Лещенко Владимир. Чародей на том свете

   В крайнем случае в прошлое. Куда‑нибудь в Россию начала XXI века.
   Перед ним, насколько хватало глаз, лежали кварталы трущоб вперемежку с более‑менее приличными зданиями, какие‑то халупы, соседствующие с небоскребами.
   Вокруг хаотично расползались грязные кривые улицы и переулки, застроенные зданиями достаточно уродливого вида и, как показалось Даньке, разных времен и стилей, а в основном – просто жутко нелепых конструкций и облика.
   Толпа на улицах была под стать городу. Люди разной степени обтерханности, всех возможных рас и национальностей, среди которых попадались особи, напоминавшие Ху и выглядевшие немногим лучше его.
   Торговая точка нашлась быстро.
   Лоток с большим морозильным ящиком под выгоревшим старым тентом, украшенным какими‑то надписями, стойка с напитками и едой, продавщица за лотком.
   Только вот, прежде чем подойти, Даня успокаивал себя минуты три, если не больше. Нет, лоток был вроде самый обычный. И товар как будто вполне нормального вида (имелось даже пиво в банках и почти забытые «сникерсы»).
   Но вот продавщица…
   Продавщица, что расположилась под навесом, была тоже, в общем‑то, самая обычная. Даже передник на ней был самый рядовой, белый, хоть и грязноватый.
   И даже ее рост – на две головы выше Данилы – не удивил бы. И такое бывает.
   Но вот только у нее было две пары рук, а на темени… Мало того, что там красовалась зубчатая хитиновая корона, так еще и шевелились жучиные усики.
   Преодолев себя, он подошел к жуткой тетке и, протянув бусы (видать, местные деньги), осведомился, есть ли красная, на худой конец – белая сикера?
   – Ты чего? – уставилась на него та выпуклыми желтыми глазками. – Для тебя ж это верная смерть!
   – Да я не для себя… – уточнил Даня, запинаясь. – Ху послал.
   Торговка поглядела на него почему‑то с жалостью:
   – Понятно. Ну бери. – Она сняла с полки литровую бутыль толстого непрозрачного стекла и осведомилась:
   – На закусь чего брать будешь, хомо?
   – А что лучше? – в свою очередь поинтересовался археолог, не имевший представления, чем принято закусывать сикеру.
   – Да, пожалуй, возьми это, – она ткнула пальцем в горку копченых ящериц (а может, здоровенных кузнечиков). – Для Языкатого Ху – самый смак. На вот, – сунула она ему бумажный кулек.
   – Спасибо, тетенька… – начал было благодарить ее Данька, но представительница местной торговли вдруг взорвалась:
   – Какая я тебе тетенька, щенок?! Ты что, мужика от бабы уже отличить не способен?!
   Горовой остолбенел. И правда, кто ему сказал, что перед ним именно продавщица, а не продавец?
   – Понаехала тут лимита всякая! – не унимался «жучище». – Шагу уже ступить нельзя, чтоб на них не наткнуться!
   Скороговоркой попрощавшись с четырехруким, молодой человек отправился обратно.
   Ху сидел на прежнем месте, в нетерпении пиная босой ороговевшей ступней булыжники.
   Завидев археолога, принесшего живительную влагу, он заключил его в объятия, едва не стоившие тому переломов ребер, в лучшем случае – синяков.
   – О, и головастиков прихватил, уважил старика! Стакашку бы еще, а то «из горла» вроде как некультурно…
   Он обнажил в усмешке обломанные клыки.
   – Прости, тебе не предлагаю – наша бормотуха для людишек не годится, – извинилась нечисть.
   Откусив горлышко бутылки вместе с пробкой, Ху влил в себя добрый стакан чего‑то красного, химически пахнущего (Даня от души надеялся, что это не кислота), закусил копченым зверьком, который при ближайшем рассмотрении оказался все‑таки ящерицей. Правда, почему‑то семиногой и двухголовой.
   – Давно к нам? – спросил старый бес, после того как выпитое оказало свое благоприятное воздействие на измученный жаждой организм.
   – Недавно, – вздохнул Данька.
   – Тебя как звать‑то?
   – Джеди, – Горовой решил назваться этим именем (в конце концов он имеет на это некоторое право).
   – Так ты из Та‑Мери, земляк? – демон посмотрел на него с толикой радости и удивления. – А что, снова проход туда пробили? Или старые открылись? Нет, на вид ты, конечно, сойдешь за роме, хоть и не один к одному. Разве костюм на тебе неподходящий…
   – Да, – неопределенно махнул рукой Даня, – так получилось. Я из другого времени сюда попал. Не прямо из Египта.
   – Ну что ж, всякое бывает, – пожал плечами демон. – А ты часом не тот Джеди, что спер у фараона Хуфу ключи от храма Тота? Или планы храма? Ох, побери Апоп, не помню! – Он потер виски. – Давненько это было…
   В два глотка осушив бутылку, доел «головастиков» и довольно отрыгнул, распространив вокруг себя дух, вызвавший у археолога ассоциации с аварией на химкомбинате.
   – Вообще‑то я тот самый Джеди, – вдруг решился Даниил на откровенность. – Но никаких ключей я не крал. И планов тоже.
   – Значит, опять наврали, гниды! – сокрушенно вздохнул однорогий. – Всё переврут, ничему верить нельзя. И никому. – Лукаво прищурился. – Вот ты так запросто назвал мне свое Сокровенное Имя «рин». А ведомо ль тебе, что, зная истинное имя, можно воздействовать и на его носителя?
   – Слышал, – угрюмо потупился Данька.
   – Видишь, а ведешь себя, словно несмышленыш какой‑то. Слово ценить нужно. Особенно в наших местах. Это я тебе говорю. А я‑то уж в плетении словес толк знаю. А ты, земляк, чего не пьешь? – спохватился он. – А, ну да! Вот что, паря, давай дуй‑ка опять к старине Хепри да купи еще бутылочку красного и чего‑нибудь себе! И стаканчиков пару. Отметим знакомство. И кланяйся старому жучаре от меня. Скажи, дескать, уважил Языкатого Ху.
   Он щедро отсыпал все тех же шариков в карман куртки Даниила.
   Парень вновь проделал путь к близлежащим домам и вновь воспользовался услугами мутантного торговца (хотя как знать, может, там, откуда он, все такие?). Завидев давешнего невежливого покупателя, «жук» поначалу пофыркал, пофыркал, но затем, видимо порассудив, что деньги таки не пахнут, принял заказ. Тем более что парень с ходу передал ему привет от Языкатого.
   На этот раз кроме сикеры и все тех же ящериц Горовой разжился обычным вином (выдержанное, лучших финикийских сортов, как сообщил ему продавец) и лепешками. Возможно, «головастики» были и съедобны для человека, но попробовать их археолог заставить себя не мог.
   Упаковав все это в кулек, который «родственник» бога Шивы и тезка египетского бога‑скарабея дал на сдачу, парень вновь отправился к Ху.
   Первое потрясение давно прошло, и Данила даже начал прикидывать, каким образом разговорить демона, чтобы выяснить, куда это он, прах возьми, попал и что ему делать теперь?
   Молодой человек прошел уже треть пути, когда мимо него проехала открытая карета, выкрашенная в синий с белым – цвета, традиционные для земных стражей порядка. Она была запряжена здоровенной, раза в три крупнее страуса птицей с хищно загнутым клювом.
   Пробегая мимо, птичка, как показалось археологу, с нездоровым интересом покосилась в его сторону.
   В карете сидело трое – двое кудрявых молодых людей, один из которых правил птицей, и еще один, закутанный в черный балахон тип, в фигуре которого было что‑то необычное. Во всяком случае, встретиться с этим «черным монахом» где‑нибудь в глухом закоулке ночью Дане не хотелось бы.
   У возницы на поясе висели меч и палица, «черный» был вооружен посохом с тускло светящимся набалдашником, а у третьего за спиной болтался автомат. С нехорошим предчувствием Даня проводил взглядом странное транспортное средство с еще более странной тягловой силой.
   Он не стал продолжать путь, а остановился, чего‑то ожидая.
   И предчувствие его не обмануло.
   Спустя минуты три в той стороне, где ждал его Ху, раздался негодующий хриплый вопль птицы, затем пара выстрелов…
   На всякий случай Даня зашел за угол трехэтажной хибары, но местные правоохранители не появились. Видать, вернулись другой дорогой.
   Уж чем им не угодил старый пьянчужка, неизвестно.
   Подозрение, что искали не кого‑то, а именно его, Даньку, а Ху попался просто под горячую руку, было настолько отчаянным, что парень поспешил его прогнать.
   Надежды на то, что ситуацию удастся прояснить при помощи случайного знакомого, развеялись. Придется действовать наобум, а для начала поискать в этом странном и неприятном городе демонов и людей хоть какое‑то пристанище. Тем более небо довольно быстро темнело (неясно, как тут регулируется смена дня и ночи, да и не важно).
   Не ночевать же в склепе, где, кроме того что грязно, водятся какие‑то зубастые грызуны?
   По крайней мере, у него осталось некоторое количество местной валюты, ссуженной щедрым Ху. Правда, неизвестно, какие тут цены и надолго ли этого хватит?
   Но чего попусту рассуждать, надо идти искать ночлег.
   То, что ему было нужно, нашлось через полчаса хождения по грязным, давно не убиравшимся улицам, мощенным базальтовыми плитами.
   Окруженный высоким забором четырехэтажный дом с арочными воротами. Над аркой крупная надпись иероглифами и еще какими‑то неизвестными буквами – помельче.
   «Гостиница „Радость Сохмет“», – прочел Даня.
   Может, памятуя уроки деда – как‑никак работника спецслужб, он бы не стал соваться в первую попавшуюся ночлежку (так же, как не следует в незнакомом городе садиться в первое попавшееся такси), но день клонился к вечеру, да и вымотался археолог изрядно.
   За стойкой в безлюдном полутемном холле сидел самый настоящий египтянин – носатый, меднокожий, бритый наголо.
   Он вопросительно посмотрел на вошедшего.
   – Сенеб! – поприветствовал его Даня по‑древнеегипетски.
   Портье (или кто он тут был) кивнул.
   – Вот, только сегодня прибыл, – начал Данила, решив не уточнять, откуда именно. – Хотел бы у вас остановиться. Мне рекомендовали… – зачем‑то соврал он.
   – Добро, молодой человек, – кивнул египтянин. – Неплохо, что «Радость Сохмет» известна и в Верхнем мире.
   В последних словах послышалась ирония.
   – Добрались спокойно? – спросил портье, раскрывая толстую затертую книгу и макая заточенную тростинку в деревянную чернильницу.
   – Угу, – кивнул гость.
   – Ну что ж, тогда с благополучным прибытием в Уэрнес, врата Амдуата! – торжественно молвил египтянин.
   «Вот попал, что называется…» – только и смог сказать про себя Данька. Но, по крайней мере, с неопределенностью покончено.
   – Имя, звание, сословие, место проживания?
   – Даниил Сергеевич Горовой, Москва, Россия, – выдавать себя за Джеди смысла не было, особенно учитывая, что, как выясняется, Джеди тут помнят до сих пор – даже пропойцы‑демоны.
   – Вы к нам первый раз? – не без иронии осведомился портье.
   – Да, – чистосердечно признался Даниил.
   – С какой целью? – египтянин сноровисто водил пером в книге: видно, компьютеры да и обычные анкеты были тут не в ходу. – Коммерция, туризм, личные дела?
   – Да я вообще‑то…
   – Понятно – с целью ознакомления и оформления подданства?
   – Вроде того, – кивнул Горовой (а что еще ему оставалось?).
   – Специальность?
   – Археолог, – не без внутреннего беспокойства сообщил Даня.
   – Тогда, стало быть, вам необходимо в трехдневный срок пройти регистрацию в Доме Нитокрис – она у нас занимается археологами и прочими гробокопателями. Вообще‑то не самый знатный Дом, скажу я вам, – доверительно изрек египтянин, – и не самый влиятельный. Так что подумайте, пока договор не подписан, можете поискать другого хозяина. Вы еще чем‑нибудь занимались?
   – Вообще‑то колдовством… немного, – машинально признался парень, надо сказать, задетый сравнением своей благородной и почтенной профессии с гробокопательством. И понял, что ошибся.
   Лицо гостиничного служащего стало суровым и непроницаемым.
   – Не вздумайте! Магия находится в полном распоряжении Ужасающей! – полушепотом сообщил он. – С супругой Самого шутки плохи! А в ГУМ – это Главное Управление Магии – вам не попасть – это я как старожил говорю: нужен блат выше Осириса (не к ночи будь помянут!). Так, что у нас еще? Вы в какой области специализируетесь?
   – Египтология, – обреченно сообщил гость.
   – М‑да, лженаука, – констатировал портье. – Как бы не пришлось вам приносить покаяние. Нет, конечно, не слишком тяжелое, но все ж… Осторожнее надо, молодой человек, с профессией‑то. Вот на меня посмотрите, как был при фараоне Птолемее Четвертом управляющим постоялого двора, так вот и тут аналогичную работу нашел…
   «Неужели этому сморчку столько лет?» – только и пожал плечами Данька.
   – Надеюсь, с визой у вас все в порядке?
   – Конечно, – чувствуя, как взмокла спина, парень начал рыться в карманах, изо всех сил делая вид, что ищет здешнюю визу (неизвестно еще, как она выглядит).
   – Не надо, я вам верю, – закивал портье. – На сколько предполагаете остановиться?
   – На четыре дня, – выпалил археолог первое, что пришло в голову. И добавил: – Для начала…
   – Никак невозможно, – печально улыбаясь, затряс головой египтянин.
   – Почему?
   – Уэрнес – место Второго Часа. И задержаться здесь можно не более чем на ночь. Завтра поутру вам придется сесть на ладью и отправиться дальше, в нашу столицу Сокарис.
   – Тогда давайте на ночь, – согласился Горовой. А сам подумал, что если здесь Второй Час, то когда же был Первый? Что‑то он ничего подобного не заметил. И вообще, что за занимательная география с хронологией?!
   – Отлично, с вас пятнадцать мани, – снова улыбнулся служитель. – Или у вас дебены?
   Горовой выгреб из кармана все бусинки и вывалил на стол.
   Портье невозмутимо отсчитал треть, остальное вернул Дане.
   (То ли демон оказался богачом, то ли курс местной валюты был достаточно высоким.)
   – Итак, советую вам завтра же прямо на пристани зарегистрироваться. Предупреждаю: город у нас небольшой, но народ попадается всякий. На сомнительные предложения не реагируйте – во избежание. Кровь сдавать, если надумаете, только в лицензионных пунктах. Будут предлагать больше – не соблазняйтесь. А то были случаи, когда во всяких сомнительных местах сдавали… больше, чем можно. – Он вздохнул: – Подробнее вас проинструктируют в Доме, подданным которого вы захотите стать. Ну, вот ваш ключ, идите.

Глава одиннадцатая
ПРОБУЖДЕНИЕ ИСИДЫ

   Эля пришла в себя.
   Голова гудела как после хорошей оплеухи, слегка ныл желудок, но в остальном, кажется, все было более‑менее.
   Но это было уже не важно. Потому что, еще не открыв глаза, всем своим существом она почувствовала ясно и определенно: случилось что‑то страшное и непоправимое. С десяток секунд девушка надеялась, что эти чувства, новые и непонятные, ее обманывают и когда она поднимет веки, то все будет хорошо.
   Но нет – не только нечто, но и обычные пять чувств подсказывали ей, что на этот раз она влипла в крупную неприятность. В лицо бил сухой, горячий и какой‑то затхлый ветер – ничего похожего на смолистый аромат лесов ее родины. И лежала она не на теплой земле, покрытой чудесной шелковистой травкой. Всем телом ощущала колючие грани каменной крошки.
   Наконец она открыла глаза и…
   – Ой, что же это?! – не сдержавшись, всхлипнула Эля, вмиг превратившись в маленькую девочку, увидевшую кошмарный сон и изо всех сил старающуюся проснуться.
   – Э‑э‑х, как неловко‑то вышло, – хрипло прозвучал над ней полный сожаления голос.
   – Что ж мне теперь делать?
   – Давай, давай вставай, не притворяйся! Не стоило совать свой глупый носик куда не надо!
   Голос был знакомым (хвала Сэвэки‑тэгэмеру!), не злым и даже не раздраженным, скорее, в нем слышалось неподдельное сочувствие.
   Решив, что чему быть, того не миновать, Эйяно окончательно открыла глаза.
   Над ней стоял не кто иной, как Упуат, весь какой‑то взъерошенный и жалкий.
   – Где мы? – Это была первая внятная мысль, возникшая в голове потомственной шаманки.
   – Видимо, в аду, – последовал ответ. – Возможно, в раю. Может быть, еще где‑то. Это как посмотреть. Но вполне очевидно, на той Свете. То есть на том Сете… Тьфу, не сбивай меня.
   Волчок зло сплюнул, и от этого девушке почему‑то сделалось легче. Так комично было видеть плюющуюся собаку.
   – Тебе‑то легко тут глупые вопросы задавать – ты прямым путем сюда загремела, а я через спиральный ход с пороговой размерностью летел – это не каждый выдержит. Хотя, клянусь Дуатом, странно. Тебя, по идее, вообще могло или по всей длине размазать, или в какого‑нибудь предка этак класса питекантропа перевоплотить. Непонятно.
   Упуат погрузился в какие‑то свои размышления, и до Эли лишь время от времени доносилось что‑то малопонятное:
   – …Не Первый Час и даже не Двенадцатый… Но глубже двадцать девятого горизонта – это очевидно. Хотя вообще‑то их в этом дециале только двадцать семь… Скорее всего, Пятый или Шестой. Хм‑хм… По радианту не выйти и девку не вытащить, даже если зажечь Огонь Ингао… Так, а эти тут откуда? Мы же их еще вместе с Ихигами выкинули вон?
   От этой невразумительной болтовни девушке стало совсем жутко, и она принялась изучать окрестности, чтобы окончательно не раскиснуть (а кто‑то маленький и слабый в ее душе уже настойчиво теребил, предлагая сесть на щебень и заплакать).
   Окружающая обстановка не напоминала христианский ад. Во всяком случае, тут не было ни котлов со смолой и грешниками, ни бодро снующих вокруг них чертей.
   Впрочем, на Нижний мир ее родной веры с его голодными духами и рогатыми и клыкастыми чудищами все это тоже не тянуло.
   Уходившая к близкому, затянутому маревом горизонту равнина, усыпанная каменной крошкой, валунами и целыми скалами по всем четырем сторонам света (разумеется, если таковые здесь есть). Сухая, хотя и терпимая жара, не приносящие облегчения порывы ветра, налетающие неизвестно откуда, и серое низкое небо, льющее ровный и неприятный для глаза свет.
   И все – ни деревца, ни травинки, ничего живого.
   Шагах в пятнадцати торчала пирамида угольно‑черного камня, формой один к одному повторявшая тот самый «Золотой Чум».
   Эля решительно встала, прошлась, ощущая босыми ногами все углы каменной крошки. (Черт ее дернул снять сандалии, когда она кралась через кусты к Золотому Чуму!)
   – Как я сюда попала?
   – Хороший вопрос, как любят у вас говорить, – Упуат почесал лапой за ухом. – Не знаю. Я‑то рассчитывал, что тут окажется Даниил.
   – Я вообще… не понимаю, – призналась Эля. – Хотела только взглянуть на древнюю святыню своего народа.
   – К твоему народу эта вещь никакого отношения не имеет, – желчно усмехнулся волчок. – Впрочем, могу утешить: к моему – тоже. ЭРЛАП, так это называется, создали существа, по сравнению с которыми мы еще долго будем несмышлеными младенцами.
   Он вздохнул.
   – Хотя все равно непонятно, почему это ЭРЛАП отправил тебя сюда, кстати, как и меня, и при этом проигнорировал Даню?
   – Ты из древних демонов, которые когда‑то правили Землей? – с неожиданной храбростью осведомилась девушка.
   – Ну уж нет! – фыркнул пес. – Какой я тебе демон?! Я бог… в некотором роде. Точнее сказать, работал богом в Древнем Египте. Может, в более подходящей обстановке расскажу.
   – А… Даня?
   – Он нормальный человек… в отличие от некоторых. А ты небось испугалась – кто ж это такой, ежели бог у него вместо собаки?! – рассмеялся Упуат. – Так, ладно. Слушай сюда, о юная дева лесов. Поскольку я тут самый умный и, скажем так, чуток тебя постарше, то командовать нашей экспедицией, назовем это так, буду я. Полное единоначалие, авторитаризм – и никакой демократии.
   Путеводитель грозно рыкнул, словно желая проглотить эту самую демократию со всеми потрохами.
   – Так что слушай приказ по экспедиции номер 1: Пункт «а» – встать, отряхнуться, успокоиться и как можно быстрее убраться с этого места. Пункт «б» – ничему не удивляться. Это я к тому, что тебе здесь предстоят разные встречи и все такое. Ждать тут нечего, из этого сооружения, – кивнул в сторону черной пирамиды, – уже никто не появится. Канал запечатан по всей длине, и вернуться мы сможем, только добравшись до более оживленных мест, где определенно должны быть другие порталы, Там, кстати, и узнаем, куда попали. Ясно? – И, когда Эля кивнула, скомандовал: – Тогда вперед шагом марш, дитя природы!
   И Эйяно пошла, не оглядываясь на Упуата. Ей сейчас хотелось одного – никого не видеть и ни о чем не думать.
   Но совсем скоро реальность жестоко напомнила о себе.
   Шагов через пятьдесят девушка остановилась, морщась от боли. Идти дальше было невозможно – подошвы словно горели. Она не стала оборачиваться, страшась увидеть кровавый след. В детстве Эйяно бегала по тайге босиком от снега до снега. Но ведь то была родная тайга, такая живая и добрая, а это… Ей не пройти и километра…
   – Понятиенько, – проворчал подбежавший волчок, на глазах увеличившись раза в три. – Ну что ж, видать, доля моя такая – возить на себе маленьких глупых девчонок. Давай полезай ко мне на спину. Только предупреждаю, я щекотки боюсь…
   …Внутри гостиница напоминала старинный дом с темными коридорами, узкими винтовыми лестницами, запахом скверной еды и затхлости.
   Найдя свой номер (комнатушку без всяких удобств) и спрятав в пластиковый потрескавшийся шкаф вещи (куртку и сумку с недопитой бутылкой и лепешками), Даниил спустился вниз – перекусить чего‑нибудь всерьез.
   Во дворе гостиницы «Радость Сохмет» и в самом деле имелась харчевня, оказавшаяся внешне неказистым приземистым строением, сложенным из базальтовых валунов. Но, зайдя внутрь, парень в который раз убедился, что первое впечатление часто бывает обманчивым. Мебель здесь была основательной – массивные каменные и деревянные скамьи, табуреты и столы, в большинстве намертво прикрепленные к мраморному полу. Видимо, драки тут были в порядке вещей.
   За столиками сидели люди и демоны – вперемешку. Многие были, что называется, уже «тепленькие». Официантки, молоденькие девчонки вполне человеческого вида, носились как угорелые, таская все новые и новые порции напитков и закуски, поглощаемые ненасытными утробами.
   Даня присел на свободное местечко и в ожидании официантки огляделся.
   За ближайшим столиком закусывал какой‑то демон (во всяком случае, нелюдь). Не стесняясь, он рвал жареное мясо лапищами, с урчанием поглощал его, время от времени запивая из кувшина чем‑то, своим ароматом напомнившим Дане незабвенную сикеру.
   За столиком слева расположилась занятная компания – жирный здоровяк‑негр, у которого на коленях сидели два существа женского пола. Одна – стройненькая голубоглазая блондинка, другая – оливково‑смуглая, с коготками на тонких пальчиках и рожками, торчавшими из черных жестких волос. Обе истерически хохотали, периодически целуя кавалера, уже буквально с ног до головы перемазанного помадой.
   За две мани юная и симпатичная официантка (вот только клыки у нее были больше допустимого размера и уши почему‑то острые) принесла Горовому тарелку каши с рыбой и горсть фиников, а на третье – кружку пива.
   Данила поднял кружку, мысленно чокаясь сам с собой.
   «Ну, с благополучным прибытием в Амдуат – царство мертвых! Интересно, а что все‑таки случилось с Упуатом, и где он сейчас?»
   – Там, впереди, кажется, люди! – настороженно сообщил Проводник, внезапно напрягшийся.
   – Наконец‑то! – просияла шаманка, слезая с его спины.
   – Подожди радоваться! – осадил ее пес. – В таких местах всякое может быть.
   Эйяно только пожала плечами.
   Шли третьи сутки их пребывания в пустыне. Из еды у девушки была лишь пара сухарей и кусочек сахару – остатки роулианского тюремного пайка, припрятанные на всякий случай и в суматохе забытые. Последние крошки этого были съедены еще вчера.
   Она попыталась подманить какую‑нибудь живность, произнеся все «Звериные Слова», известные ей. Но то ли духи разгневались на нее за применение волшебства против ни в чем не повинной мамонтихи, то ли просто тут не было ничего живого, однако на зов никто не явился.
   Слава Сэвэки‑тэгэмеру, хоть жажда их не мучила. Уже к вечеру первого дня эвенкийка, припомнив кое‑какие уроки деда, наловчилась так охлаждать попадающиеся на пути камни, что на них моментально собиралась обильная роса, которую они с Упуатом быстро слизывали. Магия тут присутствовала, и магия сильная, хотя и чужая – не такая, как на Земле. Волчок говорил, что это – Нижний мир. Выходит, не врал.
   За прошедшие в пути дни нетеру кратко поведал девушке свою и Данину историю, но особого впечатления это на нее, как ни странно, не произвело. Разве что вспомнились недавние слова деда, что скоро наступят удивительные времена, и Старые Хозяева начнут возвращаться и явят себя людям.
   Но вот, кажется, их страдания подходят к концу. Какие бы ни были люди, но встреча с ними – надежда. Если на росе можно протянуть еще какое‑то время, то голод все сильнее мучил девушку, да и Упуат выглядел не лучшим образом. Хотя ему‑то было легче – по дороге им иногда попадались жуткие паукообразные создания, которых, однако, пес с аппетитом поглощал.
   Между тем девушка почувствовала приближение живых существ и напряглась – добра эта встреча явно не сулила. Как бы их страдания действительно не закончились раз и навсегда.
   – Чую, чую зверя и людя! Хочу кушать! Большой зверь – долго кушать! – донеслось до них.
   А потом на гребень барханчика поднялись двое, при виде которых более нервный человек упал бы в обморок. Да и Эле не поздоровилось бы, не познакомься она за последние дни со всякими чудесами вроде говорящих собак и бродячих мертвецов из службы безопасности.