Коуль Дж. Атланты, Воин

   - Великому царю понравился обед?
   Ксеркс вздрогнул и с легким раздражением взглянул на того, кто осмелился нарушить сладостный покой царя. Конечно, Дарий, наследник, беспокоящийся о здоровье и настроении отца. Такая естественная забота! В другой миг эта мысль была бы желчной, но сейчас она вышла скорей благодушной.
   - Да, мой сын, сегодня все было прекрасно. Пища великолепна, разговор занимателен.
   Ксеркс рассеянно взял с подноса наполненный бокал и понес его ко рту. В самый последний миг, когда губы уже коснулись золотого ободка, царь вдруг вспомнил, что вино еще не пробовал Вкуситель. Неспешно, чтобы не заметили гости, Ксеркс поставил бокал на поднос и кивком головы велел находящемуся за троном слуге передать вино Вкусителю. Вкуситель принял бокал и сделал большой глоток. Ксеркс отчетливо видел, как дернулся поросший курчавыми волосами кадык. Выразив сладким вздохом восторг по поводу опробованного напитка, Вкуситель вернул бокал на поднос и, покачнувшись, рухнул. Вначале Ксеркс не понял, что произошло. Лишь увидев на губах Вкусителя розовую пену, царь осознал, что был на волосок от гибели. Кожа мгновенно покрылась жирной испариной. Яд! Ошеломленные не менее чем царь, гости остолбенело взирали на бездыханного Вкусителя. Первым опомнился Гистасп.
   - Стража! Перекрыть все входы и выходы! Никого не выпускать! Немедленно сюда начальника первой тысячи!
   Выкрикивая все это, Гистасп вскочил со своего места и, оттеснив растерявшегося слугу, встал за царским троном, готовый защитить повелителя.
   Прошло несколько томительных мгновений, и в обеденную залу с мечом в руке вбежал Дитрав, сопровождаемый несколькими бессмертными. Он бросил быстрый взгляд на лежащего на полу человека и все сразу понял.
   - Ты, - палец Дитрава уткнулся в одного из бессмертных, - возьмешь десять, нет, двадцать воинов и схватишь поваров! Ты, - палец перескочил на второго, - арестуешь всех, кто работает в винном погребе! Ты, - третий воин подобострастно вытянулся, прижав к телу щит и золоченое копье, собери слуг, подававших на стол! А ты созови сюда всех сотников!
   Четвертый воин стремглав бросился за своими товарищами.
   Убедившись, что секироносцы стоят неподалеку и жизни царя ничто не угрожает, Дитрав позволил себе опустить меч. Он подошел к распластавшемуся Вкусителю и потрогал его побагровевшее, обезображенное гримасой лицо.
   - Горячий, как огонь, - констатировал бессмертный. - Похоже, его кровь вскипела.
   Ответом было молчание, внезапно нарушенное царевичем Дарием.
   - Я думаю, в вино подмешали слюну розовой медузы, которые иногда попадаются в сети у берегов Кипра. Говорят, этот яд вызывает мгновенную смерть.
   Дарий еще говорил, а Ксеркс почувствовал, как в его плечо вдавился палец Гистаспа. Тогда царь поднял голову и воззрился на старшего сына. Тот не замечал тяжелого взгляда отца и продолжал разглагольствовать. Послышалось бряцанье оружия, в залу вбежали восемь или девять сотников. Дитрав отдал им еще несколько приказаний, велев, в частности, окружить и обыскать дворец, а также выставить караулы около казарм бессмертных. Затем он вопрошающе взглянул на Ксеркса.
   - Великий царь желает, чтобы я арестовал еще кого-нибудь кроме кухонных, винных и столовых слуг?
   - Его! - словно пробуждаясь от спячки, вдруг выкрикнул Ксеркс и к великому изумлению присутствующих указал пальцем на наследника. - Схвати Дария! Я подозреваю его!
   - Отец! - воскликнул юноша, пораженный страшным обвинением.
   - Молчи! - завизжал Ксеркс. - Бессмертные, взять его!
   Дитрав кивнул головой. Четверо сотников набросились на царевича и невзирая на отчаянное сопротивление в мгновение ока скрутили его.
   - Заприте его в Желтой башне!
   Услышав это повеление отца, Дарий успокоился и перестал вырываться. В Желтую башню сажали провинившихся вельмож и чиновников. Тех, кто покушался на жизнь царя, бросали в подземные казематы, где за них немедленно принимались палачи. Выходило, царь и сам еще не верил собственному обвинению.
   Ключ от Желтой башни всегда хранился у Дитрава.
   Покои Гистаспа располагались рядом с царскими и охранялись не менее тщательно. Их стерегли бессмертные Дитрава, а также сыщики хазарапата. Первые охраняли от явных врагов, прячущих под плащами мечи и кинжалы, вторые стерегли от врагов тайных, надеющихся на глаза и уши. В покоях Гистаспа можно было говорить спокойно, не опасаясь, что сказанные слова тут же станут известны царю. Но, право, троим, что собрались в небольшой, обитой малиновым бархатом комнате, нечего было таить от царя, ибо они были его первейшими слугами. Гистасп, Гаубарува и Дитрав сидели за столом, украшенным вазой с роскошным букетом цветов - в отличие от своего царственного брата Гистасп обожал цветы - и беседовали.
   - Как вам это дело? - поинтересовался Гистасп.
   - Загадка, - ответил хазарапат. - Мои люди пытаются добиться признания, но пока безрезультатно.
   - А что вы думаете насчет царевича?
   - Он не виноват, - мгновенно откликнулся Дитрав.
   Гаубарува кивком головы выразил свое согласие с мнением начальника первой тысячи.
   - Царевичу не следовало хвалиться своей ученостью и трепать языком насчет ядов.
   - И не только это, - сказал Гистасп, но вдаваться в подробности не стал. - Так чьих же рук это дело?
   Гаубарува ковырнул ногтем прыщик под носом. На кончике пальца осталась крохотная капелька крови, хазарапат внимательно рассмотрел ее, а затем облизал палец.
   - Думаю, здесь не обошлось без Гидарна.
   Гистасп вскинул смоляные брови.
   - Царь говорил с ним и считает, что ни он, ни Артафрен, ни Мегабиз невиновны.
   - Но мои сыщики подслушали, как они говорили против царя.
   - Что ж, может, они и правы, - не стал перечить хазарапату Гистасп. Царь чрезмерно доверчив, нам надо бы присмотреть за ними.
   Гаубарува кивнул, соглашаясь с предложением Гистаспа.
   - Я прикажу моим людям.
   - А я, - вмешался Дитрав, - усилю охрану дворца.
   - Тоже нелишне. - Гистасп подпер голову рукой и задумчиво произнес:
   - В последнее время мне кажется, что в воздухе веет чем-то недобрым: Сырой и тошнотворный запах.
   - Кровь, - негромко произнес Дитрав. - Так пахнет кровь.
   - Наверно. Послушай, - Гистасп оживился, на обрамленных рыжими волосами губах его заиграла усмешка, - а правду говорят, что было время, когда царь делал то, что хотел ты.
   От такого вопроса хазарапат втянул голову в плечи, словно суслик, пытающийся забиться в нору. Подобный разговор, подслушай его кто-нибудь, мог стоить головы. Однако Дитрав совершенно не смутился.
   - Правду. - Бессмертный сделал небольшую паузу. - Во время великого похода я был близок к Артабану. Думаю, вам известно, что в тот год Артабан совершенно отстранил Ксеркса от дел, верша его именем все государственные дела. Когда Артабан отлучался, его заменял я, за что в конце концов едва не поплатился жизнью. Наутро после таинственного исчезновения Артабана был страшный бой. Ксеркс приказал мне возглавить атаку на холм, где стояли проклятые спартиаты. Гидарн хорошо помнит ее, он едва не сложил там голову. Во время схватки я убил спартанского царя, но тот успел ударить меня мечом по руке и отсек два пальца. Вот эти. - Дитрав продемонстрировал свою изуродованную руку и тут же отдернул ее, спрятав между коленями. Ни для кого не было тайной, что начальник первой тысячи тщательно скрывает свой телесный недостаток.
   - Ну и что было дальше? Царь простил тебя?
   - Когда я швырнул к его ногам тело спартанского царя, ему не оставалось ничего иного, как обласкать меня. Я остался начальником царской стражи и даже был награжден. Какое-то время, памятуя о прошлом, царь избегал меня, а потом все стало на свои места. Я нужен ему, он нужен мне, между нами нет никаких недоразумений.
   Гистасп хитро прищурился.
   - Знаешь, если выбирать человека, заинтересованного в смерти. Ксеркса, то одним из первых будешь ты.
   - Поосторожнее, - проворчал Дитрав. - Не вздумай сказать нечто подобное в присутствии чужих. Запомни, царь вполне устраивает меня! Куда больше, чем царевичи, один из которых напоминает мне глупого льва, а второй - подлую змею.
   - Ну-ну, не сердись! Я ведь просто так, рассуждаю.
   - Избери для своих рассуждений кого-нибудь другого. И уж если ты такой хитрый, лучше придумай, как нам найти того, кто подлил яд в царскую чашу.
   - Нет ничего проще. Издревле повелось: не бывает такого заговора, в котором не участвовали бы царские евнухи. Поговори с Кобосом. Если он захочет, ты сможешь узнать много интересного.
   - Захочет, - процедил Дитрав. - Еще как захочет! Я не дам им убить царя. Они ставят на Дария, а тот желает начать войну на западе.
   - Да, ты прав. Наша жизнь может стать беспокойной. Вот если бы престол перешел к Артаксерксу...
   - Только не этот льстивый мозгляк! Я первый сверну ему шею!
   - Не бросайся словами, - посоветовал Гистасп.
   - Побежишь доносить на меня?
   - Нет, но будь осторожней.
   Дитрав исподлобья взглянул на царского брата, встретился с ним взглядом и изобразил на лице улыбку.
   - Хорошо, сиятельный, буду. Сейчас я пойду и найду Кобоса.
   Начальник первой тысячи поднялся. Следом выскочил хазарапат.
   - А я узнаю, как обстоят дела у палачей.
   - Ну а мне остается лишь составить компанию нашему перепуганному владыке.
   Все трое усмехнулись.
   Перед тем, как расстаться, Дитрав отдал брату царя небольшой серебряный ключ.
   - Я доверяю тебе больше, чем другим. Это ключ от Желтой башни. Теперь царевич в твоих руках. Если с царем и со мной что-то случится, освободи его.
   Гистасп поцеловал начальника первой тысячи в губы.
   - Польщен твоим доверием. Я так и поступлю.
   Когда вельможи вышли в полутемный коридор, Дитраву показалось, что в самом конце его мелькнула неясная тень.
   Придворные за глаза называли Артаксеркса фитюлькой, насмехались над его неразумностью и юношеской неуклюжестью. Да, он казался глуповатым это было выгодно. Кто поверит, что дурачок зарится на царский трон. Да, он казался неуклюжим, а меж тем орудовал мечом и кинжалом не хуже бывалого воина, а стрелял, словно скиф. Только мало кто ведал про это. Несмотря на нежный возраст царевич вовсю лакомился девками, что убирали его покои. Но и это он тщательно скрывал. Лишь немногие, на которых он мог полностью положиться, знали его истинное лицо. Для встреч с этими немногими Артаксеркс имел укромный уголок. Неподалеку от комнат, где помещались его слуги, была небольшая, совершенно изолированная зала, в которой прежде хранился всякий хлам. Артаксеркс велел очистить ее, сказав, что будет держать здесь свои вещи. Грязь убрали, стены и потолок обили деревянными планками, пол выложили плиткой. Дворцовый краснодеревщик изготовил изящный столик, шесть выгнутых кресел и пару дифров, обив их алым шелком. По этой причине Артаксеркс именовал эту залу Алой. Алая зала была местом нежных свиданий и деловых встреч. Последние случались гораздо чаще, порой по несколько раз в день.
   Едва вернувшись с окончившегося трагедией обеда, царевич кликнул слугу и велел тому тайно - способ слуга знал - связаться с Гидарном и пригласить его в Алую залу. Слуга исполнил все в точности. Придя в назначенное место, начальник бессмертных застал там встревоженно расхаживающего из угла в угол Артаксеркса.
   Гидарн низко поклонился.
   - Ваше высочество...
   - Мы в опасности, Гидарн! - отрывисто бросил царевич, даже не предложив вельможе кресло. - Тебе известно, что произошло сегодня во время обеда.
   - Как и всему дворцу, ваше высочество.
   - Какому идиоту вздумалось опробовать на царе этот яд?
   - Не знаю, ваше высочество.
   Царевич прекратил свою беготню и подозрительно посмотрел на Гидарна.
   - Так это не твоих рук дело?
   - Нет, ваше высочество. Я верный слуга великого царя.
   - Это я уже сегодня слышал. И, надо признать, твои слова звучали столь искренне, что еще немного и я поверил бы им.
   Гидарн позволил себе усмехнуться, после чего многозначительно произнес:
   - Я предан своему повелителю, ваше величество.
   - Ну-ну, поосторожней, я еще не царь.
   - Пока еще не царь.
   Царевич неопределенно кивнул и с размаху уселся на один из дифров. Не дожидаясь приглашения, начальник бессмертных последовал его примеру. Какое-то время оба молчали, посматривая друг на друга; затем Артаксеркс спросил:
   - Кто это сделал?
   - Не знаю. Ни я, ни один из моих людей не причастны к этому. Нужно искать того, кому это выгодно.
   - Мне, но я этого также не делал.
   - Еще.
   - Тебе.
   Гидарн энергично помотал головой, напрочь отвергая подобное предположение.
   - Я бы воспользовался мечом.
   - Неужели Дарий?
   - Вполне может быть. У него есть вполне естественная причина ускорить уход отца в заоблачные выси Гародманы. Кроме того, здесь может быть замешана его жена, ненавидящая Ксеркса [жена царевича Дария Фраорта была дочерью Масиста, казненного Ксерксом]. Фраорта вполне могла действовать руками мужа.
   Артаксеркс лениво рассмеялся.
   - Вот об этом я как-то не подумал. Тогда вариант с Дарием становится предпочтительным.
   - Зато, могу поклясться, об этом сразу подумал Ксеркс.
   - Наверно, ты прав. Но кто бы это ни был, он спутал наши планы. Ведь так?
   - Да. Теперь нам придется поторопиться.
   - Когда?
   - Будет день, будет ночь, - уклоняясь от прямого ответа, сказал Гидарн.
   - Кто?
   - Ваше величество хочет слишком много знать.
   Губы царевича стали тонки, словно змеиное жало.
   - Хорошо. Но предупреждаю: не знаю, сколько вас будет, но хочу лишь одного - не допустите промашки!
   - Меня так же, как и ваше величество, это заботит более всего. Мне вовсе не хочется, чтобы жители Сард увидели мою голову на колу перед дворцовыми воротами.
   Артаксеркс негромко хмыкнул.
   - А занятное, должно быть, было бы зрелище!
   Увидев, что лицо Гидарна напряглось, юноша поспешно добавил:
   - Шучу. Кто-нибудь из твоих людей знает о моей причастности к этому делу?
   - Никто, ваше величество. Они полагают, что царевич Артаксеркс игрушка в руках коварного Гидарна.
   - Пусть полагают.
   - Пусть, - согласился начальник бессмертных.
   Царевич погладил ладонью поросший пушком подбородок и с внезапной злобой процедил:
   - Я хочу, чтобы это произошло сегодня же!
   - Как будет угодно вашему величеству. Мы готовы.
   - Но перед этим вы должны избавиться от моего брата. Это возможно?
   - Нет ничего невозможного, - протянул Гидарн. - Но это очень трудно. Царя охраняют евнухи и бессмертные Дитрава. Их немного и, если напасть внезапно, мы разделаемся с ними. Но узкий, перегороженный решеткой вход в Желтую башню сторожат двадцать отборных воинов. Они расступятся лишь перед царем или тем, кто предъявит серебряный ключ. А ключ этот - в руках Дитрава. Выходит, прежде, чем расправиться с царевичем, нужно убить Дитрава. А подобраться к начальнику первой тысячи весьма непросто!
   - Делай что хочешь, но Дарий должен быть мертв!
   Гидарн хотел что-то прибавить, но в этот миг в Алую залу вбежал преданный слуга Артаксеркса.
   - Сиятельная Аместрида! - запинаясь, выдавил он.
   Гидарн поспешно вскочил на ноги. В его планы совершенно не входила встреча с матерью царевича, коварной интриганкой, способной ради мимолетной прихоти донести обо всем увиденном Ксерксу.
   - Спокойно! - велел Артаксеркс, не теряя хладнокровия. - Быстрей сюда!
   Начальник бессмертных бегом последовал за царевичем, устремившимся к огромному, во всю стену гобелену с изображением леопардовой охоты. За яркой тканью скрывалась потайная дверь, о существовании которой Гидарн не подозревал. Отворив ее, Артаксеркс скороговоркой пробормотал:
   - Этот лаз выведет тебя в коридор за моими покоями. Поспеши, я не хочу, чтобы старая тварь о чем-нибудь пронюхала!
   Гидарн хотел этого еще менее. Кивнув, он поспешно юркнул в лаз, гобелен тут же опустился на прежнее место.
   Однако вопреки приказу царевича вельможа не поспешил прочь. Судьба предоставила ему возможность подслушать, о чем будут разговаривать мать с сыном. Как истинный царедворец Гидарн не мог отказаться от подобного соблазна. Устроившись поудобней на холодном полу, вельможа затаил дыхание.
   Сначала было тихо, но вскоре послышались тяжелые шаги и голос царевича.
   - А, мама! Не ожидал увидеть тебя.
   - Ты один? - басом осведомилась Аместрида, и Гидарн представил как выпуклые глаза царицы обегают комнату, придирчиво ощупывая каждый угол.
   - Конечно, один. Что привело тебя ко мне?
   Аместрида ответила не сразу. Жалобно скрипнул дифр. Гидарн понял, что царица присела рядом с сыном. Потом она зашептала, точнее зашипела. Ее слова были наполнены такой лютой злобой, что вельможа невольно вздрогнул.
   - Сколько ты еще намерен терпеть этого старого жирного ублюдка?
   - Но мама...
   - Молчи! Неужели тебе не надоело кланяться ему! Неужели ты не хочешь занять золотой трон и надеть на Себя царский кидар в присутствии шести тысяч коленопреклоненных сановников в ападане!
   - Мама, о чем ты говоришь!
   - Мой мальчик, ты полагаешь, что можешь обмануть меня, выдавая себя за неразумного юнца? Обмануть - да, но не меня. Я-то знаю, кто ты есть на самом деле. Ведь ты мой сын, моя кровь, твое сердце полно ненависти и коварства. Как ловко ты плеснул в чашу толстяка яд!
   - Но...
   - Молчи! Не говори ни слова! Твоя мама поможет тебе овладеть троном. А за это ты всегда будешь любить ее...
   - Мама!
   - Молчи!
   Послышалось мокрое хлюпанье, затем шуршание одежды и скрип дифра. Гидарн с гадливым чувством прислушивался к этим звукам, ощущая как горячеют щеки, а в голове начинают стучать крохотные гулкие молоточки. Аместрида издала сладострастный стон. Этот звук вывел начальника бессмертных из оцепенения. Прижимая к себе меч, чтобы тот не звякнул, и цепляясь плечами за нависающий свод, Гидарн пополз прочь от Алой залы. Подслушанный разговор мог дорого обойтись ему, ведь если Артаксеркс или Аместрида узнают, что он был свидетелем происшедшего между сыном и матерью, то уж тогда голове Гидарна наверняка красоваться на медном шесте у входа во дворец. Обдирая колени, вельможа полз на четвереньках по узкому лазу, а в голове его звучали восторженные стоны царицы. Так он добрался до конца потайного хода, откинул деревянную панель, скрывавшую этот ход снаружи, и осторожно высунул голову, желая убедиться, нет ли кого поблизости. В этот миг две пары сильных рук подхватили парса под локти и вытянули на свет.
   - Еще раз приветствую тебя, сиятельный Гидарн! - Голос Гистаспа был притворно-насмешлив. - Что это ты ползаешь, словно степной гад, вместо того, чтобы ходить как подобает человеку.
   Начальник бессмертных угрюмо молчал, сознавая, что попался будто несмышленый мальчишка. Теперь он был полностью в руках царского брата, за спиной которого стояли шестеро косматых телохранителей-скифов. Можно было, конечно, попытаться выхватить меч и умереть в бою, а не на плахе. Можно было...
   Брат царя потешался, глядя на растерявшегося вельможу.
   - Что-то ты сегодня не столь разговорчив, как обычно. И плащ твой помят и изодран. И уже не вспоминаешь о славных предках, и не клянешься в верности повелителю.
   Гистасп обернулся к своим скифам и приказал:
   - Оставьте нас. Ступайте к моим покоям.
   Проводив длинноволосых богатырей недоуменным взглядом, Гидарн воззрился на царского брата. Тот усмехнулся и, взяв вельможу за локоть, увлек его в сторону, противоположную той, куда ушли телохранители. В голосе Гистаспа звучала доверительность.
   - Страшные времена настали, Гидарн. Приходится даже в своем доме ходить в окружении вооруженных слуг. - И без всякого перехода. - Как поживает любимый богами Артаксеркс? - Гидарн не нашелся с ответом. Царский брат насмешливо хрюкнул. - А как дела у сиятельной Аместриды?
   Начальник бессмертных безмолвствовал, лихорадочно размышляя, как следует себя вести. Гистасп, напротив, извергал потоки слов.
   - Да, о нравы! Что сказал бы мудрый Заратустра, увидев все это! Мы катимся в пропасть. Куда подевалась былая простота! Где она, женская стыдливость и целомудренность! Суки совращают собственных щенков! Что ждет державу!
   - Чего ты хочешь от меня? - наконец спросил Гидарн, бросая косой взгляд на говорливого сановника.
   - Наконец-то ты соизволил собрать разбежавшиеся мысли! Хорошо, поговорим начистоту. Ты красиво говорил сегодня, Гидарн, но я не царь и я не поверил ни одному твоему слову.
   - Почему ты тогда молчал?
   - А что я должен был сказать? Что старый верблюд не вынесет перехода через Говорящую пустыню? Думаю, ты и сам давно понял это, как и то, что старому верблюду лучше оставаться в неведении относительно того, что думают окружающие его.
   Гистасп закудахтал-засмеялся, драгоценная цепь на его груди отозвалась легким звоном.
   - Говори, - прошептал Гидарн, - мне интересна твоя речь.
   - Я хочу оказать тебе две маленькие услуги, а за это ты ответишь мне тем же. Видишь вот эту штуку... - Гистасп извлек из поясного кошеля серебряный ключ и показал его вельможе. - Он открывает одну очень крепкую дверь. По-моему, он тебе нужен.
   - Допустим. Где ты его взял?
   - А разве это имеет значение! Лови, он твой!
   Гистасп подбросил ключ вверх. Начальник бессмертных ловко поймал его и зажал в кулаке.
   - Что требуешь взамен?
   - Хочу быть уверенным, что твои люди не появятся этой ночью в моих покоях.
   - Даю тебе слово. Что ты еще можешь предложить мне?
   - Я подскажу тебе место, где пройдет мой царственный брат, отправляясь на ужин.
   Усмешка тронула губы Гидарна. Начальник бессмертных резко спросил:
   - Яд подействовал слишком быстро?
   Этот вопрос совершенно не смутил Гистаспа. Он также усмехнулся.
   - Представляешь, это так огорчило главного хранителя царских погребов, что он вонзил себе в брюхо кинжал.
   - Сколько же украденного вина вытекло! - воскликнул Гидарн. Вельможи натянуто рассмеялись. - Что ты хочешь за вторую услугу?
   - Я был бы рад, если б вслед за отцом последовали оба верблюжонка.
   Гидарн покачал головой.
   - Не выйдет. Один из них нужен мне.
   - Ты делаешь глупость. Щенок не простит тебе смерти отца.
   - Он сам повязан в этом деле.
   - Все равно не простит. Становясь царями, наследники избавляются от отцеубийц. Он расправится с тобой тихо, посемейному.
   - Не выйдет, - упрямо стоял на своем Гидарн, и было непонятно, что он имеет в виду под этим "не выйдет".
   Но царский брат понял.
   - Тогда я не говорил тебе этого.
   - Хорошо. Так где будет царь перед ужином?
   - Он посетит меня, а возвращаться будет через старую галерею. Там десять глубоких ниш, в которых стоят треножники. Сегодня ночью их забудут зажечь.
   - Забудут?
   - Именно. Мои слуги порой страшно беспамятны.
   - А если он не захочет пойти к тебе?
   - Захочет. Ты когда-нибудь чувствовал себя волком, которого гонят облавой? Примерно так ощущает себя наш толстячок. Ему нужна волчица, рядом с которой ему будет спокойно. Я и есть эта волчица.
   - И старый верблюд пойдет к Гародману!
   - Надеюсь.
   - Ну хорошо. Я буду помнить об оказанных тобой услугах.
   - Тогда прощай. Нехорошо, если нас увидят вместе. Надеюсь встретить тебя за ужином завтра, сиятельный хазарапат!
   Гидарн кивнул и почти бегом бросился в покои Мегабиза, где дожидались известий прочие заговорщики. Минуло совсем немного времени, и у входа в Желтую башню появились трое закутанных в плащи вельмож. Шедший первым Гидарн показал начальнику караула ключ. Бессмертный внимательно рассмотрел его и кивнул своим воинам. Толстенная медная решетка со скрипом поползла вверх. Поднявшись по узкой винтовой лестнице, трое остановились перед обитой металлом дверью. Гидарн вставил в замочную скважину ключ. Послышался короткий скрежет и дверь распахнулась. Убийцы вошли внутрь.
   Нелегко было выманить Кобоса из его владений, где он чувствовал себя весьма и весьма уверенно. Дитраву пришлось пойти на хитрость. Он послал за евнухом не бессмертного, как делал обычно в подобных случаях, а маленькую улыбчивую служаночку, чьей обязанностью было омывать ноги царским гостям. Потрепав девушку по щеке, евнух осведомился, зачем он ей понадобился. Как и было велено, лукавая служанка ответила, что со старшим евнухом желает поговорить сиятельный Гидарн. Кобос не заподозрил ловушки. С некоторым промедлением, но он все-таки пришел туда, где по словам девушки должен был ждать начальник бессмертных, но застал вместо него Дитрава.
   Когда их взгляды встретились, Кобос дернулся, словно желая бежать, однако не сделал ни шагу, прекрасно понимая, что толстому неповоротливому старику не спастись бегством от быстрого воина. Надев маску недоумения, евнух спросил:
   - Как, это ты, почтенный Дитрав? А мне сказали, что меня хотел видеть начальник бессмертных.
   - Девчонка оговорилась. Тебя хочу видеть я.
   - Но...
   - Не заставляй меня быть многословным. Ты ведь знаешь, что произошло сегодня во дворце. Так вот, великий царь позволил мне предпринимать любые меры против тайных врагов его величества. У меня есть основания считать, что ты относишься к числу подобных врагов.
   - Но это оскорбление!
   - Ты не дослушал! - перебил евнуха Дитрав, сладострастно поглаживая эфес меча. - Великий царь также дал мне разрешение допросить любого человека, которого я сочту причастным к этому убийству. Допросить, применяя любые средства! Ты понимаешь, что это означает?