Страница:
отношения со странами "третьего мира". Все более активными становятся связи
Кубы с другими государствами Латинской Америки. С большинством из них ей
удалось восстановить дипломатические отношения. Фидель видел в них
естественных союзников в противостоянии усиливавшему свою агрессивность и
становившемуся все более наглым по мере "углубления" горбачевской
перестройки американскому империализму.
И все же среди всех приоритетов самым главным для Кубы в те годы
по-прежнему оставались отношения с Советским Союзом. Ф. Кастро делал все
возможное, чтобы сохранить столь важные для Кубы связи со страной,
являвшейся в течение трех десятилетий стратегическим партнером Кубы.
В марте 1986 г. Фидель Кастро приехал в СССР для участия в работе XXVII
съезда КПСС. Во время визита состоялись встречи и беседы Ф. Кастро с М. С.
Горбачевым. В ноябре того же года он вновь посетил Москву для участия в
рабочей встрече руководителей правящих партий стран - членов СЭВ. Весьма
примечательны его слова, произнесенные на XXVII съезде КПСС. "Мы живем в
эпоху, которая требует стальных нервов, кристально ясной политики, гранитной
твердости", - подчеркнул Фидель Кастро, обращаясь к делегатам. То, что М. С.
Горбачев даже в самой малой степени не отвечал этим критериям, сегодня
очевидно всем. Тогда же это понимали еще очень немногие.
Тем не менее Фидель стремился использовать любую возможность, чтобы
поддержать слабеющий огонь дружеских отношений с СССР. В ноябре 1987 г. он
вновь приезжает в Москву. В этот раз на празднование 70-й годовщины Великой
Октябрьской социалистической революции. Незадолго до этого состоялся
октябрьский пленум ЦК КПСС, где с критикой М. С. Горбачева выступил Б. Н.
Ельцин. Любопытен факт, отмеченный самим Б. Н. Ельциным в его "Исповеди на
заданную тему", что среди небольшого числа высших руководителей
социалистических стран, решившихся пожать руку опальному первому секретарю
МГК КПСС, был Фидель Кастро.
В мае 1988 г. в рамках усилий, предпринимавшихся для сохранения
партнерских отношений, в Гаване были подписаны Концепция развития
внешнеэкономических связей между СССР и Кубой на 15 - 20 лет и Соглашение об
осуществлении прямых производственных и научно-технических связей между
объединениями, предприятиями и организациями двух стран.
"Лебединой песней" советско-кубинских отношений стал визит на Кубу М.
С. Горбачева. Согласно первоначально достигнутой договоренности советский
руководитель должен был посетить Кубу в декабре 1988 г. Однако из-за
землетрясения в Армении визит был отложен. Кубинцы, воспитанные в духе
интернационализма, помня о десятилетиях искренней дружбы и солидарности,
которую проявляли по отношению к Кубе советские люди, восприняли трагедию
Армении как свою собственную беду. Тысячи из них сдавали кровь для
пострадавших от землетрясения. Первым среди них был сам Фидель Кастро. В
Армению направилась большая группа кубинских врачей, оснащенных новейшим
уникальным медицинским оборудованием. Фидель взял под свой личный контроль
организацию помощи для жертв землетрясения. Он напутствовал кубинских
медиков, отправлявшихся в СССР, обратился с теплыми словами солидарности к
пострадавшим. Наряду с массовым приемом на бесплатное лечение на Кубу тысяч
чернобыльцев, помощь жертвам землетрясения явилась одной из ярчайших страниц
солидарности между советским и кубинским народами, примеров которой за три
десятилетия их поистине братского сотрудничества было немало.
Официальный дружественный визит М. С. Горбачева на Кубу, которого со
смешанными чувствами ждали как друзья, так и недруги этой страны, состоялся
2 - 5 апреля 1989 г. Последние надеялись, что М. С. Горбачев сумеет
"наставить" Ф. Кастро на путь либеральных истин, и развитие событий на
острове пойдет по восточноевропейскому образцу.
Малочисленная группа кубинских диссидентов, в карманах которых уже
лежали паспорта с визами для выезда в США, попытались организовать
несанкционированный пикет у посольства СССР и передать М. С. Горбачеву свою
петицию с просьбой содействовать установлению демократии на Кубе. Однако
подавляющее большинство кубинцев по-прежнему поддерживали революцию.
Упомянутая акция не получила никакого резонанса в стране.
Сторонники социализма связывали с визитом надежду, что он позволит
продлить дружеские партнерские отношения между двумя странами и даст, может
быть, последний шанс "достучаться" до завороженного идеями неолиберализма
сознания высших советских руководителей, раскрыв им глаза на жестокие реалии
мировой политики. Инициатором этого визита был Фидель Кастро.
М. С. Горбачев никогда до этого не бывал ни в Латинской Америке, ни на
Кубе. Прибыв туда по приглашению Фиделя, он получил возможность своими
глазами увидеть достижения кубинского народа, его энтузиазм, верность
социалистическому выбору. Такое знакомство, если бы речь шла о человеке,
искренне болевшем за судьбы социализма, могло укрепить веру в него,
послужить хорошим стимулом для работы в защиту содружества.
Программа пребывания была составлена так, чтобы наряду с
межгосударственными деловыми переговорами у гостей была возможность поближе
познакомиться со страной, ее народом. Фидель и М. С. Горбачев побывали в
ряде исторических мест Гаваны, связанных с революционной борьбой кубинского
народа; посетили "Экспо-Куба" - выставку, дающую панораму достижений страны,
встречались с рабочими-строителями, приняли участие в заседании
торжественной сессии Национальной ассамблеи, созванной по случаю визита
высокой советской делегации.
Фидель Кастро очень деликатно, но четко изложил М. С. Горбачеву свое
видение ситуации в мире и в социалистическом содружестве. Много времени он
потратил на обсуждение этих проблем в личных беседах с М. С. Горбачевым.
Последний сам отметил это обстоятельство во время пресс-конференции во
Дворце конгрессов. При этом выступления Ф. Кастро и М. С. Горбачева во время
визита позволяют проследить как бы две линии политической мысли. Первая из
них, отстаиваемая Ф. Кастро, построена на взвешенном анализе объективной
реальности. Вторая же, провозглашаемая М. Горбачевым, не то что бы полностью
игнорировала реальность. Она признавала ее существование, но эта реальность
представлялась в ней чем-то довольно абстрактным и вчерашним. "Мы знаем, -
спокойно замечает Фидель, - что думает Советский Союз и товарищ Горбачев.
Знаем, что означает новое международное политическое мышление, новый подход
к проблемам. Но у нас нет никакой уверенности, до сих пор нет, нет
свидетельств того, что империализм усвоил это новое международное
политическое мышление. Наоборот, у нас слишком много оснований не доверять
его поведению". Чтобы не быть голословным, Ф. Кастро привел довольно
внушительный список примеров, подтверждающих его слова.
Используя дипломатический язык, Фидель Кастро уже в ходе визита М. С.
Горбачева дал достаточно жесткую отповедь его "сложной диалектике"
"социалистических преобразований" и четко показал, куда она ведет, ее
сверхзадачу. Порой в его словах слышится тонкая ирония. "Сегодня каждая
социалистическая страна, - деликатно заметил Ф. Кастро, - старается
совершенствовать социализм, исходя из своего понимания идей
марксизма-ленинизма; каждая страна старается применять свои собственные
формы и собственные формулы, и товарищ Горбачев стал знаменосцем этих
принципов". И, чтобы уже ни у кого не оставалось сомнений, куда ведет
"знаменосец", он пояснил: "Более того, если какая-либо социалистическая
страна захочет строить капитализм, мы должны уважать ее право на
строительство капитализма. Мы не можем вмешиваться, но равным образом
требуем, чтобы никто не имел права вмешиваться в суверенное решение
какой-либо капиталистической или полукапиталистической страны развитого или
развивающегося мира строить социализм".
Главным результатом визита советского руководителя в Гавану формально
явилось заключение Договора о дружбе и сотрудничестве между СССР и
Республикой Куба, подписанного Ф. Кастро и М. С. Горбачевым 4 апреля 1989 г.
сроком на 25 лет. В нем провозглашалась "братская и нерушимая дружба и
солидарность, основанные на общности идеологии марксистско-ленинского учения
и интернационализма, а также единстве целей построения социализма и
коммунизма".
Таким образом, Договор о дружбе и сотрудничестве, подписанный на волне
прежней инерции, но в условиях становившихся все более явными разногласий,
оказался обращенным не в будущее, а в прошлое советско-кубинских отношений.
В лучшем случае он лишь отдал дань уходившей эпохе двусторонних связей.
После состоявшегося вскоре съезда народных депутатов СССР события довольно
стремительно стали развиваться в противоположном направлении. Обозначился
спад в межгосударственных отношениях.
В известном смысле 1989 год можно считать рубежом, за которым для Кубы
начиналось новое "летосчисление". Разрушение европейского социализма,
являвшегося в течение трех десятилетий главным союзником Кубы, вступило в
свою критическую фазу. Летом 1989 г. состоялся "триумфальный" визит
американского президента Дж. Буша в наиболее продвинувшиеся к тому моменту
по пути либерализации Польшу и Венгрию. В СССР "зачарованные" граждане
сутками просиживали у телевизоров и радиоприемников, ловя сообщения о
баталиях между "демократами" из межрегиональной депутатской группы и
"консерваторами" на съезде Советов. В конце того же года рухнула "Берлинская
стена" и началась волна так называемых "бархатных" революций.
Наступил момент, когда необходимо было дать открыто четкую оценку
происходящим процессам, объяснить кубинскому народу их неизбежные
последствия для страны. Фидель Кастро выбрал для этой цели свое традиционное
выступление по случаю Дня национального восстания. 26 июля 1989 г., выступая
на митинге в Камагуэе, он охарактеризовал события, происходившие в странах
содружества, как целенаправленный процесс реставрации капитализма. Анализ
ситуации Фидель завершил призывом к кубинскому народу крепить свой
революционный дух перед лицом опасности, грозившей Кубе. Его речь
апеллировала к глубинным патриотическим чувствам народа. Он напомнил об
октябрьском кризисе 1962 года, когда советское руководство в одностороннем
порядке приняло решение о выводе ракет с острова, но у Кубы остались
"моральные ракеты" - непреклонная воля к защите своей национальной
независимости. Это оружие, доказывал Фидель, сохранилось у кубинского народа
и до сих пор. Поэтому он выразил уверенность в прочности социализма на Кубе.
"Мы должны предупредить империализм, - заявил Фидель Кастро, - чтобы он не
питал особых иллюзий в отношении нашей революции и в отношении того, что
наша революция не сможет защищаться, если произойдет разрушение
социалистического содружества". Здесь же Фидель впервые поднял вопрос о
возможности распада Советского Союза. "Если завтра или однажды нас разбудят
новостью о том, что СССР распался... даже в этих условиях Куба и Кубинская
революция продолжат борьбу и будут способны защищаться".
Семь лет спустя, 26 июля 1996 г., Ф. Кастро, выступая в Ольгине,
вспомнил о той своей речи, где он впервые упомянул о возможности распада
СССР. "Когда я сказал об этом в тот день, я понимал, что кто-то сочтет, что
я фантазирую. Кто мог думать подобное об этой великой стране, которая
разгромила фашизм, которая совершила первую социалистическую революцию,
которая столько дала человечеству?!"
Через полгода после своего июльского выступления 1989 года, в январе
1990 г., на XVI съезде Профцентра трудящихся Кубы Фидель охарактеризовал
механизм разрушения социализма в Восточной Европе: "Посмотрите, какой это
урок: кое-кто хотел спасти социализм, идя на уступки. Как мало знают они
прожорливую и чудовищную сущность империализма и реакции. Если дать им
ноготок мизинца, они захотят фалангу этого пальца; если дать им фалангу, они
попросят палец; если дать им палец, они попросят кисть руки; если дать им
кисть, они попросят всю руку; если дать им руку, они оторвут голову. Что это
за манера защищать социализм, начав с того, чтобы остаться одноруким и
хромым?!"
Анализ разрушительных процессов в Восточной Европе и самом СССР
позволил Ф. Кастро сделать вывод о том, что "если продолжится развитие
некоторых очень негативных тенденций, мир превратится из двуполюсного в
однополюсный под владычеством Соединенных Штатов". Впервые, как мы уже
отмечали, Фидель высказал эту мысль в своем выступлении 7 декабря 1989 г.
Кризис номенклатурно-бюрократической модели социализма в СССР и
Восточной Европе, обозначившийся еще в первой половине 80-х годов, пройдя
через горнило перестройки, к концу десятилетия завершился демонтажем прежних
политических и экономических структур и принятием правящими элитами этих
государств ценностей неолиберализма.
Правительства восточноевропейских стран начали сворачивать свои
отношения с Кубой. На это влияла внутриполитическая и экономическая
конъюнктура, сложившаяся в них в ходе либерализации, переориентация на Запад
и прямое давление США. Уже в 1989 г. некоторые из них начали пересматривать
прежние договоренности или просто прекращали их выполнение. Например, в
октябре 1989 г. в "Гранме" был опубликован материал, где с возмущением
говорилось о навязанном Кубе Венгрией новом торговом контракте на первую
половину 1990 г. Согласно ему предусматривалось, что стоимость комплектующих
для сборки на Кубе автобусов "Хирон" ("Икарус") увеличивалась на 20% по
сравнению с 1989 г. и на 40 % по сравнению со стоимостью, предусмотренной
контрактом в начале пятилетки. Аналогичные процессы происходили во
взаимосвязях и с остальными государствами - членами СЭВ. Это осложняло
экономическое положение Кубы.
Лишь СССР, благодаря позиции части советского руководства,
предпринимал, по крайней мере до августа 1991 г., усилия для выполнения
заключенных ранее соглашений. Но и у него это с каждым новым годом
перестройки получалось все хуже.
В своем выступлении на XVI съезде Профцентра трудящихся Кубы 28 января
1990 г. Ф. Кастро констатировал факт распада социалистического содружества и
его последствия для Кубы. "На протяжении десятилетий, - подчеркнул он, -
наши планы, наши годовые и пятилетние программы развития основывались на
существовании, кроме Советского Союза, ряда восточноевропейских
социалистических стран, с которыми мы заключали договоры, соглашения и
установили тесные экономические отношения. Мы имели надежные рынки для наших
продуктов, источники снабжения важным оборудованием и разнообразными
товарами, мы приложили усилия в этом направлении, чтобы скомпоновать и
дополнить нашу экономику, а в настоящее время политически этот
социалистический лагерь не существует. Неужели мы будем обманывать самих
себя?.. Продолжив анализ, Фидель выразил надежду, что в 1990 году еще будут
выполнены отдельные существующие торговые соглашения в силу предыдущих
планов. При этом, будучи реалистом, он заметил, обращаясь к делегатам
профсоюзного съезда, что "уверенности в этом у нас нет, и никакой
уверенности быть не может... Это что касается 1990 года. А что касается 1991
года, то совершенно невозможно представить себе пятилетний план 1991 - 1995
гг. Неясно, на какой основе и с кем нам придется согласовывать эти планы..."
В 1990 г. ситуация в экономических связях Кубы с восточноевропейскими
государствами резко ухудшилась, и Ф. Кастро резюмировал ее в интервью
мексиканской газете "Соль де Мехико" в октябре 1990 г. Он отметил, что за
последние 30 лет между Кубой, СССР и другими социалистическими странами
установились "справедливые и взаимовыгодные отношения", благодаря которым
республика достигла высокого уровня развития. Однако произошедшие в
Восточной Европе изменения привели к тому, что Куба "лишилась основ
экономического сотрудничества".
В 1989 г. кубинская экономика, несмотря на начавшийся кризис в
отношениях с партнерами по СЭВ, уже дала почти 3 % прироста. Однако
трудности стремительно нарастали, и Фидель уже на XVI съезде ПТК впервые
призвал "подготовиться и даже создать планы на особый период в мирное время"
(подч. авт.) Ф. Кастро здесь же пояснил, что подразумевается под этим
периодом. Он, по мнению Фиделя, мог наступить, когда из-за резкого
сокращения или даже полного прекращения экономических связей со странами
Восточной Европы и СССР снабжение Кубы традиционными товарами, поступавшими
оттуда, в первую очередь энергоносителями и сырьем для промышленности,
станет исключительно трудным. "Нам надо предвидеть наихудшее положение, в
котором может оказаться страна в особый период мирного времени, и что нам
надо делать в этом случае, - подчеркнул Фидель. - Мы сейчас напряженно
работаем в этом направлении". При этом Ф; Кастро не просто поставил задачу
"бороться с этими трудностями, чтобы выжить, но бороться с этими трудностями
и, кроме того, развиваться". Официально о введении в действие программы
особого периода в мирное время Ф. Кастро объявил в августе 1990 г.
В течение 1990 г. политические и экономические отношения между Кубой и
восточноевропейскими странами практически были свернуты. В этих условиях
Куба стремилась адаптировать свои отношения с СССР к новым условиям, чтобы
хотя бы частично смягчить удары углублявшегося кризиса внешнеэкономических
связей со своими партнерами по СЭВ.
В 1990 г. по приглашению ЦК Компартии Кубы в Гавану приезжали секретарь
ЦК КПСС О. Бакланов и член Политбюро, секретарь ЦК КПСС О. Шенин. Фидель
Кастро провел с ними переговоры, которые имели важное значение для лучшего
понимания ситуации в СССР и поиска мер, направленных на преодоление
возникших трудностей. В результате этих усилий 28 декабря 1990 г. министрами
внешнеэкономических связей СССР К. Катушевым и Кубы Р. Кабрисасом были
подписаны соглашения о торговом и экономическом сотрудничестве на 1991 год и
сопутствующие им документы. Они учитывали сложившиеся реалии и были
ориентированы на качественное изменение советско-кубинских экономических и
политических связей на основе идеологизации и перехода к сбалансированному
экономическому сотрудничеству и расчетам в валюте по ценам мирового рынка.
Одновременно соглашения были нацелены на придание управляемого, поэтапного
характера начавшейся ломке прежней модели двустороннего сотрудничества. С
учетом сложившейся ситуации Ф. Кастро охарактеризовал торговое соглашение на
1991 год как разумное. Цены на основной экспортный товар Кубы - сахар - были
исчислены, исходя из средних цен оптовых межгосударственных закупок,
осуществлявшихся по квотам Соединенными Штатами и странами Европейского
Союза.
Однако начавшийся процесс распада плановой советской экономики,
усиление роли союзных республик и самостоятельности предприятий вносили свои
негативные коррективы в намеченные планы. В 1991 г. Куба относительно
регулярно получала лишь нефть. Остальные поставки шли в основном за счет
погашения задолженности за 1990 год. Старый механизм экономических связей
начал разрушаться и давал серьезные сбои, а новый еще не был создан. В
результате соглашение на 1991 г. с советской стороны было выполнено лишь на
50%, а если сравнить объем импорта из СССР на Кубу с 1989 годом, то в 1991
году он был ниже на 70 %.
Фидель Кастро в 1990 - 1991 гг. неоднократно подчеркивал, что
стабильность СССР является для Кубы вопросом особой важности, и призывал
кубинцев сделать все возможное для сохранения экономических связей с бывшими
партнерами по СЭВ и, в первую очередь, с Советским Союзом и строго выполнять
поставки в нашу страну.
В первой половине. 1991 г. были предприняты попытки оживить отношения с
СССР. В мае на Кубе побывал член Секретариата ЦК КПСС И. Мельников. В конце
мая остров посетил председатель КГБ СССР В. Крючков. Вокруг этой поездки,
особенно после августа 1991 г., в прессе наплели кучу домыслов, в то время
как речь шла о самом простом - о сахаре. К маю стало ясно, что запасы сахара
в Советском Союзе катастрофически сокращаются. Обычно СССР производил сам 8
млн. тонн в год, 3,5 - 4 млн. тонн нам поставляла Куба, приходилось
прикупать еще на свободно конвертируемую валюту 1,5 млн. тонн на мировом
рынке. Оказалось, что под урожай 1991 г. в СССР не смогли засеять 30 %
отведенных под сахарную свеклу площадей из-за общего бедлама. Валюты в казне
уже не было. Да и кубинцы думали сократить поставки в СССР на 1 млн. тонн,
поскольку наша страна катастрофически не выполняла свои торговые
обязательства перед Кубой.
Чтобы предотвратить наступление сахарного кризиса, было принято решение
о поездке Крючкова на Кубу. Ни о какой секретности речи быть не могло.
На Кубе Крючков встретился с Ф. Кастро, другими руководителями страны.
В ходе переговоров советская сторона заверила, что постарается выполнить все
намеченные поставки, а кубинцы пообещали, что сдержат слово и отгрузят в
1991 году не менее 3,5 млн. тонн сахара. Цель поездки была достигнута.
В июле Кубу посетила делегация Верховного Совета СССР во главе с членом
Президиума Верховного Совета Г. Киселевым, которая также была принята
Фиделем. В ходе беседы состоялся обмен информацией о положении дел в обеих
странах.
В свою очередь Советский Союз посетила в феврале делегация Национальной
ассамблеи народной власти Кубы во главе с ее тогдашним председателем X.
Эскалоной, а в конце июня - начале июля, по приглашению ЦК КПСС, - член
Секретариата ЦК КП Кубы Карлос Альдана. Визит К. Альданы явился первым после
полуторагодичного перерыва визитом на столь высоком уровне с кубинской
стороны и преследовал цель нормализовать связи между двумя странами в рамках
новой концепции советско-кубинских отношений, зафиксированных декабрьскими
соглашениями 1990 года. В ходе визита К. Альдана имел большое количество
рабочих встреч с тогдашним партийным и государственным руководством Союза.
Он был принят и провел обстоятельные беседы с М. С. Горбачевым, Г. Яна-евым,
А. Бессмертных, заместителем Генерального секретаря В. Ивашко, членом
Секретариата ЦК КПСС О. Ше-ниным, первым секретарем МГК КПСС Ю. Прокофьевым,
министром внешнеэкономических связей К. Катушевым и другими.
В результате дипломатических усилий, предпринятых по поручению Фиделя
Кастро кубинскими государственными и партийными деятелями, личных контактов
Фиделя с советскими делегациями ему удалось заручиться гарантиями советского
руководства в выполнении подписанных ранее соглашений и также начать
отработку нового механизма их реализации.
Важной вехой в советско-кубинских отношениях стали известные события
конца августа 1991 г. Фидель внимательно следил за происходившим в те дни в
СССР. Строго придерживаясь принципа невмешательства во внутренние дела, он
не высказывал во время событий поддержки или осуждения ни одной из
противоборствующих сторон. Появившиеся после ареста членов ГКЧП в российских
и западных СМИ сообщения о выражении официальной солидарности с ними со
стороны Фиделя Кастро были не более чем домыслом и провокацией, направленной
на разрыв двусторонних отношений. Единственное официальное заявление
кубинского правительства по поводу событий было сделано 20 августа.
"События, происходящие в Советском Союзе в последние два дня, вызывают у
народа и правительства Кубы глубокое беспокойство, - говорилось в нем. -
...С самого начала процесса реформ и перемен в Советском Союзе правительство
Кубы... воздерживалось от какого-либо публичного осуждения, которое могло бы
содержать в себе вмешательство в его внутренние дела... Неопровержимым
доказательством нашего образа действий в течение всего этого периода
является тот факт, что на Кубе не было ни одного выступления против
какого-либо политического деятеля СССР, независимо от его позиций или
партийной принадлежности... Именно поэтому не правительству Кубы судить о
событиях, происходящих в настоящий момент в Советском Союзе.
В нынешней ситуации единственное, чего мы горячо желаем, это чтобы
народы Советского Союза могли мирно преодолеть все трудности и чтобы эта
великая страна сохранила свое единство и то влияние, которое она по праву
оказывала на международные дела, как необходимый противовес тем, кто желает
навязать миру свое абсолютное господство и гегемонизм. Империализм янки,
мировой жандарм и кандидат в хозяева мира, не имеет никакого права извлекать
выгоду из этой тяжелейшей ситуации. Оставим же советским людям с высоким
чувством патриотизма самим, с нужным самообладанием и мудростью преодолеть
переживаемый ими глубокий кризис".
Из текста заявления видно, что в нем нет даже намека на поддержку
какой-либо из сторон конфликта, а лишь высказана глубокая озабоченность за
судьбу дружественного государства. При этом в заявлении видна четкая позиция
кубинского руководства, сформировавшаяся в новых условиях, - это выход за
рамки идеологических пристрастий и видение в нашей стране стратегического
геополитического союзника в защите национальных интересов.
Кубы с другими государствами Латинской Америки. С большинством из них ей
удалось восстановить дипломатические отношения. Фидель видел в них
естественных союзников в противостоянии усиливавшему свою агрессивность и
становившемуся все более наглым по мере "углубления" горбачевской
перестройки американскому империализму.
И все же среди всех приоритетов самым главным для Кубы в те годы
по-прежнему оставались отношения с Советским Союзом. Ф. Кастро делал все
возможное, чтобы сохранить столь важные для Кубы связи со страной,
являвшейся в течение трех десятилетий стратегическим партнером Кубы.
В марте 1986 г. Фидель Кастро приехал в СССР для участия в работе XXVII
съезда КПСС. Во время визита состоялись встречи и беседы Ф. Кастро с М. С.
Горбачевым. В ноябре того же года он вновь посетил Москву для участия в
рабочей встрече руководителей правящих партий стран - членов СЭВ. Весьма
примечательны его слова, произнесенные на XXVII съезде КПСС. "Мы живем в
эпоху, которая требует стальных нервов, кристально ясной политики, гранитной
твердости", - подчеркнул Фидель Кастро, обращаясь к делегатам. То, что М. С.
Горбачев даже в самой малой степени не отвечал этим критериям, сегодня
очевидно всем. Тогда же это понимали еще очень немногие.
Тем не менее Фидель стремился использовать любую возможность, чтобы
поддержать слабеющий огонь дружеских отношений с СССР. В ноябре 1987 г. он
вновь приезжает в Москву. В этот раз на празднование 70-й годовщины Великой
Октябрьской социалистической революции. Незадолго до этого состоялся
октябрьский пленум ЦК КПСС, где с критикой М. С. Горбачева выступил Б. Н.
Ельцин. Любопытен факт, отмеченный самим Б. Н. Ельциным в его "Исповеди на
заданную тему", что среди небольшого числа высших руководителей
социалистических стран, решившихся пожать руку опальному первому секретарю
МГК КПСС, был Фидель Кастро.
В мае 1988 г. в рамках усилий, предпринимавшихся для сохранения
партнерских отношений, в Гаване были подписаны Концепция развития
внешнеэкономических связей между СССР и Кубой на 15 - 20 лет и Соглашение об
осуществлении прямых производственных и научно-технических связей между
объединениями, предприятиями и организациями двух стран.
"Лебединой песней" советско-кубинских отношений стал визит на Кубу М.
С. Горбачева. Согласно первоначально достигнутой договоренности советский
руководитель должен был посетить Кубу в декабре 1988 г. Однако из-за
землетрясения в Армении визит был отложен. Кубинцы, воспитанные в духе
интернационализма, помня о десятилетиях искренней дружбы и солидарности,
которую проявляли по отношению к Кубе советские люди, восприняли трагедию
Армении как свою собственную беду. Тысячи из них сдавали кровь для
пострадавших от землетрясения. Первым среди них был сам Фидель Кастро. В
Армению направилась большая группа кубинских врачей, оснащенных новейшим
уникальным медицинским оборудованием. Фидель взял под свой личный контроль
организацию помощи для жертв землетрясения. Он напутствовал кубинских
медиков, отправлявшихся в СССР, обратился с теплыми словами солидарности к
пострадавшим. Наряду с массовым приемом на бесплатное лечение на Кубу тысяч
чернобыльцев, помощь жертвам землетрясения явилась одной из ярчайших страниц
солидарности между советским и кубинским народами, примеров которой за три
десятилетия их поистине братского сотрудничества было немало.
Официальный дружественный визит М. С. Горбачева на Кубу, которого со
смешанными чувствами ждали как друзья, так и недруги этой страны, состоялся
2 - 5 апреля 1989 г. Последние надеялись, что М. С. Горбачев сумеет
"наставить" Ф. Кастро на путь либеральных истин, и развитие событий на
острове пойдет по восточноевропейскому образцу.
Малочисленная группа кубинских диссидентов, в карманах которых уже
лежали паспорта с визами для выезда в США, попытались организовать
несанкционированный пикет у посольства СССР и передать М. С. Горбачеву свою
петицию с просьбой содействовать установлению демократии на Кубе. Однако
подавляющее большинство кубинцев по-прежнему поддерживали революцию.
Упомянутая акция не получила никакого резонанса в стране.
Сторонники социализма связывали с визитом надежду, что он позволит
продлить дружеские партнерские отношения между двумя странами и даст, может
быть, последний шанс "достучаться" до завороженного идеями неолиберализма
сознания высших советских руководителей, раскрыв им глаза на жестокие реалии
мировой политики. Инициатором этого визита был Фидель Кастро.
М. С. Горбачев никогда до этого не бывал ни в Латинской Америке, ни на
Кубе. Прибыв туда по приглашению Фиделя, он получил возможность своими
глазами увидеть достижения кубинского народа, его энтузиазм, верность
социалистическому выбору. Такое знакомство, если бы речь шла о человеке,
искренне болевшем за судьбы социализма, могло укрепить веру в него,
послужить хорошим стимулом для работы в защиту содружества.
Программа пребывания была составлена так, чтобы наряду с
межгосударственными деловыми переговорами у гостей была возможность поближе
познакомиться со страной, ее народом. Фидель и М. С. Горбачев побывали в
ряде исторических мест Гаваны, связанных с революционной борьбой кубинского
народа; посетили "Экспо-Куба" - выставку, дающую панораму достижений страны,
встречались с рабочими-строителями, приняли участие в заседании
торжественной сессии Национальной ассамблеи, созванной по случаю визита
высокой советской делегации.
Фидель Кастро очень деликатно, но четко изложил М. С. Горбачеву свое
видение ситуации в мире и в социалистическом содружестве. Много времени он
потратил на обсуждение этих проблем в личных беседах с М. С. Горбачевым.
Последний сам отметил это обстоятельство во время пресс-конференции во
Дворце конгрессов. При этом выступления Ф. Кастро и М. С. Горбачева во время
визита позволяют проследить как бы две линии политической мысли. Первая из
них, отстаиваемая Ф. Кастро, построена на взвешенном анализе объективной
реальности. Вторая же, провозглашаемая М. Горбачевым, не то что бы полностью
игнорировала реальность. Она признавала ее существование, но эта реальность
представлялась в ней чем-то довольно абстрактным и вчерашним. "Мы знаем, -
спокойно замечает Фидель, - что думает Советский Союз и товарищ Горбачев.
Знаем, что означает новое международное политическое мышление, новый подход
к проблемам. Но у нас нет никакой уверенности, до сих пор нет, нет
свидетельств того, что империализм усвоил это новое международное
политическое мышление. Наоборот, у нас слишком много оснований не доверять
его поведению". Чтобы не быть голословным, Ф. Кастро привел довольно
внушительный список примеров, подтверждающих его слова.
Используя дипломатический язык, Фидель Кастро уже в ходе визита М. С.
Горбачева дал достаточно жесткую отповедь его "сложной диалектике"
"социалистических преобразований" и четко показал, куда она ведет, ее
сверхзадачу. Порой в его словах слышится тонкая ирония. "Сегодня каждая
социалистическая страна, - деликатно заметил Ф. Кастро, - старается
совершенствовать социализм, исходя из своего понимания идей
марксизма-ленинизма; каждая страна старается применять свои собственные
формы и собственные формулы, и товарищ Горбачев стал знаменосцем этих
принципов". И, чтобы уже ни у кого не оставалось сомнений, куда ведет
"знаменосец", он пояснил: "Более того, если какая-либо социалистическая
страна захочет строить капитализм, мы должны уважать ее право на
строительство капитализма. Мы не можем вмешиваться, но равным образом
требуем, чтобы никто не имел права вмешиваться в суверенное решение
какой-либо капиталистической или полукапиталистической страны развитого или
развивающегося мира строить социализм".
Главным результатом визита советского руководителя в Гавану формально
явилось заключение Договора о дружбе и сотрудничестве между СССР и
Республикой Куба, подписанного Ф. Кастро и М. С. Горбачевым 4 апреля 1989 г.
сроком на 25 лет. В нем провозглашалась "братская и нерушимая дружба и
солидарность, основанные на общности идеологии марксистско-ленинского учения
и интернационализма, а также единстве целей построения социализма и
коммунизма".
Таким образом, Договор о дружбе и сотрудничестве, подписанный на волне
прежней инерции, но в условиях становившихся все более явными разногласий,
оказался обращенным не в будущее, а в прошлое советско-кубинских отношений.
В лучшем случае он лишь отдал дань уходившей эпохе двусторонних связей.
После состоявшегося вскоре съезда народных депутатов СССР события довольно
стремительно стали развиваться в противоположном направлении. Обозначился
спад в межгосударственных отношениях.
В известном смысле 1989 год можно считать рубежом, за которым для Кубы
начиналось новое "летосчисление". Разрушение европейского социализма,
являвшегося в течение трех десятилетий главным союзником Кубы, вступило в
свою критическую фазу. Летом 1989 г. состоялся "триумфальный" визит
американского президента Дж. Буша в наиболее продвинувшиеся к тому моменту
по пути либерализации Польшу и Венгрию. В СССР "зачарованные" граждане
сутками просиживали у телевизоров и радиоприемников, ловя сообщения о
баталиях между "демократами" из межрегиональной депутатской группы и
"консерваторами" на съезде Советов. В конце того же года рухнула "Берлинская
стена" и началась волна так называемых "бархатных" революций.
Наступил момент, когда необходимо было дать открыто четкую оценку
происходящим процессам, объяснить кубинскому народу их неизбежные
последствия для страны. Фидель Кастро выбрал для этой цели свое традиционное
выступление по случаю Дня национального восстания. 26 июля 1989 г., выступая
на митинге в Камагуэе, он охарактеризовал события, происходившие в странах
содружества, как целенаправленный процесс реставрации капитализма. Анализ
ситуации Фидель завершил призывом к кубинскому народу крепить свой
революционный дух перед лицом опасности, грозившей Кубе. Его речь
апеллировала к глубинным патриотическим чувствам народа. Он напомнил об
октябрьском кризисе 1962 года, когда советское руководство в одностороннем
порядке приняло решение о выводе ракет с острова, но у Кубы остались
"моральные ракеты" - непреклонная воля к защите своей национальной
независимости. Это оружие, доказывал Фидель, сохранилось у кубинского народа
и до сих пор. Поэтому он выразил уверенность в прочности социализма на Кубе.
"Мы должны предупредить империализм, - заявил Фидель Кастро, - чтобы он не
питал особых иллюзий в отношении нашей революции и в отношении того, что
наша революция не сможет защищаться, если произойдет разрушение
социалистического содружества". Здесь же Фидель впервые поднял вопрос о
возможности распада Советского Союза. "Если завтра или однажды нас разбудят
новостью о том, что СССР распался... даже в этих условиях Куба и Кубинская
революция продолжат борьбу и будут способны защищаться".
Семь лет спустя, 26 июля 1996 г., Ф. Кастро, выступая в Ольгине,
вспомнил о той своей речи, где он впервые упомянул о возможности распада
СССР. "Когда я сказал об этом в тот день, я понимал, что кто-то сочтет, что
я фантазирую. Кто мог думать подобное об этой великой стране, которая
разгромила фашизм, которая совершила первую социалистическую революцию,
которая столько дала человечеству?!"
Через полгода после своего июльского выступления 1989 года, в январе
1990 г., на XVI съезде Профцентра трудящихся Кубы Фидель охарактеризовал
механизм разрушения социализма в Восточной Европе: "Посмотрите, какой это
урок: кое-кто хотел спасти социализм, идя на уступки. Как мало знают они
прожорливую и чудовищную сущность империализма и реакции. Если дать им
ноготок мизинца, они захотят фалангу этого пальца; если дать им фалангу, они
попросят палец; если дать им палец, они попросят кисть руки; если дать им
кисть, они попросят всю руку; если дать им руку, они оторвут голову. Что это
за манера защищать социализм, начав с того, чтобы остаться одноруким и
хромым?!"
Анализ разрушительных процессов в Восточной Европе и самом СССР
позволил Ф. Кастро сделать вывод о том, что "если продолжится развитие
некоторых очень негативных тенденций, мир превратится из двуполюсного в
однополюсный под владычеством Соединенных Штатов". Впервые, как мы уже
отмечали, Фидель высказал эту мысль в своем выступлении 7 декабря 1989 г.
Кризис номенклатурно-бюрократической модели социализма в СССР и
Восточной Европе, обозначившийся еще в первой половине 80-х годов, пройдя
через горнило перестройки, к концу десятилетия завершился демонтажем прежних
политических и экономических структур и принятием правящими элитами этих
государств ценностей неолиберализма.
Правительства восточноевропейских стран начали сворачивать свои
отношения с Кубой. На это влияла внутриполитическая и экономическая
конъюнктура, сложившаяся в них в ходе либерализации, переориентация на Запад
и прямое давление США. Уже в 1989 г. некоторые из них начали пересматривать
прежние договоренности или просто прекращали их выполнение. Например, в
октябре 1989 г. в "Гранме" был опубликован материал, где с возмущением
говорилось о навязанном Кубе Венгрией новом торговом контракте на первую
половину 1990 г. Согласно ему предусматривалось, что стоимость комплектующих
для сборки на Кубе автобусов "Хирон" ("Икарус") увеличивалась на 20% по
сравнению с 1989 г. и на 40 % по сравнению со стоимостью, предусмотренной
контрактом в начале пятилетки. Аналогичные процессы происходили во
взаимосвязях и с остальными государствами - членами СЭВ. Это осложняло
экономическое положение Кубы.
Лишь СССР, благодаря позиции части советского руководства,
предпринимал, по крайней мере до августа 1991 г., усилия для выполнения
заключенных ранее соглашений. Но и у него это с каждым новым годом
перестройки получалось все хуже.
В своем выступлении на XVI съезде Профцентра трудящихся Кубы 28 января
1990 г. Ф. Кастро констатировал факт распада социалистического содружества и
его последствия для Кубы. "На протяжении десятилетий, - подчеркнул он, -
наши планы, наши годовые и пятилетние программы развития основывались на
существовании, кроме Советского Союза, ряда восточноевропейских
социалистических стран, с которыми мы заключали договоры, соглашения и
установили тесные экономические отношения. Мы имели надежные рынки для наших
продуктов, источники снабжения важным оборудованием и разнообразными
товарами, мы приложили усилия в этом направлении, чтобы скомпоновать и
дополнить нашу экономику, а в настоящее время политически этот
социалистический лагерь не существует. Неужели мы будем обманывать самих
себя?.. Продолжив анализ, Фидель выразил надежду, что в 1990 году еще будут
выполнены отдельные существующие торговые соглашения в силу предыдущих
планов. При этом, будучи реалистом, он заметил, обращаясь к делегатам
профсоюзного съезда, что "уверенности в этом у нас нет, и никакой
уверенности быть не может... Это что касается 1990 года. А что касается 1991
года, то совершенно невозможно представить себе пятилетний план 1991 - 1995
гг. Неясно, на какой основе и с кем нам придется согласовывать эти планы..."
В 1990 г. ситуация в экономических связях Кубы с восточноевропейскими
государствами резко ухудшилась, и Ф. Кастро резюмировал ее в интервью
мексиканской газете "Соль де Мехико" в октябре 1990 г. Он отметил, что за
последние 30 лет между Кубой, СССР и другими социалистическими странами
установились "справедливые и взаимовыгодные отношения", благодаря которым
республика достигла высокого уровня развития. Однако произошедшие в
Восточной Европе изменения привели к тому, что Куба "лишилась основ
экономического сотрудничества".
В 1989 г. кубинская экономика, несмотря на начавшийся кризис в
отношениях с партнерами по СЭВ, уже дала почти 3 % прироста. Однако
трудности стремительно нарастали, и Фидель уже на XVI съезде ПТК впервые
призвал "подготовиться и даже создать планы на особый период в мирное время"
(подч. авт.) Ф. Кастро здесь же пояснил, что подразумевается под этим
периодом. Он, по мнению Фиделя, мог наступить, когда из-за резкого
сокращения или даже полного прекращения экономических связей со странами
Восточной Европы и СССР снабжение Кубы традиционными товарами, поступавшими
оттуда, в первую очередь энергоносителями и сырьем для промышленности,
станет исключительно трудным. "Нам надо предвидеть наихудшее положение, в
котором может оказаться страна в особый период мирного времени, и что нам
надо делать в этом случае, - подчеркнул Фидель. - Мы сейчас напряженно
работаем в этом направлении". При этом Ф; Кастро не просто поставил задачу
"бороться с этими трудностями, чтобы выжить, но бороться с этими трудностями
и, кроме того, развиваться". Официально о введении в действие программы
особого периода в мирное время Ф. Кастро объявил в августе 1990 г.
В течение 1990 г. политические и экономические отношения между Кубой и
восточноевропейскими странами практически были свернуты. В этих условиях
Куба стремилась адаптировать свои отношения с СССР к новым условиям, чтобы
хотя бы частично смягчить удары углублявшегося кризиса внешнеэкономических
связей со своими партнерами по СЭВ.
В 1990 г. по приглашению ЦК Компартии Кубы в Гавану приезжали секретарь
ЦК КПСС О. Бакланов и член Политбюро, секретарь ЦК КПСС О. Шенин. Фидель
Кастро провел с ними переговоры, которые имели важное значение для лучшего
понимания ситуации в СССР и поиска мер, направленных на преодоление
возникших трудностей. В результате этих усилий 28 декабря 1990 г. министрами
внешнеэкономических связей СССР К. Катушевым и Кубы Р. Кабрисасом были
подписаны соглашения о торговом и экономическом сотрудничестве на 1991 год и
сопутствующие им документы. Они учитывали сложившиеся реалии и были
ориентированы на качественное изменение советско-кубинских экономических и
политических связей на основе идеологизации и перехода к сбалансированному
экономическому сотрудничеству и расчетам в валюте по ценам мирового рынка.
Одновременно соглашения были нацелены на придание управляемого, поэтапного
характера начавшейся ломке прежней модели двустороннего сотрудничества. С
учетом сложившейся ситуации Ф. Кастро охарактеризовал торговое соглашение на
1991 год как разумное. Цены на основной экспортный товар Кубы - сахар - были
исчислены, исходя из средних цен оптовых межгосударственных закупок,
осуществлявшихся по квотам Соединенными Штатами и странами Европейского
Союза.
Однако начавшийся процесс распада плановой советской экономики,
усиление роли союзных республик и самостоятельности предприятий вносили свои
негативные коррективы в намеченные планы. В 1991 г. Куба относительно
регулярно получала лишь нефть. Остальные поставки шли в основном за счет
погашения задолженности за 1990 год. Старый механизм экономических связей
начал разрушаться и давал серьезные сбои, а новый еще не был создан. В
результате соглашение на 1991 г. с советской стороны было выполнено лишь на
50%, а если сравнить объем импорта из СССР на Кубу с 1989 годом, то в 1991
году он был ниже на 70 %.
Фидель Кастро в 1990 - 1991 гг. неоднократно подчеркивал, что
стабильность СССР является для Кубы вопросом особой важности, и призывал
кубинцев сделать все возможное для сохранения экономических связей с бывшими
партнерами по СЭВ и, в первую очередь, с Советским Союзом и строго выполнять
поставки в нашу страну.
В первой половине. 1991 г. были предприняты попытки оживить отношения с
СССР. В мае на Кубе побывал член Секретариата ЦК КПСС И. Мельников. В конце
мая остров посетил председатель КГБ СССР В. Крючков. Вокруг этой поездки,
особенно после августа 1991 г., в прессе наплели кучу домыслов, в то время
как речь шла о самом простом - о сахаре. К маю стало ясно, что запасы сахара
в Советском Союзе катастрофически сокращаются. Обычно СССР производил сам 8
млн. тонн в год, 3,5 - 4 млн. тонн нам поставляла Куба, приходилось
прикупать еще на свободно конвертируемую валюту 1,5 млн. тонн на мировом
рынке. Оказалось, что под урожай 1991 г. в СССР не смогли засеять 30 %
отведенных под сахарную свеклу площадей из-за общего бедлама. Валюты в казне
уже не было. Да и кубинцы думали сократить поставки в СССР на 1 млн. тонн,
поскольку наша страна катастрофически не выполняла свои торговые
обязательства перед Кубой.
Чтобы предотвратить наступление сахарного кризиса, было принято решение
о поездке Крючкова на Кубу. Ни о какой секретности речи быть не могло.
На Кубе Крючков встретился с Ф. Кастро, другими руководителями страны.
В ходе переговоров советская сторона заверила, что постарается выполнить все
намеченные поставки, а кубинцы пообещали, что сдержат слово и отгрузят в
1991 году не менее 3,5 млн. тонн сахара. Цель поездки была достигнута.
В июле Кубу посетила делегация Верховного Совета СССР во главе с членом
Президиума Верховного Совета Г. Киселевым, которая также была принята
Фиделем. В ходе беседы состоялся обмен информацией о положении дел в обеих
странах.
В свою очередь Советский Союз посетила в феврале делегация Национальной
ассамблеи народной власти Кубы во главе с ее тогдашним председателем X.
Эскалоной, а в конце июня - начале июля, по приглашению ЦК КПСС, - член
Секретариата ЦК КП Кубы Карлос Альдана. Визит К. Альданы явился первым после
полуторагодичного перерыва визитом на столь высоком уровне с кубинской
стороны и преследовал цель нормализовать связи между двумя странами в рамках
новой концепции советско-кубинских отношений, зафиксированных декабрьскими
соглашениями 1990 года. В ходе визита К. Альдана имел большое количество
рабочих встреч с тогдашним партийным и государственным руководством Союза.
Он был принят и провел обстоятельные беседы с М. С. Горбачевым, Г. Яна-евым,
А. Бессмертных, заместителем Генерального секретаря В. Ивашко, членом
Секретариата ЦК КПСС О. Ше-ниным, первым секретарем МГК КПСС Ю. Прокофьевым,
министром внешнеэкономических связей К. Катушевым и другими.
В результате дипломатических усилий, предпринятых по поручению Фиделя
Кастро кубинскими государственными и партийными деятелями, личных контактов
Фиделя с советскими делегациями ему удалось заручиться гарантиями советского
руководства в выполнении подписанных ранее соглашений и также начать
отработку нового механизма их реализации.
Важной вехой в советско-кубинских отношениях стали известные события
конца августа 1991 г. Фидель внимательно следил за происходившим в те дни в
СССР. Строго придерживаясь принципа невмешательства во внутренние дела, он
не высказывал во время событий поддержки или осуждения ни одной из
противоборствующих сторон. Появившиеся после ареста членов ГКЧП в российских
и западных СМИ сообщения о выражении официальной солидарности с ними со
стороны Фиделя Кастро были не более чем домыслом и провокацией, направленной
на разрыв двусторонних отношений. Единственное официальное заявление
кубинского правительства по поводу событий было сделано 20 августа.
"События, происходящие в Советском Союзе в последние два дня, вызывают у
народа и правительства Кубы глубокое беспокойство, - говорилось в нем. -
...С самого начала процесса реформ и перемен в Советском Союзе правительство
Кубы... воздерживалось от какого-либо публичного осуждения, которое могло бы
содержать в себе вмешательство в его внутренние дела... Неопровержимым
доказательством нашего образа действий в течение всего этого периода
является тот факт, что на Кубе не было ни одного выступления против
какого-либо политического деятеля СССР, независимо от его позиций или
партийной принадлежности... Именно поэтому не правительству Кубы судить о
событиях, происходящих в настоящий момент в Советском Союзе.
В нынешней ситуации единственное, чего мы горячо желаем, это чтобы
народы Советского Союза могли мирно преодолеть все трудности и чтобы эта
великая страна сохранила свое единство и то влияние, которое она по праву
оказывала на международные дела, как необходимый противовес тем, кто желает
навязать миру свое абсолютное господство и гегемонизм. Империализм янки,
мировой жандарм и кандидат в хозяева мира, не имеет никакого права извлекать
выгоду из этой тяжелейшей ситуации. Оставим же советским людям с высоким
чувством патриотизма самим, с нужным самообладанием и мудростью преодолеть
переживаемый ими глубокий кризис".
Из текста заявления видно, что в нем нет даже намека на поддержку
какой-либо из сторон конфликта, а лишь высказана глубокая озабоченность за
судьбу дружественного государства. При этом в заявлении видна четкая позиция
кубинского руководства, сформировавшаяся в новых условиях, - это выход за
рамки идеологических пристрастий и видение в нашей стране стратегического
геополитического союзника в защите национальных интересов.