Кренц Джейн Энн. Единственная ночь

   Ханна стиснула зубы.
   – А Кэтлин Садлер?
   – Да, Кэтлин Садлер… Она была на год старше меня, имела опыт и могла постоять за себя.
   – Я и не говорила, что ты воспользовался ее неопытностью. И никто бы не сказал.
   – В те времена у меня было не много принципов, но тех, что были, я твердо придерживался. Я никогда не связывался с замужними, слишком юными или слишком наивными женщинами. И тебе, кстати, это известно лучше, чем кому-либо другому.
   – Мне? – Ханна вцепилась в край стола. – С какой стати я должна знать о твоей личной жизни?
   – Потому что восемь лет назад я и пальцем к тебе не притронулся.
   Несколько секунд Ханна ошеломленно смотрела на него, потом с явным усилием взяла себя в руки.
   – Да, не притронулся – потому что я была не в твоем вкусе. До встречи на берегу ты меня вообще не замечал.
   Рейф холодно усмехнулся:
   – Ты и вправду была не в моем вкусе, к тому же считалась недотрогой, но это не значит, что я не обращал на тебя внимания.
   – Потому что я из семьи Хартов? – уточнила она. – Потому что ты мог бы гордиться такой победой?
   – Твоя фамилия и семья тут ни при чем.
   – Тогда в чем же дело?
   – Провалиться мне на месте, если я понимаю! Мазохизм чистой воды, потому что я точно знал: ты на меня и не взглянешь.
   – Неправда. – Ханна вскочила. – Я была влюблена в тебя. Как все девушки в Эклипс-Бей!
   – Думаешь, это мне льстит? – Он вдруг понял, что тоже стоит на ногах, но не помнил, как вскочил. – По-твоему, приятно знать, что ты всего-навсего заметный плохой парень с мотоциклом, кожаной курткой и скверной репутацией? Тот, о котором тебя предупреждали родители? Тот самый, которого так забавно водить за нос, даже не думая о замужестве?
   Кровь бросилась в лицо Ханне. Рейф мог бы поклясться, что ей стало стыдно. Вот и хорошо. Так ей и надо. Но она не отвела взгляд.
   – Откуда тебе знать, за кого я хочу выйти замуж? – ровным тоном осведомилась она.
   – Ты же сама объяснила той ночью, помнишь? В девятнадцать лет ты уже составила целый список качеств, которыми должен обладать твой будущий муж.
   – Мне было не девятнадцать, а двадцать лет, и клянусь, если ты еще раз заикнешься об этом списке…
   Он шагнул к ней, схватил за плечи и притянул к себе.
   – Знаешь, я хотел бы до конца жизни не слышать и не вспоминать о нем. Мало того, я не желаю знать обновленную версию списка!
   – Рейф, что это с тобой? Может быть, стресс?
   – Да, скорее всего.
   Он зажал ей рот поцелуем, давая волю невыносимому напряжению, которое глодало его изнутри. Она издала приглушенный стон, крепко обняла его и ответила на поцелуй со всей страстью, сменившей недавний гнев.
   – О Господи… – прошептал он, касаясь губами ее шеи. – Ты представляешь, как сегодня перепугала меня?
   – Перепугала? – невнятно переспросила Ханна, не переставая целовать его. – Почему ты испугался?
   – Во-первых, я подумал, что ты с другим мужчиной, потому и не открываешь мне.
   – Правда? – Ханна замерла, потом отстранилась и уставилась на него широко раскрытыми глазами. – Ты действительно боялся, что я в постели с другим? Ты думал, что здесь, в Эклипс-Бей, у меня осталась первая любовь?
   – Не будем об этом. – Рейф не желал даже допускать такой мысли. – А во-вторых, я боялся, что вы с Уинстоном пошли гулять и упали со скалы.
   – Как Кэтлин Садлер?
   – О Кэтлин я не вспоминал, – заявил он. – Я думал только о тебе. С тех пор, как я получил то письмо от адвоката, я не в состоянии думать ни о чем, кроме тебя.
   – Не ври! – вдруг вскипела она. – Если ты и думаешь только обо мне, то из-за Дримскейпа. Тебе не терпится прибрать к рукам мою половину дома. Вот почему ты вдруг обратил на меня внимание – признайся в этом честно!
   Он попытался подыскать верные слова, но не смог.
   – У нас одинаковые планы насчет Дримскейпа, – наконец напомнил он. – Значит, мы могли бы осуществить их вдвоем.
   – И спать вместе?
   – Мы оба хотим этого. Не понимаю, в чем проблема, Ханна.
   – В том, что ты рассуждаешь, как Мэдисон.
   – Если я правильно понял, ты намекаешь вот на что: если я Мэдисон, я не в состоянии сочетать секс с деловыми отношениями, – процедил он сквозь зубы.
   – Значит, для тебя наши отношения – секс, и больше ничего?
   – А как бы назвала их ты?
   – Не знаю, – растерялась Ханна.
   – Прекрасно. Великолепно. Спасибо за помощь.
   Она вскинула подбородок:
   – Я знаю только одно: секса в чистом виде мне мало.
   – Мало?
   – Только не говори, что деловое партнерство восполнит пробелы, – холодно добавила она.
   Рейф перестал скрывать раздражение:
   – Я и не собирался. Такое мог бы ляпнуть Харт, но не Мэдисон.
   – Если ты перестанешь оскорблять мою семью, я ничего не скажу о твоей.
   – Договорились. Но разговор от этого многое потеряет. Черт побери, Ханна, с меня довольно! Ты сама понимаешь, что нас связывает не просто секс. Меня влечет к тебе, а тебя – ко мне. Неужели нельзя просто уступить влечению?
   Ханна положила ладони на плечи Рейфа, чтобы удержаться на ногах.
   – Я еще не разобралась в том, что с нами происходит. Но секс только все запутает и испортит.
   – Совсем наоборот, – возразил он, опять касаясь губами ее шеи.
   – Рейф…
   – Не будем упускать наш шанс, ладно? – Он провел пальцем по ее шее. – Больше я ни о чем не прошу.
   – Рейф, по-моему, мысль неудачная.
   Он взял ее за подбородок.
   – Скажи мне одно.
   – Что? – Ханна вгляделась в его лицо.
   – Ты когда-нибудь умолкаешь?
   – Только когда мне нечего сказать.
   – Ясно. – Он снова поцеловал ее.
   Несколько секунд она колебалась, а потом с тихим вздохом растаяла.
   Наверное, ей больше нечего сказать, решил Рейф. Значит, еще не все потеряно.
   Опасаясь, что разговор возобновится, он не отрывался от ее губ, пока они не вышли из кухни. Проходя мимо выключателя, Рейф сумел погасить свет. Комнату затопили тени, которые рассеивал только слабый луч с площадки второго этажа. Крепко прижимая к себе Ханну, Рейф зашагал вверх по лестнице.
   К тому времени как они добрались до спальни в конце коридора, дыхание Рейфа стало тяжелым и прерывистым. Включать лампу он не стал – ему хватило света из коридора, чтобы увидеть белую плетеную мебель, белое покрывало, дощатый пол. Именно таким он и представлял девственное гнездышко недосягаемой принцессы и теперь чувствовал себя безжалостным и грубым завоевателем.
   Но это его не останавливало.
   Возбуждение подгоняло Рейфа. Он знал, что Ханну влечет к нему так же непреодолимо, как его к ней. Их страсть взаимна. Страсть была стихией Рейфа, как любого мужчины семьи Мэдисон.
   Остановившись у постели, он развязал пояс белого халата Ханны. Под халатом обнаружилась строгая белая ночная рубашка с высоким воротом и длинными рукавами. Женские доспехи, подумалось Рейфу. Известно ли Ханне, как соблазнительно она в них выглядит?
   Она что-то пробормотала. Слов он не разобрал, но смысл понял прекрасно: Ханну захватила страсть, как и его самого.
   Рейф торопливо расстегивал крошечные пуговки рубашки, а Ханна крепко обнимала его за шею. От нее исходил головокружительный аромат. Рейф знал, что складки под темным треугольником внизу ее живота уже увлажнились. Сам он едва сдерживал нетерпение.
   Ханна расстегнула ему рубашку и провела ладонями по голой груди.
   – Мне так нравится прикасаться к тебе, – прошептала она.
   Эта ласка, хрипловатый голос и блеск в глазах Ханны распалили его. Напряжение стало невыносимым.
   Рейф разжал объятия, присел на край белой кровати и снял туфли. Подняв голову, он увидел, что Ханна жадно следит за каждым его движением.
   Он встал и спустил мягкую фланель до талии Ханны, а потом провел кончиками пальцев по ее маленькой груди. Соски увеличились в размерах и затвердели. Рейф на миг прикрыл глаза, сдерживая бурю чувств.
   Она расстегнула ему ремень и молнию на брюках. Когда ее пальцы задели его вздыбленное орудие, Рейф затаил дыхание. Ощущения стали настолько острыми, что он вполне мог обойтись без кислорода.
   Ханна просунула ладони под пояс его брюк и спустила их с бедер.
   – Рейф…
   Он переступил через упавшие на пол брюки и торопливо надел презерватив, вовремя вытащенный из заднего кармана, потом обхватил ее за талию и повалился на белое покрывало, увлекая ее за собой. Ханна упала ему на грудь, запутавшись в спущенной до бедер рубашке.
   Она осыпала его поцелуями, сжимая его плечи. Под этим напором он содрогался. Наконец он положил ее на спину, наклонился и убрал мешающую ночную рубашку. Она упала на пол возле постели.
   Рейф провел ладонью по бедру Ханны, поцеловал мягкую округлость ее живота. Она затрепетала и потянулась к нему.
   – Нет, подожди, – остановил ее Рейф.
   Он нашел тугое, горячее местечко между ее ног. Как он и предсказывал, она уже сочилась влагой. Пряный аромат он вдыхал до тех пор, пока тот не вскружил ему голову. Наконец он развел в стороны ее ноги и поцеловал нежные складки между ними.
   Ханна снова задрожала, впиваясь ногтями в его плечи и приникая к нему. Но Рейф по-прежнему медлил.
   Он коснулся кончиком пальца тугого бутона, спрятанного под шелковистыми завитками, и ощутил ответную дрожь. Ханна вздрогнула.
   Склонив голову, он провел языком по ее набухшему средоточию. Она замерла.
   – Рейф! – Это была и мольба, и протест. – Подожди, не надо.
   – Иди ко мне.
   – Не могу! Только не так… Это слишком… Рейф!
   – Иди ко мне. – Он снова поцеловал ее потайное местечко, одновременно проскальзывая двумя пальцами внутрь и осторожно растягивая ее.
   Она сгребла в кулаки простыню.
   – Нет, подожди… я хочу…
   – Иди ко мне.
   – Я… о нет… Да, да!
   Он почувствовал, что она уже на грани экстаза. Наслаждение опьяняло и сводило с ума.
   Он держался, пока ее дрожь не начала утихать, и только потом сменил позу, улегшись сверху.
   – Открой глаза, – шепотом попросил он. – Смотри на меня.
   Она томно подняла ресницы и улыбнулась ему – мечтательно, загадочно, обольщая и маня.
   Он вонзился в нее одним ударом. Она охватила его, втягивая в себя, в глубины неизведанных вод.
   – Иди ко мне, – позвала она.
   И он устремился навстречу таинственным морям.
 
   Спустя долгое время он нехотя выбрался из теплого кокона, приподнялся на локте и окинул ее взглядом.
   – Я хочу знать, – начал он.
   Приподняв ресницы, Ханна зевнула.
   – Что?
   – Почему ты спишь со мной? Чтобы узнать, что такое близость с парнем, которого ненавидят твои родители?
   – На такое способны разве что малолетние дурочки.
   – Да уж.
   – В семье Харт не принято так поступать, мы не рискуем ради новизны ощущений. Мы действуем как подобает взрослым людям. Мы логичны, рассудительны, разумны.
   – Да. – Он поцеловал ее в грудь. – Так почему же ты спишь со мной?
   Ханна ответила загадочным взглядом.
   – Все ответы ты получил раньше.
   – Раньше я пытался затащить тебя в постель.
   Ханна небольно ущипнула его за руку:
   – Это не шутки, Мэдисон.
   – Я абсолютно серьезен. Мне известно, почему я сплю с тобой. И теперь я хочу знать, почему ты спишь со мной.
   Она вгляделась в его лицо:
   – Неужели для тебя это так важно?
   В глубине его души зашевелился гнев, рассеивая приятное тепло – послевкусие экстаза.
   – Да, черт возьми, важно! Думаешь, я завел бы этот дурацкий разговор только от скуки?
   – Тогда вот что я тебе скажу, – ответила она. – Я легла с тобой в постель не потому, что втюрилась в тебя, как девчонка, и, уж конечно, не потому, что родители запрещали мне даже смотреть на тебя.
   Рейф перекатился на спину, подложил ладонь под голову и мрачно уставился в темный потолок.
   – Так в чем же дело?
   Ханна приподнялась и наклонилась над ним. Ее голос зазвучал ровно и негромко:
   – Я сплю с тобой потому, что меня, взрослого и разумного человека, физически влечет к тебе, а еще потому…
   Нетерпение на грани отчаяния охватило его. «Ну, держись», – велел он себе.
   – А еще почему?
   Он понял, что Ханна вот-вот скажет нечто очень важное. Но прошло мгновение, и она рассеяла напряжение мимолетной улыбкой.
   – Потому, что ты понравился моему псу, а я всецело полагаюсь на мнение Уинстона, – преспокойно закончила она.
   А на что он рассчитывал? Рейф бормотнул:
   – Сукин сын…
   – Правильно, но в его присутствии мы воздержимся от таких выражений. Кстати, я уже убедилась, что в таких делах Уинстон никогда не ошибается.
   Рейф задумался.
   – Если я правильно понял, Уинстону не нравился твой бывший жених?
   – Уинстон вел себя как подобает воспитанному псу, но так и не полюбил Дуга. – Ханна помедлила. – Незадолго до того как мы с Дугом расстались, Уинстон недвусмысленно высказал свое мнение о нем.
   – Как это?
   Ханна смутилась.
   – Принял ногу Дуга за пожарный гидрант.
   – Зато мы с Уинстоном приятели, – заявил Рейф. – Со мной он не ошибется.
   – Да, ты ему понравился.
   – Это уже кое-что. По крайней мере, пока.
   – Думаю, да. – Ханна кивнула.
   Рейф лежал неподвижно, ощущая прикосновение ее теплого бедра и чувственного изгиба плеча. Он никак не мог избавиться от мысли о том, что ему предначертана именно такая судьба. То же самое чувство он испытал в тот день, когда прочел письмо от адвоката Изабель.
   – О чем ты думаешь? – спросила Ханна.
   «Не поддавайся чувствам, – предостерег он себя. – Будь сильнее их. Держи себя в руках. Не задумывайся о будущем, живи настоящим».
   Но теперь будущее приобрело для него особое значение.
   Он вздохнул, пытаясь сосредоточиться.
   – О том, что мы обсуждали до того, как решили перейти к гораздо более приятным занятиям.
   – Кажется, ты утверждал: тому, кто покушался на Уинстона, не по душе наши отношения.
   – Незачем говорить об этом таким тоном. Версия ничем не хуже других. Но изложить свои доводы я не успел.
   – Я слушаю.
   – На самом деле я не намекал на то, что неизвестный разозлился, узнав, что мы с тобой спим вместе. Я подразумевал, что его – или ее – встревожило кое-что другое.
   – Например?
   – Подумай сама, – терпеливо откликнулся Рейф. – С тех пор, как мы вернулись в Эклипс-Бей, по городу поползли слухи. И не только о том, кто из нас захапает Дримскейп.
   Ханна поморщилась:
   – Мог бы выразиться и поделикатнее.
   Рейф пропустил ее замечание мимо ушей.
   – Болтают и о том, что случилось восемь лет назад.
   – О Господи! Ты действительно думаешь, что кому-то есть дело до того, занимались мы сексом на берегу в ту ночь или нет?
   – Не думаю. Говорят в основном о смерти Кэтлин Садлер. Ты же слышала братьев Уиллис. И догадки строят не только они. В овощном отделе у Фултона я подслушал разговор о том, что на самом деле произошло восемь лет назад. Один из горожан уверял, что Йейтс слишком быстро прикрыл дело потому, что подозреваемых не нашлось, понимаешь?
   Ханна закивала.
   – Но Кэтлин давно мертва. Кому могло понадобиться ворошить прошлое?
   – Тому, кто считает, что Кэтлин убил я.
   Ханна похолодела:
   – Делл Садлер! Но зачем ему понадобилось убивать моего пса?
   – Делл считает, что ты прикрыла меня в ту ночь. Что мы сговорились.
   – Думаешь, он поймал Уинстона, желая отомстить нам?
   – Лучше спросим у самого Делла, – предложил Рейф.

Глава 17

 
   Поблекшая вывеска над воротами гласила: «Авторемонтная мастерская Садлера». Пониже мелкими буквами было приписано: «Круглосуточная буксировка», а еще ниже – «Сигнализации и защитные системы». Но обнесенные оградой металлические остовы разбитых автомобилей и сторожевой пес с массивной головой, лежащий перед трейлером, говорили о другом – это кладбище старых машин.
   Посмотрев на сторожевого пса, Ханна решила оставить Уинстона в машине.
   – Только не вздумай выпустить его, – предупредила она Рейфа, открывая дверцу со своей стороны.
   Рейф окинул взглядом зверя, лежащего в тени тента перед дверью трейлера:
   – Нельзя быть такой пессимисткой. В битве силы с разумом не всегда побеждает сила. Я готов поставить на Уинстона.
   – Устраивать испытание мы не будем. – Ханна многозначительно посмотрела на Уинстона. – Даже не пробуй провоцировать эту зверюгу, понял?
   Уинстон тоненько заскулил, встал на задние лапы на сиденье, которое только что освободила Ханна, и уперся передними в дверь. Принюхиваясь и навострив уши, он уставился в окно на незнакомого пса.
   Ханну передернуло при мысли о том, что может случиться, выскочи Уинстон из машины. Убедившись, что дверь надежно закрыта, она предостерегающе взглянула на Рейфа поверх низкой крыши «порше».
   – Ты хорошо закрыл дверь?
   – Не волнуйся. – Рейф демонстративно толкнул дверцу со своей стороны. – Уинстон – умный пес. С таким громилой он справится.
   Ханна проследила, как пес нехотя поднимается на ноги.
   – Я тоже гораздо умнее этого чудовища. Но связываться с ним не желаю.
   – Ладно, Уинстон посидит в машине. – Рейф подошел к воротам и нажал, грязную кнопку.
   Через несколько секунд дверь трейлера распахнулась, и на пороге возник Делл Садлер. На его лицо падала тень от козырька засаленной бейсболки. Постояв, он наконец двинулся к воротам. Заспанный пес последовал за ним неловкой походкой животного, которое либо одряхлело, либо еще не оправилось от сильных ран.
   Делл пересек двор, лавируя между штабелями шин, помятых крыльев и других изуродованных автомобильных деталей. Но у ворот он не предпринял ни малейшей попытки открыть их. Он дерзко уставился на Рейфа сквозь прутья ворот, пес сделал то же самое. Ладонь Делл положил на голову пса, жест выглядел и успокаивающим, и ободряющим. Видимо, его связывали с этим зверем дружеские узы.
   – Спокойно, Хэппи, – произнес Делл.
   Ханна вдруг поняла, что вовсе не Делл пытался прошлой ночью расправиться с Уинстоном.
   – Что вам? – неприветливо спросил Делл.
   – Нам надо поговорить, Делл.
   – О чем?
   – О Кэтлин.
   Плечи Делла заметно дрогнули. После длительного молчания он взялся за щеколду.
   – Заходите.
   Ворота распахнулись, Делл повел нежданных гостей по автомобильному кладбищу.
   Как ни странно, в трейлере оказалось чисто. Ханна изумленно огляделась по сторонам, садясь на потертый диван с виниловой обивкой. На откидном столике помещалась хорошая лампа для чтения, под ней лежала стопка свежих журналов, а на миниатюрном кофейном столике – новый мистический роман известного автора.
   Делл отошел к отгороженной кухне. Он явно нервничал, не зная, как принимать гостей.
   – Хотите выпить? У меня есть содовая и пиво.
   – Содовая? Отлично, – отозвался Рейф.
   – Да, в самый раз, – подтвердила Ханна.
   – Хорошо. – Делл вынул из холодильника две банки и поставил на стол перед Рейфом и Ханной.
   Сквозь застекленную дверь трейлера Ханна увидела, как медленно и неуклюже пес ложится на землю.
   – Что с твоей собакой? Она больна?
   – Какой-то пьяный ублюдок сбил его на шоссе, когда мы возвращались домой однажды ночью. У него были переломаны задние ноги. Ветеринар советовал усыпить его, но я отказался. Лечение обошлось мне в целое состояние, но что было делать? Мы с Хэппи – давние друзья.
   – Понимаю, – кивнула Ханна. Да, Делл не из тех, кто способен хладнокровно прикончить собаку. Но если не Делл унес Уинстона в бухту, то кто это сделал? – Вчера ночью кто-то пытался убить моего пса.
   – Это еще зачем?
   – Мы решили, что это предостережение, – объяснила Ханна.
   – Черт! Так вот зачем вы приехали! Думали, я готов прикончить пса, чтобы отомстить за Кэтлин?
   – Да, у нас мелькала такая мысль, – признался Рейф. – Мы не знаем, кто еще мог бы пожелать отомстить за нее.
   – Черт! – повторил Делл, сел на продавленный стул и уставился на банку. – Нет, убивать собаку я бы не стал. Ваш пес не виноват в том, что стало с моей сестрой.
   – Ты прав. – Рейф подался вперед, держа банку содовой между коленями. В такой позе он выглядел серьезно, но не внушал опасений. Просто предстоял мужской разговор. – Я хочу объясниться, Делл. Ты думаешь, что Кэтлин убил я. Но я ее не убивал, говорю тебе как на духу. Можешь мне не верить, только объясни, почему ты так убежден в том, что виноват именно я.
   Делл тоже завертел банку в руках и наконец поднял голову.
   – Я всегда считал, что ее убил ты – потому что той ночью ты последним видел ее. Все твердили, что ты был зол на нее.
   Вмешалась Ханна:
   – Но почему ты с самого начала считал, что произошло убийство, а не несчастный случай?
   – Потому, что ее нашли в Хидден-Коув. Зачем ей понадобилось идти по той тропе среди ночи? Это же бессмысленно! Чего она там искала?
   – Может быть, у нее там было свидание? – осторожно предположила Ханна.
   Делл пренебрежительно фыркнул:
   – У Кэтлин был свой дом. И машина. С чего ей вздумалось бродить по скалам в Хидден-Коув?
   – А если она не хотела, чтобы в городе узнали, с кем она встречается? – возразил Рейф. – Значит, я тут ни при чем. Я не скрывал наших отношений.
   Ханна поджала губы и задумалась.
   – А если она ни с кем не встречалась? Просто ушла помедитировать?
   – Помедитировать? – Делл посмотрел на нее как на помешанную. – Такой чепухой Кэтлин не занималась.
   – Каждому необходимо иногда побыть в тишине и подумать о будущем, – настаивала Ханна, пока не заметила, что и Рейф странно поглядывает на нее. Очевидно, ее собеседники не считали, что Кэтлин была способна задумываться о будущем.
   – Нет, только не Кэтлин. – Делл отпил содовой и вытер рот запачканным рукавом. – Насчет будущего у нее было все решено и безо всяких медитаций. Вы знаете, что у Кэтлин были большие планы?
   Внутренний голос Ханны вдруг подал ей едва слышный сигнал. Они с Рейфом переглянулись и кивнули. Ханна осторожно обратилась к Деллу:
   – Почему ты говоришь, что насчет будущего у Кэтлин все было решено?
   – Она уже знала, чем займется. Той ночью она звонила мне. – Делл пристально разглядывал свою банку. – Заявила, что этот город ей осточертел. Утром она собиралась уехать, чтобы больше никогда не возвращаться.
   – Так ты разговаривал с Кэтлин перед тем, как она погибла? – изумился Рейф.
   – Да. Она сама позвонила мне. Разбудила меня. Она была страшно зла на тебя. Сказала, что с нее хватит. Что здесь живут одни неудачники.
   – И на какие же средства она собиралась жить? – осведомился Рейф.
   Делл глубоко вздохнул и отпил еще глоток, потом медленно поставил банку на стол и уставился вдаль. Казалось, он заново переживает прошлое.
   – Она сказала, что воспользуется «ядерным вариантом».
   – Что это значит? – удивился Рейф.
   – Понятия не имею, – отозвался Делл. – Она так и не объяснила. Наверное, у нее было что-то отложено на черный день. Может, кто-то из приятелей подкинул ей наличных. Или подарил дорогую безделушку, которую она рассчитывала выгодно продать.
   У Ханны пересохло во рту. Она молчала.
   – Давай по порядку. – Рейф тщательно подбирал слова. – Ты говоришь, той ночью она высадила меня на берегу, вернулась домой, позвонила тебе и сообщила, что воспользуется «ядерным вариантом», а потом покинет город?
   – А утром ко мне в дверь постучал Йейтс и сообщил, что Кэтлин найдена мертвой.
   – И ты объявил ему, что уверен: Кэтлин убил я, так?
   – Да, – нехотя подтвердил Делл.
   – Попробуем разобраться в твоей логике. Откуда я знал, что она отправилась к Хидден-Коув?
   – Ты явился к ней домой, убил ее там, а потом бросил труп в Хидден-Коув.
   Рейф застонал:
   – Вот так версия! Такого я не ожидал.
   – Кэтлин была не такая, как я. – Делл почти умоляюще взглянул на Ханну. – Ей хотелось вырваться из этого городка. Добиться чего-нибудь. У нее были свои мечты, понимаешь? И большие планы.
   – Понимаю, – кивнула Ханна.
   – Но ее мечты так и не сбылись. – Делл горестно вздохнул. – Вечно ей не везло. Она была моей сестрой, ради нее я был готов на все, понимаете?
   Рейф нахмурился.
   – Делл, ты не виноват в том, что ей не везло.
   – Может быть. И все-таки я должен был хоть чем-нибудь помочь ей.
   – Знаешь, иногда приходится мириться с тем, что ты ничего не можешь поделать, – заметил Рейф.
   Делл уныло кивнул.
   – Я думал, все уже позади. Твердил себе, что все кончено. А потом приехали вы. И стало ясно, что вы задержитесь здесь надолго. В городе опять заговорили о той ночи.
   Рейф не сводил с него глаз.
   – Скажи, Йейтс не говорил тебе ничего насчет обыска в доме Кэтлин?
   – Он осмотрел весь дом. И машину. Я присутствовал при обыске, – мрачно сообщил Делл. – Йейтс говорил, что ищет предсмертную записку, и ради нее перевернул вверх дном весь дом. Ради какой-то несчастной записки! Если бы Кэтлин оставила ее, то на самом видном месте, верно? Иначе зачем вообще оставлять записку?
   – Ты прав, – кивнул Рейф. – Кэтлин положила бы записку на видное место.
   Ханна вцепилась в край стола.
   – Ты не помнишь, случайно, не заглядывал ли Йейтс за стиральную машину и сушилку?
   – И за холодильник тоже, – подтвердил Делл. – Говорю же, он перерыл весь дом. Но я знал, что никакой записки он не найдет. И объяснил ему, что Кэтлин не стала бы совершать самоубийство. А потом спросил, что он ищет.
   – А что он? – Ханна насторожилась.
   – Ответил, что скажет, когда найдет. Но ничего не нашел.