Страница:
Больше всего он смахивал на здоровенного кабана, усевшегося за стол.
Про себя Данила тут же окрестил его «Боровом». А сидел оный представитель нечистой силы за чем‑то, похожим на компьютер. Присмотревшись, Даня догадался, что это компьютер и есть, правда, не электронный, а магический – с хрустальным шаром вместо монитора, грудой амулетов, талисманов и прочих артефактов вместо системного блока и зловеще мерцающим обсидиановым зеркалом вместо модема. Только клавиатура была самая обычная.
Второй был полной противоположностью первому – ростом чуть повыше притащившего его сюда недомерка. Бледно‑розовый, с почти человеческими чертами лица. Лишь те же клыки малость портили дело. Голова и все тело адского канцеляриста поросли пучками белесой щетины. Одет он был, что называется, «вааще». На нем были камуфляжные штаны на модных разноцветных подтяжках и галстук‑бабочка на резинке. Обуви не имелось – ее заменяли золотые шпоры, намертво прибитые к лакированным копытам. Сидел он за обычным канцелярским столом с грудой папок, одну из которых держал перед собой.
«Этот будет „Поросенок“» – решил Даниил, постаравшись, однако, сдержать улыбку.
– Да вы присаживайтесь, молодой человек, присаживайтесь, – между тем произнес Поросенок. – Разговор, чувствую, будет у нас долгим и нелегким.
Горовой послушно опустился на табурет. Тут же из‑под него выползла здоровенная змея и намертво обвилась вокруг тела оторопевшего археолога. Затем приблизила голову к самому его лицу, зыркнула стеклянными глазищами: «Не балуй!» и тут же задремала, положив голову на колени жертвы.
– Итак, что у нас есть на ваш счет? – продолжил Поросенок, шелестя бумажками.
– Ра‑Атум, он же Даниил Сергеевич Горовой, двадцать два года, археолог. Так, сословие не указано, вероисповедание – не указано… Шею надо намылить информационному отделу… Известен также как чародей Джеди. По непроверенным данным является также прародителем династии критских царей и косвенно – египетских фараонов Одиннадцатой и Тринадцатой династий Среднего Царства…
«Аида… неужели она…???»
– Виновен в нарушении космического порядка и подрыве мировой гармонии третьей степени, выразившемся в активных действиях, совершенных до своего рождения и усугубленных возможным оставлением потомства в собственном прошлом…
Поросенок опять порылся в папке.
– Кроме того, повинен в присвоении себе ранга чародея без должного посвящения и подписания соответствующего договора с кем‑то из представителей Сил; неоднократном поношении имени отца нашего Апопа, Поглощающего Свет, и поминании его всуе, равно как и в отрицании его существования. Плюс в сотрудничестве с лжебогами, именуемыми акху. Далее, как следует из заявки колдуна Круха, со стороны задержанного имело место осквернение своим ничтожным присутствием храма великих Ихигов и тяжкое оскорбление бога Нгаа.
Обвинитель поморщился и пролистал пару страниц.
– А, вот, – довольно осклабился он. – Самое главное: обманом использовал не принадлежащую ему мощь, произнеся имена, которые не имел права произносить, причинил моральный ущерб одному из властителей Седой Старины.
– Что еще за властитель? Кто такой этот Седой Старина? – Это были первые слова, которые Даниил позволил себе вымолвить. – Не знаю такого!
– Не прикидывайтесь, молодой человек! – строго прикрикнул Поросенок. – Будто не знаете?! Как долбанули, так чуть не половину храма снесло. Между прочим, его тоже не вы строили!
«Да, и храм тоже я разрушил…» – с непонятной тоской подумал археолог.
– Знаю, знаю, что вы скажете, – строго продолжил демон. – Мол, не знали, ляпнули по глупости, не хотели, само вышло! Это все детский лепет! Думаете, великому Ктулху, владыке Предвечных Вод приятно, когда его по десять раз на дню спрашивают всякие – спит ли он в своем доме, и видит ли сны? Какие сны? Какие сны, я вас спрашиваю? Учтите, – он помахал бумагой жутковатого вида, украшенной многогранной переливающейся всеми оттенками мрака звездой, – это не просто жалоба, это заявка на вашу экстрадицию во владение дома властителей… этой самой… Седой Старины. Заверенная, между прочим, печатью Р'лайха! Так что не усугубляйте вашего положения еще и дурацкими шуточками.
– Вот так‑то, фраер, – прогудел Боров, отрываясь от своего компьютера. – Ты небось думал, пять тысяч лет прошло и все забыли? Нет, за базар отвечать надо!
– Так, ну что там у нас еще?
– О, по донесению агента № 189231928‑Си‑Би, в разговорах с посвященной Иайдах упоминал «Некрономикон», возможно намекая на свое знакомство с этой книгой…
«Какая же сволочь нас тогда подслушивала?» – про себя выругался парень.
– На этом основании вас предписано передать в распоряжение комиссии по разысканию «Некрономикона».
– Плохи твои дела, мужик, – уныло сообщил Боров. – Лучше уж к осьминогу, чем к этим умникам.
– Да это была шутка! – подскочил Данька, чьи нервы стали вдруг стремительно сдавать. – И вообще, выдумка все этот ваш «Некрономикон»! Нет такой книги, пошутил я.
– Лажовая отмазка, баклан, – осклабился Боров, обнажив четыре ряда кривых острых зубов. – Вы все так поете. Много тут было таких. А как прижмут, так начинаете вспоминать все, что надо! Уже триста пятьдесят семь экземпляров «Некрономикона» и сто двадцать томов отрывков комиссия‑то нарыла!
– Говорю, нету! – взвился Горовой, так что разбуженная змея обиженно зашипела, укоризненно уставив на арестанта буркала – чего, мол, зря шуметь?
– Да знаем, знаем, молодой человек, – согласился Поросенок. – Только вот не вздумайте это на суде ляпнуть. Вам еще ересь неверия в святую книгу припишут, а ваши дела и так хуже некуда. – Он всплеснул руками: – При хорошем адвокате я бы сказал, что однократное расчленение с последующим скармливанием вампирам и ссылкой души в Огненные Ярусы – самое легкое, что вас может ожидать.
– Ну, зачем же так, начальник, – вдруг заступился за парня Боров. – Тут не все так плохо. Половину пунктов вообще можно снять. Вот насчет этого Нгаа. Ну, кто он такой? Так, божок вымершего народа…
– Заблуждение, друг мой, – парировал Поросенок. – Нгаа, Что Рычит Словно Тысяча Громов, ныне занимает высокую должность в Центральном Раскультуривающем Управлении. Заведует сектором возрождения хэви‑металла, рэпа и трэша. А вы знаете, какое значение наверху придают нашему влиянию на культуру.
– Тогда плохи твои дела, лох, – бросил Боров. – Ты случайно рэпом или трэшем не увлекался? Вижу, нет. А то, глядишь, и простил бы тебя Нгаа.
Зеркало на компьютере Борова вдруг замерцало и выдало длинный прерывистый визг.
– Виноват, шеф, – козырнул Боров Поросенку, – вызывают…
Вытащив из‑под стола чью‑то берцовую кость, демон подошел к окну, пинком распахнул его и как ни в чем не бывало шагнул в пустоту. Даниил инстинктивно вздрогнул, ожидая свиста и тяжелого удара, но ничего не произошло. Разве что через секунду когтистая длань Борова высунулась с улицы и захлопнула раму.
«Теперь понятно, зачем у них окна так сделаны!» – про себя подумал Данька, уже не удивлявшийся ничему.
– Ну, кто по делам, а мы так пообедаем! – заговорщицки подмигнул парню второй демон, постучав вызолоченным когтем по стеклу часов. – Время!
Он трижды хлопнул в ладоши. Через полминуты распахнулась дверь, и вбежал давешний мохноногий конвоир (кажется, вспомнил Даня, в древнеегипетских заупокойных текстах этакую мелочь называли Рассекающими или еще как‑то). В руках он нес поднос, на котором лежал дымящийся – с пылу с жару – молочный поросенок, а рядом с ним примостились баночка с хреном и горчицей и здоровенная бутыль прозрачного напитка. (Что‑то подсказывало Дане, что это не минералка.)
С поклоном поставив блюда на стол, Рассекающий исчез за дверью.
– Нуте‑с, заморим червячка, – изрек демон, проведя вилкой по ножу, и приступил к трапезе.
Даниил не сдержал улыбки: Поросенок, поедающий поросенка, – сюжет довольно забавный.
– Отведайте, отведайте, молодой человек, – доброжелательно хрюкнул Поросенок, и кусок сочащегося нежным соусом мясца, описав круг в воздухе, прямиком устремился ко рту Даниила.
Тому ничего не оставалось, кроме как начать его жевать, чтоб не подавиться.
– Где вы еще попробуете такой свинины? – покровительственно сообщил демон‑следователь. – У нас свиньи настоящие, не какой‑то клонированный эрзац, выращены на экологически чистой травке и желудях…
При упоминании желудей демон выразительно хрюкнул:
– Да, помню, назначили меня как‑то территориальным уполномоченным нашей системы в одну сельскую местность. Чудесное было время! Колдуны, ведьмы, ведьмаки – все честь по чести. Народ, цивилизацией еще не испорченный, знает, что мы есть, к психиатру не бегает и таблетки успокоительные горстями не жрет, если что… Была там одна ведьма… – сладко причмокивая, пробормотал Поросенок. – Ах, что за женщина! Да разве эти ваши нынешние с ней сравнятся?! А как готовила! Что за холодец! Что за галушки! Какие, помню, чудесные вечера мы проводили на ее хуторе… Ах, любезная Солоха…
Поросенок мечтательно прикрыл маленькие глазки.
– И не думайте, ради Апопа, о нас плохо. Мы всего лишь исполнители своей роли в этом громадном механизме мироздания. Или вы думаете, мне будет приятно отдать вас, в общем‑то так похожего на меня, на расправу великому Ктулху, который, между нами говоря, всего лишь невесть что вообразивший о себе кальмар‑переросток?
Жирный палец демона ткнул в одно из изображений, покрывавших стены кабинета. Судя по всему, оно являло собой лик упомянутой нежити.
– Или же обречь на муки в руках фанатиков, вот уже пять земных столетий ищущих несуществующую книжонку? Но, увы, таковы правила…
Долгая пауза.
– Хотя, не бывает правил без исключений.
И тут же его заплывшие салом глазки стали вдруг двумя стальными буравчиками, нет, скорее, невидимыми жалами, впившимися прямо в душу Даниила.
– Ну что, ты и дальше будешь прикидываться дурачком и доведешь дело до законного решения, или все‑таки будешь умным мальчиком? – серьезно и даже как‑то сочувственно спросил Поросенок.
– Буду умным мальчиком… – потерянно пролепетал археолог.
– Ну, вот и хорошо, вот и славно, – перешел на полушепот Поросенок. – Значит, так, тебе одна четверть, мне – все остальное. Согласен?
– Согласен. – Даниил отказался бы и от своей законной четверти только за то, чтобы узнать, о чем идет речь?!
– Вот видишь, давно бы так! Думал, мы не поймем, за каким чертом ты к нам притащился? – тихонько захихикал демон. – Да еще шаманку эту приволок? Думал, мы тут серые? Не‑ет, брат, шалишь! – Погрозил пальцем. – Ну ничего, глядишь, мы с тобой поладим. Мы не то что некоторые и человека завсегда поймем. Лучше, чем сами люди себя! Ты вот связался с этим отступником хвостатым, а зря. Скажу тебе по секрету, у него будут большие проблемы с властями! Да и вообще мы, демоны, и вы, люди, должны держаться вместе! Разве ж эти светлые боги смогут тебя понять? Кто ты для них, макака, кусок одушевленного мяса! А вот мы, мы издревле жили бок о бок с людьми! – Он гордо выпятил грудь. – Ну, в конце концов, что такое наши разногласия между Светом и Тьмой? Можно сказать, научный диспут, спор оппонентов. Как людям без демонов, так и демонам без людей – никуда! Так что выпьем за наше сотрудничество и давай выкладывай…
– Чего выкладывать‑то, – Даниил ловко перехватил возникший ниоткуда стакан благоухающего сивушными маслами прозрачного напитка.
– Но‑но‑но! – прикрикнул Поросенок. – Не виляй! Давай, местоположение, маршрут, ловушки, коды…
– Угу, я тебе все скажи, твое демонство, а ты меня вампирам и скормишь на ужин! – глядя прямо в глаза собеседнику, ответил Даня, стараясь держаться как можно более нагло.
– Хи‑хи, правильно мыслишь, человечек! Была у меня такая задумка! Но раз ты ее просек, то так и быть, смилуюсь. Сейчас ты отправишься в камеру, а завтра я тебе объясню, что нужно делать. Не бойся, внакладе не останешься, – продолжал полушепотом свою скороговорку Поросенок. – Уж возвращение я тебе организую. Насчет того, что обманывать меня бесполезно, даже не напоминаю, да и смысла тебе нет. Без меня все равно ведь не сумеешь не то что воспользоваться этим с толком, но и достать его. А вдвоем мы веселые дела проворачивать сможем. Ну, пока!
Поросенок вновь хлопнул в ладоши, и опять появился косматый Рассекающий.
– Арестованного в камеру, – начальственно распорядился демон.
Змея соскользнула с Даниила обратно под табурет, парня вновь сковали невидимые кандалы, и что‑то бормочущий себе под нос коротышка потащил его за собой.
Прямиком через стену.
– Постой, постой! – крикнул Данька.
Свиноподобный демон недовольно ощерил клыки:
– Чего тебе еще! Аль вспомнил что?
– Вспомнил, – подтвердил пленник.
Он действительно вспомнил! Пару фраз из лекции академика Еременко, посвященной заупокойным текстам Древнего Египта периода Нового Царства.
«Как же там? Только бы не сбиться!»
Поросенок подал знак вертухаю, и тот притормозил.
– Говори, но знай: мое время дорого. Если что пустячное, штраф вычту из твоей доли. Идет?
Он противно захрюкал, довольный своей удачной, по его мнению, шуткой.
– Идет, о Сенетентбайу, страж Четвертого Часа, Тот‑Который‑Рассекает‑Души.
Следователь вздрогнул и оторопело уставился на парня. Косматый конвоир встал по стойке смирно, сперва отсалютовав Даниле своим смертоносным клинком.
– Т‑ты… В‑вы что‑то сказали? – подобрал живот Поросенок.
– Ты слышал, Сенетентбайу, – подтвердил парень, чувствуя, как с него опадают незримые узы.
– Чего же вы голову морочили столько‑то времени? – всплеснул руками демон. – Нет бы, сразу сказать!
Археолог молчал. Только надменно изогнул левую бровь и сложил на груди руки.
«Действует! Действует! – бешено пульсировало в голове. – Прав был Языкатый Ху! Главное здесь – знать верное слово. Как просто, а то понаворотили всякого такого…»
– Сейчас, сейчас, ваша светлость! – залебезил Поросенок и бочком, бочком приблизился к стене.
Нажав там какую‑то кнопку, он широко распахнул невесть откуда появившуюся в стене дверь. В отличие от той, через которую Данька вошел в кабинет, эта была сделана из чистого (так, по крайней мере, казалось) золота.
– Добро пожаловать в Сокарис, место Пятого Часа, о Ра‑Атум! – прогремел под мрачными сводами голос бледно‑розового демона.
Как же он отличался от прежнего поросячьего голоса! Как первая дверь от второй.
Приняв по возможности величественную, царственную осанку, Даниил прошествовал к зияющему в стене отверстию и шагнул в темноту.
– Ну, ты еще напляшешься! – зловеще пообещал Поросенок, захлопывая за ним дверь, тут же исчезнувшую.
Достав из кармана некий аппарат, отдаленно напоминающий земной мобильник, страж Четвертого Часа сосредоточенно потыкал пальцами‑сосисками в кнопки. Когда на том конце ответили, Сенетентбайу виновато прохрюкал:
– Сорвалось, шеф. Вы, как всегда, оказались правы. Это настоящий Ра‑Атум…
Глава четырнадцатая
Про себя Данила тут же окрестил его «Боровом». А сидел оный представитель нечистой силы за чем‑то, похожим на компьютер. Присмотревшись, Даня догадался, что это компьютер и есть, правда, не электронный, а магический – с хрустальным шаром вместо монитора, грудой амулетов, талисманов и прочих артефактов вместо системного блока и зловеще мерцающим обсидиановым зеркалом вместо модема. Только клавиатура была самая обычная.
Второй был полной противоположностью первому – ростом чуть повыше притащившего его сюда недомерка. Бледно‑розовый, с почти человеческими чертами лица. Лишь те же клыки малость портили дело. Голова и все тело адского канцеляриста поросли пучками белесой щетины. Одет он был, что называется, «вааще». На нем были камуфляжные штаны на модных разноцветных подтяжках и галстук‑бабочка на резинке. Обуви не имелось – ее заменяли золотые шпоры, намертво прибитые к лакированным копытам. Сидел он за обычным канцелярским столом с грудой папок, одну из которых держал перед собой.
«Этот будет „Поросенок“» – решил Даниил, постаравшись, однако, сдержать улыбку.
– Да вы присаживайтесь, молодой человек, присаживайтесь, – между тем произнес Поросенок. – Разговор, чувствую, будет у нас долгим и нелегким.
Горовой послушно опустился на табурет. Тут же из‑под него выползла здоровенная змея и намертво обвилась вокруг тела оторопевшего археолога. Затем приблизила голову к самому его лицу, зыркнула стеклянными глазищами: «Не балуй!» и тут же задремала, положив голову на колени жертвы.
– Итак, что у нас есть на ваш счет? – продолжил Поросенок, шелестя бумажками.
– Ра‑Атум, он же Даниил Сергеевич Горовой, двадцать два года, археолог. Так, сословие не указано, вероисповедание – не указано… Шею надо намылить информационному отделу… Известен также как чародей Джеди. По непроверенным данным является также прародителем династии критских царей и косвенно – египетских фараонов Одиннадцатой и Тринадцатой династий Среднего Царства…
«Аида… неужели она…???»
– Виновен в нарушении космического порядка и подрыве мировой гармонии третьей степени, выразившемся в активных действиях, совершенных до своего рождения и усугубленных возможным оставлением потомства в собственном прошлом…
Поросенок опять порылся в папке.
– Кроме того, повинен в присвоении себе ранга чародея без должного посвящения и подписания соответствующего договора с кем‑то из представителей Сил; неоднократном поношении имени отца нашего Апопа, Поглощающего Свет, и поминании его всуе, равно как и в отрицании его существования. Плюс в сотрудничестве с лжебогами, именуемыми акху. Далее, как следует из заявки колдуна Круха, со стороны задержанного имело место осквернение своим ничтожным присутствием храма великих Ихигов и тяжкое оскорбление бога Нгаа.
Обвинитель поморщился и пролистал пару страниц.
– А, вот, – довольно осклабился он. – Самое главное: обманом использовал не принадлежащую ему мощь, произнеся имена, которые не имел права произносить, причинил моральный ущерб одному из властителей Седой Старины.
– Что еще за властитель? Кто такой этот Седой Старина? – Это были первые слова, которые Даниил позволил себе вымолвить. – Не знаю такого!
– Не прикидывайтесь, молодой человек! – строго прикрикнул Поросенок. – Будто не знаете?! Как долбанули, так чуть не половину храма снесло. Между прочим, его тоже не вы строили!
«Да, и храм тоже я разрушил…» – с непонятной тоской подумал археолог.
– Знаю, знаю, что вы скажете, – строго продолжил демон. – Мол, не знали, ляпнули по глупости, не хотели, само вышло! Это все детский лепет! Думаете, великому Ктулху, владыке Предвечных Вод приятно, когда его по десять раз на дню спрашивают всякие – спит ли он в своем доме, и видит ли сны? Какие сны? Какие сны, я вас спрашиваю? Учтите, – он помахал бумагой жутковатого вида, украшенной многогранной переливающейся всеми оттенками мрака звездой, – это не просто жалоба, это заявка на вашу экстрадицию во владение дома властителей… этой самой… Седой Старины. Заверенная, между прочим, печатью Р'лайха! Так что не усугубляйте вашего положения еще и дурацкими шуточками.
– Вот так‑то, фраер, – прогудел Боров, отрываясь от своего компьютера. – Ты небось думал, пять тысяч лет прошло и все забыли? Нет, за базар отвечать надо!
– Так, ну что там у нас еще?
– О, по донесению агента № 189231928‑Си‑Би, в разговорах с посвященной Иайдах упоминал «Некрономикон», возможно намекая на свое знакомство с этой книгой…
«Какая же сволочь нас тогда подслушивала?» – про себя выругался парень.
– На этом основании вас предписано передать в распоряжение комиссии по разысканию «Некрономикона».
– Плохи твои дела, мужик, – уныло сообщил Боров. – Лучше уж к осьминогу, чем к этим умникам.
– Да это была шутка! – подскочил Данька, чьи нервы стали вдруг стремительно сдавать. – И вообще, выдумка все этот ваш «Некрономикон»! Нет такой книги, пошутил я.
– Лажовая отмазка, баклан, – осклабился Боров, обнажив четыре ряда кривых острых зубов. – Вы все так поете. Много тут было таких. А как прижмут, так начинаете вспоминать все, что надо! Уже триста пятьдесят семь экземпляров «Некрономикона» и сто двадцать томов отрывков комиссия‑то нарыла!
– Говорю, нету! – взвился Горовой, так что разбуженная змея обиженно зашипела, укоризненно уставив на арестанта буркала – чего, мол, зря шуметь?
– Да знаем, знаем, молодой человек, – согласился Поросенок. – Только вот не вздумайте это на суде ляпнуть. Вам еще ересь неверия в святую книгу припишут, а ваши дела и так хуже некуда. – Он всплеснул руками: – При хорошем адвокате я бы сказал, что однократное расчленение с последующим скармливанием вампирам и ссылкой души в Огненные Ярусы – самое легкое, что вас может ожидать.
– Ну, зачем же так, начальник, – вдруг заступился за парня Боров. – Тут не все так плохо. Половину пунктов вообще можно снять. Вот насчет этого Нгаа. Ну, кто он такой? Так, божок вымершего народа…
– Заблуждение, друг мой, – парировал Поросенок. – Нгаа, Что Рычит Словно Тысяча Громов, ныне занимает высокую должность в Центральном Раскультуривающем Управлении. Заведует сектором возрождения хэви‑металла, рэпа и трэша. А вы знаете, какое значение наверху придают нашему влиянию на культуру.
– Тогда плохи твои дела, лох, – бросил Боров. – Ты случайно рэпом или трэшем не увлекался? Вижу, нет. А то, глядишь, и простил бы тебя Нгаа.
Зеркало на компьютере Борова вдруг замерцало и выдало длинный прерывистый визг.
– Виноват, шеф, – козырнул Боров Поросенку, – вызывают…
Вытащив из‑под стола чью‑то берцовую кость, демон подошел к окну, пинком распахнул его и как ни в чем не бывало шагнул в пустоту. Даниил инстинктивно вздрогнул, ожидая свиста и тяжелого удара, но ничего не произошло. Разве что через секунду когтистая длань Борова высунулась с улицы и захлопнула раму.
«Теперь понятно, зачем у них окна так сделаны!» – про себя подумал Данька, уже не удивлявшийся ничему.
– Ну, кто по делам, а мы так пообедаем! – заговорщицки подмигнул парню второй демон, постучав вызолоченным когтем по стеклу часов. – Время!
Он трижды хлопнул в ладоши. Через полминуты распахнулась дверь, и вбежал давешний мохноногий конвоир (кажется, вспомнил Даня, в древнеегипетских заупокойных текстах этакую мелочь называли Рассекающими или еще как‑то). В руках он нес поднос, на котором лежал дымящийся – с пылу с жару – молочный поросенок, а рядом с ним примостились баночка с хреном и горчицей и здоровенная бутыль прозрачного напитка. (Что‑то подсказывало Дане, что это не минералка.)
С поклоном поставив блюда на стол, Рассекающий исчез за дверью.
– Нуте‑с, заморим червячка, – изрек демон, проведя вилкой по ножу, и приступил к трапезе.
Даниил не сдержал улыбки: Поросенок, поедающий поросенка, – сюжет довольно забавный.
– Отведайте, отведайте, молодой человек, – доброжелательно хрюкнул Поросенок, и кусок сочащегося нежным соусом мясца, описав круг в воздухе, прямиком устремился ко рту Даниила.
Тому ничего не оставалось, кроме как начать его жевать, чтоб не подавиться.
– Где вы еще попробуете такой свинины? – покровительственно сообщил демон‑следователь. – У нас свиньи настоящие, не какой‑то клонированный эрзац, выращены на экологически чистой травке и желудях…
При упоминании желудей демон выразительно хрюкнул:
– Да, помню, назначили меня как‑то территориальным уполномоченным нашей системы в одну сельскую местность. Чудесное было время! Колдуны, ведьмы, ведьмаки – все честь по чести. Народ, цивилизацией еще не испорченный, знает, что мы есть, к психиатру не бегает и таблетки успокоительные горстями не жрет, если что… Была там одна ведьма… – сладко причмокивая, пробормотал Поросенок. – Ах, что за женщина! Да разве эти ваши нынешние с ней сравнятся?! А как готовила! Что за холодец! Что за галушки! Какие, помню, чудесные вечера мы проводили на ее хуторе… Ах, любезная Солоха…
Поросенок мечтательно прикрыл маленькие глазки.
– И не думайте, ради Апопа, о нас плохо. Мы всего лишь исполнители своей роли в этом громадном механизме мироздания. Или вы думаете, мне будет приятно отдать вас, в общем‑то так похожего на меня, на расправу великому Ктулху, который, между нами говоря, всего лишь невесть что вообразивший о себе кальмар‑переросток?
Жирный палец демона ткнул в одно из изображений, покрывавших стены кабинета. Судя по всему, оно являло собой лик упомянутой нежити.
– Или же обречь на муки в руках фанатиков, вот уже пять земных столетий ищущих несуществующую книжонку? Но, увы, таковы правила…
Долгая пауза.
– Хотя, не бывает правил без исключений.
И тут же его заплывшие салом глазки стали вдруг двумя стальными буравчиками, нет, скорее, невидимыми жалами, впившимися прямо в душу Даниила.
– Ну что, ты и дальше будешь прикидываться дурачком и доведешь дело до законного решения, или все‑таки будешь умным мальчиком? – серьезно и даже как‑то сочувственно спросил Поросенок.
– Буду умным мальчиком… – потерянно пролепетал археолог.
– Ну, вот и хорошо, вот и славно, – перешел на полушепот Поросенок. – Значит, так, тебе одна четверть, мне – все остальное. Согласен?
– Согласен. – Даниил отказался бы и от своей законной четверти только за то, чтобы узнать, о чем идет речь?!
– Вот видишь, давно бы так! Думал, мы не поймем, за каким чертом ты к нам притащился? – тихонько захихикал демон. – Да еще шаманку эту приволок? Думал, мы тут серые? Не‑ет, брат, шалишь! – Погрозил пальцем. – Ну ничего, глядишь, мы с тобой поладим. Мы не то что некоторые и человека завсегда поймем. Лучше, чем сами люди себя! Ты вот связался с этим отступником хвостатым, а зря. Скажу тебе по секрету, у него будут большие проблемы с властями! Да и вообще мы, демоны, и вы, люди, должны держаться вместе! Разве ж эти светлые боги смогут тебя понять? Кто ты для них, макака, кусок одушевленного мяса! А вот мы, мы издревле жили бок о бок с людьми! – Он гордо выпятил грудь. – Ну, в конце концов, что такое наши разногласия между Светом и Тьмой? Можно сказать, научный диспут, спор оппонентов. Как людям без демонов, так и демонам без людей – никуда! Так что выпьем за наше сотрудничество и давай выкладывай…
– Чего выкладывать‑то, – Даниил ловко перехватил возникший ниоткуда стакан благоухающего сивушными маслами прозрачного напитка.
– Но‑но‑но! – прикрикнул Поросенок. – Не виляй! Давай, местоположение, маршрут, ловушки, коды…
– Угу, я тебе все скажи, твое демонство, а ты меня вампирам и скормишь на ужин! – глядя прямо в глаза собеседнику, ответил Даня, стараясь держаться как можно более нагло.
– Хи‑хи, правильно мыслишь, человечек! Была у меня такая задумка! Но раз ты ее просек, то так и быть, смилуюсь. Сейчас ты отправишься в камеру, а завтра я тебе объясню, что нужно делать. Не бойся, внакладе не останешься, – продолжал полушепотом свою скороговорку Поросенок. – Уж возвращение я тебе организую. Насчет того, что обманывать меня бесполезно, даже не напоминаю, да и смысла тебе нет. Без меня все равно ведь не сумеешь не то что воспользоваться этим с толком, но и достать его. А вдвоем мы веселые дела проворачивать сможем. Ну, пока!
Поросенок вновь хлопнул в ладоши, и опять появился косматый Рассекающий.
– Арестованного в камеру, – начальственно распорядился демон.
Змея соскользнула с Даниила обратно под табурет, парня вновь сковали невидимые кандалы, и что‑то бормочущий себе под нос коротышка потащил его за собой.
Прямиком через стену.
– Постой, постой! – крикнул Данька.
Свиноподобный демон недовольно ощерил клыки:
– Чего тебе еще! Аль вспомнил что?
– Вспомнил, – подтвердил пленник.
Он действительно вспомнил! Пару фраз из лекции академика Еременко, посвященной заупокойным текстам Древнего Египта периода Нового Царства.
«Как же там? Только бы не сбиться!»
Поросенок подал знак вертухаю, и тот притормозил.
– Говори, но знай: мое время дорого. Если что пустячное, штраф вычту из твоей доли. Идет?
Он противно захрюкал, довольный своей удачной, по его мнению, шуткой.
– Идет, о Сенетентбайу, страж Четвертого Часа, Тот‑Который‑Рассекает‑Души.
Следователь вздрогнул и оторопело уставился на парня. Косматый конвоир встал по стойке смирно, сперва отсалютовав Даниле своим смертоносным клинком.
– Т‑ты… В‑вы что‑то сказали? – подобрал живот Поросенок.
– Ты слышал, Сенетентбайу, – подтвердил парень, чувствуя, как с него опадают незримые узы.
– Чего же вы голову морочили столько‑то времени? – всплеснул руками демон. – Нет бы, сразу сказать!
Археолог молчал. Только надменно изогнул левую бровь и сложил на груди руки.
«Действует! Действует! – бешено пульсировало в голове. – Прав был Языкатый Ху! Главное здесь – знать верное слово. Как просто, а то понаворотили всякого такого…»
– Сейчас, сейчас, ваша светлость! – залебезил Поросенок и бочком, бочком приблизился к стене.
Нажав там какую‑то кнопку, он широко распахнул невесть откуда появившуюся в стене дверь. В отличие от той, через которую Данька вошел в кабинет, эта была сделана из чистого (так, по крайней мере, казалось) золота.
– Добро пожаловать в Сокарис, место Пятого Часа, о Ра‑Атум! – прогремел под мрачными сводами голос бледно‑розового демона.
Как же он отличался от прежнего поросячьего голоса! Как первая дверь от второй.
Приняв по возможности величественную, царственную осанку, Даниил прошествовал к зияющему в стене отверстию и шагнул в темноту.
– Ну, ты еще напляшешься! – зловеще пообещал Поросенок, захлопывая за ним дверь, тут же исчезнувшую.
Достав из кармана некий аппарат, отдаленно напоминающий земной мобильник, страж Четвертого Часа сосредоточенно потыкал пальцами‑сосисками в кнопки. Когда на том конце ответили, Сенетентбайу виновато прохрюкал:
– Сорвалось, шеф. Вы, как всегда, оказались правы. Это настоящий Ра‑Атум…
Глава четырнадцатая
ВОССОЕДИНЕНИЕ
Пробегая мимо таблички, на которой было указано «Сокарис – 2 полета стрелы», Упуат удовлетворенно тявкнул. Как и предполагал, они оказались в месте Пятого Часа.
«Однако табличку не мешало бы и заменить», – посетовал волчок на нерасторопность городских властей.
До сих пор придерживаться древних мер длины – неимоверный анахронизм. Впрочем, Амдуат всегда отличался особым консерватизмом. Любые реформы и изменения проходили здесь с жутким скрипом.
Посоветовавшись с самим собой (ну, в самом деле, не обсуждать же серьезные дела с малолетней колдуньей‑недоучкой), Путеводитель принял решение до поры до времени в шумных местах не появляться, осев где‑нибудь на окраине столицы, а пока поосмотреться и собрать кое‑какую информацию. Поэтому он направил свой бег в хорошо известном ему направлении, полагаясь все на тот же местный консерватизм.
Конечно, мало ли что могло здесь произойти за те пять тысяч лет, в течение которых Открыватель Путей не казал сюда носа. Но в Амдуате время текло незаметно. Что век, что тысячелетие – для Полей Заката все едино.
Хвала Великому Дуату, то, к чему стремился волчок, оказалось на месте. Правда, дух перемен таки задел краем своего пестрого плаща прежний простой и патриархальный «Дом удовольствий», превратив его в не менее патриархальный, но уже с некоторой претензией на респектабельность «Mena House Oberoi». Почему‑то именно так, по‑английски, значилось на вывеске, украшавшей вход в заведение, владельцем которого был старый знакомый и должник Упуата. И уже внизу маленькими иероглифами приписка: «Дом удовольствий».
Проводник хмыкнул и толкнул носом дверь. Интересно, на месте ли старый пьяница, решивший переименовать постоялый двор в свою честь, или от него только и осталось, что имя на вывеске?
Едва они с Элей оказались внутри двухэтажного заведения, как волчок с радостью убедился, что все в полном порядке.
За пять тысяч лет внутри новоявленного «Mena House» практически ничего не изменилось. Разве что деревянные столы и скамьи заменили на более практичные и дешевые пластиковые. И стойку оборудовали зеркалами, в которых сейчас весело отражались многочисленные бутыли и склянки с пестрыми этикетками.
Завидев новых посетителей (зал почти пустовал, всего пять или шесть клиентов), из‑за стойки выскочил тучный, но достаточно высокий и представительный мужчина. Из одежды на нем был лишь белый гофрированный передник, а из украшений роскошное золотое ожерелье.
– Чего изволите?.. – начал было он, расплывшись в угодливой улыбке, и вдруг, к полному изумлению Эйяно (и без того уже напуганной тем фактом, что она понимает местный диалект), бухнулся на колени и стал тыкаться лбом в пол.
– Батюшка! – орал туземец. – Милостивец! Тебя ли вижу?! Сколько лет, сколько зим?! Хвала Осирису, то есть Апопу Предвечному, что довелось вновь узреть твою божественную милость!!
У Эли чуть глаза не вылезли из орбит от подобного зрелища. Она растерянно повертела головой по сторонам, пытаясь отыскать того, к кому обращено подобное славословие. Тщетно. Никого, кроме нее и Упуата, у дверей не было.
И тут ее странноватый спутник, просеменив прямо к обалдевшему мужику, покровительственно изрек:
– Да ладно тебе, Менес, какие счеты между старыми приятелями! Вставай, хватит грязь носом клевать.
Туземец прекратил свою физзарядку и послушно встал, тут же не преминув огрызнуться:
– И где только твои божественные очи узрели здесь грязь, родимый? Полчаса назад прибирались. У нас все по первому классу. Пять звезд‑с!
– Ну‑ну! – ухмыльнулся Упуат и, повернувшись ко все еще пребывающей в ступоре девушке, молвил: – Знакомься. Это Менес, он же Нармер, бывший фараон, объединитель Верхнего и Нижнего Та‑Мери, а сейчас хозяин данного заведения. А это, – в свою очередь представил ее, – Эйяно, моя ученица, между прочим, могущественная колдунья.
– Эля! – скромно потупилась девушка.
Его бывшее величество резво подскочило к шаманке и церемонно приложилось к ее ручке.
– Очень рад! Друзья моего благодетеля – мои друзья!
И снова завертелся юлой вокруг волчка:
– Вы как, отдохнуть к нам или?..
– Или, – со значением произнес Упуат. – Ты вот что. Мы с дороги устали. Так что выдели‑ка нам два номера получше, желательно рядышком, с общей дверью. Есть у тебя такие?
– Обижаешь, лучезарный! Как не быть?!
– Вот и славно. Я к тебе позже спущусь. Потолкуем малость.
Отец древнеегипетской государственности лично проводил почетных гостей на второй этаж и показал отведенные им апартаменты.
Своим номером Эля осталась вполне довольна. Две комнаты, ванна, оборудованная достаточно современной сантехникой. «Финская! – гордо пояснил хозяин. – По каталогу из Верхнего мира выписал!»
Но настоящий сюрприз ожидал девушку, когда она, подойдя к огромному, почти во всю стену окну гостиной, раздернула тяжелые бархатные портьеры.
– Это… ч‑что?
За окном, в синеющей дымке, гордо и величественно возвышались три пирамиды. Те самые, которые на Земле именовались первым чудом света.
– Нравится? – умиленно смахнул набежавшую слезу Менее. – Плато Расетау. Родина.
– Хорошая голограмма, – похвалил Упуат.
Хозяин тут же позабыл о ностальгии и затараторил:
– У нас все как у людей! Нужно держать марку, иначе прогоришь. Ну, вы располагайтесь, отдыхайте, а я велю приготовить праздничный обед по случаю визита драгоценного поильца, кормильца и благодетеля, миллион лет ему жизни!
Он проворно выкатился из номера.
– А почему он называет тебя благодетелем? – поинтересовалась Эйяно.
Волчок хихикнул:
– Было дело. Если ты не помнишь, то этот малый при жизни был тем еще гулякой и сибаритом. Любил выпить и закусить. А свою смерть встретил после того, как, изрядно набравшись, упал в Нил и был проглочен гиппопотамом.
– Какой ужас! – схватилась руками за щеки девушка.
– Во‑во! – согласился с ней Путеводитель. – Это для тебя! А каково египтянину, который лишился возможности быть мумифицированным и, следовательно, потерял право на спокойную загробную жизнь? Ну, в общем, пожалел я его тогда. Проводил душеньку забубённую в здешние места и выступил на Суде в ее защиту. Я в силах еще был, имел кое‑какой вес. Одним словом, оправдали тогда Менеса, учтя его земные заслуги. Отпустили с миром возделывать райские Поля Иару. А какой из него пахарь? Тьфу! Вот и ссудил я ему пару талантов золота, чтоб он открыл это развеселое заведение. Пустил, так сказать, рыбу в речку…
Эвенкийка с уважением посмотрела на пса. Вот он какой, оказывается, добрый и отзывчивый.
– Что делать‑то будем? – сменил тему Открыватель Путей. – Надо бы поразнюхать обстановку. Ну, это я попробую сделать, не отходя от бутылки. А вот как нам Даньку найти, ума не приложу. Амдуат большой. Мало ли куда его могло забросить.
– Я попытаюсь, – робко сказала девушка. – Вот только отдохну чуток и начну камлать. Вдруг хватит сил, чтобы его сюда вытащить…
Она зарделась, а Упуат с сомнением посмотрел на «могущественную колдунью» и воздержался от комментариев.
К обеду Эйяно не спустилась, как ни звал ее волчок и как ни умолял, ползая на коленях перед дверью ее номера, расстроенный Менес.
– Не мешайте! Я ищу…
Пришлось старым собутыльникам праздновать вдвоем. Впрочем, быстро набрав нужный градус, они утешились, забыв о строптивой девчонке.
– А вот сикера, благодетель! – выставлял очередную бутылку хозяин. – Красная! Это о‑го‑го! Не то что синяя. Или, тем более, белая.
– Угу! – соглашался Упуат, подставляя плошку. – А скажи, кто у вас тут сейчас…
Разговор тек тихо, мирно, словно воды еще не созревшей для половодья великой реки Хапи по земле египетской. Выпивохи обменивались информацией, так как и первому фараону Та‑Кемета было весьма любопытственно узнать, как оно там, в Верхнем мире.
Открыватель Путей как раз дошел в своем рассказе до пункта, относящегося к Глобалнету, как входная дверь с грохотом распахнулась, и в зал ввалилось пятеро вооруженных людей с характерными чубами‑локонами на бритой голове.
– Кучерявые! Вот нелегкая принесла! – тихо ругнулся Менес.
– Что ты там лепечешь, старый козел?! – рявкнул один из правоохранителей, судя по нашивкам и величине чуба, – старший.
– Ничего, ничего, ваше благородие! – залебезил бывший владыка Двух Земель. – Это я радуюсь вашему приходу!
– То‑то! – назидательно сказал «кучерявый».
– Выпить‑закусить не желаете‑с?
– Это само собой, – важно процедил борец с преступностью. – Нацеди‑ка нам по кружечке пивка для рывка. Только не местного. Я знаю, у тебя имеется контрабандный товар.
Ткнул пальцем в прикрытую мешковиной бочку, на которой красовалась надпись «Obolon5». Хозяин бросился за стойку выполнять заказ.
– Как, никто подозрительный в последнее время не объявлялся?!
– Никак нет‑с!!
– Указа об обязательной регистрации вновь прибывших в столицу не нарушаешь?
– Сохрани меня Предвечный Апоп! – замахал руками Менес, едва не перевернув уже наполненные кружки с пивом.
– Ага!
Залпом опорожнив пенящуюся кружку, офицер обвел тяжелым взглядом зал и нацелился на безмятежно попивающего сикеру Упуата. Из всех посетителей «Mena House» только он один не встал при виде грозных стражей закона по стойке смирно.
– Эт‑то еще что за черномазый? – нахмурился вояка. – Что‑то мне его ряха не нравится! Ты часом не террорист? Ну‑ка, предъяви регистрацию!
Менес побледнел, охнул и, схватившись за сердце, осел на пол.
Путеводитель, сделав очередной глоток, медленно повернул морду к задире и окрысился:
– Ты это мне, сынок?
Полицейский едва не проглотил собственный язык от подобного неуважения к его выдающейся персоне.
– Да я! Да ты!! Ну, черномазый, держись!!!
Он протянул здоровенную волосатую лапищу, явно намереваясь схватить Упуата за уши, и тут же отдернул ее, испытав на собственной шкуре остроту зубов нетеру.
– У‑е! – взвыл дурным голосом. – Ребята, вяжи его, гниду ушастую!
Стражники бросились исполнять приказ, но были остановлены пивным дождем, хлынувшим на их головы из огромной бочки, взлетевшей из‑за прилавка прямехонько к потолку и там взорвавшейся.
«Однако табличку не мешало бы и заменить», – посетовал волчок на нерасторопность городских властей.
До сих пор придерживаться древних мер длины – неимоверный анахронизм. Впрочем, Амдуат всегда отличался особым консерватизмом. Любые реформы и изменения проходили здесь с жутким скрипом.
Посоветовавшись с самим собой (ну, в самом деле, не обсуждать же серьезные дела с малолетней колдуньей‑недоучкой), Путеводитель принял решение до поры до времени в шумных местах не появляться, осев где‑нибудь на окраине столицы, а пока поосмотреться и собрать кое‑какую информацию. Поэтому он направил свой бег в хорошо известном ему направлении, полагаясь все на тот же местный консерватизм.
Конечно, мало ли что могло здесь произойти за те пять тысяч лет, в течение которых Открыватель Путей не казал сюда носа. Но в Амдуате время текло незаметно. Что век, что тысячелетие – для Полей Заката все едино.
Хвала Великому Дуату, то, к чему стремился волчок, оказалось на месте. Правда, дух перемен таки задел краем своего пестрого плаща прежний простой и патриархальный «Дом удовольствий», превратив его в не менее патриархальный, но уже с некоторой претензией на респектабельность «Mena House Oberoi». Почему‑то именно так, по‑английски, значилось на вывеске, украшавшей вход в заведение, владельцем которого был старый знакомый и должник Упуата. И уже внизу маленькими иероглифами приписка: «Дом удовольствий».
Проводник хмыкнул и толкнул носом дверь. Интересно, на месте ли старый пьяница, решивший переименовать постоялый двор в свою честь, или от него только и осталось, что имя на вывеске?
Едва они с Элей оказались внутри двухэтажного заведения, как волчок с радостью убедился, что все в полном порядке.
За пять тысяч лет внутри новоявленного «Mena House» практически ничего не изменилось. Разве что деревянные столы и скамьи заменили на более практичные и дешевые пластиковые. И стойку оборудовали зеркалами, в которых сейчас весело отражались многочисленные бутыли и склянки с пестрыми этикетками.
Завидев новых посетителей (зал почти пустовал, всего пять или шесть клиентов), из‑за стойки выскочил тучный, но достаточно высокий и представительный мужчина. Из одежды на нем был лишь белый гофрированный передник, а из украшений роскошное золотое ожерелье.
– Чего изволите?.. – начал было он, расплывшись в угодливой улыбке, и вдруг, к полному изумлению Эйяно (и без того уже напуганной тем фактом, что она понимает местный диалект), бухнулся на колени и стал тыкаться лбом в пол.
– Батюшка! – орал туземец. – Милостивец! Тебя ли вижу?! Сколько лет, сколько зим?! Хвала Осирису, то есть Апопу Предвечному, что довелось вновь узреть твою божественную милость!!
У Эли чуть глаза не вылезли из орбит от подобного зрелища. Она растерянно повертела головой по сторонам, пытаясь отыскать того, к кому обращено подобное славословие. Тщетно. Никого, кроме нее и Упуата, у дверей не было.
И тут ее странноватый спутник, просеменив прямо к обалдевшему мужику, покровительственно изрек:
– Да ладно тебе, Менес, какие счеты между старыми приятелями! Вставай, хватит грязь носом клевать.
Туземец прекратил свою физзарядку и послушно встал, тут же не преминув огрызнуться:
– И где только твои божественные очи узрели здесь грязь, родимый? Полчаса назад прибирались. У нас все по первому классу. Пять звезд‑с!
– Ну‑ну! – ухмыльнулся Упуат и, повернувшись ко все еще пребывающей в ступоре девушке, молвил: – Знакомься. Это Менес, он же Нармер, бывший фараон, объединитель Верхнего и Нижнего Та‑Мери, а сейчас хозяин данного заведения. А это, – в свою очередь представил ее, – Эйяно, моя ученица, между прочим, могущественная колдунья.
– Эля! – скромно потупилась девушка.
Его бывшее величество резво подскочило к шаманке и церемонно приложилось к ее ручке.
– Очень рад! Друзья моего благодетеля – мои друзья!
И снова завертелся юлой вокруг волчка:
– Вы как, отдохнуть к нам или?..
– Или, – со значением произнес Упуат. – Ты вот что. Мы с дороги устали. Так что выдели‑ка нам два номера получше, желательно рядышком, с общей дверью. Есть у тебя такие?
– Обижаешь, лучезарный! Как не быть?!
– Вот и славно. Я к тебе позже спущусь. Потолкуем малость.
Отец древнеегипетской государственности лично проводил почетных гостей на второй этаж и показал отведенные им апартаменты.
Своим номером Эля осталась вполне довольна. Две комнаты, ванна, оборудованная достаточно современной сантехникой. «Финская! – гордо пояснил хозяин. – По каталогу из Верхнего мира выписал!»
Но настоящий сюрприз ожидал девушку, когда она, подойдя к огромному, почти во всю стену окну гостиной, раздернула тяжелые бархатные портьеры.
– Это… ч‑что?
За окном, в синеющей дымке, гордо и величественно возвышались три пирамиды. Те самые, которые на Земле именовались первым чудом света.
– Нравится? – умиленно смахнул набежавшую слезу Менее. – Плато Расетау. Родина.
– Хорошая голограмма, – похвалил Упуат.
Хозяин тут же позабыл о ностальгии и затараторил:
– У нас все как у людей! Нужно держать марку, иначе прогоришь. Ну, вы располагайтесь, отдыхайте, а я велю приготовить праздничный обед по случаю визита драгоценного поильца, кормильца и благодетеля, миллион лет ему жизни!
Он проворно выкатился из номера.
– А почему он называет тебя благодетелем? – поинтересовалась Эйяно.
Волчок хихикнул:
– Было дело. Если ты не помнишь, то этот малый при жизни был тем еще гулякой и сибаритом. Любил выпить и закусить. А свою смерть встретил после того, как, изрядно набравшись, упал в Нил и был проглочен гиппопотамом.
– Какой ужас! – схватилась руками за щеки девушка.
– Во‑во! – согласился с ней Путеводитель. – Это для тебя! А каково египтянину, который лишился возможности быть мумифицированным и, следовательно, потерял право на спокойную загробную жизнь? Ну, в общем, пожалел я его тогда. Проводил душеньку забубённую в здешние места и выступил на Суде в ее защиту. Я в силах еще был, имел кое‑какой вес. Одним словом, оправдали тогда Менеса, учтя его земные заслуги. Отпустили с миром возделывать райские Поля Иару. А какой из него пахарь? Тьфу! Вот и ссудил я ему пару талантов золота, чтоб он открыл это развеселое заведение. Пустил, так сказать, рыбу в речку…
Эвенкийка с уважением посмотрела на пса. Вот он какой, оказывается, добрый и отзывчивый.
– Что делать‑то будем? – сменил тему Открыватель Путей. – Надо бы поразнюхать обстановку. Ну, это я попробую сделать, не отходя от бутылки. А вот как нам Даньку найти, ума не приложу. Амдуат большой. Мало ли куда его могло забросить.
– Я попытаюсь, – робко сказала девушка. – Вот только отдохну чуток и начну камлать. Вдруг хватит сил, чтобы его сюда вытащить…
Она зарделась, а Упуат с сомнением посмотрел на «могущественную колдунью» и воздержался от комментариев.
К обеду Эйяно не спустилась, как ни звал ее волчок и как ни умолял, ползая на коленях перед дверью ее номера, расстроенный Менес.
– Не мешайте! Я ищу…
Пришлось старым собутыльникам праздновать вдвоем. Впрочем, быстро набрав нужный градус, они утешились, забыв о строптивой девчонке.
– А вот сикера, благодетель! – выставлял очередную бутылку хозяин. – Красная! Это о‑го‑го! Не то что синяя. Или, тем более, белая.
– Угу! – соглашался Упуат, подставляя плошку. – А скажи, кто у вас тут сейчас…
Разговор тек тихо, мирно, словно воды еще не созревшей для половодья великой реки Хапи по земле египетской. Выпивохи обменивались информацией, так как и первому фараону Та‑Кемета было весьма любопытственно узнать, как оно там, в Верхнем мире.
Открыватель Путей как раз дошел в своем рассказе до пункта, относящегося к Глобалнету, как входная дверь с грохотом распахнулась, и в зал ввалилось пятеро вооруженных людей с характерными чубами‑локонами на бритой голове.
– Кучерявые! Вот нелегкая принесла! – тихо ругнулся Менес.
– Что ты там лепечешь, старый козел?! – рявкнул один из правоохранителей, судя по нашивкам и величине чуба, – старший.
– Ничего, ничего, ваше благородие! – залебезил бывший владыка Двух Земель. – Это я радуюсь вашему приходу!
– То‑то! – назидательно сказал «кучерявый».
– Выпить‑закусить не желаете‑с?
– Это само собой, – важно процедил борец с преступностью. – Нацеди‑ка нам по кружечке пивка для рывка. Только не местного. Я знаю, у тебя имеется контрабандный товар.
Ткнул пальцем в прикрытую мешковиной бочку, на которой красовалась надпись «Obolon5». Хозяин бросился за стойку выполнять заказ.
– Как, никто подозрительный в последнее время не объявлялся?!
– Никак нет‑с!!
– Указа об обязательной регистрации вновь прибывших в столицу не нарушаешь?
– Сохрани меня Предвечный Апоп! – замахал руками Менес, едва не перевернув уже наполненные кружки с пивом.
– Ага!
Залпом опорожнив пенящуюся кружку, офицер обвел тяжелым взглядом зал и нацелился на безмятежно попивающего сикеру Упуата. Из всех посетителей «Mena House» только он один не встал при виде грозных стражей закона по стойке смирно.
– Эт‑то еще что за черномазый? – нахмурился вояка. – Что‑то мне его ряха не нравится! Ты часом не террорист? Ну‑ка, предъяви регистрацию!
Менес побледнел, охнул и, схватившись за сердце, осел на пол.
Путеводитель, сделав очередной глоток, медленно повернул морду к задире и окрысился:
– Ты это мне, сынок?
Полицейский едва не проглотил собственный язык от подобного неуважения к его выдающейся персоне.
– Да я! Да ты!! Ну, черномазый, держись!!!
Он протянул здоровенную волосатую лапищу, явно намереваясь схватить Упуата за уши, и тут же отдернул ее, испытав на собственной шкуре остроту зубов нетеру.
– У‑е! – взвыл дурным голосом. – Ребята, вяжи его, гниду ушастую!
Стражники бросились исполнять приказ, но были остановлены пивным дождем, хлынувшим на их головы из огромной бочки, взлетевшей из‑за прилавка прямехонько к потолку и там взорвавшейся.