Куин Джулия. Подари мне луну

   Роберт, оставшийся в одиночестве в парадном холле, с улыбкой наблюдал эту сцену. Виктории понадобилось не больше двух минут, чтобы очаровать Иербери. Он не сомневался, что к вечеру все домочадцы будут есть у нее из рук.
   Прошло несколько дней, и Виктория постепенно освоилась со своим новым положением. Она была уверена, что никогда не научится приказывать слугам так, как это делали большинство аристократов: она слишком много времени провела среди них и понимала, что они такие же люди, со своей гордостью, обидами и надеждами. И хотя слуги ничего не знали о происхождении Виктории, они, безусловно, догадывались, что она гораздо ближе к ним, чем кто бы то ни было.
   Однажды утром, во время завтрака, горничная, из желания угодить своей хозяйке, заявила, что пойдет и заново подогреет шоколад, который успел уже остыть. Только служанка выскользнула за дверь, Роберт заметил:
   — По-моему, они готовы за тебя жизнь отдать, Тори.
   — Не говори чепухи, — фыркнула она, улыбнувшись.
   А Роберт добавил:
   — Не думаю, что они сделают то же ради меня. Виктория уже хотела повторить свое предыдущее замечание, но в этот момент в комнату вошел Иербери.
   — Милорд, миледи, — с достоинством промолвил он, — приехали миссис Брайтбилл и мисс Браитбилл. Сказать, что вас нет дома?
   — Конечно, Иербери, благодарю, — ответил Роберт и вернулся к своей утренней газете.
   — Нет! — воскликнула Виктория.
   Иербери тут же остановился, не дойдя до двери.
   — Ну и кто здесь хозяин? — пробормотал Роберт, от которого не укрылось, что дворецкий все внимание устремил, на новоиспеченную госпожу.
   — Роберт, они же твои родственники, — примирительно заметила Виктория. — Мы должны их принять, иначе твою тетушку хватит удар.
   — Моя тетушка на удивление толстокожа, и я хочу побыть наедине со своей женой.
   — Я же не предлагаю тебе пригласить весь Лондон к нам на чай — всего лишь уделить несколько минут своим родственникам. — Виктория обернулась к дворецкому:
   — Иербери, прошу вас, проводите их сюда. Надеюсь, они согласятся позавтракать с нами.
   Роберт нахмурился, но Виктория заметила, что он сделал это только для виду. Через несколько секунд миссис Брайтбилл и Харриет влетели в комнату. Роберт поднялся с кресла, приветствуя их.
   — Мой милый, милый племянник! — затрещала миссис Брайтбилл. — Ты такой гадкий мальчик!
   — Мама, — вмешалась Харриет, робко покосившись на Роберта, — по-моему, его уже нельзя называть мальчиком.
   — Вздор, я буду называть его так, как мне хочется. — Она повернулась к Роберту и окинула его суровым взглядом. — Ты знаешь, что отец тобой недоволен?
   Роберт уселся в кресло, как только дамы заняли свои места.
   — Мой отец, тетя Брайтбилл, недоволен мной вот уже семь лет.
   — Ты даже не удосужился пригласить его на свою свадьбу!
   — А я никого не пригласил — не только его.
   — Ты уходишь от ответа.
   Харриет села поближе к Виктории и, понизив голос, заметила:
   — Моя матушка ужасно любит устраивать судебное разбирательство.
   — — И что же послужило поводом на этот раз?
   — Справедливое негодование, — торжественно ответила Харриет. — Кажется, она оседлала своего конька.
   Виктория взглянула на своего супруга, который терпеливо сносил тетушкины попреки, и вновь обратилась к Харриет:
   — Как вы думаете, надолго его хватит?
   Харриет бросила взгляд на Роберта.
   — Мне кажется, он почти исчерпал свой запас терпения.
   И как бы в подтверждение ее слов, Роберт с силой стукнул кулаком по столу, так что чашки зазвенели.
   — Все, хватит! — пророкотал он. Горничная, появившаяся в этот момент в дверях, в ужасе приросла к полу.
   — Вы не хотите больше шоколада? — испуганно пролепетала она.
   — Успокойтесь, Джоанна, граф говорил не с вами, — живо воскликнула Виктория, вскакивая на ноги. — Мы с удовольствием выпьем немного шоколада, правда, Харриет?
   Харриет радостно кивнула.
   — Уверена, моя матушка тоже не откажется составить нам компанию. Я правильно говорю, мама?
   Миссис Брайтбилл повернулась к ней всем своим тучным телом.
   — Что ты там болтаешь, Харриет?
   — Я говорю про шоколад, — терпеливо пояснила дочь. — Вы не желаете выпить чашечку?
   — Ну конечно, желаю, — фыркнула миссис Брайтбилл. — Ни одна настоящая леди не откажется от такого изысканного напитка.
   — Моя матушка считает себя очень чувствительной натурой, — негромко заметила Харриет, обращаясь к Виктории.
   — О без сомнения, — согласилась Виктория. — Ваша матушка — само сочувствие и доброта.
   Миссис Брайтбилл просияла.
   — Я прощу тебя, Роберт, сказала она, мгновенно сменив гнев на милость, — за то, что ты не соизволил пригласить меня и Харриет на свою свадьбу, но только потому, что ты наконец доказал, что господь не обделил тебя мозгами, когда ты взял в жены очаровательную мисс Линдон.
   — Очаровательная мисс Линдон, — твердо заметил Роберт, — отныне графиня Макклсфилд.
   — Ну конечно, — охотно подхватила миссис Брайтбилл. — А теперь, как я уже сказала, необходимо, чтобы ты как можно скорее представил ее обществу.
   У Виктории засосало под ложечкой. Одно дело — завоевать сердца слуг в доме Роберта. А как быть со столичной верхушкой?
   — Лондонский сезон подходит к концу, — возразил Роберт. — Мы вполне можем подождать до следующего года.
   — До следующего года? — возопила миссис Брайтбилл (вопль получился отменным). — Да ты с ума сошел!
   — Я представлю Викторию своим ближайшим друзьям и знакомым, пригласив их к нам на обед, но я не вижу причины вывозить ее на все эти отвратительные светские балы, когда нам нужно всего лишь побыть немного вдвоем.
   Виктория молила Бога, чтобы Роберту удалось отстоять свою точку зрения на этот вопрос.
   — Чепуха, — категорично возразила миссис Брайтбилл. — Все знают, что ты в Лондоне. Если ты будешь ее прятать, у всех сложится впечатление, что ты стыдишься своей жены, что ты обязан был жениться на ней по долгу чести.
   — Вы же знаете, что это не так, — вскипел Роберт.
   — Я-то знаю, и Харриет знает, но мы же не весь свет.
   — Да, возможно, вы правы, — со вздохом сказал Роберт, и тут же хитро прищурился, — Но я всегда восхищался вашей способностью создавать нужное общественное мнение в высших кругах.
   — Он имеет в виду, что матушка ужасная болтушка, — объяснила Харриет Виктории.
   — Я прекрасно понимаю, что он имеет в виду, — кивнула Виктория, но тут же устыдилась себя — получается, она согласна с тем, что ее новоиспеченная тетушка — сплетница.
   Харриет заметила ее смущение и рассмеялась:
   — О ради Бога, не берите в голову. Матушка и сама это прекрасно знает.
   Виктория спрятала улыбку и переключила внимание на другой конец стола, где в данный момент происходил яростный поединок.
   — Роберт, — говорила миссис Брайтбилл, драматическим жестом приложив руку к груди, — даже я не смогу тебе в этом помочь. Ты должен вывезти свою жену в свет, пока не закончился сезон. Это не просто моя прихоть — это необходимость.
   Роберт вздохнул и взглянул на Викторию. Она молила Бога, чтобы он не прочел ужас в ее глазах. По-видимому, это ей удалось, поскольку Роберт испустил очередной вздох — еще более скорбный, чем предыдущий, — и сказал:
   — Ну хорошо, тетушка. Мы с женой появимся на очередном рауте. Но только один раз, имейте в виду. Мы же все-таки молодожены — у нас медовый месяц.
   — Как это романтично! — прошептала Харриет, обмахиваясь веером.
   Виктория схватила чашку с шоколадом и поднесла ее к губам, надеясь скрыть тот факт, что они отказываются изгибаться в улыбке. Но при этом руки у нее предательски задрожали. Она поставила чашку на блюдце и уперлась взглядом в колени.
   — Итак, — решительно заявила миссис Брайтбилл, — я должна поехать с Викторией по магазинам и помочь ей подобрать приличный гардероб. Ей могут понадобиться мои советы: светский этикет для меня словно открытая книга.
   — Мама! — вмешалась Харриет. — Я уверена, кузина Виктория и сама прекрасно с этим справится. Она же несколько недель проработала у мадам Ламбер, а это лучшая портниха во всем Лондоне.
   — Уф! — выдохнула в ответ миссис Брайтбилл. — И не напоминай мне об этом. Мы должны сделать все возможное, чтобы скрыть этот щекотливый эпизод.
   — Я не стыжусь своей работы, — тихо промолвила Виктория.
   И это была правда. Но это не означало, что ее перестала пугать мысль о том, как на это посмотрят в свете.
   — Конечно, вы не должны стыдиться, — согласилась миссис Брайтбилл. — В вашей работе не было ничего зазорного: Но лучше об этом помалкивать.
   — Не представляю, как это удастся сохранить в секрете, — заметила Виктория. — В магазине я прислуживала многим знатным леди. Мадам всегда требовала, чтобы я ей помогала обслуживать клиенток — она говорила, что у меня безупречные манеры. Кто-нибудь из них обязательно меня вспомнит, вот увидите.
   Миссис Брайтбилл испустила тяжелый вздох.
   — — Да, это неизбежно. Что делать, ума не приложу? Как избежать скандала?
   Роберт, который явно чувствовал себя лишним, вернулся к своему завтраку и принялся за омлет.
   — Эта задача как раз для вас, миссис Брайтбилл.
   Харриет смущенно кашлянула и промолвила:
   — Мне кажется, когда все узнают романтическую историю любви Роберта и Виктории, то отнесутся к этому более снисходительно. — Она вздохнула. — Оные влюбленные, которых разлучили жестокосердные отцы, — это даже интереснее, чем мои французские романы!
   — Я не собираюсь чернить имя маркиза, — заявила миссис Брайтбилл.
   — Лучше очернить его имя, чем имя Виктории, — резко заметил Роберт. — Он повинен в нашем разрыве гораздо больше нас самих.
   — Мы все виноваты в том, что случилось, — твердо возразила Виктория. — И мой отец в том числе.
   — Не важно, кто виноват, — подытожила миссис Брайтбилл. —Единственное, что меня интересует в данный момент, — это как избежать скандала. И я думаю, что идея Харриет не так уж плоха.
   Харриет просияла.
   — Ну, тогда сообщите нам, где и когда мы должны появиться, — промолвил Роберт, считая дальнейшие возражения бесполезными.
   — Будь уверен, я сообщу тебе вдобавок, что и как сказать, — съязвила миссис Брайтбилл. — Что касается вашего выхода — думаю, завтрашняя вечеринка у Линдуорти вполне отвечает нашим целям.
   — Как, уже завтра? — тихо пролепетала Виктория внезапно севшим голосом, до того ей стало не по себе.
   — Да, — ответила миссис Брайтбилл. — На этом вечере будет присутствовать весь лондонский высший свет. Включая моего милого, милого, милого Бэзила.
   Виктория недоуменно захлопала ресницами.
   — А кто такой Бэзил?
   — Это мой брат, — пояснила Харриет. — В Лондоне он бывает не так уж часто.
   . — Чем больше соберется родственников, тем лучше, — живо подхватила миссис Брайтбилл. — Если Виктории окажут дурной прием, мы сомкнём свои ряды и защитим ее.
   — Никто не посмеет обидеть Викторию, — грозно сказал Роберт. — Иначе будет иметь дело со мной.
   Харриет открыла рот — впервые она видела своего кузена в такой ярости.
   — Виктория, — задумчиво сказала она, — по-моему, он действительно тебя любит.
   — Конечно, я люблю ее! — отрезал Роберт. — Неужели вы думаете, что я решился бы ее похитить, если бы это было не так?
   От этих его слов в груди у Виктории затеплилось странное чувство, очень похожее на любовь.
   — К тому же, никто не осмелится столкнуться с моим милым, милым, милым Бэзилом, — добавила миссис Брайтбилл.
   Виктория повернулась к мужу и, еле удерживаясь от смеха, прошептала:
   — Мне кажется, Бэзила она любит больше, чем тебя, дорогой. Он трижды удостоился титула «милый», в то время как ты получил всего лишь два.
   — И за это я не устаю благодарить Создателя, — пробормотал Роберт.
   Миссис Брайтбилл подозрительно сощурилась.
   — Не знаю, о чем вы там шепчетесь, но меня это нисколько не волнует. В отличие от некоторых я сейчас думаю только о наших ближайших целях.
   — Что вы имеете в виду? — спросил Роберт.
   — — Нам пора отправляться за покупками. Если Виктория желает иметь к завтрашнему вечеру приличное платье, она должна поехать со мной немедленно. Мадам придется делать подгонку в считанные часы, но тут уж ничего не поделаешь.
   — Тетушка, — вмешался Роберт, глядя на нее поверх чашки с кофе, — вы, должно быть, хотели спросить у Виктории, свободна ли она.
   Виктория подавила улыбку — от нее не укрылось, как он вступился за нее. Все, что бы ни делал Роберт, было проникнуто любовью к ней. Все, от страстных поцелуев до ненавязчивой поддержки и глубокого уважения, яснее ясного говорило о его любви, как если бы он кричал об этом во весь голос, что он, кстати, неоднократно проделывал. Мысль об этом заставила ее улыбнуться.
   — Что тебя так насмешило? — подозрительно спросил Роберт.
   — Ничего, совсем ничего, — быстро ответила она, внезапно осознав, что она и в самом деле любит этого человека. Она не знала, как сказать ему об этом, но была в этом полностью уверена. Пусть порой он дурачится, как мальчишка, он все равно лучше всех, и она не может представить себе жизни без него.
   — Виктория? — прервал Роберт ее размышления.
   Ах да, простите. — Она смущенно покраснела. — Конечно, я поеду с миссис Брайтбилл. Для моей новой родственницы у меня всегда найдется время.
   Миссис Брайтбилл всхлипнула, смахнув крупную слезу.
   — О милая моя девочка, я буду счастлива, если ты будешь звать меня просто тетушка, как и мой милый Роберт.
   У «милого Роберта» был такой вид, словно он проглотил червяка.
   Виктория мягко коснулась руки пожилой дамы.
   — Я почту за честь называть вас тетушкой.
   — Вот видите? — радостно зачирикала Харриет. — Я же говорила, что мы станем родственниками, разве нет?

Глава 22

   Миссис Брайтбилл оказалась пугающе последовательной в своих действиях, и Виктория оглянуться не успела, как тетушка Роберта деловито протащила ее по всем модным магазинам. Теперь Виктории стало ясно, от кого Роберт унаследовал свою потрясающую способность разрабатывать детальный план и потом неуклонно ему следовать. Тетушка Брайтбилл имела сейчас перед собой твердую цель, и ничто не могло бы ей помешать исполнить намеченное.
   Тем не менее, несмотря на всю кипучую энергию миссис Брайтбилл, вряд ли бы им удалось так быстро подобрать подходящее платье, если бы не Виктория. Портнихи из магазинчика мадам Ламбер так рады были снова с ней увидеться, что из кожи вон лезли, подбирая и подгоняя ей платье, стараясь сделать все как можно лучше.
   Виктория покорно принимала участие во всех этих приготовлениях, но мысли ее были заняты совсем другим. Теперь, когда она наконец поняла, что любит Роберта, она думала только о том, как бы ему об этом сказать. На первый взгляд задача простая — он ведь любит ее и будет счастлив, в какой бы форме она ни донесла до него эту радостную весть. Но ей хотелось сделать это мгновение незабываемым, а как тут можно придумать что-то стоящее, когда четыре портнихи постоянно втыкают в тебя булавки, а миссис Брайтбилл отдает приказания своим громовым голосом, как генерал перед сражением.
   Впрочем, остается еще ночь, но Виктория не хотела говорить ему о своей любви в порыве страсти. Он может счесть это минутной слабостью, подумает, что это просто мимолетное чувство. Нет, он должен поверить, что она говорит от всего сердца.
   Итак, к тому времени, как пришла пора собираться на бал, она все еще ничего ему не сказала. Виктория сидела перед трюмо и размышляла об этом, пока горничная укладывала ее волосы. Послышался стук в дверь, и Роберт, не дожидаясь приглашения, вошел в комнату.
   — Добрый вечер, дорогая, — промолвил он, склонившись, чтобы чмокнуть ее в затылок.
   — О только не прическу! — разом воскликнули Виктория и горничная.
   Роберт замер в двух миллиметрах от ее головы.
   — Вот почему я ненавижу все эти торжественные приемы: до женщины нельзя даже дотронуться!
   Виктория улыбнулась — она вот-вот готова была выпалить, что любит его, но сдержалась в присутствии служанки.
   — Ты выглядишь просто очаровательно, — продолжал он, небрежно развалясь на соседнем стуле. — Платье тебе очень идет. Тебе следует чаще носить этот цвет. — И рассеянно добавил:
   — Кстати, а как он называется?
   — Сиреневый.
   — Да, конечно. Сиреневый. Никак не могу понять, зачем женщины придумывают столько глупых названий для цветов. На мой взгляд, его вполне можно было бы назвать розовым.
   — Ну, нам же надо чем-то занять свое время, пока вы, мужчины, решаете мировые проблемы.
   Он улыбнулся.
   — Я тут подумал, что тебе понадобится еще кое-что к этому платью. Я не был уверен, что именно подойдет к сиреневому, — он вынул из-за спины шкатулку и раскрыл ее, — но мне сказали, что бриллианты прекрасно сочетаются с любым цветом.
   Виктория ахнула.
   Горничная ахнула еще громче.
   Роберт выглядел несколько смущенным.
   — Ах Роберт! — воскликнула Виктория, не решаясь притронуться к переливающемуся ожерелью и серьгам. — Никогда в жизни не видела ничего красивее.
   — А я видел, — негромко сказал он, нежно коснувшись ее щеки.
   Горничная-француженка тактично удалилась из комнаты.
   — Они так прекрасны, выдохнула Виктория, робко потянувшись, чтобы дотронуться до сверкающего великолепия.
   Роберт вынул ожерелье из шкатулки.
   — Ты позволишь? — Она кивнула, и он зашел за спину, чтобы его надеть. — На что еще, скажи ни милость, мне тратить свои деньги?
   — Н-не знаю, — запинаясь пробормотала Виктория, которой, несмотря на все ее протесты, было приятно ощущать, как камни холодят кожу. — Уверена, можно найти им более достойное применение.
   Роберт протянул ей серьги.
   — Ты моя жена, Виктория. Мне нравится покупать тебе подарки. Так что тебя ожидает в будущем еще немало сюрпризов.
   — Но у меня для тебя ничего нет.
   Он склонился к ее руке и запечатлел на ней галантный поцелуй.
   — Достаточно того, что ты со мной, — — промолвил он. — Вот только…
   — Что именно? — живо подхватила она. Сейчас она была готова исполнить любое его желание.
   — Если бы ты подарила мне ребенка, это было бы просто чудесно, — докончил он, застенчиво улыбаясь.
   Виктория покраснела.
   — — Учитывая то, с каким, рвением мы к этому стремимся, не думаю, что у нас возникнут какие-либо проблемы.
   — Вот и прекрасно. Единственное, о чем бы я еще попросил тебя, — это сделать так, чтобы это была девочка, и чтобы она была похожа на тебя, и…
   — Ну, это уже не в моей власти, — рассмеялась она.
   У нее так и вертелись на языке слова признания в любви. Как бы ей хотелось сейчас броситься к нему в объятия, без конца повторяя: «Я люблю тебя». Но нельзя, чтобы он подумал, будто это в благодарность за ожерелье, и поэтому она решила подождать до вечера. Надо будет зажечь в их спальне свечи, и тогда она подойдет к нему и…
   — О чем ты задумалась? — спросил Роберт, взяв ее за подбородок.
   Виктория таинственно улыбнулась.
   — Да ни о чем. Просто сегодня вечером я приготовила тебе сюрприз.
   — Правда? — В глазах его вспыхнули огоньки. — Во время бала или после?
   — — После.
   Он посмотрел на нее своим загадочным взглядом из-под полуприкрытых век.
   — Жду не дождусь.
   Через час они были у крыльца особняка Линду-орти. Миссис Брайтбилл и Харриет вышли из кареты и поднялись вслед за ними по ступенькам: они решили, что можно доехать всем четверым в одном экипаже.
   Роберт бросил на жену внимательный взгляд.
   — Ты боишься?
   Она удивленно вскинула на него глаза.
   — Как ты узнал, что я боюсь?
   — Вчера, когда тетушка заявила, что намерена немедленно вывести тебя в свет, мне показалось, что ты упадешь в обморок прямо за столом.
   Она слабо усмехнулась.
   — Неужели меня видно насквозь?
   — Только я могу читать по твоему лицу, дорогая. — Он поднес ее руку к губам и по очереди поцеловал косточки ее пальцев. — Но ты так и не ответила на мой вопрос. Ты боишься или нет?
   Виктория слегка покачала головой.
   — Конечно, я немного нервничаю, но нет — я не боюсь.
   Роберт просиял, услышав ее ответ — он ужасно гордился ею в эту минуту.
   — И что же придало тебе храбрости?
   Она посмотрела ему в глаза.
   — Ты.
   Он с трудом удержался, чтобы не стиснуть ее в объятиях. Господи, как же он ее любит! Ему казалось, он любил ее всю свою жизнь, с самого рождения.
   — Что ты хочешь этим сказать? — спросил он, даже не пытаясь скрыть свои чувства.
   Она проглотила комок, подступивший к горлу, и мягко промолвила:
   — Одно твое присутствие делает меня сильной. Я знаю, что ты рядом со мной, что ты никогда не покинешь меня, не бросишь в беде и не позволишь случиться со мной ничему дурному.
   Он лихорадочно сжал ее пальцы.
   — Ты же знаешь, Тори, я за тебя жизнь отдам.
   — Я тоже, — тихо ответила она. — Но говорить об этом глупо. Уверена, нас ожидает счастливая, спокойная жизнь.
   Он нахмурился.
   — Тем не менее я бы…
   — Граф и графиня Макклсфилд!
   Роберт и Виктория вздрогнули и отпрянули друг от друга, как только дворецкий Линдуорти громовым голосом объявил их имена, но непоправимое уже свершилось: теперь только и будут говорить, что молодожены пожирали друг друга влюбленными взглядами — сущее неприличие! По толпе пробежал удивленный ропот, и какая-то старая дама прокаркала трескучим голосом:
   — Ах, они влюблены друг в друга без памяти — впервые такое вижу на своем веку!
   Роберт усмехнулся и протянул руку жене.
   — Полагаю, мы заслужили самую худшую репутацию, какая только возможна.
   Виктория ответила ему лукавой улыбкой.
   И вечер начался.

* * *

   Три часа спустя Роберт заметно загрустил. Почему? Да потому, что все это время он наблюдал, как высший свет принимает его жену. Похоже, все находят ее очаровательной — особенно мужчины.
   Если еще хоть один светский щеголь посмеет приблизиться к ней и поцеловать ее руку… Роберт пробурчал что-то себе под нос, борясь с желанием дернуть себя за галстук, который вдруг стал ему ужасно тесен. Какая же это пытка — стоять рядом и вежливо улыбаться, в то время как герцог Эшбурн, известный повеса и соблазнитель, расточает комплименты Виктории.
   Он почувствовал, как тетушкины пальцы твердо сжали его руку.
   — Успокойся, — сказала она.
   — Да вы разве не видите, как он на нее смотрит? — прошипел он в ответ. — Мне кажется, что он…
   — Вот именно, что кажется, — возразила миссис Брайтбилл. — Виктория ведет себя безупречно, а Эшбурн никогда не заводил интрижки с замужними леди. И кроме того, он сейчас волочится за одной американкой. Так что перестань сверлить его взглядом и улыбайся.
   — Я улыбаюсь, процедил он сквозь зубы.
   — Если это ты называешь улыбкой, тогда твой смех — нечто ужасное.
   Роберт растянул губы в любезной ухмылке.
   — — Не волнуйся так, Роберт, — сказала миссис Брайтбилл, похлопав его по руке. — Вот идет наш дорогой Бэзил. Я попрошу его, чтобы он потанцевал с Викторией.
   — Я с ней буду танцевать, а не он.
   — Нет, не будешь. Ты и так уже приглашал ее три раза. Это даст лишний повод для сплетен.
   Прежде чем Роберт успел возразить, рядом с ними очутился Бэзил.
   — Приветствую вас, матушка, кузен, — сказал он.
   Роберт кивнул ему, не сводя глаз с Виктории.
   — Ну и как, твоя очаровательная супруга пользуется успехом? — спросил Бэзил.
   Роберт сверкнул на него глазами, совершенно позабыв в тот миг, что они с Бэзилом были большими друзьями.
   — Заткнись, Брайтбилл, — огрызнулся он. — Тебе прекрасно известно, что я сейчас переживаю самые ужасные минуты в своей жизни.
   — Ах да, красавица жена — это сущее проклятие. 3наешь, сейчас новая мода: соблазнить невинную девушку считается уже дурным тоном, и все теперь гоняются за замужними леди. Забавно, правда?
   — И на что это, позволь спросить, ты намекаешь, Брайтбилл? — Роберт устремил яростный взгляд на кузена, готовясь вцепиться ему в горло.
   — Да ни на что, — ответил Бэзил, небрежно пожав плечами. — Просто я хотел сказать, что твое решение удалиться от светской суеты вполне оправданно. Заметил, как все эти щеголи глазеют на твою супругу?
   — Бэзил! — воскликнула миссис Брайтбилл. — Сейчас же перестань дразнить кузена. — И добавила, обращаясь к Роберту:
   — Он всего лишь подшучивает над тобой.
   Роберт готов был вспылить. Тем не менее миссис Брайтбилл не отпустила его рукав, и это говорило о ее решимости.
   Бэзил криво усмехнулся. Раньше Роберт подтрунивал над ним, и теперь он возвращал долги.
   — С вашего позволения, я засвидетельствую свое почтение моей ненаглядной кузине.
   — А мне казалось, это я твой ненаглядный кузен, — ядовито заметил Роберт.
   — Да ты с ней ни в какое сравнение не идешь, — фыркнул Бэзил, сокрушенно покачав головой.
   — Бэзил! — радостно воскликнула Виктория. — Очень рада вас видеть.
   Роберт отбросил все свое притворное спокойствие и шагнул к ней с самым решительным видом.
   — Роберт! — промолвила она, и в ее голосе Роберту послышалось гораздо больше нежности, чем в словах, обращенных к Бэзилу.
   Он сразу успокоился. И правда, глупо было так…
   — Я как раз наслаждался обществом твоей прелестной жены, — ехидно ухмыляясь, сказал Бэзил.
   Нет, ничуть не глупо!
   — Держись от нее подальше!