Ли Шарон. План Б

   — Не за что, — ответила Лиз, закрепляя чашку и застегивая сеть безопасности.
   Трудно было ожидать, что Нова устроит какую-то встряску при выходе из прыжка: она показала себя достаточно опытным пилотом. Однако по опыту Лиз знала, что случиться может всякое, и человек, не теряющий бдительности, имеет меньше шансов пострадать.
   — Планируешь долгую остановку? — спросила она. — Или просто используешь турникет?
   Нова подняла голову и сдвинула золотые брови.
   — Турникет? — Но ее лоб мгновенно разгладился. — А! Поняла. Мы задержимся достаточно долго, чтобы узнать новости, а потом полетим дальше. Если удача нам улыбнется, мы уже через двадцать часов будем обедать за столом Клана Эроб.
   — Роскошно, — бесстрастно отозвалась Лиз. Она осторожно отхлебнула чаю. — Ты неплохо владеешь земным, — заметила она. — Мне еще ни разу не удалось поставить тебя в тупик.
   — А вы пытались? — Как это ни странно, Нову это, похоже, позабавило. — Но вы поймете, что мой тупик находится не совсем там, когда услышите, что моя мать была землянкой.
   Лиз едва не подавилась чаем.
   — Правда?
   — Действительно. И к тому же она была ученым-лингвистом. — По кабине разнесся негромкий перезвон, и Нова снова повернулась к своим экранам.
   — Прошу меня извинить. Приближается конец прыжка. — Лиз вернула чашку в фиксатор и постаралась поглубже уйти в кресло. И конечно, они вышли в нормальное пространство без происшествий — только обычная встряска перехода.
   Нова была занята пультом. Лиз взяла выданный ей наушник: она поняла, что выдали его специально для таких моментов, чтобы молчала и не отвлекала пилота. Вставив его в ухо, она стала крутить ручку настройки — единственную из десятка разнообразных элементов управления, к которой ей позволяли (и даже советовали) прикасаться.
   Какое-то время ничего особенного она не слышала. Обычные переговоры пилотов с диспетчерами и сообщения, пересылаемые между кораблями. А потом ей удалось поймать нечто новое. Лиз замерла, зафиксировав настройку, и извлекла наушник из уха.
   — Нова!
   Лиловые глаза недовольно сверкнули. Лиз протянула ей наушник.
   — Тебе следует это послушать. Срочное. Я приняла его по торговому каналу.
   Изящная ручка протянулась через пульт, нажала какую-то кнопку — и заработал громкоговоритель.
   «Повторяю. Предупреждаются все корабли, направляющиеся на Литаксин или транзитом. Клан Данут объявляет о вступлении в действие пункта относительно прекращения поставок в связи с военными действиями. Клан не будет перевозить, поставлять или принимать товары, предназначенные для Литаксина, на основании надежной информации. Приказ санкционирован Делмом Клана Данут».
   За пультом пилота Нова тихо вздохнула. Лиз посмотрела на нее.
   — Ты их знаешь?
   — Клан Данут, — ответила Нова, не отводя взгляда от пульта. — Это небольшой клан. Их главный склад находится на планете этой системы. Если бы они не были уверены, то не сделали бы такого объявления.
   Ее пальцы начали стремительно бегать по пульту.
   — Мы проверим еще один источник, командор Лизарди. Ведь если один купец сообщает такую новость, у другого найдется еще более свежая информация!
   Лиз наблюдала за тем, как пальцы Новы прикасаются то к одной кнопке коммуникатора, то к другой. А потом ей показалось, что она слышит лиадийское ругательство: раздался громкий однотонный сигнал. Руки возобновили свое стремительное движение.
   — Было бы очень любезно, если бы вы принесли мне еще чаю и немного корабельных сухарей: шестая кнопка справа от нагревателя.
   Лиз заметила, что на кресле Новы по-прежнему закреплена недопитая чашка с чаем, но решила, что не ей делать вид, будто она не понимает, когда от нее хотят ненадолго избавиться. И хотя Лиз постаралась вернуться с едой как можно быстрее, лиадийке удалось сохранить все свои тайны.
   — Застегните страховку, командор, — посоветовала Нова, снова деловито вводя команды в компьютер. — Мы войдем в прыжок, как только скорость и ориентация будут правильные.
   — Погоди-ка! — Лиз протянула было руку, чтобы схватить пилота за запястье, но потом передумала. — Куда ты собралась?
   Ответа не последовало.
   — Отвечай мне, Блондиночка! Я имею право знать.
   — Конечно, имеете, — согласилась Нова. Ее спокойный голос был поразительным контрастом лихорадочному полету пальцев. — Мы направляемся на Фендор, Анжела Лизарди.
   — В Штаб-квартиру наемников? — Лиз изумленно заморгала. — И что ты собираешься делать? Нанять армию?
   — Если понадобится. Входим в гиперпространство через двадцать секунд. Эроб — союзник Клана Корвал. Мы обязаны помогать им в беде. И по узкому лучу я получила сообщение, из которого видно, что мой брат и его спутница жизни в настоящий момент находятся на Литаксине.
   Нова устремила свои лиловые глаза на Лиз.
   — Наемники имеют средства, чтобы определить, соответствует ли этот слух действительности. Я права?
   Лиз со вздохом решила, что девица чересчур сообразительна.
   — Угу, — подтвердила она. — Скорее всего имеют.
   — Так я и думала, — проговорила Нова, и корабль стремительно ушел в прыжок.

Лафкит
 
Гильдия наемников

   Перед ними предстала чудесная деловая суета, роскошное метание туда и обратно, подобное искусству. Наблюдая, как торопливые люди мечутся по широкому коридору туда и обратно, Точильщик решил, что это действительно очень похоже на искусство. То искусство, мастером которого был его самый младший из братьев, Вал Кон йос-Фелиум.
   Поглощенный этим зрелищем, Точильщик со своим братом Хранителем задержался у двери на довольно долгое по человеческим меркам время.
   Однако в коридоре была не только спешка. То тут, то там на должном и художественно выверенном расстоянии располагались островки спокойствия: письменный стол, компьютер и сидящий за столом человек. И Точильщик заметил: в соответствии с вершинами искусства именно эти спокойные островки порождали наибольшую поспешность. Взглядом ценителя он отметил, как потоки напряжений, подобно светлой и по-человечески простой песне, струятся между спокойствием.
   Он мог бы задержаться и наблюдать за этой картиной еще какое-то время, если бы появление на краю произведения его и его брата не начало вносить небольшие изменения в потоки, оказывая давление на один из центров спокойствия. Это заставило человека, сидевшего за столом, встать и нырнуть в поспешную людскую реку. И уже очень скоро, по меркам Стаи, он вынырнул из потока и занялся деятельностью, носившей название «приветствие».
   — Господа, я — сержант Истро Бан. Я могу предложить вам какую-нибудь помощь?
   — Я благодарю вас, сержант Истро Бан, и высоко ценю ваш вопрос. Мы пришли искать некоего солдата, и нам сказали, что она могла оставить сведения о своем местопребывании в этой гильдии.
   Лицо сержанта просто чудесно сморщилось, а брови быстро поднялись и опустились.
   — Видите ли, господа, обычно мы не даем сведений об одном солдате. Если хотите, можете оставить здесь для нее сообщение, и я лично прослежу за тем, чтобы она его получила, как только сюда явится.
   — Я сожалею о том, что наше дело гораздо более спешное, сержант Истро Бан, — сказал Точильщик и не слишком удивился, когда услышал голос своего брата Хранителя, который очень мягко спросил:
   — Скажите, сержант Истро Бан, в вашей гильдии всегда царит такое оживление?
   — Что? — Он оглянулся назад, словно за время их разговора забыл об этой яркой суматохе, а потом покачал головой. — Не-а, это что-то особое. На нас свалилась кровная война, и в спасательную команду записываются все, кто может держать оружие.
   — Прошу меня простить, — сказал Хранитель. — Кровная война? Что случилось?
   Сержант Истро Бан пожал плечами.
   — Похоже, что икстранские силы завоевания вошли в систему Литаксина и попытались устроить там себе дом. Проблема в том, что на планете оказались наемники, и мы не намерены оставлять их сражаться без поддержки.
   Точильщик переглянулся со своим братом Хранителем, и тот несколько раз серьезно моргнул глазами и задал еще один вопрос:
   — А какие именно наемники остались на Литаксине, Истро Бан?
   — Если нам правильно сказали, то примерно половина отряда «Гирфальк». — Он покрутил головой. — Говорят, Судзуки на Фендоре, что меня очень радует. Не хотел бы я сейчас оказаться на одной планете с Судзуки.
   — Не тот ли это отряд «Гирфальк», который в родстве с нашей сестрой, младший брат? — медленно спросил Точильщик.
   — Брат, думаю, что да.
   — О! — Точильщик обратил свои похожие на блюдца глаза на сержанта Истро Бана. — Не можете ли вы мне сказать: эта поспешность, которую мы наблюдаем, повторяется сейчас и в Штаб-квартире наемников на Фендоре? И, возможно, в других гильдиях?
   — Совершенно верно, — ответил Истро Бан.
   — Я вас понял, — сказал Точильщик и снова встретился взглядом со своим братом. И готов был поклясться, что в них горит та же мысль, которая озарила и его собственный разум.
   — Я вижу руку великого художника, о брат мой, — проговорил Точильщик.
   — Я тоже, — ответил Хранитель.
   — И разве это не похоже на нашу сестру, что она помогает попавшим в беду родичам?
   — Безусловно, похоже, — согласился Хранитель.
   — Так. — Точильщик снова повернулся к спокойному и терпеливому человеку и протянул ему большую трехпалую руку. — Благодарю вас за подаренное нам время и принесшую нам ликование новость, сержант Истро Бан. Вы сами отправляетесь на Литаксин?
   — Ничто не могло бы мне помешать туда лететь.
   — Я рад это слышать. Возможно, мы вас там увидим. Пойдем, младший брат, и поразмыслим над глубиной искусства нашего брата, который. вдохновляет нас на все более поспешные действия!

Литаксин
 
Зона военных действий
 
Высота: 12 километров

   Привычка чуть его не убила.
   Шан включил автоматическое наведение спасательной шлюпки, а сам почти все внимание сосредоточил на том, чтобы удерживать неуклюжее суденышко в воздухе, экономя подходящее к концу горючее.
   Пока ему удавалось избежать встречи с теми, кто питал неприязнь ко всем лиадийцам, и он надеялся, что сможет совершить посадку раньше, чем такая встреча произойдет. Жалкие орудия спасательной шлюпки остались почти без заряда, а перспектива совершать какие-нибудь маневры, чтобы уйти от атмосферных истребителей, заставляла его желудок судорожно сжиматься.
   Он скользнул встревоженным взглядом по пульту. На экранах один, два, три и четыре было только небо. Хорошо.
   С экранами пять и шесть дело обстояло совсем иначе.
   Он садился в космопорте Литаксина сравнительно недавно — не больше четырех стандартных лет тому назад. Тогда это был оживленный порт среднего размера: шесть открытых посадочных площадок плюс несколько частных. Там было движение транспорта, огни, люди — и корабли. Корабли, готовые к взлету. Корабли, проходящие обслуживание. Корабли, проходящие ремонт. Корабли, перемещаемые с одной площадки на другую.
   От всего этого остались только развалины. Оплавившиеся воронки отмечали те места, где были застигнуты врасплох корабли, убитые во сне. Диспетчерская башня превратилась в покосившийся, полурасплавившийся остов из обнажившейся арматуры. Листы взрывбетона превратились в каменные дорожки, кое-где разделенные обломками изгородей. Искореженный металл беспорядочно разлетелся по всему порту, следы бластерных ударов сверкали там, где стекло текло ручейками — а потом снова застыло.
   Разрушения жгли ему глаза — и его пальцы заплясали на пульте, стремительно бросая шлюпку на новый курс. А потом он запоздало осознал собственную ошибку.
   Спасательная шлюпка вздрогнула: она слушалась управления не лучше, чем камень. Шан коротко, но искренне выругался, бросил взгляд на приближающуюся к нулю стрелку показателя горючего, а потом снова на экраны, где было только одно пустое и спокойное небо.
   Он признался себе, что удача была к нему более чем добра, на что ему не следовало надеяться. Ведь на экранах могли появиться те самые икстранские истребители, встречи с которыми ему так страстно хотелось избежать.
   Но если порта не существует, куда он может направиться на планете, раздираемой войной?
   — В Клан Эроб, конечно, — пробормотал он, стараясь справиться со стремлением спасательной шлюпки повернуться относительно поверхности планеты вверх ногами. — Постарайся же быть посообразительнее, Шан.
   А если Клан Эроб подавлен икстранцами, рассеян, убит и прекратил существование? Шан вздохнул и снова посмотрел на указатель уровня горючего.
   — Надо будет найти Вал Кона, конечно. И молить богов, чтобы он оказался поблизости.
   То, что он сделал потом, было в высшей степени неразумным, и он не сомневался в том, что его учителя из Покоев Целителей решительно не посоветовали бы ему идти на такое. Но на самом деле, если принять во внимание показания датчика горючего, стрелка которого уже стояла в красном секторе, выбирать было не из чего: на спасательной шлюпке планетных карт нет, а умирать ему решительно не хотелось.
   Кораблик на несколько мгновений выровнялся. Шан ухватился за край приборной доски, закрыл глаза — и открыл внутренние щиты.
   На тонкости и душевные приготовления времени не оставалось. Он представил перед своим Внутренним Взором образ Вал Кона и решительно распахнулся, охватив поиском слишком широкую площадь, сосредоточив внимание на неповторимом узоре брата.
   Вместо этого он обнаружил растительную громаду, приветливую, знакомую с детства, утешающую, как прикосновение близкого человека.
   Шан вздохнул и, отбросив узор Вал Кона, стал слушать то, что могло ему сказать Дерево.
   Конечно, это было не его собственное Дерево-старейшина, однако у Эроба давно рос сеянец. И Джелаза Казон не обязательно разговаривало с теми, кто ему служил, однако оно обладало способностью сообщать о себе и своих пожеланиях.
   Дерево не читалось так, как Целитель читает других людей. Скорее Дерево пользовалось понятиями из своего собственного запаса, показывая их в последовательности одновременно и знакомой, и растительной. И в данном случае его послание запечатлелось на чувствах Шана так: Радостные Приветствия. Радостные Приветствия. Радостные Приветствия. Облачко пряного аромата и хруст черешка: воспоминание об оторванном листке. Вкус древесного ореха на языке. Второй образ листа — и ощущение, что его мягко отталкивают.
   Он почувствовал, что его пальцы двигаются по пульту, но был не в силах их остановить. Не без труда он смог открыть глаза и обнаружил, что все указатели расплываются, а индикатор бака горит красным огоньком. В его сознании Дерево коснулось последнего воспоминания: теплые губы, нежно прижавшиеся к его щеке, — и ушло. Шан стремительно вернул на место Внутренние Стены, встряхнулся и посмотрел на экраны.
   Третий показывал икстранский истребитель, стремительно увеличивавшийся в размерах.
 

* * *

 
   Под воздействием Дерева его тело ввело в программу координаты, высвеченные теперь на навигационном экране. Шан нажал кнопку, чтобы подтвердить их, заодно позволив себе понадеяться, что Дерево способно было должным образом понять нехватку горючего и действие силы притяжения на объект, лишившийся энергии.
   Истребитель увеличивался в размерах. Шан сосредоточился на орудиях.
   Эти орудия могли делать только одиночные выстрелы, хотя Сет продемонстрировал их действенность. И к тому же у них почти закончился заряд. Руки Шана замелькали по пульту, отключая все вспомогательные и не жизненно важные системы, отводя освободившуюся мощность на орудия. Стрелка заряда поползла вверх, стабилизировавшись заметно ниже уровня готовности.
   Шан пожевал губу, проверил показания пульта, еще раз посмотрел на истребитель (боги, как близко!), проверил экраны — и чуть было не задохнулся.
   Данные Деревом координаты вели его в лагерь. На шестом экране он уже мог смутно различить палатки, механизмы, солдат… На ветру отважно развевался штандарт: огромный белый ястреб, бросающийся на врага, на фоне беззвездной тьмы.
   Земляне. И, несомненно, достаточно близко от того места, куда его направило Дерево. Но не с икстранцем же на хвосте туда валиться!
   Его руки снова пришли в движение, затанцевав по пульту, отключив все, кроме воздуха и компьютеров, направив всю энергию в орудия. И все равно они оставались недозаряженными.
   Шан бросил взгляд на своего преследователя, еще один — на лагерь и окружавшую его местность. Протянув руки, он надел на голову шлем скафандра, нажал подбородком на кнопку, включавшую баллоны с воздухом. Его руки вернулись на пульт, отключив систему жизнеобеспечения, подав всю энергию на орудия.
   Стрелка пересекла критическую линию. И остановилась.
   Шан кивнул под шлемом и ввел в пульт еще одну поправку: всю энергию верхнего орудия он переключил на то, которое теперь стало нижним.
   В ставшем единственном орудии заряд резко скакнул вверх. Можно было, конечно, мечтать о большем. Можно было мечтать, чтобы оба орудия были полностью заряжены и наведены. Если уж на то пошло, можно было мечтать о летательном аппарате, сравнимом по возможностям с истребителем противника, но времени не было. Он имел все необходимое.
   Хоть и без запаса.
   Он нажал кнопку, освободив корабль от необходимости бездумно следовать введенным координатам, и замедлил движение, опустившись на несколько умело рассчитанных метров к каньону — или карьеру — в дальней части лагеря.
   Следовавший за ним истребитель попался на наживку.
   Его противник прибавил скорость и стал разворачивать пушку. Шан выждал, враскачку опустившись еще чуть ниже — но не слишком низко — к соблазнительно каменистому склону. Дождался, чтобы пилот взял нужный курс, лишился возможности пролететь мимо — и сделал невозможным промах.
   Стиснув зубы, он открыл дроссельные заслонки, потратив последние капли горючего. Спасательная шлюпка мучительно медленно начала переворот. Истребитель с ревом пронесся мимо — и пилот запоздало увидел ловушку. Шан нажал спусковую кнопку, и его единственное орудие полыхнуло жаром — ярким, но недолгим.
   Истребитель взорвался, осыпав лагерь горящими осколками.
   Спасательная шлюпка номер четыре, полностью опустошив баки и орудия, рухнула на последние несколько метров, отделявших ее от поверхности планеты.
 
   Он открыл люк и увидел настороженные лица двух солдат. Лиадиец и землянка, оба с оружием.
   Он остановился на краю трапа, сложив перед собой руки в перчатках скафандра. Снял шлем, открыв лицо и слипшиеся от пота волосы. Легкий ветерок холодил щеки. Доносившиеся до него звуки были пением птиц и шелестом ветра в листьях и траве.
   Первым заговорила землянка. Ее голос звучал приветливо, вопреки наставленной на Шана винтовке.
   — Ты цел, пилот? Противное падение.
   — Спасибо, я цел и невредим, — заверил ее Шан. И улыбнулся.
   Маневр с переворотом сработал именно так, как он надеялся. Спасательная шлюпка упала примерно на 12 метров и приземлилась в нужном положении на каменистом выступе перед карьером — почти без повреждений. Пилот получил серьезную встряску и позже будет иметь синяки, но скафандр и сеть безопасности приняли на себя основную часть удара. Назвать это «цел и невредим» в нормальных условиях было бы преувеличением, но все-таки не выходило в область фантазии.
   Землянка кивнула и повернулась к своему напарнику:
   — Свяжись с ними и сообщи, что мы его доставим.
   Тот забросил винтовку за спину, снял с пояса коммуникатор и сказал в него:
   — Патруль из карьера. Мы нашли пилота, он цел. Ведем. После чего он прижал приборчик к уху, хмуро что-то выслушал, отключил его и снова подвесил на ремень.
   — Субкомандор хочет с ним поговорить, — сказал он своей напарнице.
   — Ясно, — ответила она и кивнула Шану. — Ладно, друг. Давай прогуляемся.
   Глядя на ее винтовку, Шан замешкался. Женщина поменяла позу — и мгновенно растеряла всю свою приветливость. Он поднял руки в перчатках, демонстрируя, что они пусты и он никому не угрожает.
   — Прошу меня простить! Я не хочу заставлять вашего субкомандора дожидаться, но дело в том, что я отстал от моего корабля и имею все основания полагать, что будет сделана попытка связаться со мной — как только станет ясно, что мой корабль перестал двигаться. Мне следует остаться здесь, чтобы получить послание, когда оно придет.
   Женщина покачала головой.
   — Извини, приятель. Субкомандор Критулкас желает тебя видеть, и нам приказано тебя привести. Мне не хотелось бы простреливать тебе колено и тащить тебя самой, но если будешь настаивать, это можно сделать и так.
   Шан опустил руки, сделал глубокий вдох, чтобы подавить волну тревоги, отложив все беспокойство на будущее.
   — И мне не хотелось бы так вас затруднять. Конечно же, ведите меня к субкомандору Критулкасу.
 
   Субкомандор Критулкас оказался кислолицым мужчиной с седыми волосами и протезом вместо правой руки. Он сверкнул глазами на Шана, стоявшего между двумя патрульными, потного и запыхавшегося от быстрой ходьбы. Тяжелые скафандры не рассчитаны на прогулки по лесам.
   — Что еще? — спросил он, переводя свой гневный взгляд на землянку.
   Женщина отдала честь.
   — Он сказал, что отстал от своего корабля, сэр, и ждет, что с ним свяжутся.
   Критулкас кивнул.
   — Скажи связисту, чтобы прислушивался. — Он посмотрел на Шана.
   — Нам что-нибудь передать от тебя? Он невозмутимо рассматривал его.
   — Что я в безопасности и среди друзей.
   — Ты так думаешь? — Он снова посмотрел на солдата-землянку. — Передай, если будет вызов. Свободны.
   Солдаты отдали честь и исчезли, оставив Шана одного под гневным взглядом субкомандора.
   Критулкас вздохнул и уселся на край стола, скрестив руки на груди.
   — Ладно. Начнем сначала. Имя и чин. Если он есть.
   — Шан йос-Галан, Клан Корвал, — ответил он. — Капитан военного корабля «Исполнение долга».
   — Военного корабля? — переспросил он, качая головой. — Что-то ты не похож на военного. Впрочем, на лиадийца ты тоже не похож. — Он пожал плечами. — Ну ладно. Что ты здесь делаешь, капитан?
   — Мой корабль получил повреждения, и я отстал от него во время атаки икстранцев, начавшейся во время внешних ремонтных работ.
   Он кивнул.
   — Это раз. Теперь вернись на шаг назад и скажи мне еще одну вещь. Почему твой военный корабль оказался в этой системе?
   Шан со вздохом расправил плечи внутри жаркого тяжелого скафандра. Ему решительно не хотелось отвечать на вопросы этого резкого, ехидного мужчины. Ему хотелось принять душ. Ему хотелось вернуться к своей спутнице жизни, своему кораблю и привычной рутине торговли. И все это у него не было надежды получить в обозримом будущем — если он вообще это когда-нибудь снова получит. Вот только на душ можно надеяться, если он будет вежлив и ответит на вопросы субкомандора.
   Итак.
   — По семейным делам. Мой клан состоит в союзе с Кланом Эроб, и у меня были основания полагать, что здесь находится мой брат.
   — Вот как? Имя?
   — Вал Кон йос-Фелиум.
   Шан пристально наблюдал за выражением лица субкомандора, но не уловил на нем и тени узнавания.
   — Я с таким не встречался. Ты уверен, что он здесь?
   — Я абсолютно убежден в том, что он здесь, — заявил ему Шан.
   Воспоминание о щемяще знакомой мелодии, звучавшей с предупредительного маяка Эроба, было настолько живым, что на глазах у него выступили слезы. Он моргнул и сказал мрачному Критулкасу:
   — Может, другое имя будет вам знакомо? Мири Робертсон? — Субкомандор Критулкас кивнул.
   — Ладно, капитан. Вот что я скажу. Мне все равно надо переправить тебя высшему командованию: именно там у нас есть люди, которым будет очень интересно узнать, что творится наверху. Мы здесь послушаем твою шлюпку и дадим знать на твой корабль, что ты «среди друзей».
   Тут его губы чуть скривились: возможно, это была улыбка.
   — А пока у нас через четыре часа должна пройти смена. Тебе как раз хватит времени, чтобы помыться, поесть и вздремнуть. Под охраной, как понимаешь: будь я проклят, если поверю, что ты — военный. И я не собираюсь ставить под угрозу моих людей.
   Первая забота командующего — это благополучие подчиненных. Мнение Шана о кислолицем субкомандоре резко повысилось. Он кивнул.
   — Я все понимаю, сэр. Спасибо.
   Он хмыкнул и громко крикнул, вызывая какого-то Дастина. Невысокий землянин пришел со своего поста у входа в палатку и отдал честь.
   — Да, сэр?
   Критулкас ткнул пальцем в сторону Шана.
   — Отведи этого парня переодеться и взять пару бутербродов. Потом пусть помоется и поспит в лазарете. Не выпускай его из виду и вовремя приведи на построение перед сменой.
   Дастин снова отдал честь.
   — Есть, сэр! — Повернувшись, он кивнул Шану с нейтральным выражением глаз и лица. — Ладно, сэр, пойдемте.
   Шан повернулся к двери. У него за спиной Критулкас откашлялся.
   — Еще одна вещь, капитан.
   Он оглянулся через плечо и изумился, увидев, что суровый субкомандор ухмыляется.
   — Чертовски хороший выстрел на подлете.
 
   Шан лег на жесткую койку, положив под голову хрустящую подушку, пропахшую антисептиком, и закрыл глаза. Он принял душ и надел боевой кожаный костюм, выданный интендантом. Он заставил себя съесть один из шести бутербродов, добытых Дастином из столовой, и выпил несколько стаканов воды. И теперь, оставшись более или менее в одиночестве (если не считать охранника у входа в палату лазарета), он приготовился погрузиться в транс.