Лаймон Ричард. Поведай нам, тьма

   — Как друг, — проронил Чед, пригубив стакан. От виски по телу разлилось тепло. — Если бы ты только знала, что творилось у меня в душе… все время приходилось притворяться.
   — Потому что ты любил меня?
   — Потому что любил и потому что хотел тебя. И так сильно, что чувствовал себя больным. А после того, как Джейка застрелили, мне стало еще хуже. У меня никак не шло из головы, что ты теперь свободна. Мы проводили так много времени вместе, утешая и поддерживая друг друга. Каждый раз, обнимая тебя, я едва преодолевал соблазн… попытаться что-нибудь сделать. Я возненавидел себя самого. Мне становилось все хуже и хуже. И я ушел.
   — О, Чед!
   — Рано или поздно…
   — Что?
   — Я, наверное, попытался бы тебя изнасиловать.
   Отпивая виски, она пристально смотрела на него темно-синими, бездонными глазами.
   — Может быть, и не стоило себя сдерживать.
   — Я не шучу.
   — Я тоже.
   — Что ты этим хочешь сказать?
   — Это не было бы изнасилованием, Чед. Учитывая то, как я к тебе относилась. Думаю, просто технически невозможно изнасиловать того, кто сам хочет близости.
   — Ты хотела меня?
   — Во всяком случае, вряд ли попыталась бы тебя остановить. — Губы ее печально искривились. — Ну а теперь жалеешь, что ушел?
   — Я всегда сожалел об этом.
   — Но не так сильно, как я, это уж точно.
   — Я бы так не сказал.
   — По крайней мере, ты знал почему ушел. Для меня же это выглядело так. таинственно исчез мой единственный на свете друг. Каждый день я ломала голову над этой загадкой.
   — Что ж, теперь ты все знаешь.
   — Теперь знаю, черт возьми!
   Осушив залпом стакан, Кори отвернулась и стала опускать стакан на стол. Но в самый последний момент стукнула им по столу и резко повернулась к Чеду с ярко горящими глазами:
   — Тебя убить мало! Думаешь, я страдала из-за того, что Джейк таскался с теми бабами? Да ты взгляни лишний раз в зеркало! — Голос ее дрогнул, глаза заполнились слезами, которые тут же хлынули по щекам. — Да будь ты проклят! Эгоистичный сукин сын! Как ты мог так поступить с другом, тем более с тем, кого, как ты утверждаешь, любил?
   Толкнув его в грудь, она отвернулась и сжалась в комок, обхватив голову руками.
   В растерянности Чед поставил стакан на стол и положил руку на содрогавшуюся спину Корин.
   — Не прикасайся ко мне! Убирайся отсюда!
   — Хорошо.
   Чед поспешил из гостиной. Но ее всхлипывания были слышны и в коридоре. Словно острые лезвия, кромсающие грудь. Закрывшись в комнате для гостей, Чед сел на кровать.
   Боже мой, что случилось?
   Ему казалось, что она все так хорошо принимает. Намного лучше, чем он ожидал. И вдруг, БАХ! Все шиворот-навыворот. Ничего не понятно.
   И что теперь делать? Я не могу уйти.
   Не могу и остаться. Она велела уходить.
   Сгорбившись, Чед тер руками лицо.
   Она не это имела в виду.
   Хочешь пари?
   Знал ведь, что такое может случиться.
   Давай одевайся и убирайся отсюда. Не стоило возвращаться.
   Чед поднял голову и несколько секунд рассеянно озирался вокруг, пока не понял, что одежду и рюкзак оставил во дворе.
   Что теперь?
   Как до них добраться, не попадаясь на глаза Корин?
   Никак не получится.
   Надо немного подождать. Возможно, она ляжет спать.
   И тогда до его слуха донесся слабый шум текущей воды. Вероятно, из ванной комнаты.
   Чед бросился к двери, приоткрыл ее и просунул голову в коридор. Дверь в ванную была закрыта.
   Идя по коридору, он не сводил с нее глаз. Когда звук воды оборвался, Чед скривился и, замедлив шаг, тихонько прокрался мимо двери. Через несколько шагов он услышал, как дверь открылась, но продолжал идти. Ему стало дурно и очень хотелось обернуться.
   Нет, не смей. Она прогнала тебя, а без вещей уйти невозможно.
   — Чед!
   Ее голос словно хватанул его за сердце.
   Он остановился и повернулся.
   Красные, припухшие от слез глаза, раздраженный кирпичного цвета нос, мокрые пряди волос, прилипшие ко лбу. Судя по тому, как ночная рубашка лежала на гладких бугорках ее грудей и отдувалась над сосками, Чед понял, что бюстгальтера больше не было.
   — Я как раз шел… чтобы взять рюкзак и вещи.
   — Нет, не надо.
   — Ты же сказала, чтобы я ушел.
   — Ты хочешь уйти?
   — Нет.
   Она медленно направилась к нему.
   — Забудь о всех тех ужасных вещах, что я тебе наговорила.
   — Я их заслужил.
   — Это потому, что мне так не хватало тебя. Ты причинил мне такую боль.
   Чед раскрыл объятия, и Корин шагнула навстречу и прижалась к нему.
   — Я никогда больше не обижу тебя, — прошептал он.
   — Ты уже не уходишь? — Ее теплое дыхание щекотало ему шею.
   — Если только не вышвырнешь меня.
   Кори крепко обняла его, затем разжала объятия и запрокинула голову. Он поцеловал ее в мягкие открытые губы, вбирая в себя ее дыхание. Она застонала и изогнулась.
   Когда пенис начал напрягаться, упираясь ей в живот, Чед быстро шагнул назад и отвернулся.
   — Почему бы мне не помочь тебе прибраться после вечеринки?
   Неожиданно он спиной почувствовал тепло ее тела.
   — Это может подождать до утра. — Руки Корин медленно опускались, гладя через мягкую ткань его грудь, живот и бедра, а затылок через густые волосы ласкали ее поцелуи. Груди так сильно прижались к его спине, что он услышал не только тяжелое участившееся дыхание, но и глухие удары ее сердца.
   — Корин, — произнес он, задыхаясь.
   — А?
   — Тебе… не надо этого делать.
   Она ничего не ответила. Руки ее продолжали ласкать его через халат, с каждым разом подбираясь все ближе к паху. Пояс развязался, и халат слегка распахнулся. Когда ее руки нырнули внутрь и заскользили по животу, полы разошлись еще шире.
   — Тебе не обязательно…
   — Ты еще любишь меня?
   — Я всегда буду…
   — Тогда молчи. — Корин сбросила халат с его плеч, и, если бы не прижимала его телом, тот уже упал бы. Она продолжала гладить его по груди, затем руки ее скользнули ниже. Дрожа от возбуждения, Чед завел руки за спину, нащупал край ее ночной рубашки, приподнял его и стал ласкать гладкую теплую кожу ягодиц. Пальцы непроизвольно сжались на упругих холмиках, когда ее рука нежно обвилась вокруг его члена, скользнула по нему вниз и легонько стиснула мошонку.
   Затем она убрала руку и отступила назад. Халат упал на пол, и Чед обернулся.
   Сняв через голову и сбросив на пол ночную рубашку, Кори застыла на месте, пристально глядя на Чеда. В ее глазах сверкал какой-то безумный огонек, рот приоткрылся, грудь раздувалась мехами, дыхание было шумным и прерывистым. Протянув вперед руки, она взяла его за запястья и подвела обе его руки к своим грудям. Лаская гладкую и нежную кожу, Чед чувствовал, как дрожит ее тело. Когда же он провел большими пальцами по соскам, Кори вздрогнула, ахнула и отбросила его руки. Широко разведя их в стороны, она подалась вперед и остановилась, когда в живот ей уперлась головка пениса, а соски коснулись его груди. Затем, медленно раскачиваясь из стороны в сторону и глядя ему прямо в глаза, она стала тереться об него.
   — Ты так… себе представлял это? — прошептала она сиплым голосом с придыханием.
   — Даже близко не мог себе представить подобного. То, что ты сейчас делаешь, просто невообразимо.
   Она продолжала раскачиваться, и Чед почувствовал, что оставляет на ее животе влажную скользкую дорожку.
   Продолжая удерживать его руки разведенными в стороны, Кори подняла их над головой, потянула вниз и осталась стоять, а Чед опустился на колени. Когда его губы коснулись живота, она отпустила его запястья, и он начал гладить тыльную сторону ее бедер.
   Держась за его плечи, Кори широко расставила ноги и начала медленно садиться, скользя по его груди внутренней стороной бедер. Волосы между ними, казалось, повлажнели. Она стала опускаться медленнее, плотно прижимаясь к нему животом, а его руки все крепче сжимали ее ягодицы. Когда его лицо оказалось между двумя холмами грудей, он повернул голову и поцеловал ускользающий из-под губ сосок одной из них.
   Корин опускалась все ниже, принимая Чеда в себя. Она была тугой, скользкой и глубокой. Опускаясь все ниже и ниже, она, казалось, засасывала его внутрь. Затем их лица оказались на одном уровне, и губы слились в поцелуе.
   — Добро пожаловать домой, — прошептала она.

Глава 6

   Собрав вещи, Говард подошел к окну своей квартиры на втором этаже и посмотрел вниз. Среди нескольких машин, припаркованных у края тротуара, «Форда» Ланы не было.
   Пустынная и безлюдная дорога убегала вдаль, мрачно бледнея под уличными фонарями и чернея в тени деревьев.
   Не хотелось выходить туда.
   Не хотелось оставлять безопасную комнату и высовывать нос на улицу среди ночи Бог знает с кем и Бог весть за чем.
   Однако он дал слово.
   И Анжела на него рассчитывает. Нельзя подводить ее.
   Но и доктора Дальтон он не собирался обманывать.
   Следовало позвонить ей сразу же, как только вошел в квартиру, а он лишь подумал об этом. Думал и когда переодевался, и когда паковал вещи.
   Все откладывал.
   Настоящий трус — испугался прослыть доносчиком.
   Подожди еще немного, и, наверное, станет слишком поздно. Появится Лана, а вместе с ней и отговорка, чтобы вообще не звонить.
   Вероятно, уже и так было слишком поздно беспокоить Корин. Позвони он раньше, она, возможно, еще успела бы подъехать, чтобы перехватить группу, остановить их.
   Может быть, он еще не опоздал…
   Говард обошел вокруг кровати, взял приглашение на вечеринку, присел у тумбочки и дрожащими руками развернул бумагу. Внизу, под адресом и указаниями, как лучше добраться, стоял номер телефона.
   Звонить?
   Ей обязательно надо сообщить.
   Наверное, попросит задержать их. Доехать сюда можно минут за десять, не больше. А я мог бы что-нибудь придумать, чтобы заставить их подождать. Например, сказал бы, что надо в туалет. И тогда просто сидел бы там, пока она подъедет.
   Говард посмотрел на часы. Без двадцати пяти два. Больше часа прошло, как все они покинули ее дом. Наверное, уже спит.
   Так надо разбудить.
   А возможно, еще и не ложилась. Говорила же что-то о первых петухах, о том, что будет полуночничать с тем парнем, который так неожиданно нагрянул. 
   Деверь. 
   Боже, оказывается, она была за кем-то замужем. Вдова. Может, поэтому и казалась такой одинокой. Наверное, еще в трауре или что-то вроде этого.
   Говард понял, что мысли его разбредаются. Лучше позвонить, пока не слишком поздно. Лана могла появиться в любую минуту.
   Он взял телефон с тумбочки, поставил на колени и снял трубку. В ухе зазвенел зуммер.
   Взгляд застыл на номере, напечатанном на приглашении, сердце колотилось. 
   Давай! 
   В попытке успокоиться, Говард глубоко вздохнул. Затем быстро набрал номер и стал напряженно вслушиваться в непривычно звучавшие короткие гудки.
   Что ей сказать?
   Только правду.
   Раздался первый длинный гудок.
   Вероятно, напугаю до смерти. Звонок среди ночи. Чего доброго, подумает, что кто-то умер.
   Представилось, как Дальтон сидит за столом на кухне. Услышав звонок, вздрагивает, возможно, даже проливает кофе. Отодвигает стул, встает, встревоженно глядит на того парня, Чеда: «Кто бы это мог звонить в такое время?» Подбегает к телефону. Был ли у нее на кухне телефон? Этого Говард не знал.
   Сколько уже было длинных гудков?
   По крайней мере шесть или семь.
   Восьмой, девятый.
   Ну, где же ты там?
   Даже если она спала, то первая пара звонков должна была разбудить ее. Уже вполне могла бы дойти до телефона.
   Двенадцать.
   А что тот парень, Чед? Неужели не может подойти к телефону?
   Возможно, они куда-то вышли.
   Возможно, ошибся номером.
   Может, это козни Батлера — не позволяет нам соединиться.
   Глупости! Вероятно, набрал не тот номер, и телефон трезвонит в пустом доме — хозяева в отпуску или где-то еще.
   Повесить трубку и попробовать перезвонить?
   Звонков, наверное, уже не меньше девятнадцати-двадцати.
   Говард положил трубку на рычаг и уставился на приглашение. Он был убежден, что набрал правильный номер, потому что внимательно следил за тем, на какую кнопку опускался палец. Может быть, на карточке записан неправильный номер?
   Стоп! Ее номер занесен в телефонную книгу, он и сам несколько раз ей звонил.
   Поставив телефон на пол, Говард сел на колени перед тумбочкой, приподнял стопку журналов на нижней полке и начал было вытаскивать телефонную книгу.
   Но его остановил автомобильный гудок.
   Приехали!
   Затолкнув книгу на место, Говард подбежал к окну. На улице появилась новая машина, но она не была похожа на «Гранаду» Ланы. У той на крыше не было багажника.
   «Но теперь есть, — понял он. — Должно быть, один из тех съемных, быстро устанавливаемых».
   На полке багажника не было ничего, кроме рюкзака и небольшого чемодана. Чемодан?
   Снова гудок.
   Это ты, Лана, здорово придумала. Хочешь разбудить весь квартал, да?
   Подбежав к кровати, Говард поднял рюкзак и просунул руки в лямки. По пути к двери похлопал по карманам джинсов. Ключи, бумажник, нож, чековая книжка, на всякий случай.
   Ничего не забыто?
   Блокнот с адресами?
   Но тут же вспомнил, что опустил его в рюкзак. Завтра надо будет как-то позвонить домой, чтобы родители не приехали напрасно в аэропорт. Может быть, когда будем заезжать в магазин за продуктами и всякой всячиной.
   Когда-то он уже порывался записать номер телефона доктора Дальтон в свой адресный блокнот, но передумал, опасаясь, что кто-нибудь мог увидеть. А потом — всякие глупые вопросы.
   Слабак. Большие дела, если бы кто и увидел.
   Бросив прощальный взгляд на телефон, Говард открыл окно, погасил свет и шагнул в коридор.
 
   Когда он подходил к машине, открылась правая передняя дверь. Появившийся оттуда Глен обошел машину и приблизился к Говарду.
   — Давай сюда, приятель, — сказал он и, взяв рюкзак, поднял на багажник и стал привязывать. Тем временем Говард наклонил голову и заглянул в салон.
   За рулем сидела Лана, рядом с ней Кит, на заднем сиденье — Дорис.
   — Порядок! — Глен похлопал по рюкзаку и поспешил на другую сторону машины.
   Говард открыл заднюю дверь, сел и захлопнул ее за собой.
   — Вот и хорошо, — произнесла Лана. — Забираем Анжелу и в путь.
   — К волшебнику страны Оз, — сострил Кит.
   Когда Глен опустился на переднее сиденье, машину качнуло. Затем громко хлопнула дверь.
   — Полегче, сломаешь, — буркнула Лана и нажала на педаль газа.
   Когда дом скрылся из виду, у Говарда внутри все похолодело и съежилось. Вряд ли он чувствовал бы себя хуже, если бы его похитили какие-нибудь террористы. Почти полная машина, но ни настоящего друга, ни союзника среди этих четверых.
   Станет полегче, когда подберем Анжелу.
   Хотя, если разобраться, она не больше, чем просто знакомая. Вне занятий они встречались крайне редко. И, во всяком случае, до сегодняшнего вечера их связывало лишь то, что на курсе они держались как-то особняком. Оба избегали общества, прикрываясь застенчивостью. Точно беглецы, опасающиеся погони. Будучи сходными в этом и осознавая это, они инстинктивно тянулись друг к другу — но так и не сблизились настолько, чтобы стать настоящими друзьями.
   Дорис тоже держалась в стороне, но по другой причине. Она считала себя выше других и не скрывала этого. Поэтому Говард едва выносил ее. А теперь ему предстояло провести с ней на заднем сиденье всю ночь…
   Может быть, Анжела передумает.
   Если она откажется, то и я не поеду.
   Говард выглянул из окна. Проезжали мимо университета. Вид старых знакомых строений, газонов и аллей против ожидания не подействовал успокаивающе. Наоборот, университетский городок выглядел удручающе. Воображение рисовало прячущиеся в кустах у дорожек фигуры, темные силуэты, скрывающиеся в пустых аудиториях, и он перевел взгляд на затылок Ланы.
   Хотелось, чтобы кто-нибудь заговорил. Тишина была гнетущей.
   Когда они свернули на 10-ю улицу и въехали в опустевший деловой район, Говард сам решил нарушить молчание.
   — А где живет Анжела?
   — Знаешь магазин «1000 мелочей» на Черри-стрит? — отозвалась Лана.
   — Угу.
   — Напротив букинистического, — пояснила Дорис. — Называется «Гэббиз».
   — О! — Говард заходил однажды в «Гэббиз», еще первокурсником. И с тех пор избегал этого района. — И она там живет?
   — Как раз над тем самым магазином, — уточнила Лана.
   — Боже мой.
   Как можно жить в таком месте, тем более не имея машины. А когда она допоздна засиживается в университетской библиотеке и ей приходится возвращаться домой одной?… Как только она не боится?
   — Ты бы видел типов, которые там крутились, когда мы ее высаживали, — заметил Кит.
   — Никакие они не типы, просто нуждающиеся люди, с которыми судьба обошлась…
   — Тогда усынови парочку. Что, слабо? Вон того, например. Возьми к себе домой.
   Говард сразу увидел, о ком шла речь: по тротуару еле передвигал ноги оборванный бородатый полупризрак, присосавшийся к бутылке, обернутой целлофановым пакетом. Несмотря на теплую ночь, на нем было пальто, а огромных размеров брюки волочились по тротуару.
   Лана повернула за угол, на Черри-стрит.
   В нише, у входа в ломбард, Говард увидел темную скрюченную фигуру.
   Машина медленно проехала мимо спящего бродяги, свернула к тротуару у магазина «1000 мелочей» и остановилась. Затем Лана посигналила.
   — Ты сдурела? — всполошился Глен.
   — Так, может, поднимешься за ней?
   — Спасибо, что-то не хочется. — И он начал поднимать стекло в своем окне.
   Окно рядом с Дорис было уже закрыто. Она протянула руку и вдавила кнопку замка. Кит посмотрел на нее.
   — Зачем ты это сделала? Ты же не боишься этих несчастных горемык?
   Дорис ничего не ответила.
   От следующего гудка Говард вздрогнул.
   — Она, наверное, услышала тебя еще в первый раз, — заметил Кит.
   — Все алкаши в округе тоже, — обронил Глен.
   — Ну и что? Они пьяницы, а не каннибалы.
   — Надейся, надейся, — пропыхтел Глен.
   — Дайте ей пару минут, — предложил Кит.
   Они стали ждать. Только окно Ланы оставалось открытым. Говарду очень хотелось, чтобы и она подняла стекло и заблокировала дверь. Неужели пребывание в таком месте не вызывает у нее ни малейшего беспокойства?
   Наверное, прикроет окно в рекордное время, как только вблизи появится какой-нибудь бомж.
   Один из них стоял напротив, через улицу, перед закрытым магазином спиртных напитков, соседствующим с «Гэббиз», и, по-видимому, наблюдал за ними. Стоял неподвижно, и только его правая рука через каждые несколько секунд взлетала к голове и стучала по виску.
   Повернувшись назад, Говард выглянул в заднее стекло. Позади машины вроде никого не было. Их сигналы, вероятно, разбудили пьянчужку у входа в магазин, но тот никуда не шел.
   — Будет лучше, если кто-нибудь поднимется посмотреть, в чем задержка, — в конце концов предложила Лана.
   — Ну как, Гаубица?
   Лана повернулась и посмотрела на него.
   — Не возражаешь? Ты знаешь ее лучше, чем мы.
   — Ну… — Говарду очень не хотелось выглядеть трусом в глазах Ланы.
   — Пожалуйста.
   — Конечно. А почему бы и нет?
   — Вот и молодец, — одобрил его Глен.
   Лана протянула руку над спинкой, указывая на магазин «1000 мелочей».
   — Там справа наружная лестница. Анжела вошла в дверь на самом верху.
   — Хорошо.
   Распахнув дверцу, Говард быстро глянул назад и, убедившись, что оттуда никто не приближается, шагнул из машины и захлопнул дверцу.
   Вход и витрины темного магазина были закрыты на ночь металлическими жалюзи. Сквозь грязные желтые шторки второго этажа сочился мутный слабый свет.
   Говард обошел машину сзади и прямо перед собой, в узком темном закутке между магазином и ломбардом, увидел лестницу.
   Пройдя тротуар, он остановился у первых ступенек и посмотрел вверх. Слишком темно, чтобы разглядеть кого-нибудь. Но назад дороги не было.
   И, глубоко вздохнув, Говард стал подниматься. Доски скрипели под его дрожащими ногами. Когда он опустил в карман руку и нащупал гладкую пластмассовую рукоятку складного ножа, стало немного легче.
   Только вряд ли он успеет его выхватить…
   Каждый раз, ставя ногу на очередную ступеньку, Говард ожидал наткнуться на что-то темное и отвратительное.
   Как может Анжела взбираться по этой лестнице ночью?
   Наконец он добрался до маленького балкончика наверху, постучал в сетчатую дверь и тихо позвал.
   — Анжела, это я, Говард.
   Тишина.
   Тогда он постучал еще раз.
   А что, если они послали меня по другому адресу? Решили подшутить, завезти дурачка в наихудший квартал города, заставить выбраться из машины и постучать в незнакомую дверь. Покатываются теперь со смеху.
   Нет, слишком они серьезно относятся к поискам сокровищ Батлера, чтобы тратить время на озорство.
   Щелкнул замок. Внутренняя дверь приоткрылась, но только самую малость. В узкую щель брызнул свет.
   — Убирайся. — Писклявый, с хрипотцой голос Мужской или женский — определить невозможно. Но наверняка не Анжелин.
   Так и подмывало развернуться и сбежать вниз по лестнице.
   — Здесь живет Анжела Лоуган?
   — Нет. Пошел на фиг!
   — Ладно. Я только подумал…
   Откуда-то из глубины квартиры донесся глухой стук. Словно удар ногой в стену или дверь.
   — Анжела!
   В ответ едва слышно прозвучало его имя.
   — Эй, почему вы говорите, что ее здесь нет?
   — Пошел ты…
   Кто это? Ее мать? Отец?
   Дверь стала закрываться.
   — Ее что, заперли? Я сейчас вызову полицию. Дверь остановилась. Щель теперь была не больше дюйма.
   Еще один глухой стук.
   — Говард. — Далекий, приглушенный голос. Что, черт возьми, здесь творится?
   Может, сбегать к машине и привести Кита и Глена? Они встретят насмешками. «Проблемы, Гаубица?» Кроме того, это, может быть, какие-то семейные дела, а ему не хотелось давать им лишний повод для насмешек над Анжелой.
   — Я только хочу переговорить с ней минуту. Если вы меня не впустите, клянусь, я вызову полицию.
   — Она занята.
   — Тогда я иду в полицию. — И Говард шагнул в сторону лестницы.
   Дверь широко распахнулась, заливая все вокруг потоком света. Открыл тощий, горбатый старик в одних боксерских трусах. За исключением лысого черепа, весь он кучерявился седой шерстью. Лицо лоснилось от пота, а глаза за толстыми линзами выглядели неестественно огромными.
   — Какого хрена ты достаешь меня среди ночи? Заходи, сопливый ублюдок.
   — Почему бы вам не… не разрешить ей подойти к двери?
   — Тебе она нужна, ты и заходи.
   — Ладно. — Говард придержал открытой сетчатую дверь, ожидая, пока старик повернется и заковыляет прочь. Он старался не смотреть на его горб, шишковатый и ощетинившийся волосами.
   За порогом его окатила горячая волна, пропитанная смрадом дешевых сигар. Позади хлопнула сетчатая дверь.
   Судя по внешности старика, Говард ожидал увидеть грязную берлогу. Мебель действительно была старой, но беспорядка не наблюдалось. Напротив, везде чистота и порядок. Если бы не ужасная духота и сизый вонючий сигарный угар, обстановка могла бы показаться даже приятной.
   Почему этот старый хрен не открывает окна?
   — Так и будешь торчать там? — жестом волосатой руки горбун пригласил Говарда следовать за ним.
   Еще один глухой удар. Из коридора в другом конце комнаты.
   — Угомонись, я иду.
   Войдя в коридор, они остановились у закрытой двери, из-за которой доносилось тихое жужжание. Возможно, вентилятор. Выходящий из-под двери электрический шнур тянулся вдоль плинтуса по коридору до удлинителя, уходящего в главную комнату.
   — Анжела?
   — Говард? — раздался голос из-за двери. — Тебе лучше… уйти.
   — Почему? — «Если бы она не хотела, чтобы я ей помог, то зачем выкрикивала мое имя?» — Что происходит?
   — Ничего. Просто уходи. Пожалуйста.
   — Это с этим сопляком ты сегодня шаталась?
   — Я же говорила тебе, это была студенческая вечеринка.
   — Он тебя трахал?
   — Нет!
   — Сука!
   — Никто не делал ничего плохого. — У Говарда помутилось в глазах от стыда и возмущения. И от смущения. Если бы этот тип знал, что произошло на самом деле…
   — Говард. Пожалуйста. Будет еще хуже. Уходи. Скажешь остальным, что я заболела.
   — Полюбуйся, до чего ты ее довел.
   — Скеррит, нет! Пожалуйста!
   Хихикая, старик отодвинул задвижку и открыл дверь.

Глава 7

   Пахнуло жаром. А еще крепким запахом пота и ментола.
   Шкаф светился красным светом.
   На полу, у ног Анжелы, жужжал не вентилятор, а калорифер.
   Взгляд Говарда застыл на девушке.
   Этого не может быть!
   Анжела стояла у задней стенки тесного встроенного шкафа, кисти ее рук были привязаны к рейке для вешалок. Одета она была в тренировочный костюм, и, возможно, даже не один; этот наряд делал ее похожей на огромный кочан капусты. Верхний серый слой выглядел мокрым. Влажные волосы прилипли к голове, с раскрасневшегося лица капал пот.
   Она повернула голову в сторону, видимо, сильно смутившись.
   — Скажи ему, пусть отвалит, — приказал Скеррит.
   — Уходи, Говард, — едва слышно шепнула она. — Пожалуйста.
   — Что это?!
   — Ты что, не расслышал? А ну пошел вон!