Лосев Владимир. Звезды во мраке

   Траст являлся великолепным аналитиком и большим мастером по использованию любой современной техники. Он уже мальчишкой, когда родители умерли, использовал компьютер, чтобы вскрывать замки, отключать сигнализацию и ночевать в самых больших магазинах города.
   Пирс вырос на улице и много раз доказывал свое право ходить там, где ему хочется, и в том виде, как ему нравится. В результате драться ему приходилось постоянно, бои и сражения ему уже тогда нравились, он понимал, что у него есть талант полководца.
   Боец, стратег и полководец, а рядом с ним аналитик, интеллектуал, готовый решать любую, самую сложную задачу, – они могли справиться с чем угодно, не зря же оказались вдвоем в звездной разведке – первой и последней парой за всю историю академии.
   А скоро к ним присоединился Зигин, добавив свои ценные качества лидера и отменного психолога. К сожалению, их совместное существование продлилось недолго, поскольку их общий друг погиб в тюрьме, оставив им своего единственного сына на воспитание.
   А теперь все трое оказались в беде, причем Даньке хуже всего, он оказался на планете первым. И виноват в этом Пирс, который лично послал парня на Дегу, своевременно не распознав тонкую интригу. Что ж, начало оказалось не очень хорошим, но пока они живы, а значит, битва еще не закончилась. Сейчас главное – успеть к началу драки, прежде чем Тупица Джонни не сделал какого-то своего очень опасного хода, к которому Траст будет не готов.
   Да еще Данька… Он хороший мальчишка, неизбалованный и неглупый и поэтому просто обязан продержаться до его прилета.
   Пирс ввел в программу корабля самые большие перегрузки, которые только мог выдержать, и залег в специально сконструированное для таких скоростей кресло.
   “На что только не пойдешь, чтобы исправить ошибку. Стар уже стал для таких испытаний, ходить буду скрюченным дня три. Когда вернусь – Зануде не поздоровится…”
 

***

 
   Даниил зашагал туда, откуда пахнуло сыростью. Ему хотелось пить, жажда стала почти нестерпимой, хотя он и попил в пещере. Сразу вспомнилась азбучная истина десанта: вода воде рознь, не каждая утоляет жажду.
   Под ногами шуршала высокая, по колено, трава, которая временами сменялась пружинящим мхом. Изредка под ногой трещали сучья, и каждый раз юноша при этом вздрагивал: вряд ли стоит в незнакомом лесу с неизвестной живностью привлекать к себе внимание – так и съесть могут.
   Уж Данька-то знал, как незаметно подкрадываться и нападать вот на таких беспечных ротозеев, которые даже ходить тихо не могут, – снежные волки научили, – но продолжал натыкаться на огромные стволы деревьев с шершавой грубой корой, прячущихся в густых зарослях колючего кустарника, и явно производил шума гораздо больше, чем ему хотелось бы.
   После пещеры что-то в парне изменилось, почему-то сейчас он ничего не видел в обычной тьме, глаза словно застилала пелена. У Даньки даже возникла мысль, что он ослеп, но, запрокинув голову, увидел в темном небе звезду.
   Лес оказался густым, никто в нем не протоптал тропинок – кусты, деревья и бурелом непроходимой стеной вырастали перед беглецом, куда бы он ни пошел.
   Громкие, пронзительные крики, издаваемые неизвестным животным или птицей, слышались то вблизи, и тогда Данька замирал, нервно сжимая руки в кулаки, то снова отдалялись – тогда он, облегченно вздохнув, шагал дальше.
   Данька мог только надеяться, что никто из местных хищников не захочет пообедать им, и в очередной раз укорял себя за то, что не удосужился посмотреть файлы этой планеты, – возможно, здесь совсем нет хищников, и тогда ему не надо трястись от страха, а может, и любая мелкая зверушка для него смертельно опасна.
   От Траста юноша знал, что на многих вновь открытых планетах не раз встречались животные, которые используют для охоты и защиты разные яды, обычно неизвестные человечеству.
   Бывало, даже мелкая букашка становилась убийцей, а иногда все животные, растения, насекомые и рыбы оказывались ядовитыми, и человек уходил с таких планет, потому что знал лишь один способ борьбы – тотальное уничтожение. Но уничтожить легко, а чем потом питаться?
   Несмотря на то что флора и фауна на разных планетах не совпадала с земной, всегда имелось небольшое сходство на генном уровне. Ученые давно пришли к выводу, что человек является родственником всему живущему в этой Вселенной. Еще не удалось обнаружить ни одного существа, которое было бы абсолютно чуждо, в каждом находились похожие группы генов. Правда, существ, равных человеку по изощренности ума и цивилизованности в том виде, в котором его понимало человечество, пока обнаружить не удалось.
   Впрочем, многие ученые уже начали понимать, что такое качество, присущее людям, скорее недостаток, чем достоинство. Уже давно поговаривали о том, что теорию эволюции стоит пересмотреть. Лучше взглянуть правде в лицо и признать, что человек отнюдь не лучший образец развития и существуют более разумные и могучие виды, не использующие машины и технологии. Просто люди пока не столкнулись с чем-то способным поставить их на ту ступеньку эволюции, которой заслуживают.
   Разговоры о богах не пустые звуки – многие расшифрованные письменные артефакты рассказывали о невероятном могуществе чужих.
   Но ученых никто не желал слушать по очень простой причине – человечество предпочитало ощущать себя индивидуальным, неповторимым, законченным и гениальным, а не чем-то недоделанным, не готовым и не приспособленным к получению настоящего разума – и уж тем более никто не хотел себя представлять пищей для более развитых существ.
   С тех пор как люди переустроили свою планету, уничтожив на ней всех опасных для них существ, они уверились в том, что им никто не сможет противостоять, – оружия уже было создано столько, что его хватило бы на умерщвление всего живого во Вселенной. Но кто сказал, что война будет вестись известным человечеству оружием? Как могло помочь современное оружие шахтерам, если воздействие происходило на уровне атомов, а сам враг был не только невидим, но еще и нематериален и его нельзя убить из пистолета?
   Данька вздохнул.
   Главное сейчас – держаться как можно дальше от всего живого, странного и непонятного и передвигаться по этому нехоженому лесу по возможности бесшумно и осторожно. Только как избежать нежеланной встречи в темноте, в чужом лесу – да еще запутываясь чуть ли не в каждом кусте? Любой хищник заинтересуется, кто это такой неумелый пробирается через лес. Неловкий, значит, слабый!
   Но тропинок и дорог здесь нет, люди здесь не ходят. Интересно почему? Не потому ли, что это смертельно опасно?
   Правда, чувство опасности пока молчало, следовательно, пока ничего не угрожает, а вот запах влаги уже давно щекотал ноздри, становился все более ощутимым.
   Пробившись через очередной колючий куст, расцарапавший ему руки так, что из ран снова потекла кровь, юноша неожиданно для себя оказался по колено в небольшом ручье, текущем среди густых зарослей.
   Данька зачерпнул ладошкой воду и поднес к губам. Она была кислой и горьковатой на вкус, но выбирать было не из чего, поэтому юноша наклонился и пил до тех пор, пока желудок не отозвался недовольным бурчанием. Рядом в кустах громко и неожиданно заухало какое-то животное, отчего у беглеца в очередной раз испуганно екнуло сердце.
   Он постоял, прислушиваясь и ожидая нападения, но уханье отдалилось, а потом и вовсе прекратилось. Даниил вытер пот со лба и, сделав шаг вперед, сразу попал в яму, после чего просто сел в воду – все равно насквозь промок, – и стал отмывать руки и лицо от липкой крови, оставшейся после спуска по пластику…
   Раны неприятно защипало, пришлось их снова зализывать – немного помогло, жжение ушло… Кстати, после того как он утолил жажду, боль пропала, но голод стал нестерпимым.
   Данька протянул руку, сорвал несколько листьев кустарника, пожевал и с отвращением выплюнул – они оказались горькими и вяжущими на вкус, для еды явно не подходили.
   Юноша, запрокинув голову, посмотрел вверх – сквозь густые кроны деревьев виднелись пятна темного неба, звезды еще не потеряли свою яркость, возможно, прошла половина ночи, а может и больше. Данька встал, поскольку уже начал замерзать в воде. Нужно было искать место, где можно было бы спрятаться и не попасть какому-нибудь шустрому хищнику на обед. Беглец еще раз огляделся, ничего опасного не увидел и не услышал и шагнул вперед. В сапогах сразу захлюпало, а с комбинезона полилась вода.
   Данька пробился через ближайший кустарник и полез на первое попавшееся на глаза дерево. Если его предки спасались от зверей таким образом, то почему бы и ему не воспользоваться их опытом? Они тоже были не очень хорошо приспособлены к выживанию, а мощное оружие тогда еще не изобрели.
   Поднявшись метров на пятнадцать, юноша устроился в довольно удобной развилке, уперся в ствол спиной и вытянул ноги, чувствуя усталость, голод и злость. На этой планете у него все время возникали какие-то проблемы, и это его раздражало, еще немного и парень окончательно рассердится, а вот что будет после этого, он и сам не знал.
   И очень бы не хотел узнавать. Может быть, это и казалось глупым, но Данька желал остаться человеком, хотя и знал, что каждый раз, когда он использует свои новые способности, меняется, пусть и немного. В кого юноша превратится, когда все изменения произойдут, он тоже не знал, но очень боялся, что станет монстром с огромной клыкастой головой и несуразно большим туловищем.
   А Даньке хотелось узнать, что такое женская любовь, посмотреть планеты, людей и попасть в Академию звездной разведки. Там ведь рассказывают обо всех открытых планетах, об их флоре и фауне и обо всех встреченных людьми древних цивилизациях.
   Возможно, в академии он узнает, кто построил храмы инициации, а значит, и поймет их цель и мысли.
   Сидеть на дереве было неудобно, подняться выше Данька не решился, опасаясь хищных птиц или драконов – наполовину животных, наполовину птиц; такие существа нередко встречались на открытых планетах как переходная фаза от одного вида к другому. Беглец прижался к шероховатой, пряно пахнущей коре дерева. Ему нужно просто дождаться утра, оставив все проблемы на светлое время, когда он будет не так беспомощен.
   Все-таки как много информации об окружающем мире человек получает посредством зрения – темно, и он беспомощен и неуклюже двигается. Вот и еду не смог найти, потому что и здесь без глаз не обойтись. Даниил вздохнул, снова обругав себя за то, что не посмотрел файлы о планете и даже не знает, сколько здесь длится ночь – тридцать стандартных часов, пятьдесят, сорок?..
   Сидеть было неудобно, к тому же скоро Данька почувствовал, что замерзает.
   Ветерок, который казался легким и незаметным на земле, здесь, наверху, уже таковым не был, он выдувал тепло из измученного тела, а временами, когда налетал порывами, едва не сбрасывал с дерева. К тому же мокрая одежда выкачивала из его тела тепло. Так до утра можно и не дожить – или свалится и сломает себе шею, или просто замерзнет.
   Пришлось раздеться и выжать комбинезон. Когда Данька снова надел его, то вспомнил, во что он одет, и полез во внутренний карман, где находилось управление. Несмотря на то что он в хамелеоне расхаживал уже не одни стандартные сутки, юноша до сих пор не удосужился узнать его возможности и очень обрадовался, увидев, что имеется обогрев, оставалось только надеяться, что все работает.
   Данька повернул маленький рычажок и прижался к ветке, прячась от пронизывающего вегра. Изрядно поворочавшись, нашел странную позу, в которой было не так холодно, а ледяные порывы проходили стороной.
   Крики зверей слышались со всех сторон, периодически под деревом начинал кто-то шуршать, а затем пронзительно кричать, и каждый раз Данька от испуга вздрагивал.
   Утро приходить не спешило, темное небо не светлело, а звезды становились все ярче и холоднее. Заснуть не получалось, временами юноша проваливался в забытье, но тут же просыпался, поскольку очень боялся потерять равновесие и полететь вниз.
   Воздух заметно остывал, комбинезон не нагревался, хотя индикатор показывал, что обогрев включен на полную мощность.
   Даниил уже решил, что заболеет и неминуемо погибнет, как наконец-то почувствовал поднимающееся снизу тепло: сначала согрелись ступни, потом колени – комбинезон с грехом пополам заработал.
   Когда тепло дошло до груди, юноша облегченно вздохнул и задумался над тем, что станет делать завтра, если сумеет добраться до города? Денег у него нет, чтобы купить билет, кредитной карточки тоже…
   Захватить поезд не получится, тот управляется автоматикой, а при переводе на ручное управление компьютер тут же подаст сигнал тревоги – а в столице на посадочной платформе его непременно будет ждать вооруженная полиция.
   Оптимальной способ выбраться с этой планеты – влезть в планетный компьютер, но для этого требуется знать хотя бы, где он находится и как устроена система допуска.
   Невозможно и нереально, но без этого не добраться до столицы.
   Будущее было туманным и сумрачным, как лес, который окружал Даньку. Пройти пешком по незнакомой планете пару сотен километров до столицы, не представляя, какую опасность несет местная флора и фауна, не зная, что можно использовать в пищу, не имея навигационных устройств, даже самых примитивных, – невыполнимая задача. Здесь не существует отдельных поселений, ферм, сел и деревень – имеются только города, что явно говорит о какой-то опасности. Если бы флора и фауна позволяли, люди давно бы расползлись в поисках свободной земли по поверхности – выращивать себе еду проще, дешевле и, главное, полезнее.
   Что-то не дало людям вырубить леса и засадить освободившуюся почву зерновыми. Только что?
   Данька вздохнул. Нет, на такой бессмысленный риск он не пойдет. Придется использовать монорельс, а для этого нужно влезть в компьютер, изменить свои файлы, вернуть себе имя и найти где-то денег – его мысли снова пошли по привычному кругу. Незаметно пробраться в город, отобрать у какого-нибудь шахтера деньги, купить билет и сесть в поезд?
   Но в кассе фиксируется изображение человека и передается на центральный компьютер. Тот проводит поиск и сравнение. Не найдя его, вызовет полицейских. Данька по этой планете и шагу не ступит, если его не будет в базе данных, и даже неважно, кем он будет – Даниилом Кромвелем или Маком Аленом, главное, чтобы не было ограничений на передвижение.
   Итак, первое, что он должен сделать, это добраться до компьютера…
   И лучше всего это сделать в полицейском участке – с двумя-тремя полицейскими он справится, к тому же это единственное место в городе, где Данька уже один раз был. Значит, туда и пойдет, если доживет до рассвета.
   Юноша с тоской посмотрел на небо. Крупная треугольная листва закрывала все, оставляя лишь небольшой кусочек черного неба с единственной яркой звездой. Правда, через мгновение пролетела еще одна звезда, крупная и яркая.
   “Орбитальная станция…” – Данька с грустью проводил взглядом блестящую искорку, мимо него сейчас промелькнула не только станция, но и его звездолет, который с нею состыкован. Вот если бы юноша умел летать, тогда у него вообще никаких проблем бы не было, взлетел бы и…
   Даниил вздохнул и опустил голову на колени. От приятного тепла глаза стали закрываться, юноша задремал, но тут же проснулся, с ужасом представив, как его руки разжимаются и он летит вниз… Падение с такой высоты может оказаться для него и смертельным, парень до сих пор не знал пределов своей выживаемости. Каждая инициация что-то меняла в теле, делая его другим, снежные волки говорили, что сейчас Даньку не так просто убить, как раньше, только проверять это почему-то не хотелось.
   Глаза продолжали смыкаться, как парень ни пытался контролировать себя. Все равно в какой-то момент он заснул и едва не свалился с дерева. Повезло, что во время падения успел ухватиться за ветку и повис на руках, до конца не понимая, что произошло. А когда пришел в себя и сердце перестало суетливо биться, быстро вскарабкался обратно. И тут же уставился в темноту, надеясь увидеть ту огромную летучую мышь, которая только что сбросила его вниз – ощущение было невероятно реальным, шелковистое крыло скользнуло по лицу, потом толчок острых когтей в плечо…
   Данька ощупал плечо, ткань комбинезона на нем была не повреждена, а легкие царапины на щеке могла оставить и кора дерева. И все-таки он был уверен, что перед падением почувствовал прикосновение к голове крыла и легкий толчок, который нарушил его и без этого неустойчивое равновесие.
   Юноша снова поднял голову к небу и с облегчением отметил, что оно светлеет, а звезда потускнела – сумрак на глазах становился прозрачным. Прошло немного времени, и он смог разглядеть свои израненные руки, вцепившиеся в толстую серую кору дерева. Данька подождал еще немного, пока первые багровые лучи пробьют листву, и только тогда начал спускаться, что оказалось делом довольно трудным. Парень даже удивился тому, как вчера легко и быстро забрался, – между отдельными сучьями расстояние оказалось больше его роста.
   Метрах в двух от земли Данька просто повис на руках и спрыгнул на пружинящий мягкий темно-синий мох и тут же опустился на колени – в этой позе был лучше обзор, да и внимание не привлекал.
   Кусты окружали дерево плотной цепью. Юноша мрачно и даже немного испуганно осмотрел прочные длинные и острые шипы, торчащие на каждой ветке, – вчера ему было проще, ничего не видел, а сегодня, когда представил, как такой шип впивается в кожу, ему стало не по себе. Данька вздохнул, решив, что делать все равно нечего, встал на четвереньки – внизу веток было немного меньше – и полез через куст, а когда вынырнул с другой стороны, то сразу заметил мелькнувшую сквозь листву гору.
   Беглец направился к ней, в основном передвигаясь на четвереньках под кустами, и вышел к месту своего вчерашнего спуска. Пластиковая веревка свисала с уступа, и никаких признаков того, что вверху находится вход в пещеру. Подергав веревку, Даниил решил, что вниз она сама по себе не свалится и, если парень хочет ее достать, придется лезть вверх. Однако посмотрев на свои израненные руки, Данька решил, что сделает это только в том случае, если ему будет угрожать смертельная опасность, иначе ладони превратятся в куски окровавленного мяса.
   Он поднял голову вверх – вершина находилась далеко, туда ему не забраться, как бы этого ни хотел, придется обходить, если хочет попасть в город.
   Данька подошел к дереву и попробовал сломать ближайший сук – пора было обзавестись хоть каким-то оружием. Чувство опасности снова проснулось в нем, добавляя адреналина в кровь и готовя к чему-то неприятному. Дерево оказалось упругим и прочным. Пришлось довольствоваться небольшой палкой – убить ею никого было нельзя, испугать тоже, она могла сгодиться только для того, чтобы сшибать верхушки густой фиолетовой травы, растущей у подножия.
   Юноша хмуро усмехнулся и зашагал вперед. Трава становилась все гуще и выше, поднялась по пояс, в ней мог скрываться кто угодно, в том числе и змеи.
   Багровое местное светило поднималось над густым лесом, сейчас кажущимся таким же фиолетовым, как трава. Косые лучи били в глаза, может, из-за этого Данька не сразу заметил, как по траве пробежала слабая дрожь. Только когда чувство опасности пронзительно взвыло, он отпрыгнул назад, и поэтому резкий выпад хищника из темной травы не оказался для него смертельным. Юноша мрачно разглядывал огромные острые зубы, торчащие из раскрытой ярко-алой пасти, и капающую слюну. Сам зверь был не очень крупным, но весил, наверно, раза в два больше намеченной им жертвы.
   Данька вскинул вверх руку, не задумываясь, автоматически направил навстречу зверю какой-то внутренний посыл, и тот резко отлетел назад, прокатился по траве… но тут же снова вскочил, яростно рыча.
   В этот раз юноша поднял руку уже осмысленно, и зверя отбросило метра на два, прежде чем тот успел приблизиться на длину прыжка.
   – Отстань, а? – попросил Даниил визжащую от страха темно-коричневую тварь с фиолетовыми вертикальными полосами. – Я прибыл с другой планеты, и вкус мой тебе может не понравиться, а убивать мне тебя не хочется.
   Зверь снова прыгнул, едва Данька успел закончить свою речь. Теперь юноша повернул руку в сторону, это изменило направление полета полосатого хищника, и тот бухнулся в ближайший куст прямо на колючие шипы. То ли от боли, то ли от разочарования зверь завизжал так тонко и пронзительно, что Данька даже прикрыл уши руками.
   Падение в кусты остудило пыл хищника, он прорвался сквозь колючие ветки и убежал, а визг его еще долго слышался вдалеке.
   Даниил хмуро посмотрел ему вслед и нервно потер руки. Было горько и немного обидно, столько перенес на этой планете, и все для того, чтобы не использовать свои способности. А вполне мог бы вот так же раскидать охранников в полицейском участке, сбросить путы и спокойно уйти, да и с полицией бы справился легко, но терпел… И вот когда уже вырвался из двенадцатого штрека только с помощью своей смекалки, какая-то визжащая тварь заставила воспользоваться тем, что он так тщательно скрывал даже от самого себя.
   И что теперь?
   Хорошо, если это ни на что не повлияет и ничего в нем самом не изменится, а если сделает его монстром? Появятся клыки, кожа покроется густой шерстью, голова станет больше, да и грудная клетка расширится…
   – Вот гадина! – Данька выругался и зашагал по камню, стараясь теперь держаться подальше от густой высокой травы.
   Подножие горы имело небольшой уклон, по которому скользили ноги, периодически сбрасывая его обратно в заросли, но ему было плевать – пусть только кто-нибудь попробует на него напасть, мало ему точно не покажется!
   Пройдя немного, он остановился, почувствовав, как что-то изменилось в нем: остановился и стал осматривать себя в поисках выросшего хвоста, костяных шипов или рогов на голове, даже потрогал зубы, боясь, что изо рта вылезли клыки.
   Только поднеся руки к лицу, он понял, что произошло: теперь у Даньки были розовые как у новорожденного, ладошки – раны, которые получил, спускаясь по пластиковой веревке, исчезли, не оставив после себя ни единого шрама, кожа стала гладкой, мягкой на ощупь, и ни единого следа порезов, даже мозоли исчезли…
   – Уф! – Данька облегченно выдохнул воздух, который он затаил в груди во время осмотра. – Вот это совсем неплохо!
   Он подпрыгнул вверх, ощущая, что вместе с ранами исчезли усталость и боль во всем теле, только есть захотелось еще сильнее, и голод, который так мучил его вчера, сейчас снова стал нестерпимым. Юноша закрыл глаза. Если он уже раз использовал свои способности и с ним ничего страшного не произошло, то может сделать это еще раз для того, чтобы выжить.
   Так он простоял несколько мгновений, прислушиваясь к чему-то в себе, потом повернулся, выставив вперед руку, и только потом открыл глаза. Указательный палец показывал на куст с яркими сочными желтыми ягодами метрах в двадцати от него.
   – Точно не отрава? – спросил он у себя, но ответа, конечно, не дождался. – И это можно есть? Уверен?
   Взяв одну ягодку, он тщательно размял ее в руках, принюхиваясь и наблюдая, как сок будет действовать на кожу.
   Кожа окрасилась, запах показался приятным, а внутренние ощущения сказали, что можно кушать без опаски. Даниил разжевал ягодку, она была кисло-сладкой, вкус какой-то непривычный, ощущалась какая-то горечь и слабый привкус чего-то неизвестного – но каким еще должен быть вкус инопланетной ягоды?
   Съев десяток ягод, юноша подождал, пока они достигнут желудка – ничего не произошло, дурно ему не стало, тогда стал жадно есть. Ободрал весь куст, съел все, до чего смог дотянуться, и только после этого вернулся обратно к скалам. Желудок удовлетворенно урчал, переваривая ягоды, чувство голода притупилось, как и чувство жажды. Можно было двигаться дальше.
   Багровое светило поднялось довольно высоко над лесом, понемногу становилось жарко. Данька отключил обогрев комбинезона и уже более уверенно зашагал вперед – он все еще жив и даже чего-то поел, значит, в этом лесу выживет.
   Легкий ветерок нес неизвестные странные запахи, над травой мелькали мало на что похожие полупрозрачные насекомые, над деревьями то и дело взмывали вверх огромные птицы с длинными острыми крыльями и разноцветной окраской – они не обращали на Даньку внимания и, кажется, не считали своей добычей. Юношу это вполне устраивало – птицы были крупными, в каждой не меньше сорока килограммов веса, и если они нападут на него стаей, то шансов уцелеть немного, а драться ни с кем не хотелось и тем более применять то, что превращает его в нечто никому не известное.
   Гора по-прежнему высилась перед ним, такая же громадная и голая, с вершиной, теряющейся в зеленоватых облаках. А рядом все так же шелестел треугольными листьями лес, да под ногами скрипела фиолетовая трава.
   Обойдя небольшой, далеко выдающийся в лес уступ, Данька увидел перед собой терриконы пустой породы и вздохнул с облегчением – наконец-то добрался, если не до людей, то до того, что они создали.
   Эти рукотворные горы были метров сто в высоту и тянулись вдаль на десяток километров, и Данька решил, что лучше перелезть через них, чем пытаться обойти.
   Он полез, осыпая под ногами мелкую дробленую руду, с отвращением вдыхая едкую каменную пыль, которую раздувал дующий наверху ветерок, но взобрался на удивление легко, даже ни разу не споткнулся и не упал.