Страница:
— Я и сам всегда считал это имя нелепым. Поэтому и просил, чтобы меня им никогда не называли. Брови герцогини снова взлетели вверх.
— Неужто Эмброуз?
— Сэр Эмброуз, если быть точным, — ответил Девлин, и герцогиня разразилась смехом. — Не вижу в этом ничего смешного, — зло буркнул ее внук.
— Конечно, не видишь. И немудрено, дорогой мой мальчик! Потому что ты — такой же пуританин, каким был твой дед в семьдесят лет. Это от чрезмерной работы и отсутствия времени на все остальное, от чего я все время и пытаюсь тебя избавить. — Слишком долго ты был под его крылышком, и в этом твоя беда. Но я тебе вот что скажу: он не был таким, когда я выходила за него замуж! А ты еще слишком молод и не должен следовать по его стопам, он стал чопорным и надутым пуританином к семидесяти, а ты уже…
— Я не считаю себя пуританином. И Меган тоже!
— Ах вот как! И Меган тоже? Рада это слышать. Мои надежды оказались не напрасными. Эта девушка производит сильное впечатление, по крайней мере на меня. Все эти годы я не раз замечала, что думаю о ней.
— Что же такого особенного сделала эта дерзкая девчонка? Подожгла всю мебель? С ее горячим темпераментом это было бы неудивительно.
Герцогиня довольно усмехнулась.
— Никакого горячего темперамента я не заметила. А вот необычайную живость характера и удивительное не по годам очарование заметила. Она была обворожительной девчушкой, такая открытая, такая непосредственная. И было совершенно очевидно, что со временем она станет настоящей красавицей. Ведь она красивая?
— Нет равных, — нехотя проворчал Девлин.
— Тогда почему ты так злишься? Не вижу ничего плохого в том, что отправила тебя в Тидэйл — встреча с Меган могла оказать на тебя только благотворное влияние и уж никак не заставила бы так сердиться. Поэтому я не могу понять…
— Роль Купидона тебе не подходит, — недовольно изрек Девлин. — Ты видела Меган Пенуорти всего один раз, да и то шесть лет тому назад, когда она была двенадцатилетней девочкой. И впечатление от этой единственной встречи оказалось настолько сильным, что ты решила бросить на растерзание волкам своего внука! Я очень в тебе разочарован.
— Понятно. Значит, волкам?
— Ну мегерам!
— Таким своеобразным способом ты пытаешься меня убедить, что Меган Пенуорти отнюдь не такая, какой она мне кажется?
— Вовсе нет. Не сомневаюсь, что она именно такая и во многом осталась прежней очаровательной девочкой, просто я не принадлежу к числу тех людей, которым общение с ней доставляет огромное удовольствие.
Герцогиня устало вздохнула.
— Будь любезен вспомнить, что не по моей вине ты вынужден был на время исчезнуть. Я всего лишь воспользовалась этой ситуацией, по своему усмотрению выбрав место твоего добровольного изгнания. Всю свою сознательную жизнь ты провел в ожидании брака с Марианной и, естественно, ни на кого другого не смотрел. Но брак не состоялся, помолвка была расторгнута, и следовало немедленно подыскать другую невесту. Но ты этого не сделал. Решив, что потерял веру в настоящую любовь, ты полностью ушел в дела, иногда отвлекался от них на общение с друзьями. Между тем ты отлично знаешь, какая на тебе лежит ответственность. Ты должен выполнить свой долг — жениться и произвести на свет наследника рода Ротстонов.
— Старая песня… — проворчал Девлин.
— Да! Потому что настаивать на этом — мой святой долг, а уж я о своем долге никогда не забываю.
— Но разве я свой долг не исполнил?
— Перестань огрызаться! — потеряв терпение, сердито воскликнула герцогиня. — Да, ты женился. Но если эта девушка тебе не нравится, зачем ты это сделал?
— Кто сказал, что не нравится? Не нравится ее отношение ко мне — так будет вернее. Но какого черта?! Это не имеет значения и не мешает мне желать ее каждый раз, когда она проходит мимо, и даже тогда, когда ее нет рядом, желать в любое время дня и ночи, если уж на то пошло!
— Сделаю вид, что ничего этого не слышала.
— Прошу прощения!..
— То-то же! — возмущенно ответила герцогиня. — Ну а теперь, Девлин, прежде чем я дойду до белого каления, скажи мне наконец, в чем истинная причина твоих горестей?
— Она меня не любит.
Глава 37
— Он меня не любит.
Крайне удивленная тем, что Меган ответила на ее вопрос точно так, как ответил на него прошлым вечером Девлин, Люсинда Сент-Джеймс откинулась на спинку кресла и задумалась. Она ожидала совсем иного — может быть, вспышки гнева, как проявления слишком эмоционального характера, о чем говорил Девлин, или надменного безразличия. В конце концов, что касается красоты, то крошка превзошла все ожидания Люсинды. И герцогиня даже не предполагала, что увидит ее в столь же подавленном настроении, в каком пребывал ее внук, когда она задала ему тот же самый вопрос.
Она заехала к молодой герцогине Ротстон ранним утром и была принята в парадной гостиной, которая представляла собой огромное роскошное помещение, где Девлин обычно проводил встречи. Эта комната, по длине превышавшая тридцать футов, отделяла его личные покои от апартаментов жены.
Поначалу Меган держалась несколько скованно, но после того как они вспомнили свою первую встречу, стала менее церемонной, и на какое-то мгновение герцогиня вновь увидела перед собой жизнерадостную и простодушную девочку, какой Меган была шесть лет назад. Правда, тогда глаза ее не омрачала та глубокая печаль, которую теперешняя Меган старалась скрыть. Это и побудило Люсинду задать ей свой вопрос, с которым она накануне обратилась к Девлину. Ответ Меган стал для нее своего рода откровением.
— Что заставляет тебя так думать? — осторожно, мягким, проникновенным голосом спросила Люсинда, ибо прекрасно понимала, что там, где речь идет о сердечных делах, требуется предельная деликатность.
— Если мужчина любит тебя, он должен сказать об этом, верно? — ответила Меган.
— Пожалуй, ему действительно следует это сделать.
— Ну а Девлин сказал, что я погубила его жизнь. Понимаете, он не хотел на мне жениться. Он приложил массу усилий, чтобы отговорить меня от этой идеи.
— Идеи? — сказала Люсинда. — Стало быть, ты уже заранее решила выйти за него замуж?
— За герцога, а не за него.
— Но, дорогая моя, он и есть герцог.
— Теперь я это знаю, но не знала, когда выходила за него замуж.
— Тогда за кого же, по-твоему, ты выходила замуж?
— За конюха. Разве вы не знали, что Девлин выдавал себя за конюха?
— Он вынужден был так делать, но теперь, слава Богу, вся эта история закончилась, так что оставим эти глупости… Неужели ты нисколько не рада тому, что в конце концов твой супруг оказался не конюхом, а герцогом?
— Рада? — воскликнула Меган. — Он обманул меня. Я была чертовски зла! О! Прошу прощения, ваша светлость!
— Дорогая, мы теперь члены одной семьи, и я надеюсь, что ты станешь называть меня просто герцогиней и не будешь стесняться говорить и делиться всем, что у тебя на душе, — плохим и хорошим. — Старая леди наклонилась и доверительно шепнула ей на ухо:
— Я ведь и сама иногда не прочь выругаться. Заметь, не в обществе и не там, где меня мог бы услышать мой драгоценный внучек. Он считает меня чем-то вроде ангела во плоти — как и должно быть — и если обнаружит, что я отнюдь не безгрешна, то мне будет трудно делать ему выговоры за ругань, правда?
Меган кивнула в знак согласия и улыбнулась, и с этого момента они стали друзьями.
— Мне очень жаль, что я иногда бываю несдержанна на язык. Но с другой стороны, Девлин получает такое удовольствие, осуждая мои дурные привычки, что, пожалуй, было бы эгоистичным пытаться избавиться от них.
Люсинда рассмеялась.
— Ты именно то, что нужно этому мальчишке, — твердо заявила она. — Кто-то ведь должен наконец вытрясти из него надменность и высокомерие.
— Он так не считает, — ответила Меган, снова впадая в уныние.
— Ты все еще недовольна тем, что он герцог, а не конюх?
— Да! То есть нет… не знаю, — со вздохом сказала Меган.
— Одно я знаю совершенно точно: он считает, что ты в восторге от его титула и его конюшен. Меган состроила гримаску.
— Это говорит о том, какой он непроходимый тупица. Я сказала, что собираюсь выйти замуж за Эмброуза Сент-Джеймса только для того, чтобы положить конец всем унижениям и оскорблениям Девлина-конюха, которые я терпела от него с тех самых пор, как он появился в Саттон-Мэнор. Конечно, так просто он этого оставить не смог: ему непременно хотелось выяснить, почему я остановила свой выбор именно на герцоге Ротстоне. Но я вовсе не была намерена сообщать настоящую причину своего замысла. Ведь его это никак не касалось. Поэтому я сказала, что мне нравится титул герцога и его конюшни — просто для того, чтобы отделаться от дальнейших расспросов. — И тут Меган испуганно раскрыла глаза: она все поняла. — Боже мой! На его месте я бы тоже пришла в бешенство: ведь он и был этим герцогом!
— Ты даже не представляешь, до какой степени он был раздосадован твоими словами, моя дорогая, — засмеялась Люсинда. — Но главное даже не это. Сколько я себя помню, из-за этого мальчишки женщины постоянно теряли голову. То же было и с его отцом, и с моим мужем. Эти окаянные Сент-Джеймсы необыкновенно красивы! И естественно, мой милый мальчик был просто потрясен, встретив наконец девушку, которая не только выказала полное безразличие к его чарам, но, более того, заявила, что для нее гораздо важнее его конюшни. Господи! Хотелось бы мне видеть выражение его лица, когда он это услышал! Конечно, ты даже не подозревала, что совершенно выбила его из колеи, столь ощутимо щелкнув по носу.
— А жаль, поскольку это одно из моих маленьких удовольствий, — простодушно сказала Меган.
— Я так и думала, — усмехнулась Люсинда. — Но, если позволишь, в чем же все-таки истинная причина твоей охоты именно за герцогом? Меган пожала плечами.
— Это достаточно веская причина, хотя вам она может показаться глупой. Дело в том, что леди Офелия Тэккерей, самая знатная особа в нашей округе, унизила меня, выказав крайнее пренебрежение. Я ждала два года и надеялась получить приглашение хотя бы на один из тех светских раутов, которые она устраивала у себя в доме каждую неделю, но все кончилось тем, что в один прекрасный день она ясно дала мне понять, что этого приглашения мне не видать как своих ушей. О том, как она это сделала, я даже не хочу вспоминать… Тиффани уверяет, что всему виной моя внешность — вы ведь помните Тиффани, мою самую любимую подругу, она была со мной в тот день, когда мы купили Сэра Эмброуза?
— Да, но…
— Кстати, Девлин был очень обижен тем, что я назвала свою лошадь одним из его имен. Но я полагала, что тем самым делаю герцогу комплимент, мне казалось, что прекрасней моей лошади нет. Но Девлин не считает это комплиментом.
— И абсолютно прав, — сухо проговорила Люсинда.
— Так вот, Тиффани уверена, что леди Офелия не желала меня видеть ни на одном из своих приемов только потому, что имеет трех дочерей, которых пытается выдать замуж. Допустим, и все же… так и не получить приглашения, хотя почти все в нашей округе побывали у нее хотя бы раз… Значит, дело не в моей внешности, а во мне самой. Вот тогда я и решила выйти замуж за человека с более высоким титулом, чем у нее — она графиня Веджвуд, — и таким образом поставить ее на место. Мое намерение может показаться вам глупым и недостойным, а я сама — мелочной и мстительной. Наверное, так оно и есть, но в какой-то степени меня оправдывает то, что я была крайне оскорблена поступком леди Офелии.
— Но почему именно Девлин?..
— Он был единственным герцогом, которого я знала, кроме того, мне действительно нравятся его конюшни. Но сначала мне надо было встретиться с ним и влюбиться, это было непременное условие, которое я себе поставила, и ни Тиффани, ни я сама не допустили бы, чтобы оно оказалось невыполненным. Потому что я отнюдь не собиралась портить себе жизнь только ради того, чтобы утереть нос леди Офелии. Я обязательно должна была полюбить или по крайней мере иметь уверенность, что смогу это сделать в дальнейшем. В противном случае любые высокие титулы утрачивали для меня всякое значение. Разумеется, я не сочла нужным говорить все это Девлину. А он твердо решил заставить меня отказаться от идеи выбрать именно его.
— Не раскрывая своего инкогнито? Как же он это сделал?
— Девлин сказал мне, что герцог — негодяй, грубиян, распутник и соблазнитель невинных девушек.
— Он вовсе не такой, — обиженно проговорила Люсинда.
— Именно так я и ответила Девлину. Конечно, в то время я еще не видела герцога и, выходит, защищала человека, которого даже не знала. Ну а потом Девлин сделал все так, чтобы доказать мне правильность своих суждений: он появился на маскараде у Лейтонов, куда я тоже была приглашена, появился, естественно, уже в качестве герцога, и, познакомившись со мной, предложил мне стать его любовницей.
— О нет!
— Да!
— Но это на него не похоже!
— К сожалению, не могу с вами согласиться. Это лишь одно из множества оскорблений, которые я от него получила. И у него еще хватило наглости прикинуться удивленным, когда, вернувшись, я рассказала ему — конюху Девлину, — что надеюсь никогда больше не встречаться с герцогом.
— Могу я спросить, как вам удалось после всей этой грязи оказаться у алтаря?
— Во всей этой грязи, как вы сказали, виновата я сама, хоть и не собираюсь ему в этом признаваться. Дело в том, что, сама того не ведая и не желая, я поступила так, что Девлин совратил меня. И все из-за моего проклятого любопытства! Но то, что было связано только с поцелуями, оказалось таким… таким прекрасным… И я совсем не думала о том, что будет после. Мне было все равно. И Девлину тоже. Он сам это сказал. А потом… Ему это совсем не понравилось, и он заявил, что наш брак будет чисто формальным.
Услышав последнюю фразу Меган, Люсинда мгновенно справилась со своим замешательством.
— Как бы не так, черт побери! — гневно возопила она. — Он не должен поступать подобным образом! Он ответственен за продолжение рода! Ему нужен наследник! А как он сможет с этим справиться, если он не… ну если…
— Но он уже с этим справился, — тихо проговорила Меган. — И скоро появится на свет новый герцог Ротстон — если ребенок, которого я ношу под сердцем, окажется мальчиком. Разве Девлин не сказал вам, что я жду ребенка и поэтому мы вынуждены были пожениться?
— Нет! Этот окаянный мальчишка, должно быть, забыл упомянуть о таком пустячке.
Глава 38
Два дня спустя Меган зашла в конюшню, где с удивлением и радостью узнала о том, что по распоряжению Девлина для нее в Черринг-Кросс доставили Сэра Эмброуза. Теперь у нее появился повод поговорить с Девлином — она должна найти его и поблагодарить за внимание и заботу. Меган понимала, как это нелепо — искать повод для беседы с собственным мужем, и тем не менее вынуждена была это делать, ибо в противном случае пострадало бы ее самолюбие.
После их прибытия в поместье Меган крайне редко видела Девлина, а говорила с ним еще реже. Накануне вечером ее отвели в парадную столовую, где супруги должны были ужинать вдвоем — герцогиня подозрительно отсутствовала, — но они сели на разных концах стола длиной в двадцать футов, а это отнюдь не способствовало задушевной беседе. Меган отметила то, как сильно переменился Девлин, но комментировать это не стала. Элегантная одежда, безупречные манеры, официальная вежливость, надменный безразличный взгляд… От бывшего конюха не осталось и следа, теперь перед ней был истинный герцог — с головы до пят. Впрочем… что касается головы, то это, пожалуй, единственное, что напоминало ей прежнего Девлина. Он так и не постриг волосы. Сегодня за завтраком герцогиня жаловалась, что он не сделал подобающую прическу специально, чтобы ее позлить. Меган же подумала, что причина совсем в другом — просто Девлин хочет, чтобы его жена всегда помнила, за кого выходила замуж. Как будто об этом можно забыть!
Вчера вечером, прежде чем отправиться в свою спальню, она сделала Девлину всего лишь одно замечание, да и то только потому, что два часа вежливого молчания за длинным столом подействовали ей на нервы, кроме того, она пока еще не была готова подвергнуть Девлина нападкам в его новом качестве.
— Теперь совершенно ясно, почему из тебя получился такой паршивый конюх. Если когда-нибудь еще надумаешь изображать простого труженика, оставь дома свои великолепные рубашки вместе со своим высокомерием.
— Меган тут же пожалела о сказанном — в ответ Девлин, явно желая досадить ей, лишь снисходительно поднял брови.
Да, от прежнего Девлина только и осталось, что стремление хоть чем-нибудь вывести Меган из себя. Во всем же остальном… Тот корректный, лощеный, невозмутимый, словно засушенный лорд, который вчера вечером сидел за столом напротив нее, ничем не напоминал ее Девлина и вызывал у Меган только скуку. Но как бы то ни было, надо попытаться как-то поладить с ним. Вот почему Меган так обрадовалась, найдя повод поговорить с ним. Она постарается быть милой и покладистой, как говорится, протянет ему оливковую ветвь мира. В конце концов, он ее муж, не важно, хороший или плохой. И она должна быть с ним и в радости, и в горе. А от горя они, кажется, оба устали. Так зачем все усугублять? Меган вошла в дом через боковой вход; коридоры здесь напоминали лабиринт, но почти все они вели в основное помещение, где находился кабинет Девлина. Девушка была уже возле дверей, когда услышала гневный голос, который показался ей знакомым.
— ..и не говори мне, что его здесь нет, когда я отлично знаю, что он здесь. Шпионы, которые наблюдают за домом днем и ночью, донесли мне, что он вернулся, и точно сообщили когда. Так что прочь с дороги, Джон!
Меган поспешно спряталась за угол как раз в тот момент, когда Девлин открыл дверь кабинета.
— Ты искал меня, Фредди? — тихо спросил он.
— Ну, перестал наконец скрываться? — с места в карьер начал Фредерик Ричардсон. — И куда ты, дьявол тебя возьми, запропастился. Дев, если сотня проклятых ищеек не могла тебя найти? Сбежал в Америку?
— Я думал, ты знаешь меня несколько лучше. Я бы ни за что не стал вновь терпеть морскую болезнь, даже ради того чтобы сохранить твою мерзкую шкуру.
— Мою?! — негодующе воскликнул маркиз. — Ты, наверное, забыл, кто кого вызвал на дуэль!
— Ну что ж… Надеюсь, ты принес пистолет? — Девлин по-прежнему был подозрительно спокоен, даже равнодушен, и это сильно тревожило Меган.
— Да, черт возьми! Он у меня где-то здесь. Пока Фредди рылся в карманах, Девлин шагнул вперед и, застав маркиза врасплох, ударил его кулаком так, что сбил с ног.
— Получи мой должок, — с явным удовлетворением произнес Девлин, проявив наконец хоть какие-то признаки эмоций.
— Черта с два!
— Да, да! И пожалуйста, не думай, что я всего лишь расплатился с тобой за тот удар, который ты тогда мне нанес. Ты должен понимать, чего мне стоили ложные обвинения твоей сестры и твоя тупоголовость. Я ни за что не отправился бы в самую глушь Девоншира, если б не твой буйный нрав. Именно по твоей вине я сейчас так страдаю! Весьма тебе признателен! — Разрядив наконец эмоции, Девлин скрылся в своем кабинете, с треском захлопнув дверь перед самым носом друга.
— Что он этим хотел сказать, разрази его гром? — недоуменно спросил Фредди, поднимаясь с пола.
— Не могу знать, милорд, — корректно ответил Джон, но тут же все испортил, не преминув высказать свое мнение:
— Возможно, он имеет в виду трудности супружеской жизни.
— Супружеской?! — изумленно воскликнул Фредди. — Так он женился?! Не может быть!
— Уверяю вас…
Не дождавшись окончания фразы, маркиз без приглашения вихрем ворвался в кабинет Девлина. Меган повернулась, чтобы незаметно уйти. У нее разрывалось сердце. Теперь она совершенно точно знала, что на ее совести — загубленная жизнь Девлина.
— Как ты посмел жениться на ком-то еще, когда моя сестра…
— Лжет, Фредди! — резко закончил за него Девлин, наливая себе большой бокал бренди. — Когда же наконец это дойдет до твоей тупой башки? Бог мой, ведь прошло уже два месяца! — Чуть подумав, он отодвинул бокал и снова поставил бутылку на конторку. — Неужели Сабрина до сих пор не призналась…
— Призналась? — взорвался Фредди. — Она все еще утверждает, что ты соблазнил ее!
— Почему тогда эта маленькая… Герцогиня сказала мне, что твоя сестра еще не замужем. Только попробуй сказать мне, что ждешь, когда я исполню свой долг благородного человека! Увидишь, что будет!
Фредди, поморщившись, потер скулу и плюхнулся в кресло рядом с конторкой.
— Нет уж. Благородства от тебя вряд ли дождешься. Жених для Сабрины нашелся. Карлтон по уши в долгах и поэтому легко согласился на брак с ней. Они собирались пожениться на следующей неделе.
— Собирались?
— Она потеряла ребенка на прошлой неделе, поэтому отложила свадьбу.
— Потеряла ребенка? — нахмурившись, спросил Девлин. — Так она действительно была беременна? Подожди-ка минутку, — недоверчиво проговорил он. — Ты сам в этом убедился или знаешь это только с ее слов?
— Ну-у… да, Сабрина мне так сказала, она была совершенно подавлена, расстроена, просто убита, и я…
— Все они мастерицы поплакать в жилетку, когда им это выгодно. Ты что, еще не усвоил этого?
— Какой ты все-таки циник, — запротестовал Фредди. — У меня нет причин не верить ей. Дев.
— За исключением той, что я — твой лучший друг, и я сказал, что никогда к ней даже не прикасался!
— Но она моя сестра, черт возьми! Как бы ты поступил на моем месте?
— Прежде всего я не торопился бы верить словам такой заядлой плутовки, как Сабрина, чуть больше доверял бы другу, который отнюдь не расхаживает, то и дело соблазняя невинных девушек. Во всяком случае, он никогда этого не делал, — смущенно закончил Девлин.
Фредди с радостью ухватился за эти слова.
— Так, так! Кого же еще ты совратил?
— Разумеется, я говорю не о твоей сестрице, которой, доведись мне с ней снова встретиться, я сверну шею. А ты… Я серьезно подумываю послать к тебе своих секундантов.
— Ты уже второй раз обвиняешь меня в том, о чем я даже не догадываюсь.
— Ну так я просвещу тебя на этот счет, — предложил Девлин. — Из-за тебя я вынужден был скрываться в деревне, где встретил самую красивую девушку, которую когда-либо видел, и с тех пор моя жизнь превратилась в ад.
— Позволь с тобой не согласиться, — чопорно ответил Фредди. — Это я недавно встретил самую красивую девушку, которую когда-либо видел. Никак не могу забыть. Не скрою, что всерьез намереваюсь вернуться в Гэмпшир, чтобы поухаживать за ней.
— Гэмпшир? У нее, случайно, не рыжие волосы и темно-синие глаза?
— Откуда, черт возьми, ты знаешь?
— Забудь о том, что собирался за ней ухаживать, — почти прорычал Девлин. — Выкинь эту девушку из головы. Я уже женился на ней.
— Это не смешно, Дев!
— А разве я смеюсь?
— На мисс Пенуорти?
— На ней самой.
— Ну и ну — раздраженно сказал Фредди. — И ты еще жалуешься? Ты должен быть мне благодарен.
— Благодарен? Когда она презирает во мне все, кроме моего титула и моих лошадей?
— Ну что ж, по крайней мере у нее хороший вкус. Мне самому нравятся твои лошади. — Встретив угрожающий взгляд Девлина, Фредди поспешно добавил:
— Извини, но все, наверное, не так уж и плохо.
— Ты думаешь? — И Девлин начал рассказывать другу о своих горестях…
Глава 39
Ситуация была невыносимой. Девлин явно избегал жену. Это Меган поняла, не прожив и недели в Черринг-Кросс. Если она и видела за это время мужа, то всего лишь мельком.
После первого вечера герцог не появлялся к ужину, при их крайне редких встречах был так отвратительно вежлив, что Меган хотелось его ударить, чтобы узнать, осталось ли в нем что-нибудь от прежнего Девлина или же Девлин был всего лишь воплощением роли, которую играл. Но она сдерживалась. У нового Девлина был такой властный и такой надменный вид, что у нее не возникало даже мысли затеять с ним спор. Почувствовать себя полнейшей идиоткой?
Нет уж, увольте.
Ситуация была определенно невыносимой. Каждую ночь Меган засыпала в слезах — и совершенно напрасно, поскольку Девлин об этом даже не догадывался. Но он был точно так же несчастлив, как и она. Меган сама слышала, как он это сказал. Просто герцог старался скрыть это…
Ситуация была абсолютно невыносимой, но Меган, кажется, нашла способ изменить ее. Случайно услышав, как Девлин рассказывает герцогине о сестре Фредди, которая заявила, что потеряла ребенка, Меган решила сказать Девлину то же самое, что сказала брату Сабрина. Сделать это естественно и убедительно для нее не составит никакого труда: при одной только мысли о том, что такое и вправду может случиться, у Меган на глаза наворачивались слезы. Так что Девлин ей обязательно поверит. И это решит все их проблемы, позволив быстро расторгнуть брак. Даже угрызения совести не могли заставить Меган отказаться от своего намерения. Но осуществить его она должна как можно быстрее, ибо герцогиня собиралась устроить торжественный бал, на котором будет официально объявлено о женитьбе герцога Ротстона. Сказать Девлину задуманное надо до того, как начнут рассылать приглашения. Чем меньше людей узнают об их браке, тем скорее Меган сможет забыть, что совершила невероятную глупость, влюбившись в человека, который оказался плодом ее воображения. И Девлин наконец наладит свою жизнь.
— Неужто Эмброуз?
— Сэр Эмброуз, если быть точным, — ответил Девлин, и герцогиня разразилась смехом. — Не вижу в этом ничего смешного, — зло буркнул ее внук.
— Конечно, не видишь. И немудрено, дорогой мой мальчик! Потому что ты — такой же пуританин, каким был твой дед в семьдесят лет. Это от чрезмерной работы и отсутствия времени на все остальное, от чего я все время и пытаюсь тебя избавить. — Слишком долго ты был под его крылышком, и в этом твоя беда. Но я тебе вот что скажу: он не был таким, когда я выходила за него замуж! А ты еще слишком молод и не должен следовать по его стопам, он стал чопорным и надутым пуританином к семидесяти, а ты уже…
— Я не считаю себя пуританином. И Меган тоже!
— Ах вот как! И Меган тоже? Рада это слышать. Мои надежды оказались не напрасными. Эта девушка производит сильное впечатление, по крайней мере на меня. Все эти годы я не раз замечала, что думаю о ней.
— Что же такого особенного сделала эта дерзкая девчонка? Подожгла всю мебель? С ее горячим темпераментом это было бы неудивительно.
Герцогиня довольно усмехнулась.
— Никакого горячего темперамента я не заметила. А вот необычайную живость характера и удивительное не по годам очарование заметила. Она была обворожительной девчушкой, такая открытая, такая непосредственная. И было совершенно очевидно, что со временем она станет настоящей красавицей. Ведь она красивая?
— Нет равных, — нехотя проворчал Девлин.
— Тогда почему ты так злишься? Не вижу ничего плохого в том, что отправила тебя в Тидэйл — встреча с Меган могла оказать на тебя только благотворное влияние и уж никак не заставила бы так сердиться. Поэтому я не могу понять…
— Роль Купидона тебе не подходит, — недовольно изрек Девлин. — Ты видела Меган Пенуорти всего один раз, да и то шесть лет тому назад, когда она была двенадцатилетней девочкой. И впечатление от этой единственной встречи оказалось настолько сильным, что ты решила бросить на растерзание волкам своего внука! Я очень в тебе разочарован.
— Понятно. Значит, волкам?
— Ну мегерам!
— Таким своеобразным способом ты пытаешься меня убедить, что Меган Пенуорти отнюдь не такая, какой она мне кажется?
— Вовсе нет. Не сомневаюсь, что она именно такая и во многом осталась прежней очаровательной девочкой, просто я не принадлежу к числу тех людей, которым общение с ней доставляет огромное удовольствие.
Герцогиня устало вздохнула.
— Будь любезен вспомнить, что не по моей вине ты вынужден был на время исчезнуть. Я всего лишь воспользовалась этой ситуацией, по своему усмотрению выбрав место твоего добровольного изгнания. Всю свою сознательную жизнь ты провел в ожидании брака с Марианной и, естественно, ни на кого другого не смотрел. Но брак не состоялся, помолвка была расторгнута, и следовало немедленно подыскать другую невесту. Но ты этого не сделал. Решив, что потерял веру в настоящую любовь, ты полностью ушел в дела, иногда отвлекался от них на общение с друзьями. Между тем ты отлично знаешь, какая на тебе лежит ответственность. Ты должен выполнить свой долг — жениться и произвести на свет наследника рода Ротстонов.
— Старая песня… — проворчал Девлин.
— Да! Потому что настаивать на этом — мой святой долг, а уж я о своем долге никогда не забываю.
— Но разве я свой долг не исполнил?
— Перестань огрызаться! — потеряв терпение, сердито воскликнула герцогиня. — Да, ты женился. Но если эта девушка тебе не нравится, зачем ты это сделал?
— Кто сказал, что не нравится? Не нравится ее отношение ко мне — так будет вернее. Но какого черта?! Это не имеет значения и не мешает мне желать ее каждый раз, когда она проходит мимо, и даже тогда, когда ее нет рядом, желать в любое время дня и ночи, если уж на то пошло!
— Сделаю вид, что ничего этого не слышала.
— Прошу прощения!..
— То-то же! — возмущенно ответила герцогиня. — Ну а теперь, Девлин, прежде чем я дойду до белого каления, скажи мне наконец, в чем истинная причина твоих горестей?
— Она меня не любит.
Глава 37
— Он меня не любит.
Крайне удивленная тем, что Меган ответила на ее вопрос точно так, как ответил на него прошлым вечером Девлин, Люсинда Сент-Джеймс откинулась на спинку кресла и задумалась. Она ожидала совсем иного — может быть, вспышки гнева, как проявления слишком эмоционального характера, о чем говорил Девлин, или надменного безразличия. В конце концов, что касается красоты, то крошка превзошла все ожидания Люсинды. И герцогиня даже не предполагала, что увидит ее в столь же подавленном настроении, в каком пребывал ее внук, когда она задала ему тот же самый вопрос.
Она заехала к молодой герцогине Ротстон ранним утром и была принята в парадной гостиной, которая представляла собой огромное роскошное помещение, где Девлин обычно проводил встречи. Эта комната, по длине превышавшая тридцать футов, отделяла его личные покои от апартаментов жены.
Поначалу Меган держалась несколько скованно, но после того как они вспомнили свою первую встречу, стала менее церемонной, и на какое-то мгновение герцогиня вновь увидела перед собой жизнерадостную и простодушную девочку, какой Меган была шесть лет назад. Правда, тогда глаза ее не омрачала та глубокая печаль, которую теперешняя Меган старалась скрыть. Это и побудило Люсинду задать ей свой вопрос, с которым она накануне обратилась к Девлину. Ответ Меган стал для нее своего рода откровением.
— Что заставляет тебя так думать? — осторожно, мягким, проникновенным голосом спросила Люсинда, ибо прекрасно понимала, что там, где речь идет о сердечных делах, требуется предельная деликатность.
— Если мужчина любит тебя, он должен сказать об этом, верно? — ответила Меган.
— Пожалуй, ему действительно следует это сделать.
— Ну а Девлин сказал, что я погубила его жизнь. Понимаете, он не хотел на мне жениться. Он приложил массу усилий, чтобы отговорить меня от этой идеи.
— Идеи? — сказала Люсинда. — Стало быть, ты уже заранее решила выйти за него замуж?
— За герцога, а не за него.
— Но, дорогая моя, он и есть герцог.
— Теперь я это знаю, но не знала, когда выходила за него замуж.
— Тогда за кого же, по-твоему, ты выходила замуж?
— За конюха. Разве вы не знали, что Девлин выдавал себя за конюха?
— Он вынужден был так делать, но теперь, слава Богу, вся эта история закончилась, так что оставим эти глупости… Неужели ты нисколько не рада тому, что в конце концов твой супруг оказался не конюхом, а герцогом?
— Рада? — воскликнула Меган. — Он обманул меня. Я была чертовски зла! О! Прошу прощения, ваша светлость!
— Дорогая, мы теперь члены одной семьи, и я надеюсь, что ты станешь называть меня просто герцогиней и не будешь стесняться говорить и делиться всем, что у тебя на душе, — плохим и хорошим. — Старая леди наклонилась и доверительно шепнула ей на ухо:
— Я ведь и сама иногда не прочь выругаться. Заметь, не в обществе и не там, где меня мог бы услышать мой драгоценный внучек. Он считает меня чем-то вроде ангела во плоти — как и должно быть — и если обнаружит, что я отнюдь не безгрешна, то мне будет трудно делать ему выговоры за ругань, правда?
Меган кивнула в знак согласия и улыбнулась, и с этого момента они стали друзьями.
— Мне очень жаль, что я иногда бываю несдержанна на язык. Но с другой стороны, Девлин получает такое удовольствие, осуждая мои дурные привычки, что, пожалуй, было бы эгоистичным пытаться избавиться от них.
Люсинда рассмеялась.
— Ты именно то, что нужно этому мальчишке, — твердо заявила она. — Кто-то ведь должен наконец вытрясти из него надменность и высокомерие.
— Он так не считает, — ответила Меган, снова впадая в уныние.
— Ты все еще недовольна тем, что он герцог, а не конюх?
— Да! То есть нет… не знаю, — со вздохом сказала Меган.
— Одно я знаю совершенно точно: он считает, что ты в восторге от его титула и его конюшен. Меган состроила гримаску.
— Это говорит о том, какой он непроходимый тупица. Я сказала, что собираюсь выйти замуж за Эмброуза Сент-Джеймса только для того, чтобы положить конец всем унижениям и оскорблениям Девлина-конюха, которые я терпела от него с тех самых пор, как он появился в Саттон-Мэнор. Конечно, так просто он этого оставить не смог: ему непременно хотелось выяснить, почему я остановила свой выбор именно на герцоге Ротстоне. Но я вовсе не была намерена сообщать настоящую причину своего замысла. Ведь его это никак не касалось. Поэтому я сказала, что мне нравится титул герцога и его конюшни — просто для того, чтобы отделаться от дальнейших расспросов. — И тут Меган испуганно раскрыла глаза: она все поняла. — Боже мой! На его месте я бы тоже пришла в бешенство: ведь он и был этим герцогом!
— Ты даже не представляешь, до какой степени он был раздосадован твоими словами, моя дорогая, — засмеялась Люсинда. — Но главное даже не это. Сколько я себя помню, из-за этого мальчишки женщины постоянно теряли голову. То же было и с его отцом, и с моим мужем. Эти окаянные Сент-Джеймсы необыкновенно красивы! И естественно, мой милый мальчик был просто потрясен, встретив наконец девушку, которая не только выказала полное безразличие к его чарам, но, более того, заявила, что для нее гораздо важнее его конюшни. Господи! Хотелось бы мне видеть выражение его лица, когда он это услышал! Конечно, ты даже не подозревала, что совершенно выбила его из колеи, столь ощутимо щелкнув по носу.
— А жаль, поскольку это одно из моих маленьких удовольствий, — простодушно сказала Меган.
— Я так и думала, — усмехнулась Люсинда. — Но, если позволишь, в чем же все-таки истинная причина твоей охоты именно за герцогом? Меган пожала плечами.
— Это достаточно веская причина, хотя вам она может показаться глупой. Дело в том, что леди Офелия Тэккерей, самая знатная особа в нашей округе, унизила меня, выказав крайнее пренебрежение. Я ждала два года и надеялась получить приглашение хотя бы на один из тех светских раутов, которые она устраивала у себя в доме каждую неделю, но все кончилось тем, что в один прекрасный день она ясно дала мне понять, что этого приглашения мне не видать как своих ушей. О том, как она это сделала, я даже не хочу вспоминать… Тиффани уверяет, что всему виной моя внешность — вы ведь помните Тиффани, мою самую любимую подругу, она была со мной в тот день, когда мы купили Сэра Эмброуза?
— Да, но…
— Кстати, Девлин был очень обижен тем, что я назвала свою лошадь одним из его имен. Но я полагала, что тем самым делаю герцогу комплимент, мне казалось, что прекрасней моей лошади нет. Но Девлин не считает это комплиментом.
— И абсолютно прав, — сухо проговорила Люсинда.
— Так вот, Тиффани уверена, что леди Офелия не желала меня видеть ни на одном из своих приемов только потому, что имеет трех дочерей, которых пытается выдать замуж. Допустим, и все же… так и не получить приглашения, хотя почти все в нашей округе побывали у нее хотя бы раз… Значит, дело не в моей внешности, а во мне самой. Вот тогда я и решила выйти замуж за человека с более высоким титулом, чем у нее — она графиня Веджвуд, — и таким образом поставить ее на место. Мое намерение может показаться вам глупым и недостойным, а я сама — мелочной и мстительной. Наверное, так оно и есть, но в какой-то степени меня оправдывает то, что я была крайне оскорблена поступком леди Офелии.
— Но почему именно Девлин?..
— Он был единственным герцогом, которого я знала, кроме того, мне действительно нравятся его конюшни. Но сначала мне надо было встретиться с ним и влюбиться, это было непременное условие, которое я себе поставила, и ни Тиффани, ни я сама не допустили бы, чтобы оно оказалось невыполненным. Потому что я отнюдь не собиралась портить себе жизнь только ради того, чтобы утереть нос леди Офелии. Я обязательно должна была полюбить или по крайней мере иметь уверенность, что смогу это сделать в дальнейшем. В противном случае любые высокие титулы утрачивали для меня всякое значение. Разумеется, я не сочла нужным говорить все это Девлину. А он твердо решил заставить меня отказаться от идеи выбрать именно его.
— Не раскрывая своего инкогнито? Как же он это сделал?
— Девлин сказал мне, что герцог — негодяй, грубиян, распутник и соблазнитель невинных девушек.
— Он вовсе не такой, — обиженно проговорила Люсинда.
— Именно так я и ответила Девлину. Конечно, в то время я еще не видела герцога и, выходит, защищала человека, которого даже не знала. Ну а потом Девлин сделал все так, чтобы доказать мне правильность своих суждений: он появился на маскараде у Лейтонов, куда я тоже была приглашена, появился, естественно, уже в качестве герцога, и, познакомившись со мной, предложил мне стать его любовницей.
— О нет!
— Да!
— Но это на него не похоже!
— К сожалению, не могу с вами согласиться. Это лишь одно из множества оскорблений, которые я от него получила. И у него еще хватило наглости прикинуться удивленным, когда, вернувшись, я рассказала ему — конюху Девлину, — что надеюсь никогда больше не встречаться с герцогом.
— Могу я спросить, как вам удалось после всей этой грязи оказаться у алтаря?
— Во всей этой грязи, как вы сказали, виновата я сама, хоть и не собираюсь ему в этом признаваться. Дело в том, что, сама того не ведая и не желая, я поступила так, что Девлин совратил меня. И все из-за моего проклятого любопытства! Но то, что было связано только с поцелуями, оказалось таким… таким прекрасным… И я совсем не думала о том, что будет после. Мне было все равно. И Девлину тоже. Он сам это сказал. А потом… Ему это совсем не понравилось, и он заявил, что наш брак будет чисто формальным.
Услышав последнюю фразу Меган, Люсинда мгновенно справилась со своим замешательством.
— Как бы не так, черт побери! — гневно возопила она. — Он не должен поступать подобным образом! Он ответственен за продолжение рода! Ему нужен наследник! А как он сможет с этим справиться, если он не… ну если…
— Но он уже с этим справился, — тихо проговорила Меган. — И скоро появится на свет новый герцог Ротстон — если ребенок, которого я ношу под сердцем, окажется мальчиком. Разве Девлин не сказал вам, что я жду ребенка и поэтому мы вынуждены были пожениться?
— Нет! Этот окаянный мальчишка, должно быть, забыл упомянуть о таком пустячке.
Глава 38
Два дня спустя Меган зашла в конюшню, где с удивлением и радостью узнала о том, что по распоряжению Девлина для нее в Черринг-Кросс доставили Сэра Эмброуза. Теперь у нее появился повод поговорить с Девлином — она должна найти его и поблагодарить за внимание и заботу. Меган понимала, как это нелепо — искать повод для беседы с собственным мужем, и тем не менее вынуждена была это делать, ибо в противном случае пострадало бы ее самолюбие.
После их прибытия в поместье Меган крайне редко видела Девлина, а говорила с ним еще реже. Накануне вечером ее отвели в парадную столовую, где супруги должны были ужинать вдвоем — герцогиня подозрительно отсутствовала, — но они сели на разных концах стола длиной в двадцать футов, а это отнюдь не способствовало задушевной беседе. Меган отметила то, как сильно переменился Девлин, но комментировать это не стала. Элегантная одежда, безупречные манеры, официальная вежливость, надменный безразличный взгляд… От бывшего конюха не осталось и следа, теперь перед ней был истинный герцог — с головы до пят. Впрочем… что касается головы, то это, пожалуй, единственное, что напоминало ей прежнего Девлина. Он так и не постриг волосы. Сегодня за завтраком герцогиня жаловалась, что он не сделал подобающую прическу специально, чтобы ее позлить. Меган же подумала, что причина совсем в другом — просто Девлин хочет, чтобы его жена всегда помнила, за кого выходила замуж. Как будто об этом можно забыть!
Вчера вечером, прежде чем отправиться в свою спальню, она сделала Девлину всего лишь одно замечание, да и то только потому, что два часа вежливого молчания за длинным столом подействовали ей на нервы, кроме того, она пока еще не была готова подвергнуть Девлина нападкам в его новом качестве.
— Теперь совершенно ясно, почему из тебя получился такой паршивый конюх. Если когда-нибудь еще надумаешь изображать простого труженика, оставь дома свои великолепные рубашки вместе со своим высокомерием.
— Меган тут же пожалела о сказанном — в ответ Девлин, явно желая досадить ей, лишь снисходительно поднял брови.
Да, от прежнего Девлина только и осталось, что стремление хоть чем-нибудь вывести Меган из себя. Во всем же остальном… Тот корректный, лощеный, невозмутимый, словно засушенный лорд, который вчера вечером сидел за столом напротив нее, ничем не напоминал ее Девлина и вызывал у Меган только скуку. Но как бы то ни было, надо попытаться как-то поладить с ним. Вот почему Меган так обрадовалась, найдя повод поговорить с ним. Она постарается быть милой и покладистой, как говорится, протянет ему оливковую ветвь мира. В конце концов, он ее муж, не важно, хороший или плохой. И она должна быть с ним и в радости, и в горе. А от горя они, кажется, оба устали. Так зачем все усугублять? Меган вошла в дом через боковой вход; коридоры здесь напоминали лабиринт, но почти все они вели в основное помещение, где находился кабинет Девлина. Девушка была уже возле дверей, когда услышала гневный голос, который показался ей знакомым.
— ..и не говори мне, что его здесь нет, когда я отлично знаю, что он здесь. Шпионы, которые наблюдают за домом днем и ночью, донесли мне, что он вернулся, и точно сообщили когда. Так что прочь с дороги, Джон!
Меган поспешно спряталась за угол как раз в тот момент, когда Девлин открыл дверь кабинета.
— Ты искал меня, Фредди? — тихо спросил он.
— Ну, перестал наконец скрываться? — с места в карьер начал Фредерик Ричардсон. — И куда ты, дьявол тебя возьми, запропастился. Дев, если сотня проклятых ищеек не могла тебя найти? Сбежал в Америку?
— Я думал, ты знаешь меня несколько лучше. Я бы ни за что не стал вновь терпеть морскую болезнь, даже ради того чтобы сохранить твою мерзкую шкуру.
— Мою?! — негодующе воскликнул маркиз. — Ты, наверное, забыл, кто кого вызвал на дуэль!
— Ну что ж… Надеюсь, ты принес пистолет? — Девлин по-прежнему был подозрительно спокоен, даже равнодушен, и это сильно тревожило Меган.
— Да, черт возьми! Он у меня где-то здесь. Пока Фредди рылся в карманах, Девлин шагнул вперед и, застав маркиза врасплох, ударил его кулаком так, что сбил с ног.
— Получи мой должок, — с явным удовлетворением произнес Девлин, проявив наконец хоть какие-то признаки эмоций.
— Черта с два!
— Да, да! И пожалуйста, не думай, что я всего лишь расплатился с тобой за тот удар, который ты тогда мне нанес. Ты должен понимать, чего мне стоили ложные обвинения твоей сестры и твоя тупоголовость. Я ни за что не отправился бы в самую глушь Девоншира, если б не твой буйный нрав. Именно по твоей вине я сейчас так страдаю! Весьма тебе признателен! — Разрядив наконец эмоции, Девлин скрылся в своем кабинете, с треском захлопнув дверь перед самым носом друга.
— Что он этим хотел сказать, разрази его гром? — недоуменно спросил Фредди, поднимаясь с пола.
— Не могу знать, милорд, — корректно ответил Джон, но тут же все испортил, не преминув высказать свое мнение:
— Возможно, он имеет в виду трудности супружеской жизни.
— Супружеской?! — изумленно воскликнул Фредди. — Так он женился?! Не может быть!
— Уверяю вас…
Не дождавшись окончания фразы, маркиз без приглашения вихрем ворвался в кабинет Девлина. Меган повернулась, чтобы незаметно уйти. У нее разрывалось сердце. Теперь она совершенно точно знала, что на ее совести — загубленная жизнь Девлина.
— Как ты посмел жениться на ком-то еще, когда моя сестра…
— Лжет, Фредди! — резко закончил за него Девлин, наливая себе большой бокал бренди. — Когда же наконец это дойдет до твоей тупой башки? Бог мой, ведь прошло уже два месяца! — Чуть подумав, он отодвинул бокал и снова поставил бутылку на конторку. — Неужели Сабрина до сих пор не призналась…
— Призналась? — взорвался Фредди. — Она все еще утверждает, что ты соблазнил ее!
— Почему тогда эта маленькая… Герцогиня сказала мне, что твоя сестра еще не замужем. Только попробуй сказать мне, что ждешь, когда я исполню свой долг благородного человека! Увидишь, что будет!
Фредди, поморщившись, потер скулу и плюхнулся в кресло рядом с конторкой.
— Нет уж. Благородства от тебя вряд ли дождешься. Жених для Сабрины нашелся. Карлтон по уши в долгах и поэтому легко согласился на брак с ней. Они собирались пожениться на следующей неделе.
— Собирались?
— Она потеряла ребенка на прошлой неделе, поэтому отложила свадьбу.
— Потеряла ребенка? — нахмурившись, спросил Девлин. — Так она действительно была беременна? Подожди-ка минутку, — недоверчиво проговорил он. — Ты сам в этом убедился или знаешь это только с ее слов?
— Ну-у… да, Сабрина мне так сказала, она была совершенно подавлена, расстроена, просто убита, и я…
— Все они мастерицы поплакать в жилетку, когда им это выгодно. Ты что, еще не усвоил этого?
— Какой ты все-таки циник, — запротестовал Фредди. — У меня нет причин не верить ей. Дев.
— За исключением той, что я — твой лучший друг, и я сказал, что никогда к ней даже не прикасался!
— Но она моя сестра, черт возьми! Как бы ты поступил на моем месте?
— Прежде всего я не торопился бы верить словам такой заядлой плутовки, как Сабрина, чуть больше доверял бы другу, который отнюдь не расхаживает, то и дело соблазняя невинных девушек. Во всяком случае, он никогда этого не делал, — смущенно закончил Девлин.
Фредди с радостью ухватился за эти слова.
— Так, так! Кого же еще ты совратил?
— Разумеется, я говорю не о твоей сестрице, которой, доведись мне с ней снова встретиться, я сверну шею. А ты… Я серьезно подумываю послать к тебе своих секундантов.
— Ты уже второй раз обвиняешь меня в том, о чем я даже не догадываюсь.
— Ну так я просвещу тебя на этот счет, — предложил Девлин. — Из-за тебя я вынужден был скрываться в деревне, где встретил самую красивую девушку, которую когда-либо видел, и с тех пор моя жизнь превратилась в ад.
— Позволь с тобой не согласиться, — чопорно ответил Фредди. — Это я недавно встретил самую красивую девушку, которую когда-либо видел. Никак не могу забыть. Не скрою, что всерьез намереваюсь вернуться в Гэмпшир, чтобы поухаживать за ней.
— Гэмпшир? У нее, случайно, не рыжие волосы и темно-синие глаза?
— Откуда, черт возьми, ты знаешь?
— Забудь о том, что собирался за ней ухаживать, — почти прорычал Девлин. — Выкинь эту девушку из головы. Я уже женился на ней.
— Это не смешно, Дев!
— А разве я смеюсь?
— На мисс Пенуорти?
— На ней самой.
— Ну и ну — раздраженно сказал Фредди. — И ты еще жалуешься? Ты должен быть мне благодарен.
— Благодарен? Когда она презирает во мне все, кроме моего титула и моих лошадей?
— Ну что ж, по крайней мере у нее хороший вкус. Мне самому нравятся твои лошади. — Встретив угрожающий взгляд Девлина, Фредди поспешно добавил:
— Извини, но все, наверное, не так уж и плохо.
— Ты думаешь? — И Девлин начал рассказывать другу о своих горестях…
Глава 39
Ситуация была невыносимой. Девлин явно избегал жену. Это Меган поняла, не прожив и недели в Черринг-Кросс. Если она и видела за это время мужа, то всего лишь мельком.
После первого вечера герцог не появлялся к ужину, при их крайне редких встречах был так отвратительно вежлив, что Меган хотелось его ударить, чтобы узнать, осталось ли в нем что-нибудь от прежнего Девлина или же Девлин был всего лишь воплощением роли, которую играл. Но она сдерживалась. У нового Девлина был такой властный и такой надменный вид, что у нее не возникало даже мысли затеять с ним спор. Почувствовать себя полнейшей идиоткой?
Нет уж, увольте.
Ситуация была определенно невыносимой. Каждую ночь Меган засыпала в слезах — и совершенно напрасно, поскольку Девлин об этом даже не догадывался. Но он был точно так же несчастлив, как и она. Меган сама слышала, как он это сказал. Просто герцог старался скрыть это…
Ситуация была абсолютно невыносимой, но Меган, кажется, нашла способ изменить ее. Случайно услышав, как Девлин рассказывает герцогине о сестре Фредди, которая заявила, что потеряла ребенка, Меган решила сказать Девлину то же самое, что сказала брату Сабрина. Сделать это естественно и убедительно для нее не составит никакого труда: при одной только мысли о том, что такое и вправду может случиться, у Меган на глаза наворачивались слезы. Так что Девлин ей обязательно поверит. И это решит все их проблемы, позволив быстро расторгнуть брак. Даже угрызения совести не могли заставить Меган отказаться от своего намерения. Но осуществить его она должна как можно быстрее, ибо герцогиня собиралась устроить торжественный бал, на котором будет официально объявлено о женитьбе герцога Ротстона. Сказать Девлину задуманное надо до того, как начнут рассылать приглашения. Чем меньше людей узнают об их браке, тем скорее Меган сможет забыть, что совершила невероятную глупость, влюбившись в человека, который оказался плодом ее воображения. И Девлин наконец наладит свою жизнь.