Ли Шарон. План Б

   Он сделал несколько вдохов, налаживая правильный ритм. Звуки лагеря затихли, сердцебиение замедлилось. Когда наступил должный момент, Шан скользнул в транс.
   Пространство Исцеления было бесформенным — пустотой, наполненной теплым кипящим туманом. В Пространстве Исцеления всегда есть только туман — пока не потребуется нечто иное.
   Согревшись в безликом тумане, Шан произнес свое имя. Он улыбнулся мужчине, шагнувшему навстречу ему из тумана, и протянул руку, украшенную кольцом с фиолетовым камнем. Навстречу ему протянулась рука, и в тумане сверкнули грани точно такого же камня. Умело и уверенно, как и подобает мастеру-целителю, он установил между ними контакт Исцеления.
   Его встретило бурное смятение: горе, радость, вина, ярость, боль потери, ужас, любовь, недоумение, отвращение. Ой-ой-ой, вот это каша! Однако тут не требуется ничего, кроме Разбирательства — и немного плетения. Анализ не обнаружил необратимых изменений в его душевном устройстве. Там не было таких серьезных диссонансов, которые потребовали бы забвения. Проблема была несложной и работу по ее устранению можно начать сразу же.
   В Пространстве Исцеления времени не существовало. Там была только работа — и результаты этой работы, различимые Внутренним Зрением Целителя. Работа требовала таких затрат времени, какие были на нее необходимы. Когда все было закончено, Шан улыбнулся Шану. Они открыли друг другу объятия и слились в единое целое.
   Исцеленный и умиротворенный, он повернулся к туманной пустоте Пространства Исцеления — и замер.
   Это место не было Пространством Исцеления. Не было оно и палаткой-лазаретом. Здесь все было из камня: незнакомое мрачное помещение. Сначала он решил, что это — гигантская каменная пещера. Потом заметил оружие, аккуратно развешанное на стенах.
   Оружие… Оно переливалось на своих местах, словно каждое сохраняло свою форму благодаря какой-то прихоти и могло легко оказаться чем-то совершенно иным. Шан сосредоточил свое внимание на одном мече и обнаружил, что острое оружие вдруг превратилось в щит, щит трансформировался во взрывчатку, а взрывчатка в…
   — Добрый день тебе.
   Голос мужчины был необычайно прекрасен. Сам мужчина, сидевший на каменной скамье справа от Шана, оказался поджарым и остролицым. Черные волосы, заплетенные в косу, исчезали в лохмотьях тени от его плаща. В длинных пальцах мелькал красный жетон: появлялся, исчезал. Появился. Исчез.
   — Добрый день, — спокойно ответил Шан.
   Тем временем его чувства Целителя старались Разобрать это место, оказавшееся таким же нематериальным, как и Пространство Исцеления, хотя определенно Пространством Исцеления не было. И он еще никогда не встречал в Пространстве Исцеления посторонних, не считая тех, кого позвал он сам — или кто позвал его.
   — О, но ты и не встретил посторонних, — проговорил мужчина в плаще, весело блеснув глазами. — Я — это ты. Или ты — это я. Ой… — В его пальцах мелькнул жетон — и снова исчез. Он улыбнулся. — Вижу, что в этом разговоре язык нам будет плохо помогать.
   — На самом деле я знаком с этим понятием, — сказал Шан и потянулся своими чувствами Целителя, чтобы прикоснуться к своему собеседнику. Он натолкнулся на прохладную и гладкую поверхность, очень похожую на защитную стену Целителя. — Но нам не удастся стать целиком мною, если ты останешься закрыт.
   — Умный мальчик. Но, как ты видишь, это не сладкая греза в волшебном тумане. Это… — Тут он величественно взмахнул длинной загорелой рукой, в которой вдруг появился серебряный кинжал. Он воззрился на него, пожал плечами и сунул оружие за пояс. — Это… — повторил он, растягивая слова, — это — Оружейная Палата. Ты оказался здесь потому, что почувствовал необходимость вооружиться. Расскажи же мне, зачем тебе это.
   Шан нахмурился, готовый поверить, что это все-таки безумие. Возможно, в эту минуту он умирает в обломках спасательной шлюпки, а его разум рисует ему последнюю богатую странностями фантазию, чтобы чем-то себя занять.
   — Ничего столь непоправимого не происходит, — негромко проговорил мужчина в плаще. — Как ты сам прекрасно знаешь. Ты силен, здоров и нормален. И поскольку это так, я должен снова тебя спросить: почему ты пришел сюда?
   — А я и не знал, что хотел сюда прийти, — ответил ему Шан. — Мне нужно было Излечиться, чтобы не наделать бед. Видишь ли, сейчас идет война, и субкомандор прав, черт бы его побрал: я не военный. Но на планету напали. Я должен быть в состоянии сражаться. Мне необходимо… использовать все мои ресурсы.
   — И ты прошел обучение как Плетельщик Душ, слава Всематери. — Мужчина склонил голову набок. — Когда ты? Капитан корабля, который плавает между звездами, а в тебе немало Дракона. А твоя дама — Неясыть. Кажется, я начинаю понимать.
   Он встал и откинул плащ назад, открыв поношенную черную тунику и заплатанные черные лосины.
   — Я… Мы… были здесь всего шесть раз с тех пор, как Неясыть показала мне дорогу. Нам никогда не нравилось это место, и мы не искали его ради стремления к власти. Как ты понимаешь, время — измерение не слишком упорядоченное, но мне кажется, что это — единственный случай, когда я встретил здесь себя.
   Он поманил его к себе, и Шан шагнул вперед, обхватив пальцами сильную мозолистую руку.
   — В твоем когда меня зовут Шан?
   — Да, — подтвердил он.
   Они направились к переливающейся стене с оружием.
   — В этом когда, — мужчина прижал ладонь к груди, — твое имя Альт. Давай хорошо меня вооружим.
 
   Мир выглядел иначе, хотя он еще не открыл глаз.
   Информация, поступающая через закрытые глаза, каким-то образом говорила ему, что сейчас разгар дня. А еще он знал, что одна стена палатки, в которой ему разрешили отдыхать, находится в тени.
   Его левая рука была нагрета чуть больше, чем правая: солнце светило в ту стену палатки.
   До него доносились звуки, и каждый был полон смысла. Он слышал негромкие размеренные шаги человека, несущего дозор. Время от времени до него доносились приглушенные голоса. Это значило, что там, где он находится, приходится думать о безопасности.
   Даже те звуки, которых он не слышал, о чем-то говорили. Он был в палатке один: медик куда-то отлучился.
   Шан наслаждался потоком информации, анализировал ее, извлекал из нее все возможное. И в то же время какая-то часть его сознания, не занятая этим важным делом, очень спокойно сообщала ему, что на самом деле все эти вещи никакого значения для него не имеют. Он — мастер торговли, Целитель; на самом деле он — парень миролюбивый, несмотря на свою принадлежность к Роду и клану, родоначальником которого были контрабандистка, солдат и школяр.
   Конечно, если говорить честно, то йос-Галаны — род, происходивший от школяра — всегда были респектабельными. Вот только гены внутри их клана так часто смешивались, что теперь трудно определить, где кончается респектабельный йос-Галан и начинается пират йос-Фелиум.
   За стеной палатки, с освещенной солнцем левой стороны, слышались негромкие шаги двух человек, сопровождавшиеся негромкими звуками женского голоса. Он уловил слово «резерв» — на самом пределе слышимости, хотя его слух вдруг необычайно обострился. А потом шаги миновали палатку — а Шан почувствовал зверский голод.
   Он открыл глаза и сел одним ловким движением. Помещение осталось таким же, каким он его запомнил. Бутерброды по-прежнему лежали на столе под охлаждающей пленкой.
   Он быстро с ними расправился, утоляя голод настолько острый, что ощущался почти как тошнота. В то же время он понимал, что, если бутербродов не хватит на удовлетворение голода, он вполне может съесть и плитки неприкосновенного запаса, лежащие в кошеле на поясе.
   Пока Шан ел, он размышлял о происшедшем. После посещения Пространства Исцеления он часто бывал голоден. Порой этот голод можно было оценить в два бутерброда, с иронией подумал он, разворачивая последнюю порцию, добытую для него в столовой Дастином. Когда они с Присциллой отправлялись духом в дальний путь, чтобы поговорить с Вал Коном, они оба очнулись страшно проголодавшиеся, потеряв десятую часть веса тела. «Волшебство, — сказала тогда Присцилла. — На большое волшебство уходит огромное количество сил».
   Уплетая пятый бутерброд, Шан со вздохом заключил, что Оружейная Палата Альта оказалась очень большим волшебством. Он поджал под себя ноги и тряхнул головой.
   — Шан, — прошептал он, не забывая, что его могут подслушивать, — во что ты вляпался, скажи мне ради здравого смысла?
   Он мало что взял в Палате: клинок и щит. Альт сказал, что эти вещи хорошо послужат любому солдату, а потом протянул ему толстую рукопись. На кожаном переплете причудливыми буквами, которые, как Шан был уверен, он видит впервые, было написано «Солдатская премудрость».
   — Зри же самое полезное оружие Палаты! — торжественно провозгласил Альт. — Возьми его!
   Шан принял папку, с сомнением глядя на своего наставника — на себя.
   — Довольно тяжелая, особенно если брать ее с собой в марш-бросок. Что, боюсь, мне скоро предстоит.
   — Чепуха, — возразил Альт. — Вовсе она не тяжелая.
   И когда Шан снова посмотрел на свою руку, рукопись исчезла. Но, похоже, «Солдатская премудрость» осталась с ним: она будто вошла в его плоть и кровь.
   Шан покачал головой и, подчиняясь инстинкту, который никак не мог быть его собственным, начал инвентаризацию.
   У него не было пистолета, сабли — а на поясе и в кошеле не оказалось никакого оружия дальнего боя. Нож, который оказался при нем, не был ни боевым ножом, ни штыком — это была часть складного набора инструментов.
   Однако «Солдатская премудрость» сообщила ему, что в чрезвычайной ситуации нож — всегда нож, так что он внимательно осмотрел его и остался странно доволен качеством металла и балансировкой. Ему случалось иметь клинки и похуже, однако использовать их успешно… Он тряхнул головой, прогоняя воспоминание — не свое.
   Это Вал Кон питал страсть ко всему остро заточенному. Миролюбивый Шан достаточно метко стрелял из пулевого пистолета, но для защиты от неприятностей в основном полагался на свои навыки Целителя.
   Закончив проверку собственного вооружения, Шан сосредоточил мысли на других деталях, требовавших его внимания. Он встал и вышел из палатки.
   — Дастин?
   Застигнутый врасплох охранник обернулся так резко, что чуть не заставил Шана забыть о цели своего выхода. Винтовка повернулась в его сторону — но не представила опасности.
   — Сэр! А я решил, что вы будете спать, пока стадо домой не пригонят.
   — А мы ожидаем возвращения стада, капрал? Мне кажется…
   — Не-а. — Солдат небрежно помахал рукой без винтовки. — Я просто хотел сказать, что мне казалось — вас придется будить, когда придет время. Если хотите еще подремать, так у вас есть еще около часа. Сэр.
   — Я выспался, спасибо. Нельзя ли мне как-то навестить шлюпку, в которой я прилетел? Было бы хорошо узнать, не получены ли — и не отправлены ли обратно — какие-нибудь сообщения.
   — По-моему, субкомандор не хотел, чтобы вы тут бродили где попало, сэр. Было бы лучше, если бы вы просто вернулись обратно в палатку и…
   Шан мысленно вздохнул. «Солдатская премудрость» сказала ему, что при необходимости капрала можно нейтрализовать. Тот оценивал дистанцию между собой и Шаном на основе солдатской скорости реакции, а не пилотской. Но тут он вдруг вспомнил кузена Люкена бел-Тарду — менее воинственного человека невозможно было себе представить. «Единственное, о чем я прошу, — говорил обходительный торговец, когда Шан увязывался за ним на склад, застеленный целыми акрами ковров, — это о честном преимуществе. Когда оно у меня есть, другая сторона почти всегда уверена в том, что у меня слабые позиции».
   Шан намеренно кротко склонил голову и очень осторожно задействовал умение Целителя, наполняя Дастина симпатией и расположением к себе.
   — Капрал, — проговорил он, голосом и лицом выражая крайнее благоразумие, — я почти целые сутки провел в скафандре в спасательной шлюпке. Дайте мне хотя бы возможность немного пройтись.
   Капрал Дастин заморгал, и Шан подошел чуть ближе, заглянув в глаза цвета мускатного ореха.
   — Я предлагаю, чтобы вы отвели меня к месту сбора, — негромко сказал он. — Мне следует привыкнуть к новой обуви, раз уж мне предстоит делать в ней марш-бросок.
   Дастин снова моргнул и посмотрел на выданные интендантом сапоги. Спустя пару секунд он кивнул.
   — Да, сэр. Мы могли бы пойти в ту сторону. И может случиться так, что мы взглянем на вашего огнедышащего дракона, когда будем проходить мимо.
   Шан улыбнулся и убрал нить расположенности.
   — Спасибо, Дастин.
 
   Они прошли мимо нескольких часовых, но вскоре стало ясно, что субкомандор Критулкас не любит сосредоточивать свои силы в одном месте. Дастин сворачивал то туда, то сюда. Они прошли по нескольким тропинкам: все были хожеными, но ни одна не казалась важнее других.
   Шан мысленно кивнул: обустройство субкомандора Критулкаса ему понравилось. И тут самым краем уха он уловил новый звук.
   Он прислушался, отключая шарканье сапог Дастина по каменистой тропе. Знакомый звук, типичный для портов и городов…
   — Дастин, — тихо спросил он, — у нашей стороны есть тяжелые винтокрылы? Два или три, наверное.
   Капрал бросил на него изумленный взгляд, резко остановился и снял с головы каску. Он наклонил голову набок, прислушался и поспешно схватился за висевший на поясе комм.
   — Диспетчер, — раздельно проговорил он. — Возможно, слышал вертолеты. Опознаете?
   — Диспетчер, — сразу же ответили ему. — Включили Ухо. Сообщение диспетчеру два. Спасибо.
   Шан продолжал слушать. Звук стал уже ясно различимым, хотя из-за листвы трудно было определить, откуда он доносится. Он вспомнил свой недавний спуск на планету. Шум винтов звучал у него в ушах все громче. Судя по тому, что он запомнил, звук доносится…
   — Со стороны побережья, — заявил он решительно. — Не меньше двух!
   Дастин внимательно посмотрел на него, кивнул и снова включил свой коммуникатор.
   — Диспетчер два, по оценке — два или больше винтов со стороны побережья.
   — Диспетчер два принял. Ухо говорит три, очень низко. Спасибо, сынок.
   Тут послышались негромкое бульканье и шепот новых сообщений с десятка других постов в ближайших зарослях.
   — Это крупье, это крупье. Перетасуйте колоду и снимите три раза. Игрок заказывает игру.
   — Хороший у вас слух, сэр. — Дастин уважительно кивнул Шану. — Вам лучше пойти со мной. Если мы вдруг разойдемся… там, где тропинка раздваивается, то в пределах лагеря в десяти метрах в пустую сторону вы найдете укрытие. Может, придется немного поискать. Если это будет перекресток, то вы должны заметить едва заметную пятую дорожку. Ищите напротив нее.
   Шан кивнул, снова мысленно похвалив субкомандора.
   Сейчас звук уже определенно говорил о приближении тяжелого вертолета. Он летел низко. Низко и быстро.
   У первой же развилки Дастин повел Шана прямо в лес. Капрал поднырнул под толстую ветку — и исчез. Спустя секунду Шан нашел укрытие и присоединился к нему.
   Шан заметил, что окоп уходит глубже. Часть стены была укреплена стволами и ветками местного леса. Его внимание привлекла одна из веток, длиной почти в его рост, с несколькими серовато-зелеными листьями. Он прислонился к этой ветке. Она чуть спружинила, но ощущалась, как упрямо крепкая. Он удобно обхватил ее пальцами…
   — Говорит крупье, говорит крупье. У нас три игрока в каменный покер. Карты на столе. Валеты объявляю джокерами. Зрителей просят не плеваться.
   Дастин кивнул.
   — Пойдемте, сэр. «Валеты — джокеры» — значит, зовут всех, кто может подключиться. «Каменный покер» — значит, они где-то у карьера…
   — Моя шлюпка!
   — Да, сэр. Или обломки икстранского истребителя.
   У них над головой раздался рев. Дастин нырнул обратно в укрытие. Вглядываясь в просвет между деревьями, Шан увидел, как в небо поднимаются три темных силуэта, быстро разворачивающихся к берегу.
   — А насчет того, чтобы не плеваться, — проговорил Дастин, осторожно вылезая из окопа, — это значит, не стрелять до приказа, сэр.
   Шан посмотрел на него, продемонстрировав пустую руку — и руку с палкой.
   — Да, сэр, знаю. Идите за мной, пожалуйста.
   Шан двинулся было за ним и тут понял, что звук удаляющихся винтолетов как-то изменился. Он упал на колени, нашел отверстие в защищающих его ветвях…
   Последний винтолет двигался очень медленно — почти завис над лесом. Может быть, оттуда кого-то заметили или…
   Из брюха машины появился человек и скользнул вниз по канату, который стал видимым только благодаря этому движению. За ним последовала вторая фигура, потом — третья… Четвертая…
   На землю их спустилось восемь. Последнему пришлось прыгнуть с довольно большой высоты, поскольку винтолет уже начал улетать.
   — Сэр? — Дастин хватился его и вернулся. В его оклике звучали одновременно облегчение и досада. — Сэр! Нам надо идти в ту сторону…
   Шан выпрямился, механически стряхивая грязь с колен кожаных брюк.
   — Капрал, последний вертолет перед отлетом высадил восемь солдат.
   — Я этого не видел, — недоверчиво отозвался Дастин.
   — А я видел. Они должны были оказаться вон на том взгорке. Очень быстро спустились по канату.
   Комм булькнул и тихо тренькнул.
   — Это крупье. Если увидите наличные, разрешаю заключать частные пари. Повторяю: если увидите наличные, разрешено заключать частные пари.
   Шан взглянул на встревожившегося Дастина и вопросительно поднял брови.
   — Сэр, это значит, что если надо, мы можем вступать в бой. Решение принимает командир на месте. — Он поморщился. — Похоже, это — я.
   Он взялся за комм и нажал на переключатель.
   — Диспетчер два, есть шанс, что восьмерка соскользнула по соломинке около…
   Тут он беспокойно взмахнул рукой. Шан кивнул и постарался как можно точнее указать направление скрытого за деревьями места высадки.
   — Диспетчер два, восьмерка на соломинке около горки четыре. — Наступила пауза, во время которой Шан ощутил, как растет эмоциональное напряжение его спутника. Наконец им ответили.
   — Это диспетчер. Получили сообщение о соломе. Крупье просит визуальное подтверждение. Конец связи.
   — Конец связи, — сказал Дастин и убрал отключенный комм в чехол на поясе.
 
   Шан жалел, что не успел разносить сапоги. Теперь к вечеру его будут ждать стертые ноги. Конечно, если ему улыбнется удача.
   А еще он жалел, что вооружен только суком и перочинным ножом. Он подумал было превратить ветку в копье — она была почти в его рост и достаточно прямая, — но на это не хватило бы времени. И он нес ветку, желчно надеясь, что теперь умеет владеть дубинкой.
   Двигаться приходилось медленно. Они спустились с одного холма и теперь медленно поднимались по каменистому склону, поросшему редкими деревьями. Местами склон превращался в скалы, и только благодаря тому что Дастин знал местность, Шана не занесло в тупики.
   Пройдя половину склона, они услышали приглушенные голоса, говорившие на языке, который обострившийся слух Шана определил как незнакомый. Дастин оглянулся и просигналил ему, постучав себя по уху, а потом обведя рукой пустое пространство вокруг них.
   Шан кивнул и сосредоточился. Спустя нескелько секунд он осторожно указал налево и вверх.
   Они продолжили подъем еще медленнее. Шана время от времени передергивало из-за того, как шумно передвигался капрал Дастин.
   Чужие голоса запнулись, стали тише. Дастин снова обернулся к Шану, и тот сосредоточился, прислушиваясь на этот раз не ушами, а своими чувствами Целителя. Восемь напряженных аур, одна пронизана алыми искрами боли. Шан судорожно сглотнул и снова дал Дастину направление: по-прежнему налево, но уже почти на одном с ними уровне.
   Теперь они передвигались почти ползком.
   Через несколько секунд Шан увидел своего первого икстранца. А потом — второго, третьего, четвертого, пятого, шестого и седьмого. Они настороженно стояли на краю зарослей кустарника, у почти отвесной скалы.
   Все они были вооружены — некоторые даже несколькими видами оружия. Шан опознал снайперскую винтовку, ручной пулемет и нечто похожее на бронебойный гранатомет.
   Когда его глаза привыкли к яркому свету, Шан разглядел и восьмого икстранца. Этот сидел в зарослях и приматывал к ноге шину. Потом он встал, чуть было не упал — и осторожно сел обратно на землю.
   Снова зазвучали голоса. Двое из стоявших наклонились над кустами. Потом раздалось отрывистое рычание — похоже, приказ.
   Один из стоявших отдал честь, сначала ударив себя по плечу, а потом семеро здоровых икстранцев пригнулись и пришли в движение, бесшумно слившись с окружающей местностью.
   Шан рассматривал оставшегося икстранца, который поправил шину и теперь поднимался на ноги, используя винтовку как костыль. Он спокойно подумал, что винтовка будет гораздо более действенным оружием, чем палка, и посмотрел на Дастина.
   Несколько секунд ушло на то, чтобы знаками объяснить капралу свои намерения. При этом Шану пришлось мысленно навязать ему свою волю, поскольку в ореховых глазах вспыхнул решительный протест.
   Он медленно и бесшумно скользил по камням и сучьям, пока не оказался у зарослей. При взгляде вниз с обрыва у него на секунду закружилась голова, и он вдруг страшно пожалел о том, что не может оказаться на «Долге» и навсегда перестать быть человеком, способным составить и осуществить такой план.
   Шан встряхнулся и прополз еще несколько пядей, крепче сжав в руках палку и нож.
   Икстранец поднял голову, изумленный внезапным и решительным вторжением в его личное пространство, которое он считал безопасным. Спусковой крючок превращенной в палку винтовки был слишком далеко от его пальцев.
   Шан умело взмахнул дубинкой, ударил по руке, потянувшейся за пистолетом, и заставил противника потерять равновесие и перенести вес на больную ногу. Следующим шагом он сократил расстояние, отделявшее его от противника, и дубинкой отбил руку с икстранским ножом. Глаза, на секунду встретившиеся с его собственными, не знали жалости и не просили пощады — а в следующую секунду дубинка перебила икстранцу горло.
   Тело икстранца полетело с обрыва вниз, продолжая сжимать в руке бесполезный нож.
   Шан коротко и резко вздохнул и наклонился за винтовкой.

Клан Эроб
 
Учебный плац

   Было два совещания. Одно — между разведчиком и капитаном, в уединении их собственной палатки. Нелирикк нес охрану у входа: это был его долг, и право на его выполнение он ревниво отстаивал.
   То совещание, первое, прошло тихо, хотя языки сменяли друг друга. По прошествии часа они вдвоем вышли из палатки и плечом к плечу прошли через плац. Нелирикк занял место замыкающего и довел их до штабной палатки.
   Там совещание шло совсем не тихо.
   Командор Кармоди и старый генерал тель-Вости — те выслушивали капитана с уважением, подобающим ее званию и боевому опыту. А штатская старуха, Делм капитана и генерала, с которой оба были связаны узами пока непонятного Нелирикку долга, вела себя совершенно иначе.
   — Ты отправишь своего спутника жизни в логово икстранцев? — спросила она на высоком лиадийском, колючем, как осколки стекла. — Высокая степень меланти, конечно, леди йос-Фелиум. Но скажите мне, пожалуйста: что может один человек сделать против стаи кровожадных животных?
   Секунду в палатке стояла тишина. У старого генерала вид был такой же мрачный, как и у командора-землянина. Капитан Мири Робертсон со вздохом покачала головой.
   — Вы не учли пары моментов, — ответила она, воспользовавшись земным языком, чтобы притупить остроту возмущения старой дамы. — Во-первых, этот человек — разведчик. Если он не хочет, чтобы его увидели, его не увидят. Во-вторых, как он умеет обращаться со взрывчатыми веществами — это нечто особое. В-третьих…
   Она смотрела на старого Делма, пока та не склонила голову.
   — В-третьих, — сказала тогда капитан, — это — его идея. И мне она нравится не больше, чем вам. Я целый час пыталась его отговорить. Он не уступает ни на дюйм. Если уж мы начали обсуждать его недостатки, так он еще и упрямец. Но дело в том, что он прав. У него есть шанс туда проникнуть, нанести серьезный ущерб и вернуться живым. Из всех, кого я знаю, только у него есть такая возможность — может, еще и у нашего Красавчика. Если мы не будем досаждать икстранцам, сбивать их с толку и подрывать их склады с оружием, то мы очень об этом пожалеем — и очень скоро.
   — Капитан и разведчик предлагают хорошую боевую тактику, — проговорил генерал. — Склонись перед истиной, Эмрит.
   Та возмущенно посмотрела на него.
   — Я сыта войной по горло и больше, Вин Ден. И говорю тебе, что будь он дракон или разведчик, но единственным результатом этого идиотского плана будет его гибель.
   — Необязательно, — пробормотал разведчик и, встретив взгляд Делма, улыбнулся. — Я все-таки владею определенными… навыками, и к тому же имею то преимущество, что заранее знаком с объектами. Я могу погибнуть, но, уверяю вас, гораздо более вероятно, что я останусь цел и вернусь, чтобы быть рядом с моей спутницей жизни.
   Делм Клана Эроб хмыкнула и подбородком указала на Нелирикка, стоявшего на своем посту у входа.