солнечных стрел, и скалы покрылись хитиновой броней спекшихся заживо существ.
   Следующий удар нанес Гадес, бросивший в атаку свое подземное воинство во главе с ужасной Гекатой. Аполлон вновь залил землю светом, который был нестерпим для хтонических существ, но Афина с помощью Эола соорудила огромный тучевой зонт, совершенно закрывший солнце. Монстры уже были на мраморной лестнице перед дворцом, когда Зевс послал им навстречу своих верных гекатонхейров. Это была славная битва. Чудовища вцеплялись друг в друга клыками и когтями, вырывая из тел огромные куски плоти; с хрустом ломались кости, на землю текла вязкая черная кровь. Сторукие победили. Бриарей сломал шею Церберу, Котт и Гий пленили Гекату, прочие чудища бросились в бегство.
   Но победу им пришлось праздновать недолго. Афина наслала на могучих великанов стаи мышей, и гекатонхейры в ужасе ретировались. Артемида в ответ натравила на грызунов диких котов. На большой маковой поляне разыгралось новое побоище, в котором приняли участие и змеи, вновь выползшие из нор по приказу совоокой богини. Конец этому жаркому бою положил Зевс, накрывший поляну ультразвуковой волной, губительной для мышей и змей. Коты вышли победителями и вернулись к Сфере, хищно облизывая окровавленные усы.
   Убедившись в том, что их атаки провалились, бунтовщики пошли на хитрость. Зевсу было дано знать, что Гадес хочет вступить с ним в тайный сговор. Подобное известие должно было показаться владыке Олимпа вполне правдоподобным, так как Гадес славился своим непостоянством и наверняка рассматривался Зевсом как самое слабое звено в бунтовской цепи. Так и вышло, Громовержец ничего не заподозрил. Он дал согласие на встречу с якобы раскаявшимся богом, приказав тому немедленно прибыть на Олимп, для чего Аполлон разблокировал один из световых каналов. Повеление Зевса было исполнено, но только на Олимп отправился не Гадес, а Морфей, замаскировавшийся под своего повелителя. Сонный божок столь ловко и правдоподобно принимал нужный облик, что даже Зевс не сразу раскусил обманщика. Прошло время, прежде чем Громовержец понял, что ведет переговоры не с Гадесом, а с демоном низшего порядка. Этого времени оказалось вполне достаточно для того, чтобы боги-бунтовщики с помощью боевых дельфинов достигли берега Пирии. Морфей был уничтожен точно так же, как Пан. Это была не последняя жертва среди обитателей олимпийского пантеона. При переходе через Эгейское море погиб морской демон Форкис, попытавшийся накрыть противников Зевса водяным валом. Форкис рассчитывал, что в благодарность за эту услугу Зевс сделает его владыкой морского царства. Боги разодрали его энергетическим смерчем.
   Берег, на который они сошли, был ужасен. Вихри и вода уничтожили растительность, превратив землю в жидкое месиво, поверх которого лежал слой умерщвленной плоти - крабы, рыбы, змеи, дикие козы, серые тушки грызунов. То там, то здесь виднелась оскаленная морда захлебнувшегося тигра. Брезгливо ступая по уже начавшим разлагаться трупам, боги начали восхождение наверх. Обладавшая даром левитации Афина взлетела на вершину Олимпа и сбросила вниз наскоро сплетенную лестницу. Это облегчило подъем, и вскоре все бунтовщики стояли на вершине горы. Зевс ждал их в Тронной зале...