Лэмпмен Каролин. От счастья не убежишь

   – Все?
   Нэнс залилась краской и опустила глаза.
   – Вижу, что все, – ухмыльнулся Коул. Затем он прищурился: – И почему же Орсон так не скоро ее нашел? Он, что, не искал?
   – Конечно, искал, но он не знал, где Стефани сошла с поезда. Он забыл об этой остановке вне расписания. Орсон искал сам, потом нанял детективов и послал их во все города в радиусе двухсот миль от Конского Ручья. Но никто ничего не знал ни о Стефани, ни о Элизабет.
   – Потому-то я и не поверил ее истории. В поселке никогда не было ни одной Элизабет, по крайней мере на моей памяти.
   – Верно. Стефани не знала ее правильного имени.
   – Она не знала, как зовут родную сестру? – нахмурился Коул.
   – Как ни странно, да. Видите ли, найдя отца, Элизабет выяснила, что имя у нее двойное и мать называла ее вторым. Чтобы порадовать отца, она взяла себе первое имя и его фамилию. – Нэнс помолчала, набираясь храбрости. – Маргарет О'Рейли.
   – Господи! Мегги?! А Стефани – «малышка Анни», ее сестра?!
   Нэнс кивнула.
   – Элизабет называла сестренку Анни.
   – Боже мой! Мегги так надеялась, что они когда-нибудь встретятся. – Он схватился за голову. – Мне и в голову не пришло, что она наконец приехала.
   – Ну, откуда вы могли знать? – Нэнс позвонила, и Джеймс явился необыкновенно быстро, словно стоял за дверью, готовый в случае чего прийти на помощь. – Джеймс, пожалуйста, принесите мистеру Кентреллу бренди.
   Джеймс посмотрел на потрясенного ковбоя и вместо бренди налил ему стакан шотландского виски. Коул не глядя взял стакан.
   – Спасибо, – пробормотал он.
   – Что-нибудь еще, мадам?
   – Да. К обеду нужен третий прибор. И, пожалуйста, пусть подготовят голубую комнату.
   – Я присмотрю.
   Коул, белый как мел, большими глотками пил виски. Казалось, он ничего не видит и не слышит. Нэнс молчала, опасаясь его беспокоить. Наконец он поднял глаза.
   – Как получилось, что вы вышли замуж за жениха Стефани и живете в ее доме?
   – Я понимаю, это выглядит очень странно, – вздохнула Нэнс.
   – Чертовски странно, провалиться мне на месте! И вы так и не объяснили, где она.
   Нэнс смущенно кашлянула.
   – Боюсь, я не вправе рассказать вам все остальное.
   – Почему же? – насмешливо спросил Коул. – Вы только что поведали, что я спал с сестрой моей покойной жены. Что же может быть страшнее?
   Нэнс покраснела до корней волос.
   – Нет, нет, не в этом дело. Стефани настаивает, чтобы мы с Орсоном больше не вмешивались в ее жизнь. Поэтому, возможно, я не имею права рассказывать.
   – Вам виднее, – ответил он с глубоким вздохом. – Тогда, в последний день, я поступил с ней жестоко. Она металась, словно зверек в ловушке, швыряла мне в лицо мои же слова. Тогда я сказал, что не хочу ее больше видеть, и она вдруг умолкла. – Он запустил пальцы в волосы. – Я поскакал прочь, а она стояла и смотрела мне вслед. Глаза у нее были огромные и полные слез. Я никогда ни у кого не видел таких горестных глаз. Стояла и смотрела... И эта картина преследует меня день и ночь, вот уже три месяца.
   Несколько минут оба молчали. Коул так искренне раскаивался, что Нэнс стало его жаль. Да, он заставил Стефани страдать, но не меньше выстрадал и сам. В этот миг Нэнс приняла решение: надо выложить ему всю правду – до донышка.
   – Мистер Кентрелл, не хотите ли еще выпить?
   – Это я уже испробовал, – печально ответил Коул. – Не помогает. Все лето я не расставался с бутылкой, – но пьяным тоже снятся сны. Я называл ее бессердечной стервой и все равно не мог разлюбить.
   – Вот-вот, и со Стефани было то же самое.
   Две недели она вообще ни с кем не разговаривала. И вдруг приглашает меня пройтись по магазинам и говорит, что решила забыть прошлое и начать жизнь сначала. Вы не представляете, как я обрадовалась! Она была совсем такая же, как раньше. И когда она сказала, что у нее есть дело к Орсону, я ничего такого не подумала. Но едва мы вошли в кабинет, она вдруг переменилась. Я никогда не видела ее такой... ну, такой безжалостной.
   И Нэнс рассказала, как Стефани насильно продала Орсону акции. Глаза у Коула заблестели от удовольствия.
   – Хотел бы я на это посмотреть!
   – Да, это было зрелище! Хотя я, честно говоря, особого удовольствия не получила. Наконец Орсон напомнил, что, если бы не его вмешательство, она всю жизнь сидела бы в глуши и не знала, кто она такая. А она смотрит ему прямо в глаза и говорит: «Вот было бы счастье!»
   Коул удивленно расширил глаза.
   – Но ведь ее угнетала потеря памяти!
   – Может, и так, мистер Кентрелл, но она сама мне говорила, что это были счастливейшие десять месяцев в ее жизни. И она очень изменилась. Раньше она не смогла бы так положить Орсона на лопатки.
   – Бедный Пикетт, – с усмешкой заметил Коул.
   – Он был очень расстроен. Мы оба расстроились. Хотя Орсон потом подумал и решил, что не все ее упреки справедливы. Он даже начал соглашаться с человеком, который сказал Стефани, что из нее выйдет не жена, а сущий черт. Надо же такое выдумать!
   – Ну, вообще-то это я сказал. Нэнс смутилась.
   – Ой! У вас, наверно, была на это причина.
   – Даже несколько.
   Когда стало ясно, что развивать тему он не собирается, Нэнс откашлялась и продолжала:
   – Так вот, однажды Стефани просматривала отцовские бумаги и нашла там старое письмо Элизабет. Оттуда она узнала, что Элизабет была замужем за вами. Знаете, мне иногда кажется, что Элизабет с того света приглядывает за Стефани. Ведь это совершенно невероятное совпадение, правда?
   Коул вспомнил, как сразу захотел оберегать и защищать Стефани, и мороз пробежал у него по коже.
   – Да, но сказать, что за этим стоит Мегги...
   – Ну, это только мои фантазии. Так вот. Стефани прочитала письмо, и ей стало еще хуже. Ей казалось, что она совершила что-то постыдное и, если вы узнаете, что они с Мегги сестры, вы возненавидите ее еще больше. Но тут приехал Леви и помог ей взглянуть на дело по-другому.
   – Мой брат был здесь?
   – Да, и в тот день я впервые увидела ее счастливой, – улыбнулась Нэнс. – Знаете, рядом с вашим братом просто невозможно хандрить. Он дал ей надежду. Вот и все.
   – Еще не все. Вы не объяснили, почему живете у нее в доме и где она сама.
   – Дом она подарила нам с Орсоном к свадьбе, – улыбнулась Нэнс. – И удивительно, что вы не догадываетесь, где она.
   – Леви говорил, что хочет осесть и обзавестись хозяйством, но я никак не думал... – Он побледнел как полотно, на него было жалко смотреть. – Она уехала с братом, верно?
   – Господь с вами! Леви уехал сразу, на следующий день, и даже адреса не оставил. Стефани ужасно расстроилась, что его опять днем с огнем не сыщешь...– Нэнс помолчала. – Мистер Кентрелл, Стефани поехала в Вайоминг.

37

   – В Вайоминг? – громовым голосом вскричал Коул.
   Нэнс вздрогнула.
   – Мистер Кентрелл, пожалуйста! Вы напугаете слуг.
   И действительно, на пороге появился Джеймс.
   – Мадам, вам не нужна помощь?
   – Нет-нет, Джеймс. Все в порядке. Просто мистер Кентрелл узнал, что разминулся со Стефани. – Нэнс вдруг с удивлением увидела, что Коул уставился на Джеймса, как на какое-то чудище.
   Расслышав наконец имя дворецкого, Коул остолбенел. Тот самый Джеймс? Седина и морщины у глаз говорят, что ему лет шестьдесят, а то и под семьдесят. Нет, это не возлюбленный Стефани.
   В памяти Коула всплыло все, что он слышал о Джеймсе, и он понял: Стефани говорила о старом любимом слуге, о человеке, который всю жизнь о ней заботился.
   – Джеймс, вы были дворецким Стефани?
   – Да, сэр, – сухо ответил тот.
   – Боже правый, дворецкий! – Коул весело расхохотался.
   – Я много лет служил у Скоттов, – пояснил Джеймс таким тоном, словно ждал, что Коул ему не поверит. Но тот, к великому изумлению старика, подбежал к нему и горячо пожал руку.
   – Вы не представляете, до чего я рад наконец-то вас увидеть!
   Джеймс изумленно заморгал.
   – Не понял, сэр...
   – Стефани во сне часто звала Джеймса. Это явно был кто-то, кого она очень любит. Вы не поверите, как я рад, что эта загадка наконец разрешена.
   – Она звала меня? Очень приятно.
   – И совсем не удивительно, – заметила Нэнс. – Джеймс был рядом со Стефани и в беде, и в радости. У них наверняка имеются свои тайны. – Она улыбнулась. – Мистер Кентрелл, мы будем очень рады, если вы согласитесь у нас остановиться.
   Коул покачал головой.
   – Нет, спасибо. Мне пора ехать.
   – Но поезд уходит не раньше завтрашнего утра. А Стефани перед отъездом сделала некоторые распоряжения, о которых вам надо знать. Вы с Орсоном обсудите их за ужином. Пожалуйста, останьтесь, мы очень этого хотим.
   – Боюсь, ваш муж с вами не согласится, – недоверчиво ответил Коул.
   – Пожалуйста, мистер Кентрелл! Ведь мы в долгу перед Стефани и перед вами. Позвольте хоть чем-то возместить ваши страдания, которым мы стали невольной причиной. А с мужем я справлюсь, – сурово добавила она.
   – Мне его заранее жаль, – усмехнулся Коул.
   – Значит, вы согласны! Джеймс покажет вам комнату и пошлет за вашими вещами. Мы ужинаем в семь. – И она вышла прежде, чем Коул успел возразить.
   Коул ошарашенно смотрел ей вслед.
   – Что ж, Джеймс, – сказал он после секундного молчания, – похоже, меня перехитрили. Покажите мне, пожалуйста, комнату.
   – Прошу сюда, сэр, – невозмутимо пригласил Джеймс.
   Коул поднялся вслед за ним наверх и вошел в просторную спальню.
   – Ваши вещи скоро будут здесь, – сказал Джеймс, раздвигая шторы. – Если что-нибудь понадобится, звоните.
   – Думаю, все будет в порядке. Спасибо. Джеймс вышел, аккуратно прикрыв дверь.
   Коул бросил шляпу в дальний угол кровати и сел. До ужина три часа, можно устроиться поудобней. Он снял ботинки и лег, закинув руки за голову.
   Неужели Стефани и Мегги – сестры?! С ума сойти! Мегги столько рассказывала об Анни, что Коул, казалось, знал девочку не хуже ее. Он бы сразу узнал Стефани, явись она в облике веснушчатой худышки с рыжими косичками. Но образ, нарисованный воображением, оказался далек от действительности. Коул не узнал Стефани – и это к лучшему. Ведь, если бы она представилась сестрой Мегги и попыталась всучить ему деньги, он бы наорал на нее и прогнал прочь.
   Который уже раз за это лето Коул вытащил из кармана мятую зеленую ленту и улыбнулся. Вот будет встреча! Он погрузился в радостные мечты, как вдруг раздался стук в дверь.
   Джеймс поставил на пол чемодан Коула.
   – Миссис Пикетт спрашивает, не хотите ли вы после долгого путешествия принять ванну?
   – Ванна – это то, что надо. Спасибо. Очень скоро Коул, урча от удовольствия, нежился в теплой ванне. Когда вода остыла, он вытерся, накинул положенный рядом халат и достал из чемодана бритву. Тут в дверь снова постучали.
   – Сэр, не нужно ли помочь вам одеться?
   – Надо бы привести в порядок пиджак, – ответил Коул. – Я укладывался в спешке, и это не пошло ему на пользу.
   – Буду рад оказать вам услугу, сэр.
   – И еще одно. Вы не могли бы называть меня Коул? Терпеть не могу этих «сэров».
   – Хорошо, сэ...э... с удовольствием. – Джеймс помолчал. – Да позволено мне будет сказать, – начал он вдруг, – я очень рад, что вы в Сент-Луисе. Мне не терпелось вас увидеть.
   – Почему? – удивился Коул.
   – Мисс Стефани и мисс Элизабет выросли у меня на глазах. Любопытно посмотреть на человека, в которого влюбились они обе. – Он взглянул Коулу в глаза. – Вы не такой, как я ожидал.
   – Вы тоже, – усмехнулся Коул. Несколько секунд Джеймс молча изучал его.
   – Разумеется, мне не пристало это делать, но отца мисс Стефани с нами больше нет, так что я обязан спросить: каковы ваши намерения?
   – Самые честные, – ответил Коул. – Жениться как можно скорее.
   – Хорошо. – Джеймс удовлетворенно кивнул и занялся пиджаком. – Полагаю, мистер Скотт одобрил бы этот брак.
   Коул намылился и взял в руки бритву.
   – Джеймс, а какие они были? Ну, когда были маленькие.
   – Весь дом бегал вокруг них на задних лапках, – с улыбкой сказал он.
   – Меня это почему-то не удивляет.
   – Они уговорили повара научить их готовить, допекали главного конюха, пока он не сделал из них опытных наездниц. Им удалось даже смягчить сердце мистера Адамса, садовника, и он научил их всему, что умел сам. Так посреди ухоженного регулярного сада появился огородик.
   – А вот научить Стефани шить было некому, – с улыбкой предположил Коул.
   – Мисс Стефани говорила, что у нее нет дара держать иглу в руках.
   – Нет дара! – расхохотался Коул. – Клянусь Богом, отлично сказано! – Добродушно улыбаясь, он пригладил усы. – Скажите, Элизабет до отъезда успела выйти в свет?
   – Да, она выезжала около двух лет.
   – Ей это, должно быть, не слишком нравилось?
   – По правде сказать, нравилось, и даже очень. За ней ухаживали многие молодые люди, хотя она никому не отдавала предпочтения. Вот мисс Стефани – та не любит светской жизни.
   Коул промолчал. Еще одна неожиданная новость!
   Ужин прошел отлично. Сперва Коул и Орсон сидели как на иголках и натянуто улыбались друг другу, но Нэнс незаметно втянула их в разговор о политике, и скоро мужчины с удивлением заметили, что их взгляды во многом сходны.
   После ужина они перешли в библиотеку. Коул снова остановился у шахматного столика.
   – Вы играете в шахматы? – спросил он Орсона.
   – Да, очень люблю эту игру.
   – Это вы научили Стефани?
   – Что вы, конечно, нет. Ее научил отец, еще в детстве. Я играл с ней всего несколько раз.
   – Отчего так?
   – Орсон не любит проигрывать, – коротко ответила Нэнс. – Вам надо еще кое-что узнать. Насколько я поняла из рассказа Стефани, главный камень преткновения для вашего счастья – деньги. Так вот, Стефани решила положить свои деньги на добровольный вклад на наследников, так называемый «траст». Все документы она оставила Орсону, и он вам все подробно объяснит. А я покидаю вас, господа. Спокойной ночи.
   Когда за ней закрылась дверь, Коул улыбнулся.
   – Из вашей жены вышел бы славный генерал.
   Орсон кивнул.
   – Да, а до замужества была тихоня... В рот мне смотрела.
   Мужчины проговорили целый час. Орсон объяснял все особенности траста, и постепенно у него сложилось лестное мнение о деловой сметке Коула. Ковбой задавал умные и точные вопросы.
   – Вы с адвокатом Стефани хорошо потрудились, – сказал наконец Коул. – А сколько времени потребуется на оформление документов, по которым Стефани получит деньги обратно?
   Несколько секунд Орсон ошеломленно глядел на него, затем заулыбался.
   – Не больше, чем потребуется Стефани, чтобы, отчаянно чертыхаясь, объяснить, что она желает остаться нищей.
   – Вы уже пробовали ее отговорить?
   – Пробовал.
   –Ну, может, мне повезет больше.
   Орсон засмеялся, достал из ящика конторки чистый лист бумаги и взял перо.
   – Будь я игроком, я бы заключил с вами пари.
   – Я не слишком уверен в своей победе, – улыбнувшись в ответ, сказал Коул.
   На следующее утро Коул, как всегда, проснулся с первыми лучами солнца. Когда в коридоре послышались шаги слуг, он спустился и разыскал Джеймса. Мужчинам было о чем поговорить, и к концу беседы Коул разрешил последние сомнения.
   Услышав, что Стефани – богатая наследница, он, Коул, позволил глупым предрассудкам омрачить свой разум. Теперь же он узнал, что его любимая жена Мегги не только происходила из того же круга, но и была здесь счастлива, и с глаз его будто спала пелена. Он понял, что ненавидит не богатство, а самодовольство, тщеславие и бессердечие. И количество денег в кармане напрямую с этими качествами не связано. Мегги и Стефани тому примером. Стефани всегда – и до возвращения памяти, и после – судила о людях по их сердцу, а не по толщине кошелька.
   После завтрака Орсон и Нэнс проводили Коула на вокзал. Поезд тронулся, и Орсон покачал головой.
   – Признаюсь, я был не прав. Кентрелл мне очень понравился.
   – Мне тоже, хотя он чересчур могуч – и телом и характером, – с улыбкой ответила Нэнс. – Боюсь, тихого брака у них не выйдет.
   Орсон рассмеялся.
   – Это еще мягко сказано!

38

   Послеполуденное солнце приятно припекало плечи. Стефани выпалывала сорняки в саду, ей было грустно и одиноко. Лучше бы она поехала с Кейт и Джошем на танцы к Симпсонам! Но нет, никто из чужих не должен знать о ее приезде, пока она не поговорит с Коулом.
   Всю дорогу она места себе не находила от нетерпения. Наконец, чуть не загнав нанятую лошадь, прискакала на ранчо – и узнала, что два дня назад Коул уехал. Куда – никто не знает. Привел в порядок дела, нанял Джейка Саммерфилда в помощь Чарли и уехал. Сказал только, что вернется до загона скота. Стефани ждала уже неделю, и ожидание становилось нестерпимым.
   Кейт немало удивилась, узнав, что Мегги и Стефани – сестры.
   – Она только о тебе и говорила, – рассказывала она, радостно улыбаясь. – Знаешь, теперь и я вижу, что вы похожи. Не столько лицом, сколько жестами, походкой.
   Если бы Коул принял новость так же легко! Но Стефани понимала, что на это надежда слабая. С каждым днем ее все больше угнетала неизвестность.
   Стук лошадиных копыт вернул ее к действительности. Должно быть, Чарли вернулся из поселка. Странно: обычно грохот фургона слышен издали. Стефани встала и потянулась. Пора готовить ужин, Чарли, должно быть, проголодался. Она подняла охапку базилика, обернулась – и вскрикнула: перед ней, прислонившись к стене дома, стоял Коул.
   – Коул!
   – Я встретил в поселке Чарли. Он сказал, что ты вернулась.
   – Да, я...
   – Я-то думал, ты уже замужем за Пикеттом.
   – Нет, я...
   – Нехорошо заставлять ждать такого богатого, преуспевающего мужчину.
   Стефани уже забыла, что собиралась спокойно и доброжелательно все объяснить.
   – К твоему сведению, он уже женат.
   – О, прости! Какое несчастье!
   – Идиот! – завопила Стефани. – Я не люблю Орсона и никогда не любила! Я хочу только одного... – Она осеклась. Ему ничего невозможно втолковать, он просто не желает слушать. Что ж, она не станет тешить его самомнение своими признаниями!
   – Ты хочешь только одного... – подсказал он. – Может быть, того же, что и я?
   Не дожидаясь ответа, он в три прыжка пересек садик, сжал ее в объятиях и прильнул губами к ее губам, вложив в поцелуй всю любовь, которую гнал от себя долгие месяцы. У Стефани подкосились ноги, и она обмякла у него в руках. Забытый базилик упал на землю. Коул поднял ее на руки и понес в дом.
   В спальне он поставил ее перед собой и умело распустил собранную в пучок косу.
   – Боже, как я тосковал по тебе! – хрипло сказал он и погрузил руки в сияющие волны волос.
   – Не больше, чем я по тебе, – прошептала она. – Коул, я должна объяснить, почему я вернулась.
   – Я знаю, почему ты вернулась. Поговорим позже. А сейчас у нас есть одно неотложное дело.
   Стефани запротестовала – слабо и неискренне, – но поцелуй Коула заставил ее замолчать.
   Влюбленные в лихорадочной спешке сбросили одежду – сегодня им было не до игр.
   – О Коул, как же долго я ждала, как долго! – пробормотала Стефани, уткнувшись в его обнаженное плечо.
   – Чертовски долго!
   Они ласкали друг друга с неистовым отчаянием, словно боялись проснуться и обнаружить, что сон кончился. Наконец они соединились, и обоих потряс взрыв столь долго сдерживаемой страсти. Невыносимое, испепеляющее наслаждение!..
   Стефани прижалась к его груди и слушала, как, постепенно успокаиваясь, бьется сердце. Она подняла голову и взглянула на него с любовью. Глаза Коула были закрыты, на губах играла улыбка. Он нежно погладил ее спину под шелковистыми волосами.
   – Коул, нам надо поговорить.
   Он вздохнул и поцеловал ее в макушку.
   – Наверно, надо. – Он неохотно выпустил ее из объятий и перекатился на спину.
   – Коул, – робко начала она, – я должна рассказать тебе нечто потрясающее...
   – Знаешь, – перебил он, – моя деловая поездка была удачной. Я познакомился с очень милыми людьми.
   – Коул! Я хочу...
   – С человеком по имени Джеймс.
   – Что?
   Теперь-то она его выслушает!
   – Он очень воспитанный и чопорный господин.
   – Ты ездил в Сент-Луис?!
   – Я хотел выбросить тебя из головы. Думал: увижу тебя в облике светской красавицы и это подействует как ушат холодной воды.
   – Ты ездил для этого? Ты не хотел увезти меня домой?
   – Я думал, ты не захочешь вернуться. – Он вздохнул. – Я думал, если мы увидим друг друга еще раз, сразу поймем, какая пропасть лежит между нами. Но когда я решил, что ты – «миссис Пикетт», я вдруг понял, что ты для меня значишь. Я не мог просто встать и уйти.
   – Что же ты сделал?
   – Взбесился. Боюсь, миссис Пикетт была немало изумлена, когда я чуть не выломал дверцу кареты.
   – Ничего себе!.. Бедняжка Нэнс! Ты, наверно, напугал ее до полусмерти!
   – Ну, твоя робкая подруга быстро оправилась. – Коул фыркнул. – Через час она командовала мною не хуже Кейт.
   – Нэнс?! Не может быть! – Она не представляла, как стеснительная Нэнс набралась храбрости даже разговаривать с таким грозным человеком.
   – По-моему, ее изменило замужество. Пикетт такого явно не ожидал. Если и дальше так пойдет, скоро главой семьи будет она.
   – Откуда ты знаешь?
   – Ты не поверишь, сколько можно узнать о людях за восемнадцать часов.
   – Восемнадцать часов?
   – Нэнс настояла, чтобы я остановился у них.
   – И ты остался под одной крышей с Орсоном?
   – Да, и мы вели себя по-джентльменски. Даже сыграли партию в шахматы – хотя худшего шахматиста я в жизни не видел. Кстати, Нэнс рассказала мне очень интересную историю. – Большим пальцем он погладил ее по щеке. – Я знаю о Мегги.
   – Да?.. – Стефани боялась услышать, что он скажет дальше.
   – Знаешь, ты на нее очень похожа.
   – Правда?
   – Да. Только она всегда старалась мне угодить.
   – Может, она тебя боялась? – спросила Стефани и пихнула его в бок.
   – Мегги? – засмеялся Коул. – Она никого не боялась, а особенно меня. – Он нежно улыбнулся, – Она очень любила сестренку Анни. Столько говорила о тебе, что мне стало казаться, будто я тебя знаю. Если бы ты явилась вся в веснушках и с косичками, я бы сразу назвал тебя по имени.
   – Так ты не сердишься?
   – Нет. Хотя сперва я малость обалдел. Мне рассказали кое-что еще. – Он провел кончиком пальца по ее губам. – Знаешь, трастовый вклад не нужен.
   – Так Нэнс с Орсоном тебе и об этом рассказали?
   – И правильно сделали. Смешно отказываться от денег только потому, что я вел себя как идиот. – Он поднял с пола рубашку и достал из кармана какую-то бумагу. – Я попросил Орсона составить этот документ. Он разрывает трастовое соглашение. Подпиши – и деньги твои, как им и полагается.
   Стефани приподнялась на локте и улыбнулась.
   – По мне, пусть остаются там, где были. Все, что я хочу, – здесь.
   – Но ты от столького отказалась ради меня...
   – Ни от чего стоящего.
   – Я тебе не позволю...
   – Не сможешь. Мы на территории Вайоминг, и закон гласит, что женщина имеет право распоряжаться своим имуществом. – Она погладила его по груди. – Кстати, если ты такой щедрый и благородный, вспомни, что единственный наследник состояния дедушки Скотта – твой сын. Так что деньги скорее твои, чем мои. И занимайся ими сам.
   – Господи Боже, мне это и в голову не пришло!
   – А я превращаюсь из наследницы в вольную пташку и буду делать, что хочу.
   – Что же ты сделаешь со своей свободой?
   – Ну вообще-то я собираюсь выйти замуж за богача.
   – Правда?
   – Угу. Присмотрела себе одного коннозаводчика с Запада. Лошади у него – одни из лучших в стране. Через несколько лет он будет богат, как царь Мидас.
   – А я его знаю? – с ленивой улыбкой спросил Коул.
   – Возможно. Хотя, нет, он ведь из Монтаны. Слышал когда-нибудь о Ричарде Кинкейде?
   – Что?! – Улыбка стерлась с его лица, на скулах заходили желваки. – Какого черта...
   – Ты это заслужил, любимый, – с улыбкой ответила Стефани и чмокнула его в нос. – Вспомни, что ты устроил, когда увидел меня сегодня.
   – Наверно, мне не следовало тебя дразнить. Но я не хотел тратить время на объяснения. У меня другое было на уме. – Его глаза блеснули лукавым огоньком. – Я знаю, что, если тебя разозлить, ты теряешь контроль над собой.
   – Ты что, собираешься тащить меня в постель каждый раз, когда я рассержусь?
   – И когда не сердишься, тоже. Это просто необходимо.
   – Вот как?
   – Мне не нравится, что Джошу достанется такая куча денег. Как бы богатство его не испортило.
   – Что же нам делать? – улыбнулась Стефани.
   – Сделать так, чтобы он был не единственным наследником. Для начала поженимся, а там нарожаем ему кучу братишек и сестренок.
   – Придется потрудиться, – предупредила Стефани. – Это потребует много времени и сил.
   – Ради сына я готов на любые жертвы, – ответил Коул и поцеловал голубую жилку у нее на шее. – По-моему, начать надо прямо сейчас.
   – Это наш долг.
   – У меня очень развито чувство долга, – заверил он шепотом. – И к этой обязанности я буду относиться особенно серьезно.
   А где-то в мире ином, глядя на них, улыбалась Мегги.