Страница:
— Мне следовало бы пристрелить тебя..
— Меня или его?
— Тебя. А еще лучше будет, если ты уйдешь. Я больше не желаю даже слышать о тебе!
— Почему, когда у тебя скверно на душе, ты всегда выходишь из себя и ищешь, на кого бы свалить вину?
— Я сваливаю вину не на кого-нибудь, а только на тебя.
О Боже! Меган почувствовала, что начинает терять связь с реальностью. Ведь ее внутренний голос — не какая-то отдельная личность! Но, как всегда, он был прав. Ей действительно было трудно признать, что в своем несчастье виновата только она сама. Наверное, настало время положить конец всем страданиям и мучительным раздумьям, сомнениям и никому не нужному самоистязанию…
На следующий день Меган вернулась в Черринг-Кросс. Вернее, не совсем одна: ее сопровождали пятеро рослых слуг и новая горничная. Люсинда Сент-Джеймс возвратилась на неделю раньше срока, признавшись, что в ее возрасте трудно выносить лондонскую суету столь длительное время. К тому же, заявила герцогиня, у нее тысяча дел в связи с подготовкой к балу.
Старую герцогиню должен был сопровождать Девлин — в конце концов, бал состоится всего через четыре дня, — но в последний момент он от этого уклонился, сославшись на дела. По его словам, ему нужно примерно на неделю остаться в Кенте.
Меган, которую и так все время одолевали самые противоречивые мысли, невольно задумалась: а правду ли говорит Девлин? Он всегда использовал якобы неотложные дела в качестве извинения за их очередное расставание. Молчаливое, подавленное настроение, в каком он возвращался вместе с ней со свадьбы Тиффани, сохранилось до конца дня. Ночью он к ней в спальню не пришел… Может быть, увидев, как счастливы Тиффани и Тайлер, Девлин почувствовал всю несостоятельность своей полу супружеской жизни…
День, на который был назначен бал, начался сильным холодным ветром, нагнавшим огромные тучи. К счастью, погода прояснилась еще до того, как начали съезжаться гости.
Меган намеревалась именно сегодня признаться Девлину, что любит его и что солгала, сказав о выкидыше. Сначала она никак не могла решить, когда ей лучше это сделать — до или после бала, а потом подумала, что это, собственно, не имеет никакого значения: в любом случае своим признанием она испортит Девлину вечер, если герцог, конечно, появится. Пока еще он не приехал, и старая герцогиня уже начала волноваться.
Большую часть дня Меган провела в своих апартаментах. Там и нашла ее после полудня Тиффани. Новобрачная вся светилась от счастья.
— Тайлер сразу же помчался в конюшни. Он решил купить одну из чистокровных лошадей, но боится, что другие, воспользовавшись приглашением, опередят его и к концу дня все лошади герцога будут проданы. Знаешь, на этот бал едут почти все знатные дворяне. До меня дошел слух, что у вас будет сама королева! Ты даже представить себе не можешь, что сейчас творится на всем пути! А в гостиницах! Если бы у Тайлера не было здесь знакомых, мы добрались бы сюда только к ночи. Но мы…
Тиффани на миг замолчала, чтобы перевести дух, и Меган быстро вставила:
— Вам следовало приехать еще вчера, чтобы избежать этой пробки на дороге. Именно так поступил мой отец. Ты прекрасно знаешь, что тебе не нужно ждать приглашения, чтобы приехать в Черринг-Кросс. Честно говоря, я надеюсь, что ты будешь навещать меня, когда тебе захочется, и оставаться надолго.
— Принимая во внимание список ваших гостей, мы боялись, что даже в Черринг-Кросс не останется свободных комнат. Мег, я уверена, что сегодня Лондон превратился в безлюдный город.
Меган засмеялась.
— Уж тебя-то в этом доме всегда будет ждать уютная и удобная комната. Кстати, еще перед отъездом в Лондон я распорядилась, чтобы одну комнату приготовили специально для вас с Тайлером. Разве тебя туда еще не проводили?
— Ты имеешь в виду это подобие мавзолея в конце зала? «Комната»! Да, я ее видела. Горничная сейчас развешивает там мои платья, в том числе бальное. А где твое? Мне не терпится посмотреть, что ты выбрала для такого грандиозного торжества.
Меган повела Тиффани в гардеробную, где висело ее бальное платье. Оно было великолепно, но Меган не проявила обычного в таких случаях женского восторга. Старая герцогиня, которая явно приложила руку к созданию этого шедевра портновского искусства, полагала, что Меган не привыкла к той экстравагантности, которая требовалась именно для этого бала. В результате появился роскошный и вместе с тем элегантный наряд из шелка цвета сапфира и слоновой кости. Лиф с глубоким декольте расшит жемчугом, жемчужные нити и на шлейфе платья; небольшой венок из белых роз приколот сбоку к собранной в сборки юбке.
— Боже! Ты будешь выглядеть как принцесса! — воскликнула Тиффани, увидев изумительный наряд подруги.
— Нет, всего лишь как герцогиня.
Тиффани удивленно подняла брови: голос Меган звучал уныло, и вид у нее был крайне удрученный. Впрочем, Тиффани тут же угадала причину.
— Ты все еще ничего не сказала Девлину, да?
— Сегодня скажу.
— И сама себя из-за этого терзаешь, — заключила Тиффани, снова попав в точку. Меган слабо улыбнулась:
— Наверное, ты права.
— Тогда отложи это на другой день. Сегодня у тебя и без того хватает поводов для волнений.
— Что вы тут собираетесь отложить? — спросила Люсинда Сент-Джеймс, вплывая в гардеробную.
Чтобы уйти от ответа, Меган спросила:
— Девлин уже приехал?
— Только что. И уже успел мне надоесть. Стоило мне забыть одну вещь, и он сразу же… А, ладно! Надо было все-таки послать ему окончательный список приглашенных.
— Зачем? Разве вы пригласили кого-то, кто ему не нравится?
— Это было неизбежно, но дело совсем в другом. Видишь ли, прошлой ночью ему пришлось спать в конюшне.
— Вы шутите, — недоверчиво сказала Меган.
— Нисколько, — вздохнула герцогиня. — Сначала он попытался устроиться в гостинице, но ни в одной из трех, куда он обратился, не было свободных комнат. А час, по его разумению, был слишком поздний, чтобы навязываться на ночлег к кому-нибудь из знакомых. Если бы он выехал из Лондона пораньше, не было бы никаких проблем. Хотя, с другой стороны, как знать… Он просто не ожидал такого наплыва гостей, хотя я не понимаю почему. Последний раз мы давали здесь бал, насколько мне помнится, лет десять назад, но все равно Девлин прекрасно знает, что если уж Сент-Джеймсы устраивают приемы, то они всегда бывают грандиозными.
Тут Меган вспомнила, что и она до сих пор не видела списка гостей.
— А сколько человек вы пригласили?
— Около шестисот, и думаю, что от приглашения никто не отказался. Нужно учесть и тех, кого я забыла внести в список, — они непременно появятся, чтобы напомнить о себе.
Наступила продолжительная тишина. Наконец Тиффани запинаясь произнесла:
— Хорошо, что в Черринг-Кросс две смежные бальные залы.
— Я просто в изумлении, — испуганно прошептала Меган, — я и представить не могла, что когда-нибудь потребуется вторая зала…
Герцогиня сделала вид, что не заметила вызванного ее словами благоговейного восторга. Люсинда обожала сюрпризы. Именно поэтому в разосланных приглашениях она не указала, по какому случаю устраивает бал. Даже самым близким друзьям она ни словом не обмолвилась о женитьбе Девлина. Правда, ее сестра Маргарет уже все узнала, причем, к великой досаде Люсинды, раньше ее, но герцогине удалось уговорить эту болтушку до поры до времени помалкивать, что было весьма нелегко.
— Да, чуть не забыла… — сказала герцогиня, протягивая Меган шкатулку с драгоценностями. — Девлину пришлось напомнить мне, чтобы я открыла фамильный сейф, хотя не могу понять, почему он решил, что к твоему платью больше всего подойдут рубины.
Зато Меган это прекрасно понимала. Она лишь засмеялась, умолчав о том, что Девлин предложил рубины, думая, что его жена будет красоваться на этом балу в розовом. У Люсинды было еще множество дел. Ей некогда было задавать Меган вопросы о столь странном поведении. Тем не менее перед самым уходом она все-таки предложила:
— Мне кажется, тебе нужно вздремнуть, моя дорогая. Меган нашла в себе силы улыбнуться и поблагодарить Люсинду Сент-Джеймс, прежде чем та вышла из гардеробной.
— Неужели действительно приедет королева? — крикнула Меган ей вслед.
— Конечно, — донеслось в открытую дверь из коридора.
— Конечно… О Боже! — простонала Меган.
Глава 43
— Люсинда Сент-Джеймс! Либо ты наконец сделаешь это треклятое объявление о моем браке, либо станешь свидетельницей того, как герцог Ротстон учинит грандиозный скандал!
Герцогиня подозрительно покосилась на внука, затем поискала глазами Меган. Та стояла в другом конце залы, окруженная плотным кольцом молодых людей.
— Дев, ну что ты говоришь, — укоризненно качая головой, сказала Люсинда. — Бал только начался. А для того чтобы увести ее из этой толпы, вовсе не требуется учинять скандала — достаточно приглашения на танец, что, как ты знаешь, вполне допускается правилами приличия.
— Вряд ли приглашения на танец будет достаточно, — проворчал Девлин, однако решительно направился в сторону Меган.
Глядя ему вслед, герцогиня снова покачала головой. Она и не подозревала, что ее внук собирается сделать официальное объявление сам. И герцогиня услышала это объявление. Она не могла не услышать его, как и большинство гостей, ибо герцог сознательно произнес свои слова во весь голос:
— Прошу прощения, джентльмены, но я хотел бы потанцевать со своей женой.
Тех, кому не удалось это расслышать, мгновенно просветили их соседи — в зале стоял радостный гул. Герцогиня вздохнула, сожалея о том, что минуту назад она была чуть ли не единственной хранительницей этого замечательного секрета, а теперь… Но она тут же улыбнулась про себя: уж если ее сюрпризу и суждено было провалиться, то лучшего способа для этого и придумать нельзя. Что же касается Девлина… Мальчик просто позеленел от ревности, и не было ни единого человека, который бы этого не заметил.
За исключением Меган. Она расценила вмешательство Девлина (да еще в такой форме) как грубую выходку, но ей и в голову не пришло, что его поступок был продиктован ревностью. Меган настолько привыкла к восхищенному вниманию со стороны мужчин, что не усмотрела ничего необычного в том, что, едва она вошла в залу, ее окружили молодые люди. Просто на балу присутствовало очень много мужчин, и естественно, большинство из них хотели познакомиться с ней и оказать ей внимание.
Даже то, как подчеркнуто громко Девлин произнес слово «жена», не натолкнуло ее на мысль о его ревности. Знакомясь, она представилась как Меган Сент-Джеймс, и не ее вина, что гости сочли ее одной из родственниц Сент-Джеймса, а не его женой, о чем она даже не знала.
Да, Девлин был груб, и Меган намеревалась выяснить, по какой причине. Она холодно сказала:
— Если ты все еще расстроен из-за того, что тебе пришлось ночевать в конюшне, то благодарю за старание выместить это на мне.
— Не стоит благодарности.
Меган прищурилась. Ответ был совершенно в стиле ее старого доброго Девлина; сама того не замечая, она улыбнулась. Потом спросила:
— Что, вспомнил свое краткое пребывание в ранге конюха?
Теперь, когда герцог держал жену в своих объятиях, его ревность быстро улетучивалась. Отчасти этому способствовала ее улыбка, а может быть, даже ее насмешливые замечания. Итак, Меган невольно предоставила ему возможность извиниться за грубость (он теперь и сам понимал, что поступил вызывающе невежливо) без особого ущерба своему достоинству, и он с радостью принял эту подсказку.
— В твоей конюшне, Меган, у меня была прекрасная постель, которую принесли из комнаты для гостей. Вряд ли ее можно сравнить со стогом сена.
— Со стогом сена? — удивилась Меган. — О, я и подумать не могла… — Она не закончила фразу, так как поняла, что рискует проявить слишком большое сочувствие Девлину, а ведь ей надо было еще немного поворчать на него. Ради приличия. — Во всяком случае, моей вины в этом нет.
— Совершенно верно. И я прошу у тебя прощения.
— Давно бы так. Но коль скоро речь пошла о жалобах…
— Ни о каких жалобах мы не говорили, — попытался прервать жену Девлин.
— Нет, говорили! — немедленно возразила Меган. — Так вот, о жалобах: ты не видел меня целых четыре дня и по возвращении даже не потрудился разыскать, чтобы хотя бы поздороваться. Мужья так не поступают, Девлин.
— Если бы тебе были известны правила типичного светского брака, ты бы знала, что именно так мужья и поступают. Но дело не в этом. Просто герцогиня сказала мне, что ты спишь.
— Я не спала. Тебе следовало выяснить это самому, — еле слышно проговорила Меган и опустила глаза.
Девлин наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо и убедиться, что оно такое же обиженное, как и ее голос, но Меган отвернулась. Если бы она только знала, что он несколько раз порывался ускользнуть от гостей, которые накинулись на него, как только он вошел в залу! Если бы она только знала, что добрая половина его ревности и злости была вызвана тем, что у него не было никакой возможности увидеть ее до начала бала!..
— Ты действительно скучала без меня, Меган? — осторожно спросил Девлин, не будучи уверен, что именно это она хотела услышать в ответ на свою жалобу.
— Да, скучала.
— В таком случае… Почему бы нам не уединиться на несколько минут, чтобы я смог загладить вину и поприветствовать тебя так, как ты этого заслуживаешь?
— Пожалуй, это было бы неплохо…
Девлин не дал жене ни секунды на то, чтобы переменить решение, он схватил ее за руку и почти потащил из залы. Меган едва поспевала за ним. Он ничего не замечал, поскольку был занят тем, что проталкивался сквозь густую толпу гостей в поисках укромного местечка. Зато все заметила герцогиня, которая стояла вместе с Фредериком Ричардсоном как раз у той двери, к которой решительно направлялся Девлин.
— О Боже! Кажется, он все-таки затеет сегодня скандал! — воскликнула она. — Останови его, Фредди. Уверена: кому-кому, а тебе-то уж точно известно, что он может выкинуть.
— Конечно! Но я не хочу рисковать жизнью ради того, чтобы удержать его от скандала. Если вы не возражаете…
— Когда он одумается, он будет тебя благодарить.
— Но тогда, моя дорогая герцогиня, будет уже слишком поздно, — ответил Фредди, но, вопреки своей рассудительности, решительно шагнул вперед, чтобы загородить Девлину выход из залы. И как раз вовремя.
— Послушай, старина, ты ведь не собираешься дважды за один вечер ставить себя в глупое положение?
Девлин остановился, и Меган наконец-то смогла перевести дух.
— Для друга, который еще не полностью заслужил прощение, ты слишком ретив, Ричардсон, — тихо сказал герцог.
При этих словах Фредди расслабился, даже позволил себе широко улыбнуться.
— Я придерживаюсь того же мнения, но твоя бабушка была так потрясена, что чуть не упала в обморок. Что же мне оставалось делать?
Услышав это, Меган высвободила руку и убрала ее за спину; она прекрасно поняла, о чем говорит маркиз: кого, как не ее, Девлин только что проволок за собой через всю залу, словно какую-то… Пытаясь исправить положение, Меган с улыбкой обратилась к Фредди:
— Полагаю, муж просто спешил познакомить меня с вами, лорд Ричардсон. Если бы я сразу поняла, что он несется как на пожар, чтобы представить меня вам, то я, разумеется, сказала бы ему, что уже имела честь познакомиться с вами. Рад видеть вас снова.
— Отлично сказано, ваша светлость! — сияя улыбкой, воскликнул Фредди, затем подмигнул Девлину. — Если не возражаешь, я воспользуюсь правом освободителя и приглашу на следующий танец твою жену.
— Возражаю…
— Ну конечно же, он не возражает, — раздался голос подошедшей к ним герцогини. — Потанцуй, Фредди, ради Бога только не забывай о том, что Меган Сент-Джеймс сегодня должна оказать знаки внимания всем гостям, а не только малом) числу избранных.
Но едва маркиз увлек Меган на середину залы, улыбка исчезла с лица старой герцогини, и Люсинда сурово проговорила — Это касается и тебя, мой мальчик. Я имею в виду малое число избранных. — И гневно добавила:
— Как ты мог! Совсем разум потерял?
— Очевидно.
— Тебе стыдно. Дев?
— Очевидно, — простонал он. Затем, немного придя в себя, со всей церемонностью и жеманной галантностью, на которые был способен, осведомился:
— Не соблаговолите ли оттанцевать со мной, ваша светлость?
— Иди к черту! — пробормотала Люсинда и отвернулась, явно давая понять, что выходки внука ей надоели и она хочет уйти. Но тут же снова повернулась к нему. — И держись до конца вечера подальше от своей жены, если до сих пор не научился держать себя в руках.
Прошло больше половины вечера. Прошел ужин, прибытие и отъезд королевы. Уже было сделано официальное объявление о женитьбе герцога. Девлин успел осушить полторы бутылки шампанского и лишь тогда почувствовал, что может наконец подойти к жене без риска в третий раз за вечер поставить себя в глупое положение.
Но неожиданно Девлин увидел женщину, которая каким-то непостижимым образом в течение всего вечера оставалась незамеченной. Вместо того чтобы искать Меган, герцог направился к Сабрине Ричардсон и довольно бесцеремонно вырвал ее из небольшого кружка друзей, пригласив на танец и отведя на самую середину залы.
— Я сказал твоему брату, что если когда-нибудь снова тебя увижу, то сверну тебе шею. Разве он тебя не предупредил?
Сабрина уставилась на Девлина широко раскрытыми, но отнюдь не испуганными глазами.
— Да, но… но мне необходимо было прийти, Девлин. Чтобы попросить прощения. Это мой долг.
— Ты должна мне гораздо больше, — холодно сказал он. — Почему бы не начать с того, что ты должна сказать мне правду?
— Просто я хотела стать герцогиней, а ты был единственным в нашей округе герцогом, не слишком стар и еще не женат.
— Проклятие!
— Ты сам хотел услышать правду, — возразила она, защищаясь. — Мне остается только извиниться за то, что она оказалась так проста.
— Ребенок был?
— Нет, — тихо ответила Сабрина и покраснела.
— Ты сказала это Фредди? Сабрина кивнула.
— Когда он сообщил мне, что ты женился на ком-то другом.
— Надеюсь, он крепко всыпал тебе. Сабрина покраснела еще больше.
— Да…
— В таком случае я его полностью прощаю. Ты — другое дело. Мне до сих пор хочется как следует надрать тебе уши.
— Не будь брюзгой, Девлин. В конце концов все закончилось достаточно хорошо, правда? Фредди говорит, что если бы не мы, ты никогда бы не встретил свою жену. — Девлину не хотелось признавать этот простой факт, поэтому он ничего не ответил, но Сабрина продолжала:
— Сначала я думала, что она мне не понравится, но это оказалось не так. Кстати, ты знаешь, что Фредди в нее влюблен?
— Так я тебе и поверил!
— Он сам сказал.
— Так я и поверил тому, что он сказал! — Девлин взглянул в сторону Меган, чтобы убедиться, нет ли Фредди в кругу ее почитателей. Проклятие, Фредди был именно там.
— Черт, давно надо было послать к нему секундантов!
Глава 44
Меган полагала, что после официального объявления о ее браке с герцогом поклонники оставят ее в покое, но вопреки всякой логике ее продолжали одолевать своим назойливым вниманием вполне приятные, но с довольно сомнительной репутацией молодые люди, очевидно, решив, что теперь, когда Меган стала замужней женщиной, она вполне созрела для обольщения.
Меган подумала о том, как ей повезло, что она не сталкивалась с людьми подобного сорта раньше. И хотя на нее посыпался целый ворох предложений самого разного рода — от забавных до откровенно вульгарных, — Меган держала себя в руках до конца бала, и ей удалось отклонить все эти предложения, не устраивая громких сцен…
От того подавленного настроения, в котором она пребывала перед началом вечера, сейчас не осталось и следа. И причиной тому было вовсе не расточаемое ей внимание настойчивых искателей романтических приключений. Поведение Девлина яснее ясного сказало ей о том, что он отнюдь не равнодушен к ней, более того — он желает ее, желает настолько, что готов был на виду у всех увести из залы с намерениями, очевидными и для самой Меган, и для каждого из присутствующих. Это грозило обернуться грандиозным скандалом, а сама выходка была вполне в стиле Девлина-конюха. Вспоминая об этом, Меган улыбалась про себя; теперь ее нисколько не беспокоило, что герцог танцует с другими женщинами и пользуется их явным вниманием. Флиртуя с ним, они жеманничали и хихикали, словно глупенькие школьницы, а Меган отлично знала, что именно такая манера поведения вызывает у Девлина крайнее отвращение. И еще она знала, что он хочет именно ее, а вовсе не этих женщин: она не раз ловила на себе его взгляды, которые лучше всяких слов убеждали ее в смысле его желаний.
И все же Меган становилось немного не по себе, когда она вспоминала о том, что сегодня должна наконец сделать Девлину признание. Она не рассчитывала, что он ответит на ее чувства столь же горячо, но готова была подождать — поведение Девлина давало ей надежду. Относительно же другой части признания Меган полагала, что герцог воспримет все гораздо спокойнее и мягче… Ведь она любит его…
— Вижу, вы весь вечер принимаете поздравления, — прервал ее размышления мелодичный женский голос.
Меган повернулась и увидела импозантную блондинку со светло-серыми глазами. Рядом с этой красивой и самоуверенной светской львицей она чувствовала себя не герцогиней Рот-стон, а скромной и неловкой Золушкой.
— Но в такой день принято поздравлять, — несколько недоуменно проговорила Меган.
— А вот я в отличие от прочих хотела бы выразить вам самые искренние соболезнования.
— Простите, я не понимаю…
Женщина засмеялась. Неприятно, как-то ломано и неестественно…
— Вы не знаете, кто я такая?
— А я должна это знать?
— Ну конечно. Меня зовут Марианна Эйчисон. Я та самая женщина, которую ваш муж всего лишь несколько месяцев назад бросил у алтаря.
Меган оцепенела; широко раскрытыми глазами она смотрела на Марианну, не в силах произнести ни звука.
В этот момент какой-то джентльмен, стоящий неподалеку, холодно заметил:
— Насколько мне известно, графиня, вы даже не приближались к алтарю. Припомните хорошенько: Ротстон порвал с вами еще до того, как дело дошло до бракосочетания.
— Советую и вам припомнить, что он заставил меня ждал десять лет! — накинулась Марианна на джентльмена, посмевшего ей возразить. — Десять впустую потраченных лет!
Молодая герцогиня была так потрясена, что не находила слов. Ее до глубины души тронули страдания Марианны Эйчисон. Десять лет?! О Боже! Значит, Девлин был обручен с этой женщиной в течение десяти лет? Почему же никто до сих пор не рассказал Меган об этом?! Ведь, судя по словам джентльмена, сей факт ни для кого не был секретом.
— Вам удивительно повезло, моя дорогая, — продолжала между тем Марианна. Голос ее звучал уже не так раздраженно, но прежняя горечь в нем осталась. — Вам удалось привести Сент-Джеймса к алтарю до того, как он утратил к вам всякий интерес. Но это непременно случится, можете не сомневаться. И случится быстро и неожиданно. Так что не надейтесь — его объяснения в любви очень скоро прекратятся.
"Какие объяснения в любви?» — хотелось спросить Меган, но вместо этого она задала другой вопрос:
— Почему же вы были обручены так долго?
— Потому что он без конца откладывал свадьбу. А когда мне наконец надоело жить в атмосфере вечного обмана, Девлин окончательно порвал со мной.
— Но почему? — не удержалась от изумленного восклицания Меган.
— Неужели так трудно догадаться, моя милая? Просто ему не нужна была жена. Но быть обрученным ему нравилось. Вам не хуже меня известны намерения суетливых мамаш, охотящихся за богатыми холостяками для своих юных дочерей. А положение обрученного — отличная мера безопасности.
Меган почувствовала дурноту. Должно быть, Девлину действительно не нужна жена. По крайней мере такая, как она. И такая, как эта самая Марианна Эйчисон, тоже. Меган понимала, какую горечь, какую обиду и унижение пережила Марианна. Ждать долгих десять лет, чтобы выйти замуж за того, с кем обручена, не получая из-за этого других предложений и отказываясь от них, если кто-то все же рисковал попросить ее руки! И снова ждать и ждать… И наконец остаться у разбитого корыта. Вообще без мужа. Прекрасная награда за десятилетнее долготерпение!
Графиня была уже отнюдь не первой молодости — про таких несколько жестоко говорят, что они «положены на полку». Теперь у нее, возможно, нет никаких перспектив, никакой надежды найти мужа, ведь каждый год на брачном рынке появляется столько красивых, молодых девушек! В сущности, Девлин подписал ей приговор — до конца жизни оставаться старой девой.
Меган не знала, что сказать Марианне Эйчисон. Она понимала ее страдания, но говорить об этом было бы банально и бессмысленно. Ей было жаль Марианну: Меган чувствовала поднимающуюся в ней ярость против Девлина и его бессердечности.