Лэмпмен Каролин. От счастья не убежишь

   Я написала папе, что жива, здорова и счастлива в браке. Он знает, где меня искать, но не знает моего теперешнего имени. Что сказать папе, оставляю на твое усмотрение: ты всегдабыла человеком тактичным. Если он меня простил, пожалуйста, уговори его приехать.
   Должна тебя предупредить: муж: очень мало знает о моей прошлой жизни. Я рассказала ему только самое главное. Он предубежден против богатства, и, мне кажется, не стоит ничего ему говорить, пока ты не приедешь. Ведь если ты решишь не приезжать, для него это будет лучшим доказательством, что все богачи – снобы. Он человек не глупый – просто суровый и упрямый, и я принимаю и люблю его таким, каков он есть. Коул Кентрелл ни на кого не похож, и я люблю...
   Стефани вскрикнула, письмо выпало из задрожавших рук. Голова у нее пошла кругом. Элизабет замужем за Коулом? Каким образом? А Мегги? И тут ее словно ударило: да Мегги и есть Элизабет! Коул сократил «Маргарет» в «Мегги», как «Стефани» в «Стеф». Он не знал прежнего имени жены, поэтому никогда не слышал об Элизабет Скотт. Теперь Стефани поняла, почему с первого взгляда привязалась к Джошу: он напоминал ей сестру.
   Выходит, она пересекла полстраны – почти наугад, не зная точно, где начинать поиски, – и сразу оказалась в нужном месте... Господи, голова кругом идет!
   Ну, конечно! Она могла бы и без письма догадаться! Стоило лишь, преодолев нестерпимую тоску, вспомнить ту музыкальную шкатулку Мегги. Это же мамина шкатулка, и Элизабет взяла ее с собой на память.
   Вдруг из груди Стефани вырвался горестный стон. Элизабет умерла! Горе буквально раздирало ее на части. В мучительном одиночестве последних недель Стефани утешалась мыслью, что когда-нибудь найдет любимую сестру и никогда больше с ней не расстанется. Теперь же она потеряла разом Коула и Элизабет.
   Коул! Господи, она любит мужа своей сестры! Теперь их отношения с Коулом предстали перед ней в ином, безжалостном свете. Если и оставалась какая-то надежда, она исчезла. Стефани подошла к окну и долго, невидящими глазами, смотрела на улицу. Вдруг дверь открылась, и Джеймс объявил о приходе Нэнс.
   – Я хочу, чтобы ты узнала первой, – защебетала девушка, впорхнув в комнату, – мы с Орсоном обручились!
   Стефани попыталась улыбнуться, но губы ее дрожали.
   – Что ж, давно пора. Вы уже решили, когда свадьба?
   – Нет, но Орсон говорит, как можно скорее. – Нэнс покраснела и опустила глаза. – Он говорит: иначе ему придется жениться, чтобы спасти мою честь.
   Нэнс смущенно смотрела на подругу. Похоже, она огорчена.
   – Ты жалеешь, что свела меня с Орсоном? – робко спросила она.
   – Что? Боже, конечно, нет! Как только я вернулась и увидела вас вместе, я сразу поняла, что вы любите друг друга. Только Орсон слишком упрям и боялся признаться в этом даже самому себе.
   – Мне кажется, ты не очень обрадовалась.
   – Что ты, Нэнс! – Стефани горячо обняла подругу. – Нельзя сказать, что ты меня удивила, но обрадовала – безусловно.
   – Что же случилось? Отчего ты грустишь?
   Стефани притронулась к золотой снежинке и несколько секунд молча смотрела на подругу.
   – Наверное, пришло время рассказать, что произошло со мной за эти десять месяцев.
   – Если тебе неприятно, не надо! Орсон описывал, в каких ужасных условиях и у какого ужасного человека ты жила.
   – А он не говорил, что это было самое счастливое время в моей жизни? – Не будь Стефани так несчастна, она бы расхохоталась при виде изумленной физиономии Нэнс. – Сядь, Нэнс. Ты услышишь, наверно, самую удивительную на свете историю. – Она покачала головой. – Я только сейчас поняла, до чего все это невероятно. Самой не верится!
   Стефани рассказывала целый час. Она не утаила от подруги ничего, и Нэнс то и дело смущенно краснела.
   – Мне кажется, ты очень любишь этого Коула, – заметила она, когда рассказ был окончен.
   Стефани коротко рассмеялась.
   – Да, хотя иногда убить его готова. Это самый упрямый, вспыльчивый... самый чудесный человек, какого я знаю. Когда он смотрит на меня своими синими глазами, у меня кружится голова, как у девчонки. А когда он ко мне прикасается... Ладно, хватит вгонять тебя в краску
   – А его сын?
   – Джош? Он чудесный, как и его отец. Где бы я ни была, на что бы ни смотрела, первым делом думаю: как бы здесь понравилось Джошу! И мачеху Коула я тоже очень люблю! Ох, Нэнс, не знаю, как я буду жить без них!
   – За чем же дело стало? Садись на поезд и поезжай обратно.
   Стефани стремительно повернулась к ней.
   – Нэнс, знаешь, почему я уехала с Орсоном? Потому что Коул узнал, кто я, и не пожелал меня видеть. Он меня презирает!
   – Ты уверена? Он же говорил, что любит тебя.
   – Он думал, что любит. Узнав правду, он понял, что ошибся.
   – Только из-за этого? – не поверила Нэнс. – Только из-за того, что ты оказалась богатой?
   – Ты не знаешь Коула. Он ненавидит богачей. Даже Элизабет – то есть Мегги – об этом написала. – Она растерянно потерла лоб. – Теперь я даже не знаю, как называть родную сестру! – Стефани закрыла лицо руками и зарыдала.
   Нэнс обняла подругу и попыталась представить, что было бы, если бы Орсон сказал, что не хочет ее больше видеть, и прогнал с глаз долой. На ресницах у нее блеснули слезы жалости к несчастной подруге.

35

   – В библиотеке вас ожидает джентльмен, – сообщил Джеймс, едва Стефани переступила порог.
   – О Боже! Кто там еще? – Они с Нэнс все утро ходили по магазинам и смертельно устали. Что ж, незваный гость, кто бы это ни был, долго тут не задержится!
   – Он сказал, что он ваш старый друг. Вы вместе воровали скот.
   – Мы вместе... – Стефани ахнула, просияла и бросилась в библиотеку.
   Нэнс, сгорая от любопытства, побежала следом и увидела подругу в объятиях красивого широкоплечего незнакомца. Стефани, всегда такая сдержанная, горячо обнимала его в ответ, и Нэнс решила, что она здесь лишняя.
   – Похоже, милая дама хочет нас покинуть, – заметил незнакомец, и его серо-голубые глаза весело блеснули.
   Стефани обернулась – и впервые со дня возвращения Нэнс увидела на ее лице по-настоящему счастливую улыбку.
   – Нэнс, не уходи! Это Леви Кентрелл. Леви, познакомься с моей лучшей подругой, Нэнс Кастерс.
   – Ой! – сообразила Нэнс. – Вы его брат! Леви обиженно взглянул на Стефани.
   – Что же ты со мной делаешь? Входит такая красавица, Коула она, заметим, в глаза не видела, смотрит на меня и говорит: «Вы его брат!» Я-то думал, ты мне настоящий друг.
   – Правильно думал. А Нэнс через три недели выходит замуж.
   – Всю жизнь одно и то же! – Леви испустил тяжелый вздох.
   Стефани рассмеялась.
   – Не могу поверить, что ты здесь. Что привело тебя в Сент-Луис?
   – Ты. – Я?
   – Да, ты. Я вернулся домой в начале лета, как обещал, – но лучше бы не возвращался! Кейт с Чарли ходят на цыпочках, Джош ревет, будто остался на свете один-одинешенек, а к братцу вообще не подступиться: свиреп, как зверь, угодивший хвостом в капкан. Он сказал, что к тебе вернулась память и ты захотела уехать. Я не поверил и решил найти тебя и все выяснить сам. Розыски, прямо скажем, были не из легких.
   – Почему? – удивленно подняла брови Стефани.
   – Я знал только твою фамилию – добыл из регистрационной книги в гостинице – и то, что ты уехала в Сент-Луис. Наконец я сюда добрался, но твой дворецкий не хотел меня впускать, пока я не объяснил, что мы вместе воровали скот. После этого он проникся ко мне большим доверием.
   – Еще бы! Ты не знаешь Джеймса!
   – Джеймса! – Леви раскрыл рот. – Коул же думал, что ты за ним замужем!
   – Это долгая история. Но почему ты не взял мой адрес у Кейт?
   – Она знала не больше других.
   – Но все было в записке. Чарли отдал ей мою записку?
   – А, вот в чем дело. Кейт рассказала, что Коул вырвал записку у нее из рук. Он был так взбешен, что она побоялась ему перечить. Позже она попросила у него записку, но он ответил, что порвал ее. Так какая кошка между вами пробежала?
   – Не знаю, – вздохнула Стефани. – Он узнал, что я богата. Но что же из этого? Я прожила на ранчо десять месяцев. Он должен был понять, что я непохожа на светских женщин, которых он знал в годы учебы.
   – Н-да, странно, – согласился Леви. – Коул – горячая голова, но все-таки не полный идиот. Должно быть, дело не только в этом.
   – А в чем же?
   – Может, он рассердился из-за того, что сказал ему Орсон, – подала голос Нэнс.
   – Да? И что же сказал ему мой милый друг? – поинтересовалась Стефани.
   – Что ты – украшение светского общества, но временами начинаешь скучать и отправляешься на поиски приключений.
   Леви был явно озадачен.
   – Но это должно было ему понравиться. Он сам терпеть не может светское общество.
   – Каких приключений? – грозно спросила Стефани, и Нэнс пожалела, что встряла в разговор.
   – Орсон сказал, что ты любишь переодеваться в старую одежду и общаться с... э... с простонародьем. Ты считаешь, что это очень забавно.
   – Ну, Орсон, ну, удружил! – возмущенно воскликнула Стефани. – Неудивительно, что Коул не хочет меня видеть.
   Леви покачал головой.
   – Нет. Ему это, конечно, не понравилось, но все-таки он не мог из-за этого тебя прогнать.
   – Он сначала не поверил, особенно когда Орсон сказал, что ты сбежала через неделю после смерти отца, – продолжала Нэнс. – Он решил, что Орсон лжет и ты в большой опасности. Но, когда к тебе вернулась память, ты рассердилась на Орсона, но не испугалась. Даже подтвердила, что ты его невеста.
   Стефани побледнела.
   – Значит, тогда он и решил, что все наговоры Орсона – правда! Что мне наплевать на смерть отца, что меня интересуют только развлечения! Чего-то подобного он и ожидал от богачки. Он считает, что все они думают только о себе, что другие люди для них – просто игрушки. Он, наверно, считает меня самой бессердечной женщиной на свете.
   – Не понимаю, – воскликнул Леви. – А ты действительно уехала из дому сразу после смерти отца?
   – Я искала сестру. Перед смертью отец просил меня найти ее и хоть чем-то вознаградить за те годы, что они прожили в разлуке. Он знал только, что она в Конском Ручье.
   – Почему же ты не объяснила Коулу?
   – Объясняла, но он мне не поверил. Он никогда не слышал об Элизабет Скотт. – Она взяла с конторки письмо Элизабет и протянула ему. – Это я нашла в личных бумагах отца. Прочти – и все поймешь.
   Леви читал письмо, а девушки наблюдали за ним. Через несколько секунд глаза у него полезли на лоб.
   – Коннор О'Рейли?!! – Он оторвался от письма. – Боже мой! Мегги?!
   – Моя сестра, – кивнула Стефани. – У нас одна мать и разные отцы. Представь, как бы это письмецо обрадовало Коула.
   – Господи Иисусе! Так ты и есть «малышка Анни»! – Леви изумленно и недоверчиво покачал головой. – А знаешь... ведь нет ничего плохого в том, чтобы жениться на сестре умершей жены. Индейцы так всегда и делают.
   Стефани вдруг широко раскрыла глаза.
   – Смелый Орел... он знал! Он назвал меня сестрой Утренней Звезды. Он прислал мне подарок, чтобы пелена спала с моих глаз и Великий Дух указал мне путь! Коул думал, что речь идет о потере памяти.
   – Ой, Стефани! – в благоговейном ужасе воскликнула Нэнс. – Он говорил, что ты выйдешь замуж за Коула!
   – Похоже на то, – ответил Леви. – Готов присягнуть, что вся семья только об этом и мечтает.
   – Но не Коул. Он меня ненавидит.
   – Нет! – воскликнула Нэнс. – По-моему, он ненавидит только твои деньги.
   – Что?
   – Ну, я, конечно, не знаю, но, мне кажется, он любил тебя, даже когда считал воровкой. Он хотел откупиться от Орсона, предлагал ему половину прав на прекрасного черного жеребца. И даже не спросил, какое преступление ты совершила. А конь был просто великолепный. Орсон говорит, что чуть было не соблазнился.
   – Сумрак?! – Стефани не верила своим ушам.
   – Это еще не все, – продолжала Нэнс. – Орсон отказался, и тогда твой Коул сказал, что продаст своих лошадей и заплатит ему две тысячи долларов, пусть только отстанет от тебя раз и навсегда.
   – Мама родная! – Леви схватился за голову. – Да ведь он говорил о Сумраке и Вороном. Только за них нью-йоркские коннозаводчики предлагали такую цену.
   – Это его лучшие лошади! – воскликнула Стефани. – Он дорожит ими больше, чем всеми благами мира!
   – Но готов был променять их на тебя, – мягко заметила Нэнс.
   – Тогда он еще не знал, кто я. Сейчас он думает по-другому.
   Леви покачал головой.
   – Если Коул полюбил, это навсегда. Судя по его теперешнему виду, он страдает не меньше твоего. Просто он упрям как осел и никак не может признать свою ошибку.
   Нэнс задумчиво закусила губу.
   – Он ненавидит не тебя, а твои деньги. А это можно исправить.
   – Ты хочешь сказать, избавиться от денег? – Стефани была поражена. – Нэнс, это невозможно.
   – Тебе в Вайоминге недоставало чего-нибудь из этого? – спросила Нэнс, обведя взмахом руки изысканно обставленную комнату.
   – Нет, конечно, нет. Но не в этом дело. Мой отец всю жизнь зарабатывал эти деньги, пусть не для меня – для потомков, для внуков...
   Нэнс пожала плечами.
   – Если ты что-нибудь не предпримешь, останется один внук – Джош. А Коул ни за что не позволит тебе отдать деньги Джошу.
   Вдруг Стефани выпрямилась.
   – Точно! Внуки! Я положу деньги в банк – для внуков, правнуков... – Стефани вскочила на ноги. – Нэнс, лучше и придумать нельзя.
   – Не думаю, что это необходимо, – вмешался Леви. – Насколько я знаю брата, теперь он примет тебя с распростертыми объятиями – что с деньгами, что без денег.
   – Нет, Леви, я не хочу рисковать. Я приеду в Вайоминг нищей, и Коулу придется меня принять, иначе я умру голодной смертью.
   – Но бросить все... – Леви покачал головой.
   – А что я бросаю? – ответила Стефани. – В Вайоминге, в старом пальто и уродливом сером платье, я была счастливей, чем здесь, со всеми отцовскими миллионами.
   – Итак, – воскликнула Нэнс, – с чего же начнем превращение богатой, но безутешной Стефани Скотт в Стефани Кентрелл?
   – Первым делом я куплю стадо коров.
   – Стадо коров? Ты же, кажется, собиралась стать нищей? – удивилась Нэнс.
   – Ты случайно не собираешься подарить стадо одному индейскому племени, что живет в излучине реки Извилистой? – ухмыльнулся Леви.
   – Честно говоря, да. Смелый Орел предсказал, что я принесу его народу удачу. А судя по словам Коула, самая большая удача для них – поесть вдоволь.
   Было почти темно, когда Стефани и Леви вернулись в библиотеку.
   – Смелый Орел будет очень удивлен, когда гуртовщики пригонят ему скот, – радостно заметила Стефани, усаживаясь на диван.
   – Не знаю, не знаю, – засмеялся Леви. – Я кое-что слыхал о нем и о его видениях. Держу пари, он и это предсказал заранее. Но, как бы там ни было, ты снова счастлива.
   – Слово «счастье» слишком бледно для того, что я чувствую. Я словно заново родилась! Не знаю, как тебя отблагодарить.
   – Сделай брата счастливым, так, чтобы мне захотелось почаще приезжать к вам в гости.
   Вдруг Стефани посерьезнела.
   – Леви, я даже не спросила о тебе. Ты нашел то, что искал?
   – Похоже на то. Хотя, боюсь, мне грозит расплата за долгую отлучку.
   – Тебя ждет женщина? – спросила Стефани, вглядываясь в его лицо. Леви загадочно улыбнулся, и она сердито скрестила руки на груди. – Ты что, совсем ничего не расскажешь?
   – Пока нет. Может, в другой раз. Знаешь, я утром уезжаю, и, если ты и вправду хочешь избавиться от состояния, давай-ка сядем и обсудим, как это лучше сделать.
   – Хорошо. Но не буду скрывать, я умираю от любопытства.
   За час они составили список всего имущества Стефани. Вдруг она вскочила с дивана с радостным возгласом.
   – Ой, Леви, я придумала замечательный свадебный подарок для Нэнс и Орсона. Я подарю им дом! Нэнс всегда его любила, а главное – они позаботятся о слугах. Я не хочу бросать слуг на произвол судьбы.
   – И не придется ждать покупателя, – улыбнулся Леви.
 
   Как Стефани ни спешила уехать, хлопоты заняли несколько недель. Орсон и Нэнс долго отказывались от подарка, но Стефани пригрозила, что смертельно обидится, и они сдались.
   В день свадьбы Стефани вручила Орсону и Нэнс ключи, обняла и крепко расцеловала обоих. Они вызвались проводить ее на станцию, откуда и сами должны были скоро отправиться в свадебное путешествие. Прощания, слезы, поцелуи... и Стефани уехала.
   Нэнс промокнула глаза и взглянула на мужа:
   – Вдруг он ее прогонит?
   – А вдруг нет?

36

   Коул долго смотрел на внушительный особняк, затем перевел взгляд на бумажку с адресом и вздохнул. Если Стефани живет здесь, значит, Пикетт сказал правду. Что ж, за этим он и приехал: увидеть Стефани в привычном для нее облике светской львицы, содрогнуться от отвращения и навсегда излечить раненое сердце.
   Он медленно поднялся на крыльцо, стукнул медным молоточком в дверь и нимало не удивился, когда на пороге появился дворецкий – по-английски холодный и невозмутимый.
   – Я хочу видеть вашу хозяйку, – сказал Коул.
   – Простите, сэр. Миссис Пикетт сейчас нет дома. Если вы соблаговолите оставить карточку...
   У Коула отчаянно заколотилось сердце. Значит, она все-таки вышла за Пикетта! Лучшее, что он может сделать, – повернуться и уйти.
   – Я подожду.
   – Я не знаю, когда она вернется. – От дворецкого веяло холодом.
   – Неважно.
   – Может быть, вы сообщите свое дело...
   – Мы с ней старые друзья.
   – Понимаю. Может быть... а, вот, кажется, и миссис Пикетт. – Дворецкий указал на подъехавший к воротам экипаж.
   Коул бросился навстречу. Вся его холодная сдержанность испарилась без следа.
   – Значит, миссис Пикетт! – взревел он, рывком распахнул дверцу экипажа – и оказался лицом к лицу с перепуганной и совершенно незнакомой женщиной.
   – Д-да, я миссис Пикетт.
   – Черт побери, где Стеф?
   – Вы говорите о Стефани?
   – А о ком же еще, черт бы вас подрал! Что вы с Пикеттом с ней сделали?
   Нэнс боязливо взглянула в сверкающие синие глаза – и вдруг ее озарило.
   – Вы Коул Кентрелл, правда?
   Он подозрительно нахмурился.
   – Откуда вы знаете?
   – Стефани вас подробно описывала.
   – Где она?
   – Мистер Кентрелл, со Стефани все в порядке. Может быть, войдем в дом и все обсудим?
   – Обсуждать мы будем одно: что вы сделали со Стефани?
   – Мистер Кентрелл, если бы я чем-то угрожала Стефани, как думаете, стала бы она рассказывать мне о вас?
   – Вам мог рассказать Пикетт.
   – Я узнала вас по красивым синим глазам, – сухо ответила Нэнс. – Орсон едва ли станет уделять внимание таким деталям.
   Несколько секунд Коул молча разглядывал ее, затем вздохнул. Похоже, дамочка перепугана до полусмерти. Криком от нее ничего не добьешься.
   – Ладно. Я вас выслушаю. – Он помог ей выйти из экипажа и почувствовал, как дрожит в его ладони изящная ручка.
   – Да не бойтесь вы. Я не кусаюсь.
   – Я и не боюсь, – ответила Нэнс, надеясь, что Коулу не слышен оглушительный стук ее сердца. Она поднялась на крыльцо и улыбнулась Джеймсу бледными губами. – Пожалуйста, примерно через час пошлите кого-нибудь к мистеру Пикетту и сообщите, что приехал мистер Кентрелл. И попросите его захватить трастовые документы. Он поймет, о чем речь.
   – Хорошо, мадам. – Джеймс взглянул на ковбойскую шляпу в руке у Коула. – Сэр, позвольте вашу шляпу.
   – Спасибо, не надо. Предпочитаю с ней не расставаться.
   – Подождите, пожалуйста, в библиотеке, – обратилась к нему Нэнс. – Я сейчас вернусь.
   Нэнс прошла к себе в спальню, сбросила шляпку и замерла перед зеркалом. Руки у нее еще дрожали. Что делать? Они с Орсоном обещали Стефани не лезть в ее жизнь, но ведь никто и предположить не мог, что Коул приедет в Сент-Луис.
   Разумеется, надо сказать правду; и поскорее, пока не вернулся Орсон. Эти двое терпеть друг друга не могут, и, чтобы предотвратить ссору, от Нэнс потребуется много такта и сообразительности. Она расправила плечи и, пощипав щеки, вернула им легкий румянец. Коул, конечно, страшен, но не может же он быть совсем дурным! Стефани его любит, а она никогда не ошибается в людях.
   Она вошла в библиотеку, где Коул рассматривал шахматную доску.
   – Это любимая комната Стефани.
   – Догадываюсь, – улыбнувшись, ответил он.
   От улыбки его лицо поразительно преобразилось, и Нэнс начала понимать, почему Стефани от него без ума.
   – Садитесь, пожалуйста, – пригласила она и села сама. – Для начала я объясню, зачем Стефани вообще отправилась в Вайоминг.
   – Мне интересней, где она сейчас.
   – Доберемся и до этого, но послушайте историю с самого начала. Это долго, но, надеюсь, вы вытерпите.
   – Похоже, у меня нет выбора, – буркнул Коул. Он сел и постарался обуздать свое нетерпение. – Хорошо, слушаю.
   – Спасибо. – Нэнс улыбнулась дрожащей улыбкой. – Когда Стефани было два года, умерла ее мать. Вскоре после этого ее отцу пришлось с головой уйти в работу. В это время «Промышленная компания Скотта» выполняла большой заказ для армии. Правительство обещало заплатить золотыми слитками, но так и не заплатило. Компания оказалась на грани гибели. У Эштона – хотя он был любящий отец – не оставалось ни времени, ни сил на дочерей.
   – Так у нее действительно есть сестра? – спросил Коул.
   – Да. Единоутробная сестра: у них одна мать, а отцы разные. Но ни это, ни шесть лет разницы не имели значения. Стефани и Элизабет были неразлучны. Вы, конечно, знаете, какая у Стефани сердечная, доброжелательная натура.
   Слабая улыбка осветила лицо Коула.
   – Еще бы не знать! Не прошло и недели, как весь наш дом бегал вокруг нее на задних лапках. Она даже с моим конем подружилась.
   Нэнс улыбнулась в ответ.
   – Ее сестра была такой же, и девочки очень любили друг друга. Элизабет с самого детства жила с Эштоном Скоттом. Ей говорили, что ее настоящий отец умер. Но однажды сестры нашли на чердаке документы, из которых явствовало, что родителей Элизабет разлучила не смерть, а развод. Элизабет явилась к Эштону Скотту и обвинила его в обмане.
   Он объяснял, что не он, а ее мать хотела сохранить развод в тайне, но Элизабет и слушать не хотела. Она была вне себя, и они страшно поссорились. В конце концов Элизабет убежала из дому, а Эштон Скотт лишил ее наследства Стефани тогда было всего двенадцать лет. Она ужасно тосковала по сестре и надеялась, что когда-нибудь Элизабет вернется домой.
   – И Элизабет ей не написала?! – возмутился Коул. – Если они были так близки, она должна была понимать, как мучается Стефани!
   – Стефани не получила ни одного письма. И все-таки, мне кажется, она никогда не сомневалась в любви сестры. Нам обеим было по пятнадцать, когда она рассказала мне эту историю. Она говорила, что Элизабет наверняка счастлива, что иначе и быть не может... Но я никогда не забуду ее тоскливых глаз.
   Коул вспомнил, как переживал он сам, когда пропал Леви.
   – Бедняжка...
   – Вот-вот, я тоже ее очень жалела. Прошло восемь лет, и отец Стефани решил принять в дело одного молодого человека – Орсона Пикетта, давнего друга семьи. Эштону Скотту он был почти как сын.
   Коул фыркнул, но, сообразив, что обидел Нэнс, тут же притворился смущенным.
   – Извините. Я позабыл, что он ваш муж.
   – По-моему, вы с ним познакомились при не очень благоприятных обстоятельствах, – с легкой улыбкой заметила Нэнс.
   – Пожалуй, вы правы.
   – Одним словом, шло время, Стефани и Орсон привыкли к мысли, что когда-нибудь поженятся. Это было заветное желание отца, а Стефани, по-моему, об этом не задумывалась. Только когда здоровье Эштона пошатнулось и он потребовал назначить день бракосочетания, Стефани засомневалась. Она поняла, что не любит Орсона, и попыталась разорвать помолвку. Но и отец, и Орсон решили, что она просто нервничает перед свадьбой.
   Нэнс вздохнула.
   – Трудно сказать, что бы она придумала, чтобы их переубедить. Наверно, что-нибудь драматическое. Но она не успела. Отец слег. Две недели он был без сознания, и Стефани не отходила от его постели. Очнулся он только один раз и сказал, что раскаивается в ссоре с Элизабет, и рассказал, где ее найти.
   – Он знал, где она?
   – Видимо, да. Мне кажется, раскаяние придало ему сил. До последнего вздоха он умолял Стефани найти Элизабет и разделить с ней богатство Скоттов.
   – Он думал, что Элизабет в Вайоминге?
   – Так он сказал. Как только отец умер, Стефани собралась в дорогу. Мы с Орсоном считали, что она просто... немного переутомилась. – Нэнс опустила глаза и принялась рассматривать свои руки. – Боюсь, мы были слишком самонадеянны. Решили, что знаем, что ей нужно, лучше ее самой.
   И Нэнс рассказала обо всем, что случилось после смерти Эштона Скотта. Коула охватил острый стыд. Почему он так легко поверил клевете? Теперь он словно своими глазами видел, как спешит Стефани исполнить волю отца, как спорит с не в меру заботливыми друзьями. Неудивительно, что ее преследовали кошмары. Она ничего не помнила, но подсознание сохранило память о неисполненном долге и незаслуженной обиде.
   – Мы ужасно досаждали Стефани, – продолжала Нэнс, – но все же она не хотела, чтобы я волновалась, и написала мне записку, что уезжает в Вайоминг. – Нэнс вздохнула. – Я запаниковала. Мне казалось, что она поступает безответственно и...
   – Бесчестно! – вдруг подхватил Коул. – Так вы – Нэнс! Мы нашли вашу записку у нее в вещах, когда привезли ее на ранчо. Я часто думал, что бы могла значить эта фраза.
   – Боюсь, я неправильно выбрала слово. Впрочем, все это было ни к чему. Она получила мою записку по дороге на вокзал и прочла уже в поезде. – Нэнс вздохнула. – Орсон сел на следующий поезд и догнал ее недалеко от Конского Ручья. Он настаивал, чтобы Стефани вернулась домой. Она сказала, что подумает. Конечно, она не собиралась возвращаться и при первой же возможности сошла с поезда... Остальное вы знаете лучше меня, хотя она мне все рассказала.