Страница:
двухмоторный самолет не был оснащен для полетов в сложных условиях;
по-видимому, пилот, чтобы обойти грозовой фронт, отклонился в сторону моря,
и там произошла механическая неполадка, которая стала фатальной. С тех нор в
день гибели Камило кубинцы бросают венки и цветы в морские волны, отдавая
дань памяти славному повстанческому руководителю.
В эти дни октября 1959 года у Фиделя зарождается мысль о создании
народной милиции как наиболее эффективной формы привлечения всего народа к
участию в защите отечества, над которым все более явственно сгущались тучи.
В горах стали появляться отдельные банды контрреволюционеров из числа
отщепенцев, холуев латифундистов, остатков батистовцев. В борьбе с ними в
провинции Пинар-дель-Рио впервые отличились местные крестьяне, которым
Фидель приказал выдать оружие. Этот отряд крестьян и стал ядром народной
милиции. Слова Камило Сьенфуэгоса, сказавшего, что "Повстанческая армия -
это вооруженный народ", теперь приобретали еще более глубокое значение.
Перед лицом непрекращавшихся вооруженных провокаций со стороны США,
позволявших беспрепятственно совершать со своей территории, на своих
самолетах пиратские воздушные налеты на города и села Кубы, Фидель заявил 22
октября, что кубинцы ответят на них "планомерной военной подготовкой
рабочих, крестьян, служащих и даже женщин". Революционная концепция защиты
родины предусматривала участие всего народа в отражении агрессии. Любая
война, которую посмели бы спровоцировать США, неизбежно должна была бы
принять характер отечественной. Но силами одной Кубы отстоять революцию было
трудно. Нужна была и помощь друзей.
Заканчивался первый год революции. Он весь без остатка ушел на
ожесточенную борьбу вокруг вопроса: куда идти? с кем идти? Эта борьба
закончилась полной победой Фиделя Кастро и его ближайших соратников, которые
представляли интересы самых широких слоев трудящихся города и деревни и
которые не могли остановиться на полдороге, ограничив свою историческую
миссию только свержением диктаторского режима, а вели дело к завершению
радикальной социальной революции.
Вопрос "кто кого" - главный вопрос первого года революции - решился в
общем бескровно. Могучая поддержка со стороны подавляющего большинства
кубинского народа позволила избавиться от контрреволюционного балласта в
правительстве и частично в вооруженных силах практически без применения
революционного насилия. Уррутия уехал за рубеж, Миро Кардона вскоре получил
назначение послом в Вашингтон, где он впоследствии и остался навсегда, Убер
Матос был приговорен к 20 годам тюремного заключения. Все
министры-контрреволюционеры один за другим бежали из страны и оказывались
почти всегда в США. Несмотря на все истерические вопли о "жестокости"
Кубинской революции, раздававшиеся со страниц американской печати, нельзя не
отметить удивительной гуманности Фиделя Кастро и руководства революции в
целом по отношению к тем, кто предал в первый год идеалы революции, стал
отщепенцем и переметнулся на сторону врагов Кубы и ее народа.
В конце 1959 г. кубинская буржуазия окончательно убедилась, что у нее
не остается надежд добиться изменения хода событий своими силами, и она все
свои надежды и чаяния связывает теперь только с вмешательством извне, т. е.
со стороны США. К этому времени начинается массовое бегство буржуазии с
Кубы.
На втором году революции "империализм полностью взял в свои руки
руководство внутренней контрреволюцией", как отмечал Фидель Кастро на I
съезде партии. Теперь США уже не ограничивались первоначальными
дипломатическими маневрами и идеологическими кампаниями, а постепенно
привели в действие весь арсенал своих средств. Конечно, соотношение сил
между Кубой и США было смертельно опасным для революции, но, как заметил
Фидель Кастро, "в тот момент решимость народа и его руководителей добиться
свободы любой ценой, даже ценой национальной катастрофы, оказалась сильнее
холодного подсчета своих возможностей".
Какой бы удар ни задумали в Белом доме, можно было быть уверенным, что
кубинцы ответят на него не менее чувствительным контрударом. Действия США
лишь ускоряли революционный процесс на Кубе. Впервые за всю историю своих
отношений с латиноамериканскими странами США столкнулись с противником,
который, вопреки логике и трезвым расчетам, отвечал хлесткими ударами на
репрессивные акции США. Неотвратимость ответного удара стала даже пугать
вашингтонских политиков. В конечном счете весь мир психологически привык на
протяжении десятилетий к тому, что США "наказывали" латиноамериканские
страны. Их "карательные" меры воспринимались как нечто обычное, и теперь
ответы Кубы были для американских правящих кругов непереносимо унизительны и
обидны. И что самое неприятное для США, эти ответы с глубокой симпатией
встречались во всем мире и особенно в Латинской Америке. А это давало
кубинцам большой психологический перевес в этом острейшем столкновении.
Творцом и проводником такой активной политики был Фидель Кастро.
4 февраля 1960 г. в Гавану прибыл по приглашению правительства Кубы на
открытие советской выставки А. И. Микоян. В результате состоявшихся между
ним и Фиделем переговоров через несколько дней было подписано соглашение, по
которому СССР покупал 5 млн. тонн сахара в течение 1960-1964 гг. по мировым
ценам, причем 20 процентов оплачивал твердой валютой, а остальные -
советскими товарами. Одновременно СССР предоставил Кубе заем размером в 100
млн. долларов на 12 лет под 2,5 процента годовых. Кроме того, СССР изъявлял
готовность предоставить необходимую техническую помощь в строительстве и
реконструкции предприятий. Географический фатализм, предполагавший особую
роль США в определении и формировании судеб латиноамериканских стран, начал
разрушаться.
Не желая отказываться от своей имперской политики в Западном полушарии,
США стали по всем направлениям вести тотальную борьбу с опасным мятежным
очагом, каким стала Куба. Когда кубинцам удалось купить в Бельгии некоторое
количество оружия для повышения боеспособности революционной армии, корабль
"Ля Кубр", на котором перевозился груз, был заминирован американской
агентурой и взорвался в гаванском порту 4 марта 1960 г.
На другой день на похоронах жертв взрыва корабля "Ля Кубр" Фидель
Кастро сформулировал лозунг, который стал боевым кличем кубинцев: "Родина
или смерть!". Не страх и не панику, а железную решимость отстоять свое
отечество рождали эти диверсии и саботаж противника. Поступь революции
становилась все более твердой.
17 марта президент США Эйзенхауэр принял секретное решение о том, чтобы
предоставить возможность кубинской контрреволюционной эмиграции создавать
воинские формирования, проходить подготовку и экипироваться за счет особых
фондов США. Речь шла уже о подготовке под эгидой ЦРУ наемной армии
вторжения. Центральноамериканские страны и база Гуантанамо становятся местом
для подготовки и заброски на территорию Кубы бандитских формирований.
Вашингтон начал душить Кубу петлей голода. Была сначала урезана, а
затем и вовсе ликвидирована квота продажи кубинского сахара на рынке США,
что должно было парализовать единственную сколько-нибудь развитую отрасль
промышленности Кубы, от которой зависела экономическая устойчивость всей
страны.
Затем США прекратили поставки на Кубу всяких запасных частей к
промышленному оборудованию, которое почти целиком было американского
производства. И что самое опасное, американцы попытались вызвать
энергетический паралич Кубы, так как вся нефть в страну поступала от
американских и английских компаний в Венесуэле и перерабатывалась на
американских нефтеперегонных заводах. Даже вся распределительная сеть на
Кубе принадлежала межнациональным нефтяным монополиям.
В конце августа 1960 года Соединенным Штатам удалось собрать в столице
Коста-Рики министров иностранных дел государств - членов Организации
американских государств и склонить их к одобрению резолюции с осуждением
Кубы.
Однако кубинский народ ответил на "декларацию Сан-Хосе" своей Гаванской
декларацией. 2 сентября в кубинской столице состоялся грандиозный митинг с
участием миллиона человек. Этот митинг, взявший на себя функции национальной
Генеральной Ассамблеи, одобрил текст I Гаванской декларации, которая
провозгласила: "право крестьян на землю; право рабочего на плоды своего
труда; право детей на образование; право больных на получение медицинской
помощи и больничное обслуживание; право молодежи на труд; право учащихся на
свободное экспериментальное и академическое образование; право негров и
индейцев на полное человеческое достоинство; право женщин на гражданское,
социальное и политическое равенство; право престарелых на обеспеченную
старость; право представителей интеллигенции, людей творческого труда и
ученых на борьбу своими творениями за лучший мир; право государства на
национализацию империалистических монополий в целях возвращения национальных
богатств и ресурсов; право стран на свободную торговлю со всеми народами
мира, право на полный суверенитет; право народа на превращение своих
крепостей в школы и на вооружение своих рабочих, крестьян, студентов,
представителей интеллигенции, негров и индейцев, женщин, молодежи, стариков,
всех угнетенных и эксплуатируемых для защиты таким путем своих интересов и
своей судьбы".
Гаванская декларация 1960 г. явилась важной вехой в развитии Кубинской
революции. Этот документ юридически закрепил курс на дальнейшую
радикализацию революции.
Когда Куба стала принимать советскую нефть, поступавшую в уплату за
кубинский сахар, американские заводы отказались ее перерабатывать. Тогда
отряды народной милиции заняли заводы, которые с 1 июля 1960 года стали
собственностью кубинского государства, и обеспечили бесперебойное снабжение
горючим.
Отвечая на меры экономической агрессии со стороны США, правительство
Кубы последовательно объявляло о национализации все новых и новых групп
предприятий, принадлежавших американцам. Под контроль государства перешли
банки, гостиницы, сахарные заводы, плантации сахарного тростника,
нефтеперегонные заводы, химическая и фармацевтическая промышленность и т. д.
За пять месяцев, между маем и октябрем 1960 года, начавшаяся по вине США
экономическая война привела к тому, что революция покончила навсегда с
американскими капиталовложениями, национализировав всю собственность,
принадлежавшую американцам. США очень быстро расстреляли всю обойму
репрессивных экономических мер, а результата, на который они рассчитывали,
не добились.
В том же октябре I960 года были приняты законы, предусматривавшие
национализацию всех сахарных заводов, железных дорог, фабрик и других
промышленных предприятий. Перешли в собственность государства все крупные
торговые предприятия и банки. Все это произвело коренной перелом в жизни
страны.
В сентябре 1960 года в Нью-Йорке начала свою работу юбилейная XV сессия
Генеральной Ассамблеи ООН, на которую прибыли премьер-министры стран -
членов ООН. Принял решение поехать в Нью-Йорк и Фидель Кастро, хотя
отношения между двумя странами были чрезвычайно напряженными. Так, например,
явно действуя по указке властей и продажного руководства профсоюзов,
персонал аэропорта в Нью-Йорке заявил, что он не будет даже разгружать багаж
кубинской делегации, если приедет Фидель Кастро. Но такими грубыми мерами
нельзя было запугать кубинских руководителей, прошедших тернистый путь самых
трудных испытаний. Узнав об этом, Фидель только сказал:
"Ну и что ж? Мы просто не возьмем с собой никаких чемоданов, а поедем с
походными вещмешками. Мы даже этого удовольствия империалистам не доставим!"
11 дней, проведенных Фиделем в США (с 18 по 28 сентября 1960 г.), были
наполнены злобными мелкими уколами, которыми власти и правые силы США
пытались вывести из себя и спровоцировать кубинскую делегацию. Полиция и ФБР
сделали все, чтобы полностью изолировать Фиделя Кастро от общения с
публикой. Самолет кубинской делегации был отогнан в самый отдаленный уголок
аэропорта, и оттуда пытались незаметно отвезти Кастро в гостиницу, несмотря
на то, что на аэродроме собрались тысячи людей, чтобы встретить
премьер-министра Кубы. Когда Фидель попытался из окна автомашины
приветствовать встречавших, то один из офицеров полиции в неуважительной
форме пытался запретить ему это, что вызвало резкий отпор со стороны Фиделя
Кастро, а потом стало причиной энергичного протеста перед Генеральным
секретарем ООН. Несмотря на все усилия властей США, более 100 автомашин, 25
автобусов и несколько грузовых машин, битком набитых восторженными
сторонниками Кубинской революции, сопровождали Фиделя Кастро. Конная полиция
перекрыла все подступы к отелю "Шелбурн", в котором первоначально
остановилась делегация, предоставив, однако, полную свободу
контрреволюционным группам постоянно пикетировать отель.
Буквально на другой день владелец отеля устроил скандал, требуя резкого
повышения платы за проживание кубинцев под тем предлогом, что, мол,
присутствие Фиделя Кастро доставляет ему особые беспокойства. Никакие
увещевания не дали результатов. Тогда Фидель, возмущенный провокационным
поведением хозяина гостиницы, распорядился, чтобы один из членов делегации
поехал в магазин и купил там несколько палаток, которые кубинцы намеревались
разбить на территории ООН, поскольку в США не уважают представителей стран -
членов ООН. Вся делегация немедленно выехала в ООН, где состоялась встреча с
Дагом Хаммаршельдом, которого бросило в жар от сообщенного ему плана
размещения делегации в садике здания ООН. Положение было смягчено
поступившим в это время звонком владельца скромного отеля "Тереза" из
Гарлема, который предложил предоставить бесплатно свои номера для кубинцев.
Хаммаршельд пытался отговорить Фиделя ссылками на то, что гостиница слишком
убога для делегации такого уровня, но Фидель сказал, что именно такая и
годится, и кубинцы вместе с палатками и вещевыми мешками направились в
Гарлем.
В этой гостинице состоялись встречи Фиделя Кастро с Н. С. Хрущевым,
Гамалем Абдель Насером и другими политическими лидерами.
США уже практически не скрывали, что они ведут дело к военному
вмешательству в дела Кубы. Обосновавшиеся на их территории эмигрировавшие с
Кубы политики, экономисты, крупные предприниматели и т. п. создали так
называемое Движение революционного возрождения с целью свержения
правительства Кубы и "спасения страны от угрозы коммунизма". Это означало,
что США готовят не только военные силы вторжения, но и формируют
политические силы, которые могли бы взять на себя управление страной после
свержения ненавистного им строя.
В начале 1961 года развитие событий стало просто головокружительным.
Уже 3 января США заявили о том, что они разрывают дипломатические отношения
с Кубой.
Отзыв американского дипломатического персонала был прелюдией к военной
операции. Руководство революции не скрывало от народных масс опасности
момента. Еще 28 сентября, в день возвращения из Нью-Йорка, когда Фидель
Кастро выступал на митинге с отчетом перед народом о проделанной там работе,
в ответ на раздавшиеся взрывы петард (с целью сорвать выступление) он бросил
лозунг о создании по всей стране комитетов защиты революции, которые должны
были мобилизовать весь народ на борьбу против внутренней и внешней
опасности. Комитеты защиты революции стали эффективным дополнением к
вооруженным силам республики и народной милиции. Они направили острие своей
борьбы против террористов, саботажников, агентов иностранных разведок,
пытавшихся нарушить экономическую жизнь страны. Это была система
коллективной революционной бдительности. В каждом квартале в городах, в
каждом хуторе или поселке в сельской местности были созданы комитеты защиты
революции, которые взяли под контроль малейшее движение контрреволюционных
элементов, парализовали всякую возможность ведения групповой конспиративной
работы.
В середине января 1961 г. Фидель Кастро обратился к новому президенту
США Джону Кеннеди, только что принявшему власть, с предложением обсудить
сложившиеся между двумя странами отношения. Кеннеди ответил отказом. Он уже
знал, что подготовка к вторжению заканчивается.
3 апреля 1961 года госдепартамент США выпустил так называемую "Белую
книгу" о Кубе, которая была призвана оправдать готовившиеся военные акции
против Кубинской революции. Книга была напичкана злобными материалами с
одной задачей: возбудить общественное мнение в США и других странах против
Кубы. Она стала как бы завершающим аккордом психологической войны против
Кубинской революции накануне военного удара. Герберт Мэтьюз так
характеризует этот опус госдепартамента, написанный Артуром Шлесинджером:
"Как политический и полемический документ он был эффективен, а если на него
смотреть с точки зрения достоверности фактуры и исторической точности в
оценке обстановки на Кубе, то о нем лучше всего забыть".
14 апреля 1961 года бригада наемников на шести кораблях отправилась в
никарагуанский порт Пуэрто Кабесас, откуда должно было начаться вторжение.
Там экспедицию приветствовал никарагуанский диктатор Луис Сомоса,
который глумливо заявил, что ожидает в подарок кусочек фиделевской бороды.
В 6 часов утра 15 апреля американские бомбардировщики Б-26 со
свеженакрашенными кубинскими опознавательными знаками нанесли бомбовый удар
по основным аэродромам, где находились немногие самолеты военной авиации
Кубы. Под бомбами погибло несколько кубинских самолетов.
Тем временем через свою "свободную" печать и по официальным каналам США
распространили чудовищную ложь о том, что, мол, самолеты, подвергшие
бомбардировке кубинские аэродромы, были самолетами ВВС Кубы и пилотировались
восставшими кубинскими летчиками, которые затем бежали за границу. Для
отвода глаз ЦРУ послало одного из наемников на самолете Б-26 из Никарагуа в
Майами, чтобы он своим появлением подтвердил фальшивую версию. Заранее было
подготовлено все: и заявления пилотов, и фотографии самолетов, и ответы
"миграционных" чиновников.
На другой день, 16 апреля, Фидель Кастро выступил с большой речью на
похоронах жертв вражеской бомбардировки и, обращаясь прямо к Кеннеди, назвал
его лжецом, потому что с территории Кубы не взлетел ни один самолет и не
бежал ни один летчик. Фидель потребовал от правительства США представить в
ООН и летчиков, и самолеты, чтобы незамедлительно доказать, что эта затея
была неумно спланирована в расчете на простаков. Адлай Стивенсон, которого
Кеннеди называл "мой официальный лгун", был в шоке. Ни он, ни правительство
США не смогли даже назвать имени ни одного из летчиков. На этом
торжественно-траурном митинге, 16 апреля 1961 г., Фидель впервые назвал
Кубинскую революцию социалистической. Он закончил свою речь такими словами:
"Товарищи рабочие и крестьяне, наша революция является социалистической и
демократической, революцией бедняков, которая делается силами бедняков и в
интересах бедняков. И за эту революцию... мы готовы отдать свою жизнь.
Рабочие и крестьяне, бедняки нашей родины, клянетесь ли вы защищать до
последней капли крови эту революцию бедняков, творимую ради интересов
бедняков?" И вся многотысячная толпа ответила одним вздохом: "Да,
клянемся!".
Приказом Фиделя Кастро в стране было объявлено о введении повышенной
боевой готовности, личный состав милиции получил оружие, перешел на
казарменное положение в ожидании боевых приказов. К сожалению, на этот раз
не учебные тревоги, а кровавые бои ожидали только рождавшиеся вооруженные
силы республики.
Ранним утром 17 апреля 1961 года небольшой отряд народной милиции,
который нес службу в местечке Хирон, на южном побережье провинции
Лас-Вильяс, увидел приближающиеся к берегу в темноте десантные лодки. При
первой же попытке осветить их автомобильными фарами для опознания с лодок
был открыт шквальный огонь. Перевес противника в силах и вооружении был
чрезвычайно велик, и милиционеры, оставшиеся в живых, стали отходить, успев
по телефону сообщить в Гавану о начавшемся вторжении. Фидель немедленно
приказал привести части в полную боевую готовность. Одновременно была дана
команда комитетам защиты революции начать превентивную операцию по изоляции
всех контрреволюционных элементов и подозрительных лиц.
Не имея точных сведений о количестве высадившихся в Хироне наемников и
имевшегося у них вооружения, Фидель не торопился бросить против них все силы
армии. У него было достаточно оснований предположить, что противник может
наносить отвлекающий удар, а главный подготовить в другом месте. Тем более
что около берегов провинции Пинар-дель-Рио крейсировал отряд американских
кораблей, который даже имитировал операцию по подготовке высадки. На воду
спускали шлюпки, морская пехота в полном боевом снаряжении занимала свои
места в них. Правда, все это происходило за пределами территориальных вод,
но в такой близости, что свободно просматривалось невооруженным глазом с
берега. Другой отряд кораблей подозрительно крейсировал у другого конца
острова, около г. Баракоа.
К моменту высадки наемников на берегах бухты Кочинос вооруженные силы
Кубы еще не были реорганизованы, они сохраняли полупартизанскую структуру.
Не было формирований выше батальона; тяжелое вооружение всего лишь несколько
месяцев назад начало поступать из Советского Союза. Прибывшие первые
самолеты находились в разобранном состоянии и не могли, естественно, быть
использованы в боевых действиях. Артиллерия и танки хранились на
замаскированных стоянках. Экипажи едва научились водить танки. Не было
никаких навыков у расчетов крупнокалиберных минометов. В силу этих причин
первый удар на себя приняли пехотные формирования народной милиции,
вооруженные только легким стрелковым оружием. Одним из первых вступил в бой
батальон курсантов училища, готовившего офицеров для народной милиции.
Командовал батальоном Хосе Рамон Фернандес, в прошлом кадровый офицер армии,
перешедший на сторону революции. Он вспоминает, как трудно пришлось в первые
часы, когда выяснилось, что перед ними был до зубов вооруженный противник,
располагавший тяжелыми танками, безоткатными орудиями, минометами и новейшим
автоматическим оружием пехоты. В воздухе на первых порах было полное
господство противника. Его бомбардировщики Б-26 непрерывно наносили удары по
двум шоссе, которые вели к месту сражения через многокилометровое
тропическое болото. Противник точно рассчитал выбор места высадки. Вокруг
бухты Кочинос полосой в четыре-пять километров была твердая земля, покрытая
лесом. Вдоль побережья были разбросаны маленькие поселки курортного типа.
Недалеко находилась взлетно-посадочная площадка. Короче говоря, это был
идеальный плацдарм, который был отрезан от остальной части страны широкой
труднопроходимой зоной болот, и лишь две ниточки шоссе связывали побережье
бухты Кочинос с основной территорией Кубы. Контролировать эти две узенькие
полоски земли можно было малыми силами. Любой выигрыш во времени позволял
противнику высадить в районе Плайя-Хирон с кораблей или с самолетов группу
политических авантюристов, которых можно было выдать за "законное"
правительство Кубы, после чего начать оказывать ему открытую помощь со
стороны США и других диктаторских стран Латинской Америки. Ведь для
противника главным было получить формальную зацепку для расширения агрессии.
Поэтому Фидель, убедившись к середине дня 17 апреля, что высадка в
бухте Кочинос не является отвлекающим маневром и именно там наносится
главный удар, приказал немедленно перебросить туда основные силы из
центральной части страны. Мобилизация была проведена в предельно сжатые
сроки. Уже с утра 17 апреля Фидель лично руководил ходом боевых действий.
Его план ведения сражения состоял в том, чтобы в первую очередь нанести удар
по кораблям противника, потопить их или отогнать от берега, лишить десант
материальной, а главное, психологической поддержки со стороны моря. Эту
задачу великолепно выполнила крошечная авиация революционных вооруженных
сил. От вражеских бомбардировок 15 апреля уцелело несколько военных
самолетов, которые предусмотрительно были отведены в укрытия. Это были два
реактивных самолета Т-33, несколько старых Б-26 и британских "Си Фьюри".
Появление в воздухе революционной авиации было громом среди ясного неба
для наемников. Пилоты проявили чудеса героизма, совершая по несколько боевых
вылетов в день. Точными ракетными и бомбовыми ударами им удалось повредить и
поджечь главный транспортный и штабной корабль "Хьюстон", который, уходя от
ударов с воздуха, сел на мель и накренился. Не успевшие высадиться на
главный плацдарм наемники в панике покинули судно и, полностью
дезорганизованные, вплавь бросились к противоположному, заросшему
по-видимому, пилот, чтобы обойти грозовой фронт, отклонился в сторону моря,
и там произошла механическая неполадка, которая стала фатальной. С тех нор в
день гибели Камило кубинцы бросают венки и цветы в морские волны, отдавая
дань памяти славному повстанческому руководителю.
В эти дни октября 1959 года у Фиделя зарождается мысль о создании
народной милиции как наиболее эффективной формы привлечения всего народа к
участию в защите отечества, над которым все более явственно сгущались тучи.
В горах стали появляться отдельные банды контрреволюционеров из числа
отщепенцев, холуев латифундистов, остатков батистовцев. В борьбе с ними в
провинции Пинар-дель-Рио впервые отличились местные крестьяне, которым
Фидель приказал выдать оружие. Этот отряд крестьян и стал ядром народной
милиции. Слова Камило Сьенфуэгоса, сказавшего, что "Повстанческая армия -
это вооруженный народ", теперь приобретали еще более глубокое значение.
Перед лицом непрекращавшихся вооруженных провокаций со стороны США,
позволявших беспрепятственно совершать со своей территории, на своих
самолетах пиратские воздушные налеты на города и села Кубы, Фидель заявил 22
октября, что кубинцы ответят на них "планомерной военной подготовкой
рабочих, крестьян, служащих и даже женщин". Революционная концепция защиты
родины предусматривала участие всего народа в отражении агрессии. Любая
война, которую посмели бы спровоцировать США, неизбежно должна была бы
принять характер отечественной. Но силами одной Кубы отстоять революцию было
трудно. Нужна была и помощь друзей.
Заканчивался первый год революции. Он весь без остатка ушел на
ожесточенную борьбу вокруг вопроса: куда идти? с кем идти? Эта борьба
закончилась полной победой Фиделя Кастро и его ближайших соратников, которые
представляли интересы самых широких слоев трудящихся города и деревни и
которые не могли остановиться на полдороге, ограничив свою историческую
миссию только свержением диктаторского режима, а вели дело к завершению
радикальной социальной революции.
Вопрос "кто кого" - главный вопрос первого года революции - решился в
общем бескровно. Могучая поддержка со стороны подавляющего большинства
кубинского народа позволила избавиться от контрреволюционного балласта в
правительстве и частично в вооруженных силах практически без применения
революционного насилия. Уррутия уехал за рубеж, Миро Кардона вскоре получил
назначение послом в Вашингтон, где он впоследствии и остался навсегда, Убер
Матос был приговорен к 20 годам тюремного заключения. Все
министры-контрреволюционеры один за другим бежали из страны и оказывались
почти всегда в США. Несмотря на все истерические вопли о "жестокости"
Кубинской революции, раздававшиеся со страниц американской печати, нельзя не
отметить удивительной гуманности Фиделя Кастро и руководства революции в
целом по отношению к тем, кто предал в первый год идеалы революции, стал
отщепенцем и переметнулся на сторону врагов Кубы и ее народа.
В конце 1959 г. кубинская буржуазия окончательно убедилась, что у нее
не остается надежд добиться изменения хода событий своими силами, и она все
свои надежды и чаяния связывает теперь только с вмешательством извне, т. е.
со стороны США. К этому времени начинается массовое бегство буржуазии с
Кубы.
На втором году революции "империализм полностью взял в свои руки
руководство внутренней контрреволюцией", как отмечал Фидель Кастро на I
съезде партии. Теперь США уже не ограничивались первоначальными
дипломатическими маневрами и идеологическими кампаниями, а постепенно
привели в действие весь арсенал своих средств. Конечно, соотношение сил
между Кубой и США было смертельно опасным для революции, но, как заметил
Фидель Кастро, "в тот момент решимость народа и его руководителей добиться
свободы любой ценой, даже ценой национальной катастрофы, оказалась сильнее
холодного подсчета своих возможностей".
Какой бы удар ни задумали в Белом доме, можно было быть уверенным, что
кубинцы ответят на него не менее чувствительным контрударом. Действия США
лишь ускоряли революционный процесс на Кубе. Впервые за всю историю своих
отношений с латиноамериканскими странами США столкнулись с противником,
который, вопреки логике и трезвым расчетам, отвечал хлесткими ударами на
репрессивные акции США. Неотвратимость ответного удара стала даже пугать
вашингтонских политиков. В конечном счете весь мир психологически привык на
протяжении десятилетий к тому, что США "наказывали" латиноамериканские
страны. Их "карательные" меры воспринимались как нечто обычное, и теперь
ответы Кубы были для американских правящих кругов непереносимо унизительны и
обидны. И что самое неприятное для США, эти ответы с глубокой симпатией
встречались во всем мире и особенно в Латинской Америке. А это давало
кубинцам большой психологический перевес в этом острейшем столкновении.
Творцом и проводником такой активной политики был Фидель Кастро.
4 февраля 1960 г. в Гавану прибыл по приглашению правительства Кубы на
открытие советской выставки А. И. Микоян. В результате состоявшихся между
ним и Фиделем переговоров через несколько дней было подписано соглашение, по
которому СССР покупал 5 млн. тонн сахара в течение 1960-1964 гг. по мировым
ценам, причем 20 процентов оплачивал твердой валютой, а остальные -
советскими товарами. Одновременно СССР предоставил Кубе заем размером в 100
млн. долларов на 12 лет под 2,5 процента годовых. Кроме того, СССР изъявлял
готовность предоставить необходимую техническую помощь в строительстве и
реконструкции предприятий. Географический фатализм, предполагавший особую
роль США в определении и формировании судеб латиноамериканских стран, начал
разрушаться.
Не желая отказываться от своей имперской политики в Западном полушарии,
США стали по всем направлениям вести тотальную борьбу с опасным мятежным
очагом, каким стала Куба. Когда кубинцам удалось купить в Бельгии некоторое
количество оружия для повышения боеспособности революционной армии, корабль
"Ля Кубр", на котором перевозился груз, был заминирован американской
агентурой и взорвался в гаванском порту 4 марта 1960 г.
На другой день на похоронах жертв взрыва корабля "Ля Кубр" Фидель
Кастро сформулировал лозунг, который стал боевым кличем кубинцев: "Родина
или смерть!". Не страх и не панику, а железную решимость отстоять свое
отечество рождали эти диверсии и саботаж противника. Поступь революции
становилась все более твердой.
17 марта президент США Эйзенхауэр принял секретное решение о том, чтобы
предоставить возможность кубинской контрреволюционной эмиграции создавать
воинские формирования, проходить подготовку и экипироваться за счет особых
фондов США. Речь шла уже о подготовке под эгидой ЦРУ наемной армии
вторжения. Центральноамериканские страны и база Гуантанамо становятся местом
для подготовки и заброски на территорию Кубы бандитских формирований.
Вашингтон начал душить Кубу петлей голода. Была сначала урезана, а
затем и вовсе ликвидирована квота продажи кубинского сахара на рынке США,
что должно было парализовать единственную сколько-нибудь развитую отрасль
промышленности Кубы, от которой зависела экономическая устойчивость всей
страны.
Затем США прекратили поставки на Кубу всяких запасных частей к
промышленному оборудованию, которое почти целиком было американского
производства. И что самое опасное, американцы попытались вызвать
энергетический паралич Кубы, так как вся нефть в страну поступала от
американских и английских компаний в Венесуэле и перерабатывалась на
американских нефтеперегонных заводах. Даже вся распределительная сеть на
Кубе принадлежала межнациональным нефтяным монополиям.
В конце августа 1960 года Соединенным Штатам удалось собрать в столице
Коста-Рики министров иностранных дел государств - членов Организации
американских государств и склонить их к одобрению резолюции с осуждением
Кубы.
Однако кубинский народ ответил на "декларацию Сан-Хосе" своей Гаванской
декларацией. 2 сентября в кубинской столице состоялся грандиозный митинг с
участием миллиона человек. Этот митинг, взявший на себя функции национальной
Генеральной Ассамблеи, одобрил текст I Гаванской декларации, которая
провозгласила: "право крестьян на землю; право рабочего на плоды своего
труда; право детей на образование; право больных на получение медицинской
помощи и больничное обслуживание; право молодежи на труд; право учащихся на
свободное экспериментальное и академическое образование; право негров и
индейцев на полное человеческое достоинство; право женщин на гражданское,
социальное и политическое равенство; право престарелых на обеспеченную
старость; право представителей интеллигенции, людей творческого труда и
ученых на борьбу своими творениями за лучший мир; право государства на
национализацию империалистических монополий в целях возвращения национальных
богатств и ресурсов; право стран на свободную торговлю со всеми народами
мира, право на полный суверенитет; право народа на превращение своих
крепостей в школы и на вооружение своих рабочих, крестьян, студентов,
представителей интеллигенции, негров и индейцев, женщин, молодежи, стариков,
всех угнетенных и эксплуатируемых для защиты таким путем своих интересов и
своей судьбы".
Гаванская декларация 1960 г. явилась важной вехой в развитии Кубинской
революции. Этот документ юридически закрепил курс на дальнейшую
радикализацию революции.
Когда Куба стала принимать советскую нефть, поступавшую в уплату за
кубинский сахар, американские заводы отказались ее перерабатывать. Тогда
отряды народной милиции заняли заводы, которые с 1 июля 1960 года стали
собственностью кубинского государства, и обеспечили бесперебойное снабжение
горючим.
Отвечая на меры экономической агрессии со стороны США, правительство
Кубы последовательно объявляло о национализации все новых и новых групп
предприятий, принадлежавших американцам. Под контроль государства перешли
банки, гостиницы, сахарные заводы, плантации сахарного тростника,
нефтеперегонные заводы, химическая и фармацевтическая промышленность и т. д.
За пять месяцев, между маем и октябрем 1960 года, начавшаяся по вине США
экономическая война привела к тому, что революция покончила навсегда с
американскими капиталовложениями, национализировав всю собственность,
принадлежавшую американцам. США очень быстро расстреляли всю обойму
репрессивных экономических мер, а результата, на который они рассчитывали,
не добились.
В том же октябре I960 года были приняты законы, предусматривавшие
национализацию всех сахарных заводов, железных дорог, фабрик и других
промышленных предприятий. Перешли в собственность государства все крупные
торговые предприятия и банки. Все это произвело коренной перелом в жизни
страны.
В сентябре 1960 года в Нью-Йорке начала свою работу юбилейная XV сессия
Генеральной Ассамблеи ООН, на которую прибыли премьер-министры стран -
членов ООН. Принял решение поехать в Нью-Йорк и Фидель Кастро, хотя
отношения между двумя странами были чрезвычайно напряженными. Так, например,
явно действуя по указке властей и продажного руководства профсоюзов,
персонал аэропорта в Нью-Йорке заявил, что он не будет даже разгружать багаж
кубинской делегации, если приедет Фидель Кастро. Но такими грубыми мерами
нельзя было запугать кубинских руководителей, прошедших тернистый путь самых
трудных испытаний. Узнав об этом, Фидель только сказал:
"Ну и что ж? Мы просто не возьмем с собой никаких чемоданов, а поедем с
походными вещмешками. Мы даже этого удовольствия империалистам не доставим!"
11 дней, проведенных Фиделем в США (с 18 по 28 сентября 1960 г.), были
наполнены злобными мелкими уколами, которыми власти и правые силы США
пытались вывести из себя и спровоцировать кубинскую делегацию. Полиция и ФБР
сделали все, чтобы полностью изолировать Фиделя Кастро от общения с
публикой. Самолет кубинской делегации был отогнан в самый отдаленный уголок
аэропорта, и оттуда пытались незаметно отвезти Кастро в гостиницу, несмотря
на то, что на аэродроме собрались тысячи людей, чтобы встретить
премьер-министра Кубы. Когда Фидель попытался из окна автомашины
приветствовать встречавших, то один из офицеров полиции в неуважительной
форме пытался запретить ему это, что вызвало резкий отпор со стороны Фиделя
Кастро, а потом стало причиной энергичного протеста перед Генеральным
секретарем ООН. Несмотря на все усилия властей США, более 100 автомашин, 25
автобусов и несколько грузовых машин, битком набитых восторженными
сторонниками Кубинской революции, сопровождали Фиделя Кастро. Конная полиция
перекрыла все подступы к отелю "Шелбурн", в котором первоначально
остановилась делегация, предоставив, однако, полную свободу
контрреволюционным группам постоянно пикетировать отель.
Буквально на другой день владелец отеля устроил скандал, требуя резкого
повышения платы за проживание кубинцев под тем предлогом, что, мол,
присутствие Фиделя Кастро доставляет ему особые беспокойства. Никакие
увещевания не дали результатов. Тогда Фидель, возмущенный провокационным
поведением хозяина гостиницы, распорядился, чтобы один из членов делегации
поехал в магазин и купил там несколько палаток, которые кубинцы намеревались
разбить на территории ООН, поскольку в США не уважают представителей стран -
членов ООН. Вся делегация немедленно выехала в ООН, где состоялась встреча с
Дагом Хаммаршельдом, которого бросило в жар от сообщенного ему плана
размещения делегации в садике здания ООН. Положение было смягчено
поступившим в это время звонком владельца скромного отеля "Тереза" из
Гарлема, который предложил предоставить бесплатно свои номера для кубинцев.
Хаммаршельд пытался отговорить Фиделя ссылками на то, что гостиница слишком
убога для делегации такого уровня, но Фидель сказал, что именно такая и
годится, и кубинцы вместе с палатками и вещевыми мешками направились в
Гарлем.
В этой гостинице состоялись встречи Фиделя Кастро с Н. С. Хрущевым,
Гамалем Абдель Насером и другими политическими лидерами.
США уже практически не скрывали, что они ведут дело к военному
вмешательству в дела Кубы. Обосновавшиеся на их территории эмигрировавшие с
Кубы политики, экономисты, крупные предприниматели и т. п. создали так
называемое Движение революционного возрождения с целью свержения
правительства Кубы и "спасения страны от угрозы коммунизма". Это означало,
что США готовят не только военные силы вторжения, но и формируют
политические силы, которые могли бы взять на себя управление страной после
свержения ненавистного им строя.
В начале 1961 года развитие событий стало просто головокружительным.
Уже 3 января США заявили о том, что они разрывают дипломатические отношения
с Кубой.
Отзыв американского дипломатического персонала был прелюдией к военной
операции. Руководство революции не скрывало от народных масс опасности
момента. Еще 28 сентября, в день возвращения из Нью-Йорка, когда Фидель
Кастро выступал на митинге с отчетом перед народом о проделанной там работе,
в ответ на раздавшиеся взрывы петард (с целью сорвать выступление) он бросил
лозунг о создании по всей стране комитетов защиты революции, которые должны
были мобилизовать весь народ на борьбу против внутренней и внешней
опасности. Комитеты защиты революции стали эффективным дополнением к
вооруженным силам республики и народной милиции. Они направили острие своей
борьбы против террористов, саботажников, агентов иностранных разведок,
пытавшихся нарушить экономическую жизнь страны. Это была система
коллективной революционной бдительности. В каждом квартале в городах, в
каждом хуторе или поселке в сельской местности были созданы комитеты защиты
революции, которые взяли под контроль малейшее движение контрреволюционных
элементов, парализовали всякую возможность ведения групповой конспиративной
работы.
В середине января 1961 г. Фидель Кастро обратился к новому президенту
США Джону Кеннеди, только что принявшему власть, с предложением обсудить
сложившиеся между двумя странами отношения. Кеннеди ответил отказом. Он уже
знал, что подготовка к вторжению заканчивается.
3 апреля 1961 года госдепартамент США выпустил так называемую "Белую
книгу" о Кубе, которая была призвана оправдать готовившиеся военные акции
против Кубинской революции. Книга была напичкана злобными материалами с
одной задачей: возбудить общественное мнение в США и других странах против
Кубы. Она стала как бы завершающим аккордом психологической войны против
Кубинской революции накануне военного удара. Герберт Мэтьюз так
характеризует этот опус госдепартамента, написанный Артуром Шлесинджером:
"Как политический и полемический документ он был эффективен, а если на него
смотреть с точки зрения достоверности фактуры и исторической точности в
оценке обстановки на Кубе, то о нем лучше всего забыть".
14 апреля 1961 года бригада наемников на шести кораблях отправилась в
никарагуанский порт Пуэрто Кабесас, откуда должно было начаться вторжение.
Там экспедицию приветствовал никарагуанский диктатор Луис Сомоса,
который глумливо заявил, что ожидает в подарок кусочек фиделевской бороды.
В 6 часов утра 15 апреля американские бомбардировщики Б-26 со
свеженакрашенными кубинскими опознавательными знаками нанесли бомбовый удар
по основным аэродромам, где находились немногие самолеты военной авиации
Кубы. Под бомбами погибло несколько кубинских самолетов.
Тем временем через свою "свободную" печать и по официальным каналам США
распространили чудовищную ложь о том, что, мол, самолеты, подвергшие
бомбардировке кубинские аэродромы, были самолетами ВВС Кубы и пилотировались
восставшими кубинскими летчиками, которые затем бежали за границу. Для
отвода глаз ЦРУ послало одного из наемников на самолете Б-26 из Никарагуа в
Майами, чтобы он своим появлением подтвердил фальшивую версию. Заранее было
подготовлено все: и заявления пилотов, и фотографии самолетов, и ответы
"миграционных" чиновников.
На другой день, 16 апреля, Фидель Кастро выступил с большой речью на
похоронах жертв вражеской бомбардировки и, обращаясь прямо к Кеннеди, назвал
его лжецом, потому что с территории Кубы не взлетел ни один самолет и не
бежал ни один летчик. Фидель потребовал от правительства США представить в
ООН и летчиков, и самолеты, чтобы незамедлительно доказать, что эта затея
была неумно спланирована в расчете на простаков. Адлай Стивенсон, которого
Кеннеди называл "мой официальный лгун", был в шоке. Ни он, ни правительство
США не смогли даже назвать имени ни одного из летчиков. На этом
торжественно-траурном митинге, 16 апреля 1961 г., Фидель впервые назвал
Кубинскую революцию социалистической. Он закончил свою речь такими словами:
"Товарищи рабочие и крестьяне, наша революция является социалистической и
демократической, революцией бедняков, которая делается силами бедняков и в
интересах бедняков. И за эту революцию... мы готовы отдать свою жизнь.
Рабочие и крестьяне, бедняки нашей родины, клянетесь ли вы защищать до
последней капли крови эту революцию бедняков, творимую ради интересов
бедняков?" И вся многотысячная толпа ответила одним вздохом: "Да,
клянемся!".
Приказом Фиделя Кастро в стране было объявлено о введении повышенной
боевой готовности, личный состав милиции получил оружие, перешел на
казарменное положение в ожидании боевых приказов. К сожалению, на этот раз
не учебные тревоги, а кровавые бои ожидали только рождавшиеся вооруженные
силы республики.
Ранним утром 17 апреля 1961 года небольшой отряд народной милиции,
который нес службу в местечке Хирон, на южном побережье провинции
Лас-Вильяс, увидел приближающиеся к берегу в темноте десантные лодки. При
первой же попытке осветить их автомобильными фарами для опознания с лодок
был открыт шквальный огонь. Перевес противника в силах и вооружении был
чрезвычайно велик, и милиционеры, оставшиеся в живых, стали отходить, успев
по телефону сообщить в Гавану о начавшемся вторжении. Фидель немедленно
приказал привести части в полную боевую готовность. Одновременно была дана
команда комитетам защиты революции начать превентивную операцию по изоляции
всех контрреволюционных элементов и подозрительных лиц.
Не имея точных сведений о количестве высадившихся в Хироне наемников и
имевшегося у них вооружения, Фидель не торопился бросить против них все силы
армии. У него было достаточно оснований предположить, что противник может
наносить отвлекающий удар, а главный подготовить в другом месте. Тем более
что около берегов провинции Пинар-дель-Рио крейсировал отряд американских
кораблей, который даже имитировал операцию по подготовке высадки. На воду
спускали шлюпки, морская пехота в полном боевом снаряжении занимала свои
места в них. Правда, все это происходило за пределами территориальных вод,
но в такой близости, что свободно просматривалось невооруженным глазом с
берега. Другой отряд кораблей подозрительно крейсировал у другого конца
острова, около г. Баракоа.
К моменту высадки наемников на берегах бухты Кочинос вооруженные силы
Кубы еще не были реорганизованы, они сохраняли полупартизанскую структуру.
Не было формирований выше батальона; тяжелое вооружение всего лишь несколько
месяцев назад начало поступать из Советского Союза. Прибывшие первые
самолеты находились в разобранном состоянии и не могли, естественно, быть
использованы в боевых действиях. Артиллерия и танки хранились на
замаскированных стоянках. Экипажи едва научились водить танки. Не было
никаких навыков у расчетов крупнокалиберных минометов. В силу этих причин
первый удар на себя приняли пехотные формирования народной милиции,
вооруженные только легким стрелковым оружием. Одним из первых вступил в бой
батальон курсантов училища, готовившего офицеров для народной милиции.
Командовал батальоном Хосе Рамон Фернандес, в прошлом кадровый офицер армии,
перешедший на сторону революции. Он вспоминает, как трудно пришлось в первые
часы, когда выяснилось, что перед ними был до зубов вооруженный противник,
располагавший тяжелыми танками, безоткатными орудиями, минометами и новейшим
автоматическим оружием пехоты. В воздухе на первых порах было полное
господство противника. Его бомбардировщики Б-26 непрерывно наносили удары по
двум шоссе, которые вели к месту сражения через многокилометровое
тропическое болото. Противник точно рассчитал выбор места высадки. Вокруг
бухты Кочинос полосой в четыре-пять километров была твердая земля, покрытая
лесом. Вдоль побережья были разбросаны маленькие поселки курортного типа.
Недалеко находилась взлетно-посадочная площадка. Короче говоря, это был
идеальный плацдарм, который был отрезан от остальной части страны широкой
труднопроходимой зоной болот, и лишь две ниточки шоссе связывали побережье
бухты Кочинос с основной территорией Кубы. Контролировать эти две узенькие
полоски земли можно было малыми силами. Любой выигрыш во времени позволял
противнику высадить в районе Плайя-Хирон с кораблей или с самолетов группу
политических авантюристов, которых можно было выдать за "законное"
правительство Кубы, после чего начать оказывать ему открытую помощь со
стороны США и других диктаторских стран Латинской Америки. Ведь для
противника главным было получить формальную зацепку для расширения агрессии.
Поэтому Фидель, убедившись к середине дня 17 апреля, что высадка в
бухте Кочинос не является отвлекающим маневром и именно там наносится
главный удар, приказал немедленно перебросить туда основные силы из
центральной части страны. Мобилизация была проведена в предельно сжатые
сроки. Уже с утра 17 апреля Фидель лично руководил ходом боевых действий.
Его план ведения сражения состоял в том, чтобы в первую очередь нанести удар
по кораблям противника, потопить их или отогнать от берега, лишить десант
материальной, а главное, психологической поддержки со стороны моря. Эту
задачу великолепно выполнила крошечная авиация революционных вооруженных
сил. От вражеских бомбардировок 15 апреля уцелело несколько военных
самолетов, которые предусмотрительно были отведены в укрытия. Это были два
реактивных самолета Т-33, несколько старых Б-26 и британских "Си Фьюри".
Появление в воздухе революционной авиации было громом среди ясного неба
для наемников. Пилоты проявили чудеса героизма, совершая по несколько боевых
вылетов в день. Точными ракетными и бомбовыми ударами им удалось повредить и
поджечь главный транспортный и штабной корабль "Хьюстон", который, уходя от
ударов с воздуха, сел на мель и накренился. Не успевшие высадиться на
главный плацдарм наемники в панике покинули судно и, полностью
дезорганизованные, вплавь бросились к противоположному, заросшему