Кузьменко Владимир. ДРЕВО ЖИЗНИ(Фантастический роман в 3 книгах)

   Что же касается вас, то после детального обследования картин, запечатленных в вашей памяти, вы и копии мнемозаписей будут переданы церкви, которую вы предали.
   – Не приписывайте мне того, чего я не совершал! Я не предавал церковь! Напротив, я стремился к восстановлению ее величия!
   – Вы предали саму идею церкви, идею милосердия. Таким образом, вы, в сущности, стали ее заклятым врагом, врагом церкви и самого Господа Бога, имя которого – "любовь", как учит мировая церковь. Любовь, воплощенная в милосердии церкви. Ибо Бог, как вы учите, имеет земное воплощение в самой церкви. Как же вы можете, извращая лик Божий, считать себя его служителем? Вы – антихрист, ваше преосвященство!
   – Легко хулить человека, тем более закованного по рукам и ногам.
   – Вот здесь я согласен с вами, но что делать? Таковы обстоятельства, и с ними надо считаться.
   Сергей подозвал помощника.
   – Продолжи разговор с кардиналом, затем отбери самую интересную информацию, продублируй несколько раз и позаботься, чтобы после окончания главной операции записи отослали в Ватикан Папе, в Совет церквей, во Всемирный Совет и в самые крупные телестудии с объяснениями и комментариями. Самого же кардинала отправьте потом в Ватикан.
   – Прощайте, ваше преосвященство. Мы уже, наверное, с вами больше не свидимся…
   Выйдя из бункера, он прошел по коридору в медицинский отсек.
   – Рудольф, – обратился он к старшему врачу медицинской службы, – сразу же после окончания допроса кардинала поместить в анабиозную ванну. Надо, чтобы он дожил до передачи его в Ватикан и церковного суда. Это гарантия, что он не наложит на себя руки. Старый греховодник прекрасно понимает, что его ждет после суда. Церковь жестоко карает неудачных вероотступников…
 

БЭКСОН ПОСЕЩАЕТ ЭЛЬГУ

   Бэксон позвонил Эльге из Майами и предупредил, что вечером будет у себя дома. Он попросил, если Эльга найдет возможным, зайти к нему после восьми.
   – Лучше вы приходите ко мне, – предложила Эльга. – Я что-то неважно себя чувствую в последнее время, – пожаловалась она.
   – Что с тобой? – в телефонной трубке голос Бэксона звучал с неподдельным беспокойством.
   – Думаю, что ничего серьезного. Просто устала… И переживания, и дорога… В общем, обычная женская слабость.
   – Может быть, привести врача?
   – Не стоит. Приходите, я буду вас ждать. Приготовлю ваш любимый пирог с яблоками, – пообещала Эльга и повесила трубку.
   – Боже, как я рада, что вы приехали! – приветствовала она Бэксона, когда тот пришел.
   – Я тоже рад, моя девочка, – расплылся в улыбке Бэксон, целуя ее в подставленную щеку. – Посмотри, что я тебе привез, – сказал он, проходя в холл и усаживаясь в кресло, которое ему подвинула Эльга. Он вынул из кармана небольшой замшевый футлярчик.
   – Какая прелесть! – воскликнула Эльга, раскрывая футляр. Она достала из него пару золотых сережек с крупными изумрудами и сейчас же примерила их возле зеркала.
   – Спасибо! Но вы меня балуете, дядя Бэксон! К чему бы это? – она лукаво рассмеялась и шутливо погрозила пальцем.
   – Не называй меня дядей, Эльга, – слегка поморщился Бэксон. – Не напоминай о моем возрасте.
   – А вам хочется все время быть молодым?
   Бэксон развел руками.
   – Это я по привычке. Больше не буду. Вы действительно еще не выглядите так, чтобы вас называть дядей. – Она немного повертелась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон, потом сняла сережки, положила их в футляр и протянула Бэксону.
   – Это слишком дорогой подарок, милый Бэксон, чтобы я могла его принять.
   – Пустяки, Эльга. Ты мне как дочь и потом я чувствую себя в неоплатном долгу перед моим другом.
   На глазах у Эльги показались слезы. Она закусила губу. Бэксон это заметил и поспешил исправить невольно нанесенный ей удар воспоминанием о погибшем отце.
   – Прости меня, девочка. Я старый болтливый дурак.
   – Ничего, сейчас пройдет. – Эльга смахнула слезинку.
   – Ну, вот и хорошо, – Бэксон поднялся и обнял ее за плечи. – А сережки возьми. Ну сделай мне приятное. Прошу тебя!
   – Давайте есть пирог, – предложила Эльга. – Я сейчас. – Она стала хлопотать у стола, принесла из кухни чашки, чайник и прекрасно запеченный большой яблочный пирог.
   – О, мой любимый! – Бэксон с удовольствием потер руки и снова сел за стол.
   Когда половина пирога была съедена, Бэксон откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел Эльге в лицо.
   – Что, будет разговор? – спросила Эльга.
   – Да, я хотел бы с тобой поговорить, если ты не возражаешь.
   – Я слушаю вас.
   – Понимаешь, Эльга, – он помолчал, как бы собираясь с мыслями, и продолжил после небольшой паузы, – ты выросла у меня на глазах. Я тебя нянчил, когда ты была вот такая, – он протянул руку над полом, показывая, какой была тогда Эльга. – Мы часто виделись и я привязался к тебе как к собственной дочери. Даже больше… Прости, что опять напоминаю об отце. Но после его безвременной кончины у тебя нет более близкого человека, чем я. – Он вопросительно взглянул на нее. Эльга молчала.
   – Ты, – продолжал Бэксон, – красивая девушка. Даже очень. Если бы я был моложе, эдак лет на пятнадцать, – он засмеялся. Эльга тоже улыбнулась, – я бы попытался! Черт меня подери, но я когда-то был довольно симпатичным парнем, и если уж что задумывал, то добивался! – он рассмеялся и подмигнул правым глазом.
   Эльга прыснула от смеха.
   – Насколько я поняла, вы не делаете мне предложение? Жаль! А то бы я подумала.
   – Спасибо, Эльга, Мне очень приятно слышать. Я знаю, что это неправда, но все равно приятно. Но давай будем серьезными.
   Эльга сделала напряженно-серьезное лицо, но не выдержала и снова прыснула от смеха.
   – Ну вот, ты не даешь мне говорить.
   – Нет! Я внимательно слушаю! – лицо Эльги снова приняло обычное выражение.
   – Тебе уже двадцать два года.
   – Фи, Бэксон! Напоминать женщине о возрасте!
   – Оставь, Эльга! Это тот самый возраст, когда надо всерьез подумать о замужестве. Я был бы более спокоен за твою судьбу, если бы знал, что рядом с тобой находится верный друг. Мы не вечны. Я тебе не говорил, но ты, наверное, догадываешься сама, что работа у меня сопряжена с опасностями. Если со мною что-то случится, ты останешься совершенно одна. Это меня больше всего беспокоит.
   Эльга положила локти на стол и, подперев подбородок руками, сжатыми в кулаки, весело взглянула в лицо Бэксона.
   – Понимаю! Вы нашли мне жениха?!
   – Нет, не нашел, но хотел бы вместе с тобой обсудить такой вариант.
   Эльга встала, прошлась по комнате и, остановившись у зеркала, вновь оглядела себя со всех сторон.
   – Дело в том, что у меня уже есть жених.
   – Кто-о? Наверное, один из этих молодых хлюстов, увивающихся за красивыми и богатыми невестами?
   – Нет, он не молод, хотя выглядит значительно моложе своих лет. Впрочем, я еще не решила. Есть одно "но", которое, признаться, меня отпугивает.
   – Что же это?
   – Ну… он сильно отличается от всех моих знакомых… очень сильно…
   – Что?! Неужели негр?! Этого еще не хватало! Да ты что, Эльга? Опомнись! Да я его..:
   – Успокойтесь, он такой же белый, как и мы все. Дело не в этом. Он не совсем человек. Боже, я не то говорю…
   – Эльга! Ты меня пугаешь! Как это понять "не совсем человек"?
   – Ну, в общем, он был когда-то человеком, потом погиб, и его память записали на клонинг…
   "Какая удача! Просто невероятно! Это значительно упрощает дело", – Бэксон постарался справиться с охватившим его волнением. Он уже догадался, о ком идет речь, но сделал вид, что не понимает.
   – Словом, – продолжала Эльга, – мы с ним познакомились в институте СС, я была его личным врачом. Он, кажется, влюбился в меня. Должна сказать, что он очень симпатичен мне, но, как подумаю, что он клонинг… Я боюсь, что потом… вдруг он вызовет у меня отвращение?
   – Глупости, Эльга. Я догадался, о ком идет речь. Он настоящий человек и, я бы сказал, в биологическом отношении более совершенен, чем обычный, рожденный в муках… Это, несомненно, выдающаяся личность, и я бы полностью одобрил твое решение выйти за него замуж.
   – Правда? – обрадовалась Эльга.
   – Истинная правда! К тому же он достаточно богат, умен и, я уверен, займет в нашем мире высокое общественное положение. Если он сделал тебе предложение, то искренне поздравляю. Ничего лучшего я, при всем моем желании, тебе не мог бы предложить.
   – Ну, если вы такого о нем мнения, то я, пожалуй, соглашусь на его предложение. Кстати, он недавно мне прислал письмо. Я сейчас его найду. – Она встала и поднялась на второй этаж.
   "Бэксон, ты – большая умница! – мысленно поздравил он себя. – Как хорошо, что я о ней вспомнил. Итак, второй по значимости пост государства будущего в моих руках. А это… В общем, там будет видно. Дурак Каупони еще вспомнит, как он тыкал мне в морду книгу! Всему свое время!"
   – К сожалению, не нашла письма, – недоуменно развела руками Эльга, спускаясь по лестнице. – Ума не приложу, куда я его задевала? Но это неважно. Он должен скоро позвонить мне и я, наверное, поеду к нему.
   – Поезжай непременно!
   – Вы советуете? Я спрашиваю вас, как самого близкого друга отца.
   – Конечно, моя девочка. Выходи замуж. Мы славно погуляем на твоей свадьбе, и я надеюсь еще понянчить твоих крошек. У тебя их сколько будет?
   – А ну вас, – отмахнулась Эльга.
   – Ладно, ладно, – засмеялся Бэксон, – не буду. Хотя, это дело житейское. Кстати, он сюда приезжал? – как бы невзначай спросил он.
   – Да, и довольно часто. Правда, он приезжал не надолго. У него вечно какие-то срочные дела.
   "Знаю, какие это дела, – зло подумал Бэксон. – И все же я страшный болван. Если бы я проследил за ней, то он был бы уже давно у меня в руках. А может быть, так лучше? Если бы я его сразу… то Каупони не предложил бы мне пост начальника полиции. Как говорится, спеши медленней".
   – О! – он взглянул на часы. – Уже одиннадцать. Я заболтался. Ты, наверное, хочешь спать? Я зайду как-нибудь к тебе, – пообещал он, беря в руки шляпу. – И вот еще. Прошу тебя, не обижай старика! Надень сережки и носи их постоянно. Я тебя очень прошу! Мне так приятно видеть их на тебе. – Он открыл лежащий на столе футляр и достал серьги. – Тебе они очень к лицу. Дай я сам их надену.
   – Ну, если вам так хочется, – сказала она, подставляя одно, потом другое ухо.
   Бэксон с удовольствием осмотрел ее со всех сторон.
   – Тебе они удивительно идут! В них ты еще больше понравишься своему Сергею. Видишь, я даже знаю, как его зовут. – Он весело расхохотался, довольный смущением Эльги, и, помахав на прощанье рукою, вышел.
 

***

 
   Бэксон в этот же вечер установил тщательное наблюдение за домом Эльги. Он привез с собой четырех, можно сказать, самых лучших своих агентов, которые, сменяясь, незаметно следили за каждым движением хозяйки маленькой виллы, стоящей поодаль от других, на тихой глухой улице небольшого городка.
   Кроме внешнего наблюдения, круглосуточно велась запись радиопередач миниатюрного подслушивающего устройства, вделанного в подаренные Эльге сережки.
   Пока все шло так, как и предполагал Бэксон. Эльга бегала по магазинам, покупая наряды, что было вполне естественно в поведении девушки, выходящей в ближайшее время замуж.
   Сергей звонил Эльге трижды и каждый раз из нового места. Первый звонок был из Вашингтона. Бэксон уже хотел кинуться туда с группой захвата, но решил подождать и играть наверняка, то есть, дождаться встречи его с Эльгой, с которой теперь не спускали глаз. Однако дня через два последовал звонок из Боготы. У Бэксона шевельнулось что-то под ложечкой. Не подбирается ли этот неуловимый противник к его базе? Однако разговор с Эльгой не содержал ничего интересного. Обычная болтовня влюбленной пары. Еще через неделю – третий звонок. Сергей сообщил, что скоро вернется в Штаты и уже подыскал отличную виллу в горах. Он обещал вскоре позвонить и сообщить ей адрес.
   Все шло хорошо. Даже слишком. Бэксон был опытным разведчиком и знал, что когда все идет гладко, то в ближайшее время жди подвоха. Нередко именно в такой тиши противник уже поймал тебя на крючок и водит, как рыбак водит крупную рыбу, перед тем как вытащить из воды. Бэксон невольно поежился. Он еще раз проанализировал события прошедших трех недель, но ничего подозрительного не обнаружил. Эльга ни с кем из посторонних не встречалась. По вечерам проводила время у экрана телевизора. Разговоры ее с Сергеем, записанные на пленку, тщательно анализировались, никаких признаков передачи кодированной информации не обнаружено. И все же чувство близкой опасности не покидало Бэксона. Вскоре его предчувствия оправдались.
   Поздно вечером на его виллу один из его агентов привел изможденного, еле передвигающего ноги человека. Бэксон с трудом узнал в нем толстяка Альтермана, врача своей базы на берегу Куари. Кожа на нем висела, как складки плохо сшитой одежды.
   – Что случилось? – ошарашено спросил Бэксон, когда узнал в нем лагерного врача.
   – Все! Кончено! – ответил он и повалился на стул. – Дай мне глоток коньяка. У меня нет сил.
   Бэксон налил полстакана. Альтерман осушил его одним глотком и уронил голову. Молчание затянулось.
   – Ну говори толком! Что случилось? Почему ты здесь? – с нетерпением и страхом потребовал Бэксон.
   – Базы больше не существует! Всех! Понимаешь, всех!
   – Что с базой?! И кого, всех?!
   – Нас обстреляли ночью ракетами, начиненными какой-то гадостью, которая действует сразу. Когда мы очнулись, то обнаружили себя связанными и сваленными в кучу на площадке возле причала. Понимаешь? Словно мы не люди, а дрова…
   – Ну а потом? Вас что, допрашивали?
   – В том-то и дело, что нет. Нас просто брали по двадцать пять человек, вели на причал и расстреливали, не говоря при этом ни слова.
   Всех шестьсот человек! Стреляли и в воду. И молчали… Они молчали! – Альтерман забился в истерике.
   – А завод, оружие?!
   – Откуда я знаю? Меня повели в третьей партии. Я уцелел чудом, потому что сообразил упасть на полсекунды раньше, чем раздалась очередь. Я погрузился в воду. К счастью, веревка, которой нам связали руки, была слабо затянута. Мне посчастливилось развязать ее. Спрятался под причалом так, что наружу из воды выступал только нос. Четыре часа я слышал выстрелы и плеск от падающих тел. Вся река была покрыта плавающими трупами. Это ужасно, Бэксон! Глубокой ночью я выбрался из своего убежища и поплыл по течению. Я плыл среди трупов, и вода была липкой от крови! – Альтерман затрясся и зарыдал.
   – Какая жестокость, Бэксон! Нечеловеческая жестокость!
   – А он и не человек, – выдохнул Бэксон.
   – Кто?
   – Их руководитель!
   – Так кто же он?
   – Оборотень! Это не первая база, Альтерман, но вы – первый свидетель. С других, разгромленных, очевидно, таким же образом, никто живой не ушел. Он уничтожает всех! Он из тех, кто вначале стреляет, а потом уже разговаривает. Хотя о чем я? Он не разговаривает вообще! Он только стреляет! Я не могу точно сказать, сколько уже баз уничтожено, так как сам не знаю их числа и расположения, но, наверное, другие подверглись такому же разгрому. Альтерман, это конец! Ты видел его там?
   – Я не знаю, о ком ты говоришь. Если об их начальнике, то, когда мы лежали, к нам подошел такой высокий, пожалуй, два метра ростом, русоволосый, лет на вид не больше тридцати, а то и двадцати восьми. Он посмотрел на нас и только махнул рукой остальным. Нас тут же стали выводить на причал.
   – А он?
   – Повернулся и не спеша пошел по направлению к заводу.
   – И ни слова не сказал?
   – Ни слова!
   – Как же ты все-таки выбрался? В Куари ведь невозможно плавать…
   – Страшно вспоминать! Я соорудил себе плот из трупов и плыл на нем до рассвета. Кругом кишели пираньи. Не думаю, чтобы хоть одно тело доплыло до ближайшего населенного пункта. Мой плот тоже подвергался нападению. Когда я причалил к берегу, половину трупов они уже обглодали. Страшно было смотреть на растрепанные куски мяса.
   – Хватит! Я не могу слушать больше! – истерично закричал Бэксон.
   Он налил себе и Альтерману по полному стакану коньяка и разом осушил свою порцию.
   – Ведь какие ребята были, – скрипнув зубами, сказал он минуту спустя. – Один к одному!
   Альтерман выпил свой коньяк.
   – Да, – произнес он. – Можно сказать, отборные представители рода человеческого. Все как на подбор: рослые, здоровые, красивые. Сколько в будущем было бы славных родов! Скажи мне, Бэксон, неужели все то, о чем мы, с тобою мечтали в тихие вечера там, на берегах притока Амазонки, все это погибло?
   – Не знаю. Но если с другими базами случилось то же, то да! У нас не будет реальных сил. Но ничего, – добавил он с яростью, – черт с ним, с Каупони, и с постом главы полиции. Теперь уже это, по-видимому, не имеет никакой ценности. Но до оборотня я доберусь! Ты его узнаешь?
   – А как же! Я его запомнил на всю жизнь!
   – Это хорошо. Скоро я предоставлю тебе возможность с ним встретиться, но уже при других, клянусь тебе моей незабвенной мамочкой, обстоятельствах! Вот что! Я тебя сейчас покормлю, а потом ты ляжешь спать. Утро, как говорят русские, вечера мудренее. -Он открыл холодильник и стал вытаскивать из него провизию.
   – Давай, ешь, старина, – пригласил он Альтермана. – Я тоже с тобой за компанию поужинаю.
   Но поесть им спокойно не удалось. Запыхавшись, к ним в комнату вбежал один из агентов.
   – Скорее, шеф! Кажется, началось!
   – Что, уже? А телефон?
   – Ничего! Возможно, забарахлил передатчик. Она только что села в машину и поехала по направлению к Майами.
   – Быстро одну машину за нею!
   – Уже отправлена!
   Бэксон кинул взгляд на Альтермана.
   – Все, дружище! Охота началась. Сейчас я тебе что-нибудь подберу переодеться. Мы с тобой одинакового роста и комплекции. Ты был толще, но теперь в самый раз. – Он кинулся в спальню и сейчас же вернулся, держа в руках серый костюм, рубашку и ботинки. – Быстро одевайся! – приказал он.
   В машине Бэксон натянул на голову парик и прицепил бороду. Затем одел темные очки с прикрепленным к ним пластиковым носом.
   – Лучше, чтобы она меня не узнала, – пояснил он. – Тебя она вообще никогда не видела, так что сойдет и без маскарада. Придется лететь одним рейсом.
   В аэропорту их встретил агент.
   – Взяла билет на утренний рейс в Сан-Франциско, доложил он тихо. – Сейчас сидит в зале ожидания и смотрит ночной фильм.
   – Кто с ней?
   – Дэвид и Джованни.
   – Отлично! Билеты?
   – Уже взяты. Вот ваши, – он протянул Бэксону два билета на утренний рейс в Сан-Франциско.
 

ОХОТА С ПОДСАДНОЙ УТКОЙ

   Воздушный лайнер быстро набрал высоту и взял курс на Запад. Дождавшись начала горизонтального полета, Альтерман встал со своего кресла во втором салоне и прошел в первый. Спустя минуту он вернулся и, тронув Бэксона за рукав, тихо сообщил:
   – Слушай, шеф! Я видел Сюзанну! Еще в аэропорту мне показалось, что это она. Теперь я уверен, что это именно она.
   – Ты что?! – всполошился Бэксон. – Она же погибла!
   – Я тоже так думал, но она жива. Летит с нами в первом салоне.
   Бэксон внезапно затрясся мелкой дрожью от смеха.
   – Фу ты! Как меня напугал! Это не Сюзанна, а Эльга. Они, я забыл тебе сказать об этом, поразительно друг на друга похожи. Это и послужило причиной, как ты помнишь, эксцесса между Питером и Джонни. Питер принял Сюзанну за свою дочь и врезал Джонни в челюсть. Ну а потом ты сам знаешь – из-за нее он вообще свихнулся и решил бежать.
   – Неужто так похожа? – недоверчиво переспросил Альтерман. – Ты не путаешь?
   – Как две капли воды. Парадокс случайности. Да ты не беспокойся. Уже месяц с Эльги мои ребята не спускают глаз. Разве что не спят с ней и не провожают в туалет. Это Эльга, дочь Питера, можешь мне поверить, и она же… возлюбленная нашего Оборотня!
   – Так она твоя подсадная утка?! – понял наконец игру Бэксона Альтерман.
   – Ну да! Приемчик, в общем, старый, но верный. Однако погоди, – спохватился он, – мне надо позвонить шефу.
   Он снял телефонную трубку на спинке переднего кресла и набрал номер секретаря Каупони.
   – Это Вольф! – назвал он свое условное имя. Через несколько минут послышался голос Каупони.
   – Ну, что там у тебя?
   – Все о'кэй! Товар добротный, сделка состоится, но требуется наличность. Я через час во Фриско, – это значило, что Бэксон вышел на прямой след Сергея и требует помощи людьми.
   – Много наличности? – поинтересовался Каупони.
   – Чем больше, тем лучше. Товар может уплыть.
   – Понял. Жди в аэропорту. – Каупони повесил трубку.
   Спустя сорок минут после этого разговора воздушный лайнер стал резко спускаться. Небо за иллюминатором из фиолетового стало голубым, появились облака, и скоро самолет мягко коснулся бетонированной дорожки.
   Аэропорт находился в сорока милях от десятимиллионного Сан-Франциско, до которого еще следовало добираться наземным транспортом.
   Эльга вместе с остальными пассажирами прошла через центральный выход аэровокзала и села в скоростной автобус, идущий в город. Она не обратила внимания на то, что вместе с ней в автобус сели трое широкоплечих мужчин в одинаковых серых плащах. Оживленно между собой разговаривая, они, тем не менее, не спускали глаз с Эльги, следя за каждым ее движением.
   Бэксона и Альтермана встретил в порту сам начальник личной охраны Каупони Виктор Сомов. Бэксон, который хорошо знал Сомова, заметил его еще сходя по трапу самолета. Уже то, что Каупони послал самого Сомова, говорило о многом.
   Сомов внимательно разглядывал сходящих по трапу пассажиров, ища глазами Бэксона, который тем временем подошел к нему вплотную и остановился в трех шагах.
   – Кого ты ищешь, Виктор? – насмешливо спросил он.
   Сомов вздрогнул и пристально вгляделся в лицо обратившегося к нему бородатого пассажира.
   – Ну я это! Я! Не узнаешь, что ли? – Бэксон хохотнул, довольный своей удачной гримировкой.
   – А-а! – узнал его Сомов и тут же спросил. – Где она?
   – Прошла вперед. Там мои ребята, – ответил Бэксон. – Ну что, поехали? Ты один?
   – Со мной десять человек и три машины. Остальные во Фриско. Едем! – ответил Сомов и пошел к зданию аэровокзала.
   Уже в машине, повернувшись к Бэксону, который сидел на заднем сидении вместе с Альтерманом, сообщил:
   – Шеф в ярости. Недавно получили сообщение из Канады. Там разгромлена наша база, одна из самых крупных. Он велел передать тебе, чтобы ты поторопился.
   – Как, в Канаде тоже?
   – А где еще? – испуганно спросил Сомов.
   – Моя, – коротко бросил Бэксон. – Вот, – он кивнул на Альтермана, – единственный, кто уцелел.
   – Ты не шутишь?
   – Какие тут, к черту, шутки?! – зло бросил Бэксон и мечтательно проговорил. – Ну, пусть только попадется он мне.
   – Шеф велел брать живым, – напомнил Сомов.
   – Знаю! Но это уж как придется. Выпускать его я не намерен.
   – Что он, дьявол, что ли?
   – Оборотень! – скрипнул зубами Бэксон.
   – Ты его знаешь в лицо?
   – Нет! Вот он, Альтерман, видел и то лишь один раз. Главное, не упустить его девку. Она нас выведет на него.
   – Кто ее пасет?
   – Надежные ребята. Они не раз были со мною в деле, но ты их не знаешь. Давай на набережную, – велел он водителю. – К ресторану "Нептун". Здесь мы должны ждать моего агента, – пояснил он Сомову, – он сообщит, где она остановилась.
   Они успели пообедать, когда к их столику подсел агент Бэксона.
   – Она остановилась в гостинице "Алабама", номер 308, на третьем этаже. Вам уже номера заказали. Два на том же этаже и три на втором.
   – Отлично, Джон, – Бэксон положил на стол купюру и поднялся. За ним встали остальные.
   Едва только Бэксон и Альтерман вошли в свой номер, как к ним постучал и вошел второй агент.
   – Заказала спортивную скоростную машину на завтра, – сообщил он.
   Бэксон тут же снял трубку внутреннего телефона и позвонил в номер Сомову.
   – Завтра будет экскурсия.
   – Понял. Я возьму с собой детей.
   Бэксон повесил трубку и вопросительно посмотрел на агента. Тот кивнул.
   – "Клопа" подбросили. Вот, – он протянул Бэксону маленькую коробочку с выходящим наружу наушником. Бэксон приложил его к уху и услышал голос Эльги. Она напевала песенку.
   – Поет… – произнес он довольным голосом. – Поет – это хорошо. Он подержал наушник еще несколько минут и услышал шум бегущей воды из крана.
   – Пошла в ванную. У вас есть еще? – спросил он агента, кивнув на коробочку с наушником.
   – Три! – ответил тот.
   – Слушать постоянно! Ей могут звонить.
   – Ясно, шеф!
   – В машину! Смотри, обязательно!
   – Сделаем! Не в первый раз, – ответил агент, уходя.
   – Итак, завтра, старина, – сказал Бэксон, подходя к двери в ванную комнату, куда уже успел забраться Альтерман, – ты будешь иметь возможность во второй раз увидеть своего Оборотня…
   На следующий день по шоссе, соединяющем Сан-Франциско с Портлендом, на большой скорости мчался спортивный голубой электромобиль. За рулем сидела Эльга. В полмили сзади от нее двигался мощный черный бронированный лимузин, в котором находились Сомов, Бэксон, Альтерман и двое штурмовиков из личной охраны Каупони. Остальные двадцать машин следовали поодаль, не теряя друг друга из виду. Перед каждым поворотом водитель первого лимузина, следуя указаниям Сомова, переключал скрытый под панелью регулятор окраски. Автомобиль быстро из черного становился красным, из красного – зеленым, затем снова черным, а потом уже желтым. То же самое происходило с цветом других автомобилей, следующих сзади. Достигалось это весьма простым способом. Под прозрачным прочным пластиковым покрытием на металл кузова был напылен специальный химический состав, который в зависимости от подаваемого электронапряжения на кузов, менял свою окраску.