Страница:
Словно черное крыло взмахивает перед глазами, снова холодом трогает корни волос, и она медлит.
– В тот день, если увидишь черный свет, то беги. Не оставайся в сумраке.
Брови Обрина недоуменно сдвигаются, а потом он улыбается - грустной и бесшабашной улыбкой, которую так любит Сибил.
– Не останусь, Сибил. Но битва при Мегиддо пока не началась, и у нас еще есть время. Пойдем.
Они встают, и косой солнечный свет падает на волны и белый город. Идут по набережной, держась за руки, - пара средних лет, ненадолго сбежавшая от мирской суеты на остров богини любви Афродиты…
Но теперь я, кажется, знаю, кто на самом деле оседлает бурю.
Россия. Подмосковье. Утро Армагеддона.
У него помятое лицо, небритый подбородок и равнодушные серые глаза. Остановив видавший виды 'Форд-Рейнджер', он смотрит, как удаляются красные габаритные огни 'Газели' с боевиками… Все, последний пост ГАИ пройден.
– Эй, Нечай! - хрипло зовут сзади. - Что дальше делать будем?
Как надоел этот кавказский акцент, лучше бы тоже отправились на 'Газели'. Но приходится терпеть… Он не оборачивается:
– Все по плану. Едем на наблюдательный пункт.
Дизельный мотор ворчит, и 'Форд-Рейнджер' сворачивает на лесную дорогу. С некоторым трудом одолевает подъем, чиркнув брюхом по краю промоины, и останавливается у вершины холма. Согласно данным разведгруппы, отсюда открывается вид в нужном направлении.
Нечаев глушит мотор и достает GPS-приемник. Встроенный навигатор был бы удобнее, но и этот дает точность не менее 10-15 метров, для их целей вполне достаточно. На дисплее появляется карта, вся в зеленых пятнах лесных массивов. Кажется, они в нужном месте…
– Пока можно отдыхать, - бодро объявляет он.
Сзади не отвечают, двое боевиков уже храпят. Предыдущую ночь почти не спали, готовые в любой момент схватиться за оружие. Нечаев открывает дверцу, но не выходит, обзор и так отличный.
Рассвет наступает медленно: нехотя сереет небо, белеет туман над речкой. Наконец над лесным горизонтом проглядывает розовая полоска зари. Нечаев смотрит на нее равнодушно, вот и начинается очередной день, для кого-то последний. Будем надеяться, что не для него.
И все же он чувствует смутное беспокойство: давно ведет двойную жизнь и звериным нюхом чует - здесь что-то не так. Слишком легкое дело. Слишком хорошая плата. Слишком явственная помощь с самого верха.
Вынув бинокль, Нечаев оглядывает трассу, по которой светляками ползут машины. Как будто нет стоящих автомобилей, из которых удобно вести слежку за его 'Фордом'. Хотя могли свернуть под прикрытие деревьев…
Наверное, он зря беспокоится. У него простая задача: проконтролировать действия первой группы и спрятать взрывчатку для другой попытки. Убирать его нет никакого смысла.
Нечаев отнимает бинокль от глаз и глядит на часы - пора. Достает из кармана мобильный телефон - как с виду, так и внутри самый обыкновенный - и мысленно отмечает галочкой еще одну странность: почему их не снабдили спутниковыми телефонами?… Как проинструктировали, включает настройку сети. Телефон выдает обычный список: МТС, Би-Лайн, Мегафон, но помечает их символом перечеркнутой трубки. Разрешенная SIM-картой сеть никак не называется. Их предупредили, что она предназначена не для разговоров, а только для передачи SMS-сообщений.
Нечаев хмыкает: неужели его работодатели обзавелись подпольными операторами сотовой связи в Подмосковье? Ну, это мы проверим…
Он достает из потайного кармана маленькую коробочку и присоединяет коротким кабелем к разъему телефона. Дисплей освещается и на нем возникают цифры - расстояние до ближайшей антенны.
Вот и очередная странность - почти двадцать километров! Как правило, регистрация телефона в обычной сети на таком расстоянии невозможна.
Нечаев переключает приборчик на другой режим и снова глядит на часы, хотя особого смысла нет - точного времени начала операции ему не сообщили. Вся информация - только через SMS-сообщения. И это тоже странно: зачем нужна точность в пределах минуты?…
Он поднимает глаза: поверх кровавой полосы зари выглядывает воспаленный глаз солнца. Снова приникает к биноклю: поворот с трассы на бетонку виден, как на ладони, но сама дорога теряется в лесу. Лишь в одном месте на подъеме просматривается светлая полоса, как раз неподалеку и проходит просека ЛЭП. 'Газели' не видно - наверное, уже проскочила. Закрытый научный городок виден четко - ломаная линия девятиэтажек над серо-зелеными зубчиками леса…
Приборчик два раза коротко пищит - прошло SMS-сообщение. Но не на его телефон!…
Шумят деревья, утренний ветер холодком касается потной шеи. Словно палач легонько взмахнул топором, пока примериваясь…
Нечаева передергивает, вот к чему приводит недосып. Опять глядит на часы - наверное, боевики уже устанавливают заряды… Снова двойной писк, и снова сообщение не для него.
Нечаев смотрит на дисплей своего прибора: скорее всего, тот сможет указать направление, откуда идет сигнал… Вот так сюрприз! Передающая антенна прямо над головой, почти в зените! И при этом перемещается!… Недаром прятал это устройство, голову бы оторвали, если о нем узнали.
Значит…
Нечаев высовывается и, вывернув шею, смотрит вверх. Ничего, только легкая голубизна тронула серое небо. Слишком высоко, чтобы разглядеть что-нибудь. Вряд ли тут поможет даже бинокль…
Понемногу небо голубеет. Снова двойной писк, и снова ничего не появляется на дисплее телефона. Словно он, бывший майор Нечаев, больше не нужен и этим…
Он скрипит зубами, и тут облако дыма вспухает среди леса на фоне белых зданий. Беззвучно ширится, и только секунд через десять доносится глухой удар.
Нечаев со свистом втягивает воздух - сейчас боевики уходят на 'Газели', чтобы вскоре бросить ее и разойтись, каждый по своему маршруту. Привычно спрячут оружие и прикинутся мирными жителями, документы у всех в порядке.
Он приникает к биноклю: вот и 'Газель', промелькнула на светлой полосе по дороге обратно. Во вновь наступившей тишине медленно оседает облако дыма
Пора получить приказ и ему, майору Нечаеву. Почему сообщения все еще нет?…
Не в силах усидеть, он выходит из кабины, и снова ветер холодно трогает стриженые волосы. Нечаев методически водит биноклем по небу - пусто.
Но интуиция его не подводит - природный дар, вдобавок отточенный в академии ФСБ. Бинокль оказывается не нужен, яркая звездочка появляется в небе и быстро распухает. Во все стороны от нее устремляются белые струи - это похоже на аварию космического корабля 'Челленджер', запись которой видел еще во время учебы.
Звук доходит не скоро, и он слабый, словно ворчание недовольного зверя. Нечаев резко нагибается в кабину и шипит от боли - ударился головой о дверной проем. Так и есть, дисплей телефона снова обратился в тусклый слепой глаз.
Словно ледяные когти впиваются в плечи Нечаева, а потом проникают и глубже, стискивая сердце. То замирает на миг и снова начинает биться тяжелыми толчками. Нечаев кладет бинокль, и… что же это появляется в его глазах?
Во всяком случае, не торжество.
Он снова садится за руль и смотрит на зеленую траву. Мир молод и свеж в это утро: солнце растопило туманы и плывет в голубом небе, слегка шумят березы, а белый дым в вышине почти растаял.
Так бывший майор сидит долго…
– Эй, командир! - доносится сзади. - Какие новости?
Нечаев не оборачивается:
– Информации нет, но визуальный контроль показывает, что задание выполнено. Ваши братья беспрепятственно ушли и еще продолжат джихад.
Чеченец остаётся равнодушным:
– Чего теперь?
– Прячем взрывчатку, отгоняем 'Форд' в условленное место, там получаете деньги и разбегаемся.
Голос звучит бесстрастно, а в глазах тоска.
Майор трогает 'Форд' и, переваливаясь на колдобинах, тот ползет дальше в лес. Временами Нечаев поглядывает на приемник GPS, но невнимательно. Последнюю сотню метров лавирует между деревьями и наконец останавливается.
– Зароем здесь.
Впервые оборачивается. Его спутники мало похожи на чеченских боевиков: слегка помяты и с двухдневной щетиной, но одеты по-городскому, словно явились с ближайшего рынка.
– Клади автоматы, бери лопаты. - Голос Нечаева звучит залихватски, а в глазах все сильнее тоска.
Двое нехотя вылезают - тот, что пониже, откидывает заднюю дверцу и вытаскивает три лопаты.
– Ты, Нечай, тоже копай.
Майор молча выходит и вонзает лопату в сырую землю. 'Мать - сыра земля, оборони добра молодца!'. Хотя с чего это она станет оборонять? Ведь он ее предал. Ну и что! А сколько раз Россия предавала его?…
Нечаев усердно копает, все глубже зарываясь в землю, а двое кавказцев нехотя ковыряют лопатами.
– Слышь, командир. А разве можно аммиачную селитру в землю закапывать? Нам инструктор из Англии говорил, что она сырости боится. Очень сухой должна быть, только тогда смесь взрывается.
Опять невысокий, небось ходил в отличниках у подрывника-англичанина. Нечаев опирается о лопату:
– Она в несколько полиэтиленовых мешков запаяна. Да и достанут скоро.
Врет, конечно…
Все глубже яма, все выше за листвой берез карабкается солнце. Скорее всего, их 'Форд' уже ищут. Прогремели два взрыва: один у закрытого научного городка - и тут еще не сразу спохватятся, был шанс уйти. А вот второй - в небе над Подмосковьем… Боевики с 'Газели', возможно, успеют скрыться.
А вот они вряд ли…
– Эй, Нечай!
На этот раз не знаток взрывного дела, а рослый. Выбрался из ямы, бросил лопату и навел на Нечаева укороченный АКМ.
– Давай, майор, мы тебя тоже здесь закопаем. Посторожишь.
Не чуждо горцам чувство юмора. А чего не поиздеваться над глупым русским?
Нечаев заставляет себя не смотреть на автомат и оглядывает яму - вообще-то она действительно не нужна, заставил копать для вида. Чтобы было время подумать о втором взрыве, в небе…
– Таскайте мешки, - вяло приказывает он. - Но сначала полиэтилен.
Верзила какое-то время злобно скалится, но потом перекидывает автомат через плечо и делает шаг к 'Форду'. Нечаев принимает тяжелые мешочки и плотно укладывает на полиэтиленовую подстилку. Наконец свободолюбивые горцы перетаскали все три центнера, и яма почти наполнилась. Вместительные пикапы делают американцы, хорошо подходят для перевозки удобрений - например, смеси аммиачной селитры и алюминиевой пудры. Только прав был отличник, она тут быстро отсыреет. Да и не нужна никому, просто наживка для туповатых российских спецслужб. 'Предотвращена еще одна попытка теракта…'.
Рослый чеченец снова скидывает автомат, видно еще не наигрался.
– Ну как, Нечай? Хочешь курнуть напоследок?
Нечаев снова опирается на лопату, держа обе руки на виду.
– Во-первых, - скучно говорит он, - если сейчас выстрелишь, то и сам взлетишь на воздух вместе с половиной холма. Во-вторых, вы не знаете координат, а приемником GPS так и не научились пользоваться. В-третьих, без меня не найдете, где безопасно загнать 'Форд', а это десять тонн баксов. Если попробуете продать сами, то засветитесь. В-четвертых…
– Хватит, майор, - примирительно говорит невысокий. - Заладил, словно школьный учитель. Вылезай.
Рослый с кислой миной опускает автомат. Вот и подходящий момент…
Нечаев снимает правую руку с черенка и сует за пазуху расстегнутой чуть ранее куртки. В руке оказывается пистолет с глушителем, два негромких хлопка, и вот уже никто не маячит на фоне пронизанных солнцем берез. Нечаев легко выпрыгивает из ямы, еще два хлопка…
Потом бредет к машине и садится за руль. Синие круглые шкалы приборов, словно три нечеловеческих глаза, внимательно наблюдают за ним. Нечаева передергивает, что-то разыгралось сегодня воображение. Мельком глядит на трупы: пусть боевые товарищи полежат, а он пока подумает…
Вот теперь задание действительно выполнено! Остается прикопать чеченцев, при этом не особенно стараясь, и ехать за заслуженной наградой…
Только доедет ли он до условленного места? Похоже, его 'Форд' с грузом аммиачной селитры является только частью хитроумного плана. Трупы чеченцев и взрывчатку быстро найдут, а вот майор Нечаев, скорее всего, больше не нужен…
Он поднимает глаза к небу, но там лишь безмятежная голубизна и легкие облака. Снова смотрит на приборную панель, а в ответ пристально глядят три ядовито-синих глаза… Да, непохоже на почерк чеченских бандитов: все спланировано гораздо тоньше. Наверное, ТАМ…
Что же, всегда знал, кто стоит за спиной. Только на этот раз и у них что-то сорвалось - скорее всего, сбили самолет-разведчик. Не в первый раз…
Какова же настоящая цель операции? Насколько смог дознаться, здесь нет никаких ядерных установок (стал бы он тогда участвовать!). Что-то, имеющее отношение к космосу. Возможно, американцы пытаются вытеснить Россию из космоса, который уже рассматривают как собственную вотчину, а вину свалить на свободолюбивых горцев. Любят там такие хитрые комбинации. А возможно, дело гораздо серьезнее…
Что же теперь делать?
Возможно, все обойдется. Сумеет уйти, получит оговоренную сумму и отправится на Кипр, где уже присмотрел через Интернет квартирку в Пафосе. Там уже устроилось немало таких, кто продал Родину с куда большей выгодой, чем он, бывший майор Нечаев.
Не надо было кочевряжиться в свое время! Брал бы законную мзду, отстегивал начальству… А то погнали с работы, где другие гребли бы деньги лопатой. Потом ушла жена с дочкой. А потом ушел и он…
Нечаев скрипнул зубами: не вспоминать!…
Вот только слишком велика сумма - будто приманка, чтобы он непременно явился за деньгами. И слишком много странностей. Похоже, что никому не нужен живой майор Нечаев - ни здесь, ни ТАМ…
Хотя солнце начинает пригревать по-летнему, Нечаев снова ощущает холод. Снова чьи-то ледяные когти прошлись по спине, пока играючи…
Нет, слишком сложна и хорошо продумана эта операция. Объявляться ему нельзя. И на Кипр ехать тоже…
Нечаев встает. И впервые отступает от детально разработанного плана, обыскивая убитых чеченцев. Найденные документы, деньги и сотовые телефоны складывает в кучку на зеленой траве. Медлит и достает собственное удостоверение - майора ФСБ. Почти как настоящее, почти как у него было… Тоже кладет в кучу. Смотрит на свой телефон с присоединенным устройством - это пусть останется, в памяти прибора сохранятся все данные. Потом лезет в багажник (дверца так и осталась откинутой) и щедро поливает все хозяйство из канистры с бензином.
Пламя взметывается, яркое даже в солнечном свете, а чуть погодя громко лопаются аккумуляторы телефонов. Нечаев смотрит на трупы чеченцев, пускай лежат. Так быстрее обнаружат, хотя это, похоже, не имеет большого значения.
Кто-то спланировал будущее. Кто-то вычеркнул майора Нечаева из этого будущего. Кто-то с ухмылкой занес красный карандаш и над Россией…
Нечаев с кривой улыбкой оглядывает лес: нет ли подходящей осины? Но вокруг только солнечный луг, и радостно лепечут березы.
Тогда он снова достает пистолет и прикладывает холодное дуло к виску…
Я отыщу тебя, майор Нечаев! Или в бреду, или наяву, но я побывал в местах, где блуждает дух тех, кто ушел с Земли. И я отыщу тебя - то ли в полях асфоделей близ Исейона, то ли в местах более сумрачных. И я упрошу Владычицу! Ведь мне нужна команда, чтобы сделать то, чего Она хочет. Пусть в ней будут не только живые, но и мертвые, и мертвые даже лучше - потому что узнали цену.
А если Она откажет?…
Что ж, я отыщу тебя, когда все закончится и буду освобожден от слова. Если только выживу. И даже если ты будешь страдать в аду, то я разобью для тебя двери ада. К тому времени у меня хватит сил.
Россия, небо над Подмосковьем.
Странно висеть в пустоте, так высоко над землей. Я не вижу ни собственных ног, ни тела, не чувствую разреженности воздуха и обычного на таких высотах холода. Нет и головокружительного чувства полета, ведь я просто призрак. Разве у призраков кружится голова?…
Лучше оставить такие мысли!
Внизу еще тают сумерки, но на высоте четырнадцати километров уже пылает солнце. В синеватой глубине раскинулась земля, а здесь в льдистом свете плывет диковинный черный самолет с тупым треугольным клювом, похожий на ангар-ракушку, что сдуру взлетел в стратосферу. Аппарат слегка сплюснут, без опознавательных знаков, короткие крылья скошены назад, треугольная дыра воздухозаборника похожа на беззубый рот.
Несколько раз слышен короткий писк - это робот-разведчик 'UCAV' посылает сообщения на телефоны боевиков. Кто-то заботливо переводит радиосигналы в слышимый звук. Я мог бы обойтись и без музыкального сопровождения, не собираюсь декодировать сигналы, но такое внимание к моей скромной особе даже приятно. Потом раздается звук более высокого тона - это американский спутник разведки 'Key Hole' оповещает робота о начале испытаний. Звук повторяется, важно обеспечить достоверность информации.
Так как режим радиомолчания нарушается на очень короткие промежутки времени, то обмен сигналами трудно засечь.
Сам спутник несется в космической пустоте несколькими сотнями километров выше - ребристый металлический цилиндр, из-за двух раскинутых панелей солнечных батарей похожий на механическую птицу. А еще вокруг Земли кружат спутники NAVESTAR…
Я вспоминаю американцев из христианской миссии: похоже, пришло-таки время механической саранчи из 'Апокалипсиса'.
Быть может, флотилии такой саранчи полетят над Россией или Китаем. Из брюха черных самолетов 'UCAV' будут вываливаться цилиндры с короткими крылышками - аэродинамическими рулями. Со стороны будет казаться, что они падают строго вниз, но на самом деле приемники GPS будут все время сравнивать текущее положение бомб с координатами цели и управлять полетом. Радиус отклонения бомб JDAM от цели не превышает полутора десятков метров, они способны пронизать здание насквозь и взорваться в подвале.
Скорее всего, люди ничего не успеют понять: здание жутко содрогнется, раздастся грохот разрушаемых бетонобойным снарядом перекрытий, на поднятые в ужасе лица посыплется известка, а затем мощный взрыв выбросит куски стен и человеческих тел высоко в воздух. Потом все обрушится обратно, образуя могильный курган…
Какое-то время назад я часто задавался вопросом: если Бог действительно добр, то почему Он допускает войны, страшные разрушения и гибель миллионов людей? Но теперь я перестал задавать этот вопрос. У народов может быть судьба хуже войны - разложение, мучительное умирание, рабство. И я начинаю понимать слова об 'очистительном пламени'.
Пусть даже вы согласились жить в грязи на коленях, вас выдернут и поставят над бездной. Молниеносный ужас падения лучше, чем унизительное прозябание. И быть может, вы обнаружите в себе способность летать!…
Я снова слышу короткий писк - это передаются SMS-сообщения на телефоны боевиков, а затем 'UCAV' начинает плавный разворот. По одному из заложенных в память робота маршрутов он покинет Россию, используя дыры в российской системе ПВО, чтобы потом взорваться над хмурыми водами Балтики. Как говорится, и концы в воду. Беспилотного самолета не жалко, его цена меньше двадцати миллионов долларов, ерунда для богатой Америки.
Прибыль планируется куда больше.
Но 'UCAV' не уходит далеко…
В синеватой бездне появляется белая стрелка курсора, привлекая мое внимание к блестящей точке. Точка быстро растет и превращается в самолет - бело-синюю стрелу с номером и российской эмблемой на хвостовом оперении. Самолет выравнивается, и некоторое время идет параллельно роботу-шпиону. Я вижу сдвоенную кабину пилотов, дышащие бледным огнем жерла двигателей…
Быстро навожу справки - это многоцелевой истребитель 'МиГ-31БМ' с экипажем из двух человек: командир и штурман-оператор.
Молодцы, засекли самолет-невидимку!
Вижу, как штурман держит что-то на уровне шлема - наверное, снимает 'UCAV'. Через полминуты самолет ложится на крыло, и я вижу мощные цилиндры двигателей. Истребитель скользит вниз и назад, отставая от робота-шпиона.
Вдруг под корпусом вспыхивают язычки пламени, воздух прочерчивают дымные следы. 'UCAV' вспыхивает и буквально разлетается в клочья. Похоже, что это не ракеты, а очередь снарядов из пушки. Я оказываюсь близ эпицентра взрыва и некоторое время ничего не вижу из-за белого дыма. Естественно, остаюсь цел и невредим.
Ведь я лишь призрак, скитающийся среди призрачных картин былого…
Тихо журчит вода, бледные цветы покачиваются под ветерком. Немного похоже на заросли дикого асфоделя по берегам Стикса. Никогда не думал, что штаб-квартира ЦРУ находится в таком красивом и безмятежном месте.
Точнее, находилась.
Больше я не вернусь в эту безмятежности кладбища. Здесь зародились планы тех, кто хотел оседлать бурю, и здесь они покоятся…
Я 'смещаюсь' в свое время, а точнее - в тот поток времени Сада, который течет синхронно земному. В точности синхронным он не бывает, разница составляет от нескольких минут до нескольких недель, но это уже другая история…
Сразу становится зябко, хотя наружная температура здесь ни при чем. В сумраке над землей неприятно серебрится и свивает щупальца туман. И тут перед застекленной аркой входа растут цветы, но здесь они черные и сумрачной волной захлестывают двери. Под аркой вообще непроглядная тьма, а над головой мрачным пологом нависает небо.
Темная зона, жуткая реальность новой Земли!
Случайно черный свет упал сюда, или так было задумано? И тогда кем?…
Да, мне надо узнать еще много. Так что отправлюсь я в Белый дом.
Забавно, в прошлом мне так и не удалось посетить Америку: не было денег, да и американцы пускали русских с разбором, лишь тех, кто нахапал побольше их любимых долларов. Зато теперь могу увидеть любое место.
Только это как-то не радует.
Вашингтон, Белый дом.
Овальный кабинет… Плавные изгибы стен, высокие окна, огромный стол. В кабинете всего двое: сам президент (хорошо помню его внешность по телевизионным новостям, которые видел еще на Земле) - в кресле за письменным столом, а напротив лысоватый мужчина с напряженным вытянутым лицом. Я навожу справки - это помощник по национальной безопасности.
Самый разгар оживленной беседы, говорит президент. Мне заботливо переводят.
– Вилли, русский президент уверяет, что это был наш самолет, робот-бомбардировщик 'UCAV'. Больше таких ни у кого нет. Они сделали видеозапись. Неужели директор ЦРУ собирался бомбить Россию без моего ведома? Что вы узнали?…
Я отмечаю, что на этот раз английское 'you' переводят как 'вы', нет такой фамильярности, как на встрече в ЦРУ.
– Господин президент, - голос помощника слегка дрожит. - 'UCAV' использовался лишь для разведки и связи. Взрыв произведен чеченскими повстанцами, однако с какой целью - неизвестно. Контактами с ними занимался заместитель директора Бен Холлидей, но его нигде не найдут…
Президент ударяет кулаком по столу:
– Вечно у них правая рука не знает, что делает левая! Не могут найти одного из руководителей ЦРУ! Давно пора реорганизовать эту лавочку!
Мне становится любопытно: Бен заварил кашу и исчез? Что за игру он затеял? Придется оставить на время кабинет.
Людей найти легко - у каждого человека индивидуальный набор вибраций в энергетическом плане, так что это напоминает молниеносный перебор изображений. Вот и аура Бена - только что-то совсем бледная…
В комнате полумрак, но сквозь огромное окно открывается грандиозная панорама: частокол зданий бросает стреловидные тени на сизую гладь моря. Горизонт тонет в наступающей мгле, но над темной водой пылает угрюмый красный огонь. Ах да, это же Статуя Свободы. То ли факел в ее воздетой руке, то ли корона горит в последних лучах заходящего солнца.
Значит, это Нью-Йорк!
У самого окна за круглым столом три темных фигуры. У меня холодок проходит по спине, когда узнаю старых знакомых. Рарох в синем одеянии, какое видел на нем еще в призрачной Москве, а лицо словно вырублено из темного камня. Аннабель, как обычно, в зеленом платье, которое не скрывает роскошных грудей и бедер. Ее глаза сверкают изумрудами, и у меня сразу пересыхает во рту. Третий в черном халате, лицо бледное, тонкие пальцы на рукояти меча.
Рарох что-то говорит, мерно двигая челюстями, но я ничего не слышу.
Это сюрприз: за последнее время я привык, что могу видеть и слышать ВСЕ.
Выходит, и мне не все позволено.
Аннабель встает, и я перевожу взгляд на нее.
Она идет в мою сторону, и я замечаю в полу комнаты большое круглое отверстие, куда льется спираль ступеней. Уже видел такое в Москве.
Что же, вниз, вдоль красновато блестящих перил в обширный зал…
Здесь интерьер роскошнее, чем в задрипанном бомбоубежище под Москвой, хотя тоже темновато. Соблазнительно глубокие диваны и кресла, золоченые (а может быть и золотые) канделябры с горящими свечами, отражения огненных язычков в глубине зеркал. Золотистые блики мерцают на рамах картин, но сами полотна тонут во тьме.
Что-то подозрительно я стал относиться к картинам…
Зал пуст.
Хотя нет, на диване, под картиной в золотой раме, лежит человек. Он гол, по беловатому пушку вокруг черепа и лягушачьему рту я узнаю Бена. Глаза широко открыты, но, похоже, ничего не видят, а на лице застыло блаженство. Рот приоткрыт, из уголка свешивается ниточка слюны. Умер сладкой смертью?…
Тень Аннабель накрывает его.
Больше мне здесь нечего делать, я только бросаю взгляд на картину: из фиолетовой тени спиралью вздымается изумрудный змей с красной разинутой пастью. Он словно собирается проглотить лежащего на диване человека.
– В тот день, если увидишь черный свет, то беги. Не оставайся в сумраке.
Брови Обрина недоуменно сдвигаются, а потом он улыбается - грустной и бесшабашной улыбкой, которую так любит Сибил.
– Не останусь, Сибил. Но битва при Мегиддо пока не началась, и у нас еще есть время. Пойдем.
Они встают, и косой солнечный свет падает на волны и белый город. Идут по набережной, держась за руки, - пара средних лет, ненадолго сбежавшая от мирской суеты на остров богини любви Афродиты…
Но теперь я, кажется, знаю, кто на самом деле оседлает бурю.
Россия. Подмосковье. Утро Армагеддона.
У него помятое лицо, небритый подбородок и равнодушные серые глаза. Остановив видавший виды 'Форд-Рейнджер', он смотрит, как удаляются красные габаритные огни 'Газели' с боевиками… Все, последний пост ГАИ пройден.
– Эй, Нечай! - хрипло зовут сзади. - Что дальше делать будем?
Как надоел этот кавказский акцент, лучше бы тоже отправились на 'Газели'. Но приходится терпеть… Он не оборачивается:
– Все по плану. Едем на наблюдательный пункт.
Дизельный мотор ворчит, и 'Форд-Рейнджер' сворачивает на лесную дорогу. С некоторым трудом одолевает подъем, чиркнув брюхом по краю промоины, и останавливается у вершины холма. Согласно данным разведгруппы, отсюда открывается вид в нужном направлении.
Нечаев глушит мотор и достает GPS-приемник. Встроенный навигатор был бы удобнее, но и этот дает точность не менее 10-15 метров, для их целей вполне достаточно. На дисплее появляется карта, вся в зеленых пятнах лесных массивов. Кажется, они в нужном месте…
– Пока можно отдыхать, - бодро объявляет он.
Сзади не отвечают, двое боевиков уже храпят. Предыдущую ночь почти не спали, готовые в любой момент схватиться за оружие. Нечаев открывает дверцу, но не выходит, обзор и так отличный.
Рассвет наступает медленно: нехотя сереет небо, белеет туман над речкой. Наконец над лесным горизонтом проглядывает розовая полоска зари. Нечаев смотрит на нее равнодушно, вот и начинается очередной день, для кого-то последний. Будем надеяться, что не для него.
И все же он чувствует смутное беспокойство: давно ведет двойную жизнь и звериным нюхом чует - здесь что-то не так. Слишком легкое дело. Слишком хорошая плата. Слишком явственная помощь с самого верха.
Вынув бинокль, Нечаев оглядывает трассу, по которой светляками ползут машины. Как будто нет стоящих автомобилей, из которых удобно вести слежку за его 'Фордом'. Хотя могли свернуть под прикрытие деревьев…
Наверное, он зря беспокоится. У него простая задача: проконтролировать действия первой группы и спрятать взрывчатку для другой попытки. Убирать его нет никакого смысла.
Нечаев отнимает бинокль от глаз и глядит на часы - пора. Достает из кармана мобильный телефон - как с виду, так и внутри самый обыкновенный - и мысленно отмечает галочкой еще одну странность: почему их не снабдили спутниковыми телефонами?… Как проинструктировали, включает настройку сети. Телефон выдает обычный список: МТС, Би-Лайн, Мегафон, но помечает их символом перечеркнутой трубки. Разрешенная SIM-картой сеть никак не называется. Их предупредили, что она предназначена не для разговоров, а только для передачи SMS-сообщений.
Нечаев хмыкает: неужели его работодатели обзавелись подпольными операторами сотовой связи в Подмосковье? Ну, это мы проверим…
Он достает из потайного кармана маленькую коробочку и присоединяет коротким кабелем к разъему телефона. Дисплей освещается и на нем возникают цифры - расстояние до ближайшей антенны.
Вот и очередная странность - почти двадцать километров! Как правило, регистрация телефона в обычной сети на таком расстоянии невозможна.
Нечаев переключает приборчик на другой режим и снова глядит на часы, хотя особого смысла нет - точного времени начала операции ему не сообщили. Вся информация - только через SMS-сообщения. И это тоже странно: зачем нужна точность в пределах минуты?…
Он поднимает глаза: поверх кровавой полосы зари выглядывает воспаленный глаз солнца. Снова приникает к биноклю: поворот с трассы на бетонку виден, как на ладони, но сама дорога теряется в лесу. Лишь в одном месте на подъеме просматривается светлая полоса, как раз неподалеку и проходит просека ЛЭП. 'Газели' не видно - наверное, уже проскочила. Закрытый научный городок виден четко - ломаная линия девятиэтажек над серо-зелеными зубчиками леса…
Приборчик два раза коротко пищит - прошло SMS-сообщение. Но не на его телефон!…
Шумят деревья, утренний ветер холодком касается потной шеи. Словно палач легонько взмахнул топором, пока примериваясь…
Нечаева передергивает, вот к чему приводит недосып. Опять глядит на часы - наверное, боевики уже устанавливают заряды… Снова двойной писк, и снова сообщение не для него.
Нечаев смотрит на дисплей своего прибора: скорее всего, тот сможет указать направление, откуда идет сигнал… Вот так сюрприз! Передающая антенна прямо над головой, почти в зените! И при этом перемещается!… Недаром прятал это устройство, голову бы оторвали, если о нем узнали.
Значит…
Нечаев высовывается и, вывернув шею, смотрит вверх. Ничего, только легкая голубизна тронула серое небо. Слишком высоко, чтобы разглядеть что-нибудь. Вряд ли тут поможет даже бинокль…
Понемногу небо голубеет. Снова двойной писк, и снова ничего не появляется на дисплее телефона. Словно он, бывший майор Нечаев, больше не нужен и этим…
Он скрипит зубами, и тут облако дыма вспухает среди леса на фоне белых зданий. Беззвучно ширится, и только секунд через десять доносится глухой удар.
Нечаев со свистом втягивает воздух - сейчас боевики уходят на 'Газели', чтобы вскоре бросить ее и разойтись, каждый по своему маршруту. Привычно спрячут оружие и прикинутся мирными жителями, документы у всех в порядке.
Он приникает к биноклю: вот и 'Газель', промелькнула на светлой полосе по дороге обратно. Во вновь наступившей тишине медленно оседает облако дыма
Пора получить приказ и ему, майору Нечаеву. Почему сообщения все еще нет?…
Не в силах усидеть, он выходит из кабины, и снова ветер холодно трогает стриженые волосы. Нечаев методически водит биноклем по небу - пусто.
Но интуиция его не подводит - природный дар, вдобавок отточенный в академии ФСБ. Бинокль оказывается не нужен, яркая звездочка появляется в небе и быстро распухает. Во все стороны от нее устремляются белые струи - это похоже на аварию космического корабля 'Челленджер', запись которой видел еще во время учебы.
Звук доходит не скоро, и он слабый, словно ворчание недовольного зверя. Нечаев резко нагибается в кабину и шипит от боли - ударился головой о дверной проем. Так и есть, дисплей телефона снова обратился в тусклый слепой глаз.
Словно ледяные когти впиваются в плечи Нечаева, а потом проникают и глубже, стискивая сердце. То замирает на миг и снова начинает биться тяжелыми толчками. Нечаев кладет бинокль, и… что же это появляется в его глазах?
Во всяком случае, не торжество.
Он снова садится за руль и смотрит на зеленую траву. Мир молод и свеж в это утро: солнце растопило туманы и плывет в голубом небе, слегка шумят березы, а белый дым в вышине почти растаял.
Так бывший майор сидит долго…
– Эй, командир! - доносится сзади. - Какие новости?
Нечаев не оборачивается:
– Информации нет, но визуальный контроль показывает, что задание выполнено. Ваши братья беспрепятственно ушли и еще продолжат джихад.
Чеченец остаётся равнодушным:
– Чего теперь?
– Прячем взрывчатку, отгоняем 'Форд' в условленное место, там получаете деньги и разбегаемся.
Голос звучит бесстрастно, а в глазах тоска.
Майор трогает 'Форд' и, переваливаясь на колдобинах, тот ползет дальше в лес. Временами Нечаев поглядывает на приемник GPS, но невнимательно. Последнюю сотню метров лавирует между деревьями и наконец останавливается.
– Зароем здесь.
Впервые оборачивается. Его спутники мало похожи на чеченских боевиков: слегка помяты и с двухдневной щетиной, но одеты по-городскому, словно явились с ближайшего рынка.
– Клади автоматы, бери лопаты. - Голос Нечаева звучит залихватски, а в глазах все сильнее тоска.
Двое нехотя вылезают - тот, что пониже, откидывает заднюю дверцу и вытаскивает три лопаты.
– Ты, Нечай, тоже копай.
Майор молча выходит и вонзает лопату в сырую землю. 'Мать - сыра земля, оборони добра молодца!'. Хотя с чего это она станет оборонять? Ведь он ее предал. Ну и что! А сколько раз Россия предавала его?…
Нечаев усердно копает, все глубже зарываясь в землю, а двое кавказцев нехотя ковыряют лопатами.
– Слышь, командир. А разве можно аммиачную селитру в землю закапывать? Нам инструктор из Англии говорил, что она сырости боится. Очень сухой должна быть, только тогда смесь взрывается.
Опять невысокий, небось ходил в отличниках у подрывника-англичанина. Нечаев опирается о лопату:
– Она в несколько полиэтиленовых мешков запаяна. Да и достанут скоро.
Врет, конечно…
Все глубже яма, все выше за листвой берез карабкается солнце. Скорее всего, их 'Форд' уже ищут. Прогремели два взрыва: один у закрытого научного городка - и тут еще не сразу спохватятся, был шанс уйти. А вот второй - в небе над Подмосковьем… Боевики с 'Газели', возможно, успеют скрыться.
А вот они вряд ли…
– Эй, Нечай!
На этот раз не знаток взрывного дела, а рослый. Выбрался из ямы, бросил лопату и навел на Нечаева укороченный АКМ.
– Давай, майор, мы тебя тоже здесь закопаем. Посторожишь.
Не чуждо горцам чувство юмора. А чего не поиздеваться над глупым русским?
Нечаев заставляет себя не смотреть на автомат и оглядывает яму - вообще-то она действительно не нужна, заставил копать для вида. Чтобы было время подумать о втором взрыве, в небе…
– Таскайте мешки, - вяло приказывает он. - Но сначала полиэтилен.
Верзила какое-то время злобно скалится, но потом перекидывает автомат через плечо и делает шаг к 'Форду'. Нечаев принимает тяжелые мешочки и плотно укладывает на полиэтиленовую подстилку. Наконец свободолюбивые горцы перетаскали все три центнера, и яма почти наполнилась. Вместительные пикапы делают американцы, хорошо подходят для перевозки удобрений - например, смеси аммиачной селитры и алюминиевой пудры. Только прав был отличник, она тут быстро отсыреет. Да и не нужна никому, просто наживка для туповатых российских спецслужб. 'Предотвращена еще одна попытка теракта…'.
Рослый чеченец снова скидывает автомат, видно еще не наигрался.
– Ну как, Нечай? Хочешь курнуть напоследок?
Нечаев снова опирается на лопату, держа обе руки на виду.
– Во-первых, - скучно говорит он, - если сейчас выстрелишь, то и сам взлетишь на воздух вместе с половиной холма. Во-вторых, вы не знаете координат, а приемником GPS так и не научились пользоваться. В-третьих, без меня не найдете, где безопасно загнать 'Форд', а это десять тонн баксов. Если попробуете продать сами, то засветитесь. В-четвертых…
– Хватит, майор, - примирительно говорит невысокий. - Заладил, словно школьный учитель. Вылезай.
Рослый с кислой миной опускает автомат. Вот и подходящий момент…
Нечаев снимает правую руку с черенка и сует за пазуху расстегнутой чуть ранее куртки. В руке оказывается пистолет с глушителем, два негромких хлопка, и вот уже никто не маячит на фоне пронизанных солнцем берез. Нечаев легко выпрыгивает из ямы, еще два хлопка…
Потом бредет к машине и садится за руль. Синие круглые шкалы приборов, словно три нечеловеческих глаза, внимательно наблюдают за ним. Нечаева передергивает, что-то разыгралось сегодня воображение. Мельком глядит на трупы: пусть боевые товарищи полежат, а он пока подумает…
Вот теперь задание действительно выполнено! Остается прикопать чеченцев, при этом не особенно стараясь, и ехать за заслуженной наградой…
Только доедет ли он до условленного места? Похоже, его 'Форд' с грузом аммиачной селитры является только частью хитроумного плана. Трупы чеченцев и взрывчатку быстро найдут, а вот майор Нечаев, скорее всего, больше не нужен…
Он поднимает глаза к небу, но там лишь безмятежная голубизна и легкие облака. Снова смотрит на приборную панель, а в ответ пристально глядят три ядовито-синих глаза… Да, непохоже на почерк чеченских бандитов: все спланировано гораздо тоньше. Наверное, ТАМ…
Что же, всегда знал, кто стоит за спиной. Только на этот раз и у них что-то сорвалось - скорее всего, сбили самолет-разведчик. Не в первый раз…
Какова же настоящая цель операции? Насколько смог дознаться, здесь нет никаких ядерных установок (стал бы он тогда участвовать!). Что-то, имеющее отношение к космосу. Возможно, американцы пытаются вытеснить Россию из космоса, который уже рассматривают как собственную вотчину, а вину свалить на свободолюбивых горцев. Любят там такие хитрые комбинации. А возможно, дело гораздо серьезнее…
Что же теперь делать?
Возможно, все обойдется. Сумеет уйти, получит оговоренную сумму и отправится на Кипр, где уже присмотрел через Интернет квартирку в Пафосе. Там уже устроилось немало таких, кто продал Родину с куда большей выгодой, чем он, бывший майор Нечаев.
Не надо было кочевряжиться в свое время! Брал бы законную мзду, отстегивал начальству… А то погнали с работы, где другие гребли бы деньги лопатой. Потом ушла жена с дочкой. А потом ушел и он…
Нечаев скрипнул зубами: не вспоминать!…
Вот только слишком велика сумма - будто приманка, чтобы он непременно явился за деньгами. И слишком много странностей. Похоже, что никому не нужен живой майор Нечаев - ни здесь, ни ТАМ…
Хотя солнце начинает пригревать по-летнему, Нечаев снова ощущает холод. Снова чьи-то ледяные когти прошлись по спине, пока играючи…
Нет, слишком сложна и хорошо продумана эта операция. Объявляться ему нельзя. И на Кипр ехать тоже…
Нечаев встает. И впервые отступает от детально разработанного плана, обыскивая убитых чеченцев. Найденные документы, деньги и сотовые телефоны складывает в кучку на зеленой траве. Медлит и достает собственное удостоверение - майора ФСБ. Почти как настоящее, почти как у него было… Тоже кладет в кучу. Смотрит на свой телефон с присоединенным устройством - это пусть останется, в памяти прибора сохранятся все данные. Потом лезет в багажник (дверца так и осталась откинутой) и щедро поливает все хозяйство из канистры с бензином.
Пламя взметывается, яркое даже в солнечном свете, а чуть погодя громко лопаются аккумуляторы телефонов. Нечаев смотрит на трупы чеченцев, пускай лежат. Так быстрее обнаружат, хотя это, похоже, не имеет большого значения.
Кто-то спланировал будущее. Кто-то вычеркнул майора Нечаева из этого будущего. Кто-то с ухмылкой занес красный карандаш и над Россией…
Нечаев с кривой улыбкой оглядывает лес: нет ли подходящей осины? Но вокруг только солнечный луг, и радостно лепечут березы.
Тогда он снова достает пистолет и прикладывает холодное дуло к виску…
Я отыщу тебя, майор Нечаев! Или в бреду, или наяву, но я побывал в местах, где блуждает дух тех, кто ушел с Земли. И я отыщу тебя - то ли в полях асфоделей близ Исейона, то ли в местах более сумрачных. И я упрошу Владычицу! Ведь мне нужна команда, чтобы сделать то, чего Она хочет. Пусть в ней будут не только живые, но и мертвые, и мертвые даже лучше - потому что узнали цену.
А если Она откажет?…
Что ж, я отыщу тебя, когда все закончится и буду освобожден от слова. Если только выживу. И даже если ты будешь страдать в аду, то я разобью для тебя двери ада. К тому времени у меня хватит сил.
Россия, небо над Подмосковьем.
Странно висеть в пустоте, так высоко над землей. Я не вижу ни собственных ног, ни тела, не чувствую разреженности воздуха и обычного на таких высотах холода. Нет и головокружительного чувства полета, ведь я просто призрак. Разве у призраков кружится голова?…
Лучше оставить такие мысли!
Внизу еще тают сумерки, но на высоте четырнадцати километров уже пылает солнце. В синеватой глубине раскинулась земля, а здесь в льдистом свете плывет диковинный черный самолет с тупым треугольным клювом, похожий на ангар-ракушку, что сдуру взлетел в стратосферу. Аппарат слегка сплюснут, без опознавательных знаков, короткие крылья скошены назад, треугольная дыра воздухозаборника похожа на беззубый рот.
Несколько раз слышен короткий писк - это робот-разведчик 'UCAV' посылает сообщения на телефоны боевиков. Кто-то заботливо переводит радиосигналы в слышимый звук. Я мог бы обойтись и без музыкального сопровождения, не собираюсь декодировать сигналы, но такое внимание к моей скромной особе даже приятно. Потом раздается звук более высокого тона - это американский спутник разведки 'Key Hole' оповещает робота о начале испытаний. Звук повторяется, важно обеспечить достоверность информации.
Так как режим радиомолчания нарушается на очень короткие промежутки времени, то обмен сигналами трудно засечь.
Сам спутник несется в космической пустоте несколькими сотнями километров выше - ребристый металлический цилиндр, из-за двух раскинутых панелей солнечных батарей похожий на механическую птицу. А еще вокруг Земли кружат спутники NAVESTAR…
Я вспоминаю американцев из христианской миссии: похоже, пришло-таки время механической саранчи из 'Апокалипсиса'.
Быть может, флотилии такой саранчи полетят над Россией или Китаем. Из брюха черных самолетов 'UCAV' будут вываливаться цилиндры с короткими крылышками - аэродинамическими рулями. Со стороны будет казаться, что они падают строго вниз, но на самом деле приемники GPS будут все время сравнивать текущее положение бомб с координатами цели и управлять полетом. Радиус отклонения бомб JDAM от цели не превышает полутора десятков метров, они способны пронизать здание насквозь и взорваться в подвале.
Скорее всего, люди ничего не успеют понять: здание жутко содрогнется, раздастся грохот разрушаемых бетонобойным снарядом перекрытий, на поднятые в ужасе лица посыплется известка, а затем мощный взрыв выбросит куски стен и человеческих тел высоко в воздух. Потом все обрушится обратно, образуя могильный курган…
Какое-то время назад я часто задавался вопросом: если Бог действительно добр, то почему Он допускает войны, страшные разрушения и гибель миллионов людей? Но теперь я перестал задавать этот вопрос. У народов может быть судьба хуже войны - разложение, мучительное умирание, рабство. И я начинаю понимать слова об 'очистительном пламени'.
Пусть даже вы согласились жить в грязи на коленях, вас выдернут и поставят над бездной. Молниеносный ужас падения лучше, чем унизительное прозябание. И быть может, вы обнаружите в себе способность летать!…
Я снова слышу короткий писк - это передаются SMS-сообщения на телефоны боевиков, а затем 'UCAV' начинает плавный разворот. По одному из заложенных в память робота маршрутов он покинет Россию, используя дыры в российской системе ПВО, чтобы потом взорваться над хмурыми водами Балтики. Как говорится, и концы в воду. Беспилотного самолета не жалко, его цена меньше двадцати миллионов долларов, ерунда для богатой Америки.
Прибыль планируется куда больше.
Но 'UCAV' не уходит далеко…
В синеватой бездне появляется белая стрелка курсора, привлекая мое внимание к блестящей точке. Точка быстро растет и превращается в самолет - бело-синюю стрелу с номером и российской эмблемой на хвостовом оперении. Самолет выравнивается, и некоторое время идет параллельно роботу-шпиону. Я вижу сдвоенную кабину пилотов, дышащие бледным огнем жерла двигателей…
Быстро навожу справки - это многоцелевой истребитель 'МиГ-31БМ' с экипажем из двух человек: командир и штурман-оператор.
Молодцы, засекли самолет-невидимку!
Вижу, как штурман держит что-то на уровне шлема - наверное, снимает 'UCAV'. Через полминуты самолет ложится на крыло, и я вижу мощные цилиндры двигателей. Истребитель скользит вниз и назад, отставая от робота-шпиона.
Вдруг под корпусом вспыхивают язычки пламени, воздух прочерчивают дымные следы. 'UCAV' вспыхивает и буквально разлетается в клочья. Похоже, что это не ракеты, а очередь снарядов из пушки. Я оказываюсь близ эпицентра взрыва и некоторое время ничего не вижу из-за белого дыма. Естественно, остаюсь цел и невредим.
Ведь я лишь призрак, скитающийся среди призрачных картин былого…
Тихо журчит вода, бледные цветы покачиваются под ветерком. Немного похоже на заросли дикого асфоделя по берегам Стикса. Никогда не думал, что штаб-квартира ЦРУ находится в таком красивом и безмятежном месте.
Точнее, находилась.
Больше я не вернусь в эту безмятежности кладбища. Здесь зародились планы тех, кто хотел оседлать бурю, и здесь они покоятся…
Я 'смещаюсь' в свое время, а точнее - в тот поток времени Сада, который течет синхронно земному. В точности синхронным он не бывает, разница составляет от нескольких минут до нескольких недель, но это уже другая история…
Сразу становится зябко, хотя наружная температура здесь ни при чем. В сумраке над землей неприятно серебрится и свивает щупальца туман. И тут перед застекленной аркой входа растут цветы, но здесь они черные и сумрачной волной захлестывают двери. Под аркой вообще непроглядная тьма, а над головой мрачным пологом нависает небо.
Темная зона, жуткая реальность новой Земли!
Случайно черный свет упал сюда, или так было задумано? И тогда кем?…
Да, мне надо узнать еще много. Так что отправлюсь я в Белый дом.
Забавно, в прошлом мне так и не удалось посетить Америку: не было денег, да и американцы пускали русских с разбором, лишь тех, кто нахапал побольше их любимых долларов. Зато теперь могу увидеть любое место.
Только это как-то не радует.
Вашингтон, Белый дом.
Овальный кабинет… Плавные изгибы стен, высокие окна, огромный стол. В кабинете всего двое: сам президент (хорошо помню его внешность по телевизионным новостям, которые видел еще на Земле) - в кресле за письменным столом, а напротив лысоватый мужчина с напряженным вытянутым лицом. Я навожу справки - это помощник по национальной безопасности.
Самый разгар оживленной беседы, говорит президент. Мне заботливо переводят.
– Вилли, русский президент уверяет, что это был наш самолет, робот-бомбардировщик 'UCAV'. Больше таких ни у кого нет. Они сделали видеозапись. Неужели директор ЦРУ собирался бомбить Россию без моего ведома? Что вы узнали?…
Я отмечаю, что на этот раз английское 'you' переводят как 'вы', нет такой фамильярности, как на встрече в ЦРУ.
– Господин президент, - голос помощника слегка дрожит. - 'UCAV' использовался лишь для разведки и связи. Взрыв произведен чеченскими повстанцами, однако с какой целью - неизвестно. Контактами с ними занимался заместитель директора Бен Холлидей, но его нигде не найдут…
Президент ударяет кулаком по столу:
– Вечно у них правая рука не знает, что делает левая! Не могут найти одного из руководителей ЦРУ! Давно пора реорганизовать эту лавочку!
Мне становится любопытно: Бен заварил кашу и исчез? Что за игру он затеял? Придется оставить на время кабинет.
Людей найти легко - у каждого человека индивидуальный набор вибраций в энергетическом плане, так что это напоминает молниеносный перебор изображений. Вот и аура Бена - только что-то совсем бледная…
В комнате полумрак, но сквозь огромное окно открывается грандиозная панорама: частокол зданий бросает стреловидные тени на сизую гладь моря. Горизонт тонет в наступающей мгле, но над темной водой пылает угрюмый красный огонь. Ах да, это же Статуя Свободы. То ли факел в ее воздетой руке, то ли корона горит в последних лучах заходящего солнца.
Значит, это Нью-Йорк!
У самого окна за круглым столом три темных фигуры. У меня холодок проходит по спине, когда узнаю старых знакомых. Рарох в синем одеянии, какое видел на нем еще в призрачной Москве, а лицо словно вырублено из темного камня. Аннабель, как обычно, в зеленом платье, которое не скрывает роскошных грудей и бедер. Ее глаза сверкают изумрудами, и у меня сразу пересыхает во рту. Третий в черном халате, лицо бледное, тонкие пальцы на рукояти меча.
Рарох что-то говорит, мерно двигая челюстями, но я ничего не слышу.
Это сюрприз: за последнее время я привык, что могу видеть и слышать ВСЕ.
Выходит, и мне не все позволено.
Аннабель встает, и я перевожу взгляд на нее.
Она идет в мою сторону, и я замечаю в полу комнаты большое круглое отверстие, куда льется спираль ступеней. Уже видел такое в Москве.
Что же, вниз, вдоль красновато блестящих перил в обширный зал…
Здесь интерьер роскошнее, чем в задрипанном бомбоубежище под Москвой, хотя тоже темновато. Соблазнительно глубокие диваны и кресла, золоченые (а может быть и золотые) канделябры с горящими свечами, отражения огненных язычков в глубине зеркал. Золотистые блики мерцают на рамах картин, но сами полотна тонут во тьме.
Что-то подозрительно я стал относиться к картинам…
Зал пуст.
Хотя нет, на диване, под картиной в золотой раме, лежит человек. Он гол, по беловатому пушку вокруг черепа и лягушачьему рту я узнаю Бена. Глаза широко открыты, но, похоже, ничего не видят, а на лице застыло блаженство. Рот приоткрыт, из уголка свешивается ниточка слюны. Умер сладкой смертью?…
Тень Аннабель накрывает его.
Больше мне здесь нечего делать, я только бросаю взгляд на картину: из фиолетовой тени спиралью вздымается изумрудный змей с красной разинутой пастью. Он словно собирается проглотить лежащего на диване человека.