Лайл Гэвин. С мертвых не спросишь

   И он перешел на хриплый шепот:
   – Скажите, где оно.
   – Что вы имеете в виду? – тоже шепотом переспросил я.
   – Черт, вы прекрасно знаете. Где оно сейчас?
   – Можете меня обыскать.
   – Не валяйте дурака!
   Значит, примерный размер пакета они знали.
   – К сожалению, у меня нет никаких детских книжек, чтобы вас развлечь.
   Я ткнул наугад. Если они действительно разыскивали "Медвежонка Берти", больше не стоило прикидываться ничего не знающим. Но если их интересовало другое...
   Оказалось, другое. Фонарь приблизился ко мне, и что-то двинуло меня в челюсть. Я остался в кресле, но оно сдвинулось вместе со мной.
   – Я сказал – довольно валять дурака! Где оно?!
   Чуть отойдя после удара, я осторожно коснулся щеки. Кожа была цела, значит ударили меня не пистолетом, а кулаком – отлитым, не иначе, из лучшей крупповской стали.
   Второй голос взволнованно шепнул:
   – Тише!
   – Да к черту! Где это? – и снова удар, этот раз с другого бока – и не менее чувствительный.
   – Ради Бога! – взмолился второй. – Это наверняка у него в отеле или каком-то тайнике.
   Фонарь отдалился на шаг.
   – Слабак, – негромко буркнул первый. – Дешевка и слабак. За жалкие сто фунтов таскать с собой пистолет без лицензии. И после первого же выстрела смыться домой. Идиот.
   – Я отдал это большому жирному борову в конторе.
   – Макби? Ах ты гад...
   Фонарь качнулся в мою сторону. Я уперся в спинку кресла и выбросил ноги вперед. Удар наугад, видимо, угодил в бедро. Тип потерял равновесие, падая, схватился за спинку кресла, и голова его оказалась у меня на коленях. Я тут же рубанул его по шее, схватил за волосы и отшвырнул в сторону, пытаясь подняться. И тут на меня прыгнул второй.
   Кресло опрокинулось, к тому же я зацепил ногой журнальный столик и торшер. Если учесть, что при этом мы оба рухнули на пол, можно представить, какой раздался грохот. Он настолько ошеломил моего противника, что я успел вскочить первым несколько раз пнуть его ногой по ребрам. Он застонал и откатился в сторону.
   Схватил с пола фонарь, я осветил их обоих. Первый стоял на коленях, наклонившись вперед, как мусульманин на молитве, и держась руками за шею. Второй уже поднимался на ноги, когда звонок в дверь поверг его в ужас.
   – Входите, входите! – крикнул я, раздвинул плотные шторы и бросил фонарь на диван.
   Из-за двери донесся приглушенный голос:
   – Но у вас заперто!
   – Подождите, сейчас!
   Я впервые смог хорошенько разглядеть второго типа – молодого человека с узким лицом и длинными черными волосами в модной кожаной куртке.
   – Ну что, теперь поговорим при свидетелях? Вы этого хотели? – спросил я.
   Но он молчал, опершись о край дивана. Тогда я осмотрел второго. Крупный и плотный мужчина был в моем возрасте или немного постарше. Один карман спортивного пиджака синего твида оттягивало что-то тяжелое. Я протянул руку, извлек оттуда "вальтер" и сразу же почувствовал себя в собственном доме гораздо более непринужденно.
   Не открывая двери, я спросил:
   – Кто там?
   – Мистер Нортон. Я говорю с мистером Кордом?
   Подозрительный старый хрыч жил этажом ниже.
   – Да.
   – Значит вы уже вернулись?
   – Да.
   – Я слышал шум...
   – Приношу извинения, мистер Нортон, я опрокинул в темноте столик. Просто еще не проснулся...
   – Мистер Корд, нехорошо шуметь в такую рань.
   – Понимаю, мистер Нортон, и очень сожалею.
   – Ведь многие еще спят.
   – Да, знаю. Поверьте, мне очень жаль.
   Пауза, потом снова:
   – Я вынужден буду пожаловаться мисс О'Брайен.
   – Надеюсь, вы этого не сделаете, мистер Нортон.
   – Да еще всякие ужасы про вас в газетах, корреспонденты здесь под окнами...
   – Не верьте всему, что пишут в газетах, мистер Нортон. К тому же я снова уезжаю.
   В затянувшейся паузе откуда-то снизу донесся бой часов.
   – Это очень нехорошо.
   – Сожалею, мистер Нортон.
   И снова пауза.
   – Ну ладно...
   К бою часов прибавилось удаляющееся шарканье. Я прислонился к двери и перевел дыхание. Такое разговоры утомляют больше драки.
   В гостиной тип помоложе уже стоял, хотя с лица и не сошло тупое изумление, его старший напарник сидел в кресле, продолжая потирать шею и постанывать. Я показал ему пистолет.
   – Не заряжен, – буркнул он.
   Держа их на прицеле, я передернул затвор. Черт побери, в обойме действительно было пусто. Пришлось пройти в спальню и достал из тумбочки десантный нож. При этом я заметил, что ящики трюмо выдвинуты, и повсюду беспорядок после наспех сделанного обыска. Черт бы их побрал! Правда, шкатулка с документами оказалась в порядке. И к счастью, я не храню дома оружие, не считая коллекции старинных образцов на стене в гостиной. А уж рабочих документов и вообще никогда дома не держал.
   Вернувшись в гостиную, я показал незваным гостям нож.
   – Учтите, я им неплохо владею. А теперь убирайтесь.
   Старший медленно и неуверенно поднялся на ноги.
   – А пистолет?
   – Останется у меня как сувенир.
   Он хмуро смотрел на пистолет у меня в руке. Судя по обветренному краснощекому лицу, работал он на свежем воздухе. Будь пистолет заряжен, или будь передо мной лишь он один, я обязательно взглянул бы на его документы. Но только нож против двоих...
   Видя, что он замер в нерешительности, я сказал:
   – Взлом, проникновение в чужую квартиру с оружием... Слушай, я дарю тебе свободу на ближайшие пять лет. Хотя и зря.
   Он принял мой подарок довольно неохотно. Напарник помоложе оказался сговорчивее, не позабыв, однако, прихватить фонарь.
   В окно я видел, как они вышли из подъезда и направились к бордовому "ягуару". А пока очищали лобовое стекло от льда и снега, достал бинокль и успел записать номер.
   Теперь я готов был присоединиться к мистеру Нортону и доспать – но приходилось помнить об угрозе вездесущей прессы. Понадобилось пять минут, чтобы собрать разбросанные в спальне вещи и отобрать некоторые в чемодан. Подумав, я добавил к ним документы из шкатулки, записную книжку и кое-что еще. Потом прошел в ванную и умылся холодной водой. Обе щеки разукрасили здоровенные синяки, теперь в отеле придется как-то объяснять их появление.
   Уходя, я осмотрел дверной замок и в который раз зарекся сменить его на что-то понадежнее. Нечего сказать, хороший из меня консультант по безопасности, если не в состоянии помешать двум дилетантам – взломщикам проникнуть в собственную квартиру. С другой стороны, хватает же врачей, которые упорно продолжают курить!
   В принципе мои гости вполне могли поджидать где-то за углом, чтобы проследить за мной, но бордовый "ягуар" на глаза не попадался. Возможно, они еще не пришли в себя, или просто не ожидали, что я отправлюсь погулять. Так что, купив на Инглэнд-Лейн утренние газеты, к восьми я вернулся в отель к завтраку.
   Правда, газеты мне понравилось куда больше завтрака. В Аррасе полицейским удалось найти следы еще двоих британцев, которые до нашего с Фенвиком прибытия торчали в кафе неподалеку, а потом сразу исчезли из города. Власти очень хотели бы по-дружески побеседовать с месье Кордом, при этом уверяя, что он вне всяких подозрений и тому подобное.
   Как бы не так! Я бы не против с ними побеседовать, но только когда раздобуду хоть какие-то факты и объяснения. История с двумя бандитами смахивала на правду, но меня она не интересовала. Главное – эта версия отвлекала внимание от меня. Для прессы из важной и загадочной фигуры я превращался во второстепенную, тем более корреспондентам не удалось найти ни меня самого, ни какой-либо обо мне информации. Новость – то, что мы о ком-то узнаем. Если узнать нечего – какая же это новость, верно?
   Несомненно.
   После завтрака я сел на телефон и прежде всего связался со своей телефонной службой. Там накопилась целая масса сообщений. Конечно, всяческая пресса, Джек Моррис просил позвонить ему по служебному телефону, Дэвид Фенвик – брат или какой-то родственник – оставил телефон с просьбой связаться; один клиент, которого я консультировал по организации безопасности в офисе, отказывался от моих услуг и просил ему больше не звонить. И это только начало! Когда стали известны первые результаты деловой поездки Джеймса Корда во Францию, спрос на меня резко пошел вниз...
   Но неужели лучше оказаться во французской следственной тюрьме?
   Я полагал, что Макби живет не в Лондоне, а где-то за городом, в поместье, однако по телефонному справочнику обнаружил, что он занимает престижный дом на Бишопс-авеню. Престижными на этой улице можно считать все дома подряд, если забыть, что именно там обитает половина всех мошенников, предстающих в Лондоне перед судом.
   По указанному номеру ответил женский голос. Жена или экономка – в том районе до сих пор встречаются экономки – но меня это вполне устраивало. Я небрежно бросил:
   – Сержант Харрис из полиции Кента. Мы нашли брошенный автомобиль. Хотел бы уточнить, вам принадлежит бордовый "ягуар" номер...
   Женщина была явно озадачена.
   – Да, это один из автомобилей мистера Макби, но он должен быть в гараже. Ночью его действительно не было на месте, но... Если хотите, я схожу проверю.
   Да, явно экономка.
   – Не утруждайтесь, видимо произошла ошибка.
   – Вы не хотите поговорить с самим мистером Макби?
   Что я теряю? Что он мог мне сделать?
   Макби взял трубку – сильный, уверенный в себе большой босс.
   – Пол Макби слушает.
   – Доброе утро, сэр. Вам принадлежит автоматический пистолет "вальтер" 38 калибра, под 9-миллиметровый патрон?
   – Мне... что? Я думал, вы по поводу автомобиля.
   – Прошу ответить, сэр. – Ничего, пусть немного попотеет от страха – при его весе это полезно.
   – Что? Я... Почему... Я тут при чем?
   – Привет, старина. Джеймс Корд – не забыл еще меня?
   Во время долгой паузы Макби пришлось срочно восстанавливать прежний нахрап. Потом он хмуро буркнул:
   – По полицейского играешь? За это можно привлечь к ответственности.
   – А как насчет твоих ребят? Взлом квартиры, незаконный обыск, насилие над честными гражданами, да еще незаконное владение оружием. Шутки шутите?
   – Ты ничего не докажешь, – поспешно заявил Макби.
   – Нет, докажу. Квартира все еще стоит вверх дном; я могу опознать обоих и машину, а твоя экономка подтвердит, что "ягуара" ночью не было в гараже. Тот, что помоложе, сразу расколется. И тебя объявят в подстрекательстве.
   – Нужно поговорить, – немного помолчав, буркнул Макби.
   – Мы и так говорим. И слышимость вполне приличная.
   – Что ты собираешься делать?
   – Собираюсь услышать от тебя, во что я вляпался.
   – Нет, – отрезал Макби после долгой паузы.
   Я был буквально потрясен.
   – Ты сильно рискуешь.
   – Возможно. Но ты не пойдешь в полицию. Я достаточно разбираюсь в людях – иначе как бы зарабатывал деньги? Короче, приглашаю к себе. Просто сыграть в карты.
   Теперь молчал и думал я. И наконец сказал:
   – То, за чем охотились твои ребята, лежит в банке. Так что повторять попытки не советую. Был бы у меня с собой пистолет, дело непременно попало бы в полицию.
   – Я эту штуку у тебя куплю. И за ценой не постою.
   – По-моему, это Фенвика.
   – Фенвик мертв. И вещь принадлежит нашему отделу.
   – Я подумаю.
   – Нам все равно нужно поговорить – возможно, в общих интересах.
   – Поговорим, когда мне будет что сказать. К тому же у меня свои интересы.
   Макби громко хмыкнул – все тот же нахрапистый большой босс.
   – С такими интересами не разбогатеешь.
   – Зато не загремишь в тюрьму, – отрезал я и бросил трубку.
   Похоже, путь к золотой жиле был для меня закрыт. Этот говнюк был прав, что я не стану обращаться в полицию – явно судил по моему поведению в Аррасе. И все-таки он шел на риск. Или, быть может, выбирал наименее рискованный вариант?
   В который раз я взял в руки "Медвежонка Берти" и внимательно рассмотрел обложку. Изображенный на ней медведь все больше мне напоминал Пола Макби, только обросшего бурой шерстью.
   – Не знаю, почему кому-то так невтерпеж с тобой встретиться...

7

   Оскар мог появится в своем офисе лишь после десяти, поэтому я решил пока повнимательнее изучить трофейный "вальтер". Звонки Джеку Моррису и Дэвиду Фенвику могли и подождать – вряд ли они смогут сообщить хорошие новости. Похоже, пистолет сохранился со времен войны – хотя сейчас такие тоже производят. Судя по отсутствию кислого запаха сгоревшего пороха, из него давно не стреляли. На тряпочке, которую я протащил через ствол, осталась только пыль – значит, последнее время его не чистили. Впрочем, тут я не специалист.
   В начале одиннадцатого я позвонил Оскару.
   – Ты все еще на свободе? – бодро удивился он.
   – Да, более-менее. Кого-нибудь уже послали во Францию?
   – Нет, но сегодня я сам туда собираюсь.
   – Очень хорошо. Узнай в полиции, из какого пистолета стреляют – в газетах об этом ни слова.
   – Ты думаешь, они знают?
   – У них есть гильза. Остальное можно определить по следам от бойка и выбрасывателя.
   В его голосе звучало сомнение.
   – Ладно, попытаюсь поговорить. Но разве я тебе не советовал прекратить самодеятельность?
   – Мне просто интересно. Кстати, среди твоих клиентов нет Пола Макби?
   – Нет.
   – Но ты знаешь, о ком я?
   – Он самый богатый партнер страхового отдела Фенвика.
   – Последнее время ты с ним не общался?
   – Я – нет. Но кое с кем он тут беседовал. А что?
   – Он прислал двух абсолютных дилетантов, чтобы они меня обработали. Значит, считает, что у меня есть что-то не мое.
   – Понимаю. Ты подозреваешь... Но ты же не читал французских газет. В "Монд", например, приведено довольно точное твое описание. Включая коричневый бумажный пакет – как ты объяснил французам, подарок другу в Париже.
   Оскар помолчал, давая мне возможность переварить услышанное, потом уже суше продолжил.
   – Как ни странно, я продолжаю блюсти твои интересы. К тому же, если помнишь, я тебе советовал пока не появляться дома.
   – Спасибо, Оскар. Передай в Аррас от меня привет полицейскому инспектору.
   Еще один пункт программы выполнен – на этот раз с отличным результатом. Теперь можно бы отправиться в поместье Кингскэт, но оставался еще звонок Дэвида Фенвика, который не давал покоя. Хотя скорей всего родственник убитого просто хотел рассчитаться со мной по заслугам.
   С новыми телефонными номерами сплошь из цифр не сообразишь, в какой район Лондона звонишь. Чтобы выучить их наизусть, жизни не хватит.
   Ответил женский голос:
   – Кендэлл.
   – Могу я говорить с мистером Дэвидом Фенвиком?
   – В такое время, разумеется, нет.
   – Вот как? – В чем дело, черт возьми? – Прошу прощения, мне передали сообщение с просьбой позвонить по этому номеру мистеру Фенвику, и я даже не знаю, куда звоню...
   – Харроу Скул, пансион Кендэлл. Дэвид должен был указать это в своем сообщении. Он сможет поговорить с вами после четырех пятнадцати.
   – Прошу прощения за беспокойство, я перезвоню.
   – Одну минуту – это имеет отношение к смерти его отца?
   – Возможно, но пока не знаю. Мне просто передали сообщение с просьбой позвонить.
   – Но вы, наверное, были связаны с его отцом.
   – Да, – хмуро буркнул я. – Его убили при мне.
   – Ах вот как! – Пауза. – Выходит, вы тот самый...
   – Выходит, так.
   – Подождите, не кладите трубку. Только что пришел муж, полагаю, он захочет с вами поговорить...
   Снова последовала пауза, сквозь шум чуть слышно пробивались голоса на другом конце провода. Наконец в трубке послышался мужской голос:
   – Говорит Джон Хоторн. Мистер Джеймс Корд? – Голос был неторопливым, уверенным и все же несколько напряженным. Возможно, он не любил разговаривать по телефону.
   – Да, это Корд.
   – Я знаю, что Дэвид Фенвик вам звонил – он советовался со мной по этому поводу.
   – Да?
   – Я знаю, что он хочет с вами встретиться. Я этого намерения не одобряю, но Дэвид настаивает.
   – Да-да. – Просто замечательно я разговаривал по телефону, нечего сказать.
   – Вы не могли бы перед встречей с Дэвидом предварительно поговорить со мной? Скажем, в половине четвертого.
   – Думаю, смогу.
   Поездка в графство Кент откладывалась. Нечего и думать съездить вначале в Кингскэт, потом успеть в Харроу... И все-таки какой-то шаг вперед. И наконец нашелся кто-то, кому действительно необходимо со мной встретиться. Естественно, я не имею в виду разные официальные учреждения.
   – Я, конечно, не хочу вмешиваться в чужие дела, вы понимаете, но в сложившейся ситуации...
   – Понимаю, мистер Хоторн. Вы руководите пансионом, верно?
   – Да.
   – Можно задать один вопрос? Меня немного удивило, что мальчик сейчас не дома.
   Последовала пауза.
   – Да, конечно. Вчера мы отправили Дэвида домой – но вечером он вернулся. Ну, здесь мы по крайней мере как-то постараемся его занять...
   – В его положении это самое лучшее. Значит, в половине четвертого?
   На этом наш телефонный разговор закончился.
   Распаковав прихваченный из дома чемодан, я сменил строгий темно-синий костюм на кремовый спортивного покроя, надел свежую рубашку, подобрал галстук в тон – и после этого счел себя готовым к звонку Джеку Моррису в Министерство обороны.
   Его не оказалось на месте, но секретарша попросила:
   – Одну минуту, мистер Корд.
   Куда-то сходив, она опять взяла трубку и куда холоднее сообщила:
   – Мистер Моррис хотел бы встретиться с вами как можно скорее.
   – Ну, он может угостить меня обедом. Спросите, где ему удобнее?
   Она опять отошла.
   – Он говорит, что черта с два позволит себе появиться на людях с такой сомнительной личностью. Приезжайте в половине первого, и он уступит вам половину своего бутерброда с сыром.
   – Передайте, пускай он подавится своим бутербродом.
   Все тем же холодным официальным тоном секретарша подытожила:
   – В половине первого, мистер Корд.
   И я, и ее начальник знали, что в назначенное время я непременно буду.
   Машину я оставил недалеко от Сент-Джонс-Вуд, там пересел в такси и поехал по Шансери-Лейн к банку, где вечно невозможно поставить машину. В своем сейфе я оставил книжку "Медвежонок Берти" и, немного подумав, взял оттуда один из своих пистолетов – небольшой аккуратный "маузер" 22 калибра. В следующий раз Макби будет более изобретательным, я не сомневался.
   Затем я обошел множество книжных магазинов, пока не приобрел одном из них точно такой же экземпляр "Медвежонка". Как же глупо я себя чувствовал, приобретая старого знакомого да еще уговаривая продавщицу завернуть его получше. Потом я неторопливо зашагал к Министерству обороны.
   Похоже, Министерству обороны принадлежит в Лондоне не меньше половины всех домов новой постройки. Здание, куда я вошел, было построено в тридцатые годы и, видимо, перешло к министерству еще во время войны. Глядя на необъятных размеров вестибюль и могучие каменные стены, казалось, что оно первоначально предназначалось для масонской ложи или какого-нибудь страхового общества.
   В окошке в центре вестибюля я получил разовый пропуск и вместе с пожилым сопровождающим отправился по кремовым с зеленым коридорам.
   С Джеком Моррисом мы знакомы с тех времен, когда я в чине капитана служил в этом же министерстве – правда, в другом здании. Должность Джека была тогда довольно таинственной – не в смысле особой секретности, а потому, что он имел отношение сразу ко всем подразделениям контрразведки: службе "DI5", особому отделу, иностранному отделу и ко всем прочим подразделениям, занимавшимся контрразведкой и работой с населением. До этого он был в "МI5" и занимался внешним наблюдением, однако долго продержаться на такой работе невозможно – как только лицо такого сотрудника примелькается, его либо увольняют, либо переводят на бумажную работу.
   Джек был невысоким, коренастым мужчиной лет шестидесяти, с приглаженными седыми прядями и рубленым лицом. На этом румяном фоне странно смотрелись очки в тонкой оправе. Когда я открыл дверь кабинета, он приветственно махнул рукой из-за заваленного бумагами стола.
   – Привет, бродяга – бери стул.
   В кабинете поместились еще два свободных стола зеленого сукна, с закругленными углами. Я прихватил от одного из них какой-то допотопный стул, придвинул его ближе и осторожно сел.
   Джек взял один из бутербродов, лежавших на столе, и пригласил меня присоединяться. Откусив от своего, он пробурчал:
   – Покажи-ка мне документы...
   – Какие? Права, на телефон, на плату за телевизор?
   Он прожевал и проглотил кусок.
   – Сам знаешь, какие.
   Я протянул ему разрешения на ношение оружия. Он мельком просмотрел выданное министерством, куда внимательнее – выданное в полиции. Затем поднял на меня глаза.
   – Наверно, я старею и глаза подводят. Не вижу я никакого "вальтера" калибром 9 мм.
   Я пожал плечами.
   – У меня такого нет.
   Он усмехнулся.
   – Ну вот, ты сам признаешь. Наверное, жаль было выбрасывать его в водосточный колодец?
   Он снова усмехнулся и откусил от бутерброда.
   – Если ты знаешь, что пистолет был мой, придется попросить включить его в одно из этих разрешений, – сказал я.
   – Да, такой пистолет недавно нашли в Аррасе. Французские коллеги обратились в Скотленд-Ярд с просьбой установить его владельца и при этом намекали на тебя. Как тебе это нравится?
   Да, контакт с Джеком оказался очень полезным. А он продолжал:
   – То, что пистолет твой, не доказано – пока.
   Приятно слышать. Хоть ничего иного я и не ожидал, никогда и ни в чем нельзя быть уверенным абсолютно.
   Джек встал из-за стола, потянулся и крякнул от удовольствия. Одет он был довольно просто и отнюдь не модно: костюм в мелкую клетку, рубашка в ромбик, коричневые башмаки и клубный галстук – понятия не имею, какого клуба.
   – Я знаю, почему ты разъезжал по Франции с оружием без разрешения, – он ткнул в мою сторону бутербродом с ветчиной. Во Франции твои разрешения – пустые бумажки, а получить французские тебе слабо. Поэтому ты прихватил с собой пистолет, по которому не установишь его владельца. Я тебя даже не спрашиваю, где ты его достал, чтобы тебе не врать напрасно. Однако...
   – Все происходило не у нас.
   Он пристально взглянул на меня и кивнул.
   – Существенное замечание. Но во Франции все газеты называют тебя владельцем найденного пистолета, то же самое могли бы написать и наши, не будь у нас закона об ответственности за клевету. Насколько я знаю, никто из здешних репортеров не догадался поинтересоваться твоим разрешением на ношение оружия. Мы такой информации не дадим, я постарался добиться того же от полиции. Но множество людей об этом знает – хотя бы в твоем тире, например. Как только эти сведения появятся в газетах, нас спросят, почему мы выдаем разрешения на ношение оружия людям, которые отправляются потом во Франции изображают из себя Джеймсов Бондов, незаконно используя "вальтер". Ты представляешь ситуацию, бродяга?
   – Почему ты все время называешь меня бродягой?
   Джек задумался.
   – Привычка... Обычно я так называю только тех, кто мне симпатичен. – Он снова сел за стол и занялся бумагами. – Когда в последний раз мы тебя приглашали поработать телохранителем?
   – Когда приезжали ливийцы по нефтяному соглашению.
   – Значит, прошлой осенью. И в обмен на не слишком сложную работу ты получил разрешение на целый арсенал. Зачем тебе все эти пистолеты? И разрешения на них?
   Окна в кабинете были закрыты наглухо, в перегретом пыльном воздухе тянуло дымом трубочного табака. Это дух государственной службы. Воздух этот явно готовится на каком-то секретном заводе под Лондоном и потом подается по трубам во все правительственные здания. Обратите в метро внимание на трубы, проходящие по подземным тоннелям. Этот воздух полезен. Достаточно им подышать, и вы перестанете сердиться или жалеть – все вам станет одинаково безразличным. В этом воздухе вы никогда не покинете этот свет – просто будете выцветать, словно надпись чернилами на позабытой всеми папке для бумаг.
   Я глубоко вдохнул, ощущая знакомый упоительный аромат, и медленно выдохнул. Мне нечего было ответить, так что я только молча пожал плечами.
   Джек отхлебнул кофе из массивной фаянсовой чашки и откинулся на спинку кресла.
   – Зачем тебе эти заграничные вояжи, бродяга? Ты неплохо зарабатываешь консультациями по безопасности, верно? Так не лучше ими и ограничиться?
   – Это целых три вопроса, и вряд ли я смогу ответить хоть на один. – Я встал и взял один из его бутербродов. Как он и обещал, бутерброд был с сыром, и хлеб вполне нормальный – наверное, бутерброды готовит ему жена. – Мой адвокат твердит то же самое.
   – У тебя еще есть адвокат? Удивительно! Но зачем платить за его советы, если ты им не следуешь?
   Я снова сел.
   – Какова сейчас ситуация в целом? Я имею в виду расследование по убийству Фенвика.
   Джек склонился над столом.
   – В Скотланд-Ярде запросили на него материалы – и на тебя тоже. Следователи в Аррасе считают это чисто английским убийством, совершенным во Франции. Сейчас их заботит формальная стороной дела – нарушение порядка ввоза оружия.
   – Может быть, они и правы. И что мне теперь делать?
   – Старайся поменьше мелькать в газетах. Считай, у тебя испытательный срок.
   – Спасибо, Джек. Тебе, наверное, это до смерти надоело.
   – Чем ты сейчас занимаешься? – спросил он.
   – Задаю кое-кому кое-какие вопросы.
   – Предоставил бы это профессионалам.
   – Ну, мы живем в свободной стране.
   – Слава Богу, не совсем так, – рассердился он. – Если тебе хотелось во всем разобраться, почему было не остаться в Аррасе?