Страница:
Над ним нависло знакомое лицо, слегка расплывающееся в сером мраке, руки, держащие пластиковую полупустую бутылку, в воздухе повис острый запах перегара.
– Ну и как тебе там понравилось? – спросил Грум. – Я видел, как ты бродил внизу, расставив руки, как слепой, хоть света там предостаточно, девушки от тебя шарахались, думая, что ты сошел с ума.
– Девушки?!
– Я тебе рассказывал о них, они и сейчас там, танцуют, едят, а я на них смотрю. – Водитель помахал кому-то рукой, сделал приветственный жест и, подняв бутылку, показал, что пьет в честь того, неведомого, что кружился там, в темноте, под звуки неслышной музыки.
Это было настолько реально, что Данька невольно заглянул в дыру и конечно же ничего не увидел.
– Ты и музыку слышишь?
– Да, музыка божественная. – Водитель снова приветственно поднял вверх бутылку и отпил в честь еще одного неведомого большой глоток, – Она похожа на звук падающей воды.
– Воды?
– Ну ты же слышал, как капает вода? Только капает она в хрустальный бокал, такой вот странный звук. Даже не представляю, как они сумели сделать из такого божественную неземную музыку – когда капель много, то они звучат как могучий орган, вызывая внутри что-то странное, о чем даже не расскажешь. И этот божественный инструмент играет мелодии, похожие на те, что мне так нравились в юности, и от этого становится так тоскливо, что возникает желание кого-нибудь убить.
– Там внизу абсолютная тишина и такая же темнота. – Юноша пристально смотрел на водителя, пытаясь понять, действительно ли тот видит и слышит или просто разыгрывает его. – Я только что поднялся снизу и знаю, что там ничего нет – никакого органа, полная тишина, кричал, но сам себя не слышал…
– Значит, ты еще и ничего не слышишь? – Водитель отпил еще один большой глоток. – Ничего… не расстраивайся. Если тебя манит к себе пещера, все скоро изменится, просто приходи сюда почаще и в один прекрасный день увидишь все, о чем я рассказывал…
– Манит?
– Конечно, если бы она тебя не манила, ты бы здесь не оказался. Я же еще в первый раз заметил, когда рассказывал о ней, как у тебя загорелись глаза.
– Ничего они у меня не загорелись, – пробурчал Данька. – Я просто ищу способ выбраться из двенадцатого штрека…
– Вот-вот, а мы, по-твоему, что здесь ищем? – Водитель поправил фонарь, отчего свет стал мягким и рассеянным. – Мы все желаем выбраться не только из проклятого штрека, но и из этой кошмарной жизни…
Данька постепенно приходил в себя. Легкий ветерок от вентиляции ворошил волосы, из туннеля слышались пьяные выкрики шахтеров. А внизу тишина, ни единого дуновения воздуха, холодный мрак, в глубине которого прячется нечто, от чего волосы встают дыбом…
– А еще мы все ищем свободу. – Грум невесело улыбнулся. – Настоящую свободу…
Данька вздохнул, решив, что для разнообразия может поговорить и с сумасшедшим.
– И как ее можно найти в этой пещере?
– Ты не расстраивайся, парень, – Водитель положил руку юноше на плечо, но тот сбросил ее, правда, не резким движением, а плавным, чтобы не обидеть.
Грум действительно по-своему добр к Даньке и старается чем-то помочь, вот и сейчас пытается ему рассказать то, что, как ему кажется, он должен знать. – Сначала в первые дни люди приходят сюда и смеются над теми, кто видит и слышит что-то. Но проходит время, и они сами скоро начинают рассказывать новичкам о том, что видели и слышали. Это гораздо лучше телевизора – настоящая реальность, а не придуманная постановка.
– И много было таких новичков?
Грум направил на него фонарь, некоторое время вглядывался в его лицо, от яркого желтого света в глазах у юноши появлялась резь – определенно он предпочел бы и дальше находиться в темноте…
– Все, кто что-то видел и слышал, уже находятся в пещере с холодильником, ты видел их… – Водитель усмехнулся. – Можешь еще раз сходить туда и проверить, нет ли среди них твоих знакомых.
– Так получается, гибнут в первую очередь новенькие?
– Гибнут все, одни сразу, другие через какое-то время – смерть ждет каждого, но, поверь, это не так уж плохо…
– Неплохо? – Данька недоуменно взглянул на Грума, надеясь увидеть на его лице хотя бы тень насмешки, но тот был серьезен. – Неужели вы все здесь хотите умереть?!
– А ты меня не перебивай, дослушай до конца, может, что и поймешь. – Водитель отпил еще один большой глоток из бутылки. – Раньше я сюда не ходил и смотрел свысока на тех, кто мне рассказывал о танцующих парах. Я считал их всех психами, и не только я – мы все относились к ним очень осторожно, и это было правильно, потому что всегда наступал момент, когда они пытались кого-нибудь из нас убить…
– Я не понимаю…
– Со временем поймешь. Я прихожу сюда каждый день, чтобы посмотреть на беспечных и счастливых людей, веселящихся там, внизу. За моими плечами большая трудная жизнь, много в ней всего было, нахлебался досыта горя, а радости, счастья и любви, никогда у меня не было. Всю мою жизнь можно смело охарактеризовать одним словом – дерьмо, а это как-то обидно. А ты, парень, хоть раз танцевал на таких балах, сжимая руками тонкую талию мило щебечущей какую-то чепуху барышни?
– О каких балах вы говорите? – Даниил заглянул в пещеру и еще раз попытался увидеть то, чего там нет и никогда не было, – Там пусто, а тишина такая, что дыхание кажется оглушительным…
– Конечно, у тебя никогда такого не было. – Водитель продолжал говорить, словно не слыша его. – Да и откуда? И ты и я – мы оба выросли на рабочей окраине и с детства знали, что впереди нас ждет только тяжкий труд, только богачи живут в безделье и вечном празднике от рождения до самой смерти.
– Там нет ничего… – повторил юноша. Грум менялся, когда рассказывал о том, что находится в пещере. – Он использовал такие слова, какие и знать-то не мог, а говорил – возможно, они подсказаны ему кем-то?
– Послушай, что я тебе говорю. Есть там что-то или нет, по большому счету не так уж важно. – Водитель сделал большой глоток. – Ты пойми, только здесь каждый из нас может стать счастливым. Увидеть и почувствовать такое, чего у него не было и никогда не будет. Ощутить вкус и запах настоящей еды, а не той, что находится в продовольственных пакетах, там и мяса-то нет, одна синтетика. Вдохнуть запах настоящей женщины, умной, тонкой и нежной красавицы, а не тех, кого нам подсовывают за огромные деньги – сухих, сварливых, всегда чем-то недовольных баб, услышать живую музыку, которая играется только для тебя…
– Для тебя? – хмыкнул Данька. Он все пытался вернуть Грума к реальной жизни. – Если люди под эту музыку танцуют, значит, она играет для них.
– Они танцуют, это так, но музыку играют для тебя, – не согласился с ним водитель. – Каждый из нас слышит только свое, мелодии не совпадают, мы как-то пробовали напевать друг другу то, что каждый из нас слышит здесь, и все пели разное…
– Там нет ничего…
– Потерпи немного, пока у тебя не откроются глаза, и ты увидишь этот великолепный зал, накрытые огромные столы, полные разной вкусной снеди, и женщин. Ты видел, как она мне улыбнулась? Эта черненькая, она всегда мне так улыбается, что хочется прыгнуть туда, схватить ее в свои объятия и закружить в танце… Ах да… ты же ничего не видишь…
– Не вижу, потому что этого не существует…
– То, что ты не видишь, совсем не значит, что этого нет. – Грум повторил, сам того не зная, древнюю мудрость. – Если хочешь, я даже могу с тобой согласиться. Только ответь мне на простой вопрос, чья реальность лучше: твоя или моя?
– У тебя иллюзии, а не реальность…
– Мне плевать на то, что ты думаешь, но запомни, черненькая моя. Я сам ее выбрал, а она меня. Мы нравимся друг другу. Вздумаешь притронуться к ней или хотя бы заговорить, и я тебя убью! Не видишь ничего – не надо, живи в своем пустом мире, где нет ничего, а я буду думать о ней…
Столько ярости и ненависти проявилось в этом голосе, что Данька даже отодвинулся на пару шагов. Водитель снова отпил из бутылки:
– Моя она и больше ничья, черненькая милая девушка. Какие у нее ласковые голубые глаза, скоро приду к ней, недолго осталось…
– А как ты узнаешь, что пришло твое время?
– Да просто все… – Водитель печально усмехнулся и снова отсалютовал бутылкой кому-то внизу. – Я вижу еще не весь зал, дальний край теряется в тумане. Куда я смогу пойти с моей черненькой нежной девочкой, если не вижу дверей? А они есть, мне рассказывали другие ребята, когда они появятся, черненькая поведет меня по широкой каменной лестнице вниз, где нас ждет огромная спальня с большой кроватью, белые, как снег, простыни, ванна, сделанная из золота…
– Я все понял, – вздохнул Данька, вспомнив старую истину – с сумасшедшими лучше не спорить. – Черненькая твоя, она уйдет с тобой. Но объясни, как я смогу к ней подойти, если не вижу?
– Дурак ты, что смеешься надо мной, я в трезвом уме и доброй памяти. Лучше скажи, зачем я тебе все объясняю?
– Не знаю…
– А затем, что когда-то сам был таким, как ты, глупцом, тоже считал все выдумками. Думаешь, я не понимаю, что это может быть иллюзией? Вполне понимаю. Только если она исчезнет, что мне останется? Этот пыльный штрек, в котором рано или поздно мы все подохнем, кто от болезней, кто от рук своих же товарищей?
Данька растерянно развел руками.
А может, действительно все не так уж плохо? Так или иначе мы все обманываем себя, тешим иллюзиями. Если бы каждому живущему показали всю предстоящую жизнь от начала до конца такой, i какой она будет, то никто из нас не захотел бы ее прожить.
– А когда я смогу сам это увидеть?
– У всех по-разному… – Грум пожал плечами. – Кто-то через полгода начинает видеть смутные танцующие фигуры, кому для этого потребуется год, а вот бригадир Уже два с лишним года ничего не может разглядеть. – Водитель помрачнел. – Но бывают и такие, что прозревают мгновенно, запомни, они – самые опасные. Те трупы, что ты видел в холодном зале, их работа, сразу сходят с ума, когда этого никто не ожидает…
– Почему они сходят с ума, а вы нет?
– Мы привыкаем к видениям постепенно, каждый день нам открывается то одно, то другое – наверно поэтому…
– Все равно я этого не понимаю…
– Один мой друг рассказывал мне, как раз перед тем как зарезать троих ребят из своей смены, о том, что когда приходишь в зал и начинаешь танцевать, то скоро начинаешь слышать голоса, которые шепчут тебе что-то на ухо. Сначала ты не понимаешь, не можешь ничего разобрать, но наступает момент, и ты постигаешь, что тебе говорят, и начинаешь отвечать – так вот этого делать не стоит!
– Почему?
– Потому что, слушая их, ты ясно понимаешь, что вся твоя жизнь дерьмо и была дерьмом, и останется дерьмом, и люди, что вокруг тебя, – тоже дерьмо! И скоро ты уже не сможешь жить среди них, начнет раздражать запах немытых, потных тел, голоса твоих приятелей покажутся тебе резкими и диссонирующими. Вот тогда люди и начинают убивать всех, кто мешает слышать ангелов…
– Ангелов?
– А кто тебе шепчет в ухо, если не ангелы?
– Действительно, – фыркнул Даниил. – Логика железная, если кто-то шепчет, то он ангел! Но разве это не сумасшествие? Психически больным людям всегда слышится то, что не слышат другие.
– А какие там внизу женщины… – продолжил Грум, словно не слыша его. – Красивые, нежные, ласковые, ты никогда не встретишь таких в своей реальной жизни, они улыбаются только тебе и готовы исполнить любую твою прихоть и желание, у тебя уже была женщина, парень?
– Пока не удалось… – смущенно признался юноша. – Я и видел-то их мало…
– Это мне понятно, – кивнул Грум. – На нашей планете их всего-то несколько тысяч, им не разрешают гулять по городу без сопровождения. А вот там, внизу, их много, хочешь, забирай всех, только черненькую не трогай и даже не разговаривай с ней, она моя…
– А как ты скажешь, что любишь ее? – задал юноша тот вопрос, что давно его волновал. Проблема знакомства была для него почти неразрешимой. Он видел женщин на станции, но даже представить не мог, как может с ними о чем-то заговорить, пригласить их в свой номер и…
Он облизал внезапно задрожавшие от возбуждения губы.
– Если подходишь к той женщине, которую выбрал, тебе не нужно с ней разговаривать. Те, кто спускался вниз и уходили с женщинами в большие спальни, рассказывали, что им не нужны твои слова, они понимают тебя и без них, исполняют любые твои желания, даже самые запретные.
– Запретные?
Данька ничего не знал и об этом.
– Мы здесь все верующие, парень, кто-то верит в Христа, кто-то в Аллаха и Будду. Мусульманам легче, они говорят, что в пещере как раз и находится тот рай, о котором написано в Коране, и женщины – самые настоящие гурии, которые специально созданы для них аллахом, чтобы ублажать мужчин.
– Я не верю в бога, поэтому даже не знаю, что запрещено.
– Когда сходишь вниз, поверишь и ты в то, что бог существует. Только не слушай голоса, которые станут нашептывать тебе на ухо. Запомни это, парень. Они говорят правду. Мы не святые, каждый, кто сюда пришел, принес с собой свой ужасный багаж. Был у нас один машинист, который, вернувшись, начал кричать, что знает о крови на наших руках, особенно напирая на ребят из его смены.
– Глупо как-то, – осторожно заметил Даниил. – Нельзя такого говорить…
– Глупо не глупо, но это было. – Водитель допил бутылку. Голос его стал дребезжащим, видно было, что он уже с трудом контролирует себя. – Кончилось это тем, что его тут же и удавили. Причем, когда двое ребят стали его душить, остальные просто отвернулись. Пожалуй, это единственная смерть, о которой здесь никто не хочет говорить. Молчи о ней и ты. Понял?
– Понял, но все равно объясните, за что его убили…
– Многих, как и тебя, привезли в шахту из полицейского участка, некоторые были настоящими бандитами, которых все боялись. Эти ребята ничего о себе не рассказывали, а машинист начал говорить такое, что могли знать только они сами. Правда, надо признать, что убийцы прожили недолго, через неделю их самих пришили. Смешно?
– А чего тут смешного?
– А то, что зарезал их самый безобидный из шахтеров, нескладный, худой, тихий, всегда сидел в стороне и молчал, он не только этих двоих – всю смену зарезал…
– Понятно…
– Ну если все понял, то иди отсюда, а я спокойно погляжу на свою любимую. Ты видишь, как она улыбается?
Грум наклонился над дырой, что-то пьяно бормоча и покачиваясь, рискуя упасть вниз.
Данька пошел прочь, обдумывая все, что услышал от него, и очень удивился, когда обнаружил, что идет без света, а когда вышел в большой туннель, то сразу ослеп, и прошло, наверно, не меньше пяти минут, прежде чем исчезла резь в глазах.
Он вытер слезы, подобрал свой матрац, одеяло и подушку и пошел к железной стене.
У него подгибались ноги от усталости, а может быть оттого, что пережил там внизу, в пещере. До сих пор, как только пытался вспомнить, что там было, его сердце начинало учащенно биться.
Он обнаружил небольшую нишу метрах в пяти от стены и забросил туда матрац, лег на него и закрыл глаза.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Ну и как тебе там понравилось? – спросил Грум. – Я видел, как ты бродил внизу, расставив руки, как слепой, хоть света там предостаточно, девушки от тебя шарахались, думая, что ты сошел с ума.
– Девушки?!
– Я тебе рассказывал о них, они и сейчас там, танцуют, едят, а я на них смотрю. – Водитель помахал кому-то рукой, сделал приветственный жест и, подняв бутылку, показал, что пьет в честь того, неведомого, что кружился там, в темноте, под звуки неслышной музыки.
Это было настолько реально, что Данька невольно заглянул в дыру и конечно же ничего не увидел.
– Ты и музыку слышишь?
– Да, музыка божественная. – Водитель снова приветственно поднял вверх бутылку и отпил в честь еще одного неведомого большой глоток, – Она похожа на звук падающей воды.
– Воды?
– Ну ты же слышал, как капает вода? Только капает она в хрустальный бокал, такой вот странный звук. Даже не представляю, как они сумели сделать из такого божественную неземную музыку – когда капель много, то они звучат как могучий орган, вызывая внутри что-то странное, о чем даже не расскажешь. И этот божественный инструмент играет мелодии, похожие на те, что мне так нравились в юности, и от этого становится так тоскливо, что возникает желание кого-нибудь убить.
– Там внизу абсолютная тишина и такая же темнота. – Юноша пристально смотрел на водителя, пытаясь понять, действительно ли тот видит и слышит или просто разыгрывает его. – Я только что поднялся снизу и знаю, что там ничего нет – никакого органа, полная тишина, кричал, но сам себя не слышал…
– Значит, ты еще и ничего не слышишь? – Водитель отпил еще один большой глоток. – Ничего… не расстраивайся. Если тебя манит к себе пещера, все скоро изменится, просто приходи сюда почаще и в один прекрасный день увидишь все, о чем я рассказывал…
– Манит?
– Конечно, если бы она тебя не манила, ты бы здесь не оказался. Я же еще в первый раз заметил, когда рассказывал о ней, как у тебя загорелись глаза.
– Ничего они у меня не загорелись, – пробурчал Данька. – Я просто ищу способ выбраться из двенадцатого штрека…
– Вот-вот, а мы, по-твоему, что здесь ищем? – Водитель поправил фонарь, отчего свет стал мягким и рассеянным. – Мы все желаем выбраться не только из проклятого штрека, но и из этой кошмарной жизни…
Данька постепенно приходил в себя. Легкий ветерок от вентиляции ворошил волосы, из туннеля слышались пьяные выкрики шахтеров. А внизу тишина, ни единого дуновения воздуха, холодный мрак, в глубине которого прячется нечто, от чего волосы встают дыбом…
– А еще мы все ищем свободу. – Грум невесело улыбнулся. – Настоящую свободу…
Данька вздохнул, решив, что для разнообразия может поговорить и с сумасшедшим.
– И как ее можно найти в этой пещере?
– Ты не расстраивайся, парень, – Водитель положил руку юноше на плечо, но тот сбросил ее, правда, не резким движением, а плавным, чтобы не обидеть.
Грум действительно по-своему добр к Даньке и старается чем-то помочь, вот и сейчас пытается ему рассказать то, что, как ему кажется, он должен знать. – Сначала в первые дни люди приходят сюда и смеются над теми, кто видит и слышит что-то. Но проходит время, и они сами скоро начинают рассказывать новичкам о том, что видели и слышали. Это гораздо лучше телевизора – настоящая реальность, а не придуманная постановка.
– И много было таких новичков?
Грум направил на него фонарь, некоторое время вглядывался в его лицо, от яркого желтого света в глазах у юноши появлялась резь – определенно он предпочел бы и дальше находиться в темноте…
– Все, кто что-то видел и слышал, уже находятся в пещере с холодильником, ты видел их… – Водитель усмехнулся. – Можешь еще раз сходить туда и проверить, нет ли среди них твоих знакомых.
– Так получается, гибнут в первую очередь новенькие?
– Гибнут все, одни сразу, другие через какое-то время – смерть ждет каждого, но, поверь, это не так уж плохо…
– Неплохо? – Данька недоуменно взглянул на Грума, надеясь увидеть на его лице хотя бы тень насмешки, но тот был серьезен. – Неужели вы все здесь хотите умереть?!
– А ты меня не перебивай, дослушай до конца, может, что и поймешь. – Водитель отпил еще один большой глоток из бутылки. – Раньше я сюда не ходил и смотрел свысока на тех, кто мне рассказывал о танцующих парах. Я считал их всех психами, и не только я – мы все относились к ним очень осторожно, и это было правильно, потому что всегда наступал момент, когда они пытались кого-нибудь из нас убить…
– Я не понимаю…
– Со временем поймешь. Я прихожу сюда каждый день, чтобы посмотреть на беспечных и счастливых людей, веселящихся там, внизу. За моими плечами большая трудная жизнь, много в ней всего было, нахлебался досыта горя, а радости, счастья и любви, никогда у меня не было. Всю мою жизнь можно смело охарактеризовать одним словом – дерьмо, а это как-то обидно. А ты, парень, хоть раз танцевал на таких балах, сжимая руками тонкую талию мило щебечущей какую-то чепуху барышни?
– О каких балах вы говорите? – Даниил заглянул в пещеру и еще раз попытался увидеть то, чего там нет и никогда не было, – Там пусто, а тишина такая, что дыхание кажется оглушительным…
– Конечно, у тебя никогда такого не было. – Водитель продолжал говорить, словно не слыша его. – Да и откуда? И ты и я – мы оба выросли на рабочей окраине и с детства знали, что впереди нас ждет только тяжкий труд, только богачи живут в безделье и вечном празднике от рождения до самой смерти.
– Там нет ничего… – повторил юноша. Грум менялся, когда рассказывал о том, что находится в пещере. – Он использовал такие слова, какие и знать-то не мог, а говорил – возможно, они подсказаны ему кем-то?
– Послушай, что я тебе говорю. Есть там что-то или нет, по большому счету не так уж важно. – Водитель сделал большой глоток. – Ты пойми, только здесь каждый из нас может стать счастливым. Увидеть и почувствовать такое, чего у него не было и никогда не будет. Ощутить вкус и запах настоящей еды, а не той, что находится в продовольственных пакетах, там и мяса-то нет, одна синтетика. Вдохнуть запах настоящей женщины, умной, тонкой и нежной красавицы, а не тех, кого нам подсовывают за огромные деньги – сухих, сварливых, всегда чем-то недовольных баб, услышать живую музыку, которая играется только для тебя…
– Для тебя? – хмыкнул Данька. Он все пытался вернуть Грума к реальной жизни. – Если люди под эту музыку танцуют, значит, она играет для них.
– Они танцуют, это так, но музыку играют для тебя, – не согласился с ним водитель. – Каждый из нас слышит только свое, мелодии не совпадают, мы как-то пробовали напевать друг другу то, что каждый из нас слышит здесь, и все пели разное…
– Там нет ничего…
– Потерпи немного, пока у тебя не откроются глаза, и ты увидишь этот великолепный зал, накрытые огромные столы, полные разной вкусной снеди, и женщин. Ты видел, как она мне улыбнулась? Эта черненькая, она всегда мне так улыбается, что хочется прыгнуть туда, схватить ее в свои объятия и закружить в танце… Ах да… ты же ничего не видишь…
– Не вижу, потому что этого не существует…
– То, что ты не видишь, совсем не значит, что этого нет. – Грум повторил, сам того не зная, древнюю мудрость. – Если хочешь, я даже могу с тобой согласиться. Только ответь мне на простой вопрос, чья реальность лучше: твоя или моя?
– У тебя иллюзии, а не реальность…
– Мне плевать на то, что ты думаешь, но запомни, черненькая моя. Я сам ее выбрал, а она меня. Мы нравимся друг другу. Вздумаешь притронуться к ней или хотя бы заговорить, и я тебя убью! Не видишь ничего – не надо, живи в своем пустом мире, где нет ничего, а я буду думать о ней…
Столько ярости и ненависти проявилось в этом голосе, что Данька даже отодвинулся на пару шагов. Водитель снова отпил из бутылки:
– Моя она и больше ничья, черненькая милая девушка. Какие у нее ласковые голубые глаза, скоро приду к ней, недолго осталось…
– А как ты узнаешь, что пришло твое время?
– Да просто все… – Водитель печально усмехнулся и снова отсалютовал бутылкой кому-то внизу. – Я вижу еще не весь зал, дальний край теряется в тумане. Куда я смогу пойти с моей черненькой нежной девочкой, если не вижу дверей? А они есть, мне рассказывали другие ребята, когда они появятся, черненькая поведет меня по широкой каменной лестнице вниз, где нас ждет огромная спальня с большой кроватью, белые, как снег, простыни, ванна, сделанная из золота…
– Я все понял, – вздохнул Данька, вспомнив старую истину – с сумасшедшими лучше не спорить. – Черненькая твоя, она уйдет с тобой. Но объясни, как я смогу к ней подойти, если не вижу?
– Дурак ты, что смеешься надо мной, я в трезвом уме и доброй памяти. Лучше скажи, зачем я тебе все объясняю?
– Не знаю…
– А затем, что когда-то сам был таким, как ты, глупцом, тоже считал все выдумками. Думаешь, я не понимаю, что это может быть иллюзией? Вполне понимаю. Только если она исчезнет, что мне останется? Этот пыльный штрек, в котором рано или поздно мы все подохнем, кто от болезней, кто от рук своих же товарищей?
Данька растерянно развел руками.
А может, действительно все не так уж плохо? Так или иначе мы все обманываем себя, тешим иллюзиями. Если бы каждому живущему показали всю предстоящую жизнь от начала до конца такой, i какой она будет, то никто из нас не захотел бы ее прожить.
– А когда я смогу сам это увидеть?
– У всех по-разному… – Грум пожал плечами. – Кто-то через полгода начинает видеть смутные танцующие фигуры, кому для этого потребуется год, а вот бригадир Уже два с лишним года ничего не может разглядеть. – Водитель помрачнел. – Но бывают и такие, что прозревают мгновенно, запомни, они – самые опасные. Те трупы, что ты видел в холодном зале, их работа, сразу сходят с ума, когда этого никто не ожидает…
– Почему они сходят с ума, а вы нет?
– Мы привыкаем к видениям постепенно, каждый день нам открывается то одно, то другое – наверно поэтому…
– Все равно я этого не понимаю…
– Один мой друг рассказывал мне, как раз перед тем как зарезать троих ребят из своей смены, о том, что когда приходишь в зал и начинаешь танцевать, то скоро начинаешь слышать голоса, которые шепчут тебе что-то на ухо. Сначала ты не понимаешь, не можешь ничего разобрать, но наступает момент, и ты постигаешь, что тебе говорят, и начинаешь отвечать – так вот этого делать не стоит!
– Почему?
– Потому что, слушая их, ты ясно понимаешь, что вся твоя жизнь дерьмо и была дерьмом, и останется дерьмом, и люди, что вокруг тебя, – тоже дерьмо! И скоро ты уже не сможешь жить среди них, начнет раздражать запах немытых, потных тел, голоса твоих приятелей покажутся тебе резкими и диссонирующими. Вот тогда люди и начинают убивать всех, кто мешает слышать ангелов…
– Ангелов?
– А кто тебе шепчет в ухо, если не ангелы?
– Действительно, – фыркнул Даниил. – Логика железная, если кто-то шепчет, то он ангел! Но разве это не сумасшествие? Психически больным людям всегда слышится то, что не слышат другие.
– А какие там внизу женщины… – продолжил Грум, словно не слыша его. – Красивые, нежные, ласковые, ты никогда не встретишь таких в своей реальной жизни, они улыбаются только тебе и готовы исполнить любую твою прихоть и желание, у тебя уже была женщина, парень?
– Пока не удалось… – смущенно признался юноша. – Я и видел-то их мало…
– Это мне понятно, – кивнул Грум. – На нашей планете их всего-то несколько тысяч, им не разрешают гулять по городу без сопровождения. А вот там, внизу, их много, хочешь, забирай всех, только черненькую не трогай и даже не разговаривай с ней, она моя…
– А как ты скажешь, что любишь ее? – задал юноша тот вопрос, что давно его волновал. Проблема знакомства была для него почти неразрешимой. Он видел женщин на станции, но даже представить не мог, как может с ними о чем-то заговорить, пригласить их в свой номер и…
Он облизал внезапно задрожавшие от возбуждения губы.
– Если подходишь к той женщине, которую выбрал, тебе не нужно с ней разговаривать. Те, кто спускался вниз и уходили с женщинами в большие спальни, рассказывали, что им не нужны твои слова, они понимают тебя и без них, исполняют любые твои желания, даже самые запретные.
– Запретные?
Данька ничего не знал и об этом.
– Мы здесь все верующие, парень, кто-то верит в Христа, кто-то в Аллаха и Будду. Мусульманам легче, они говорят, что в пещере как раз и находится тот рай, о котором написано в Коране, и женщины – самые настоящие гурии, которые специально созданы для них аллахом, чтобы ублажать мужчин.
– Я не верю в бога, поэтому даже не знаю, что запрещено.
– Когда сходишь вниз, поверишь и ты в то, что бог существует. Только не слушай голоса, которые станут нашептывать тебе на ухо. Запомни это, парень. Они говорят правду. Мы не святые, каждый, кто сюда пришел, принес с собой свой ужасный багаж. Был у нас один машинист, который, вернувшись, начал кричать, что знает о крови на наших руках, особенно напирая на ребят из его смены.
– Глупо как-то, – осторожно заметил Даниил. – Нельзя такого говорить…
– Глупо не глупо, но это было. – Водитель допил бутылку. Голос его стал дребезжащим, видно было, что он уже с трудом контролирует себя. – Кончилось это тем, что его тут же и удавили. Причем, когда двое ребят стали его душить, остальные просто отвернулись. Пожалуй, это единственная смерть, о которой здесь никто не хочет говорить. Молчи о ней и ты. Понял?
– Понял, но все равно объясните, за что его убили…
– Многих, как и тебя, привезли в шахту из полицейского участка, некоторые были настоящими бандитами, которых все боялись. Эти ребята ничего о себе не рассказывали, а машинист начал говорить такое, что могли знать только они сами. Правда, надо признать, что убийцы прожили недолго, через неделю их самих пришили. Смешно?
– А чего тут смешного?
– А то, что зарезал их самый безобидный из шахтеров, нескладный, худой, тихий, всегда сидел в стороне и молчал, он не только этих двоих – всю смену зарезал…
– Понятно…
– Ну если все понял, то иди отсюда, а я спокойно погляжу на свою любимую. Ты видишь, как она улыбается?
Грум наклонился над дырой, что-то пьяно бормоча и покачиваясь, рискуя упасть вниз.
Данька пошел прочь, обдумывая все, что услышал от него, и очень удивился, когда обнаружил, что идет без света, а когда вышел в большой туннель, то сразу ослеп, и прошло, наверно, не меньше пяти минут, прежде чем исчезла резь в глазах.
Он вытер слезы, подобрал свой матрац, одеяло и подушку и пошел к железной стене.
У него подгибались ноги от усталости, а может быть оттого, что пережил там внизу, в пещере. До сих пор, как только пытался вспомнить, что там было, его сердце начинало учащенно биться.
Он обнаружил небольшую нишу метрах в пяти от стены и забросил туда матрац, лег на него и закрыл глаза.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Пирс отправил радиограмму Трасту и сразу отправился в библиотеку, в академии она была одна из лучших – кроме всех накопленных знаний, содержащихся в электронном виде на специальных, практически вечных носителях, хранилась еще и вся история заблуждений человечества от прошлого до наших дней.
Разведчик выбрал себе специальную кабинку для чтения секретной информации, потому что она закрывалась на мощный замок в отличие от других, он не боялся каких-то действий Зануды, просто решил, что лишняя осторожность никому не мешает.
Лег в удобное кресло, натянул на голову шлем и погрузился в историческое виртуальное пространство, выбирая все связанное с джиннами, по привычке просеивая и оставляя для себя лишь то, что считал существенным – в основном в мусор летело все, что в той или иной мере касалось религии.
Он не признавал ссылки на бога, уже давно заметив, что в эту тему попадает все, что не удавалось понять. Она уменьшалась с каждым годом, многие из чудес за прошедшие тысячелетия были объяснены более прозаическим вмешательством в жизнь землян чужих, обычно после решения каких-то своих задач быстро покинувших планету, оставив в тяжком недоумении не одно поколение аборигенов.
“Мог ли хоть один из древних чужих создать жизнь на Земле? – задал Пирс себе вопрос и хмуро сам себе ответил: – Да, мог, но явно после этого никогда сюда не возвращался, иначе мы бы не стали такими уродами”.
Он выбрал первый из файлов, в нем была ссылка на старинный энциклопедический словарь.
“…Аравийцам джинны были известны еще до мусульман. Им приносили жертвы, к ним обращались за помощью, и представляли они собой воздушные или огненные тела, обладающие разумом.
Известны случаи, когда они принимали форму змей, скорпионов, лошадей, верблюдов, овец и птиц, а также человека и при этом вступали с ними в интимные отношения…”
Пирс недоверчиво хмыкнул.
Такие истории всегда его завораживали, разобраться, что правда, а что вымысел – невозможно. В те времена человечество всерьез считало, что до Земли есть дело каждому инопланетному существу или богу, а уж затащить красивую девчонку в постель являлось мечтой всех чужих, несмотря на явное различие – в анатомии и генах.
Люди думали, что если программа размножения у них так сильна, то и у инопланетных существ она точно такая же, и те прибывали на Землю только с одной целью – совокупиться со всеми мужчинами и женщинами, и ничто не могло изменить их мысли, даже то, что за прошедшие тысячелетия никто на них так и не позарился.
Инопланетяне не собирались совокупляться с человеком, смысла в этом не было – никак не могло появиться потомство от настолько разных существ.
Больше всего любили залезать к девицам в постель боги, этому посвящено немало страниц в каждой религии, ибо женщины всегда любили приврать…
Разведчик моргнул правым глазом, выбирая следующий файл…
“…Джинны – фантастические существа, сотворенные из чистого бездымного огня, жили когда-то по всей Земле, предпочитая пустыни, развалины или пещеры, куда не попадали прямые лучи света, там они спали, отдыхали и набирались сил. Они появлялись перед человеком то в человеческом облике, то как животные или неодушевленные предметы – считалось, что черным собакам и кошкам не рекомендуется мешать идти куда им вздумается или пересекать их путь, иначе человеку грозила беда, некоторые джинны были злопамятны…”
Пирс тихо рассмеялся: “Ага, как же, других дел у них больше не было…”
“…Были и те, кто никогда не причиняли людям зло или боль, а, наоборот, несли добро и излечение от тяжелых болезней, но, для того чтобы они смогли проникнуть в дом и оказать помощь его обитателям, в помещениях не должно быть колокольчиков, собак или живописных картин. Там, где подобное условие было соблюдено, добрые джинны играли роль домовых: помогали, к примеру, уставшей матери качать колыбель с младенцем. Что же касается остальных джиннов, то они, как правило, вредоносны, те из людей, до кого дотронулся хоть один из них, навсегда носят на лице печать этой встречи – парализованную половину лица…”
Пирс зафиксировал данное сообщение в своей памяти, решив, что такое возможно: паралич лица легко вызвать – на поверхность выходит немало нервов, если их зажать, результат будет именно такой.
“…Иногда джинны могут вселяться в людей, тогда те ведут себя странно и неестественно, нападают на других, убивают домашних животных и детей, а потом падают на землю оттого, что кости тела становятся мягкими и не могут их держать. Живут такие люди недолго, тела их гниют, выделяя отвратительный запах.
Эти джинны появляются преимущественно по ночам, и после захода солнца люди избегают садиться на ступени, где в черной тени они могут прятаться…
Кропление водой детей связано с тем, что джиннов считают порождением адского пламени, это была своеобразная защита – иногда после опрыскивания святой водой джинны вылетали из тела младенцев, гневно круша все перед собой.
Именно поэтому в некоторых местах родители не позволяли своим отпрыскам прыгать через костер: в пламени могли жить духи, которые, если не вселялись в тело ребенка, то рассердившись, могли наслать на него порчу – обычно в виде бешенства или падучей.
Огонь в очаге нельзя заливать водой без предварительного извинения и поклона, до сих пор в Африке искренне верят, что вода сжигает духов огня.
Но джинны жили не только в огненной стихии, но и в воде, откуда иногда показывались одинокому человеку даже днем, этим славились источники, скрытые от прямых лучей солнца – в пещерах, гротах, укромных рощах. Примечательно, что большинство этих известных и бесовских источников в древности служили местами поклонения жившим в них языческим духам и богам”.
Пирс задумался: “Похоже, что солнечный свет эти создания переносили плохо – перегревались, что ли? А может, это была для них неудобоваримая форма энергии? В любом случае стоит запомнить…”
Он снова моргнул правым глазом, открывая следующий файл.
“…По ночам, чтобы не рассердить подземных жителей, не полагается мести пол, играть на свирели и свистеть: выполнение таких ограничений, по-видимому, не требует сколь либо значительных усилий над собой.
Вера в джиннов настолько пронизывает быт арабов, что невозможно отыскать что-либо не связанное с нею.
Джинны описываются в некоторых источниках как воздушные существа с прозрачным телом, которые могут принимать различные формы, сначала они являются в виде облаков; затем уплотняются и их форма становится видимой, приобретая облик человека, шакала, волка, льва, летучей мыши или змеи.
Когда джинны принимают человеческий облик, то порой бывают гигантского размера. Говорят также, что они могут по желанию становиться невидимыми благодаря быстрому расширению и разжижению частиц, из которых состоят, и тогда могут исчезнуть, растворившись в воздухе или в воде, или проникнуть сквозь прочную стену.
Любимое местопребывание джиннов – развалины зданий, водяные цистерны, реки, источники, перекрестки дорог и рынки, пещеры и шахты…”
– Понятно, – пробормотал Пирс, относясь к тому, что прочитал, очень серьезно. Файлы хоть и указывали на источники, различающиеся по времени и месту, но повторяли одно и то же разными словами.
Уже не раз в человеческой истории то, что считалось сказками, позже начинало считаться реальным довольно распространенным явлением, известным не только на Земле, но и на других планетах.
Весь его опыт разведчика говорил о том, что вообще что-то выдумать очень трудно, а люди менее всего склонны к фантазии и в тяжких условиях жизни.
Он неожиданно увидел ссылку на академию разведки и прочитал мнение ее ученых:
“…Звездная академия считает, что люди никогда не были одиноки во Вселенной. Планета, пригодная для жизни, является большой редкостью, и любая цивилизация в определенный момент начинает искать их для обеспечения своего дальнейшего развития.
Отсюда следует простой логичный вывод, что Земля не раз посещалась инопланетными существами для проверки на возможность ее использования в своих целях, а также возможного заселения, поэтому многие мифы, сказки и древние легенды часто указывают на посещение нашей планеты чужими звездными разведчиками.
Все эти сказания описывают существ, обладающих качествами и технологиями, неизвестными в те времена людям.
Джинны не исключение, по сегодняшним меркам их Умения и способности уже никого не впечатляют…
Академия звездной разведки считает, что вероятность встречи с такими существами очень высока: с каждой открытой планетой мы приближаемся к поселениям чужих, наше столкновение с ними неизбежно, а вот чем оно закончится – дружбой или разрушительной для обеих цивилизаций войной – зависит в первую очередь от тех, кто будет их представлять…”
Пирс перечитал этот файл еще раз.
С чего бы это академия разведки вдруг заинтересовалась джиннами? Получается, что ученые все-таки расшифровали артефакты, которые нашли на открытой им планете? Но зачем эта фраза? Он еще раз пролистал все, что имелось, и только тут заметил, что некоторые файлы не открываются, требуя гораздо большего допуска секретности, чем был у него был. Джинны – звездные разведчики?!
– Вот черт! – выругался Пирс – А я, получается, послал парня в очень опасное место, где сходятся интересы многих влиятельных людей. Ох, Зануда, если с Даниилом что-нибудь случится, тебе долго не прожить, как бы тщательно тебя ни охраняли…
Он сбросил с головы шлем и мрачно зашагал к своему кораблю, бормоча про себя:
– Нужно срочно лететь на эту планету. Да и Трасту следует быть поосторожнее. По крайней мере, понятно, почему туда направили десант. Если там такие существа, то одно легко справится со всеми…
Он переговорил с дежурным, потребовав немедленной расстыковки, и, получив утвердительный ответ, отправил радиограмму Трасту:
– Возможно, малыш уже столкнулся с некой неприятной сущностью – какая-то разновидность чужого. Это существо не любит прямых солнечных лучей, предпочитает прятаться в темных, потаенных местах – пещерах, развалинах зданий или под камнями и скалами, дающими густую тень, возможно, состоит из мелких частиц, поэтому способно маскироваться, принимая облик любого зверя или птицы, а также может исчезать, впитываясь в трещины и поры стен. Как средство против них предлагается использовать воду, но, по всей видимости, это глупость и ничем не поможет, потому что в других источниках рассказывается, что эти существа иногда селятся в воде. Есть упоминание о том, что они не любят колокольчики, свирели, шумные места.
Разведчик выбрал себе специальную кабинку для чтения секретной информации, потому что она закрывалась на мощный замок в отличие от других, он не боялся каких-то действий Зануды, просто решил, что лишняя осторожность никому не мешает.
Лег в удобное кресло, натянул на голову шлем и погрузился в историческое виртуальное пространство, выбирая все связанное с джиннами, по привычке просеивая и оставляя для себя лишь то, что считал существенным – в основном в мусор летело все, что в той или иной мере касалось религии.
Он не признавал ссылки на бога, уже давно заметив, что в эту тему попадает все, что не удавалось понять. Она уменьшалась с каждым годом, многие из чудес за прошедшие тысячелетия были объяснены более прозаическим вмешательством в жизнь землян чужих, обычно после решения каких-то своих задач быстро покинувших планету, оставив в тяжком недоумении не одно поколение аборигенов.
“Мог ли хоть один из древних чужих создать жизнь на Земле? – задал Пирс себе вопрос и хмуро сам себе ответил: – Да, мог, но явно после этого никогда сюда не возвращался, иначе мы бы не стали такими уродами”.
Он выбрал первый из файлов, в нем была ссылка на старинный энциклопедический словарь.
“…Аравийцам джинны были известны еще до мусульман. Им приносили жертвы, к ним обращались за помощью, и представляли они собой воздушные или огненные тела, обладающие разумом.
Известны случаи, когда они принимали форму змей, скорпионов, лошадей, верблюдов, овец и птиц, а также человека и при этом вступали с ними в интимные отношения…”
Пирс недоверчиво хмыкнул.
Такие истории всегда его завораживали, разобраться, что правда, а что вымысел – невозможно. В те времена человечество всерьез считало, что до Земли есть дело каждому инопланетному существу или богу, а уж затащить красивую девчонку в постель являлось мечтой всех чужих, несмотря на явное различие – в анатомии и генах.
Люди думали, что если программа размножения у них так сильна, то и у инопланетных существ она точно такая же, и те прибывали на Землю только с одной целью – совокупиться со всеми мужчинами и женщинами, и ничто не могло изменить их мысли, даже то, что за прошедшие тысячелетия никто на них так и не позарился.
Инопланетяне не собирались совокупляться с человеком, смысла в этом не было – никак не могло появиться потомство от настолько разных существ.
Больше всего любили залезать к девицам в постель боги, этому посвящено немало страниц в каждой религии, ибо женщины всегда любили приврать…
Разведчик моргнул правым глазом, выбирая следующий файл…
“…Джинны – фантастические существа, сотворенные из чистого бездымного огня, жили когда-то по всей Земле, предпочитая пустыни, развалины или пещеры, куда не попадали прямые лучи света, там они спали, отдыхали и набирались сил. Они появлялись перед человеком то в человеческом облике, то как животные или неодушевленные предметы – считалось, что черным собакам и кошкам не рекомендуется мешать идти куда им вздумается или пересекать их путь, иначе человеку грозила беда, некоторые джинны были злопамятны…”
Пирс тихо рассмеялся: “Ага, как же, других дел у них больше не было…”
“…Были и те, кто никогда не причиняли людям зло или боль, а, наоборот, несли добро и излечение от тяжелых болезней, но, для того чтобы они смогли проникнуть в дом и оказать помощь его обитателям, в помещениях не должно быть колокольчиков, собак или живописных картин. Там, где подобное условие было соблюдено, добрые джинны играли роль домовых: помогали, к примеру, уставшей матери качать колыбель с младенцем. Что же касается остальных джиннов, то они, как правило, вредоносны, те из людей, до кого дотронулся хоть один из них, навсегда носят на лице печать этой встречи – парализованную половину лица…”
Пирс зафиксировал данное сообщение в своей памяти, решив, что такое возможно: паралич лица легко вызвать – на поверхность выходит немало нервов, если их зажать, результат будет именно такой.
“…Иногда джинны могут вселяться в людей, тогда те ведут себя странно и неестественно, нападают на других, убивают домашних животных и детей, а потом падают на землю оттого, что кости тела становятся мягкими и не могут их держать. Живут такие люди недолго, тела их гниют, выделяя отвратительный запах.
Эти джинны появляются преимущественно по ночам, и после захода солнца люди избегают садиться на ступени, где в черной тени они могут прятаться…
Кропление водой детей связано с тем, что джиннов считают порождением адского пламени, это была своеобразная защита – иногда после опрыскивания святой водой джинны вылетали из тела младенцев, гневно круша все перед собой.
Именно поэтому в некоторых местах родители не позволяли своим отпрыскам прыгать через костер: в пламени могли жить духи, которые, если не вселялись в тело ребенка, то рассердившись, могли наслать на него порчу – обычно в виде бешенства или падучей.
Огонь в очаге нельзя заливать водой без предварительного извинения и поклона, до сих пор в Африке искренне верят, что вода сжигает духов огня.
Но джинны жили не только в огненной стихии, но и в воде, откуда иногда показывались одинокому человеку даже днем, этим славились источники, скрытые от прямых лучей солнца – в пещерах, гротах, укромных рощах. Примечательно, что большинство этих известных и бесовских источников в древности служили местами поклонения жившим в них языческим духам и богам”.
Пирс задумался: “Похоже, что солнечный свет эти создания переносили плохо – перегревались, что ли? А может, это была для них неудобоваримая форма энергии? В любом случае стоит запомнить…”
Он снова моргнул правым глазом, открывая следующий файл.
“…По ночам, чтобы не рассердить подземных жителей, не полагается мести пол, играть на свирели и свистеть: выполнение таких ограничений, по-видимому, не требует сколь либо значительных усилий над собой.
Вера в джиннов настолько пронизывает быт арабов, что невозможно отыскать что-либо не связанное с нею.
Джинны описываются в некоторых источниках как воздушные существа с прозрачным телом, которые могут принимать различные формы, сначала они являются в виде облаков; затем уплотняются и их форма становится видимой, приобретая облик человека, шакала, волка, льва, летучей мыши или змеи.
Когда джинны принимают человеческий облик, то порой бывают гигантского размера. Говорят также, что они могут по желанию становиться невидимыми благодаря быстрому расширению и разжижению частиц, из которых состоят, и тогда могут исчезнуть, растворившись в воздухе или в воде, или проникнуть сквозь прочную стену.
Любимое местопребывание джиннов – развалины зданий, водяные цистерны, реки, источники, перекрестки дорог и рынки, пещеры и шахты…”
– Понятно, – пробормотал Пирс, относясь к тому, что прочитал, очень серьезно. Файлы хоть и указывали на источники, различающиеся по времени и месту, но повторяли одно и то же разными словами.
Уже не раз в человеческой истории то, что считалось сказками, позже начинало считаться реальным довольно распространенным явлением, известным не только на Земле, но и на других планетах.
Весь его опыт разведчика говорил о том, что вообще что-то выдумать очень трудно, а люди менее всего склонны к фантазии и в тяжких условиях жизни.
Он неожиданно увидел ссылку на академию разведки и прочитал мнение ее ученых:
“…Звездная академия считает, что люди никогда не были одиноки во Вселенной. Планета, пригодная для жизни, является большой редкостью, и любая цивилизация в определенный момент начинает искать их для обеспечения своего дальнейшего развития.
Отсюда следует простой логичный вывод, что Земля не раз посещалась инопланетными существами для проверки на возможность ее использования в своих целях, а также возможного заселения, поэтому многие мифы, сказки и древние легенды часто указывают на посещение нашей планеты чужими звездными разведчиками.
Все эти сказания описывают существ, обладающих качествами и технологиями, неизвестными в те времена людям.
Джинны не исключение, по сегодняшним меркам их Умения и способности уже никого не впечатляют…
Академия звездной разведки считает, что вероятность встречи с такими существами очень высока: с каждой открытой планетой мы приближаемся к поселениям чужих, наше столкновение с ними неизбежно, а вот чем оно закончится – дружбой или разрушительной для обеих цивилизаций войной – зависит в первую очередь от тех, кто будет их представлять…”
Пирс перечитал этот файл еще раз.
С чего бы это академия разведки вдруг заинтересовалась джиннами? Получается, что ученые все-таки расшифровали артефакты, которые нашли на открытой им планете? Но зачем эта фраза? Он еще раз пролистал все, что имелось, и только тут заметил, что некоторые файлы не открываются, требуя гораздо большего допуска секретности, чем был у него был. Джинны – звездные разведчики?!
– Вот черт! – выругался Пирс – А я, получается, послал парня в очень опасное место, где сходятся интересы многих влиятельных людей. Ох, Зануда, если с Даниилом что-нибудь случится, тебе долго не прожить, как бы тщательно тебя ни охраняли…
Он сбросил с головы шлем и мрачно зашагал к своему кораблю, бормоча про себя:
– Нужно срочно лететь на эту планету. Да и Трасту следует быть поосторожнее. По крайней мере, понятно, почему туда направили десант. Если там такие существа, то одно легко справится со всеми…
Он переговорил с дежурным, потребовав немедленной расстыковки, и, получив утвердительный ответ, отправил радиограмму Трасту:
– Возможно, малыш уже столкнулся с некой неприятной сущностью – какая-то разновидность чужого. Это существо не любит прямых солнечных лучей, предпочитает прятаться в темных, потаенных местах – пещерах, развалинах зданий или под камнями и скалами, дающими густую тень, возможно, состоит из мелких частиц, поэтому способно маскироваться, принимая облик любого зверя или птицы, а также может исчезать, впитываясь в трещины и поры стен. Как средство против них предлагается использовать воду, но, по всей видимости, это глупость и ничем не поможет, потому что в других источниках рассказывается, что эти существа иногда селятся в воде. Есть упоминание о том, что они не любят колокольчики, свирели, шумные места.