Куин Джулия. Подари мне луну

   Виктория покрепче ухватила узелок с шитьем и толкнула заднюю дверь магазина дамского платья мадам Ламбер.
   — Добрый день, Кейти! — весело сказала она, обращаясь к портнихе.
   Светловолосая девушка подняла на нее глаза и радостно улыбнулась.
   — Виктория! Как хорошо, что ты пришла. Виктория опустила узелок на пол.
   — Что случилось?
   — Видишь ли, мадам Ламбер… — Кейти оглянулась через плечо и продолжала шепотом:
   — Мадам просто рвет и мечет. Пришли четыре наши клиентки, и она…
   — Виктория здесь? — Мадам Ламбер вихрем влетела в комнату, позабыв про свой французский акцент, который обычно пускала в ход, когда разговаривала с посетителями, — Слава Богу! Вы мне нужны.
   Виктория поспешила вслед за хозяйкой. Мадам Ламбер часто прибегала к помощи Виктории, когда к ним наведывались богатые клиентки — у Виктории были очень приятные манеры и речь, как у настоящей леди.
   У прилавка стояли хмурая девушка лет шестнадцати и полная пожилая дама, по-видимому, ее матушка.
   — Викто-ория, — пропела мадам, переходя на французский выговор, — это есть мисс Харриет Брайтбилл. Ее маман, — она перешла к пожилой леди, — желать ей помочь выбрать платье для молодой барышня.
   — Не прошу я никого мне помогать, я и сама знаю, что ей надо, — сказала миссис Брайтбилл.
   — Я сама знаю, что мне надо, — огрызнулась Харриет.
   Виктория подавила улыбку и заметила:
   — Возможно, нам удастся подобрать то, что понравится вам обеим.
   Миссис Брайтбилл громко фыркнула, и Харриет сердито прошипела: «Мама!»
   Весь следующий час Виктория выкладывала перед посетительницами различные ткани рулон за рулоном. Шелк, атлас, муслин — все было представлено на суд придирчивых клиенток. Виктория вскоре поняла, что Харриет обладает значительно более тонким вкусом, чем ее матушка, и потратила немало времени, чтобы убедить миссис Брайтбилл, что рюши и оборочки отнюдь не являются верхом элегантности.
   В конце концов миссис Брайтбилл, посопротивлявшись для виду еще немного, согласилась с выбором дочери, затем извинилась и удалилась в дамскую комнату. Как только дверь за ней закрылась, Харриет, шумно вздохнув, опустилась на ближайший стул.
   — Ох, ну и измучила она нас, правда? — обратилась она к Виктории.
   Виктория молча улыбнулась в ответ.
   — Хорошо, что мой кузен обещал заехать за нами. Я сейчас не в состоянии передвигаться самостоятельно. Так что он нас подвезет. Нам еще осталось посетить модистку и перчаточника.
   — Надеюсь, вы приятно проведете время, — дипломатично заметила Виктория.
   — Самое приятное время для меня наступит, когда все покупки прибудут к нам домой, и я смогу все как следует… Посмотрите-ка в окно! Он уже приехал. Роберт! Роберт!
   Виктория отреагировала почти мгновенно. Услышав имя «Роберт», она шмыгнула за кадку с фикусом. Звякнул дверной колокольчик, и Виктория осторожно раздвинула листья, чтобы рассмотреть вошедшего.
   Роберт. Ее Роберт.
   Виктория чуть не застонала от отчаяния. Именно этого ей сейчас и не хватало! Только ее жизнь успевает хоть как-то наладиться, как появляется он, и все снова идет шиворот-навыворот. Она не могла бы сейчас сказать, какие чувства испытывает к нему, но в одном она была твердо уверена — нельзя допустить, чтобы он ее увидел.
   И Виктория потихоньку ретировалась к двери в боковую комнату.
   — Кузен Роберт, — послышался голосок Харриет, и Виктория пригнулась за креслом, — хорошо, что вы все-таки приехали. Я думала, матушка меня с ума сведет.
   Он засмеялся, и, услышав этот низкий, добродушный смех, Виктория почувствовала, как сердце сладко заныло в груди.
   — Если вы до сих пор в добром здравии, дорогая Харриет, то вам уже ничего не грозит.
   Харриет издала скорбный вздох, как это умеют делать только шестнадцатилетние девчонки, уверенные, что самое ужасное в жизни — это чрезмерная болтливость их матушек.
   — Если бы не эта милая продавщица, которая… — За этими словами последовала зловещая пауза, и Виктория стала проворно пробираться вдоль спинки дивана.
   Харриет недоуменно спросила:
   — Интересно, куда подевалась Виктория?
   — Виктория? — повторил Роберт.
   У Виктории тут же пересохло в горле. Тон его голоса ей совсем не понравился. Ну ничего — осталось только пять футов до двери в боковую комнату. Еще немного — и она спасена. Она медленно поднялась, следя, чтобы ее не было видно за манекеном в атласном платье оттенка «лесная зелень», и, пятясь, преодолела последние несколько шагов.
   Получилось! Она спасена.
   Рука ее потянулась к дверной ручке. Осторожно повернув ее, она толкнула дверь и шмыгнула в боковую комнату. Все оказалось проще простого.
   Ну, вот и хорошо! Она вздохнула с глубоким облегчением и прислонилась к стене. Слава Богу, улизнула. Встретиться сейчас с Робертом было бы по меньшей мере нежелательно.
   — Виктория? — удивленно воскликнула Кейти. — Я думала, ты помогаешь им выбирать…
   Дверь с треском, распахнулась. Кейти испуганно вскрикнула. Виктория со стоном опустилась на стул.
   — Виктория! — крикнул Роберт. — Слава Богу, ты нашлась!
   Он рванулся к ней, перескакивая через рулоны ткани, грудой наваленные на полу, и свалив манекен. Виктория никак не могла придумать, что бы такое гадкое ему сказать. Он подскочил к ней, себя не помня от радости. Через плечо графа повисла лепта из испанских кружев.
   В следующее мгновение, не обращая ни малейшего внимания на присутствующих, а может быть, и вовсе не замечая, что на них смотрят Кейти, мадам Ламбер, Харриет, миссис Брайтбилл и еще три посетительницы, он шагнул к ней и сжал ее в объятиях.
   А потом принялся покрывать ее поцелуями.

Глава 11

   Роберт схватил ее за плечи и прижал к себе, желая убедиться, что это ему не приснилось и она снова с ним, здесь, в этой комнате. Помедлив секунду, он заглянул ей в глаза, а потом обхватил ладонями ее лицо и поцеловал в губы.
   Он целовал ее со всей страстью, которая накопилась в нем за эти семь лет.
   Он целовал ее со всей мучительной болью, которая терзала его последние несколько недель, в течение которых у него не было ни малейшего известия о ней, и он не знал, что с ней.
   Все, чем он был и чем хотел бы стать, он вложил в этот поцелуй. И наверное, продолжал бы ее целовать до скончания века, если бы чья-то рука не схватила его за ухо и не оттащила от Виктории.
   — Роберт Кембл! — воскликнула его тетушка. — Как тебе не стыдно!
   Роберт бросил умоляющий взгляд в сторону Виктории, которая стояла как громом пораженная.
   — Я должен с тобой поговорить, — твердо произнес он.
   — Что все это значит? — осведомилась мадам Ламбер на чистейшем английском.
   — Эта девушка, — ответил Роберт, — моя будущая жена.
   — Что? — ахнула Виктория.
   — Святители Господни! — выдохнула миссис Брайтбилл.
   — Виктория! — ахнула Кейти.
   — Роберт, почему вы нам ничего не сказали? — воскликнула Харриет.
   — Да кто вы, черт вас возьми? — возопила мадам Ламбер, обращаясь то ли к Роберту, то ли к Виктории.
   Все разом загалдели, и поднялся такой переполох, что Виктория не выдержала и закричала:
   — Замолчите! Замолчите сейчас же.
   Все, как по команде, повернули к ней головы. Она захлопала ресницами — ей было совершенно непонятно, что делать теперь, когда она наконец добилась всеобщего внимания. Она собралась с духом и постаралась произнести как можно спокойнее:
   — Прошу меня простить, но я что-то неважно себя чувствую. — Несмотря на все усилия, голос плохо ее слушался. — Я сегодня, пожалуй, уйду домой пораньше.
   Вновь поднялся страшный шум и гам. Каждый старался перекричать другого и донести до остальных свое мнение об этом из ряда вон выходящем событии. В разгар перепалки Виктория попыталась выскользнуть в заднюю дверь, но Роберт ее опередил. Его пальцы крепко стиснули ее запястье.
   — Ты никуда не пойдешь, — сказал он решительно и в то же время нежно. — Сначала я с тобой переговорю.
   Харриет проскочила мимо своей матушки, неистово размахивающей руками, как мельница, и, бросилась к Виктории.
   — А вы правда собираетесь замуж за моего кузена? — спросила она. Лицо ее сияло восторгом.
   — Нет, — ответила Виктория, покачав головой.
   — Да, — сказал Роберт. — Собирается.
   — Но ведь сам-то ты не хочешь на мне жениться.
   — Конечно, хочу. Иначе я бы не стал объявлять об этом в присутствии самой известной сплетницы во всем Лондоне.
   — Он имеет в виду мою матушку, — с готовностью пояснила Харриет.
   Виктория устало опустилась на рулон зеленого атласа и закрыла лицо руками.
   Мадам Ламбер решительно прошествовала к ней через комнату.
   — Я не знаю, кто вы такой, — сказала она, указывая пальцем на Роберта, — но я не позволю вам оскорблять моих портних.
   — Я граф Макклсфилд.
   — Граф… — Глаза ее округлились от изумления. — Граф?
   Виктория застонала, не отрывая рук от лица, — она готова была провалиться сквозь землю. Мадам участливо склонилась к ней.
   — Дорогая моя, вы слышали? Граф! Он сказал, что хочет на вас жениться?
   Виктория покачала головой, еще глубже зарывшись лицом в ладони.
   — Да ради всего святого! — раздался вдруг властный голос. — Неужели вы не видите, что бедняжка расстроена до слез?
   Пожилая дама в пурпурном платье подошла к Виктории и с материнской заботой обняла ее за плечи. Виктория подняла на нее удивленный взгляд.
   — Кто вы? — спросила она.
   — Я вдовствующая герцогиня Бичвуд. Виктория оглянулась на Роберта.
   — Это еще одна твоя родственница?
   — Уверяю вас, этот подлец мне не родственник, — ответила за него вдова. — Я здесь оказалась по своим делам — покупаю новое платье для внучки. У нее скоро первый бал и…
   — О Господи! — простонала Виктория и снова уронила голову на руки. Неужели она выглядит такой несчастной, что даже незнакомые люди начинают ее жалеть?
   Вдова многозначительно посмотрела на мадам Ламбер.
   — Вам не кажется, что бедняжке надо выпить чашечку чая?
   Мадам Ламбер потопталась на месте — ей не хотелось пропустить самое интересное, — потом ткнула Кейти в бок. Портниха покорно пошла готовить чай.
   — Виктория, — промолвил Роберт, стараясь говорить спокойно и терпеливо, что было весьма непросто, учитывая раздающиеся со всех сторон вопли. — Я должен тебе кое-что сказать.
   Она подняла голову и отерла слезы со щек: сочувствие и возмущение окружающих ее женщин придало ей храбрости.
   — Я не желаю иметь с тобой никакого дела, — всхлипнув, произнесла она. — Не желаю, слышишь?
   Ее реплика имела успех у женской аудитории — тетушка Роберта подсела к ней с другой стороны, не занятой вдовствующей герцогиней Бичвуд, и тоже обняла ее с материнской нежностью.
   — Тетушка! — в отчаянии воскликнул Роберт.
   — Что ты сделал с этой бедняжкой? — сурово спросила его миссис Брайтбилл.
   Роберт уставился на нее с разинутым ртом. Так, похоже, все женщины Британии — кроме, может быть, этой мерзкой леди Холлингвуд, — ополчились против него, встав на защиту Виктории.
   — Я всего лишь попросил ее руки, — огрызнулся он. — Как вы считаете, это очень неприлично?
   Миссис Брайтбилл снова повернулась к Виктории с выражением сочувствия и живейшего интереса.
   — Он и в самом деле просит вашей руки, бедняжка вы моя. — Она понизила голос на целую октаву и продолжала; — А у вас есть причины, по которым вам необходимо принять его предложение?
   Харриет не сводила с них удивленных глаз. Даже ей было известно, что это означает.
   — Конечно же, нет! — возмущенно воскликнула Виктория. И, прекрасно понимая, что это будет стоить ему сейчас больших неприятностей, но все еще злясь на него, добавила с нескрываемым злорадством:
   — Он пытался меня скомпрометировать, но у него ничего не вышло.
   Миссис Брайтбилл вскочила на ноги с неожиданной для ее возраста и комплекции резвостью и в гневе опустила свой ридикюль на голову племянника.
   — Как ты посмел! — вскричала она. — Эта бедняжка — благовоспитанная, порядочная девушка, несмотря на плачевное положение, в котором она оказалась. — Она замолкла на полуслове, только сейчас осознав, что ее племянник — граф, ни больше ни меньше! — делает предложение модистке, и обратилась к Виктории:
   — Вы же из порядочной семьи и получили хорошее воспитание, я не ошибаюсь? Это видно по вашим утонченным манерам.
   — Виктория — сама кротость и доброта, — заметил Роберт.
   Та, о ком шла речь, презрительно фыркнула и пропустила его комплимент мимо ушей.
   — Ее отец — священник в Белфилде, — добавил он и затем вкратце рассказал их историю.
   — О как все это романтично! — вздохнула Харриет.
   — Никакой романтики я тут не вижу, — отрезала Виктория. Затем добавила, смягчившись:
   — И не забивайте свою юную головку мечтами о романтическом побеге с возлюбленным.
   Матушка Харриет ободряюще похлопала Викторию по плечу.
   — Роберт, — провозгласила она, — ты будешь счастливейшим из смертных, если сумеешь убедить эту прелестную и весьма практичную молодую леди принять твое предложение.
   Он открыл было рот, чтобы ответить, но его прервал свист закипающего чайника. В следующий момент о Роберте все позабыли — женщины занялись приготовлениями к чаепитию. Виктория прихлебывала чай из маленькой чашечки, принимая ободряющие похлопывания по плечу и сочувственные возгласы «Бедняжка вы моя!».
   Роберт не заметил, как это случилось, но перевес сил сейчас явно был не на его стороне. Он оказался один против — он обежал глазами комнату — восьми женщин.
   Восьми? Дьявол! В комнате скоро яблоку будет негде упасть. Он ослабил галстук: ему вдруг стало не по себе.
   Наконец когда очередная дама в розовом платье — он и понятия не имел, кто она такая, и мог только догадываться, что она из числа простодушных зрительниц разыгравшегося спектакля, — отодвинулась настолько, что ему стало видно Викторию, он уже в который раз произнес:
   — Виктория, я хочу с тобой поговорить. Она сделала еще один глоток чаю, в то время как вдовствующая герцогиня Бичвуд снова с материнской нежностью похлопала ее по плечу, и твердо ответила:
   — Нет.
   Он сделал шаг по направлению к ней и промолвил угрожающим тоном:
   — Виктория…
   Он готов был сделать еще шаг, но тут все восемь женщин одновременно повернулись к нему и пронзили его негодующими взглядами. Ни один мужчина не выдержал бы такого напора. Он поднял руки, сдаваясь, и пробормотал:
   — Слишком много здесь собралось наседок.
   Виктория сидела, окруженная своими новыми защитницами и поклонницами, и выглядела непривычно тихой и кроткой.
   Роберт перевел дух и, подняв палец, заметил:
   — Мы еще не закончили, Виктория. Тебе не уйти от разговора со мной.
   И, пробормотав напоследок что-то неразборчивое насчет глупых куриц, вышел из магазина.

* * *

   — Он все еще здесь?
   Кейти в очередной раз выглянула на улицу через окно магазинчика.
   — Экипаж его стоит.
   — Черт подери! — пробормотала Виктория, на что миссис Брайтбилл заметила:
   — А мне сказали, что вы дочка священника.
   Виктория взглянула на часы. Экипаж Роберта стоял перед магазином уже два часа и, похоже, не собирался сдаваться. Впрочем, как и все леди, которые стали невольными свидетельницами их неожиданной встречи. Мадам Ламбер уже четвертый раз кипятила чайник по просьбе присутствующих.
   — Не может же он оставаться на улице весь день, — сказала Харриет. — Правда, мама?
   — Он граф, — сухо возразила мать ей в ответ. — Он может делать все что ему вздумается.
   — В этом-то вся и беда, — заключила Виктория. Как он посмел вновь ворваться в ее жизнь? Неужели он полагал, что она бросится в его объятия только потому, что ему вдруг взбрело в голову взять ее в жены?
   Он хочет на ней жениться. Виктория тряхнула головой, не в силах в это поверить. Когда-то выйти за него замуж было ее самой заветной мечтой; теперь это представлялось ей всего лишь злой насмешкой судьбы.
   Так он хочет жениться на ней? Ха! Слишком поздно, черт побери!
   — Вы снова ругаетесь? — прошептала Харриет, опасливо покосившись на свою матушку.
   Виктория удивленно вскинула голову. Оказывается, она невольно высказала свои мысли вслух.
   — Это он во всем виноват, — проворчала она.
   — Кузен Роберт? Виктория кивнула.
   — Он вообразил, что может распоряжаться моей жизнью, как своей собственной.
   Харриет пожала плечами.
   — Это его обычная манера. И если честно, не такая уж плохая. С тех пор как он стал вести все наши денежные дела, мы и горя не знаем.
   Виктория бросила на нее недоуменный взгляд.
   — Насколько я знаю, обсуждать денежные дела считается дурным тоном.
   — Да, это так, но вы же почти родственница, — простодушно промолвила Харриет, дотрагиваясь до ее руки.
   — Никакая я вам не родственница, — буркнула Виктория.
   — Так станете, — возразила Харриет. — Если кузен Роберт желает этого, значит, так и будет. Он всегда своего добьется.
   Виктория решительно подбоченилась и сердито глянула на экипаж через окно магазина.
   — На сей раз ему это не удастся.
   — О Виктория, — промолвила Харриет с озабоченным видом, — я вас еще плохо знаю, и поэтому с моей стороны будет несколько самонадеянно судить о ваших намерениях по выражению вашего лица, но, по правде сказать, взгляд мне ваш сейчас совсем не нравится.
   Виктория медленно обернулась к ней, совсем сбитая с толку.
   — О чем вы говорите?
   — Не знаю, что у вас на уме, но я обязана предостеречь вас против слишком опрометчивых решений.
   — Я собираюсь с ним поговорить, — решительно заявила Виктория и, прежде чем кто-либо успел остановить ее, вышла из магазина на улицу.
   Увидев ее, Роберт тут же выскочил из кареты. Он хотел что-то сказать, но Виктория перебила его.
   — Ты жаждал говорить со мной? — резко спросила она.
   — Да, я…
   — Прекрасно. Я тоже хочу тебе кое-что сказать.
   — Тори, я…
   — — Не смей воображать себе, что ты можешь распоряжаться мной, как своей собственностью. Я понятия не имею, чем вызвана столь чудесная перемена в твоем отношении ко мне, но я не марионетка, которую можно дергать за ниточки.
   — Конечно, нет, но…
   — И напрасно ты надеешься, что я прощу тебе то ужасное оскорбление, которое ты мне нанес.
   — Я все понимаю, но…
   — В общем, с меня хватит. Я от тебя устала. Ты деспотичный, высокомерный, невыносимый и…
   — И ты любишь меня, — докончил Роберт, очень довольный, что ему удалось наконец вставить хоть слово.
   — И вовсе нет!
   — Виктория, — сказал он тем особым тоном, которым говорят с маленькими детьми. — Ты всегда любила и будешь меня любить.
   — Да ты в своем уме? — пробормотала она, ловя ртом воздух.
   Он отвесил ей изысканный поклон и, взяв ее безжизненно повисшую руку, поднес ее к губам.
   — Я еще никогда не говорил так разумно, как сейчас.
   У Виктории перехватило дыхание. Непрошеные воспоминания захлестнули ее, и вот ей уже снова семнадцать лет. Семнадцать лет, она влюблена без памяти и со страхом ждет первого поцелуя.
   — Нет, — вымолвила она, поперхнувшись собственными словами. — Нет. Тебе не удастся вновь завладеть моей душой.
   Он жег ее горячим взглядом, который проникал в самую душу.
   — Виктория, я люблю тебя.
   Она выдернула руку.
   — Я не хочу этого слышать. — С этими словами она повернулась и бросилась обратно в магазин.
   Роберт посмотрел ей вслед и вздохнул. И почему, спрашивается, он был так уверен, что она кинется ему на шею и засыплет его признаниями в вечной и страстной любви? Конечно, она ужасно сердита на него. Да что там сердита — зла до чертиков. Все это время он с ума сходил от тревоги и сознания собственной вины, и поэтому ему ни разу не пришла в голову мысль о том, как она может откликнуться на его внезапное вторжение в ее жизнь.
   Но он не успел как следует все обдумать, поскольку в то же мгновение из магазина стремглав вылетела его тетушка Брайтбилл.
   — Что ты сказал бедной девочке? — выпалила она. — Как ты не понимаешь, что она уже достаточно натерпелась за этот день?
   Взгляду, который Роберт кинул на тетушку, мог бы позавидовать василиск. Это постоянное вмешательство в его личную жизнь начало его раздражать.
   — Я сказал ей, что люблю ее.
   Такое откровенное заявление заставило ее поубавить свой пыл.
   — Правда?
   Роберт не удостоил ее ответом.
   — Ну, что бы ты ни сказал, впредь постарайся этого больше не говорить.
   — Вы хотите, чтобы я сказал ей, что не люблю ее?
   Тетушка уперла свои пухлые кулачки в не менее пухлые бока.
   — Она так расстроилась, бедняжка.
   Роберт почувствовал, что его терпение вот-вот иссякнет.
   — Черт возьми, я тоже расстроен.
   Миссис Брайтбилл отпрянула в ужасе и прижала руку к груди с видом оскорбленного достоинства.
   — Роберт Кембл, ты ругаешься в моем присутствии?
   — Я был несчастен все эти семь лет из-за глупого недоразумения, виной которому оказались наши с ней отцы и их ослиное упрямство. И если честно, тетушка, сейчас меня нисколько не волнуют ваши оскорбленные чувства.
   — Роберт Кембл, это самое возмутительное оскорбление, какое мне доводилось получать…
   — …за всю вашу жизнь, — со вздохом докончил Роберт, возведя очи горе.
   — …за всю мою жизнь. И меня нисколько не волнует, что ты граф. Я скажу этой бедняжке, чтобы она ни в коем случае не выходила за тебя замуж. — И, презрительно фыркнув, миссис Брайтбилл решительным шагом направилась обратно в магазин.
   — Глупые курицы! — крикнул Роберт, обращаясь к захлопнувшейся двери магазина. — Все вы глупые курицы, и ничего больше!
   — Прошу прощения, милорд, — лениво заметил тут кучер, который все это время стоял, прислонившись к стенке кареты, — но сдается мне, не тот момент вы выбрали, чтобы петушиться.
   Роберт смерил его бешеным взглядом.
   — Макдугал, если бы не твое умение обращаться с лошадьми…
   — Знаю, знаю, вы бы давным-давно вышвырнули меня вон.
   — Это никогда не поздно сделать, — проворчал Роберт.
   Макдугал усмехнулся с видом человека, который стал скорее другом, чем слугой.
   — А вы заметили, как быстро она сказала, что вас не любит?
   — Заметил, — буркнул Роберт.
   — Это я на всякий случай спросил. А то вдруг вы не заметили.
   Роберт хмуро оглянулся на него, через плечо.
   — По-моему, для слуги ты ведешь себя чересчур нахально.
   — Потому-то вы меня и держите, милорд.
   Роберт знал, что это правда, но не собирался сейчас обсуждать этот вопрос и вновь перевел взгляд на дверь магазина.
   — Можете хоть баррикады строить! — крикнул он, потрясая кулаками. — Я все равно никуда отсюда не двинусь!

* * *

   — Что он там кричит? — спросила миссис Брайтбилл, успокаивая свои оскорбленные чувства уже седьмой по счету чашкой чая.
   — Говорит, что никуда не уедет, — ответила Харриет.
   — Я так и знала, — пробормотала Виктория.
   — Если можно, еще чаю! — потребовала миссис Брайтбилл, протягивая пустую чашку.
   Кейти поспешила к ней с дымящимся чайником. Достойная матрона прикончила очередную чашку, затем встала и расправила складки юбки.
   — С вашего позволения, — объявила она громогласно и направилась в дамскую комнату.
   — Мадам придется покупать еще один чайник, — хихикнула Кейти.
   Виктория бросила на нее неодобрительный взгляд. Она вот уже несколько недель тщетно пыталась привить девушке хорошие манеры и научить ее, как следует себя вести в порядочном обществе. Но, вероятно, у нее самой тоже стали сдавать нервы, поскольку она вдруг заявила:
   — Все, прекращаем чаепитие. Довольно рассиживаться.
   Харриет взглянула на нее осовелыми глазами и поставила чашку на блюдце.
   — Это же просто безумие! — продолжала Виктория. — Он нас держит здесь, как в западне.
   — Ну, на самом деле, — возразила Харриет, — он держит в западне только вас. Я, к примеру, могу выйти отсюда в любое время, и он даже не заметит.
   — О нет, заметит, — проворчала Виктория. — Он все замечает — от него ничего не ускользнет. В жизни не встречала такого упрямого, расчетливого…
   — По-моему, дорогая моя, вы сказали достаточно, — вмешалась мадам Ламбер, боясь, что ее продавщица ненароком оскорбит клиентку. — Как-никак его светлость все-таки кузен мисс Брайтбилл.
   — О прошу вас, не обращайте на меня внимания, — живо откликнулась Харриет. — Я получаю огромное удовольствие от нашей беседы.
   — Харриет! — внезапно воскликнула Виктория.
   — Да?
   — Харриет!
   — Вы это уже говорили. А что дальше? Виктория молча уставилась на девушку, а мозг ее тем временем лихорадочно работал, и мысли со свистом проносились в голове.
   — Харриет, вы мне посланы судьбой в ответ на мои молитвы.
   — Вряд ли я могу быть ответом на чьи-то молитвы, — возразила Харриет. — Вечно я попадаю в какую-нибудь переделку, а бывает, и говорю совершенно не думая.
   Виктория улыбнулась и похлопала ее по руке.
   — Мне это кажется просто очаровательным.
   — Правда? Вот здорово! Хорошо, что вы станете моей кузиной.
   Виктория едва не зарычала.
   — Я не собираюсь становиться вашей кузиной, Харриет.
   — А я бы очень этого хотела. Кузен Роберт вовсе не такой плохой, как вам кажется, надо только узнать его получше.
   Виктория воздержалась от замечания, что она уже достаточно хорошо изучила кузена Роберта.
   — Харриет, вы можете оказать мне одну маленькую услугу?