Лэмпмен Каролин. От счастья не убежишь

   – Спасибо. Это подарок, и он мне очень дорог.
   Ее глаза встретились с глазами Коула. Только слепой не заметил бы этого взгляда – нежного взгляда влюбленных, хранящих общую тайну. А Салли была отнюдь не слепа. Ее глаза вспыхнули яростью.
   – Вы выяснили что-нибудь о своем прошлом? – спросила она. Салли была уверена, что Стефани знает об объявлении и сейчас она провалится от стыда!
   – Нет, да я о нем и думать забыла.
   Салли распирало от желания назвать Стефани в лицо преступницей. Ведь ее разыскивают для дознания! Но она сдержалась. Если сейчас она проговорится, потом будет очень трудно уговорить Стефани уехать. Салли не собиралась своими руками разрушать тщательно подготовленную ловушку.
   Коул изумленно наблюдал, как Стефани отражает злобные наскоки и обращает их против самой Салли. Со стороны – ни дать ни взять утонченная дама ведет светскую беседу. Что же все-таки у нее в прошлом?
   Наконец, Салли совсем скисла, и Стефани решила, что с нее достаточно. Да и сама она устала отбиваться от оскорблений.
   – Ну что, будем есть?
   Кажется, самое время забыть о раздорах: но Салли никак не хотела угомониться. Пока она возилась с лентой на своей коробке, Коул успел открыть коробку Стефани. Салли заглянула туда и снисходительно улыбнулась.
   – Боже мой, Кейт превзошла самое себя. Стефани взглянула на Кейт, сидевшую за соседним столом, прямо за спиной у Салли.
   – Вы правы. Смотрите, как мистер Коллинз наслаждается ее стряпней.
   Кейт и Франк сидели рядышком и действительно наслаждались – только не стряпней, а перепалкой за соседним столом.
   – Но она ведь и вашу коробку наполнила. – Голос Салли стал совершенно ледяным, и мистер Макгрудер смущенно заерзал.
   – Стеф все это сделала сама, – объявил Коул, похлопывая себя по животу. – Держу пари, с тех пор как она нам готовит, я поправился фунтов на десять.
   Метнув на Стефани злобный взгляд.
   Салли сняла крышку со своей коробки и завопила дурным голосом. Прямо на жареной курице восседала огромная живая жаба.

29

   Несколько минут Коул и мистер Макгрудер утешали рыдающую Салли. Одна лишь Стефани заметила, что с другого конца зала за этой сценой пристально наблюдают Джош и оба младших Симпсона. Мальчишки громко хохотали. Нетрудно было догадаться, чья это проделка, но Стефани решила хранить догадку при себе. Она спокойно достала свой ужин и принялась за еду.
   Как только трапеза закончилась, из зала вынесли все столы, кроме одного, у дальней стены. Там женщины – и Стефани вместе с ними – расставили привезенные торты, пироги и печенье. Здесь можно будет подкрепиться во время танцев. Посреди стола водрузили огромную чашу пунша. Чарли не сводил с нее глаз.
   – Мисс Стефани, пунш-то, похоже, кусается, – доверительно заметил он. – Вы с ним поосторожнее.
   Услышав загадочные слова, Стефани удивленно посмотрела на Чарли, затем заглянула в миску, полную темной жидкости, – и ничего опасного не увидела. Должно быть, очередной розыгрыш.
   Пунш был на редкость вкусный, и Стефани, наблюдая за танцующими, незаметно выпила целый стакан. Фигуры танца были ей незнакомы, но выглядело это очень весело.
   – Хочешь попробовать? – спросил Коул.
   – Лучше еще посмотрю. По-моему, это довольно трудно.
   – Не так уж трудно. Надо только выучить команды распорядителя. – Следующие несколько танцев Коул сидел рядом с ней и объяснял, что значит каждая команда. Вдруг музыканты заиграли новую мелодию.
   – Ой, Коул, вальс!
   – Точно. – Он лукаво взглянул на нее. – Похоже, вальс для тебя привычней?
   – Да. Мне кажется, я даже умею его танцевать.
   – Тогда, мадам, окажите мне честь.
   – С удовольствием, сэр.
   Коул и Стефани вышли на середину зала. Он обнял ее за талию, и они закружились в танце. Оба танцевали превосходно, и скоро все вокруг исчезло: они слышали только музыку и видели только друг друга. Казалось, в мире не осталось никого, кроме них. И это было недалеко от истины: остальные танцоры остановились и в немом восхищении любовались высокой, грациозной, легко кружившейся по залу парой.
   Наконец музыка смолкла. Коул поклонился, а Стефани присела в изящном реверансе. Они по-прежнему не сводили друг с друга глаз. Вдруг шумные аплодисменты вернули их на землю. Удивленно оглянувшись, они увидели вокруг множество улыбающихся лиц. Коул увел покрасневшую Стефани к скамье и шепнул ей на ухо:
   – Теперь мы знаем, что тебе уже приходилось танцевать вальс.
   – Боже мой, – благоговейно воскликнула Пруди, – я и не думала, что вальс – это так красиво! До чего же приятно было на вас смотреть!
   И все с ней согласились – кроме Салли, у которой вдруг страшно разболелась голова. Стефани даже не заметила, как вдовушка ушла, сопровождаемая услужливым мистером Макгрудером.
   Коул решил, что они со Стефани дали сплетницам достаточно пищи, и на следующие танцы приглашал других. Стефани, потягивая пунш, наблюдала за танцующими.
   – Мисс Стефани, вы не против... э-э... можно вас пригласить? – Перед ней стоял красный и смущенный Билли Рей Симпсон. Должно быть, прежде чем подойти, он долго набирался храбрости. У Стефани мелькнула мысль, что Билли с большим удовольствием пригласил бы свою ровесницу, да боится отказа.
   Стефани смотрела на танец долго, но, кажется, так ничего и не усвоила. Однако по некоторым причинам она сейчас ничего не боялась.
   – С удовольствием, Билли Рей, только объясни мне, как это делается.
   Несмотря на смущение, юноша оказался отличным учителем, и скоро Стефани освоилась. Она танцевала все танцы подряд, а в перерывах утоляла жажду пуншем.
   Наконец Коул решил, что достаточно повращался в обществе и все кумушки им довольны, и вернулся к Стефани.
   – Ой, Коул, как хорошо, что ты пришел! – Стефани покачивалась и всматривалась в его лицо затуманенным взором.
   – Да ты пьяна! – изумился Коул.
   – Так вот почему у тебя три глаза! – Она очень старалась свести глаза вместе, но они безнадежно разъезжались. – Я не могла напиться. Я ничего не пила, только пунш. Очень вкусный. – Она протянула Коулу стакан. —
   Попробуй.
   – Бог ты мой, неужели Чарли тебе не сказал, что пунш кусается?
   – Конечно, сказал. – Она сморщила нос. – Какая глупость! Вовсе он не кусается. У него даже зубов нет.
   – Это значит, что он сделан на основе неразбавленного виски.
   – А-а. – Она уставилась в стакан и икнула. – Извини.
   – Кажется, нам пора домой.
   – Как? А Кейт?
   – Они с Джошем и Чарли уехали несколько часов назад.
   – Да ну? – удивилась Стефани. – А я не заметила.
   – Сколько стаканов ты выпила? – с улыбкой спросил Коул.
   Стефани пожала плечами.
   – Не знаю. Сбилась со счета. – Она вздохнула и осторожно поставила стакан на стол. – А что, правда пора ехать?
   – Еще как пора, – ответил Коул, укутывая ее шалью.
   Он усадил Стефани в открытую коляску и тронулся с места. Стефани привалилась к нему и вздохнула. На свежем воздухе в голове у нее немного прояснилось.
   – Коул, я тебя люблю. Ты меня спас от метели, и от диких индейцев, и сейчас от пунша. – Она хихикнула. – Ты очень храбрый.
   – Еще какой храбрый! Ведь ехать рядом с пьяным в открытой коляске опасно. А ты зато спасла меня от похитителя скота.
   – Это же был Леви.
   – Да, но ты-то этого не знала.
   – А вы оба надо мной смеялись.
   – Ты бы себя видела! – Коул фыркнул. – Как ты стояла с ружьем и угрожала здоровенному Леви... Ты бы сама посмеялась.
   Стефани прильнула к нему и положила голову ему на плечо. Коулу это было очень приятно. Она долго молчала, и он уже думал, что она заснула.
   – Коул! – Ее голос звучал ясно и отчетливо, – должно быть, хмель из головы уже выветрился. – Прости, что я нагрубила Салли. Я старалась быть вежливой, но она... Ты так добр ко мне, и я не имела права так разговаривать с твоей возлюбленной.
   – Что? – Коул был ошеломлен. – Кто тебе сказал, что Салли – моя возлюбленная?
   – Никто. И так нетрудно догадаться. Каждый раз, когда я тебя чем-нибудь рассержу, ты уезжаешь к ней. – Стефани говорила тихо и робко. – Ты ее любишь?
   Коул натянул поводья. Лошадь остановилась.
   – Стеф, я никогда ее не любил, и она мне больше не любовница. Мы уже несколько месяцев не встречались наедине.
   Она вздохнула.
   – Это хорошо. Я не хочу, чтобы ты на ней женился.
   – Господи, да я лучше женюсь на гремучей змее!
   – Ты сказал Смелому Орлу, что гремучая змея – это я, – напомнила Стефани.
   – Это верно. Ты настоящий чертенок. Увела у меня лошадь, ругаешься со мной, облила холодной водой. Кстати, за воду мы еще не поквитались. – Он тряхнул поводья и направил повозку в сторону от дороги.
   Стефани выпрямилась.
   – Что ты делаешь?
   – Там есть ручеек. Весной вода в нем очень холодная.
   – Коул Кентрелл, не смей! Это платье мне подарила Кейт, я не позволю тебе его испортить!
   – Платье можно снять. – Он лукаво покосился на нее.
   Она взглянула в сторону ручья.
   – Хм, а это мысль.
   Он засмеялся и повернул лошадей к дому.
   – Это гарантированное воспаление легких.
   – Может, лучше не будем квитаться? – спросила она и снова прислонилась к нему.
   – Ну нет!
   Ехали они долго, но наконец приехали. Вглядываясь в темные очертания дворовых построек, Стефани теснее прижалась к Коулу.
   – Я пойду с тобой в конюшню. Боюсь, я не смогу сама дойти до дома.
   Стефани уселась на охапку сена и смотрела, как Коул распрягает. Когда он вывел лошадь в загон, Стефани, тихо напевая, неуверенно поднялась на ноги. Коул улыбнулся, взял ее за руку и повел к дому.
   Вдруг она остановилась.
   – Коул, потанцуй со мной. Мне всегда хотелось танцевать вальс при свете луны. – Она замолчала и нахмурилась. – По крайней мере, мне кажется, я всегда этого хотела.
   Коул и сам не раз приложился к пуншу, да и к припрятанной в укромном месте бутылке, так что он счел предложение вполне разумным. Всю дорогу до дома они прошли танцуя. Коул отчаянно фальшивил, но упорно пытался напеть «Голубой Дунай», а Стефани заливисто смеялась.
   У дверей танец перешел в поцелуй. Действовал он неодолимо, и они оказались в спальне прежде, чем поняли, что происходит. Коул пнул ногой дверь.
   – Боже мой, Стефани! – Он поспешно поставил ее на ноги и поправил ей платье. – Я не собираюсь пользоваться тем, что ты выпила.
   Стефани схватила его за руки.
   – Я уже не пьяна, и я хочу, чтобы ты мной воспользовался.
   – Если ты не пьяна, почему же не могла дойти сама?
   – Я соврала. – Она вытащила гребни и распустила волосы. – Ну пожалуйста, Коул, не заставляй себя упрашивать.
   Секунду он молча смотрел на нее, затем притянул ее к себе.
   – Я никогда не заставляю даму упрашивать, – прошептал он. Их губы соприкоснулись.
   Одежда полетела на пол: оба они были наги, и тела их сияли в лунном свете. Коул поднял ее и понес в постель. Роскошные рыжие волосы обвивали его тело. Нежными словами и прикосновениями они благоговейно ласкали друг друга. Наконец мужчина и женщина слились в палящем и потрясающем взрыве страсти. Весь мир исчез; Коула и Стефани больше не было – они стали единым целым.
   Потом они лежали, обнявшись, удивляясь своему счастью. Стефани протянула руку и дотронулась до его щеки.
   – Ты меня обманул. С каждым разом все лучше и лучше.
   – Эту теорию можно проверить. – Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб. – Немного практики, и ты станешь настоящим знатоком.
   – Ах ты... – Стефани шутливо толкнула его в грудь. Вдруг ее лицо посерьезнело. – Коул, помнишь что я говорила? Это правда. Я люблю тебя, люблю всем сердцем.
   – Стеф, я...
   Она закрыла ему рот ладонью.
   – Нет, не говори ничего. Я знаю, что ты меня не любишь, и я об этом не прошу. Я не хочу тебя завлекать. Это нечестно, ведь мы не знаем, кто я, и я не хочу повредить тебе или твоей семье. Когда я узнаю, чьи эти проклятые деньги, я верну их сама. Вот почему я хотела, чтобы ты любил меня сегодня, – вдруг другого случая уже не будет.
   Он в ужасе отстранился.
   – Ты думала, я избегаю тебя из-за этих денег?
   – А разве нет?
   – Боже, какой же я болван и себялюбец! Я должен был тебе рассказать! – Он снова сжал ее в объятиях. – Когда мы ночевали в сторожке, ты разговаривала во сне. Звала Джеймса, очень расстраивалась, что уезжаешь, не попрощавшись с ним.
   – И что же?
   Он долго молчал.
   – Ты сказала, что любишь его.
   – И поэтому ты все время от меня бегал? О, Коул, если я и любила его, что это меняет? – Она пробежала пальцами по точеным линиям его лица. – То, что я чувствую к тебе, в тысячу раз сильнее. Этого я не забуду, сколько бы лошадей не било меня копытами по голове. Как только я узнала, что Джеймс мне не муж, я тут же перестала о нем думать. Я люблю тебя, глубоко, страстно, неодолимо, тебя, а не какого-то мифического Джеймса, которого, может быть, никогда и не увижу! – Она помолчала. – Но тебе действительно все равно, что ты, возможно, спишь с воровкой?
   Он прижал ее к себе.
   – Я сплю с удивительной женщиной. Доброй, любящей. С женщиной, которая, глазом не моргнув, поставила на место распоясавшуюся сучку. С женщиной, которую я...
   Поцелуй заставил его умолкнуть.
   Коул лежал без сна, глядя в потолок. Да, он любит Стефани. Он сам не понимал этого, пока не попытался произнести эти слова вслух. Теперь-то он понял, что не Джеймс стоял между ними. Муж, другой мужчина – все это отговорки. Истинная причина теперь была кристально ясна Коулу, и его снедало чувство вины.
   «Боже, Мегги, что я наделал? Я клялся, что не буду любить никого, кроме тебя. Как я мог это допустить?»
   Ответа не было.

30

   На следующее утро Стефани с трудом поднялась с постели, села за стол и обхватила голову руками. Голова раскалывалась. Хотелось умереть. Чарли понимающе улыбнулся.
   – Я буду не я, если вы не хлебнули лишку. Я ведь вас предупреждал.
   – Я тогда не поняла, о чем ты, – ответила она. – Теперь-то понимаю.
   – Ничего, ты не первая, – утешила ее Кейт. – Скоро полегчает.
   – Дай-то Бог. – Стефани обвела взглядом кухню. – А где Коул?
   – Поехал готовить скот к выгону в горы.
   – По-моему, он хотел заняться этим недели через две.
   – Должно быть, решил в нынешнем году разделаться с этим пораньше, – предположил Чарли, внимательно рассматривая донышко кофейной чашки.
   Стефани переводила взгляд с Чарли на Кейт и обратно. Что-то не так. Почему они старательно не смотрят друг на друга? По позвоночнику у нее пробежала дрожь. Стефани прекрасно помнила прошлую ночь. Ей казалось, что они с Коулом наконец-то объяснились и поняли друг друга. Почему же он снова избегает ее?
   Несколько дней спустя к костерку подъехал Чарли.
   – Выкладывай, какая муха тебя укусила? – потребовал он, едва Коул налил ему кофе.
   – Какая еще муха? Я готовлю скот к подъему в горы.
   – А почему носа домой не кажешь? Да что там, ты даже не ночуешь в сторожке. Черт подери, парень, если ты в такую погоду спишь на голой земле, значит, тебя что-то крепко шарахнуло.
   Коул упрямо смотрел в огонь. Чарли нетерпеливо вздохнул.
   – Дома у нас теперь как на кладбище. Ты тут дуешься неизвестно на кого, мисс Стефани там вообще...
   – Что со Стеф?
   – Не знаю. Похмелье вроде три дня подряд не держится. Знаешь, в мои времена, если уж человек влюбился, то ходил за девчонкой по пятам, шептал ей нежные слова и все такое. Но теперь, видно, времена переменились.
   Коул встал и отошел от костра.
   – Сделай милость, избавь меня от ковбойской философии.
   – А от хорошего пинка под зад тебя не избавить? – поинтересовался Чарли. – Это из-за Мегги, верно?
   – Убирайся, Чарли. Я не в настроении слушать твою болтовню.
   – Придется послушать. Вы с Мегги были хорошей парой, но, Коул, она умерла, и ты не вернешь ее тем, что отвернешься от мира. Ты никогда не думал, что было бы, если бы Мегги и мисс Стефани встретились? Да они полюбили бы друг друга с первого взгляда. Вот бы ты поплясал! – Он фыркнул. – Черт возьми, они же словно две горошины в стручке. Вместе шлялись бы по прерии и искали бед на свою голову.
   Коул невольно рассмеялся.
   – И вдвоем катались бы на Сумраке.
   – Если бы Мегги выбирала тебе женщину, она бы наверняка выбрала похожую на Стефани.
   – Черт возьми, Чарли Хоббс, ты умеешь в два счета выставить человека круглым дураком.
   Чарли встал и хлопнул Коула по плечу.
   – Знаешь, тебе это иногда полезно.
   Он выплеснул остатки кофе в огонь и отдал кружку Коулу.
   – Ну, я пошел. Дамы собирались испечь на обед фирменные пирожные мисс Стефани. Если я не потороплюсь, Джош все слопает один. – Он вскочил в седло так легко, словно был лет на двадцать моложе. – Сказать им, что ты приедешь к ужину?
   – Скажи. – Коул вдруг улыбнулся. – Спасибо, Чарли. Не знаю, что бы я без тебя делал.
   – Да ни один из вас, Кентреллов, не может по-людски жениться. Твоего папашу с Кейт тоже надо было тащить под венец за шиворот. – Чарли повернул коня к дому и покачал головой. – Много раз я это видал и никогда понять не мог: вроде умный мужик, а доходит дело до женщин – оказывается дурак дураком.
   Весь день Стефани места себе не находила: ждала Коула. Наконец он вошел в дом, и его улыбка осветила все вокруг. За ужином он не отрывал взгляда от ее лица.
   – Я завтра собираюсь на горные пастбища. Поедем вместе?
   Сердце у Стефани запрыгало от радости.
   – С удовольствием!
   – Похоже, день будет холодный, – предупредил Чарли.
   – Одолжу у Коула шерстяной свитер и штаны.
   – Коул Кентрелл, что это тебе в голову взбрело? Еще рано... – Кейт заметила предостерегающий взгляд Чарли и осеклась.
   Джош вскочил.
   – Папа, можно, я с вами?
   Коул взъерошил сыну чуб.
   – В следующий раз, Джош. Завтра Чарли понадобится твоя помощь. Не беспокойся, хватит приключений и на твою долю.
   Выехали на рассвете. На этот раз Столовая тропа выглядела не такой уж страшной. Конечно, Стефани не получала от подъема особого удовольствия, но уже не боялась. Взобравшись на вершину, она оглянулась вокруг – и ахнула. По всему плато цвели высокие – по колено лошадям – голубые ирисы. Море цветов простиралось до горизонта, и Стефани казалось, что они с Коулом едут по небесам.
   Нежная молодая травка, лопающиеся почки на осинах, малыш-олененок – все вызывало восторженные возгласы. Всадники подъехали к Крысиному источнику, земля возле которого была усеяна цветами всех возможных форм и оттенков.
   – Как тут красиво! – воскликнула Стефани, спрыгивая с лошади.
   – Поэтому мы сюда и приехали. Я знаю, как тебе нравится это место. – Коул стреножил лошадей и со снисходительной улыбкой смотрел, как Стефани радостно рвет цветы. Наконец, она вернулась с сияющими глазами и охапкой цветов в руках.
   – Иди ко мне, – позвал он.
   – Еще чего! Ты, верно, хочешь отомстить за кувшин ледяной воды. Ты ведь злопамятный. Так попробуй-ка меня поймать!
   Впрочем, Стефани не слишком старалась убежать, и Коул ее быстро настиг. Но вопреки ожиданиям, не сжал ее в объятиях и не поцеловал. Он просто стоял, положив руки ей на плечи, и смотрел ей в лицо. Стефани с тревогой увидела, что улыбка исчезла с его губ и глаза стали необыкновенно серьезными.
   – Я не знаю, с чего начать, – произнес он наконец.
   У нее упало сердце. Неужели после всего, что было, он ее прогонит?
   – Коул, пожалуйста...
   Он покачал головой.
   – Дай договорить. Мне неважно, замужем ты или нет. Мне плевать, будь у тебя хоть десять мужей. – Он сжал ее в объятиях так, что у нее затрещали кости. – Я люблю тебя, Стеф. И хочу, чтобы ты всегда была со мной.
   – Ко-о-ул! – Стефани закрыла глаза, желая, чтобы этот миг длился вечно. Затем она вздохнула. – А что, если кто-нибудь приедет за деньгами?
   – Не волнуйся, я этим уже занимаюсь.
   – Ты что-то узнал о моем прошлом?
   – Нет, только о деньгах. Я узнал, куда их вернуть, и дело уже на мази. Позже, когда денежные страсти улягутся, постараюсь узнать что-нибудь еще. Нужно, не возбуждая подозрений, выяснить хотя бы твою фамилию и откуда ты родом. А уж по этим данным можно будет и брачную запись разыскать – если она существует.
   – Но мы так и не знаем, воровка я или нет. Тебя это не беспокоит?
   – Нет. – Он нежно взял ее за голову и приблизил ее лицо к своему. – Прошлое меня не тревожит. Только настоящее и будущее – наше будущее.
   – О, Коул, я так тебя люблю!
   Стефани не возражала, когда Коул раздел ее под холодным утренним солнцем, и не протестовала, когда он завернул ее в кусачее шерстяное одеяло. Только когда он взял ее на руки и понес к ручью, она заподозрила подвох.
   Дойдя до воды, Коул присел на корточки и улыбнулся ей. В глазах у него горел дьявольский огонь.
   – А теперь вспомним кувшин ледяной воды.
   – Коул Кентрелл, не смей!!
   Он притворился, что вот-вот разожмет руки. Стефани отчаянно завизжала, но Коул снова подхватил ее и вдруг начал целовать, целовать, пока она не задохнулась от желания. Он положил ее к себе на колени. Стефани закрыла глаза и почувствовала, как прохладный ветерок обвевает ее груди – Коул снял одеяло. И вдруг вздох наслаждения превратился в гневный вопль – этот негодяй выплеснул ей на грудь пригоршню холодной воды.
   Коул ловко увернулся от оплеухи.
   – Ай-яй-яй! – произнес он, великолепно подражая ее голосу. – Я бы на твоем месте этого не делал.
   Он наклонился и начал слизывать с ее тела капельки. Закончив, взглянул на нее и увидел в зеленых глазах огонь – не гнева, но страсти. Он рассмеялся низким горловым смехом.
   – Теперь мы квиты, – хрипло сказал он и провел пальцами по ложбинке меж грудей. – Я никогда не бросаю начатого дела.
   – И не надо, – прошептала она. Их губы встретились, влюбленные опустились на землю, и благоухающие цветы стали их ложем.
   Весь день они говорили, смеялись и снова любили друг друга. Стефани расспрашивала Коула о его жизни с Мегги, и он рассказывал все, ничего не скрывая. Стефани от души пожалела, что не знала эту женщину.
   – Не понимаю, – закончил рассказ Коул. – Мое сердце полно любовью к тебе, но и ее я люблю так же, как раньше.
   Стефани улыбнулась и погладила его по щеке.
   – Часть твоей души навсегда останется с Мегги. Так и должно быть. – Вдруг она задорно улыбнулась. – Я готова делить тебя с памятью о Мегги, но с Салли – увольте!
   – Об этом не беспокойся!
   – Отлично. – Стефани улыбнулась. – Надоело ставить ее на место.
 
   Было уже темно, когда они вернулись, усталые и безмерно счастливые. Если у Кейт и Чарли оставались сомнения относительно истинной цели поездки, они исчезли, едва Чарли спросил, готовы ли луга к выпасу. Коул с минуту смотрел на него, явно не понимая, о чем речь, затем досадливо переглянулся со Стефани. Очевидно, в горах этой парочке было не до пастбищ; но Чарли сделал вид, что удовлетворен уклончивым ответом.
   Коул и Стефани решили хранить свои отношения в тайне, но это оказалось труднее, чем они думали. Оба желали проводить вместе каждую ночь, но пока это было невозможно. В первую же ночь Стефани не смогла заснуть. Она пошла к загону и там, прислонившись к ограде, любовалась лошадьми, как вдруг из тьмы конюшни возник Коул.
   – Вот уж не ожидал тебя здесь встретить! – заметил он.
   Она улыбнулась.
   – Не могу заснуть.
   – Я тоже. – Он вздохнул и прислонился к ограде рядом с ней. – Лежу и думаю о тебе.
   – Какое совпадение! А я о тебе. – Стефани рассмеялась низким, мелодичным смехом. – Любимый, мы оба страдаем бессонницей.
   – Этот недуг легко вылечить. – Он обнял ее. – Немного гимнастики – и мы заснем сном младенцев.
   – О чем это ты? – спросила она и потерлась носом о его щеку.
   – А сама не догадываешься?
   – Ну, если ты мне покажешь...
   Их губы встретились, и они не произнесли больше ни слова, пока не вошли в спальню Коула. Да и там слова были не нужны.
   С тех пор такие сцены повторялись каждую ночь. Стефани жила в каком-то блаженном тумане и думала, что ничто больше не омрачит ее счастья.
   Она ошибалась.

31

   Замысел Салли явно не удался. Иначе Стефани уже катила бы в Сент-Луис. А по приезде... В случае ошибки Орсон Пикетт наверняка не стал бы покупать ей обратный билет, и Коул никогда бы ее не нашел.
   Салли и в голову не приходило, что Орсон Пикетт сам нагрянет в Конский Ручей, однако он сообщил дату приезда. Салли была в растерянности. Если Стефани – не та, кого он ищет, все тщательно подготовленные планы летят к чертям. Конечно, Пикетта и тогда можно будет как-то использовать, но тут Салли сомневалась в успехе. Так что встречала она Орсона на вокзале с немалым беспокойством.
   Орсон ожидал, что вместе с Салли приедет Стефани и, не увидев ее, был разочарован. Однако, забросав Салли вопросами, он быстро убедился, что прибыл не зря.
   – Я хотел бы как можно скорее с ней увидеться, – сказал он.
   – Ну, чтобы устроить встречу, понадобится время.
   Орсон поднял брови.
   – Почему?
   – Во-первых, мы не уверены, что это ваша мисс Скотт. А вы для нее так или иначе чужой человек – она же не помнит прошлого.
   – Да, но я ее узнаю. И, может быть, увидев меня, она что-то вспомнит, – ответил Орсон. – Почему она не приехала? Она не хочет меня видеть?
   – Честно говоря, ей вообще о вас не говорили. Я подумала, что не стоит подавать ей надежду раньше времени.