Страница:
его сторонников.
С середины 1958 г. руководство Повстанческой армии стало облагать
налогами крупный бизнес в зоне, находившейся под ее контролем или в радиусе
ее действия. В августе Фидель Кастро выделил специального эмиссара, которому
было поручено посетить всех владельцев сахарных заводов, расположенных в
провинции Ориенте (это главный сахаропроизводящий район страны) и уведомить
их, что по распоряжению Повстанческой армии им надлежит уплачивать налог в
размере 15 центов за каждый мешок сахара весом в 250 фунтов урожая 1958
года. Регулярная уплата этого налога являлась гарантией безопасности как
посевов сахарного тростника, так и промышленных сооружений данного завода. В
случае неуплаты налога к нарушителям применялись санкции.
Аналогичные налоги были распространены на всех скотоводов, владельцев
кофейных плантаций, собственников рисовых полей и рисорушек.
В сентябре 1958 г. Фидель Кастро в письме представителю руководства
"Движения 26 июля" в Гаване сообщил, что по решению командования
Повстанческой армии и гражданской администрации освобожденных территорий
кубинская банковская система облагалась разовым налогом размером в 1 млн.
долларов. Каждый банк должен был уплатить причитающуюся ему часть в
зависимости от его доли в общем финансовом обороте страны. После победы
революции эти суммы будут вычтены из тех налогов, которые банки должны
платить правительству.
К крестьянам Сьерра-Маэстры Фидель и в годы войны, и после нее питал и
питает глубокие чувства симпатии и благодарности за их бесценный вклад в
победу революции. Еще в дни непрестанных боев с батистовцами, окруженный
плотным кольцом армейских гарнизонов и опорных пунктов, Фидель Кастро
изыскивал малейшие возможности, чтобы оказать местному населению
максимальную помощь. По его распоряжению врачи Повстанческой армии
обеспечивали крестьянам бесплатное медицинское обслуживание. Че Гевара не
без горького юмора описывает, как ему приходилось из-за катастрофической
нехватки медикаментов прописывать одни и те же лекарства своим
многочисленным пациентам. Правда, он отмечает, что все они страдали одним и
тем же: желудочно-кишечные заболевания как следствие антисанитарных условий
жизни и ранняя общая изношенность, преждевременное разрушение организма в
результате непосильной работы. Для их лечения нужны были социальные
перемены, а не медикаменты, и не только врачи.
Когда появилась возможность захватывать крупный рогатый скот у
помещиков в долинных районах, Фидель немедленно наладил массовый угон скота
и распределение его среди крестьян. Вот как он рассказывал об этом своем
опыте в письме к Камило Сьенфуэгосу 26 апреля 1958 года: "Я на этих днях
занимаюсь многими делами, в том числе распределением 10 тыс. голов мясного и
молочного скота среди крестьян. Я надеюсь таким образом хотя бы немного
облегчить тяжелое положение населения. Под самым носом у армии мы
захватываем весь скот на равнине... Наша система направлена не на сокращение
животноводства, а на увеличение его. Категорически запрещается убивать
коров. Отелившихся и стельных коров мы распределяем как молочный скот, а
телки остаются в резерве, чтобы распределить их потом. Всякий, кто продаст
или забьет полученную корову, теряет право на землю. Даже если скот получит
случайное повреждение, его запрещается пускать в пищу. Это единственная
форма предотвратить массовый забой скота. Мы передаем скот в пользование, но
после окончания войны крестьяне получат на него право собственности.
Маленьких бычков крестьяне могут продавать только нам. Я тебе пишу об этом
на тот случай, если тебе придется проводить что-то подобное в районе твоих
операций".
22 февраля Фидель Кастро подписал регламент о порядке снабжения
гражданского населения Сьерра-Маэстры (на освобожденной территории проживало
к этому времени около 10 тыс. крестьянских семей. - Н. Л.), Все население
делилось на три категории: "А" - семья, один из членов которой постоянно
находился в рядах Повстанческой армии, служил проводником или исполнял
другие обязанности; "Б" - семья, один или несколько членов которой оказывали
временные услуги Повстанческой армии; "В" - семья, члены которой не связаны
с Повстанческой армией, но которые добросовестно обрабатывают принадлежащую
им или арендуемую землю. Крестьяне, входившие в категорию "А", получали
бесплатно необходимые продукты и товары и были обязаны только честно и
добросовестно обрабатывать землю, на которой они жили. Семьи, входившие в
категорию "Б", платили половину цены за получаемые товары, а категория "В"
оплачивала их полностью, но могла производить оплату не деньгами, а
излишками продуктов земледелия и животноводства.
В этом регламенте был специальный пункт, касавшийся распределения
скота. В нем, в частности, указывалось, что молочный скот в первую очередь
передается многодетным семьям, имеющим наибольшие заслуги перед революцией.
Преимущество отдавалось тем крестьянам, которые никогда ранее не имели в
своей собственности коров. Ни скот, ни получаемые от них продукты не могли
подлежать продаже без санкции военного командования Повстанческой армии. Все
ограничения, налагавшиеся на крестьян, были направлены только на то, чтобы
они приучились сами потреблять продукты животноводства. 10 октября 1958
года, в годовщину начала освободительной войны против Испании, Фидель Кастро
подписал закон "О праве крестьян на землю" (его иногда называют первым
законом об аграрной реформе). В соответствии с ним все арендаторы,
издольщики и незаконно поселившиеся на пустовавших государственных землях
крестьяне получали документы на право владения этими участками земли, причем
в пределах до 28 га без всякой компенсации ее стоимости бывшим владельцам.
Обе колонны - Че Гевара и Камило Сьенфуэгоса - общей численностью около
200 человек, преодолевая огромные трудности, связанные с необходимостью
совершать тяжелые марши по заболоченным малодоступным местам, чтобы избежать
ненужных столкновений с правительственными войсками, постепенно продвигались
вперед. Более месяца они затратили на переход из Сьерра-Маэстры в провинцию
Лас-Вильяс, где они соединились в октябре и стали готовить операцию по
рассечению острова пополам. По указанию Фиделя Камило и его колонна
приостановили свой поход в Пинардель-Рио, поскольку неотложные
военно-политические задачи требовали создания в центре страны сильной
военной группировки.
Наступало время последних сражений. Хотя общее развитие обстановки в
стране, безусловно, складывалось в пользу повстанцев, все-таки армия Батисты
располагала совершенно очевидным преимуществом и в численности, и в
вооружении.
В такие напряженные моменты истории страны многое зависит от того,
какая сторона окажется инициативнее, энергичнее, кто сможет склонить чашу
весов в свою сторону. Батиста в течение длительного времени готовился к
проведению очередного избирательного фарса, поскольку срок его пребывания во
дворце кончался и надо было избрать нового "президента" страны. На этот пост
он выдвинул кандидатуру своего ставленника Андреса Риверо Агуэро. День
проведения выборов был назначен на 3 ноября 1958 г. Каким-то инфантилизмом
попахивало от расчетов Батисты на то, что приход к власти нового
"президента" может способствовать ослаблению внутриполитического конфликта.
Всякому мало-мальски разумному человеку было ясно, что эти выборы были
обречены на полный провал с самого начала.
Фидель выступил по "Радио Ребельде" 24 октября 1958 г. Он твердо
сказал: "Какими бы ни были результаты этих выборов, чье бы имя ни вписала
диктатура в избирательные бюллетени, Революция неизменно будет следовать
своим курсом. Никто не в состоянии изменить его, и 4-го числа народ узнает о
результатах сражений, которые мы дадим, чтобы проложить настоящую дорогу к
миру".
Фидель выделил следующие моменты: "Задача Повстанческой армии на данном
этапе состоит в том, чтобы на период с 30 октября по 4 ноября парализовать
движение на автомобильных и железных дорогах. В день выборов граждане не
должны покидать своих домов. Иностранные журналисты узнают, кто является
настоящим хозяином положения".
Действуя в сговоре, правительство Батисты и Вашингтон выискивали
предлоги, чтобы оправдать прямое вмешательство американских войск в события
на Кубе. В частности, Госдепартамент воспользовался фактом задержания
повстанческим патрулем группы в составе 2 американцев и 7 кубинцев, которые
работали на предприятиях компании "Тексако" и оказались в зоне военных
действий.
Представитель Госдепартамента Линкольн Уайт в этой связи сделал
несколько оскорбительных для патриотов заявлений и намекнул на возможность
принятия ответных мер.
Батиста, со своей стороны, сначала отдал приказ своим частям оставить
территорию принадлежавших США никелевых заводов в Никаро, а когда эта зона
была занята повстанцами, диктатор вновь высадил десантные части около
Никаро, чтобы спровоцировать военные действия и последующее разрушение
американской собственности, что явилось бы явным основанием для интервенции.
Фидель выступил по "Радио Ребельде" 25 октября с разоблачением истинных
намерений США. Он в заключение ясно и недвусмысленно сказал: "Мы
предупреждаем, что Куба - свободное и суверенное государство. Мы хотим
поддерживать самые дружеские отношения с США. И хотим, чтобы между Кубой и
ее северным соседом никогда не возникало конфликта, который нельзя было бы
разрешить, руководствуясь здравым смыслом и принимая во внимание права
народов.
Однако, если Государственный департамент США и дальше будет
потворствовать интригам Смита [Посол США в Гаване] и Батисты и совершит
непоправимую ошибку, прибегнув к иностранной агрессии против суверенитета
нашей страны, мы знаем, как защитить ее с честью. Есть долг перед Родиной,
который мы выполним любой ценой. Угрозы, которые содержатся в ваших
последних заявлениях, не делают чести такой большой и могущественной стране,
как США. Угрозы могут подействовать на трусливый и покорный народ, но они
никогда не запугают людей, готовых умереть, защищая свой народ".
В ответ на эти маневры правительства Фидель Кастро приказал начать
крупную военную операцию по освобождению города Гиса на равнинной части
провинции Ориенте. Фидель лично на себя взял руководство этим сражением, в
котором был блестяще применен весь опыт двухлетней войны с противником.
Особенность этой операции состояла в том, что она проводилась практически
под носом у армейского командования провинции Ориенте, главный штаб и
основные силы которых находились в Байямо в 12 км от места событий.
Повстанцы блокировали гарнизон Гисы 20 ноября, перерезали все дороги,
связывающие Гису с Байямо, но речь шла уже не о засадах, а о настоящих
оборонительных позициях с отрытыми в полный профиль траншеями, с применением
инженерных сооружений для противодействия движению танков противника.
Ожесточенные бои продолжались в течение 10 дней, и за все это время только
один раз, в самом начале событий, противнику удалось прорваться в Гису и
доставить подкрепление гарнизону. В дальнейшем, сколько бы попыток
батистовцы ни предпринимали, бросая в бой танки "Шерман", механизированную
пехоту, постоянно подвергая бомбардировке и обстрелу с воздуха позиции
повстанцев, им не удалось потеснить солдат армии свободы ни на шаг.
Были моменты, когда противник бросал на позиции повстанцев сразу по два
батальона солдат под прикрытием танков и плотного артиллерийского огня, но
подразделения колонны No 1 стойко отражали все атаки, нанося врагу большие
потери. Хотя части гарнизона удалось вырваться из окружения, его отступление
было похоже на бегство.
Одним словом, сражение под Гисой было проведено по всем правилам уже не
партизанской, а классической войны, причем в нем приняли участие главные
силы противостоявших противников. Руководили операциями непосредственно
командующие войсками той и другой стороны. По ожесточенности боев операция
под Гисой значительно превосходила все бои, проведенные ранее Повстанческой
армией. С полным основанием это сражение можно назвать генеральным в
революционной войне 1957-1958 гг. Оно окончилось полной победой патриотов.
Противник потерял более 200 человек убитыми, раненными и пленными. В руки
повстанцев попали богатые трофеи, в том числе танк, который по ходу сражения
впервые был использован для штурма осажденной казармы в Гисе.
Из Гаваны тем временем поползли упорные слухи о неизбежном военном
перевороте. Фидель, всегда опасавшийся именно этого, немедленно с поля боя
дает указание руководству повстанческого радио подготовить передачу с
инструкциями "Движению 26 июля" и народу.
Существо мероприятий, продуманных Фиделем на этот случай, сводилось к
следующему: отсечь провинцию Ориенте от остальной части страны; приказать Че
Геваре двигаться на главные города в центре - в частности, на Санта-Клару;
Камило Сьенфуэгосу двигаться или в направлении Гаваны, или поддержать Че
Гевару, в зависимости от обстановки; всем вооруженным силам Движения
надлежало занять города и наиболее важные позиции, поддерживать порядок,
арестовывать всех военных и полицейских преступников и доносчиков,
предотвращать грабежи, поджоги, анархию. Своими указаниями Фидель старался
предотвратить любое замешательство среди революционных сил, заранее дать
четкую линию поведения всем активистам и бойцам Движения в предвидении
наиболее вероятного направления развития обстановки.
В этот момент до Фиделя Кастро дошли сообщения об угрозе вмешательства
США в события на Кубе. Американский журнал "Тайм" опубликовал статью, в
которой утверждалось, что сахарная промышленность Кубы находится в опасности
из-за военных действий повстанцев, контролирующих 65 процентов всех посевов,
что в результате этого население США может оказаться под угрозой нехватки
этого продукта, а потому журнал требовал от правительства США постановки
вопроса в Организации американских государств о вмешательстве в события.
Фидель саркастически откомментировал это сообщение, сказав: "Ну и нашли же
эти люди время, чтобы высунуться со своими интервенционистскими
предложениями и приглашением ОАГ. Когда диктатура десятками и сотнями рубила
головы патриотам, их это совсем не тревожило. Пусть уж и теперь они ни о чем
не беспокоятся"... "Мы не примем никоим образом никакого вмешательства в
этот конфликт. Мы категорически отвергаем подобные предложения. Мы не примем
ничего, кроме безусловной капитуляции Батисты и военного городка
"Колумбия"... Всякий, кто захочет вмешиваться в наши дела, пусть знает, что
он встретит вооруженное сопротивление... Кроме всего прочего, я думаю, что
ни одна латиноамериканская страна не поддержит такое предложение, более
того, они все выступят против этого". Эта точка зрения Фиделя Кастро,
высказанная им открыто, стала главным препятствием на пути осуществления
интервенционистских планов.
Вообще отношения повстанцев с Соединенными Штатами складывались очень
сложно, и наибольшее обострение их произошло чуть раньше, в дни летнего
наступления батистовцев. Тогда через доверенное лицо "Движения 26 июля",
работавшее в аппарате военного и военно-воздушного атташе посольства Кубы в
Вашингтоне, Фидель получил секретные документы и фотографии, которые
свидетельствовали о том, что военные самолеты Батисты приземлялись на
аэродроме американской военной базы Гуантанамо, пополняли там свой
боекомплект бомб, ракет и снарядов, после чего отправлялись на бомбардировку
повстанческих районов. Фиделю Кастро не раз лично приходилось быть под
бомбежкой и видеть результаты варварских налетов на мирные хутора и
отдельные крестьянские дома в Сьерра-Маэстре. Повстанцы не имели никакой
возможности защитить население от систематических бомбардировок и обстрелов
с воздуха. 5 июня 1958 года Фидель Кастро написал короткое письмо Селии
Санчес, в котором поклялся отомстить американцам за пособничество политике
геноцида, которую проводил Батиста. В письме говорилось: "Селия! Когда я
увидел, как ракетами был уничтожен дом Марио, я поклялся, что американцы
дорого заплатят за то, что они творят. Когда эта война закончится, для меня
начнется другая война, гораздо более долгая и большая: война, которую я
поведу против них. Я чувствую, что это будет мое подлинное призвание".
Рауль Кастро предпринял буквально через несколько дней так называемую
операцию "Правда", получившую широкий международный резонанс. 22 июня 1958
г. он отдал приказ о том, чтобы были задержаны все американские граждане в
специально оговоренных зонах и доставлены в штаб Второго фронта.
Предлагалось задерживать только мужчин, хорошо с ними обращаться и содержать
в скрытых местах, чтобы они не стали жертвой стихийного гнева населения.
Цель задержания американцев определялась так: "Чтобы сами американские
граждане, против которых мы ничего не имеем лично, побыв с нами некоторое
время, воочию убедились в гнусных преступлениях, которые их правительство
совершает против беззащитного кубинского народа. Единственная опасность,
которая угрожает задержанным, не превышает того самого риска, которому
подвергаемся и мы, т. е. выдерживать бомбардировки".
В соответствии с этим приказом повстанческие отряды задержали 26 июня
12 инженерно-технических работников принадлежавшей американцам "Моа бей
майнинг компани". 10 задержанных были гражданами США Через два дня группа
партизан остановила автобус с 30 американскими солдатами и матросами,
которые возвращались с увеселительной прогулки в Гуантанамо (кубинский город
того же названия, расположенный в нескольких километрах от военной базы США.
- Н. Л.), и отправила его под конвоем в штаб Второго фронта. После
проведения еще нескольких рейдов количество задержанных американских граждан
составило 50 человек.
Когда задержанным американцам были показаны результаты и последствия
бомбардировок батистовской авиации, многие из них были потрясены. Пять
американцев написали письмо руководству своей компании "Стеббинс энджиниринг
энд мэнифэкчуринг К " с просьбой предпринять соответствующие шаги в
Вашингтоне, чтобы прекратить пособничество Батисте. В письме говорилось:
"Они (повстанцы. - Н. Л.) вынуждены были пойти на эти крутые меры, потому
что американские бомбы и снаряды убивают ни в чем не повинных людей, включая
женщин и детей. Разумеется, любой американец с отвращением отнесется к этим
фактам".
30 июня в лагере повстанцев появился консул США Парк Уоллем, которому
пришлось полемизировать со своими соотечественниками, обвинявшими
правительство США в незаконном расходовании тех средств, которые граждане
платят в виде налогов. Он пытался отвергать приведенные факты, тогда ему
были предъявлены фотографии батистовских самолетов в момент бомбовой
загрузки на базе в Гуантанамо, копии документов, которыми оформлялись
поставки боеприпасов и продемонстрированы осколки напалмовых бомб с четкой
надписью "Собственность ВВС США", но со стертой датой выпуска. Консул
оказался не в состоянии что-либо противопоставить этим доказательствам.
Сложившаяся ситуация имела громкий резонанс в Соединенных Штатах,
получили огласку и все факты скрытого сотрудничества между Батистой и США.
2 июля Фидель Кастро дал по радио указание Раулю Кастро отпустить
задержанных иностранных граждан.
В конце июля 1958 г. Батиста внезапно отвел свои войска из местечка
Ятеритас, где находились насосные станции, подававшие воду с территории Кубы
на военную базу США Гуантанамо. Американцы немедленно заняли станцию,
совершив тем самым акт агрессии против Кубы. Батиста рассчитывал столкнуть
повстанцев, выступавших последовательными защитниками суверенитета и
независимости страны, и американцев. "Движение 26 июля" выступило с резким
протестом против действий США. Оно обратилось к кубинскому народу, ко всем
странам Латинской Америки, к общественности США с разоблачением агрессивных
действий военного командования базы в Гуантанамо.
В ходе начавшихся переговоров представители США предложили объявить
зону Ятеритас нейтральным районом в обмен на фактическое признание
повстанцев воюющей стороной. Но патриоты твердо стояли на своем и требовали
немедленного отвода американского военного персонала, признания этой зоны
частью Кубы, а со своей стороны давали слово не мешать нормальной работе
станции. Американцам пришлось уступить и отвести свои подразделения.
В ходе этих и других более мелких конфликтов с Повстанческой армией во
время революционной войны американцы должны были убедиться, что они имеют
дело с последовательными патриотами Кубы, твердо стоящими на страже
суверенитета своей родины, не поддающимися никаким угрозам и давлению.
23 декабря руководители "Движения 26 июля" в Гаване имели встречу с
полковником Флорентино Россел, командующим инженерными частями батистовской
армии в провинции Лас-Вильяс, который предложил объединить части
правительственной армии, дислоцированные в трех восточных провинциях страны,
с Повстанческой армией и вместе вторгнуться на запад Кубы. Он одновременно
предложил создать военно-гражданскую хунту. Полковник Россел добавлял, что
этот план был уже согласован с Государственным департаментом, который
поддержал его и пообещал немедленное признание этой хунты правительством
США.
На это предложение Фидель Кастро ответил кратко и категорически: "Все
условия отвергнуты".
Ясность политической линии, твердость в ее проведении имели самое
главное значение в эти критические дни конца 1958 года, когда рождались
десятки политических комбинаций выхода из войны. Фидель, поддерживавший
постоянный контакт с колоннами Че Гевара и Камило Сьенфуэгоса по радио,
давал им четкие указания. 26 декабря он сообщил Че Геваре: "Война выиграна,
силы противника разваливаются на глазах. В Ориенте мы связываем и блокируем
10 тыс. вражеских солдат. Гарнизоны провинции Камагуэй находятся в мешке.
Все это является результатом только одного - наших усилий...
Поэтому исключительно важно, чтобы продвижение к провинции Матансас и к
Гаване осуществлялось исключительно силами "Движения 26 июля". Колонна
Камило должна идти в авангарде и занять Гавану, когда диктатура рухнет..."
В самом конце года большую активность развил генерал Эулохио Кантильо,
командир полка, расквартированного в городе Сантьяго. Ему казалось, что он
может стать вершителем судеб Кубы, поскольку ему полностью доверяли
американцы, к нему благоволил Батиста и с пониманием, как он думал,
относились повстанцы. Он попытался имитировать сговорчивость и добиться от
Фиделя хотя бы временного ослабления наступательных операций. Ему нужно было
выиграть время. Он срочно запросил о личной встрече с Фиделем.
Главнокомандующий революционными силами дал согласие. Встреча состоялась
утром 28 декабря около сахарного завода недалеко от Сантьяго, куда генерал
Кантильо прилетел на вертолете. На встрече присутствовали члены руководства
"Движения 26 июля" Рауль Кастро, Селия Санчес, Вильма Эспин, а также Хосе
Кеведо.
Фидель так рассказал о ней: "...24 декабря мы получили сообщение о
желании генерала Кантильо встретиться с нами. Предложение было принято. Я
признаюсь, что, принимая во внимание развитие событий (победоносное шествие
наших войск), я не имел особого желания обсуждать боевые действия. Но я
понимал, что это был наш долг, долг людей, которые несли за все
ответственность, не поддаваясь чувствам. Я считал, наша прямая обязанность -
выслушать предложение военных, если они могли бы привести нас к победе с
меньшими потерями и меньшей кровью.
Я поехал на встречу с сеньором Кантильо, который прибыл на переговоры
от имени всей армии. Мы встретились 28 числа на сахарном заводе "Ориенте",
куда он прилетел на вертолете в 8 час. 00 мин. утра. Беседа продолжалась 4
часа...
...После того как был сделан подробный анализ стоящих перед Кубой
проблем, уточнены все детали, генерал Кантильо решил с нашего согласия
предпринять революционное выступление военных.
...В случае военного переворота в соответствии с соглашением между нами
военные преступники должны быть переданы в наши руки... И я ему сказал
прямо, что возражаю против побега Батисты. Я объяснил, какого рода действия
он должен предпринять и что ни я, ни "Движение 26 июля", ни народ не
поддержали бы военного переворота...
Я довольно ясно дал понять ему, что для того, чтобы военные могли
завоевать доверие и дружеское отношение со стороны народа и революционеров,
вовсе не надо тайком поднимать в 2 или 3 часа ночи военный лагерь
"Колумбия", как привыкли делать эти господа. Необходимо просто призвать
гарнизон Сантьяго-де-Куба, наиболее преданный и хорошо вооруженный, к
восстанию против диктатора, начав тем самым революционное движение среди
военных. Затем присоединить народ и революционеров к этому движению, которое
при сложившихся для режима обстоятельствах окажется неодолимым, ибо я
С середины 1958 г. руководство Повстанческой армии стало облагать
налогами крупный бизнес в зоне, находившейся под ее контролем или в радиусе
ее действия. В августе Фидель Кастро выделил специального эмиссара, которому
было поручено посетить всех владельцев сахарных заводов, расположенных в
провинции Ориенте (это главный сахаропроизводящий район страны) и уведомить
их, что по распоряжению Повстанческой армии им надлежит уплачивать налог в
размере 15 центов за каждый мешок сахара весом в 250 фунтов урожая 1958
года. Регулярная уплата этого налога являлась гарантией безопасности как
посевов сахарного тростника, так и промышленных сооружений данного завода. В
случае неуплаты налога к нарушителям применялись санкции.
Аналогичные налоги были распространены на всех скотоводов, владельцев
кофейных плантаций, собственников рисовых полей и рисорушек.
В сентябре 1958 г. Фидель Кастро в письме представителю руководства
"Движения 26 июля" в Гаване сообщил, что по решению командования
Повстанческой армии и гражданской администрации освобожденных территорий
кубинская банковская система облагалась разовым налогом размером в 1 млн.
долларов. Каждый банк должен был уплатить причитающуюся ему часть в
зависимости от его доли в общем финансовом обороте страны. После победы
революции эти суммы будут вычтены из тех налогов, которые банки должны
платить правительству.
К крестьянам Сьерра-Маэстры Фидель и в годы войны, и после нее питал и
питает глубокие чувства симпатии и благодарности за их бесценный вклад в
победу революции. Еще в дни непрестанных боев с батистовцами, окруженный
плотным кольцом армейских гарнизонов и опорных пунктов, Фидель Кастро
изыскивал малейшие возможности, чтобы оказать местному населению
максимальную помощь. По его распоряжению врачи Повстанческой армии
обеспечивали крестьянам бесплатное медицинское обслуживание. Че Гевара не
без горького юмора описывает, как ему приходилось из-за катастрофической
нехватки медикаментов прописывать одни и те же лекарства своим
многочисленным пациентам. Правда, он отмечает, что все они страдали одним и
тем же: желудочно-кишечные заболевания как следствие антисанитарных условий
жизни и ранняя общая изношенность, преждевременное разрушение организма в
результате непосильной работы. Для их лечения нужны были социальные
перемены, а не медикаменты, и не только врачи.
Когда появилась возможность захватывать крупный рогатый скот у
помещиков в долинных районах, Фидель немедленно наладил массовый угон скота
и распределение его среди крестьян. Вот как он рассказывал об этом своем
опыте в письме к Камило Сьенфуэгосу 26 апреля 1958 года: "Я на этих днях
занимаюсь многими делами, в том числе распределением 10 тыс. голов мясного и
молочного скота среди крестьян. Я надеюсь таким образом хотя бы немного
облегчить тяжелое положение населения. Под самым носом у армии мы
захватываем весь скот на равнине... Наша система направлена не на сокращение
животноводства, а на увеличение его. Категорически запрещается убивать
коров. Отелившихся и стельных коров мы распределяем как молочный скот, а
телки остаются в резерве, чтобы распределить их потом. Всякий, кто продаст
или забьет полученную корову, теряет право на землю. Даже если скот получит
случайное повреждение, его запрещается пускать в пищу. Это единственная
форма предотвратить массовый забой скота. Мы передаем скот в пользование, но
после окончания войны крестьяне получат на него право собственности.
Маленьких бычков крестьяне могут продавать только нам. Я тебе пишу об этом
на тот случай, если тебе придется проводить что-то подобное в районе твоих
операций".
22 февраля Фидель Кастро подписал регламент о порядке снабжения
гражданского населения Сьерра-Маэстры (на освобожденной территории проживало
к этому времени около 10 тыс. крестьянских семей. - Н. Л.), Все население
делилось на три категории: "А" - семья, один из членов которой постоянно
находился в рядах Повстанческой армии, служил проводником или исполнял
другие обязанности; "Б" - семья, один или несколько членов которой оказывали
временные услуги Повстанческой армии; "В" - семья, члены которой не связаны
с Повстанческой армией, но которые добросовестно обрабатывают принадлежащую
им или арендуемую землю. Крестьяне, входившие в категорию "А", получали
бесплатно необходимые продукты и товары и были обязаны только честно и
добросовестно обрабатывать землю, на которой они жили. Семьи, входившие в
категорию "Б", платили половину цены за получаемые товары, а категория "В"
оплачивала их полностью, но могла производить оплату не деньгами, а
излишками продуктов земледелия и животноводства.
В этом регламенте был специальный пункт, касавшийся распределения
скота. В нем, в частности, указывалось, что молочный скот в первую очередь
передается многодетным семьям, имеющим наибольшие заслуги перед революцией.
Преимущество отдавалось тем крестьянам, которые никогда ранее не имели в
своей собственности коров. Ни скот, ни получаемые от них продукты не могли
подлежать продаже без санкции военного командования Повстанческой армии. Все
ограничения, налагавшиеся на крестьян, были направлены только на то, чтобы
они приучились сами потреблять продукты животноводства. 10 октября 1958
года, в годовщину начала освободительной войны против Испании, Фидель Кастро
подписал закон "О праве крестьян на землю" (его иногда называют первым
законом об аграрной реформе). В соответствии с ним все арендаторы,
издольщики и незаконно поселившиеся на пустовавших государственных землях
крестьяне получали документы на право владения этими участками земли, причем
в пределах до 28 га без всякой компенсации ее стоимости бывшим владельцам.
Обе колонны - Че Гевара и Камило Сьенфуэгоса - общей численностью около
200 человек, преодолевая огромные трудности, связанные с необходимостью
совершать тяжелые марши по заболоченным малодоступным местам, чтобы избежать
ненужных столкновений с правительственными войсками, постепенно продвигались
вперед. Более месяца они затратили на переход из Сьерра-Маэстры в провинцию
Лас-Вильяс, где они соединились в октябре и стали готовить операцию по
рассечению острова пополам. По указанию Фиделя Камило и его колонна
приостановили свой поход в Пинардель-Рио, поскольку неотложные
военно-политические задачи требовали создания в центре страны сильной
военной группировки.
Наступало время последних сражений. Хотя общее развитие обстановки в
стране, безусловно, складывалось в пользу повстанцев, все-таки армия Батисты
располагала совершенно очевидным преимуществом и в численности, и в
вооружении.
В такие напряженные моменты истории страны многое зависит от того,
какая сторона окажется инициативнее, энергичнее, кто сможет склонить чашу
весов в свою сторону. Батиста в течение длительного времени готовился к
проведению очередного избирательного фарса, поскольку срок его пребывания во
дворце кончался и надо было избрать нового "президента" страны. На этот пост
он выдвинул кандидатуру своего ставленника Андреса Риверо Агуэро. День
проведения выборов был назначен на 3 ноября 1958 г. Каким-то инфантилизмом
попахивало от расчетов Батисты на то, что приход к власти нового
"президента" может способствовать ослаблению внутриполитического конфликта.
Всякому мало-мальски разумному человеку было ясно, что эти выборы были
обречены на полный провал с самого начала.
Фидель выступил по "Радио Ребельде" 24 октября 1958 г. Он твердо
сказал: "Какими бы ни были результаты этих выборов, чье бы имя ни вписала
диктатура в избирательные бюллетени, Революция неизменно будет следовать
своим курсом. Никто не в состоянии изменить его, и 4-го числа народ узнает о
результатах сражений, которые мы дадим, чтобы проложить настоящую дорогу к
миру".
Фидель выделил следующие моменты: "Задача Повстанческой армии на данном
этапе состоит в том, чтобы на период с 30 октября по 4 ноября парализовать
движение на автомобильных и железных дорогах. В день выборов граждане не
должны покидать своих домов. Иностранные журналисты узнают, кто является
настоящим хозяином положения".
Действуя в сговоре, правительство Батисты и Вашингтон выискивали
предлоги, чтобы оправдать прямое вмешательство американских войск в события
на Кубе. В частности, Госдепартамент воспользовался фактом задержания
повстанческим патрулем группы в составе 2 американцев и 7 кубинцев, которые
работали на предприятиях компании "Тексако" и оказались в зоне военных
действий.
Представитель Госдепартамента Линкольн Уайт в этой связи сделал
несколько оскорбительных для патриотов заявлений и намекнул на возможность
принятия ответных мер.
Батиста, со своей стороны, сначала отдал приказ своим частям оставить
территорию принадлежавших США никелевых заводов в Никаро, а когда эта зона
была занята повстанцами, диктатор вновь высадил десантные части около
Никаро, чтобы спровоцировать военные действия и последующее разрушение
американской собственности, что явилось бы явным основанием для интервенции.
Фидель выступил по "Радио Ребельде" 25 октября с разоблачением истинных
намерений США. Он в заключение ясно и недвусмысленно сказал: "Мы
предупреждаем, что Куба - свободное и суверенное государство. Мы хотим
поддерживать самые дружеские отношения с США. И хотим, чтобы между Кубой и
ее северным соседом никогда не возникало конфликта, который нельзя было бы
разрешить, руководствуясь здравым смыслом и принимая во внимание права
народов.
Однако, если Государственный департамент США и дальше будет
потворствовать интригам Смита [Посол США в Гаване] и Батисты и совершит
непоправимую ошибку, прибегнув к иностранной агрессии против суверенитета
нашей страны, мы знаем, как защитить ее с честью. Есть долг перед Родиной,
который мы выполним любой ценой. Угрозы, которые содержатся в ваших
последних заявлениях, не делают чести такой большой и могущественной стране,
как США. Угрозы могут подействовать на трусливый и покорный народ, но они
никогда не запугают людей, готовых умереть, защищая свой народ".
В ответ на эти маневры правительства Фидель Кастро приказал начать
крупную военную операцию по освобождению города Гиса на равнинной части
провинции Ориенте. Фидель лично на себя взял руководство этим сражением, в
котором был блестяще применен весь опыт двухлетней войны с противником.
Особенность этой операции состояла в том, что она проводилась практически
под носом у армейского командования провинции Ориенте, главный штаб и
основные силы которых находились в Байямо в 12 км от места событий.
Повстанцы блокировали гарнизон Гисы 20 ноября, перерезали все дороги,
связывающие Гису с Байямо, но речь шла уже не о засадах, а о настоящих
оборонительных позициях с отрытыми в полный профиль траншеями, с применением
инженерных сооружений для противодействия движению танков противника.
Ожесточенные бои продолжались в течение 10 дней, и за все это время только
один раз, в самом начале событий, противнику удалось прорваться в Гису и
доставить подкрепление гарнизону. В дальнейшем, сколько бы попыток
батистовцы ни предпринимали, бросая в бой танки "Шерман", механизированную
пехоту, постоянно подвергая бомбардировке и обстрелу с воздуха позиции
повстанцев, им не удалось потеснить солдат армии свободы ни на шаг.
Были моменты, когда противник бросал на позиции повстанцев сразу по два
батальона солдат под прикрытием танков и плотного артиллерийского огня, но
подразделения колонны No 1 стойко отражали все атаки, нанося врагу большие
потери. Хотя части гарнизона удалось вырваться из окружения, его отступление
было похоже на бегство.
Одним словом, сражение под Гисой было проведено по всем правилам уже не
партизанской, а классической войны, причем в нем приняли участие главные
силы противостоявших противников. Руководили операциями непосредственно
командующие войсками той и другой стороны. По ожесточенности боев операция
под Гисой значительно превосходила все бои, проведенные ранее Повстанческой
армией. С полным основанием это сражение можно назвать генеральным в
революционной войне 1957-1958 гг. Оно окончилось полной победой патриотов.
Противник потерял более 200 человек убитыми, раненными и пленными. В руки
повстанцев попали богатые трофеи, в том числе танк, который по ходу сражения
впервые был использован для штурма осажденной казармы в Гисе.
Из Гаваны тем временем поползли упорные слухи о неизбежном военном
перевороте. Фидель, всегда опасавшийся именно этого, немедленно с поля боя
дает указание руководству повстанческого радио подготовить передачу с
инструкциями "Движению 26 июля" и народу.
Существо мероприятий, продуманных Фиделем на этот случай, сводилось к
следующему: отсечь провинцию Ориенте от остальной части страны; приказать Че
Геваре двигаться на главные города в центре - в частности, на Санта-Клару;
Камило Сьенфуэгосу двигаться или в направлении Гаваны, или поддержать Че
Гевару, в зависимости от обстановки; всем вооруженным силам Движения
надлежало занять города и наиболее важные позиции, поддерживать порядок,
арестовывать всех военных и полицейских преступников и доносчиков,
предотвращать грабежи, поджоги, анархию. Своими указаниями Фидель старался
предотвратить любое замешательство среди революционных сил, заранее дать
четкую линию поведения всем активистам и бойцам Движения в предвидении
наиболее вероятного направления развития обстановки.
В этот момент до Фиделя Кастро дошли сообщения об угрозе вмешательства
США в события на Кубе. Американский журнал "Тайм" опубликовал статью, в
которой утверждалось, что сахарная промышленность Кубы находится в опасности
из-за военных действий повстанцев, контролирующих 65 процентов всех посевов,
что в результате этого население США может оказаться под угрозой нехватки
этого продукта, а потому журнал требовал от правительства США постановки
вопроса в Организации американских государств о вмешательстве в события.
Фидель саркастически откомментировал это сообщение, сказав: "Ну и нашли же
эти люди время, чтобы высунуться со своими интервенционистскими
предложениями и приглашением ОАГ. Когда диктатура десятками и сотнями рубила
головы патриотам, их это совсем не тревожило. Пусть уж и теперь они ни о чем
не беспокоятся"... "Мы не примем никоим образом никакого вмешательства в
этот конфликт. Мы категорически отвергаем подобные предложения. Мы не примем
ничего, кроме безусловной капитуляции Батисты и военного городка
"Колумбия"... Всякий, кто захочет вмешиваться в наши дела, пусть знает, что
он встретит вооруженное сопротивление... Кроме всего прочего, я думаю, что
ни одна латиноамериканская страна не поддержит такое предложение, более
того, они все выступят против этого". Эта точка зрения Фиделя Кастро,
высказанная им открыто, стала главным препятствием на пути осуществления
интервенционистских планов.
Вообще отношения повстанцев с Соединенными Штатами складывались очень
сложно, и наибольшее обострение их произошло чуть раньше, в дни летнего
наступления батистовцев. Тогда через доверенное лицо "Движения 26 июля",
работавшее в аппарате военного и военно-воздушного атташе посольства Кубы в
Вашингтоне, Фидель получил секретные документы и фотографии, которые
свидетельствовали о том, что военные самолеты Батисты приземлялись на
аэродроме американской военной базы Гуантанамо, пополняли там свой
боекомплект бомб, ракет и снарядов, после чего отправлялись на бомбардировку
повстанческих районов. Фиделю Кастро не раз лично приходилось быть под
бомбежкой и видеть результаты варварских налетов на мирные хутора и
отдельные крестьянские дома в Сьерра-Маэстре. Повстанцы не имели никакой
возможности защитить население от систематических бомбардировок и обстрелов
с воздуха. 5 июня 1958 года Фидель Кастро написал короткое письмо Селии
Санчес, в котором поклялся отомстить американцам за пособничество политике
геноцида, которую проводил Батиста. В письме говорилось: "Селия! Когда я
увидел, как ракетами был уничтожен дом Марио, я поклялся, что американцы
дорого заплатят за то, что они творят. Когда эта война закончится, для меня
начнется другая война, гораздо более долгая и большая: война, которую я
поведу против них. Я чувствую, что это будет мое подлинное призвание".
Рауль Кастро предпринял буквально через несколько дней так называемую
операцию "Правда", получившую широкий международный резонанс. 22 июня 1958
г. он отдал приказ о том, чтобы были задержаны все американские граждане в
специально оговоренных зонах и доставлены в штаб Второго фронта.
Предлагалось задерживать только мужчин, хорошо с ними обращаться и содержать
в скрытых местах, чтобы они не стали жертвой стихийного гнева населения.
Цель задержания американцев определялась так: "Чтобы сами американские
граждане, против которых мы ничего не имеем лично, побыв с нами некоторое
время, воочию убедились в гнусных преступлениях, которые их правительство
совершает против беззащитного кубинского народа. Единственная опасность,
которая угрожает задержанным, не превышает того самого риска, которому
подвергаемся и мы, т. е. выдерживать бомбардировки".
В соответствии с этим приказом повстанческие отряды задержали 26 июня
12 инженерно-технических работников принадлежавшей американцам "Моа бей
майнинг компани". 10 задержанных были гражданами США Через два дня группа
партизан остановила автобус с 30 американскими солдатами и матросами,
которые возвращались с увеселительной прогулки в Гуантанамо (кубинский город
того же названия, расположенный в нескольких километрах от военной базы США.
- Н. Л.), и отправила его под конвоем в штаб Второго фронта. После
проведения еще нескольких рейдов количество задержанных американских граждан
составило 50 человек.
Когда задержанным американцам были показаны результаты и последствия
бомбардировок батистовской авиации, многие из них были потрясены. Пять
американцев написали письмо руководству своей компании "Стеббинс энджиниринг
энд мэнифэкчуринг К " с просьбой предпринять соответствующие шаги в
Вашингтоне, чтобы прекратить пособничество Батисте. В письме говорилось:
"Они (повстанцы. - Н. Л.) вынуждены были пойти на эти крутые меры, потому
что американские бомбы и снаряды убивают ни в чем не повинных людей, включая
женщин и детей. Разумеется, любой американец с отвращением отнесется к этим
фактам".
30 июня в лагере повстанцев появился консул США Парк Уоллем, которому
пришлось полемизировать со своими соотечественниками, обвинявшими
правительство США в незаконном расходовании тех средств, которые граждане
платят в виде налогов. Он пытался отвергать приведенные факты, тогда ему
были предъявлены фотографии батистовских самолетов в момент бомбовой
загрузки на базе в Гуантанамо, копии документов, которыми оформлялись
поставки боеприпасов и продемонстрированы осколки напалмовых бомб с четкой
надписью "Собственность ВВС США", но со стертой датой выпуска. Консул
оказался не в состоянии что-либо противопоставить этим доказательствам.
Сложившаяся ситуация имела громкий резонанс в Соединенных Штатах,
получили огласку и все факты скрытого сотрудничества между Батистой и США.
2 июля Фидель Кастро дал по радио указание Раулю Кастро отпустить
задержанных иностранных граждан.
В конце июля 1958 г. Батиста внезапно отвел свои войска из местечка
Ятеритас, где находились насосные станции, подававшие воду с территории Кубы
на военную базу США Гуантанамо. Американцы немедленно заняли станцию,
совершив тем самым акт агрессии против Кубы. Батиста рассчитывал столкнуть
повстанцев, выступавших последовательными защитниками суверенитета и
независимости страны, и американцев. "Движение 26 июля" выступило с резким
протестом против действий США. Оно обратилось к кубинскому народу, ко всем
странам Латинской Америки, к общественности США с разоблачением агрессивных
действий военного командования базы в Гуантанамо.
В ходе начавшихся переговоров представители США предложили объявить
зону Ятеритас нейтральным районом в обмен на фактическое признание
повстанцев воюющей стороной. Но патриоты твердо стояли на своем и требовали
немедленного отвода американского военного персонала, признания этой зоны
частью Кубы, а со своей стороны давали слово не мешать нормальной работе
станции. Американцам пришлось уступить и отвести свои подразделения.
В ходе этих и других более мелких конфликтов с Повстанческой армией во
время революционной войны американцы должны были убедиться, что они имеют
дело с последовательными патриотами Кубы, твердо стоящими на страже
суверенитета своей родины, не поддающимися никаким угрозам и давлению.
23 декабря руководители "Движения 26 июля" в Гаване имели встречу с
полковником Флорентино Россел, командующим инженерными частями батистовской
армии в провинции Лас-Вильяс, который предложил объединить части
правительственной армии, дислоцированные в трех восточных провинциях страны,
с Повстанческой армией и вместе вторгнуться на запад Кубы. Он одновременно
предложил создать военно-гражданскую хунту. Полковник Россел добавлял, что
этот план был уже согласован с Государственным департаментом, который
поддержал его и пообещал немедленное признание этой хунты правительством
США.
На это предложение Фидель Кастро ответил кратко и категорически: "Все
условия отвергнуты".
Ясность политической линии, твердость в ее проведении имели самое
главное значение в эти критические дни конца 1958 года, когда рождались
десятки политических комбинаций выхода из войны. Фидель, поддерживавший
постоянный контакт с колоннами Че Гевара и Камило Сьенфуэгоса по радио,
давал им четкие указания. 26 декабря он сообщил Че Геваре: "Война выиграна,
силы противника разваливаются на глазах. В Ориенте мы связываем и блокируем
10 тыс. вражеских солдат. Гарнизоны провинции Камагуэй находятся в мешке.
Все это является результатом только одного - наших усилий...
Поэтому исключительно важно, чтобы продвижение к провинции Матансас и к
Гаване осуществлялось исключительно силами "Движения 26 июля". Колонна
Камило должна идти в авангарде и занять Гавану, когда диктатура рухнет..."
В самом конце года большую активность развил генерал Эулохио Кантильо,
командир полка, расквартированного в городе Сантьяго. Ему казалось, что он
может стать вершителем судеб Кубы, поскольку ему полностью доверяли
американцы, к нему благоволил Батиста и с пониманием, как он думал,
относились повстанцы. Он попытался имитировать сговорчивость и добиться от
Фиделя хотя бы временного ослабления наступательных операций. Ему нужно было
выиграть время. Он срочно запросил о личной встрече с Фиделем.
Главнокомандующий революционными силами дал согласие. Встреча состоялась
утром 28 декабря около сахарного завода недалеко от Сантьяго, куда генерал
Кантильо прилетел на вертолете. На встрече присутствовали члены руководства
"Движения 26 июля" Рауль Кастро, Селия Санчес, Вильма Эспин, а также Хосе
Кеведо.
Фидель так рассказал о ней: "...24 декабря мы получили сообщение о
желании генерала Кантильо встретиться с нами. Предложение было принято. Я
признаюсь, что, принимая во внимание развитие событий (победоносное шествие
наших войск), я не имел особого желания обсуждать боевые действия. Но я
понимал, что это был наш долг, долг людей, которые несли за все
ответственность, не поддаваясь чувствам. Я считал, наша прямая обязанность -
выслушать предложение военных, если они могли бы привести нас к победе с
меньшими потерями и меньшей кровью.
Я поехал на встречу с сеньором Кантильо, который прибыл на переговоры
от имени всей армии. Мы встретились 28 числа на сахарном заводе "Ориенте",
куда он прилетел на вертолете в 8 час. 00 мин. утра. Беседа продолжалась 4
часа...
...После того как был сделан подробный анализ стоящих перед Кубой
проблем, уточнены все детали, генерал Кантильо решил с нашего согласия
предпринять революционное выступление военных.
...В случае военного переворота в соответствии с соглашением между нами
военные преступники должны быть переданы в наши руки... И я ему сказал
прямо, что возражаю против побега Батисты. Я объяснил, какого рода действия
он должен предпринять и что ни я, ни "Движение 26 июля", ни народ не
поддержали бы военного переворота...
Я довольно ясно дал понять ему, что для того, чтобы военные могли
завоевать доверие и дружеское отношение со стороны народа и революционеров,
вовсе не надо тайком поднимать в 2 или 3 часа ночи военный лагерь
"Колумбия", как привыкли делать эти господа. Необходимо просто призвать
гарнизон Сантьяго-де-Куба, наиболее преданный и хорошо вооруженный, к
восстанию против диктатора, начав тем самым революционное движение среди
военных. Затем присоединить народ и революционеров к этому движению, которое
при сложившихся для режима обстоятельствах окажется неодолимым, ибо я