Страница:
Сознавая, что становится уже несправедливым, Алексей перестал думать о Кускове и, ускорив шаги, спустился в ущелье.
Здесь было тихо и немного мрачно. Гранитные стены казались еще темнее и выше, красные стволы чаги, росшей по краям утесов, побурели от дождя, дубовая роща возле водопада оголилась, палый лист и обрывки лиан устлали землю. Зато там, где срывался со скал водяной каскад и каньон, расширяясь, постепенно переходил в долину, возле сруба недостроенной мельницы, Алексей не почувствовал дыхания зимы. Все так же бился и звенел водопад, мягкой волной уходили к горизонту горы, зеленел лес. А свежеотесанные бревна сруба еще более оживляли место. Не хватало только настоящего тепла и солнца.
Алексей обошел строение, заглянув внутрь. Мельницу ставили на два постава силы водопада хватало с избытком, рассчитывали пустить и сукновальню. Постройка уже была наполовину готова, приостановили окончание ее из-за дождей.
Помощник правителя давно здесь не бывал. Он вспомнил, как при закладке спорили, где лучше поставить мельницу, и Кусков вымерял шагами пространство. Самолично носил камни для фундамента, а уходя отсюда, каждый раз тащил на плечах бревно, чтобы не возвращаться в крепость «с пустом». Он не щадил ни себя, ни людей.
Алексей весь день провел в ущелье. Не хотелось возвращаться домой, принимать участие в пирушке. После своего возвращения из похода к индейцам и встречи с Кончей Аргуэлло, после того как его резко отчитал Кусков, ему было трудно заниматься обычным делом. Слова девушки об отношении к ним испанцев, свои личные наблюдения при посещении Риего и Гервасио форта, дальнейшая судьба поселения беспокоили и требовали действия какого, он и сам не знал. А Иван Александрович еще усерднее занялся внутренними делами Росса и почти не обратил внимания на рассказ о встрече с бывшей невестой Резанова. Правда, когда гнев на Алексея утих, он спросил о здоровье сеньориты, но о ее предостережении не захотел слушать.
Уже стемнело, когда Алексей вернулся в форт. Гулянье, как видно, продолжалось окна казармы были освещены, двери раскрыты настежь, доносились крики и смех. Двое пьяных спали прямо на крыльце. Подвыпивший караульный сидел посреди двора. Светились окна и в правительском доме. Алексей хотел незаметно пройти к себе в горницу, но в сенях столкнулся с Лукой, и тот, еле держась на ногах, завопил вдруг восторженно во весь голос:
Алексей Петрович! Куда ж ты пропал? Тут прямо тебе весь берег облазил! И, сразу же понизив голос, зашептал: Иди, иди... Давно тебя дожидается.
Алексей толкнул дверь на половину Кускова. В комнате, где служили молебен, а потом обедали гости, кроме хозяина, никого не было, все прибрано, на столе с разложенными бумагами горели две свечи. Иван Александрович в парадном кафтане и очках читал письмо.
Я на мельнице был,сказал Алексей, входя и останавливаясь возле порога.Что- нибудь спешное, Иван Александрович? Я думал, поутру займемся. Сегодня праздник...
Кусков поднял голову, снял очки. Глаза его были воспалены.
Садись, Алексей,сказал он, опуская бумагу.Праздники время требуют, а у нас его и так не хватает. Завтра корабль снаряжать будем. Александр Андреевич пишет.
Он пододвинул письмо помощнику. Это было распоряжение Баранова, в котором тот предлагал послать «Вихрь» на Сандвичевы острова, чтобы забрать от Томари владетеля одного из островов груз компанейского судна, разбившегося возле этого острова. Томари присвоил имущество корабля. Александр Андреевич требовал решительных действий, а «буде ослушается сей владетель, испросить помощи короля Томеа-Меа, коей состоит с нами в дружбе. Товары оставить Крулю для расторжки с островитянами, людей же и снасть, а також заготовленное Крулем сандаловое дерево и корень тародоставить в Калифорнию...»
К письму была приложена инструкция доктору Крулю, а отдельно послание королю.
Я поеду!
Алексей даже вспыхнул, боясь отказа. Еще час назад он собирался просить Кускова поручить ему лов зверя на Ферлонских камнях. Хоть на время хотелось уехать из форта.
Больше некому,просто ответил Кусков.
Они обсудили план сборов, время отправки, наметили примерный срок возвращения. На «Вихре» решили отправить и партию звероловов для высадки на Ферлонских камнях. Старшим партовщиком определили Луку.
Держись осторожно, Леша,сказал в заключение Иван Александрович и, поднявшись, вздохнул. Он стеснялся высказаться теплее.Зимнее время сейчас, штормы. И на островах там люди, видать, разные. А кроме того, Александр Андреевич сообщает отдельно, что опять мы с Бонапартом, по всей видимости, воевать будем. Он уже вошел в Варшаву. Людям пока не говори, не беспокой понапрасну. Не завоюет он России. Однако в переговорах всяких с чужими соблюдай осторожность. Да судно не оставляй без присмотру. За него и ты и я перед компанией ответчики...
...Поздно ночью Алексей возвращался с обхода караулов. Стояла холодная тьма, дул ветер, доносился грохот прибоя. Тучи закрывали небо, и только невысоко над прерией мерцала звезда-одиночка. Там где-то миссия, звон колокола среди холмов, и тоже одинокая девушка... Увидит ли он снова ее когда-нибудь?
Глава десятая
Часть третья
Глава первая
Здесь было тихо и немного мрачно. Гранитные стены казались еще темнее и выше, красные стволы чаги, росшей по краям утесов, побурели от дождя, дубовая роща возле водопада оголилась, палый лист и обрывки лиан устлали землю. Зато там, где срывался со скал водяной каскад и каньон, расширяясь, постепенно переходил в долину, возле сруба недостроенной мельницы, Алексей не почувствовал дыхания зимы. Все так же бился и звенел водопад, мягкой волной уходили к горизонту горы, зеленел лес. А свежеотесанные бревна сруба еще более оживляли место. Не хватало только настоящего тепла и солнца.
Алексей обошел строение, заглянув внутрь. Мельницу ставили на два постава силы водопада хватало с избытком, рассчитывали пустить и сукновальню. Постройка уже была наполовину готова, приостановили окончание ее из-за дождей.
Помощник правителя давно здесь не бывал. Он вспомнил, как при закладке спорили, где лучше поставить мельницу, и Кусков вымерял шагами пространство. Самолично носил камни для фундамента, а уходя отсюда, каждый раз тащил на плечах бревно, чтобы не возвращаться в крепость «с пустом». Он не щадил ни себя, ни людей.
Алексей весь день провел в ущелье. Не хотелось возвращаться домой, принимать участие в пирушке. После своего возвращения из похода к индейцам и встречи с Кончей Аргуэлло, после того как его резко отчитал Кусков, ему было трудно заниматься обычным делом. Слова девушки об отношении к ним испанцев, свои личные наблюдения при посещении Риего и Гервасио форта, дальнейшая судьба поселения беспокоили и требовали действия какого, он и сам не знал. А Иван Александрович еще усерднее занялся внутренними делами Росса и почти не обратил внимания на рассказ о встрече с бывшей невестой Резанова. Правда, когда гнев на Алексея утих, он спросил о здоровье сеньориты, но о ее предостережении не захотел слушать.
Уже стемнело, когда Алексей вернулся в форт. Гулянье, как видно, продолжалось окна казармы были освещены, двери раскрыты настежь, доносились крики и смех. Двое пьяных спали прямо на крыльце. Подвыпивший караульный сидел посреди двора. Светились окна и в правительском доме. Алексей хотел незаметно пройти к себе в горницу, но в сенях столкнулся с Лукой, и тот, еле держась на ногах, завопил вдруг восторженно во весь голос:
Алексей Петрович! Куда ж ты пропал? Тут прямо тебе весь берег облазил! И, сразу же понизив голос, зашептал: Иди, иди... Давно тебя дожидается.
Алексей толкнул дверь на половину Кускова. В комнате, где служили молебен, а потом обедали гости, кроме хозяина, никого не было, все прибрано, на столе с разложенными бумагами горели две свечи. Иван Александрович в парадном кафтане и очках читал письмо.
Я на мельнице был,сказал Алексей, входя и останавливаясь возле порога.Что- нибудь спешное, Иван Александрович? Я думал, поутру займемся. Сегодня праздник...
Кусков поднял голову, снял очки. Глаза его были воспалены.
Садись, Алексей,сказал он, опуская бумагу.Праздники время требуют, а у нас его и так не хватает. Завтра корабль снаряжать будем. Александр Андреевич пишет.
Он пододвинул письмо помощнику. Это было распоряжение Баранова, в котором тот предлагал послать «Вихрь» на Сандвичевы острова, чтобы забрать от Томари владетеля одного из островов груз компанейского судна, разбившегося возле этого острова. Томари присвоил имущество корабля. Александр Андреевич требовал решительных действий, а «буде ослушается сей владетель, испросить помощи короля Томеа-Меа, коей состоит с нами в дружбе. Товары оставить Крулю для расторжки с островитянами, людей же и снасть, а також заготовленное Крулем сандаловое дерево и корень тародоставить в Калифорнию...»
К письму была приложена инструкция доктору Крулю, а отдельно послание королю.
Я поеду!
Алексей даже вспыхнул, боясь отказа. Еще час назад он собирался просить Кускова поручить ему лов зверя на Ферлонских камнях. Хоть на время хотелось уехать из форта.
Больше некому,просто ответил Кусков.
Они обсудили план сборов, время отправки, наметили примерный срок возвращения. На «Вихре» решили отправить и партию звероловов для высадки на Ферлонских камнях. Старшим партовщиком определили Луку.
Держись осторожно, Леша,сказал в заключение Иван Александрович и, поднявшись, вздохнул. Он стеснялся высказаться теплее.Зимнее время сейчас, штормы. И на островах там люди, видать, разные. А кроме того, Александр Андреевич сообщает отдельно, что опять мы с Бонапартом, по всей видимости, воевать будем. Он уже вошел в Варшаву. Людям пока не говори, не беспокой понапрасну. Не завоюет он России. Однако в переговорах всяких с чужими соблюдай осторожность. Да судно не оставляй без присмотру. За него и ты и я перед компанией ответчики...
...Поздно ночью Алексей возвращался с обхода караулов. Стояла холодная тьма, дул ветер, доносился грохот прибоя. Тучи закрывали небо, и только невысоко над прерией мерцала звезда-одиночка. Там где-то миссия, звон колокола среди холмов, и тоже одинокая девушка... Увидит ли он снова ее когда-нибудь?
Глава десятая
Бугристый остров, в окружности до трех миль, редкая на нем трава, скаты, крики бесчисленной птицы ару. Вот все, что досталось в удел котиколовам, высаженным «Вихрем» на самый большой из Ферлонских камней. На север и юг тянулась еще гряда островков, таких же голых и неприютных, темными зубьями выступающих из океана. Каменная эта цепь образовалась после землетрясений и находилась милях в пятнадцати от залива св. Франциска. Здесь было последнее убежище морских котов и сивучей.
Лука, семеро алеутов, припасы и байдары были доставлены с «Вихря» на шлюпке. Буруны и скалистый берег не давали возможности судну подойти вплотную. Кусков распорядился захватить для артели и запас дров и воды. По словам бывавших там людей, ни плавника, ни леса, ни ручейка на этих утесах не было.
Отсалютовав пушечным выстрелом, «Вихрь» взял курс на зюйдвест. Часа два, все уменьшаясь, белели паруса среди водяных стремнин, а потом остался лишь бурливый океан, серое низкое небо, скалы да неумолкаемый крик птиц.
Самое ни на есть варначье место! выругался Лука, кутаясь от холодного ветра в старый прохудившийся армячишко.Тут тебе прямо погибель одна... Ну, что расселись! обернулся он к алеутам, равнодушно примостившимся у поклажи.Давай оглядим свою инперию.
Он оставил двоих звероловов сторожить кладь, а сам с пятеркой остальных двинулся обследовать островок. Перво-наперво нужно найти пристанище и узнать, что тут есть на этом чертовом камне. Как и следовало ожидать, ничего утешительного не оказалось. Вулканическая порода была бесплодна, лишь кое-где росла чахлая трава да два-три куста чаппареля. Не было и пресной воды, только в нескольких углублениях скопилось порядочно дождевой влаги.
Труднее всего выходило с жильем. На всем островке не нашлось ни одной подходящей расщелины или пещеры, где можно было бы обосноваться. Оставалось натянуть под утесом старый парус и соорудить подобие шалаша. Но так прожить всю зиму нельзя. Океан бился о скалы со всех сторон, казалось, и ветер дул со всех румбов. Парус не укрывал от холода, пламя костра металось и гасло, а затем пошел дождь, и впадина сразу наполнилась водой. Остервенясь, Лука сорвал холстину, забрался со всем своим отрядом под перевернутые байдары.
Часа два артель лежала на камнях. Лука от огорчения заснул.
Слушай,сказал ему вдруг алеут Пачка. Он был настолько стар, что никто на островах не видел его молодым и никто не мог лучше угадать погоду и выследить стадо морских бобров.Гудит! Пусто, однако, там! Пачка потыкал иссохшим скрюченным пальцем в камень, на котором лежал.Дырка!
Лука запетушился, вскочил, опрокинул байдару. Потом припал ухом к скале.
Дождь утих, но океан расходился вовсю, длинные волны били в основания утесов, словно хотели слизнуть островок. Но гул воды не был похож на обычный шум прибоя. Он исходил из самых недр и создавал впечатление, что под каменным сводом находится пустота.
Лука, а за ним Пачка и двое алеутов быстро выбрались из укрытия. Если под ними пещера, вход должен найтись. Действительно, недалеко от того места, где приставали лодки. Пачка натолкнулся на щель между утесами, уходившими в глубину земли. Лука зажег корень чаги, захваченный им на всякий случай, и, освещая смолистым факелом дорогу, перекрестившись, полез в отверстие. Он так продрог и нахолодался, что даже не покуражился своей смелостью. И только очутившись внизу, основательно струхнул.
Гигантская пустота являлась подземной бухтой. Слабое пламя факела озаряло кусок скалистого выступа, узкую кромку под ногами и уходящую в темень, отблескивающую, спокойную воду. Океан имел сообщение с этим скрытым миром.
Дела! Лука боязливо отступил назад, ткнул чадившим светильником в разные стороны. Но из кромешной тьмы факел мало что мог выхватить.
Зато, когда глаза немного освоились с мраком, один из алеутов разглядел небольшое световое пятно, смутно сереющее в глубине налево. Лука оставил спутников на месте, а сам с Пачкой, осторожно продвигаясь, пошел по направлению к свету. Спустя минуты две они очутились в сухой пещере, а пятно оказалось просторным выходом наружу. Вечерний сумрак стоял уже над островом.
Так было найдено жилье.
Я ж сказывал: потерпи, найду! говорил теперь Лука, командуя перетаскиванием скарба.Эх вы, каюрщики!
Назначенный старшим партовщиком, он вообще держался солидно и даже меньше хвастался. Да и не было перед кем. Алеуты что они понимают? Один Пачка еще туда-сюда. А удачу с находкой пещеры Лука приписывал исключительно себе. Не полезь он первым алеуты перетопли бы в подземной воде, и вся недолга.
Ну, ну, живей! Тут тебе прямо палаты!
Разложили костер. У одной из стен сложили имущество, бочонки с водой, припасы, разложили шкуры. Пещера оказалась с высоченными сводами, дым легко поднимался вверх, не ел глаза. И хоть ветер и дождь снова усилились, здесь было тепло и сухо.
Лука выдал спутникам по чарке рому, себе нацедил две. Такая пропорция показалась ему справедливой. Затем торопливо спрятал флягу. В первый раз промышленный самолично распоряжался драгоценной жидкостью и в первый раз почувствовал себя скупым.
Утром пошли осматривать котиковое лежбище. По словам бостонцев, здесь водилось такое множество зверя, что даже случайные корабельщики увозили отсюда тысячи шкур. За ночь небо немного прояснилось, посветлел океан, можно было рассчитывать застать котов отдыхающими на берегу. В дождь и непогоду они уплывают в море.
Так и оказалось. Пройдя островерхие утесы, облепленные тучей птиц, даже не взлетавших при появлении людей. Лука и алеуты очутились перед небольшой бухтой. Весь ее низкий и пологий берег был почти сплошь усеян отдыхающими котами. Они лежали густо и неподвижно и издали напоминали нагромождения камней. Лишь несколько старых котов-секачей, приподнявшись на ластах, стерегли стадо, да сбоку, как видно, в группе молодых котов, происходила возня и раздавались крики, похожие на крик овец. Первогодки кувыркались и задирали друг друга, радуясь сухой погоде.
Лука не рассчитывал начать охоту сегодня, люди не захватили «дрегалок» длинных дубин, которыми бьют котов, но вид лежбища заставил его изменить план.
Давай дрегалки! крикнул он исступленным шепотом Пачке, тоже с волнением глядевшему на стадо. Такого богатого лежбища старик не видел уже давно.Погоним в ложбину. Тут тебе прямо тысячи! Не доведи господь!
Ко-ко-ко!качал головой Пачка.Мужичок много, иконка много!
Невзирая на годы, он рысью побежал к пещере.
Вооружившись дубинами, алеуты цепью пошли вдоль берега. Впереди двигались Лука и Пачка. Нужно было отрезать животных от воды, не дать им уйти в море, а потом отделить молодых от секачей и маток и загнать подальше на камни. Ценился только мех молодняка, неясный, мягкий, с густым подшерстком.
Размахивая дрегалками, звероловы быстро погнали стадо. Сотни котов, молодых и старых, испуганно, неуклюже запрыгали по берегу. Тяжелые и неповоротливые, они упирались широкими ластами в камни, натыкались друг на друга, кричали. Крик их, прерывистый и тонкий, покрывал шум прибоя.
Живей! Живей! кричал и Лука, ловко орудуя палкой, стараясь отбить детенышей от маток. Огромная самка, раскрыв рот, тяжело подскакивая и переваливаясь своим круглым телом с маленькой головой и рыбьим хвостом, отчаянно закрывала зверят. Но человек был сильнее и ловче, и скоро она отстала.
Лука и алеуты гнали молодняк в ложбину. Гнали до тех пор, пока измученные коты не выбились из сил и, покорно распластавшись на камнях, уснули. Тогда были пущены в ход дрегалки. Удар по голове и животное перестало жить. А спустя полчаса три с лишним сотни котов валялись по всей котловине и разгоряченные охотой звероловы свежевали их, торопясь управиться дотемна. Снятые шкуры складывали шерстью внутрь, одна к другой, распяливали на деревянных рамах. Завтра они будут сушиться у нагретых на костре камней. Кости и жир послужат топливом.
Одно только огорчало Луку. Мех здешних котов был жестче и чернее и мало походил на серебристое чудо, какое они добывали на островах Аляски. Но в этом он уже не виноват.
За три дня упромыслили около тысячи шкур. Лука собирался отправиться на байдарках и на соседние острова, но пошли дожди, охоту пришлось оставить. В ненастье коты не покидают моря. Котиколовы занялись сушкой. В этом деле верховодил Пачка. Сушка шкур занятие тонкое и ответственное, требует опыта и сноровки. Вовремя недоглядел и шкуры зажарятся или сгорят. Среди людей Нанкока Пачка считался лучшим сушильщиком.
Пока алеуты возились в соседней пещере со шкурами. Луке делать было нечего. Он пробовал отоспаться, но чад и вонь горевшего жира наполняли все подземелье, гнали наружу. Промышленный надевал камлейку, сшитую из рыбьих пузырей; ругаясь, выбирался на свежий воздух. Дождь, перепутанный с ветром и морскими брызгами, не располагал к прогулке, но Лука обходил весь островок, а потом, укрывшись где-нибудь под скалой, пытался представить себя командиром судна, застигнутого бурей в океане. А чаще всего вспоминал жаркую горницу в доме правителя в Ново-Архангельске, беспечальную жизнь, жену Серафиму, ее угрюмую, диковатую ласку. Сманил бес лукавый и непоседливый! До старости прыгать будешь...
Лука вздыхал, скорбел, однако скоро успокаивался и, вернувшись в пещеру, устраивал для острастки разнос своей артели. Иначе какой же он начальник! Потом пил ром и, обернув голову старым кафтаном, снова ложился спать.
Несколько дней ветер то свежел, то падал, тучи не расходились, продолжал лить дождь. Водяные валы обрушивались на островок, далеко швыряя камни. Быстро наступали сумерки, а за ними ночь. В холодной тьме не было видно ни воды, ни скал, гудел океан. Затихая и усиливаясь, косил дождь.
В одну из таких ночей спавший весь день Лука выбрался на скалу «до ветру». Налетевшим шквалом Луку крутнуло, вытолкнуло из-под навеса. Он чуть не упал и потерял направление. Цепляясь за утес и оглядываясь, промышленный вдруг заметил далеко впереди взлетавшую и опускавшуюся красноватую точку. Это мог быть только огонь корабля.
Судно! завопил Лука.
Он с трудом отыскал вход в пещеру и, криком разбудив алеутов, снова побежал наверх. Что за корабль и почему держит курс на остров?
Огонь стал ярче и не так раскачивался. Очевидно, судно шло знакомыми местами и приближалось к маленькой бухте, куда за ходил «Вихрь». А спустя некоторое время ветер донес лязг уключин. Невидимая еще шлюпка подходила к берегу.
0Кейль швырнул факел в угол пещеры и, запахнув плащ, приблизился к костру. Крепко заколоченный последний ящик двое матросов, согнувшись, понесли к шлюпке. Эту операцию они уже проделали шесть раз. Шесть ящиков с английскими ружьями лежали под грудой камней в той самой пещере, которую Лука считал своим открытием.
Промышленный окончательно узнал пирата. Он встречал его на Ситхе. Правда, тогда 0Кейль был моложе и лицо его состояло из одного носа и продольных морщин. Сейчас он обрюзг, постарел, исчезла с обрубка правой руки короткая железная цепь, которою скаженный шкипер орудовал со страшной силой. Но Лука надолго запомнил порку, полученную от Баранова за то, что много лет назад упустил этого американца. Пират снабжал порохом колошей, воевавших с ново-архангельцами. Он же ограбил шхуну, везшую товары в Калифорнию, и чуть не погубил крестника Баранова Павла. А через год, без зазрения совести, пробовал торговать с правителем. Кому он сейчас везет оружие?
Страх, вызванный появлением вооруженных людей, у Луки прошел, когда он узнал корсара. 0Кейль не тронет людей Баранова. Да и тронуть не просто. У них тоже есть ружья и дротики, которыми алеуты с одного маху, даже в темноте, бьют зверя. И они находятся на земле, принадлежащей компании. Лука приободрился и осмелел. А когда 0Кейль, сев на камень, протянул к огню ноги, промышленный выдвинулся из своего угла и остановился возле костра. Только, на всякий случай, с другой стороны.
Мистер, а мистер! сказал он пирату, делая строгое лицо.Не имеешь ты тут полного права заходить сюда. И оружие хоронить. Понял? Может, ты тут против гишпанцев затеваешь чо? А мы с королем ихним в дружбе.
0Кейль поднял набухшие бурые веки, поглядел на Луку. Затем продолжал греть ноги.
Промышленный умолк, смял бороденку.
Не понимаешь ты по-нашему, дурошлеп,сказал он с сожалением.Ну чо я с тобой говорить буду! Похорошему думал... Эй, мистер!Лука подошел ближе, тронул американца за плащ и, указав на сидевших у стены алеутов, изобразил, как стреляют из ружья.В другой раз придешьпалить зачнем. Понял?
Пират вдруг резко поднялся. У него задергался подбородок, побелели скулы. Он взмахнул под плащом своим обрубком, сдержался.
Иди к черта-матери! сказал он свирепо по-русски.
И, не добавив ни слова, вышел из пещеры. Он прекрасно понимал все, что говорил промышленный, а еще лучше что сила давно уже не на его стороне.
Сам иди...только и сумел ответить ошарашенный Лука.
Несколько минут спустя он тоже выбрался наружу. Пачка и алеуты остались сторожить припасы и жилье. Мало ли что мог вздумать пират. Но 0Кейль был занят погрузкой ящиков. Дождь прекратился, стало светлее. Сквозь лохмотья туч быстро неслась луна. Человек восемь корсаров копошились у шлюпки, там же стоял и 0Кейль.
Лука с облегчением вздохнул, но из предосторожности дальше не пошел, остался в тени утеса. Пираты возились долго. Сильный прибой кидал шлюпку на камни, мешал грузить. Мокрые и обозленные люди ругались, кто-то сорвался в воду, потом, как видно, уронили ящик. Крики и гам еще больше усилились.
Напряжение у Луки прошло. Он видел, что морские разбойники действительно уезжали и что им не до артели. Его подмывало вмешаться в возню возле шлюпки, покомандовать, пошуметь. Он уже нетерпеливо чесал бороденку, раза два крякнул и совсем было собрался покинуть убежище, как вдруг чья-то тень преградила дорогу. Лука поспешно отступил к скале, но не удержался, чтобы не крикнуть: Кто таков? Эй!
Он пожалел, что не взял ружья. Может быть, пират еще что задумал? Погрузка погрузкой, а часть молодцов могла напасть на пещеру.
Однако тень скользнула в сторону, а затем донесся негромкий голос. Невидимый человек старался говорить как можно тише и говорил по-русски.
Друг. Не кричи...
Минуту спустя черкнули под ногами валявшиеся на дороге камни, и перед Лукой возникла высокая фигура в индейском одеяле и в шляпе. Промышленный узнал человека, который в первый раз заходил с 0Кейлем в пещеру, когда откапывали ружья, а потом уже не появлялся.
Так...сказал он, вглядываясь в собеседника и с некоторым затруднением выговаривая слова. Семь годов миновало, а я тебя признал. А только и видал один раз на Ситхе. Не торопись, меня ты не знаешь... Видал я и селение новое, флаг видал... For dios! Он приостановился и, скрывая неожиданное волнение, заговорил коротко и сухо.Передай Кусковупускай стережется. Бостонцы замышляют спалить ваше селение. Будто инсургенты. Шайку готовит Джозия Уилькок Адамс, запомни имя. И еще запомни: губернатор Ариллага помирает, а он совестливей их всех. Запомни хорошенько и передай. Не упускай и одного дня. Знаю, о чем говорю... Ишь, увидал тебяи душа заныла!добавил он, усмехнувшись. Купецкое добро жалею!
Кто ж ты таков? спросил Лука, напуганный услышанным.
Бывший раб государев, бывший матрос компании, ныне гишпанский инсургент. По- ихнему, мятежник. Видишь, у корсара оружие торгую. Ему кто больше заплатит, тому и продаст... Волю не добудешь без пороху!
Лука даже не заметил, как отчалил корабль. Уже рассветало, но рассвет был хмурый, низко висели тучи, бил по скале прибой, кричали птицы. Парус пиратской шхуны сгинул среди водяных хребтов.
Промышленный несколько раз возвращался в пещеру. Никогда он не был в таком смятении. Он верил словам бывшего матроса. Наверняка это один из тех, что бежали с «Юноны», когда Резанов ходил в Калифорнию. Разный народ гулял промеж людей компании! Всякий по-своему добывал себе фортуну. Может, и он бы сам в инсургенты подался, ежели б не явился с бабой. Не иначе, так бы и вышло. Жил бы сейчас на теплых островах, где тростник для делания рому прямо на берегу растет, птицы райские, все вольные люди со всех земель собрались... Однако нужно придумать, как известить Кускова. Матрос не болтал по-пустому. Лука сам знал, кто такие бостонцы и на какие дела способны, слыхал, слава богу, и про расправы испанцев с индейцами и инсургентами... Парень сказал истину.
Лука ходил то туда, то назад, издергал свою бороденку, скинул даже армяк не замечал холода. Из Росса придут сюда байдары не раньше чем через два месяца, «Вихрь» вернется и того позже. Покинуть камни сам он не мог, да и кто в эту пopу пробьется на лодочке по океану? Плыть придется мимо Друкова мыса, почти две недели.
Две недели,подтвердил и Пачка, когда Лука наконец подсел к костру и рассказал алеуту в чем дело. Старик пожевал лиловыми сухими губами и добавил: Может, пройду меньше. Одного молодого возьму и парус. Будешь давать парус?
Лука подумал, что ослышался.
Чо мелешь? заявил он сердито.
Поеду,поднялся Пачка.Видишьнельзя ждать. Плохие люди тоже не будут ждать. Ты верно сказал.
Лука растерянно заморгал и первый раз в жизни не нашелся, что ответить.
Часа через два алеуты готовили лодку, а Пачка и выбранный им помощник сидели возле входа в пещеру, хором повторяя слова, которые говорил Лука для передачи Ивану Александровичу. Промышленный писать не умел и заставил обоих посланцев выучить их наизусть.
«Будь здоров, Иван Александрович...зубрили алеуты громко.Беглый матрос, он же разбойник супротив вицероя, признался нам про бостонцев, кои думают запалить Росс. А окромя того, гишпанский дон губернатор помирает. Во веки веков. Держи караул крепко, к чему сообщаю тебе. Лука».
В полдень маленькая байдара покинула островок. Пачка сразу поднял парус. Лодка вскинулась на волну, накренилась, скользнула вниз, снова выползла вперед. Вскоре она пропала из глаз, затерявшись в чернозеленых провалах.
Лука, семеро алеутов, припасы и байдары были доставлены с «Вихря» на шлюпке. Буруны и скалистый берег не давали возможности судну подойти вплотную. Кусков распорядился захватить для артели и запас дров и воды. По словам бывавших там людей, ни плавника, ни леса, ни ручейка на этих утесах не было.
Отсалютовав пушечным выстрелом, «Вихрь» взял курс на зюйдвест. Часа два, все уменьшаясь, белели паруса среди водяных стремнин, а потом остался лишь бурливый океан, серое низкое небо, скалы да неумолкаемый крик птиц.
Самое ни на есть варначье место! выругался Лука, кутаясь от холодного ветра в старый прохудившийся армячишко.Тут тебе прямо погибель одна... Ну, что расселись! обернулся он к алеутам, равнодушно примостившимся у поклажи.Давай оглядим свою инперию.
Он оставил двоих звероловов сторожить кладь, а сам с пятеркой остальных двинулся обследовать островок. Перво-наперво нужно найти пристанище и узнать, что тут есть на этом чертовом камне. Как и следовало ожидать, ничего утешительного не оказалось. Вулканическая порода была бесплодна, лишь кое-где росла чахлая трава да два-три куста чаппареля. Не было и пресной воды, только в нескольких углублениях скопилось порядочно дождевой влаги.
Труднее всего выходило с жильем. На всем островке не нашлось ни одной подходящей расщелины или пещеры, где можно было бы обосноваться. Оставалось натянуть под утесом старый парус и соорудить подобие шалаша. Но так прожить всю зиму нельзя. Океан бился о скалы со всех сторон, казалось, и ветер дул со всех румбов. Парус не укрывал от холода, пламя костра металось и гасло, а затем пошел дождь, и впадина сразу наполнилась водой. Остервенясь, Лука сорвал холстину, забрался со всем своим отрядом под перевернутые байдары.
Часа два артель лежала на камнях. Лука от огорчения заснул.
Слушай,сказал ему вдруг алеут Пачка. Он был настолько стар, что никто на островах не видел его молодым и никто не мог лучше угадать погоду и выследить стадо морских бобров.Гудит! Пусто, однако, там! Пачка потыкал иссохшим скрюченным пальцем в камень, на котором лежал.Дырка!
Лука запетушился, вскочил, опрокинул байдару. Потом припал ухом к скале.
Дождь утих, но океан расходился вовсю, длинные волны били в основания утесов, словно хотели слизнуть островок. Но гул воды не был похож на обычный шум прибоя. Он исходил из самых недр и создавал впечатление, что под каменным сводом находится пустота.
Лука, а за ним Пачка и двое алеутов быстро выбрались из укрытия. Если под ними пещера, вход должен найтись. Действительно, недалеко от того места, где приставали лодки. Пачка натолкнулся на щель между утесами, уходившими в глубину земли. Лука зажег корень чаги, захваченный им на всякий случай, и, освещая смолистым факелом дорогу, перекрестившись, полез в отверстие. Он так продрог и нахолодался, что даже не покуражился своей смелостью. И только очутившись внизу, основательно струхнул.
Гигантская пустота являлась подземной бухтой. Слабое пламя факела озаряло кусок скалистого выступа, узкую кромку под ногами и уходящую в темень, отблескивающую, спокойную воду. Океан имел сообщение с этим скрытым миром.
Дела! Лука боязливо отступил назад, ткнул чадившим светильником в разные стороны. Но из кромешной тьмы факел мало что мог выхватить.
Зато, когда глаза немного освоились с мраком, один из алеутов разглядел небольшое световое пятно, смутно сереющее в глубине налево. Лука оставил спутников на месте, а сам с Пачкой, осторожно продвигаясь, пошел по направлению к свету. Спустя минуты две они очутились в сухой пещере, а пятно оказалось просторным выходом наружу. Вечерний сумрак стоял уже над островом.
Так было найдено жилье.
Я ж сказывал: потерпи, найду! говорил теперь Лука, командуя перетаскиванием скарба.Эх вы, каюрщики!
Назначенный старшим партовщиком, он вообще держался солидно и даже меньше хвастался. Да и не было перед кем. Алеуты что они понимают? Один Пачка еще туда-сюда. А удачу с находкой пещеры Лука приписывал исключительно себе. Не полезь он первым алеуты перетопли бы в подземной воде, и вся недолга.
Ну, ну, живей! Тут тебе прямо палаты!
Разложили костер. У одной из стен сложили имущество, бочонки с водой, припасы, разложили шкуры. Пещера оказалась с высоченными сводами, дым легко поднимался вверх, не ел глаза. И хоть ветер и дождь снова усилились, здесь было тепло и сухо.
Лука выдал спутникам по чарке рому, себе нацедил две. Такая пропорция показалась ему справедливой. Затем торопливо спрятал флягу. В первый раз промышленный самолично распоряжался драгоценной жидкостью и в первый раз почувствовал себя скупым.
Утром пошли осматривать котиковое лежбище. По словам бостонцев, здесь водилось такое множество зверя, что даже случайные корабельщики увозили отсюда тысячи шкур. За ночь небо немного прояснилось, посветлел океан, можно было рассчитывать застать котов отдыхающими на берегу. В дождь и непогоду они уплывают в море.
Так и оказалось. Пройдя островерхие утесы, облепленные тучей птиц, даже не взлетавших при появлении людей. Лука и алеуты очутились перед небольшой бухтой. Весь ее низкий и пологий берег был почти сплошь усеян отдыхающими котами. Они лежали густо и неподвижно и издали напоминали нагромождения камней. Лишь несколько старых котов-секачей, приподнявшись на ластах, стерегли стадо, да сбоку, как видно, в группе молодых котов, происходила возня и раздавались крики, похожие на крик овец. Первогодки кувыркались и задирали друг друга, радуясь сухой погоде.
Лука не рассчитывал начать охоту сегодня, люди не захватили «дрегалок» длинных дубин, которыми бьют котов, но вид лежбища заставил его изменить план.
Давай дрегалки! крикнул он исступленным шепотом Пачке, тоже с волнением глядевшему на стадо. Такого богатого лежбища старик не видел уже давно.Погоним в ложбину. Тут тебе прямо тысячи! Не доведи господь!
Ко-ко-ко!качал головой Пачка.Мужичок много, иконка много!
Невзирая на годы, он рысью побежал к пещере.
Вооружившись дубинами, алеуты цепью пошли вдоль берега. Впереди двигались Лука и Пачка. Нужно было отрезать животных от воды, не дать им уйти в море, а потом отделить молодых от секачей и маток и загнать подальше на камни. Ценился только мех молодняка, неясный, мягкий, с густым подшерстком.
Размахивая дрегалками, звероловы быстро погнали стадо. Сотни котов, молодых и старых, испуганно, неуклюже запрыгали по берегу. Тяжелые и неповоротливые, они упирались широкими ластами в камни, натыкались друг на друга, кричали. Крик их, прерывистый и тонкий, покрывал шум прибоя.
Живей! Живей! кричал и Лука, ловко орудуя палкой, стараясь отбить детенышей от маток. Огромная самка, раскрыв рот, тяжело подскакивая и переваливаясь своим круглым телом с маленькой головой и рыбьим хвостом, отчаянно закрывала зверят. Но человек был сильнее и ловче, и скоро она отстала.
Лука и алеуты гнали молодняк в ложбину. Гнали до тех пор, пока измученные коты не выбились из сил и, покорно распластавшись на камнях, уснули. Тогда были пущены в ход дрегалки. Удар по голове и животное перестало жить. А спустя полчаса три с лишним сотни котов валялись по всей котловине и разгоряченные охотой звероловы свежевали их, торопясь управиться дотемна. Снятые шкуры складывали шерстью внутрь, одна к другой, распяливали на деревянных рамах. Завтра они будут сушиться у нагретых на костре камней. Кости и жир послужат топливом.
Одно только огорчало Луку. Мех здешних котов был жестче и чернее и мало походил на серебристое чудо, какое они добывали на островах Аляски. Но в этом он уже не виноват.
За три дня упромыслили около тысячи шкур. Лука собирался отправиться на байдарках и на соседние острова, но пошли дожди, охоту пришлось оставить. В ненастье коты не покидают моря. Котиколовы занялись сушкой. В этом деле верховодил Пачка. Сушка шкур занятие тонкое и ответственное, требует опыта и сноровки. Вовремя недоглядел и шкуры зажарятся или сгорят. Среди людей Нанкока Пачка считался лучшим сушильщиком.
Пока алеуты возились в соседней пещере со шкурами. Луке делать было нечего. Он пробовал отоспаться, но чад и вонь горевшего жира наполняли все подземелье, гнали наружу. Промышленный надевал камлейку, сшитую из рыбьих пузырей; ругаясь, выбирался на свежий воздух. Дождь, перепутанный с ветром и морскими брызгами, не располагал к прогулке, но Лука обходил весь островок, а потом, укрывшись где-нибудь под скалой, пытался представить себя командиром судна, застигнутого бурей в океане. А чаще всего вспоминал жаркую горницу в доме правителя в Ново-Архангельске, беспечальную жизнь, жену Серафиму, ее угрюмую, диковатую ласку. Сманил бес лукавый и непоседливый! До старости прыгать будешь...
Лука вздыхал, скорбел, однако скоро успокаивался и, вернувшись в пещеру, устраивал для острастки разнос своей артели. Иначе какой же он начальник! Потом пил ром и, обернув голову старым кафтаном, снова ложился спать.
Несколько дней ветер то свежел, то падал, тучи не расходились, продолжал лить дождь. Водяные валы обрушивались на островок, далеко швыряя камни. Быстро наступали сумерки, а за ними ночь. В холодной тьме не было видно ни воды, ни скал, гудел океан. Затихая и усиливаясь, косил дождь.
В одну из таких ночей спавший весь день Лука выбрался на скалу «до ветру». Налетевшим шквалом Луку крутнуло, вытолкнуло из-под навеса. Он чуть не упал и потерял направление. Цепляясь за утес и оглядываясь, промышленный вдруг заметил далеко впереди взлетавшую и опускавшуюся красноватую точку. Это мог быть только огонь корабля.
Судно! завопил Лука.
Он с трудом отыскал вход в пещеру и, криком разбудив алеутов, снова побежал наверх. Что за корабль и почему держит курс на остров?
Огонь стал ярче и не так раскачивался. Очевидно, судно шло знакомыми местами и приближалось к маленькой бухте, куда за ходил «Вихрь». А спустя некоторое время ветер донес лязг уключин. Невидимая еще шлюпка подходила к берегу.
0Кейль швырнул факел в угол пещеры и, запахнув плащ, приблизился к костру. Крепко заколоченный последний ящик двое матросов, согнувшись, понесли к шлюпке. Эту операцию они уже проделали шесть раз. Шесть ящиков с английскими ружьями лежали под грудой камней в той самой пещере, которую Лука считал своим открытием.
Промышленный окончательно узнал пирата. Он встречал его на Ситхе. Правда, тогда 0Кейль был моложе и лицо его состояло из одного носа и продольных морщин. Сейчас он обрюзг, постарел, исчезла с обрубка правой руки короткая железная цепь, которою скаженный шкипер орудовал со страшной силой. Но Лука надолго запомнил порку, полученную от Баранова за то, что много лет назад упустил этого американца. Пират снабжал порохом колошей, воевавших с ново-архангельцами. Он же ограбил шхуну, везшую товары в Калифорнию, и чуть не погубил крестника Баранова Павла. А через год, без зазрения совести, пробовал торговать с правителем. Кому он сейчас везет оружие?
Страх, вызванный появлением вооруженных людей, у Луки прошел, когда он узнал корсара. 0Кейль не тронет людей Баранова. Да и тронуть не просто. У них тоже есть ружья и дротики, которыми алеуты с одного маху, даже в темноте, бьют зверя. И они находятся на земле, принадлежащей компании. Лука приободрился и осмелел. А когда 0Кейль, сев на камень, протянул к огню ноги, промышленный выдвинулся из своего угла и остановился возле костра. Только, на всякий случай, с другой стороны.
Мистер, а мистер! сказал он пирату, делая строгое лицо.Не имеешь ты тут полного права заходить сюда. И оружие хоронить. Понял? Может, ты тут против гишпанцев затеваешь чо? А мы с королем ихним в дружбе.
0Кейль поднял набухшие бурые веки, поглядел на Луку. Затем продолжал греть ноги.
Промышленный умолк, смял бороденку.
Не понимаешь ты по-нашему, дурошлеп,сказал он с сожалением.Ну чо я с тобой говорить буду! Похорошему думал... Эй, мистер!Лука подошел ближе, тронул американца за плащ и, указав на сидевших у стены алеутов, изобразил, как стреляют из ружья.В другой раз придешьпалить зачнем. Понял?
Пират вдруг резко поднялся. У него задергался подбородок, побелели скулы. Он взмахнул под плащом своим обрубком, сдержался.
Иди к черта-матери! сказал он свирепо по-русски.
И, не добавив ни слова, вышел из пещеры. Он прекрасно понимал все, что говорил промышленный, а еще лучше что сила давно уже не на его стороне.
Сам иди...только и сумел ответить ошарашенный Лука.
Несколько минут спустя он тоже выбрался наружу. Пачка и алеуты остались сторожить припасы и жилье. Мало ли что мог вздумать пират. Но 0Кейль был занят погрузкой ящиков. Дождь прекратился, стало светлее. Сквозь лохмотья туч быстро неслась луна. Человек восемь корсаров копошились у шлюпки, там же стоял и 0Кейль.
Лука с облегчением вздохнул, но из предосторожности дальше не пошел, остался в тени утеса. Пираты возились долго. Сильный прибой кидал шлюпку на камни, мешал грузить. Мокрые и обозленные люди ругались, кто-то сорвался в воду, потом, как видно, уронили ящик. Крики и гам еще больше усилились.
Напряжение у Луки прошло. Он видел, что морские разбойники действительно уезжали и что им не до артели. Его подмывало вмешаться в возню возле шлюпки, покомандовать, пошуметь. Он уже нетерпеливо чесал бороденку, раза два крякнул и совсем было собрался покинуть убежище, как вдруг чья-то тень преградила дорогу. Лука поспешно отступил к скале, но не удержался, чтобы не крикнуть: Кто таков? Эй!
Он пожалел, что не взял ружья. Может быть, пират еще что задумал? Погрузка погрузкой, а часть молодцов могла напасть на пещеру.
Однако тень скользнула в сторону, а затем донесся негромкий голос. Невидимый человек старался говорить как можно тише и говорил по-русски.
Друг. Не кричи...
Минуту спустя черкнули под ногами валявшиеся на дороге камни, и перед Лукой возникла высокая фигура в индейском одеяле и в шляпе. Промышленный узнал человека, который в первый раз заходил с 0Кейлем в пещеру, когда откапывали ружья, а потом уже не появлялся.
Так...сказал он, вглядываясь в собеседника и с некоторым затруднением выговаривая слова. Семь годов миновало, а я тебя признал. А только и видал один раз на Ситхе. Не торопись, меня ты не знаешь... Видал я и селение новое, флаг видал... For dios! Он приостановился и, скрывая неожиданное волнение, заговорил коротко и сухо.Передай Кусковупускай стережется. Бостонцы замышляют спалить ваше селение. Будто инсургенты. Шайку готовит Джозия Уилькок Адамс, запомни имя. И еще запомни: губернатор Ариллага помирает, а он совестливей их всех. Запомни хорошенько и передай. Не упускай и одного дня. Знаю, о чем говорю... Ишь, увидал тебяи душа заныла!добавил он, усмехнувшись. Купецкое добро жалею!
Кто ж ты таков? спросил Лука, напуганный услышанным.
Бывший раб государев, бывший матрос компании, ныне гишпанский инсургент. По- ихнему, мятежник. Видишь, у корсара оружие торгую. Ему кто больше заплатит, тому и продаст... Волю не добудешь без пороху!
Лука даже не заметил, как отчалил корабль. Уже рассветало, но рассвет был хмурый, низко висели тучи, бил по скале прибой, кричали птицы. Парус пиратской шхуны сгинул среди водяных хребтов.
Промышленный несколько раз возвращался в пещеру. Никогда он не был в таком смятении. Он верил словам бывшего матроса. Наверняка это один из тех, что бежали с «Юноны», когда Резанов ходил в Калифорнию. Разный народ гулял промеж людей компании! Всякий по-своему добывал себе фортуну. Может, и он бы сам в инсургенты подался, ежели б не явился с бабой. Не иначе, так бы и вышло. Жил бы сейчас на теплых островах, где тростник для делания рому прямо на берегу растет, птицы райские, все вольные люди со всех земель собрались... Однако нужно придумать, как известить Кускова. Матрос не болтал по-пустому. Лука сам знал, кто такие бостонцы и на какие дела способны, слыхал, слава богу, и про расправы испанцев с индейцами и инсургентами... Парень сказал истину.
Лука ходил то туда, то назад, издергал свою бороденку, скинул даже армяк не замечал холода. Из Росса придут сюда байдары не раньше чем через два месяца, «Вихрь» вернется и того позже. Покинуть камни сам он не мог, да и кто в эту пopу пробьется на лодочке по океану? Плыть придется мимо Друкова мыса, почти две недели.
Две недели,подтвердил и Пачка, когда Лука наконец подсел к костру и рассказал алеуту в чем дело. Старик пожевал лиловыми сухими губами и добавил: Может, пройду меньше. Одного молодого возьму и парус. Будешь давать парус?
Лука подумал, что ослышался.
Чо мелешь? заявил он сердито.
Поеду,поднялся Пачка.Видишьнельзя ждать. Плохие люди тоже не будут ждать. Ты верно сказал.
Лука растерянно заморгал и первый раз в жизни не нашелся, что ответить.
Часа через два алеуты готовили лодку, а Пачка и выбранный им помощник сидели возле входа в пещеру, хором повторяя слова, которые говорил Лука для передачи Ивану Александровичу. Промышленный писать не умел и заставил обоих посланцев выучить их наизусть.
«Будь здоров, Иван Александрович...зубрили алеуты громко.Беглый матрос, он же разбойник супротив вицероя, признался нам про бостонцев, кои думают запалить Росс. А окромя того, гишпанский дон губернатор помирает. Во веки веков. Держи караул крепко, к чему сообщаю тебе. Лука».
В полдень маленькая байдара покинула островок. Пачка сразу поднял парус. Лодка вскинулась на волну, накренилась, скользнула вниз, снова выползла вперед. Вскоре она пропала из глаз, затерявшись в чернозеленых провалах.
Часть третья
ФОРТ POСС
Глава первая
Главный правитель Российско-американской компании, хозяин Аляски и Алеутских островов, освоитель новых земель Александр Андреевич Баранов в первый раз за многие годы не вышел встречать корабль, прибывший в гавань Ново-Архангельска. И на одиннадцатизалповый салют бостонца велел ответить всего тремя.
Всходило солнце. Сегодня оно вставало не закрытое завесой туч, а медленно поднималось над лесистыми островками и чистой водой пролива. Шел ноябрь, но море не замерзало здесь даже зимой, белели лишь кое-где льдины, сорвавшиеся с горы Доброй Погоды, да легкий иней оседал на береговых камнях. Из окна дворца правителя видны были гавань, трехмачтовая шхуна, уверенно убирающая паруса, многозвездный полосатый флаг. Чужие корабли теперь хорошо знают путь в надежную бухту!
А рейд был пуст. «Вихрь» ушел в Калифорнию и на Сандвичевы острова, «Александр» и «Алеут», построенные на собственной верфи, находились по пути в Охотск, два маленьких суденышка трепали сейчас штормы Нортонова залива.
Обширность земель требовала большого флота, требовала хотя бы одного военного корабля, крейсирующего в освоенных водах. Морской разбой и наглость бостонских купцов переходили границы терпимого. Потакаемые сильной рукой, пираты снабжали индейцев оружием, заставляли нападать на русские поселения, убивали промышленных и алеутов, грабили лежбища морского зверя. Пользуясь отсутствием российских кораблей, безнаказанно хозяйничали на чужих берегах. Только страх перед неумолимой расправой Баранова заставлял их время от времени прикидываться агнцами.
Александр Андреевич отошел к бюро, стоявшему в углу комнаты возле шкафа с книгами, не присаживаясь, перевернул бумагу. Мелко исписанный синеватый лист был весь в завитушках и росчерках усердие неведомого канцеляриста, снимавшего копию обращения главного правления к царю.
Всходило солнце. Сегодня оно вставало не закрытое завесой туч, а медленно поднималось над лесистыми островками и чистой водой пролива. Шел ноябрь, но море не замерзало здесь даже зимой, белели лишь кое-где льдины, сорвавшиеся с горы Доброй Погоды, да легкий иней оседал на береговых камнях. Из окна дворца правителя видны были гавань, трехмачтовая шхуна, уверенно убирающая паруса, многозвездный полосатый флаг. Чужие корабли теперь хорошо знают путь в надежную бухту!
А рейд был пуст. «Вихрь» ушел в Калифорнию и на Сандвичевы острова, «Александр» и «Алеут», построенные на собственной верфи, находились по пути в Охотск, два маленьких суденышка трепали сейчас штормы Нортонова залива.
Обширность земель требовала большого флота, требовала хотя бы одного военного корабля, крейсирующего в освоенных водах. Морской разбой и наглость бостонских купцов переходили границы терпимого. Потакаемые сильной рукой, пираты снабжали индейцев оружием, заставляли нападать на русские поселения, убивали промышленных и алеутов, грабили лежбища морского зверя. Пользуясь отсутствием российских кораблей, безнаказанно хозяйничали на чужих берегах. Только страх перед неумолимой расправой Баранова заставлял их время от времени прикидываться агнцами.
Александр Андреевич отошел к бюро, стоявшему в углу комнаты возле шкафа с книгами, не присаживаясь, перевернул бумагу. Мелко исписанный синеватый лист был весь в завитушках и росчерках усердие неведомого канцеляриста, снимавшего копию обращения главного правления к царю.