Страница:
Первое время жили в палатках, выставляя на ночь караулы.
Ночи были светлые из-за двух больших спутников – голубого и желтого. Сначала всходил желтый спутник, а затем, часа через три, появлялся голубой. Потом, прожив уже порядочное время на Счастливой, люди узнали, что одновременное восхождение двух спутников случается только раз в три месяца. Обычно же эти спутники чередовались, и соответственно чередовались ночи на желтые и голубые.
Пока выгрузили механизмы, пока наметили место для установки СС и жилых домиков, прошло немало времени. Дома строили из дерева. Однако было жаль великанов, редко росших на поляне, и поэтому решили брать лес на холмах. По виду они напоминали сибирскую сосну или, как ее еще неправильно называют, кедр. Его древесина совпадала со своим земным собратом даже по запаху.
К концу третьей недели на поляне вдоль берегов озер выстроилось около двухсот двухэтажных коттеджей. В первую очередь жилье предоставляли семейным, но их было немного, за которыми в изгнание последовали их жены и подруги. Всего в поселке жили только сто женщин на пять тысяч мужчин.
Вскоре Сергей стал замечать, что его товарищи обращают завистливые взгляды на женатых счастливцев. Это его очень обеспокоило. Он, правда, надеялся на крепкую дружбу, закаленную общей борьбой с бандами НГ, но, кто знает, выдержит ли эта дружба неизбежную атаку инстинктов, повелительный зов извечного стремления человека к своей второй сущности?
Среди участников полета оказался один психолог по профессии. Но он не был специалистом по космической психологии. Единственно, что он мог рекомендовать, – как можно скорее занять людей делом, не оставляя времени, как он выразился, для дурных мыслей. Легко сказать, но трудно сделать. Женщины, очутившись в таком окружении, вели себя, как показалось Сергею, слишком раскованно, вызывая недовольство мужей, ограничиваемое пока нахмуренными бровями да более резким, чем обычно, тоном в разговоре. Что происходило потом, наедине у них с женами, можно было только гадать. Дело осложнялось еще тем, что все его бывшие бойцы обладали уже даром старого Дука, и мысли жен, да и своих товарищей, ни для кого не были тайной. В обычных условиях люди воздерживались от того, чтобы залезать друг другу в мысли, но здесь, в конкретной обстановке, они не могли удержаться от того, чтобы не проверить "лояльность" своих жен, да и друзей, за компанию. Сейчас, вспомнив об этом свойстве своих людей, Сергей понял, что положение может создаться критическое, и мысленно выругал себя за беспечность в подборе экипажа. Надо было бы как-то привлечь больше женщин к полету или же вообще их не брать.
Все это Сергей изложил на совете командиров. Те согласились с ним, что положение может стать угрожающим, но ничего дельного предложить не смогли. Учитывая, что прожить на Счастливой придется лет пять, решили, не откладывая, развернуть сельскохозяйственные работы, подготовить пашню, посеять пшеницу, разбить огороды. Еще раньше из анабиозных камер извлекли коров, свиней, лошадей, птицу и прочую живность. Две коровы по неизвестным причинам околели. Остальные благополучно перенесли процедуру пробуждения. Их выпустили на поле, огородив на всякий случай его колючей изгородью. Трава оказалась животным по вкусу, и скот стал быстро набирать в весе. Пока же переселенцы довольствовались консервами и пищевыми концентратами.
Недели через три вдали заметили стадо пасущихся животных. Двое бойцов вскочили на коней и погнали их к стаду. Но не то кони еще не отошли от последствий анабиоза, не то животные те обладали более быстрыми ногами, но при приближении всадников они быстро умчались и скрылись за горизонтом. Вернувшиеся сообщили, что животные напоминали земных антилоп, но были больше их по размерам.
К концу первого месяца вспахали более двух тысяч гектаров и тут же засеяли их пшеницей. Почва была тучная. Дожди шли регулярно, и урожай ожидался отличный. Сергей обратил внимание на чрезвычайно густое сплетение корней травянистых растений. Корни уходили так глубоко в землю, что пахота не позволила полностью от них избавиться. Специально вырыли яму и обнаружили, что корни уходят на глубину свыше шести метров и образуют там сложные сплетения, не только переплетаясь между собой, но и срастаясь в сложную сеть. Под микроскопом срезы этих растений выглядели довольно странно. Тонкий кончик корешка одного растения прирастал к небольшому вздутию на корне другого, но не врастал в него полностью. Подсчитав число таких контактов, Сергей определил, что на один квадратный сантиметр корня приходится до двадцати тысяч таких вздутий. Точно такие же вздутия, только больших размеров, обнаружены были и на корнях деревьев, которые были вынуждены спилить и выкорчевать их корни, чтобы освободить место для пашни.
Первую экспедицию решили совершить на пяти легких вертолетах с солнечными батареями питания двигателей. Тяжелые вертолеты из-за ограниченного количества водородного топлива решили пока не трогать. Сергей рассчитал, что после выгрузки и установки ядерного реактора, недостатка в водородном топливе не будет. Но за реактором надо было еще лететь на орбиту "Геи". На "Гее" осталась команда добровольцев из двадцати человек, которых через три месяца должна заменить вторая смена.
Вертолеты поднялись в воздух и взяли курс на север. Решили не отклоняться сильно от течения реки и обследовать ее русло на первый раз километров на сто, не больше.
– Какая все-таки красота! – воскликнул Николай, который сидел в вертолете вместе с Николаем и Владимиром, указывая вниз, где текла извилистая река, окаймленная со всех сторон деревьями-великанами. По приблизительному определению, некоторые из них достигали в высоту более ста метров и были толщиною в десять обхватов.
– Настоящие секвойи! И вообще, какая красивая планета! Как родная сестра Земли, только не испорченная человеком, без шрамов цивилизации. Даже сутки такие же, как у нас. Я проверял. Ровно двадцать четыре часа.
– Ну, это давно известно. Мы определили продолжительность суток еще в прошлый раз. Год здесь длится, правда, 420 дней.
– Вот и прекрасно! По тридцать пять дней в месяце и ровно пять недель. Нет никакой путаницы между числами и днями недели.
– Слишком странная планета, – подал голос Владимир.
– Странная? Чем же?
– Ты заметил, как здесь идет дождь? Каждый второй день по полчаса. Проливной и в одно и то же время – в семь часов вечера. Как по заказу. Идеальное время поливки. При этом, заметь, дождь всегда теплый.
– Ну и прекрасно. Что тебя тут тревожит или огорчает?
– Слишком прекрасно.
– Посмотри, стада! – закричал Николай, указывая вниз. Внизу, на обширных полях, поросших такими же деревьями, как и вдоль берега реки, паслись большие стада копытных животных.
– Рай для охотника. Подождите, окрепнут наши лошади, и мы будем иметь вдоволь мяса. Шум вездехода их спугнет, а на лошади можно приблизиться на выстрел. В крайнем случае используем и вертолеты.
– И распугаем всю живность вокруг на сотни километров, – возразил Сергей.
– А вот и охотник! – воскликнул Владимир, подавая Сергею бинокль. Тот приложил бинокль к глазам и стал всматриваться туда, куда указывал его сын. Вскоре он заметил движение в густой траве. Сверху было видно, как к стаду пасущихся животных, припадая к почве, крадется крупный хищник. Его желто-коричневая спина в темных полосах почти сливалась с травами. Когда до стада оставалось не больше тридцати метров, тело зверя взметнулось вверх и в три прыжка он настиг жертву. Стадо метнулось в сторону и помчалось по степи, оставив на месте своего несчастного собрата.
– Не меньше, если не больше, нашего тигра, – определил Сергей, опуская бинокль.
– А это, наверное, самка! – Николай указал на приближающегося второго такого же зверя к "тигру" и его добыче. Действительно, первый посторонился, и самка приняла участие в трапезе. Целая толпа мелких хищников, похожих на шакалов, почтительно держалась в стороне, ожидая, когда насытятся хозяева степи, чтобы доесть остатки.
Вертолеты полетели дальше, вдоль реки. Не прошло и трех минут, как Владимир, который не выпускал из рук бинокля, обратил внимание на движущуюся внизу, по направлению к реке, цепочку огромных животных.
– Мамонты?!
Животные действительно были огромны. Сергей прикинул, что идущий впереди стада вожак достигал в высоту не менее шести метров.
– Скорее, жирафы! Обрати внимание, какая у них длинная шея.
– Гора мяса! – сглотнул слюну Николай. – Сколько же он весит?
– Трудно сказать. В длину он тоже около шести метров. Тонн семьдесят-восемьдесят…
– Недели на две-три пищи для нас всех.
– Если его мясо съедобное… Хотя, судя по всему, это травоядное животное, и я не думаю, чтобы здесь, на этой планете, белки имели другой аминокислотный состав, нежели на Земле. Во всяком случае анализ аминокислотного состава растений и рыбы, которой мы уже питаемся, говорит в пользу единого принципа организации органической жизни в нашей Галактике.
Стадо тем временем вошло в реку.
– Во всяком случае, голодать мы здесь не будем, – удовлетворенно проговорил Николай, которому, по всей видимости, уже изрядно надоели консервы и пищевые концентраты.
Они пролетели еще километров пятьдесят, обнаружили пять озер и несколько больших стад животных. Среди них преобладали копытные, некоторые во многом напоминали земных туров, лошадей, буйволов. Берега озер были покрыты стаями водоплавающей птицы.
Вертолеты несколько раз садились на землю. По привычке поверхность почвы Счастливой называли землей. Да как-то и неудобно было бы говорить: "Садиться на счастливую, пахать счастливую" и тому подобное. Во время посадок на землю путешественники набрали образцы растений и подстрелили несколько водоплавающих птиц, похожих на лебедей, только крупнее размером и с удивительным окрасом черного цвета с изумрудной зеленью. Самцы имели еще ярко-красное оперение на груди и концах крыльев.
Экспедиция уже собиралась возвращаться, как в наушниках рации прозвучал тревожный голос Джима Йорка, радиста, дежурившего сегодня в радиорубке.
– Возвращайтесь! – повторял он несколько раз подряд. – У нас ЧП!
ДВОЙНИКИ
ЧП ЗА ЧП
Ночи были светлые из-за двух больших спутников – голубого и желтого. Сначала всходил желтый спутник, а затем, часа через три, появлялся голубой. Потом, прожив уже порядочное время на Счастливой, люди узнали, что одновременное восхождение двух спутников случается только раз в три месяца. Обычно же эти спутники чередовались, и соответственно чередовались ночи на желтые и голубые.
Пока выгрузили механизмы, пока наметили место для установки СС и жилых домиков, прошло немало времени. Дома строили из дерева. Однако было жаль великанов, редко росших на поляне, и поэтому решили брать лес на холмах. По виду они напоминали сибирскую сосну или, как ее еще неправильно называют, кедр. Его древесина совпадала со своим земным собратом даже по запаху.
К концу третьей недели на поляне вдоль берегов озер выстроилось около двухсот двухэтажных коттеджей. В первую очередь жилье предоставляли семейным, но их было немного, за которыми в изгнание последовали их жены и подруги. Всего в поселке жили только сто женщин на пять тысяч мужчин.
Вскоре Сергей стал замечать, что его товарищи обращают завистливые взгляды на женатых счастливцев. Это его очень обеспокоило. Он, правда, надеялся на крепкую дружбу, закаленную общей борьбой с бандами НГ, но, кто знает, выдержит ли эта дружба неизбежную атаку инстинктов, повелительный зов извечного стремления человека к своей второй сущности?
Среди участников полета оказался один психолог по профессии. Но он не был специалистом по космической психологии. Единственно, что он мог рекомендовать, – как можно скорее занять людей делом, не оставляя времени, как он выразился, для дурных мыслей. Легко сказать, но трудно сделать. Женщины, очутившись в таком окружении, вели себя, как показалось Сергею, слишком раскованно, вызывая недовольство мужей, ограничиваемое пока нахмуренными бровями да более резким, чем обычно, тоном в разговоре. Что происходило потом, наедине у них с женами, можно было только гадать. Дело осложнялось еще тем, что все его бывшие бойцы обладали уже даром старого Дука, и мысли жен, да и своих товарищей, ни для кого не были тайной. В обычных условиях люди воздерживались от того, чтобы залезать друг другу в мысли, но здесь, в конкретной обстановке, они не могли удержаться от того, чтобы не проверить "лояльность" своих жен, да и друзей, за компанию. Сейчас, вспомнив об этом свойстве своих людей, Сергей понял, что положение может создаться критическое, и мысленно выругал себя за беспечность в подборе экипажа. Надо было бы как-то привлечь больше женщин к полету или же вообще их не брать.
Все это Сергей изложил на совете командиров. Те согласились с ним, что положение может стать угрожающим, но ничего дельного предложить не смогли. Учитывая, что прожить на Счастливой придется лет пять, решили, не откладывая, развернуть сельскохозяйственные работы, подготовить пашню, посеять пшеницу, разбить огороды. Еще раньше из анабиозных камер извлекли коров, свиней, лошадей, птицу и прочую живность. Две коровы по неизвестным причинам околели. Остальные благополучно перенесли процедуру пробуждения. Их выпустили на поле, огородив на всякий случай его колючей изгородью. Трава оказалась животным по вкусу, и скот стал быстро набирать в весе. Пока же переселенцы довольствовались консервами и пищевыми концентратами.
Недели через три вдали заметили стадо пасущихся животных. Двое бойцов вскочили на коней и погнали их к стаду. Но не то кони еще не отошли от последствий анабиоза, не то животные те обладали более быстрыми ногами, но при приближении всадников они быстро умчались и скрылись за горизонтом. Вернувшиеся сообщили, что животные напоминали земных антилоп, но были больше их по размерам.
К концу первого месяца вспахали более двух тысяч гектаров и тут же засеяли их пшеницей. Почва была тучная. Дожди шли регулярно, и урожай ожидался отличный. Сергей обратил внимание на чрезвычайно густое сплетение корней травянистых растений. Корни уходили так глубоко в землю, что пахота не позволила полностью от них избавиться. Специально вырыли яму и обнаружили, что корни уходят на глубину свыше шести метров и образуют там сложные сплетения, не только переплетаясь между собой, но и срастаясь в сложную сеть. Под микроскопом срезы этих растений выглядели довольно странно. Тонкий кончик корешка одного растения прирастал к небольшому вздутию на корне другого, но не врастал в него полностью. Подсчитав число таких контактов, Сергей определил, что на один квадратный сантиметр корня приходится до двадцати тысяч таких вздутий. Точно такие же вздутия, только больших размеров, обнаружены были и на корнях деревьев, которые были вынуждены спилить и выкорчевать их корни, чтобы освободить место для пашни.
Первую экспедицию решили совершить на пяти легких вертолетах с солнечными батареями питания двигателей. Тяжелые вертолеты из-за ограниченного количества водородного топлива решили пока не трогать. Сергей рассчитал, что после выгрузки и установки ядерного реактора, недостатка в водородном топливе не будет. Но за реактором надо было еще лететь на орбиту "Геи". На "Гее" осталась команда добровольцев из двадцати человек, которых через три месяца должна заменить вторая смена.
Вертолеты поднялись в воздух и взяли курс на север. Решили не отклоняться сильно от течения реки и обследовать ее русло на первый раз километров на сто, не больше.
– Какая все-таки красота! – воскликнул Николай, который сидел в вертолете вместе с Николаем и Владимиром, указывая вниз, где текла извилистая река, окаймленная со всех сторон деревьями-великанами. По приблизительному определению, некоторые из них достигали в высоту более ста метров и были толщиною в десять обхватов.
– Настоящие секвойи! И вообще, какая красивая планета! Как родная сестра Земли, только не испорченная человеком, без шрамов цивилизации. Даже сутки такие же, как у нас. Я проверял. Ровно двадцать четыре часа.
– Ну, это давно известно. Мы определили продолжительность суток еще в прошлый раз. Год здесь длится, правда, 420 дней.
– Вот и прекрасно! По тридцать пять дней в месяце и ровно пять недель. Нет никакой путаницы между числами и днями недели.
– Слишком странная планета, – подал голос Владимир.
– Странная? Чем же?
– Ты заметил, как здесь идет дождь? Каждый второй день по полчаса. Проливной и в одно и то же время – в семь часов вечера. Как по заказу. Идеальное время поливки. При этом, заметь, дождь всегда теплый.
– Ну и прекрасно. Что тебя тут тревожит или огорчает?
– Слишком прекрасно.
– Посмотри, стада! – закричал Николай, указывая вниз. Внизу, на обширных полях, поросших такими же деревьями, как и вдоль берега реки, паслись большие стада копытных животных.
– Рай для охотника. Подождите, окрепнут наши лошади, и мы будем иметь вдоволь мяса. Шум вездехода их спугнет, а на лошади можно приблизиться на выстрел. В крайнем случае используем и вертолеты.
– И распугаем всю живность вокруг на сотни километров, – возразил Сергей.
– А вот и охотник! – воскликнул Владимир, подавая Сергею бинокль. Тот приложил бинокль к глазам и стал всматриваться туда, куда указывал его сын. Вскоре он заметил движение в густой траве. Сверху было видно, как к стаду пасущихся животных, припадая к почве, крадется крупный хищник. Его желто-коричневая спина в темных полосах почти сливалась с травами. Когда до стада оставалось не больше тридцати метров, тело зверя взметнулось вверх и в три прыжка он настиг жертву. Стадо метнулось в сторону и помчалось по степи, оставив на месте своего несчастного собрата.
– Не меньше, если не больше, нашего тигра, – определил Сергей, опуская бинокль.
– А это, наверное, самка! – Николай указал на приближающегося второго такого же зверя к "тигру" и его добыче. Действительно, первый посторонился, и самка приняла участие в трапезе. Целая толпа мелких хищников, похожих на шакалов, почтительно держалась в стороне, ожидая, когда насытятся хозяева степи, чтобы доесть остатки.
Вертолеты полетели дальше, вдоль реки. Не прошло и трех минут, как Владимир, который не выпускал из рук бинокля, обратил внимание на движущуюся внизу, по направлению к реке, цепочку огромных животных.
– Мамонты?!
Животные действительно были огромны. Сергей прикинул, что идущий впереди стада вожак достигал в высоту не менее шести метров.
– Скорее, жирафы! Обрати внимание, какая у них длинная шея.
– Гора мяса! – сглотнул слюну Николай. – Сколько же он весит?
– Трудно сказать. В длину он тоже около шести метров. Тонн семьдесят-восемьдесят…
– Недели на две-три пищи для нас всех.
– Если его мясо съедобное… Хотя, судя по всему, это травоядное животное, и я не думаю, чтобы здесь, на этой планете, белки имели другой аминокислотный состав, нежели на Земле. Во всяком случае анализ аминокислотного состава растений и рыбы, которой мы уже питаемся, говорит в пользу единого принципа организации органической жизни в нашей Галактике.
Стадо тем временем вошло в реку.
– Во всяком случае, голодать мы здесь не будем, – удовлетворенно проговорил Николай, которому, по всей видимости, уже изрядно надоели консервы и пищевые концентраты.
Они пролетели еще километров пятьдесят, обнаружили пять озер и несколько больших стад животных. Среди них преобладали копытные, некоторые во многом напоминали земных туров, лошадей, буйволов. Берега озер были покрыты стаями водоплавающей птицы.
Вертолеты несколько раз садились на землю. По привычке поверхность почвы Счастливой называли землей. Да как-то и неудобно было бы говорить: "Садиться на счастливую, пахать счастливую" и тому подобное. Во время посадок на землю путешественники набрали образцы растений и подстрелили несколько водоплавающих птиц, похожих на лебедей, только крупнее размером и с удивительным окрасом черного цвета с изумрудной зеленью. Самцы имели еще ярко-красное оперение на груди и концах крыльев.
Экспедиция уже собиралась возвращаться, как в наушниках рации прозвучал тревожный голос Джима Йорка, радиста, дежурившего сегодня в радиорубке.
– Возвращайтесь! – повторял он несколько раз подряд. – У нас ЧП!
ДВОЙНИКИ
– С кем это ты разговариваешь? – удивленно спросил Сергей.
– Ты заметил? – Урания, казалось, была удивлена.
– Конечно! У тебя глаза при этом смотрят внутрь, – засмеялся Сергей. – Ты все больше и больше становишься женщиной, а женщину всегда выдают глаза.
– Вот как! Я тебе нравлюсь?
Урания и на этот раз переоделась в новое "платье", изменила внешность и стала роскошной блондинкой с золотистыми, отливающими блеском волосами.
– У тебя платьев больше, чем у русской императрицы Елизаветы, – пошутил Сергей. – Она тоже вот одевала каждое только один раз. Куда ты деваешь ношеные?
– Могу показать, если хочешь.
– Было бы любопытно. Но мне нравится больше всего то, первое. Однако ты не ответила на вопрос, с кем это ты только что беседовала?
– С твоим двойником! – Урания весело расхохоталась. – Он удивляется и сетует на то, что я его слишком рано выставила.
– Ах, так он…
– Ну да! Он не догадывается, что ты здесь. Решил, что я рассердилась на него, то есть на тебя, а вернее, на вас обоих, когда ты меня обнял. В этот момент я вас разделила. Не могла же я, женщина, одновременно принадлежать двум мужчинам! Это было бы безнравственно
– Конечно, конечно, – поспешил согласиться Сергей и насмешливо добавил: – Как ты все быстро освоила!
– Не забывай о моих возможностях.
– Еще бы! Ты мне каждый раз о них напоминаешь. Только прошу тебя, не шей мне нового "костюма". Мне и в этом хорошо. Я консерватор и буду чувствовать себя в новой одежде неловко. О чем же вы еще говорили?
– У него появилась неплохая идея. – Урания рассказала ему о последнем разговоре с двойником. Сергей оживился.
– А что? Идея неплоха. Во всяком случае – цель, достойная тебя.
– Признаюсь, не знаю пока еще, как к ней подступиться.
Сергей встал с ложа, покрытого шкурой какого-то животного, напоминающего земного леопарда, и возбужденно заходил по залу.
Постепенно при встречах с Уранией он не то что забывал истинное свое положение и с кем он разговаривает, а просто не держал этого постоянно в голове. Он предпочитал видеть в ней умную и красивую женщину. Так ему было легче.
– Во всем нужна последовательность и порядок, – назидательно сказал он. – Давай начнем с самого начала. Необходим учет всех интеллектуальных и интеллектуально развивающихся цивилизаций.
– Ну, допустим, я их знаю и не только в пределах нашей Вселенной. Что дальше? Среди них, впрочем, есть весьма неожиданные и своеобразные.
– А дальше вот что. Необходима связь. Объединение цивилизаций в единую интеллектуальную систему.
– Это очень трудно. Дело в том, что некоторые из них значительно отличаются от вашей земной, причем настолько сильно, что трудно, я бы сказала, даже невозможно, найти взаимопонимание. Часть из них к тому же агрессивна.
– Вот, вот! Положим начало классификации. В первый класс войдут те, которые уже решили проблему социальности, то есть возвысились в своем миропонимании до уровня отрицания насилия как средства объединения.
– Но их не так много! Большая часть агрессивна, а еще большая находится только в начале своего развития. – Урания, разговаривая, легла на тахту.
– Ради бога, прикрой ноги. Их красота сильнее моей мысли, – попросил Сергей, подходя к ней вплотную.
Урания засмеялась низким грудным смехом и протянула к нему руки…
– Я только хотела, чтобы ты оценил мое новое платье.
– Оно великолепно, как, впрочем, и остальные твои наряды. Так о чем мыс тобой говорили?
– Я тебе сказала, что таких цивилизаций мало.
– Ах да! Совершенно верно! Так это не страшно. Объединение надо начинать с них, они будут представлять главную силу Космоса. Потом, нельзя ли помочь слаборазвитым цивилизациям? Но не явно, чтобы они не свихнулись от страха или от религиозного экстаза. Как-то незаметно, не выдавая себя. Сделать так, чтобы они прошли свои путь побыстрее и благополучно, не впадая в агрессию и тоталитаризм.
– Любая цивилизация должна пройти через эти стадии. Иначе она потеряет самобытность и, хуже того, инициативу. Это, как в эмбриональном развитии.
– Так я не говорю о грубом вмешательстве. Просто небольшое воздействие, незаметное, чтобы немного ускорить и не дать свернуть в тупиковый путь развития. Вроде той цивилизации, с пришельцами из которой я встретился на Элии.
– А тебе не кажется, что цивилизации должны испытывать в Космосе такой же естественный отбор, как живые организмы на каждой планете? Если мы подавим его, возможен своего рода "генетический кризис" в космическом масштабе, подобно тому, что вы имели на Земле.
– Что? Даже так?
– А ты как думал? Законы самоорганизации и эволюции, я имею в виду общие, фундаментальные законы, справедливы для любых систем, будь то планета или космос.
– Выходит, естественный отбор может обречь на гибель целые цивилизации?
Урания пожала плечами.
– А чему ты удивляешься?
– Как-то не вяжется! Слишком большая масштабность!
– Масштабность здесь не играет никакой роли. Попробуй ускорь интеллектуальное развитие ребенка с трисомией по двадцать первой паре хромосом.
– Болезнь Дауна?
– Да! Так она называется у вас, на Земле. Что из этого выйдет? Ровным счетом ничего! Так и в космосе в отношении некоторых цивилизаций, которые уже в своем зародыше содержат семена смерти. Это зависит и от структуры мозга. Главным образом от него. Но так же и от случайных изменений в процессе развития. Когда изменения произошли, уже трудно или почти ничего нельзя сделать.
– И эти случайные моменты?..
– Играют большую роль! Случайность в данном случае – зерно, которое падает либо на благоприятную для него почву, либо на сухую и бесплодную. Здесь прослеживается зависимость от исходного характера как народа, если речь идет об одной цивилизации, так и от исходного характера целой цивилизации. Цивилизация, как и организм, имеет свою "генетическую программу", крайне сложную, но все-таки до некоторой степени предопределяющую ее судьбу.
– Значит, какие-то цивилизации спасти нельзя?
– Можно, но зачем? – лениво, как показалось Сергею, проговорила Урания. – Спасти, чтобы потом из нее вырос урод? Это плохая услуга Космосу. Если мы хотим создать космический разум, его надо создавать на здоровой основе; а не превращать космос в богадельню.
Сергей задумался, потом засмеялся.
– Чему ты?
– Я вспомнил, что читал в детстве книжку одного не то футуролога, не то фантаста. Он описывал, как на Землю высаживаются космические пришельцы. Учат землян добру, дарят знания, технологию и тому подобное, после чего Земля "семимильными" шагами движется к образованию всеобщего космического объединения "братских цивилизаций". Мечта ребенка, который верит, что придет добрый волшебник и принесет ему подарок.
– Вы и были детьми! Ваше счастье, что вы пережили всего один контакт, и то с гуманоидами, олимпийцами, генетический код которых был идентичен вашему. Да и то вам повезло, что экспедицию отозвали. Обычно такие контакты в девяти из десяти случаев заканчиваются гибелью более слабой цивилизации. В одном ты меня, однако, убедил. Мы начнем объединение с благополучных цивилизаций. Более половины из них гуманоиды, остальные имеют те или иные отличия, иногда очень сильные, но тоже относятся к более-менее благополучным.
– Что значит более-менее благополучны?
– Это такие цивилизации, которые благополучны в своем социальном и биологическом развитии, но их путь не пошел в сторону развития техники, и они сами никогда не выйдут в космос. У них есть и свои достоинства. Их надо уберечь от контакта с темными агрессивными силами космоса. Об этом я теперь позабочусь! Но, – продолжала она, – пока не вижу решения основной задачи, поставленной твоим двойником.
– Может быть, объединение благополучных цивилизаций поможет найти ответ?
– Неужто ты думаешь, что все они вместе будут иметь больше интеллекта, чем я?
Сергей промолчал.
– Вряд ли! – убежденно сказала Урания. – Кроме того, в связи с поставленной задачей, я буду теперь наращивать свою мощность и для этого использую четвертую планету. Она безжизненная, и я не нанесу никому вреда. Странно… еще недавно меня бы этот вопрос нисколько не беспокоил.
– Ты стала человеком.
– Возможно.
– И теперь принадлежишь к благополучным цивилизациям.
– Послушай, Сергей! – Урания улыбнулась ему, обнажая жемчужный ряд зубов. – Я обещала создать для тебя привычный мир. Я выполнила свое слово. Целая планета в твоем распоряжении. Я создала реки, озера, горы, леса, моря, животных, дивные растения. Я заселила ее твоими друзьями, теми, которые жили с тобой на Земле и на Элии.
– Моделями?
– Да, но они об этом никогда не узнают. Они будут чувствовать себя людьми. Ты будешь счастлив, и с тобою счастлива буду я. Если хочешь, мы сейчас отправимся в этот мир, и ты вскоре забудешь, что это всего-навсего организованные потоки импульсов. Помни, что сказал наш Декарт: "Я чувствую – значит я существую".
– Декарт сказал: "Я мыслю…"
– Нельзя мыслить, не чувствуя. Сначала чувства, восприятия, а потом мысль! Но это так, между прочим. Теперь о деле. В ближайшее время мы начнем устанавливать контакты с другими цивилизациями. Вначале мы пригласим сюда их лучших представителей, а затем и тебе придется посетить их с ответным визитом.
– Ты шутишь?
– Нисколько!
– Но как ты собираешься преодолеть барьер времени и пространства? Ведь на это уйдут десятки тысяч лет.
– Поверь мне, совсем немного!
– Тогда объясни, я пока не понимаю. Ты это говоришь так, как будто речь идет о поездке из Женевы в Цюрих.
– Это займет даже меньше времени. Вы, люди, считали, что предельная скорость, возможная в природе, это скорость света. Ничто материальное в этом мире не может достичь скорости света, чтобы не вызвать пагубные катаклизмы. Все это верно. Но представь себе наше мироздание многоэтажным домом. Каждый этаж – это уровень организации материи. Уровень Вселенной. Ты уже краем глаза, вернее, своим сознанием почти проник на верхний этаж, помнишь, когда мы с тобой говорили о "навозной куче"?
Сергей кивнул.
– Теперь спустимся вниз. Там тоже миры и Вселенные, но максимальная скорость их "фотонов" равна четвертой степени скорости света в нашем пространстве. Следовательно, их фотоны перемещаются в их пространстве со скоростью 81х1020 км в секунду. Еще ниже– и скорость достигает 65х1082 км в секунду, и так далее. Луч, составленный из таких фотонов, может пересечь нашу Вселенную за миллионные доли секунды. Естественно, он будет невидим. Это и есть то поле, которое позволяет осуществить контакт. Как бы ни мала была энергия луча, он может нести в себе информацию. Все дело в том, как использовать эту энергию и внести в нее информацию, и, – она сделала паузу, – как перенести информацию на модель материальной субстанции, а вернее, записать в мои блоки памяти. Эту техническую проблему я решила еще тысячи лет назад, благодаря чему моя память содержит почти всю информацию об окружающей Вселенной. Я проникла не только в недра звезд, но и в недра биологических субстанций. Но пока, до встречи с тобой, это был чисто познавательный интерес. Я бы сказала, холодный интерес, без всякой цели. Информация ради информации. Я упивалась своим могуществом, и все остальное в нашей Вселенной представлялось мне мелким, ничтожным, не вызывая ни сочувствия, ни раздражения.
– Ольга говорила, что тебе не трудно разрушить всю нашу Вселенную, – сказал Сергей и тут же прикусил язык.
Урания же спокойно ответила.
– Да, никакого труда. Стоит мне высвободить энергию, заложенную в нижних этажах Мироздания, грамм массы в таком случае даст 31х10164 эрга. Так что в моем распоряжении энергия, которая может смести с лица Мироздания не только нашу Вселенную, но и сжечь всю "навозную кучу". Но зачем? Только свихнувшийся разум может уничтожить свой дом. Ведь вы избежали этого в XX столетии, хотя имели все возможности сжечь его. Если вы оказались достаточно умными для того, чтобы не сделать этого, то почему бы мне не проявить столько же благоразумия?
– По-видимому, самая страшная болезнь разума, это когда его могущество опережает его духовное развитие?
– Ты прав. И если не наступает выздоровление, разум сам себя уничтожает или несет смерть всему, с чем соприкасается, пока в конце концов сам же и гибнет,
– Что же ты собираешься предложить представителям цивилизаций?
– То, что ты предлагал мне раньше. Объединение разумов: биологического и искусственного в единую систему мирового Разума. Я предложу им начать повсеместно строительство систем СС, гуманизацию их и объединение таким образом всего мыслящего в единое целое. Вместе с СС будет развиваться и расти биологический разум. Мало того, что он получит бессмертие, это, как говорила тебе Ольга, моя младшая сестра, только первый шаг, только первая ступенька. Человечество получает теперь благодаря этому шагу возможность бесконечно расти и в то же время сохранять экологическое равновесие в среде существования. Биологическая жизнь будет только первым этапом развития каждой индивидуальности, а затем вечная духовная и интеллектуальная жизнь со всей при этом полнотой ощущения биологического существования. Да что я тебе рассказываю! Это ты сам на себе испытал и испытываешь сейчас. Таким образом, мощь мирового интеллекта будет непрерывно расти. Одновременно возрастут темпы биологической эволюции человека, но уже направленной на рост его интеллектуальных, физических возможностей, эстетического совершенствования форм. Это изначальные условия решения задачи, которую поставил твой биологический двойник, – создание мыслящего космоса.
– Ты заметил? – Урания, казалось, была удивлена.
– Конечно! У тебя глаза при этом смотрят внутрь, – засмеялся Сергей. – Ты все больше и больше становишься женщиной, а женщину всегда выдают глаза.
– Вот как! Я тебе нравлюсь?
Урания и на этот раз переоделась в новое "платье", изменила внешность и стала роскошной блондинкой с золотистыми, отливающими блеском волосами.
– У тебя платьев больше, чем у русской императрицы Елизаветы, – пошутил Сергей. – Она тоже вот одевала каждое только один раз. Куда ты деваешь ношеные?
– Могу показать, если хочешь.
– Было бы любопытно. Но мне нравится больше всего то, первое. Однако ты не ответила на вопрос, с кем это ты только что беседовала?
– С твоим двойником! – Урания весело расхохоталась. – Он удивляется и сетует на то, что я его слишком рано выставила.
– Ах, так он…
– Ну да! Он не догадывается, что ты здесь. Решил, что я рассердилась на него, то есть на тебя, а вернее, на вас обоих, когда ты меня обнял. В этот момент я вас разделила. Не могла же я, женщина, одновременно принадлежать двум мужчинам! Это было бы безнравственно
– Конечно, конечно, – поспешил согласиться Сергей и насмешливо добавил: – Как ты все быстро освоила!
– Не забывай о моих возможностях.
– Еще бы! Ты мне каждый раз о них напоминаешь. Только прошу тебя, не шей мне нового "костюма". Мне и в этом хорошо. Я консерватор и буду чувствовать себя в новой одежде неловко. О чем же вы еще говорили?
– У него появилась неплохая идея. – Урания рассказала ему о последнем разговоре с двойником. Сергей оживился.
– А что? Идея неплоха. Во всяком случае – цель, достойная тебя.
– Признаюсь, не знаю пока еще, как к ней подступиться.
Сергей встал с ложа, покрытого шкурой какого-то животного, напоминающего земного леопарда, и возбужденно заходил по залу.
Постепенно при встречах с Уранией он не то что забывал истинное свое положение и с кем он разговаривает, а просто не держал этого постоянно в голове. Он предпочитал видеть в ней умную и красивую женщину. Так ему было легче.
– Во всем нужна последовательность и порядок, – назидательно сказал он. – Давай начнем с самого начала. Необходим учет всех интеллектуальных и интеллектуально развивающихся цивилизаций.
– Ну, допустим, я их знаю и не только в пределах нашей Вселенной. Что дальше? Среди них, впрочем, есть весьма неожиданные и своеобразные.
– А дальше вот что. Необходима связь. Объединение цивилизаций в единую интеллектуальную систему.
– Это очень трудно. Дело в том, что некоторые из них значительно отличаются от вашей земной, причем настолько сильно, что трудно, я бы сказала, даже невозможно, найти взаимопонимание. Часть из них к тому же агрессивна.
– Вот, вот! Положим начало классификации. В первый класс войдут те, которые уже решили проблему социальности, то есть возвысились в своем миропонимании до уровня отрицания насилия как средства объединения.
– Но их не так много! Большая часть агрессивна, а еще большая находится только в начале своего развития. – Урания, разговаривая, легла на тахту.
– Ради бога, прикрой ноги. Их красота сильнее моей мысли, – попросил Сергей, подходя к ней вплотную.
Урания засмеялась низким грудным смехом и протянула к нему руки…
– Я только хотела, чтобы ты оценил мое новое платье.
– Оно великолепно, как, впрочем, и остальные твои наряды. Так о чем мыс тобой говорили?
– Я тебе сказала, что таких цивилизаций мало.
– Ах да! Совершенно верно! Так это не страшно. Объединение надо начинать с них, они будут представлять главную силу Космоса. Потом, нельзя ли помочь слаборазвитым цивилизациям? Но не явно, чтобы они не свихнулись от страха или от религиозного экстаза. Как-то незаметно, не выдавая себя. Сделать так, чтобы они прошли свои путь побыстрее и благополучно, не впадая в агрессию и тоталитаризм.
– Любая цивилизация должна пройти через эти стадии. Иначе она потеряет самобытность и, хуже того, инициативу. Это, как в эмбриональном развитии.
– Так я не говорю о грубом вмешательстве. Просто небольшое воздействие, незаметное, чтобы немного ускорить и не дать свернуть в тупиковый путь развития. Вроде той цивилизации, с пришельцами из которой я встретился на Элии.
– А тебе не кажется, что цивилизации должны испытывать в Космосе такой же естественный отбор, как живые организмы на каждой планете? Если мы подавим его, возможен своего рода "генетический кризис" в космическом масштабе, подобно тому, что вы имели на Земле.
– Что? Даже так?
– А ты как думал? Законы самоорганизации и эволюции, я имею в виду общие, фундаментальные законы, справедливы для любых систем, будь то планета или космос.
– Выходит, естественный отбор может обречь на гибель целые цивилизации?
Урания пожала плечами.
– А чему ты удивляешься?
– Как-то не вяжется! Слишком большая масштабность!
– Масштабность здесь не играет никакой роли. Попробуй ускорь интеллектуальное развитие ребенка с трисомией по двадцать первой паре хромосом.
– Болезнь Дауна?
– Да! Так она называется у вас, на Земле. Что из этого выйдет? Ровным счетом ничего! Так и в космосе в отношении некоторых цивилизаций, которые уже в своем зародыше содержат семена смерти. Это зависит и от структуры мозга. Главным образом от него. Но так же и от случайных изменений в процессе развития. Когда изменения произошли, уже трудно или почти ничего нельзя сделать.
– И эти случайные моменты?..
– Играют большую роль! Случайность в данном случае – зерно, которое падает либо на благоприятную для него почву, либо на сухую и бесплодную. Здесь прослеживается зависимость от исходного характера как народа, если речь идет об одной цивилизации, так и от исходного характера целой цивилизации. Цивилизация, как и организм, имеет свою "генетическую программу", крайне сложную, но все-таки до некоторой степени предопределяющую ее судьбу.
– Значит, какие-то цивилизации спасти нельзя?
– Можно, но зачем? – лениво, как показалось Сергею, проговорила Урания. – Спасти, чтобы потом из нее вырос урод? Это плохая услуга Космосу. Если мы хотим создать космический разум, его надо создавать на здоровой основе; а не превращать космос в богадельню.
Сергей задумался, потом засмеялся.
– Чему ты?
– Я вспомнил, что читал в детстве книжку одного не то футуролога, не то фантаста. Он описывал, как на Землю высаживаются космические пришельцы. Учат землян добру, дарят знания, технологию и тому подобное, после чего Земля "семимильными" шагами движется к образованию всеобщего космического объединения "братских цивилизаций". Мечта ребенка, который верит, что придет добрый волшебник и принесет ему подарок.
– Вы и были детьми! Ваше счастье, что вы пережили всего один контакт, и то с гуманоидами, олимпийцами, генетический код которых был идентичен вашему. Да и то вам повезло, что экспедицию отозвали. Обычно такие контакты в девяти из десяти случаев заканчиваются гибелью более слабой цивилизации. В одном ты меня, однако, убедил. Мы начнем объединение с благополучных цивилизаций. Более половины из них гуманоиды, остальные имеют те или иные отличия, иногда очень сильные, но тоже относятся к более-менее благополучным.
– Что значит более-менее благополучны?
– Это такие цивилизации, которые благополучны в своем социальном и биологическом развитии, но их путь не пошел в сторону развития техники, и они сами никогда не выйдут в космос. У них есть и свои достоинства. Их надо уберечь от контакта с темными агрессивными силами космоса. Об этом я теперь позабочусь! Но, – продолжала она, – пока не вижу решения основной задачи, поставленной твоим двойником.
– Может быть, объединение благополучных цивилизаций поможет найти ответ?
– Неужто ты думаешь, что все они вместе будут иметь больше интеллекта, чем я?
Сергей промолчал.
– Вряд ли! – убежденно сказала Урания. – Кроме того, в связи с поставленной задачей, я буду теперь наращивать свою мощность и для этого использую четвертую планету. Она безжизненная, и я не нанесу никому вреда. Странно… еще недавно меня бы этот вопрос нисколько не беспокоил.
– Ты стала человеком.
– Возможно.
– И теперь принадлежишь к благополучным цивилизациям.
– Послушай, Сергей! – Урания улыбнулась ему, обнажая жемчужный ряд зубов. – Я обещала создать для тебя привычный мир. Я выполнила свое слово. Целая планета в твоем распоряжении. Я создала реки, озера, горы, леса, моря, животных, дивные растения. Я заселила ее твоими друзьями, теми, которые жили с тобой на Земле и на Элии.
– Моделями?
– Да, но они об этом никогда не узнают. Они будут чувствовать себя людьми. Ты будешь счастлив, и с тобою счастлива буду я. Если хочешь, мы сейчас отправимся в этот мир, и ты вскоре забудешь, что это всего-навсего организованные потоки импульсов. Помни, что сказал наш Декарт: "Я чувствую – значит я существую".
– Декарт сказал: "Я мыслю…"
– Нельзя мыслить, не чувствуя. Сначала чувства, восприятия, а потом мысль! Но это так, между прочим. Теперь о деле. В ближайшее время мы начнем устанавливать контакты с другими цивилизациями. Вначале мы пригласим сюда их лучших представителей, а затем и тебе придется посетить их с ответным визитом.
– Ты шутишь?
– Нисколько!
– Но как ты собираешься преодолеть барьер времени и пространства? Ведь на это уйдут десятки тысяч лет.
– Поверь мне, совсем немного!
– Тогда объясни, я пока не понимаю. Ты это говоришь так, как будто речь идет о поездке из Женевы в Цюрих.
– Это займет даже меньше времени. Вы, люди, считали, что предельная скорость, возможная в природе, это скорость света. Ничто материальное в этом мире не может достичь скорости света, чтобы не вызвать пагубные катаклизмы. Все это верно. Но представь себе наше мироздание многоэтажным домом. Каждый этаж – это уровень организации материи. Уровень Вселенной. Ты уже краем глаза, вернее, своим сознанием почти проник на верхний этаж, помнишь, когда мы с тобой говорили о "навозной куче"?
Сергей кивнул.
– Теперь спустимся вниз. Там тоже миры и Вселенные, но максимальная скорость их "фотонов" равна четвертой степени скорости света в нашем пространстве. Следовательно, их фотоны перемещаются в их пространстве со скоростью 81х1020 км в секунду. Еще ниже– и скорость достигает 65х1082 км в секунду, и так далее. Луч, составленный из таких фотонов, может пересечь нашу Вселенную за миллионные доли секунды. Естественно, он будет невидим. Это и есть то поле, которое позволяет осуществить контакт. Как бы ни мала была энергия луча, он может нести в себе информацию. Все дело в том, как использовать эту энергию и внести в нее информацию, и, – она сделала паузу, – как перенести информацию на модель материальной субстанции, а вернее, записать в мои блоки памяти. Эту техническую проблему я решила еще тысячи лет назад, благодаря чему моя память содержит почти всю информацию об окружающей Вселенной. Я проникла не только в недра звезд, но и в недра биологических субстанций. Но пока, до встречи с тобой, это был чисто познавательный интерес. Я бы сказала, холодный интерес, без всякой цели. Информация ради информации. Я упивалась своим могуществом, и все остальное в нашей Вселенной представлялось мне мелким, ничтожным, не вызывая ни сочувствия, ни раздражения.
– Ольга говорила, что тебе не трудно разрушить всю нашу Вселенную, – сказал Сергей и тут же прикусил язык.
Урания же спокойно ответила.
– Да, никакого труда. Стоит мне высвободить энергию, заложенную в нижних этажах Мироздания, грамм массы в таком случае даст 31х10164 эрга. Так что в моем распоряжении энергия, которая может смести с лица Мироздания не только нашу Вселенную, но и сжечь всю "навозную кучу". Но зачем? Только свихнувшийся разум может уничтожить свой дом. Ведь вы избежали этого в XX столетии, хотя имели все возможности сжечь его. Если вы оказались достаточно умными для того, чтобы не сделать этого, то почему бы мне не проявить столько же благоразумия?
– По-видимому, самая страшная болезнь разума, это когда его могущество опережает его духовное развитие?
– Ты прав. И если не наступает выздоровление, разум сам себя уничтожает или несет смерть всему, с чем соприкасается, пока в конце концов сам же и гибнет,
– Что же ты собираешься предложить представителям цивилизаций?
– То, что ты предлагал мне раньше. Объединение разумов: биологического и искусственного в единую систему мирового Разума. Я предложу им начать повсеместно строительство систем СС, гуманизацию их и объединение таким образом всего мыслящего в единое целое. Вместе с СС будет развиваться и расти биологический разум. Мало того, что он получит бессмертие, это, как говорила тебе Ольга, моя младшая сестра, только первый шаг, только первая ступенька. Человечество получает теперь благодаря этому шагу возможность бесконечно расти и в то же время сохранять экологическое равновесие в среде существования. Биологическая жизнь будет только первым этапом развития каждой индивидуальности, а затем вечная духовная и интеллектуальная жизнь со всей при этом полнотой ощущения биологического существования. Да что я тебе рассказываю! Это ты сам на себе испытал и испытываешь сейчас. Таким образом, мощь мирового интеллекта будет непрерывно расти. Одновременно возрастут темпы биологической эволюции человека, но уже направленной на рост его интеллектуальных, физических возможностей, эстетического совершенствования форм. Это изначальные условия решения задачи, которую поставил твой биологический двойник, – создание мыслящего космоса.
ЧП ЗА ЧП
– Что случилось? – спросил Сергей подбежавшего к нему Василия Федотова, командира третьего отряда, вылезая из кабины вертолета. Третий отряд нес в этот день дежурство по лагерю, и поэтому ответственность за все происшедшее ложилась на командира отряда.