Страница:
– Только пока прекрасная незнакомка спит в моей. Спокойной ночи. – И он вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Стефани лежала, глядя в потолок. Она еще чувствовала тепло его рук и прикосновение к щеке завитка черных волос. «Что я говорила! Теперь он, должно быть, считает меня дурой». Наконец отяжелевшие веки сомкнулись, и Стефани уснула.
3
4
5
Стефани лежала, глядя в потолок. Она еще чувствовала тепло его рук и прикосновение к щеке завитка черных волос. «Что я говорила! Теперь он, должно быть, считает меня дурой». Наконец отяжелевшие веки сомкнулись, и Стефани уснула.
3
– С добрым утром. – Кейт поставила на столик возле кровати поднос с едой и отодвинула занавески. В комнату ворвался солнечный свет. – Ну, как вы себя чувствуете?
– Гораздо лучше, спасибо. – Стефани невольно подумала, что Кейт сама – как солнечный луч. Эта располневшая, уже почти седая женщина, казалось, заражала все вокруг своей неукротимой энергией. Когда Кейт Кентрелл улыбалась, ее лицо становилось почти прекрасным, а карие глаза светились добродушием. Рядом с ней было невозможно грустить.
– Коул говорил, вам ночью снились кошмары, – продолжала она, повернувшись к Стефани. – Еще бы, после такого-то удара по голове! Док Эддли обещал заглянуть к нам сегодня с утра. А когда он уедет, я приготовлю вам ванну.
– Ну что вы! Я не хотела бы причинять лишних хлопот...
– Что за чепуха! От горячей воды вам станет гораздо легче! – Кейт поставила на пол корзинку с носками, которые предстояло штопать, и уселась возле кровати. – Я уже велела Коулу принести в дом сидячую ванну. – Она кивнула в сторону тарелки. – Кушайте лучше, а то остынет.
– Вы так добры ко мне, миссис Кентрелл, и я не знаю, чем вас отблагодарить.
– Называйте меня Кейт, это лучше всякой благодарности, – ответила Кейт, вставляя в рваный носок грибок для штопанья.
Стефани чувствовала себя какой-то самозванкой. Эти люди ухаживают за ней, словно она – почетный, а вовсе не непрошеный гость.
– Мистер Кентрелл сказал, что я могу остаться у вас, пока кто-нибудь не найдет меня или ко мне не вернется память. – Она нерешительно ковыряла еду вилкой. – Но мне ужасно неловко...
– А я Коула похвалила. По-моему, ничего лучше не придумать.
– Но вы ничего обо мне не знаете.
– Это дело десятое. По правде сказать, мне неважно, кто вы такая и откуда взялись. Просто Господь услышал мои молитвы.
– Как? – воскликнула пораженная Стефани.
– Видите ли, кто о чем, а я все о своем. Дело в Коуле. С вашим появлением он начал оттаивать.
– Не понимаю.
– Прошлой весной умерла Мегги, его жена, – и душа Коула как будто ушла вместе с ней. С тех пор он ходит мрачный, как туча, – не подступись.
– По-моему, в таком горе это естественно.
– Конечно, но нельзя же всю жизнь горевать! То же самое с ним было, когда пропал его брат.
– Пропал? – Перед мысленным взором Стефани встали воинственно раскрашенные индейцы и вооруженные до зубов бандиты, утащившие брата Коула неизвестно куда. – Как это случилось?
Кейт отложила заштопанный носок и взяла следующий.
– Четыре года назад Леви спутался с женщиной. Коул с самого начала говорил ему, что с нею связываться не стоит, только он и слушать не хотел. Кончилось тем, что она сбежала с другим, – а он и тут не мог поверить. Несколько месяцев спустя он получил от нее письмо, отправился за ней в Сан-Франциско – не вернулся.
– Боже мой!
– Коул, конечно, поехал его искать. Встретился с этой Синтией. Похоже, она просто водила Леви за нос и совсем не обрадовалась, когда он, вместо того чтобы прислать денег, заявился сам. Он ушел от нее в страшном гневе... и дальше все следы теряются. Мой муж нанял сыщиков, но им повезло не больше нашего. Леви словно сквозь землю провалился.
– Какой ужас!
– Коул ходил тогда как в воду опущенный, но Мегги быстро его утешила. Она-то это умела. А когда Мегги умерла, из него будто жизнь ушла. Я ничего не могла с ним сделать. – Кейт взглянула Стефани прямо в глаза. – В тот день, когда он принес вас сюда, я вдруг увидела прежнего Коула. Знаете, я вышла за их отца, когда Коул и Леви были еще мальчишками. Коул мне родной сын, и все тут. И если заботы о вас отвлекут его от горя, я готова привязать вас к кровати, чтобы вы остались! – Она хитро улыбнулась. – Да и мне хоть будет, с кем поболтать, а то кругом одни ковбои.
– Даже не знаю, что сказать.
– Скажите, что вы рады мне помочь, и хватит разговоров о неудобствах. И память к вам наверняка вернется, даже очень скоро. И вообще вы здесь никому не мешаете.
– Вы умеете уговаривать, – улыбнулась Стефани.
– Муж говорит, что я пру напролом, как бизон, – весело согласилась Кейт, собирая носки в корзину. – А сам он упрям, как осел, так что мы друг друга стоим.
– Я еще его не видела.
– А он сейчас в Англии.
– В Англии?
– Удивительно, правда? Мне самой не верится. Какой-то дядюшка – седьмая вода на киселе – оставил ему и его двоюродному братцу в наследство имение! – Она бросила взгляд на повязку Стефани, поднялась и взяла поднос. – Может, отдохнете, пока не подъехал док Эддли?
– Пожалуй.
Стефани заснула не сразу. Ей было страшно, и только сильная воля помогала держать страх в узде. Она как будто стояла перед наглухо запертой дверью. За дверью – ее прошлое. Все происшедшее с ней на ранчо Стефани прекрасно помнила, но что же было до этого?
Уже засыпая, она вспомнила историю Леви. Верно, и ее кто-то вот так же ищет. А она как сквозь землю провалилась.
Когда Стефани проснулась, над ней стоял седоволосый мужчина. Он улыбнулся.
– Здравствуйте. Я доктор Эддли. Разрешите-ка мне на вас взглянуть.
Он тщательно осмотрел ее голову, все царапины и синяки на теле и убедился, что раны быстро заживают.
– Голова у вас еще поболит, но повязку уже можно снять. – Он сел и скрестил руки. – Кейт говорит, что вы так ничего и не помните, что было до несчастного случая?
– Ничегошеньки. – Стефани с несчастным видом покачала головой. – Что со мной такое?
– Полагаю, у вас амнезия. Попросту говоря, потеря памяти. Вызывается высокой температурой, сильным потрясением или, как в вашем случае, ударом по голове. Встречается очень редко, и толком об этом расстройстве никто ничего не знает. Не беспокойтесь, с сумасшествием амнезия не имеет ничего общего.
– А это можно вылечить?
– Пока еще никому не удавалось. Просто рано или поздно все пациенты что-то вспоминают, и очень часто память восстанавливается полностью. А пока не пытайтесь напрягать мозг. Все придет со временем.
– А если я так ничего и не вспомню? Доктор развел руками.
– Тогда, боюсь, вам придется начинать жить заново. А пока не думайте об этом. Отдыхайте и восстанавливайте силы. – Он сверкнул улыбкой. – Кейт с вами очень повезло. Она обожает ухаживать за больными, а другой мой пациент всячески старается улизнуть из-под ее опеки.
– Другой пациент? – удивилась Стефани.
– Ага, значит, сорванца к вам не пускают. Джош Кентрелл. Он вывихнул плечо, когда пытался удержать эту зверюгу в лошадином обличье. Из-за этого да из-за нескольких синяков он, бедняга, сидит взаперти.
– Боже мой. – Стефани закусила губу. – Я не знала, что он пострадал.
– Не переживайте, на нем все быстро заживает, – откликнулась с порога Кейт. – Пусть посидит дома и поймет, что на лошадях свет клином не сошелся. Если вы закончили, док, я приготовила Стефани ванну.
Вскоре Стефани нежилась в теплой воде. Кейт осторожно мыла ей голову, и Стефани чувствовала, как боль отступает.
Потом она, чистая, на свежем белье, дремала, полуприкрыв глаза. Вдруг в темном дверном проеме появилась чья-то невысокая фигурка. Было в ней что-то знакомое... что-то родное...
– Джеймс?..
– Нет, я Джош.
При звуках чужого голоса Стефани совсем проснулась.
–Что?
– Вы назвали меня Джеймс.
Стефани в замешательстве смотрела на мальчика.
– Я сказала «Джеймс»?
– Ну да. А меня зовут Джош.
– Я, должно быть, спала. – Она улыбнулась ему. – Рада наконец с тобой познакомиться. Заходи.
Но темноволосый мальчуган нерешительно мялся в дверях.
– Я хотел извиниться. Это я виноват, что Вороной вас стукнул.
– Я слышала совсем другое, – возразила Стефани. – Моя шляпка попала лошади в морду, сама я упала под копыта, и из-за этого ты и вывихнул плечо.
– Но вы ничего из-за меня не помните!
– А ты из-за меня сидишь дома. – Стефани с улыбкой протянула ему руку. – Скажи, ты сможешь меня простить?
Джош расплылся в улыбке, и Стефани вдруг ощутила прилив нежности.
– Конечно, прощаю! – Он вошел, и они торжественно пожали друг другу руки. – А ты умеешь играть в шашки?
– По правде говоря, не знаю. А ты?
– Еще как! Только ни у кого нет времени со мной поиграть. – Он устремил на нее умоляющий взгляд. – Может, попробуем?
– С удовольствием. Между нами говоря, я уже начала скучать.
Хитрый Джош принес с собой шахматную доску и теперь быстро, словно боясь, что Стефани передумает, расставил шашки. Вдруг дверь приоткрылась, и в щель просунул голову вислоухий серый пес.
– Можно, Сэм посидит с нами? Он всюду за мной ходит.
– Конечно, зови его сюда.
Сэм уже пробрался на середину комнаты и, блаженно прикрыв глаза, улегся на полу в ярком квадрате солнечного света – настоящее воплощение собачьего счастья.
– Хочешь, я объясню тебе, как играть?
Стефани устремила взгляд на доску, сосредоточилась – нет, никакой похожей игры она не помнит.
– Объясни, пожалуйста.
Джош оказался хорошим учителем, и вскоре Стефани заиграла мастерски, словно занималась этим всю жизнь. Часа через два Кейт решила проверить, что за смех и вопли доносятся из комнаты больной, и застала дружескую перепалку в самом разгаре. Стефани, едва дыша от смеха, попросила ее быть судьей в споре: мошенник Джош вздумал по ходу игры менять правила.
– Надеюсь, он вам не надоедает?
– Что вы, конечно, нет! Он просто совсем загонял бедную беззащитную женщину. – Она потрепала его по макушке. – Он три раза выиграл, а когда в. четвертый раз я стала брать верх, начал менять правила!
– Неправда! – сердито отбивался Джош. – Это ты хотела пойти назад!
– Надо было вовремя пройти в дамки...
– Похоже, Стефани уже разгадала твои уловки, – смеясь, заметила Кейт. – Но, между прочим, ты обещал отцу убрать в комнате до ужина, а ужин совсем скоро.
– Ой! – Джош вскочил на ноги. – Совсем забыл! – Он быстро собрал шашки и обернулся к Стефани: – А мы еще поиграем?
– А ты дашь мне хоть раз выиграть? – засмеялась Стефани.
– Если я буду поддаваться, ты никогда как следует не научишься!
– По-моему, ты страшно не любишь проигрывать.
Джош озорно улыбнулся.
– Поторопись, а то останешься без ужина, – напомнила Кейт.
– Не волнуйся, ба. Я все успею. – И он исчез.
Кейт подмигнула Стефани и вышла вслед за ним.
Стефани лежала, глядя, как зримо, почти осязаемо, струится в окно солнечный свет. Как же манит он! Как хочется дойти до окна! Неужели она не сможет? Стефани откинула одеяло и медленно поднялась. У нее закружилась голова, но через несколько секунд стены встали на место.
Стефани, пошатываясь, побрела к окну. Все тело ныло, каждый шаг давался с трудом. Наконец она добралась до окна и, обессиленная, упала в кресло.
За окном пестрели цветы, зеленели овощи на грядках. Прохладный ветерок нежно касался ее лица. Стефани откинулась на высокую спинку дубового кресла и закрыла глаза.
И почему-то ей тут же пригрезился Коул Кентрелл. Он так не похож на других... Стефани знала это твердо, хотя не помнила ни одного другого мужчины.
Часом позже Коул стоял в дверях, глядя на спящую женщину. В лучах закатного солнца ее бледное лицо и руки казались совсем прозрачными. Такая хрупкая, беззащитная... Невозможно представить, что от нее исходит какая-то угроза. Но Коул не мог забыть о письме. И о человеке без лица, гнавшемся за ней во сне... Может, это ее муж? Очень может быть.
И зачем он упросил ее остаться? На сколько теперь все это затянется? Не притворяется ли она, что потеряла память? Но с другой стороны, что она может натворить? Разве что украдет лошадь и сбежит, да и то, если умеет ездить верхом. Пока-то она еле ходит.
Стефани открыла глаза и покраснела, заметив пристально разглядывающего ее Коула. Он подошел ближе.
– Кажется, док не велел вам напрягаться.
– Я устала лежать. И потом, я же не бежала на длинную дистанцию, я просто дошла до окна. Хотя для меня это было почти то же самое, – добавила она со вздохом.
Вдруг Коул нагнулся и легко подхватил ее на руки.
– Мадам, позвольте вас сопроводить.
Их лица почти соприкасались. Стефани утонула в омуте удивительных сапфировых глаз, ощутила на груди, под рубашкой, могучие мускулы, и у нее перехватило дыхание, а сердце отчаянно забилось. Когда Коул осторожно уложил ее в постель, она была почти в обмороке.
– Джош говорил, вы вспомнили кого-то по имени Джеймс? – спросил он.
– Да нет. Я произнесла имя в полусне, сама не заметила как. – Стефани с трудом поддерживала разговор.
– Но, должно быть, это кто-то, кого вы знаете. – Коул задумчиво погладил усы. – Я думаю, это хороший знак.
– Надеюсь, что вы правы, мистер Кентрелл.
– Ради Бога, – воскликнул он, – меня зовут Коул! Смешно получается, когда вы величаете меня так торжественно, а я могу назвать вас только по имени.
– Если это мое имя.
В дверях появилась Кейт.
– Коул, иди мой руки, а то тебе ничего не достанется. Джош вертится возле стола как голодный волк.
– Ну, ему, как обычно, невтерпеж. – Коул пошел к двери.
Кейт поставила на тумбочку поднос с едой и пощупала лоб Стефани.
– Что-то вы разрумянились.
– Я немного посидела у окна. Наверно, от свежего воздуха...
– У матери-природы свои лекарства. А теперь поешьте и ложитесь спать. Румяная-то вы румяная, да только совсем измученная.
– Я думаю, не нужно сидеть со мной. Я сумею поесть сама, – Стефани улыбнулась. – Вам надо кормить Джоша, а то он совсем оголодает.
– Ваша правда, – рассмеялась Кейт. – Стоит немного припоздниться, как он уже помирает с голоду. Вам точно не надо помочь?
– Точно.
Пока Стефани ела, через открытую дверь до нее долетала возбужденная болтовня Джоша. «Почему он мне так нравится? – улыбаясь, думала Стефани. – Будто давно его знаю». Вскоре Джош, покончив с ужином, показался в дверях.
– Я пришел пожелать «спокойной ночи». – Он нерешительно взглянул на нее. – Бабушка Кейт говорит, чтобы я тебе не надоедал. Но тебе ведь со мной не скучно?
– Конечно, нет. Наоборот, без тебя я бы ужасно скучала. В следующей партии мы поквитаемся!
– Мой сын приохотил вас к шашкам? – На плечо Джоша легла сильная рука отца. —
Он обожает игры и состязания. Надеюсь, он вас не утомил?
– Вовсе нет, было очень весело, хотя я не уверена, что Джош как следует объяснил мне все правила.
– Я хотел, чтобы тебе было интересно, вот и все, – возмущенно пробурчал Джош и убежал, прежде чем она успела придумать достойный ответ.
Стефани засмеялась.
– Кейт прислала вам вот это, – Коул подал ей чашку горячего чая. – Она сказала, что этот чай крепче вчерашнего.
Он направился вон из спальни, но в дверях обернулся.
– Если вам что-нибудь понадобится, я здесь, за стенкой. Спокойной ночи.
Очень удобно, что в любую минуту можно позвать Коула... Но почему-то мысль о том, что Коул Кентрелл в соседней комнате, долго не давала Стефани уснуть.
– Гораздо лучше, спасибо. – Стефани невольно подумала, что Кейт сама – как солнечный луч. Эта располневшая, уже почти седая женщина, казалось, заражала все вокруг своей неукротимой энергией. Когда Кейт Кентрелл улыбалась, ее лицо становилось почти прекрасным, а карие глаза светились добродушием. Рядом с ней было невозможно грустить.
– Коул говорил, вам ночью снились кошмары, – продолжала она, повернувшись к Стефани. – Еще бы, после такого-то удара по голове! Док Эддли обещал заглянуть к нам сегодня с утра. А когда он уедет, я приготовлю вам ванну.
– Ну что вы! Я не хотела бы причинять лишних хлопот...
– Что за чепуха! От горячей воды вам станет гораздо легче! – Кейт поставила на пол корзинку с носками, которые предстояло штопать, и уселась возле кровати. – Я уже велела Коулу принести в дом сидячую ванну. – Она кивнула в сторону тарелки. – Кушайте лучше, а то остынет.
– Вы так добры ко мне, миссис Кентрелл, и я не знаю, чем вас отблагодарить.
– Называйте меня Кейт, это лучше всякой благодарности, – ответила Кейт, вставляя в рваный носок грибок для штопанья.
Стефани чувствовала себя какой-то самозванкой. Эти люди ухаживают за ней, словно она – почетный, а вовсе не непрошеный гость.
– Мистер Кентрелл сказал, что я могу остаться у вас, пока кто-нибудь не найдет меня или ко мне не вернется память. – Она нерешительно ковыряла еду вилкой. – Но мне ужасно неловко...
– А я Коула похвалила. По-моему, ничего лучше не придумать.
– Но вы ничего обо мне не знаете.
– Это дело десятое. По правде сказать, мне неважно, кто вы такая и откуда взялись. Просто Господь услышал мои молитвы.
– Как? – воскликнула пораженная Стефани.
– Видите ли, кто о чем, а я все о своем. Дело в Коуле. С вашим появлением он начал оттаивать.
– Не понимаю.
– Прошлой весной умерла Мегги, его жена, – и душа Коула как будто ушла вместе с ней. С тех пор он ходит мрачный, как туча, – не подступись.
– По-моему, в таком горе это естественно.
– Конечно, но нельзя же всю жизнь горевать! То же самое с ним было, когда пропал его брат.
– Пропал? – Перед мысленным взором Стефани встали воинственно раскрашенные индейцы и вооруженные до зубов бандиты, утащившие брата Коула неизвестно куда. – Как это случилось?
Кейт отложила заштопанный носок и взяла следующий.
– Четыре года назад Леви спутался с женщиной. Коул с самого начала говорил ему, что с нею связываться не стоит, только он и слушать не хотел. Кончилось тем, что она сбежала с другим, – а он и тут не мог поверить. Несколько месяцев спустя он получил от нее письмо, отправился за ней в Сан-Франциско – не вернулся.
– Боже мой!
– Коул, конечно, поехал его искать. Встретился с этой Синтией. Похоже, она просто водила Леви за нос и совсем не обрадовалась, когда он, вместо того чтобы прислать денег, заявился сам. Он ушел от нее в страшном гневе... и дальше все следы теряются. Мой муж нанял сыщиков, но им повезло не больше нашего. Леви словно сквозь землю провалился.
– Какой ужас!
– Коул ходил тогда как в воду опущенный, но Мегги быстро его утешила. Она-то это умела. А когда Мегги умерла, из него будто жизнь ушла. Я ничего не могла с ним сделать. – Кейт взглянула Стефани прямо в глаза. – В тот день, когда он принес вас сюда, я вдруг увидела прежнего Коула. Знаете, я вышла за их отца, когда Коул и Леви были еще мальчишками. Коул мне родной сын, и все тут. И если заботы о вас отвлекут его от горя, я готова привязать вас к кровати, чтобы вы остались! – Она хитро улыбнулась. – Да и мне хоть будет, с кем поболтать, а то кругом одни ковбои.
– Даже не знаю, что сказать.
– Скажите, что вы рады мне помочь, и хватит разговоров о неудобствах. И память к вам наверняка вернется, даже очень скоро. И вообще вы здесь никому не мешаете.
– Вы умеете уговаривать, – улыбнулась Стефани.
– Муж говорит, что я пру напролом, как бизон, – весело согласилась Кейт, собирая носки в корзину. – А сам он упрям, как осел, так что мы друг друга стоим.
– Я еще его не видела.
– А он сейчас в Англии.
– В Англии?
– Удивительно, правда? Мне самой не верится. Какой-то дядюшка – седьмая вода на киселе – оставил ему и его двоюродному братцу в наследство имение! – Она бросила взгляд на повязку Стефани, поднялась и взяла поднос. – Может, отдохнете, пока не подъехал док Эддли?
– Пожалуй.
Стефани заснула не сразу. Ей было страшно, и только сильная воля помогала держать страх в узде. Она как будто стояла перед наглухо запертой дверью. За дверью – ее прошлое. Все происшедшее с ней на ранчо Стефани прекрасно помнила, но что же было до этого?
Уже засыпая, она вспомнила историю Леви. Верно, и ее кто-то вот так же ищет. А она как сквозь землю провалилась.
Когда Стефани проснулась, над ней стоял седоволосый мужчина. Он улыбнулся.
– Здравствуйте. Я доктор Эддли. Разрешите-ка мне на вас взглянуть.
Он тщательно осмотрел ее голову, все царапины и синяки на теле и убедился, что раны быстро заживают.
– Голова у вас еще поболит, но повязку уже можно снять. – Он сел и скрестил руки. – Кейт говорит, что вы так ничего и не помните, что было до несчастного случая?
– Ничегошеньки. – Стефани с несчастным видом покачала головой. – Что со мной такое?
– Полагаю, у вас амнезия. Попросту говоря, потеря памяти. Вызывается высокой температурой, сильным потрясением или, как в вашем случае, ударом по голове. Встречается очень редко, и толком об этом расстройстве никто ничего не знает. Не беспокойтесь, с сумасшествием амнезия не имеет ничего общего.
– А это можно вылечить?
– Пока еще никому не удавалось. Просто рано или поздно все пациенты что-то вспоминают, и очень часто память восстанавливается полностью. А пока не пытайтесь напрягать мозг. Все придет со временем.
– А если я так ничего и не вспомню? Доктор развел руками.
– Тогда, боюсь, вам придется начинать жить заново. А пока не думайте об этом. Отдыхайте и восстанавливайте силы. – Он сверкнул улыбкой. – Кейт с вами очень повезло. Она обожает ухаживать за больными, а другой мой пациент всячески старается улизнуть из-под ее опеки.
– Другой пациент? – удивилась Стефани.
– Ага, значит, сорванца к вам не пускают. Джош Кентрелл. Он вывихнул плечо, когда пытался удержать эту зверюгу в лошадином обличье. Из-за этого да из-за нескольких синяков он, бедняга, сидит взаперти.
– Боже мой. – Стефани закусила губу. – Я не знала, что он пострадал.
– Не переживайте, на нем все быстро заживает, – откликнулась с порога Кейт. – Пусть посидит дома и поймет, что на лошадях свет клином не сошелся. Если вы закончили, док, я приготовила Стефани ванну.
Вскоре Стефани нежилась в теплой воде. Кейт осторожно мыла ей голову, и Стефани чувствовала, как боль отступает.
Потом она, чистая, на свежем белье, дремала, полуприкрыв глаза. Вдруг в темном дверном проеме появилась чья-то невысокая фигурка. Было в ней что-то знакомое... что-то родное...
– Джеймс?..
– Нет, я Джош.
При звуках чужого голоса Стефани совсем проснулась.
–Что?
– Вы назвали меня Джеймс.
Стефани в замешательстве смотрела на мальчика.
– Я сказала «Джеймс»?
– Ну да. А меня зовут Джош.
– Я, должно быть, спала. – Она улыбнулась ему. – Рада наконец с тобой познакомиться. Заходи.
Но темноволосый мальчуган нерешительно мялся в дверях.
– Я хотел извиниться. Это я виноват, что Вороной вас стукнул.
– Я слышала совсем другое, – возразила Стефани. – Моя шляпка попала лошади в морду, сама я упала под копыта, и из-за этого ты и вывихнул плечо.
– Но вы ничего из-за меня не помните!
– А ты из-за меня сидишь дома. – Стефани с улыбкой протянула ему руку. – Скажи, ты сможешь меня простить?
Джош расплылся в улыбке, и Стефани вдруг ощутила прилив нежности.
– Конечно, прощаю! – Он вошел, и они торжественно пожали друг другу руки. – А ты умеешь играть в шашки?
– По правде говоря, не знаю. А ты?
– Еще как! Только ни у кого нет времени со мной поиграть. – Он устремил на нее умоляющий взгляд. – Может, попробуем?
– С удовольствием. Между нами говоря, я уже начала скучать.
Хитрый Джош принес с собой шахматную доску и теперь быстро, словно боясь, что Стефани передумает, расставил шашки. Вдруг дверь приоткрылась, и в щель просунул голову вислоухий серый пес.
– Можно, Сэм посидит с нами? Он всюду за мной ходит.
– Конечно, зови его сюда.
Сэм уже пробрался на середину комнаты и, блаженно прикрыв глаза, улегся на полу в ярком квадрате солнечного света – настоящее воплощение собачьего счастья.
– Хочешь, я объясню тебе, как играть?
Стефани устремила взгляд на доску, сосредоточилась – нет, никакой похожей игры она не помнит.
– Объясни, пожалуйста.
Джош оказался хорошим учителем, и вскоре Стефани заиграла мастерски, словно занималась этим всю жизнь. Часа через два Кейт решила проверить, что за смех и вопли доносятся из комнаты больной, и застала дружескую перепалку в самом разгаре. Стефани, едва дыша от смеха, попросила ее быть судьей в споре: мошенник Джош вздумал по ходу игры менять правила.
– Надеюсь, он вам не надоедает?
– Что вы, конечно, нет! Он просто совсем загонял бедную беззащитную женщину. – Она потрепала его по макушке. – Он три раза выиграл, а когда в. четвертый раз я стала брать верх, начал менять правила!
– Неправда! – сердито отбивался Джош. – Это ты хотела пойти назад!
– Надо было вовремя пройти в дамки...
– Похоже, Стефани уже разгадала твои уловки, – смеясь, заметила Кейт. – Но, между прочим, ты обещал отцу убрать в комнате до ужина, а ужин совсем скоро.
– Ой! – Джош вскочил на ноги. – Совсем забыл! – Он быстро собрал шашки и обернулся к Стефани: – А мы еще поиграем?
– А ты дашь мне хоть раз выиграть? – засмеялась Стефани.
– Если я буду поддаваться, ты никогда как следует не научишься!
– По-моему, ты страшно не любишь проигрывать.
Джош озорно улыбнулся.
– Поторопись, а то останешься без ужина, – напомнила Кейт.
– Не волнуйся, ба. Я все успею. – И он исчез.
Кейт подмигнула Стефани и вышла вслед за ним.
Стефани лежала, глядя, как зримо, почти осязаемо, струится в окно солнечный свет. Как же манит он! Как хочется дойти до окна! Неужели она не сможет? Стефани откинула одеяло и медленно поднялась. У нее закружилась голова, но через несколько секунд стены встали на место.
Стефани, пошатываясь, побрела к окну. Все тело ныло, каждый шаг давался с трудом. Наконец она добралась до окна и, обессиленная, упала в кресло.
За окном пестрели цветы, зеленели овощи на грядках. Прохладный ветерок нежно касался ее лица. Стефани откинулась на высокую спинку дубового кресла и закрыла глаза.
И почему-то ей тут же пригрезился Коул Кентрелл. Он так не похож на других... Стефани знала это твердо, хотя не помнила ни одного другого мужчины.
Часом позже Коул стоял в дверях, глядя на спящую женщину. В лучах закатного солнца ее бледное лицо и руки казались совсем прозрачными. Такая хрупкая, беззащитная... Невозможно представить, что от нее исходит какая-то угроза. Но Коул не мог забыть о письме. И о человеке без лица, гнавшемся за ней во сне... Может, это ее муж? Очень может быть.
И зачем он упросил ее остаться? На сколько теперь все это затянется? Не притворяется ли она, что потеряла память? Но с другой стороны, что она может натворить? Разве что украдет лошадь и сбежит, да и то, если умеет ездить верхом. Пока-то она еле ходит.
Стефани открыла глаза и покраснела, заметив пристально разглядывающего ее Коула. Он подошел ближе.
– Кажется, док не велел вам напрягаться.
– Я устала лежать. И потом, я же не бежала на длинную дистанцию, я просто дошла до окна. Хотя для меня это было почти то же самое, – добавила она со вздохом.
Вдруг Коул нагнулся и легко подхватил ее на руки.
– Мадам, позвольте вас сопроводить.
Их лица почти соприкасались. Стефани утонула в омуте удивительных сапфировых глаз, ощутила на груди, под рубашкой, могучие мускулы, и у нее перехватило дыхание, а сердце отчаянно забилось. Когда Коул осторожно уложил ее в постель, она была почти в обмороке.
– Джош говорил, вы вспомнили кого-то по имени Джеймс? – спросил он.
– Да нет. Я произнесла имя в полусне, сама не заметила как. – Стефани с трудом поддерживала разговор.
– Но, должно быть, это кто-то, кого вы знаете. – Коул задумчиво погладил усы. – Я думаю, это хороший знак.
– Надеюсь, что вы правы, мистер Кентрелл.
– Ради Бога, – воскликнул он, – меня зовут Коул! Смешно получается, когда вы величаете меня так торжественно, а я могу назвать вас только по имени.
– Если это мое имя.
В дверях появилась Кейт.
– Коул, иди мой руки, а то тебе ничего не достанется. Джош вертится возле стола как голодный волк.
– Ну, ему, как обычно, невтерпеж. – Коул пошел к двери.
Кейт поставила на тумбочку поднос с едой и пощупала лоб Стефани.
– Что-то вы разрумянились.
– Я немного посидела у окна. Наверно, от свежего воздуха...
– У матери-природы свои лекарства. А теперь поешьте и ложитесь спать. Румяная-то вы румяная, да только совсем измученная.
– Я думаю, не нужно сидеть со мной. Я сумею поесть сама, – Стефани улыбнулась. – Вам надо кормить Джоша, а то он совсем оголодает.
– Ваша правда, – рассмеялась Кейт. – Стоит немного припоздниться, как он уже помирает с голоду. Вам точно не надо помочь?
– Точно.
Пока Стефани ела, через открытую дверь до нее долетала возбужденная болтовня Джоша. «Почему он мне так нравится? – улыбаясь, думала Стефани. – Будто давно его знаю». Вскоре Джош, покончив с ужином, показался в дверях.
– Я пришел пожелать «спокойной ночи». – Он нерешительно взглянул на нее. – Бабушка Кейт говорит, чтобы я тебе не надоедал. Но тебе ведь со мной не скучно?
– Конечно, нет. Наоборот, без тебя я бы ужасно скучала. В следующей партии мы поквитаемся!
– Мой сын приохотил вас к шашкам? – На плечо Джоша легла сильная рука отца. —
Он обожает игры и состязания. Надеюсь, он вас не утомил?
– Вовсе нет, было очень весело, хотя я не уверена, что Джош как следует объяснил мне все правила.
– Я хотел, чтобы тебе было интересно, вот и все, – возмущенно пробурчал Джош и убежал, прежде чем она успела придумать достойный ответ.
Стефани засмеялась.
– Кейт прислала вам вот это, – Коул подал ей чашку горячего чая. – Она сказала, что этот чай крепче вчерашнего.
Он направился вон из спальни, но в дверях обернулся.
– Если вам что-нибудь понадобится, я здесь, за стенкой. Спокойной ночи.
Очень удобно, что в любую минуту можно позвать Коула... Но почему-то мысль о том, что Коул Кентрелл в соседней комнате, долго не давала Стефани уснуть.
4
– По-моему, мне пора вставать с кровати, – объявила Стефани на следующее утро.
– Не рановато? – недоверчиво взглянула на нее Кейт.
– Я сойду с ума, если еще хотя бы день пролежу в постели. И потом, если я надену свое платье, это, может быть, подстегнет память.
– Это мне не приходило в голову, – неохотно согласилась Кейт. – Ну, ладно.
Платье, которое Кейт принесла через несколько минут, походило на невзрачную серую тряпку.
– И это было на мне? – смятенно спросила Стефани. – М-да, на модную картинку не похоже.
Стефани надела платье, но лучше оно от этого не стало. Платье почему-то висело на ее тоненькой фигурке мешком. Неужели она так похудела? Стефани подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрело бледное осунувшееся лицо с изумрудными глазами. Незнакомое лицо.
Неужели опять ничего не выйдет? Стефани занялась волосами. Только сейчас она заметила, что волосы у нее оттенка красного дерева, очень густые и длинные. Когда Стефани расчесывала их щеткой Кейт, внезапно в мозгу вспыхнуло и тут же погасло видение: седой старик нежно перебирает ее пушистые локоны и шепчет:
– Волосы у тебя, каку твоей матери. И снова тупик! Стефани заскрипела зубами: почему ей не вспоминается ничего полезного? Она расчесала волосы, заплела тугую косу, скрутила ее в узел и уложила на затылке. Рана на голове уже почти зажила.
После обеда она играла с Джошем в шашки, пока Кейт не выгнала вон и мальчика, и собаку, объявив, что Стефани надо отдохнуть. Усталости Стефани не чувствовала, однако заснула очень быстро.
...Она сидит за столом, накрытым на двоих. Открывается дверь, и на пороге появляется неясная фигура.
– Доброе утро, Джеймс. Будь добр, принеси утреннюю газету...
Стефани открыла глаза и увидела Коула Кентрелла.
– Ой, я, наверно, заснула.
– Наверное. Вы снова звали Джеймса. Так вы вспомнили, кто это?
– Нет. Кажется, я с ним завтракала. Во всяком случае, на столе было два прибора.
– Значит, вы его хорошо знаете. Вряд ли кто станет завтракать с незнакомым человеком. Кейт просила узнать, хотите ли вы спуститься к ужину.
– Очень! Эти стены уже действуют мне на нервы.
– Это легко исправить, – с этими словами он подхватил ее и вынес из комнаты.
– Куда это вы, Коул? – спросила Кейт, когда он проходил через кухню.
– Идем подышать воздухом.
– Ей нельзя утомляться!
– Успокойся, Кейт. Все будет в порядке.
Стефани еле сдерживала желание прижаться к могучей груди, где рождался глубокий мягкий голос. Что такое? Похоже, она с радостью разучится ходить, лишь бы этот человек был рядом, брал ее на руки...
Коул усадил Стефани на скамью, что тянулась вдоль всей стены. Она с восхищением огляделась. Дом стоял на северной стороне широкой долины, окаймленной с востока и запада высокими холмами. По дну долины, между раскидистыми деревьями, змеился ручей, а на юге до самого горизонта простиралось море колышущейся травы.
– У вас, наверно, очень большая ферма. Коул нахмурился.
– Это ранчо. Фермеры перепахивают прерию, чтобы сеять пшеницу. А скотоводы просто пасут скот. Мы берем у прерии только траву – на сено.
– Я не хотела вас обидеть.
– Извините. – Коул смущенно улыбнулся. – Это больное место. – Он заговорил тихо и задумчиво, обратив взор в бесконечную даль прерии. – Когда мой отец взял себе участок в этой долине, никаких железных дорог тут и в помине не было. Лет этак двадцать пять назад. Мы с братом были совсем мальчишками, но я помню, как отец клялся, что лучшего места для ранчо не найти.
– И он был прав? Коул рассмеялся.
– Он всегда прав, особенно если речь идет о деле. Его страсть – рогатый скот, но лет пятнадцать назад мы с Леви его уломали, и он разрешил нам заняться лошадьми. Он купил на востоке нескольких чистокровных производителей, мы стали их разводить, скрещивать... и теперь наши лошади одни из лучших в стране.
– А кому вы их продаете? – Стефани бросила взгляд на бескрайнюю прерию. – Ведь вы здесь совсем одни.
– Сначала их покупала кавалерия. Теперь мы отдаем им только брос.
Она непонимающе поглядела на него.
– Что такое «брос»?
Коул от души расхохотался.
– Брос – это бросовые, бракованные лошади. Они недостаточно хороши, чтобы оставлять их на развод. Один офицер говорил мне, что он скорей сядет на бракованного жеребца с «Тройного К», чем на лучшую лошадь с любого другого ранчо. Недавно мы продали пару кобыл на Восток. Скоро и в Нью-Йорке услышат о лошадях Кентрелла.
– Вы любите эти места?
– Честно говоря, никогда об этом не задумывался. – Он прислонился к стене, закинув руки за голову. – Но я не могу представить жизни где-то еще. Однажды попробовал уехать, но очень скоро понял, что мое место здесь.
«Мое место здесь». Эти слова эхом отозвались в душе Стефани. Где же ее место, где место, о котором она могла бы сказать то же самое? Она вздрогнула.
– Вы замерзли – Он встал и хотел снова взять ее на руки, но она остановила его.
– Попробую дойти своими ногами.
– А сможете?
– Есть только один способ это проверить.
– Обопритесь на мою руку.
Не без труда она дошла до кухни и уселась за стол. Коул вернулся во двор – умыться к ужину.
Стефани окинула взглядом просторную уютную кухню. В одном углу – огромная плита, в другом – дубовый буфет со множеством дверец и ящиков. Напротив – две двери, ведущие в спальни. Между ними вешалка для ружей, и на ней несколько винтовок. Стефани удивилась: какие опасности заставляют обитателей дома держать оружие наготове?
Ее мысли прервал появившийся на пороге Джош. Он тараторил без умолку, что-то оживленно рассказывая своему спутнику, высокому мускулистому ковбою. Трудно было сказать, сколько лет этому человеку. Может, пятьдесят, а может, и семьдесят. Волосы у него были стального цвета, кожа выдублена ветрами, зноем и стужей, а в глазах и морщинках у рта пряталась добродушная усмешка.
Его светло-голубые глаза засветились.
– Вечер добрый, мэм. Я Чарли Хоббс. Джош мне все уши прожужжал, пока мы добирались до дома. Только о вас и говорил.
– Он мне тоже о вас рассказывал. И мне не терпелось с вами познакомиться.
– Чарли, – позвала Кейт, не отходя от плиты, – иди-ка лучше мыть руки, и Джоша с собой прихвати.
– С удовольствием. Соскучился по вкусной домашней еде. Собственная стряпня мне уже в зубах навязла.
– Ладно-ладно, не подлизывайся. Лучшего куска тебе все равно не видать. – Она обратилась к Стефани. – Вы не поверите, как эта троица ест! Удивительно, что я хоть изредка отхожу от плиты.
За ужином разговор в основном вертелся вокруг ранчо, и Стефани слушала не очень внимательно. Вдруг ее внимание привлекли слова Чарли.
– Там полно рысьих следов. Я даже встретил одну – в миле отсюда. Жаль, со мной не было старины Сэма. Он бы ее в два счета догнал. Она, как только меня учуяла, – раз! – и ищи-свищи. Но мы, наверно, ее еще увидим.
– Кто такая рысь?
Чарли уставился на Стефани, пораженный таким вопросом.
– Ну, это зверь, хищник, вроде пумы, – попытался объяснить он. – Поменьше, конечно... И поподлее... Я однажды видел, как загоняли рысь, – так она задрала пять или шесть собак, пока ее не пристрелили! Коул, а помнишь ту, что прошлой зимой таскала цыплят у вдовы Лангтон?
Следующие пятнадцать минут Чарли, Коул и Джош наперебой вспоминали рысей, койотов и волков, когда-либо совершавших набеги на долину, и с каждой волнующей историей Стефани становилось все больше не по себе.
– А рысь не может влезть сюда? – боязливо спросила она.
Чарли ухмыльнулся.
– Да нет, летом она охотится только на оленьков.
– Оленьков?
– Точно. Оленек сам с крупного зайца, а рога, как у антилопы. Народ с Восточного побережья валом сюда валит на него поохотиться. Небось кучу денег выкладывают, чтобы подстрелить хотя бы одного.
– Правда? А как вы думаете, мне удастся на него посмотреть?
Но тут Кейт не вытерпела.
– Как это вы на него посмотрите, если его и на свете нет?! И не стыдно тебе, Чарли Хоббс?! Вечно ты издеваешься над новичками!
Чарли в ответ ухмыльнулся еще шире.
До чего же неприятно вдруг узнать, что ты – легковерная дурочка. Стефани принужденно улыбнулась.
– Я и вправду новичок, да еще какой! Поверила каждому слову.
Про себя же Стефани поклялась никогда больше не попадаться на удочку Чарли.
Уже ложась спать, она вдруг вспомнила, что Чарли так и не ответил, может ли рысь залезть в дом. Из его описания она не очень поняла, какова эта самая рысь с виду. Зато льва она представляла очень хорошо. Должно быть, видела его на картинках в книгах. Огромный страшный зверь с косматой гривой и острыми клыками. Такая же зверюга, только чуть поменьше, бродит сейчас по долине... Она похолодела от ужаса. Теперь розыгрыш Чарли предстал перед ней в ином свете. Он знал, что рысь может забраться в дом, и не хотел ее пугать!
Стефани поспешно легла и зарылась под одеяло с головой. Неужели толстые бревенчатые стены не защитят ее от рыси?.. Конечно, защитят... Или нет?.. Однако несколько минут спустя усталость взяла верх над страхом, и Стефани уснула.
...Огромный лев с развевающейся гривой мчится прямо на нее. В разверстой пасти белеют острые клыки. За ним по пятам гонится свора собак, и, чем он ближе, тем отчаяннее становится их лай...
Стефани проснулась, но заливистый лай не прекращался. Сэм гонялся за кем-то на дворе. Оцепенев от страха, Стефани смотрела, как колышутся от ветра занавески на окнах. Вдруг на подоконник прыгнул огромный зверь и уставился на нее зелеными мерцающими глазами.
– Не рановато? – недоверчиво взглянула на нее Кейт.
– Я сойду с ума, если еще хотя бы день пролежу в постели. И потом, если я надену свое платье, это, может быть, подстегнет память.
– Это мне не приходило в голову, – неохотно согласилась Кейт. – Ну, ладно.
Платье, которое Кейт принесла через несколько минут, походило на невзрачную серую тряпку.
– И это было на мне? – смятенно спросила Стефани. – М-да, на модную картинку не похоже.
Стефани надела платье, но лучше оно от этого не стало. Платье почему-то висело на ее тоненькой фигурке мешком. Неужели она так похудела? Стефани подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрело бледное осунувшееся лицо с изумрудными глазами. Незнакомое лицо.
Неужели опять ничего не выйдет? Стефани занялась волосами. Только сейчас она заметила, что волосы у нее оттенка красного дерева, очень густые и длинные. Когда Стефани расчесывала их щеткой Кейт, внезапно в мозгу вспыхнуло и тут же погасло видение: седой старик нежно перебирает ее пушистые локоны и шепчет:
– Волосы у тебя, каку твоей матери. И снова тупик! Стефани заскрипела зубами: почему ей не вспоминается ничего полезного? Она расчесала волосы, заплела тугую косу, скрутила ее в узел и уложила на затылке. Рана на голове уже почти зажила.
После обеда она играла с Джошем в шашки, пока Кейт не выгнала вон и мальчика, и собаку, объявив, что Стефани надо отдохнуть. Усталости Стефани не чувствовала, однако заснула очень быстро.
...Она сидит за столом, накрытым на двоих. Открывается дверь, и на пороге появляется неясная фигура.
– Доброе утро, Джеймс. Будь добр, принеси утреннюю газету...
Стефани открыла глаза и увидела Коула Кентрелла.
– Ой, я, наверно, заснула.
– Наверное. Вы снова звали Джеймса. Так вы вспомнили, кто это?
– Нет. Кажется, я с ним завтракала. Во всяком случае, на столе было два прибора.
– Значит, вы его хорошо знаете. Вряд ли кто станет завтракать с незнакомым человеком. Кейт просила узнать, хотите ли вы спуститься к ужину.
– Очень! Эти стены уже действуют мне на нервы.
– Это легко исправить, – с этими словами он подхватил ее и вынес из комнаты.
– Куда это вы, Коул? – спросила Кейт, когда он проходил через кухню.
– Идем подышать воздухом.
– Ей нельзя утомляться!
– Успокойся, Кейт. Все будет в порядке.
Стефани еле сдерживала желание прижаться к могучей груди, где рождался глубокий мягкий голос. Что такое? Похоже, она с радостью разучится ходить, лишь бы этот человек был рядом, брал ее на руки...
Коул усадил Стефани на скамью, что тянулась вдоль всей стены. Она с восхищением огляделась. Дом стоял на северной стороне широкой долины, окаймленной с востока и запада высокими холмами. По дну долины, между раскидистыми деревьями, змеился ручей, а на юге до самого горизонта простиралось море колышущейся травы.
– У вас, наверно, очень большая ферма. Коул нахмурился.
– Это ранчо. Фермеры перепахивают прерию, чтобы сеять пшеницу. А скотоводы просто пасут скот. Мы берем у прерии только траву – на сено.
– Я не хотела вас обидеть.
– Извините. – Коул смущенно улыбнулся. – Это больное место. – Он заговорил тихо и задумчиво, обратив взор в бесконечную даль прерии. – Когда мой отец взял себе участок в этой долине, никаких железных дорог тут и в помине не было. Лет этак двадцать пять назад. Мы с братом были совсем мальчишками, но я помню, как отец клялся, что лучшего места для ранчо не найти.
– И он был прав? Коул рассмеялся.
– Он всегда прав, особенно если речь идет о деле. Его страсть – рогатый скот, но лет пятнадцать назад мы с Леви его уломали, и он разрешил нам заняться лошадьми. Он купил на востоке нескольких чистокровных производителей, мы стали их разводить, скрещивать... и теперь наши лошади одни из лучших в стране.
– А кому вы их продаете? – Стефани бросила взгляд на бескрайнюю прерию. – Ведь вы здесь совсем одни.
– Сначала их покупала кавалерия. Теперь мы отдаем им только брос.
Она непонимающе поглядела на него.
– Что такое «брос»?
Коул от души расхохотался.
– Брос – это бросовые, бракованные лошади. Они недостаточно хороши, чтобы оставлять их на развод. Один офицер говорил мне, что он скорей сядет на бракованного жеребца с «Тройного К», чем на лучшую лошадь с любого другого ранчо. Недавно мы продали пару кобыл на Восток. Скоро и в Нью-Йорке услышат о лошадях Кентрелла.
– Вы любите эти места?
– Честно говоря, никогда об этом не задумывался. – Он прислонился к стене, закинув руки за голову. – Но я не могу представить жизни где-то еще. Однажды попробовал уехать, но очень скоро понял, что мое место здесь.
«Мое место здесь». Эти слова эхом отозвались в душе Стефани. Где же ее место, где место, о котором она могла бы сказать то же самое? Она вздрогнула.
– Вы замерзли – Он встал и хотел снова взять ее на руки, но она остановила его.
– Попробую дойти своими ногами.
– А сможете?
– Есть только один способ это проверить.
– Обопритесь на мою руку.
Не без труда она дошла до кухни и уселась за стол. Коул вернулся во двор – умыться к ужину.
Стефани окинула взглядом просторную уютную кухню. В одном углу – огромная плита, в другом – дубовый буфет со множеством дверец и ящиков. Напротив – две двери, ведущие в спальни. Между ними вешалка для ружей, и на ней несколько винтовок. Стефани удивилась: какие опасности заставляют обитателей дома держать оружие наготове?
Ее мысли прервал появившийся на пороге Джош. Он тараторил без умолку, что-то оживленно рассказывая своему спутнику, высокому мускулистому ковбою. Трудно было сказать, сколько лет этому человеку. Может, пятьдесят, а может, и семьдесят. Волосы у него были стального цвета, кожа выдублена ветрами, зноем и стужей, а в глазах и морщинках у рта пряталась добродушная усмешка.
Его светло-голубые глаза засветились.
– Вечер добрый, мэм. Я Чарли Хоббс. Джош мне все уши прожужжал, пока мы добирались до дома. Только о вас и говорил.
– Он мне тоже о вас рассказывал. И мне не терпелось с вами познакомиться.
– Чарли, – позвала Кейт, не отходя от плиты, – иди-ка лучше мыть руки, и Джоша с собой прихвати.
– С удовольствием. Соскучился по вкусной домашней еде. Собственная стряпня мне уже в зубах навязла.
– Ладно-ладно, не подлизывайся. Лучшего куска тебе все равно не видать. – Она обратилась к Стефани. – Вы не поверите, как эта троица ест! Удивительно, что я хоть изредка отхожу от плиты.
За ужином разговор в основном вертелся вокруг ранчо, и Стефани слушала не очень внимательно. Вдруг ее внимание привлекли слова Чарли.
– Там полно рысьих следов. Я даже встретил одну – в миле отсюда. Жаль, со мной не было старины Сэма. Он бы ее в два счета догнал. Она, как только меня учуяла, – раз! – и ищи-свищи. Но мы, наверно, ее еще увидим.
– Кто такая рысь?
Чарли уставился на Стефани, пораженный таким вопросом.
– Ну, это зверь, хищник, вроде пумы, – попытался объяснить он. – Поменьше, конечно... И поподлее... Я однажды видел, как загоняли рысь, – так она задрала пять или шесть собак, пока ее не пристрелили! Коул, а помнишь ту, что прошлой зимой таскала цыплят у вдовы Лангтон?
Следующие пятнадцать минут Чарли, Коул и Джош наперебой вспоминали рысей, койотов и волков, когда-либо совершавших набеги на долину, и с каждой волнующей историей Стефани становилось все больше не по себе.
– А рысь не может влезть сюда? – боязливо спросила она.
Чарли ухмыльнулся.
– Да нет, летом она охотится только на оленьков.
– Оленьков?
– Точно. Оленек сам с крупного зайца, а рога, как у антилопы. Народ с Восточного побережья валом сюда валит на него поохотиться. Небось кучу денег выкладывают, чтобы подстрелить хотя бы одного.
– Правда? А как вы думаете, мне удастся на него посмотреть?
Но тут Кейт не вытерпела.
– Как это вы на него посмотрите, если его и на свете нет?! И не стыдно тебе, Чарли Хоббс?! Вечно ты издеваешься над новичками!
Чарли в ответ ухмыльнулся еще шире.
До чего же неприятно вдруг узнать, что ты – легковерная дурочка. Стефани принужденно улыбнулась.
– Я и вправду новичок, да еще какой! Поверила каждому слову.
Про себя же Стефани поклялась никогда больше не попадаться на удочку Чарли.
Уже ложась спать, она вдруг вспомнила, что Чарли так и не ответил, может ли рысь залезть в дом. Из его описания она не очень поняла, какова эта самая рысь с виду. Зато льва она представляла очень хорошо. Должно быть, видела его на картинках в книгах. Огромный страшный зверь с косматой гривой и острыми клыками. Такая же зверюга, только чуть поменьше, бродит сейчас по долине... Она похолодела от ужаса. Теперь розыгрыш Чарли предстал перед ней в ином свете. Он знал, что рысь может забраться в дом, и не хотел ее пугать!
Стефани поспешно легла и зарылась под одеяло с головой. Неужели толстые бревенчатые стены не защитят ее от рыси?.. Конечно, защитят... Или нет?.. Однако несколько минут спустя усталость взяла верх над страхом, и Стефани уснула.
...Огромный лев с развевающейся гривой мчится прямо на нее. В разверстой пасти белеют острые клыки. За ним по пятам гонится свора собак, и, чем он ближе, тем отчаяннее становится их лай...
Стефани проснулась, но заливистый лай не прекращался. Сэм гонялся за кем-то на дворе. Оцепенев от страха, Стефани смотрела, как колышутся от ветра занавески на окнах. Вдруг на подоконник прыгнул огромный зверь и уставился на нее зелеными мерцающими глазами.
5
Сперва Коул подумал, что Стефани приснился очередной кошмар, но, уже натягивая штаны, разобрал, что она повторяет его имя. Он бросился на кухню, сорвал со стены винтовку – и застыл в дверях спальни, пораженный странной картиной. Подобрав рубашку и с ужасом глядя куда-то вниз, Стефани подпрыгивала на кровати, словно хотела взлететь, и отчаянно звала Коула.
– Стефани, что…
Увидев его, Стефани опустила юбку – Коул успел разглядеть стройные ноги – соскочила с кровати и спряталась у него за спиной, дрожа и громко всхлипывая.
– Стефани, что…
Увидев его, Стефани опустила юбку – Коул успел разглядеть стройные ноги – соскочила с кровати и спряталась у него за спиной, дрожа и громко всхлипывая.