Лэмпмен Каролин. От счастья не убежишь

   – Забыл. – Коул небрежно пожал плечами. Только не хватало, чтобы Салли увидела в Стефани соперницу! С такой юной и наивной девушкой она разделается в два счета, мокрого места от нее не оставит. Салли надо как-то отвлечь. Впрочем, с ней возможен один-единственный способ.
   – Ну что, мы весь день будем стоять и болтать или все-таки поедем? – Он бросил на нее заговорщицкий взгляд. – На полпути до стада есть очень симпатичная рощица. За седлом у меня, как всегда, привязано одеяло. Если поторопимся, сможем остановиться там и немного... отдохнуть.
   Коул едва не расхохотался, увидев, как загорелись у нее глаза.
   – Звучит очень заманчиво. – Как и следовало ожидать, она напрочь забыла о Стефани.
   – Тогда поехали.
   Он шлепнул ее по заду и ушел седлать лошадей.
 
   Когда Стефани вошла на кухню, Кейт взглянула на нее вопросительно.
   – Я видела Салли. Что эта змеюка натворила на сей раз?
   – Ничего. Сделала вид, что мы незнакомы. В глазах Кейт отразилось недоверие.
   – Если она ничего не сделала, почему же ты так расстроена?
   – Я сваляла дурака, только и всего. – Она передернула плечами. – Но они были так рады остаться вдвоем, что, наверно, ничего не заметили. – Стефани вновь захлестнула жгучая ревность. Она стиснула зубы и решительно закатала рукава. – Ладно. У нас много работы. Коул говорит, что стадо пригонят часа через четыре. – Она быстро подсчитала в уме. – Так, значит, ужин на десять человек. Надо посмотреть, все ли у нас есть.
   Стефани начала деловито рыться в шкафу. Кейт воззрилась на нее с изумлением. Такой Стефани она еще не видела!
   Женщины часто работали вместе, но сегодня Стефани, сама того не заметив, впервые приняла командование на себя. Она составила план и начала пункт за пунктом выполнять задуманное – будто всю жизнь распоряжалась на кухне. Быть может, происшествие с Салли приоткрыло еще одну потайную дверцу ее памяти?
   Они трудились вовсю, когда на кухню приплелся Джош.
   – Папа и Чарли уехали, – пожаловался он. – Мне нечего делать.
   Стефани обернулась.
   – Джош, ты очень вовремя. Не хочешь сбить масло?
   – Это женская работа! – фыркнул Джош. – Я хочу чего-нибудь интересного.
   – Прежде всего спрячь куда-нибудь постную физиономию, – посоветовала Кейт. – Если ты и вправду хочешь что-нибудь сделать – вон сливки ждут не дождутся, чтобы их сбили. – Она указала на небольшую круглую маслобойку на столе.
   Стефани ласково положила руку на плечо мальчика.
   – Джош, нам действительно нужна твоя помощь. У нас с бабушкой совсем нет времени.
   Джош сел за стол и начал лениво крутить рукоятку. Вдруг его лицо прояснилось.
   – А можно, я ее унесу отсюда?
   Кейт пожала плечами.
   – Почему бы и нет? Сливкам это все равно. Только, пожалуйста, сбей получше. Папа будет очень недоволен, если у нас не окажется масла для булочек.
   – Не бойся, ба, я сделаю такое масло, какого никто из вас не пробовал.
   – Интересно, что это на него нашло? – подозрительно заметила Кейт, когда Джош исчез за дверью. – Этот мальчишка терпеть не может сбивать масло.
   Два часа спустя Стефани вынула из печи чудесный румяный пирог и сунула на его место противень с булочками. Кейт только изумленно качала головой.
   – Уж не знаю, чем ты занималась раньше, но готовить ты умела! Наши ковбои давненько не ели ничего подобного.
   Стефани зарделась от похвалы.
   – Мне очень нравится это занятие. Удивительно, как постепенно возвращаются навыки. – Она со вздохом захлопнула печную дверцу. – Все возвращается, кроме памяти.
   Стефани размешивала соус, когда на кухню проскользнул Джош и поставил на стол маслобойку.
   – Вот ваше масло. – Его веснушчатая физиономия светилась простодушием.
   – Что у тебя на уме? – строго спросила Кейт.
   Джош изобразил такую оскорбленную невинность, что Стефани едва не расхохоталась.
   – Ничего. Вот, я сбил масло, как вы просили.
   – Что-то мордочка у тебя слишком хитрая. – Кейт взяла маслобойку и вылила из нее оставшееся молоко. – И глаза, как у кошки, сожравшей канарейку. Точь-в-точь как у твоего отца и дяди Леви, когда они устраивали какую-нибудь пакость.
   Дождавшись, пока бабушка отвернется, Джош улыбнулся Стефани своей самой озорной улыбкой.

9

   Ужин был готов за четверть часа до возвращения ковбоев. Пока остальные мылись, Коул вошел на кухню и обратился к сыну:
   – Джош, чем ты занимался сегодня после обеда?
   – Сбивал масло на ужин. Меня бабушка Кейт попросила.
   – А кого я видел верхом на Заплатке?
   – На Заплатке? – заерзал на стуле Джош. – Н-не знаю.
   – Я хочу знать правду.
   С минуту отец и сын смотрели друг другу в глаза. Наконец Джош багрово покраснел и отвел взгляд.
   – Да, папа, но я...
   – Ты забыл, что тебе запретили ездить верхом?
   – Я просто вспомнил, как Чарли говорил, что Заплатку надо погонять, а то она толстеет. А Стефани попросила меня сбить масло. А ты говорил, что Заплатка своей рысью тебе скоро все зубы вышибет. Ну я и... – Он смущенно замолк, опустил голову и стал внимательно рассматривать свои ладони. – Я оседлал Заплатку, привязал маслобойку к луке и ходил на рысях вокруг загона, пока масло не сбилось.
   Глубокое молчание воцарилось на кухне. Наконец Джош робко поднял глаза. Отец смотрел на него как-то странно.
   – Ты заслужил такого сына, Коул, – проговорила Кейт, скрестив руки на необъятной груди. – Двадцать лет я ждала этого дня.
   Она замолчала, выжидательно глядя на Коула. Тот покосился на нее, затем перевел взгляд на сына.
   – Джош! – начал он ледяным тоном. Последовала минута напряженного молчания.
   – А, черт, не могу! – И Коул разразился неудержимым хохотом. – Сбивать масло на лошади! Боже мой, почему я в свое время до этого не додумался!
   – И вправду странно, как это ты не додумался? – ядовито заметила Кейт. – Я так и знала, что ты снова станешь ему потакать!
   – Ой, Джош! – Стефани опустилась на колени перед мальчиком и обняла его. – Ты придумал очень умно, но все-таки этого делать не стоило. А если бы ты повредил руку?
   – Да я катался на Заплатке еще совсем малышом, – отмахнулся Джош. – Если мне привязать одну руку за спину, я смогу править другой. Да, в общем-то, так и было, я больной рукой ничего не делал.
   – Однако ты не послушался отца. – Никто и не заметил, как вслед за Коулом на кухне появилась Салли. – Будь ты моим сыном, ты бы получил порку и отправился спать без ужина.
   Джош вскочил. Глаза его сверкнули.
   – Я не ваш сын, старая ведьма! Если папа захочет меня выпороть, я слова не скажу, но это не ваше дело, черт вас побери! – И он кинулся вон из кухни.
   Стефани, бросив быстрый взгляд на Коула, выбежала за мальчиком.
   – Коул, и ты позволяешь своему сыну так со мной разговаривать? – гневно воскликнула Салли.
   Коул смерил ее тяжелым взглядом.
   – По-моему, ты сама напросилась.
   Салли тут же поняла, что совершила ошибку. Надо же! Забыла, что Коул носится со своим щенком как с писаной торбой.
   – Прости меня, Коул, – прошептала она, и глаза ее мгновенно заволоклись слезами: Салли умела плакать по собственному заказу. – Я хочу только, чтобы Джош вырос хорошим человеком. А эта девица своими разговорами только поощряет его к еще большей распущенности. Она, по-моему, совсем не умеет воспитывать детей.
   – А ты умеешь? Второй раз за день ты нападаешь на Стефани, и за что? Она не сделала тебе ничего дурного.
   Он бросил взгляд на Кейт: но как раз в эту минуту его хитрая мачеха отчего-то согнулась .пополам в припадке кашля.
   Джош прижался к стене загона, обхватив голову руками, словно из последних сил удерживал рвущийся наружу гнев.
   – Джош!
   Со сдавленным всхлипом он уткнулся лицом ей в плечо. Стефани крепко обняла его и начала покачивать, как бы баюкая, пока его всхлипывания не затихли.
   – Ну, все? Он кивнул.
   – Мне нельзя было так говорить, но... Она хочет выйти замуж за папу, а я ее ненавижу!
   – Салли не стоит твоих слез. Она доводит тебя до грубостей, а сама остается в стороне.
   – Тебе она тоже не нравится, верно?
   – Не особенно.
   – Вот и хорошо, – удовлетворенно заметил мальчик.
   Несколько минут они молчали. Вдруг Стефани прыснула.
   – Не могу поверить, что ты сбивал масло на Заплатке!
   – На это ушло ужасно много времени. А что это значит – что папа меня заслужил? Ну, помнишь, бабушка Кейт сказала?..
   – Наверно, он в детстве проделывал что-то подобное.
   – Правда? Тогда понятно, почему он смеялся. – Джош задумчиво провел рукой по изгороди. – Как ты думаешь, что он со мной сделает?
   – Не знаю. До ужина, наверно, ничего. Кстати, мы с Кейт приготовили такое угощение —
   пальчики оближешь! Пойдем-ка, поедим. Все лучше, чем стоять тут и умирать с голоду. Но Джош не двигался с места.
   – Вдруг она еще там?
   – А мы не будем обижаться, что бы она ни говорила. Пускай побесится, ей же хуже. А если мы не пойдем, то останемся без ужина и она будет радоваться, что выжила нас из-за стола.
   – Ладно, пошли, – согласился Джош.
   Но оказалось, что Салли уже отправилась домой; и никто больше о ней не заговаривал. Ковбои были в восторге от Стефани и от ее стряпни и не скупились на похвалы. Коул с удовольствием отметил, что панибратства Стефани не допускает. Конечно, ковбои относились к ней со всем возможным почтением, но люди они дикие, необузданные, так что лучше держать дистанцию.
   После ужина, когда мужчины ушли спать в дом для сезонных рабочих, у Коула состоялся длинный разговор с сыном. В наказание за проступок Джош должен был сбить все сливки, какие найдутся в кладовой.
   – Знаешь, папа, – промолвил Джош, забравшись в постель, – а Стефани правильно говорит про Салли.
   – Что же она говорит?
   – Салли доводит человека до грубости, а сама оказывается ни при чем. Знаешь, теперь я всегда буду с ней страшно вежливым. – Он зевнул. – Тогда и ей придется быть вежливой. Она, наверно, лопнет от злости. – Джош положил голову на подушку, укрылся одеялом и закрыл глаза. – Спокойной ночи, папа.
   – Спокойной ночи, сынок. – Коул протянул руку и ласково погладил его по голове. – Как я счастлив, что ты мой сын.
   – Я тебя тоже люблю, папа, – сонно улыбнулся Джош.
   Коул вернулся на кухню, где Кейт мыла посуду.
   – А где Стефани?
   – У меня. Она ушла минут пять назад, так что, наверное, еще не легла.
   Идя по дорожке, соединяющей два дома, Коул вдруг понял, что его недоверие к Стефани растаяло, как дым. Кейт и Чарли на нее не нарадуются; а как она обращается с Джошем – просто чудо! Только Салли ее не любит – но и это говорит в пользу Стефани.
   При мысли о Салли Коул ощутил во рту неприятный привкус. Они встретились со стадом раньше, чем ожидали, так что любви на травке не получилось. К счастью.
   Пытаясь разобраться в себе, он отворил дверь домика – и застыл на пороге. Стефани в ночной рубашке сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. Заслышав его шаги, она обернулась, словно испуганная лань.
   Коул был словно громом поражен. Никогда еще он не видел подобных волос. Шелковистыми волнами они падали на грудь и плечи, спускаясь до бедер, и блестели в мягком свете свечи, как полированное красное дерево. В каштановых прядях, облаком окутавших Стефани, мерцали красные отблески. Кто бы мог подумать, что в одной косе скрывается столько волос? Это было невероятно красиво... У Коула в груди что-то сжалось, когда Стефани улыбнулась ему с облегчением.
   – Вы меня напугали.
   Медленно, словно во сне, он подошел к ней и дотронулся до сияющей пряди. Прядь обвилась вокруг руки: такая же мягкая и шелковистая на ощупь, как и на вид. Коул вдруг представил Стефани в постели, представил, как пушистые волосы щекочут его обнаженное тело... Но Стефани смотрела на него так невинно и доверчиво, что Коул, словно обжегшись, поспешно выпустил локон из рук.
   – Зачем вы прячете волосы? Такими волосами надо гордиться и выставлять их напоказ, а не стягивать в косу. – Коул резко отвернулся и подошел к окну. – Я пришел поблагодарить вас за Джоша. Не знаю, что бы я без вас делал. К тому же на такую проделку чертовски трудно рассердиться по-настоящему. Я старался, но... – Он беспомощно пожал плечами. – А Кейт из вредности не хотела меня выручить.
   – Еще бы, – Стефани хихикнула. – Джош признался, что масло взбивалось куда дольше, чем он рассчитывал. Я так понимаю, что у Заплатки не самая ровная рысь?
   – Куда там! Джош, когда с нее слез, должно быть, чувствовал себя побитым. Ну, да это ему только на пользу. – Коул скрестил руки на груди и прислонился к стене. – Вы с ним здорово ладите. Сегодня на конюшне я как раз хотел поблагодарить вас за то, что вы находите время с ним играть.
   – Тут и благодарить не за что! Знаете, Джош – просто чудо. Мне очень нравится с ним разговаривать. И играть. Иногда мне кажется, что я знаю его всю жизнь.
   – Может быть, у вас есть сын?
   – Или младший брат!
   «Во всяком случае, где-то есть кто-то, имеющий на нее право», – напомнил себе Коул.
   – Я должен извиниться за Салли. Ее порой заносит.
   У Стефани упало сердце. Если Коул считает нужным извиняться за Салли, то, возможно, опасения Джоша не так уж необоснованны. Конечно, не ее дело, на ком женится Коул, но он должен знать, как относится к его избраннице его собственный сын.
   – Мне кажется, Джош от Салли не в восторге, – решилась заметить она.
   К ее удивлению, Коул улыбнулся.
   – Знаете, как он собирается ей отплатить? Быть с ней страшно вежливым! Он рассудил, что тогда и ей придется быть вежливой, а ей это совсем не понравится.
   Взглянув на столик у кровати, он увидел там аккуратно сложенные ткани с выкройками. Он нахмурился.
   – Вы так и не сшили себе платья. Я купил не те ткани?
   Стефани смутилась.
   – Нет, нет, материал прекрасный. Просто я никак не могла выбрать время... – Она умолкла, заметив на его лице обиду. Потом спохватилась и принялась раскладывать перед ним листочки с моделями будущих платьев. – Смотрите, это я сошью из зеленой шерсти, это из коричневой, а это из ситца. Честно говоря, даже не знаю, почему я никак не возьмусь за шитье. Надеть новые платья ужасно хочется, но столько неотложных дел. Каждый день что-нибудь да мешает...
   Коул не смотрел на выкройки. Он видел только волосы цвета красного дерева. Стефани подняла руки, перекинула волосы на грудь, и в этот миг в свете свечи под просторной ночной рубашкой проступили очертания ее тела. У Коула перехватило дыхание.
   Отворилась дверь. Коул мысленно поблагодарил Кейт: она явилась очень вовремя. Второй раз за день он едва не потерял голову. Как же, черт возьми, научиться не забывать, что рано или поздно она должна вернуться к своему мужу?
   – Кейт, ты не можешь сделать так, чтобы у Стефани оставалось время для шитья? – резко, почти грубо спросил он. – Она говорит, что всегда занята. Доброй ночи, дамы. – И он ушел, оставив обеих женщин в недоумении.

10

   Вскоре Стефани поняла, почему она все откладывает шитье. Она же ненавидит это занятие! Как Стефани ни старалась, стежки выходили кривыми и неровными. Целый час она сражалась с иголкой и, наконец, закончив шов, обнаружила, что один из кусков пришит изнанкой кверху.
   Коул зашел к ней около полудня и очень обрадовался, застав ее за работой. Поэтому после обеда Стефани, стиснув зубы, решила продолжать. Однако к четырем часам она отчаялась: напорото было куда больше, чем сшито. Кейт вызвалась помочь. Под ее руководством работа пошла быстрее, но вид у будущего платья оставался неказистый.
   Наконец измученная Стефани стукнула по куску ткани кулаком и зашвырнула его через всю комнату в угол.
   – Дурацкая, мерзкая тряпка! Вот и лежи там!
   Сзади послышалось странное хмыканье: незаметно вошедший Коул пытался удержаться от смеха. Стефани рассвирепела.
   – Ах, вам смешно? Хотите, чтобы я искололась до смерти? Но вы еще пожалеете! Мой призрак будет являться вам каждый божий день! – Она вскочила и решительно направилась к двери. – И вообще, я подумала и решила, что серое платье не так уж плохо. И мне оно нравится. И я буду носить его, пока не изношу до дыр! – Она выбежала вон, не обращая внимания на громовой хохот за спиной.
   Через полчаса Стефани вернулась. С тем же воинственным видом она подняла ненавистную ткань, встряхнула и начала внимательно рассматривать.
   Кейт лукаво подмигнула.
   – Ну что, снова в бой?
   – Вообще-то я ищу иголку. И как только найду, закопаю поглубже в землю! Я знаю про себя немного, но одно точно: я никогда не любила шить! – Стефани метала громы и молнии, а Кейт с трудом сохраняла серьезность. – Похоже, в детстве шитье было у меня вроде наказания. Издевались над бедным ребенком...
   Тут Кейт не выдержала и покатилась со смеху, а вслед за ней расхохоталась и Стефани.
   Наконец Кейт утерла глаза передником и кивнула на ткань, которую Стефани все еще держала в руках.
   – Дай-ка посмотреть... Успокойся, все не так безнадежно.
   Стефани покачала головой.
   – Нет, это бесполезно. Даже если я возьмусь за работу, у меня не хватит терпения закончить хотя бы одно платье. Да и то не платье, а уродец! – грустно добавила она.
   – Я люблю шить, – заметила Кейт. – Я бы закончила эту работу за пару недель.
   Стефани была поражена.
   – Но у вас совсем нет времени, вам надо готовить...
   – Готовить можешь ты.
   – А вдруг я не справлюсь? Коул будет недоволен, если люди начнут уходить с работы из-за дурной еды.
   – Чепуха! Ты прекрасно готовишь. Договорились?
   – Ну хорошо, – пожала плечами Стефани.
   – Вот и умница.
   Обе женщины остались довольны сделкой. Кейт закончила первое платье за три дня, а Стефани открыла в себе новые кулинарные таланты. Мужчины восхищались ее экспериментами и нахваливали каждое новое блюдо.
 
   Однажды Коул вошел на кухню, когда Стефани, красная от печного жара, вынимала из духовки пирог. Она поставила противень на стол и потянулась, разминая затекшую спину. Фартук туго натянулся, под ним обрисовались очертания груди, тонкой талии, округлых бедер. Коул замер в восхищении. Так и не заметив его, Стефани снова принялась за работу.
   – Устали?
   – Ой! – Стефани вздрогнула от неожиданности, затем, увидев Коула, радостно улыбнулась. – Немного. Но это очень приятная усталость.
   Коул повесил шляпу на вбитый в дверь крюк и уселся за стол. Тут вошел Чарли и первым делом принюхался.
   – Чертовски вкусно пахнет! – заметил он, с надеждой глядя на Стефани.
   – Пирог на ужин!
   Чарли состроил такую похоронную физиономию, что она едва удержалась от смеха.
   – Ладно. Я испекла еще три таких же, поэтому – так и быть – дам вам сейчас по кусочку.
   Стефани отрезала два толстых куска горячего яблочного пирога, налила три чашки кофе и села за стол с мужчинами.
   – Как работа?
   – Неплохо, – с набитым ртом ответил Коул. – Большую часть скота уже загнали. Думаю, завтра начнем отбирать своих и клеймить.
   – Что начнете? – Стефани смотрела на него с недоумением.
   Коул рассмеялся.
   – Не знаю, откуда вы родом, но Запада вы, похоже, не нюхали!
   – Наши соседи пасут на тех же пастбищах, что и мы, – объяснил Чарли. – Коровам наплевать, чьи они, вот и пасутся все вместе, рядышком. По осени, когда мы их загоняем, приходится отбирать своих от чужих.
   – Боже мой, как же вы отличаете своих коров? – удивленно спросила Стефани.
   – На каждой корове есть свой знак, клеймо, – продолжил объяснение Чарли. Он отхлебнул кофе. – Прошлой весной, перед выпасом, мы заклеймили почти всех телят, но кое-кого пропустили. Теперь надо поставить клейма, пока они еще при матерях и мы можем отличить своих от чужих.
   – Понятно, – заметила Стефани. – А как вы их клеймите?
   – Вам что, в самом деле хочется знать?
   – Конечно, иначе я бы не спрашивала.
   – Тут ничего интересного нет. – Чарли поскреб щетинистую щеку. – Вам от этого тошно станет.
   – Что это значит?
   Коул вздохнул.
   – Мы держим железные клейма на огне, пока они не раскалятся докрасна, и прижимаем к боку теленка. Остается рубец, повторяющий рисунок клейма.
   – Это же больно! – Стефани заметно побледнела.
   – Конечно. – Коул решил, что сейчас самое время сменить тему. – А куда подевалась Кейт?
   Стефани снова заулыбалась.
   – Она сейчас кладет последние стежки на платье. Сегодня вечером его можно будет надеть. И слава Богу: мне уже опротивела эта тряпка! – Она взглянула на свой серый балахон.
   – Я-то думал, вы с этой тряпкой расстаться не можете. Кто говорил: «буду носить до дыр»? – засмеялся Чарли.
   Стефани хмыкнула.
   – Я собиралась. Но меня спасла Кейт.
 
   Стефани смотрелась в зеркало и не могла наглядеться.
   – Кейт, вы говорили, что умеете шить. Но это не умение, это – талант, настоящий талант!
   Кейт догадывалась о тайной причине столь бурного восхищения. Теперь эту высокую, стройную даму Салли придется брать в расчет.
   Высокий глухой воротник и прямые рукава могли показаться чересчур скромными. Но, когда Стефани надела платье, облегающий лиф подчеркнул ее высокую грудь и тонкую талию, а при ходьбе под узкой юбкой обрисовывалась линия бедер. Болезненная бледность исчезла вместе с серым балахоном. На щеках заиграл румянец, а зелень платья тускнела перед зеленью глаз.
   Любуясь собою в зеркале, Стефани вдруг вспомнила слова Коула: «Такие волосы надо не прятать, а выставлять напоказ».
   Кажется, пришло время сменить прическу. Стефани выдернула шпильку, скреплявшую узел, и начала расплетать косу.
   – Теперь все будет по-новому, – пробормотала она.
   Вскоре выяснилось, что волосы можно уложить и так, и этак, и еще вот так... Казалось, пальцы все помнят и умеют сами. Стефани перебрала несколько причесок и наконец нашла лучшую. Мягкие волны волос спускались на затылок и там собирались в свободный низкий пучок, а несколько вольно висящих прядей обрамляли лицо. Стефани выглядела невероятно женственно. Обманчиво простая прическа, казалось, могла рассыпаться в любую минуту, и это увеличивало ее очарование.
   – Я бы не поверила, если бы не видела своими глазами! – воскликнула Кейт. – Передо мной другая женщина!
   – И она красивей прежнего? – Стефани поворачивалась в разные стороны, стараясь разглядеть себя получше. – Серое платье надо позабыть, как страшный сон!
   Первым свидетелем превращения стал Джош, но оценил его по-своему. Он влетел на кухню и, увидев Стефани, остановился как вкопанный.
   – Что у тебя с волосами?
   – Я причесалась по-другому. Нравится?
   – А в глаза они лезть не будут?
   – Надеюсь, что нет. Но я всегда смогу причесаться по-старому, если захочу, – успокоила она его.
   – А, ну тогда ладно, – кивнул Джош и отправился мыть руки.
   – Похвала Джоша – лучшее средство от самомнения, – улыбнулась Стефани.
   – Я еще не видела, чтобы Кентрелл расщедрился на комплименты, – проворчала Кейт.
   Через несколько минут появился Чарли. Вот кто сполна возместил равнодушие Джоша! Увидев Стефани, он сорвал с головы шляпу и отступил на шаг.
   – Это хоть кого убьет на месте! Эх, был бы я годков на тридцать моложе...
   Он смотрел на нее с таким откровенным восхищением, что Стефани покраснела.
   – По-моему, вы льстец, мистер Хоббс, но все равно спасибо. Хотела бы и я стать лет на тридцать старше!
   Вошли ковбои, и с ними – Коул. Он не произнес ни слова – только смотрел, смотрел на нее широко раскрытыми, изумленными глазами. Остальные были не столь застенчивы. Похвалы сыпались градом, и Стефани едва удерживалась, чтобы не расхохотаться от горячего, опьяняющего восторга.
   Когда один ковбой отпустил особенно пышный комплимент, Стефани случайно взглянула в сторону Коула. Он встретил ее взгляд угрюмо, и она смущенно отвернулась. Потом она косилась на него несколько раз: Коул становился все мрачнее и мрачнее. «Боже мой, чем же я провинилась?» – испугалась она.
   Во время ужина он был не в духе и, когда к нему кто-нибудь обращался, отвечал односложно. Наконец Стефани перестала смотреть в его сторону, но ее беспокойство не проходило.
   Мужчины обсуждали завтрашнее клеймение, и Стефани слушала с интересом. По их рассказам это выглядело куда веселее, чем описал Коул.
   – Нельзя ли мне будет немного посмотреть? – спросила она. – Издали! Я никому не помешаю!
   Раздался гул согласных голосов, но в него, точно нож, врезался голос Коула:
   – Нельзя!
   Мгновенно наступила тишина. Все смотрели на Коула – а он продолжал есть как ни в чем не бывало.
   Затянувшееся молчание прервал Чарли.
   – Знаете, клеймение скота совсем не так интересно. Эти лодыри наврали вам с три короба. На самом деле, это грязная работа. Вам не понравится.
   Вскоре разговор возобновился, но Стефани уже не принимала в нем участия.
   Она хотела остаться одна. Она даже настояла, чтобы Кейт шла спать сразу после ужина, а сама осталась мыть посуду. Стефани была удручена и разочарована. Коул ни слова не сказал о ее новом наряде, даже больше – он явно рассердился. Но почему? В мыслях Стефани царило полнейшее смятение. Она убрала в кухне и пошла по темному двору в домик Кейт.
   – Подождите минутку, – донесся из темноты глубокий голос Коула. – Я хочу с вами поговорить.
   Стефани робко улыбнулась.
   – Да?