Лоуэлл Элизабет. Только ты

   – Ты видел красное платье? – спросил Слейтер.
   Горбатый Медведь изобразил энергичное «нет».
   Слейтер взглянул на облака.
   – Дождь?
   Команчи пожал плечами на французский манер.
   – Горбатый Медведь, – пробормотал Слей-тер, – ты меня доведешь до белого каления. Иди и снова ищи след! Найди ее! Ты слышишь меня?
   Полукровка улыбнулся, показывая два золотых зуба, две дыры и сломанный зуб, который не слишком болел и поэтому не был вырван.
 
   Дрожа от холода и страха, Ева наблюдала за команчи, который прочесывал берега ручья в поисках ее следов. Когда команчи спешился, она затаила дыхание и отвернулась, боясь взглядом привлечь к себе внимание.
   Через несколько минут искушение взглянуть на команчи вновь взяло верх, Ева осторожно выглянула из-за кустов и скалы, что находилась между ней и ручьем. Шум ветра и рокотание грома, доносившиеся с отдаленной вершины, заглушали голоса людей внизу.
   Слейтер, Горбатый Медведь и еще пятеро рыскали по берегам ручья. Ева позволила себе улыбнуться, поняв, что одержала победу. Если ее следов не мог найти сам Горбатый Медведь, их не найдет никто. В округе репутация команчи как непревзойденного следопыта почти не уступала его репутации головореза, артистически владеющего ножом.
   До боли задерживая дыхание, Ева наблюдала, как бандиты Слейтера сели на лошадей и двинулись вверх по ручью. Вскоре они исчезли из виду. Тогда она сползла вниз по склону и подошла к Белоногому, который терпеливо ожидал, опустив голову, и скорее спал, нежели бодрствовал.
   – Бедный мальчик, – прошептала она. – Я знаю, что твои ноги болят от этих камней… Но если бы ты был подкован, Горбатый Медведь наверняка нашел бы нас.
   Несмотря на то что ей надо было спешить к Великому Водоразделу через горы Сан-Хуана и каменные лабиринты, описанные испанцами, она понимала, что через несколько миль должна разбить лагерь. Белоногому требовался отдых, иначе он не довезет ее до Великого Водораздела.
   Путешествие обещает быть далеким и трудным, и ей нужно каким-то образом подковать Белоногого, купить вьючную лошадь и запастись всем, что понадобится в пути.
   Но больше всего ей нужен был человек, на которого она могла бы положиться, человек, который охранял бы ее, пока она будет заниматься поисками шахты Кристобаля Леона, предка дона Лайэна, отпрыска испанского королевского рода и обладателя разрешения на поиски золота во владениях испанской короны в Новом Свете.
   «Можно помечтать о сказочной крестной матери или о друге, таком, которому я могла бы доверить золото. Слабые люди любят, сильные разрушают.
   Это заставляет женщину удивляться: о чем думал господь, когда создавал мужчину?»
 
   Как только Слейтер отъехал, Рено сложил бинокль, сполз вниз со скалы и направился к тому месту, где его ожидали верховая и три вьючные лошади с запасами на зиму. Почуяв запах хозяина, кобыла зашевелила черными ноздрями. Она негромко заржала и вытянула морду, надеясь, что ее приласкают.
   – Привет, Любимица. Ты скучала, пока я был в отлучке?
   Мягкие лошадиные губы тепло и щекотно пробежали по его пальцам.
   – Ну-ну, ты больше не будешь тосковать в одиночестве. Горбатый Медведь сыт игрой по горло. Если поторопимся, мы можем отправиться по следу нашей Звезды еще до заката. Рено сел в седло, погладил шею кобылы сильной, одетой в кожаную перчатку рукой и направил чалую вниз по крутому склону. Двигаясь зигзагообразно, лошадь быстро спустилась в ущелье, которое располагалось параллельно тому, где Горбатый Медведь потерял след. Вьючные лошади послушно следовали за Рено.
   – Если нам повезет, – сказал Рено, – мы уже до завтрака будем знать, умеет ли эта девчонка готовить. Или она может только жульничать в картах да подставлять мужчин под пули?
 
   Напряженная и полная неясной тревоги, несмотря на то что ее никто не преследовал, Ева остановила Белоногого и прислушалась. Не было слышно ничего, кроме глухого стука дождевых капель о листья.
   Наконец она сделала поворот и направила Белоногого туда, где, если верить журналу, было у подножия горы подходящее место для лагеря. Там имелось укрытие от дождя, среди мхов и папоротников пробивался небольшой родник и был хороший обзор окружающей местности. Только вот если бы кто-нибудь постоял на часах, пока она поспит…
   Уже совсем стемнело, когда Ева и мерин с разбитыми, больными ногами добрались до нужного места. Плоский белый диск луны осветил отдаленные вершины.
   Тихонько разговаривая с Белоногим, чтобы не чувствовать себя такой одинокой, Ева напоила, почистила и стреножила мерина, наскоро съела холодный ужин и улеглась на некое подобие спального матраса, которое она соорудила из содержимого цыганского фургона. Она заснула очень быстро, измученная страшным напряжением прошедшего дня.
   Когда Ева проснулась на заре, незнакомец со светло-зелеными глазами спокойно рылся в ее багажной сумке.
   Первой мыслью Евы было, что она все еще видит сон, потому что его полные укора глаза преследовали ее в сновидениях в течение всей ночи, заставляли ежиться и беспокойно вертеться. Во сне она делала попытку приблизиться к незнакомцу и сдавала ему отличные карты, но, как только он замечал флеш рояль, сразу бросал карты и уходил от игрального стола, оставляя ее в одиночестве.
   Но сейчас, когда Ева окончательно проснулась, приближаться к этому мужчине, который роется в ее сумках, совершенно не входило в ее планы. Под прикрытием одеял ее рука медленно заскользила к дробовику, который был любимым оружием донны Лайэн. Ева всегда ложилась спать с дробовиком возле кровати, потому что руки донны были искалечены и не могли держать оружия.
   Приоткрыв глаза, Ева оценивающе осматривала незваного гостя. Ее дыхание оставалось ровным, поза ни в малейшей степени не изменилась. Она не хотела, чтобы этот грабитель, который столь хладнокровно роется в ее вещах, знал, что она уже проснулась. Она слишком хорошо помнила, как виртуозно он обращается с оружием.
   До Евы долетел еле слышный шепот, когда мужчина вынул руку из сумки. Жемчуг блеснул в бледном утреннем свете.
   Вид ожерелья, свисающего с его крепкой, с длинными пальцами руки, поразил Еву. Контраст между гладким бледным жемчугом и загорелым и могучим телом породил в ней каскад острых ощущений в груди и под ложечкой. Когда незнакомец пропустил глянцевые, холодные жемчужины между пальцами, как бы пробуя их на ощупь, она затрепетала.
   Тень от качающихся ветвей то скрывала лицо незнакомца, то отступала, и тогда Ева могла различить его черты.
   Она напомнила себе, что видела более привлекательных мужчин, с добрыми глазами и с губами, созданными для улыбки. Нет оснований для того, чтобы этот суровый незнакомец так возбуждал ее, чтобы он преследовал ее в сновидениях.
   Тем не менее именно это происходило. Интерес к нему она впервые ощутила, когда он сел за игорный стол. Вся последующая сцена только усилила ее чувство.
   Рено еще раз пропустил жемчуг между пальцами, затем положил его в мешочек из оленьей кожи и сунул в карман.
   Следующая вещь, на которую он наткнулся в сумке, был мягкий кожаный сверток, перевязанный ремешком. Рено вынул его и с недоумением развернул. Два длинных тонких металлических стержня с насечками на тупых концах легли на его ладонь с тихим музыкальным звоном.
   «Черт побери, – подумал Рено, – испанская волшебная лоза!.. Хотел бы я знать, умеет ли она этим пользоваться».
   В задумчивости Рено вновь замотал большие тупые иглы и положил их обратно в сумку.
   Затем его пальцы нащупали старую, высохшую кожу испанского журнала. Он открыл его, удостоверился, что это тот самый журнал, и переправил к себе.
   Остальные вещи, находящиеся в сумках девушки, несколько смутили Рено. Мальчишеский жакет, красное платье, еще одно платье из мешковины, мальчишеская белая рубашка и черные брюки – вот и все, что там было. Кольца он не нашел. Не обнаружилось и золотых монет, которые Ева прихватила вместе с кольцом.
   Было очевидно, что богатство и удача ее не баловали. С другой стороны…
   – Ты продолжаешь тянуться к своему дробовику, – сказал Рено, не поднимая взгляда, – и я вынужден буду стащить тебя с матраса и поучить хорошим манерам.
   Ева похолодела от ужаса. Вплоть до последнего мгновения она готова была поклясться, что незнакомец не подозревает о ее пробуждении.
   – Кто вы такой? – спросила она.
   – Мэт Моран, – представился он, заталкивая одежду назад в сумку. – А многие меня называют Рено.
   Глаза у Евы расширились от удивления, превратившись в золотые блюдца. Она слыхала о человеке, которого звали Рено. Он был искатель приключений и один из лучших стрелков, но он никак не искал драк, как и никогда не сдавал внаем свое опасное мастерство. Он просто шел своей дорогой в поисках золотых россыпей в сезон высокогорного лета и испанских золотых кладов в зимние месяцы.
   В первое мгновение у Евы появилась сумасшедшая мысль юркнуть в подлесок, спрятаться и выждать, пока Рено не надоест ее искать. Но тут же она эту идею отвергла.
   Ленивая медлительность Рено больше не вводила ее в заблуждение. Она видела его в салуне и знала, с какой ловкостью и быстротой он действовал. Лайэны часто хвалили Еву за быстрые пальцы, но у нее не было сомнений, что человек по прозвищу Рено был проворнее ее. Она не сделает и трех шагов, как он ее поймает.
   – Ты не хотела бы сказать мне, где находится мое кольцо? – спросил через некоторое время Рено.
   – Твое? – возмутилась Ева. – Оно принадлежало дону и донне Лайэнам!
   – Пока ты не украла его и не проиграла Рейли Кингу, а я не выиграл его у этого парня, – заявил Рено, стрельнув в ее сторону холодными, как лед, глазами. – После этого кольцо стало моим.
   – Я не крала его!
   Рено засмеялся. В этом смехе не было и тени тепла.
   – Конечно, gata, – согласился он, сардонически улыбаясь, – ты не украла кольцо. Ты его просто выиграла в карты и, конечно, совершенно случайно при этом была твоя раздача.
   Гнев охватил Еву, напрочь вытеснив волнующие ощущения, которые она испытала, глядя на сильную мужскую руку, перебиравшую жемчуг. Гнев притупил осмотрительность. Ее рука вновь скользнула к дробовику, лежавшему под одеялами.
   – На самом деле, – сказала Ева резко, – кольцо забрали под дулом пистолета у умирающего человека.
   Рено бросил на нее пренебрежительный взгляд и продолжил исследование сумок.
   – Если ты не веришь мне… – начала она.
   – Почему же, я верю тебе, – перебил он. – Я и не подозревал, что ты можешь так гордиться ограблением.
   – Вовсе не я держала пистолет у виска!
   – Ага, у тебя был партнер…
   – Черт побери, почему ты не выслушаешь меня! – воскликнула Ева, рассвирепев оттого, что Рено принял ее за вора и грабителя.
   – Я слушаю. Только я не слышу того, что не заслуживает доверия.
   – Слушай, попробуй-ка заткнуться!.. Ты узнаешь много интересного, если придержишь язык.
   Уголок рта Рено слегка приподнялся, и это была его единственная реакция. С отсутствующим видом он шарил в сумке, пытаясь отыскать кольцо. Его рука нащупала то, что, без сомнения, было золотыми монетами, и эта находка полностью завладела его вниманием.
   – Я так и думал, что у тебя не было времени их потратить, – произнес Рено с удовлетворением. – У старика Джерико не разгуляешься, он быстро…
   Рено, не досказав фразы, отшвырнул сумку и в пружинистом броске вырвал дробовик из рук Евы.
   Насколько Ева помнила дальше, мощные руки Рено выдернули ее из-под одеял и поволокли, словно куль с мукой. Ее обуял страх. Не долго думая, она мгновенно и резко выбросила колени вверх между ног Рено, как тому учила ее донна Лайэн. Рено успел защититься от удара, не потерпев при этом ущерба. Когда Ева нацелилась ногтями ему в глаза, он спрятал лицо на ее горле и прижал Еву к земле.
   Раньше чем Ева отдала себе отчет в случившемся, она лежала на спине, не в состоянии сопротивляться, защитить себя, шелохнуться или даже сделать глубокий вдох. Огромное тело Рено накрыло ее, выдавив воздух из легких и боевой пыл из тела.
   – Отпусти меня, – выдохнула она.
   – Ты считаешь меня дураком? – спросил он сухо. – Одному богу известно, каким еще трюкам научила тебя твоя мама.
   – Мать умерла еще до того, как я запомнила ее лицо.
   – Угу, – согласился Рено, которого, видимо, не тронули ее слова. – Ты, конечно, бедная сиротка, за которой некому было присмотреть.
   Ева стиснула зубы, пытаясь сдержать гнев.
   – Между прочим, так оно и есть.
   – Бедненькая gata, – произнес Рено холодно. – Перестань рассказывать мне душещипательные истории, а то я разрыдаюсь от жалости.
   – Я бы хотела, чтобы ты слез с меня.
   – Зачем?
   – Ты меня раздавишь. Я даже дышать не могу.
   – В самом деле?
   Рено посмотрел на порозовевшее, красивое, разъяренное лицо, которое было так близко от его губ.
   – Ну да, – сказал он низким голосом. – Тебе ведь не составит труда наболтать с три короба.
   – Слушай, ты, переросток и громила с ружьем, – заявила ледяным тоном Ева. Затем поправилась: – Нет, ты просто вор, который грабит тех, кто гораздо слабее… м-м-м…
   Поток слов Евы Рено быстро пресек очень неожиданным способом. Он припечатал свой рот к ее рту.
   Какое-то время она была настолько потрясена, что продолжала неподвижно лежать под тяжестью его теплого огромного тела. Затем она почувствовала, как его язык толкается между ее зубами, и девушку охватила паника. Отчаянно брыкаясь, она попыталась сбросить Рено.
   Рено засмеялся, не выпуская ее рта, и постепенно перенес всю тяжесть тела на нее, пришпилив ее к земле огромным весом, пресекая все попытки сопротивления и не останавливая своих исследований с помощью языка.
   Бешеная бесплодная борьба лишь измотала Еву, ей не хватало воздуха. Она попыталась сделать вдох, но не могла.
   Мир вокруг стал вначале серым, затем черным, стремительно закрутился и куда-то поплыл.
   Слабый, еле слышный вскрик, который она успела издать, теряя сознание, оказался более эффективным, чем все ее отчаянные попытки сопротивления. Рено приподнял голову, ослабил давление на ее тело, и Ева наконец смогла вздохнуть.
   – Это тебе второй урок, – заявил Рено спокойно, когда в ее золотых глазах появилось разумное выражение.
   – Что ты… имеешь… в виду? – с трудом произнесла она.
   – Я быстрее тебя. Это первый урок. Я сильнее тебя. Это второй урок. А третий урок…
   – М-м-м… какой?
   Рено загадочно улыбнулся, посмотрел на дрожащие губы Евы и проговорил хрипло:
   – Третий урок нужно извлечь мне.
   Он увидел ее широко открытые, недоумевающие глаза и снова улыбнулся.
   На сей раз Ева поняла, почему улыбка показалась ей загадочной. Она была слишком неуловимой, тонкой для такого огромного человека, как Рено Моран.
   – Я узнал, что от твоих губ легко потерять голову, – сказал он просто.
   Прежде чем Ева успела что-то ответить, Рено снова опустил голову.
   – А теперь отдай мне обратно, gata. Мне это очень даже понравилось.
   – Что? – недоумевающе спросила Ева, одновременно размышляя, не сошла ли она с ума.
   – Твой язычок, – ответил он прямо у ее рта. – Высунь свой блестящий язычок и потри его о мой.
   В первое мгновение Ева подумала, что ослышалась.
   Рено принял молчание Евы за согласие. Он опустил голову еще ниже и хрипло застонал от удовольствия, снова коснувшись ее языка.
   На миг Ева почувствовала себя той жемчужиной из ожерелья, которую деликатно держали могучие руки. Затем она вспомнила, где она, кто такой Рено и все предостережения донны относительно природы мужчин.
   Ева отдернула голову, но уже после того как ощутила прикосновение его горячего языка к своему.
   – Нет! – решительно сказала Ева, вновь испытывая страх.
   Но на этот раз она испугалась себя, потому что испытала непонятную слабость.
   Донна Лайэн предупреждала о том, чего хотят мужчины от женщин, но она никогда не говорила Еве, что желание может быть взаимным.
   – Почему нет? – спросил Рено спокойно. – Тебе понравилось целовать меня.
   – Нет.
   – Не лги, gata. Я чувствую это.
   – Ты… ты громила и вор.
   – Ты наполовину права. Я воюю, я с ружьем. Но что касается воровства… Я беру только то, что является моим по праву, – жемчуг, кольцо, журнал – и девушку с золотыми глазами.
   – Игра была нечестной, – проговорила Ева в отчаянии, когда Рено снова наклонился к ней.
   – Это не моя вина. Не я сдавал карты.
   Рено лениво прикоснулся ртом ко рту Евы, слушая, как ее напряженные губы пытаются что-то возразить.
   – Но… – начала она.
   – Тихо! – Рено пресек протест девушки тем, что куснул ее нижнюю губу. – Я выиграл тебя – и я намерен этим воспользоваться.
   – Нет!.. Прошу, не надо!.
   – Не беспокойся, – Рено медленно оторвался от губ Евы. – Тебе понравится. Я позабочусь об этом.
   – Отпусти меня! – взволнованно воскликнула Ева.
   – Ни в коем случае. Ты моя, пока я не решу по-другому.
   Он улыбнулся и поцеловал бешено пульсирующую жилку у нее на горле.
   – Если ты будешь по-настоящему хорошей, – сказал он негромко, – я отпущу тебя через несколько ночей.
   – Мистер Моран, пожалуйста, поймите, я не собиралась проигрывать. Просто мистер Слейтер слишком пристально наблюдал за мной.
   – И я тоже.
   Рено поднял голову и с любопытством посмотрел на Еву.
   – Ты все карты мне сдавала с низа колоды. Почему?
   Ева заговорила быстро, стараясь убедить его и в то же время не глядя в знойную, чувственную глубину его глаз, которые жгли и сверкали, словно самоцветы.
   – Я слишком хорошо знала Рейли Кинга и Слейтера. Тебя же я не знала.
   – Значит, ты приготовила мне удел быть пристреленным, когда убегала с банком!
   Появившийся на ее щеках румянец можно было рассматривать как признание своей вины.
   – Я не думала, что все обернется таким образом, – пробормотала она.
   – Но именно так все вышло, а ты ничего не сделала, чтобы помешать атому.
   – Я стреляла в Стимера, когда он целился в тебя!
   – Из чего? – насмешливо спросил Рено. – Бросила в него золотой монетой?
   – Из короткоствольного пистолета. Я ношу его в кармане юбки.
   – Удобно. И тебе часто приходится расчищать себе пулями дорогу после карточной игры? – поинтересовался Рено.
   – Нет.
   – Очень хорошая шулерша, да?
   – Я не шулерша. Как правило, по крайней мере… Я только…
   Ее голос дрогнул и замер.
   Настроенный весьма скептически в отношении невиновности Евы, Рено приподнял черную бровь и с любопытством ожидал, когда она подыщет нужное слово.
   – Я слишком поздно поняла, что Слейтер знает о моем шулерстве, – горестно призналась Ева. – Я знала, что он жульничает, но не могла его поймать. Поэтому я проиграла тебе, когда должна была выждать и дать похвалиться Слейтеру.
   – Ну да, кольцо с изумрудами, – кивнул Рено. – С твоими картами тебе надо было пойти по крайней мере еще на один прикуп. Ты этого не сделала, и я выиграл кон, потому что у Слейтера не было времени добрать, чтобы иметь фуль.
   Ева была поражена точностью рассуждений Рено.
   – Ты игрок?
   Он покачал головой.
   – Тогда откуда ты знаешь про Слейтера?
   – Очень просто. Когда он сдавал, он выигрывал. Затем ты начала выходить из игры слишком быстро, и я стал выигрывать, имея карты, которые выигрывать не должны.
   – Кажется, твоя мама не имела привычки растить глупых детей, – пробормотала Ева.
   – О, я один из самых бестолковых, – сказал Рено лениво. – Видела бы ты моих старших братьев, особенно Рейфа.
   Ева прищурилась, пытаясь представить, как это можно быть проворнее Рено. Ей это не удалось.
   – С объяснениями все? – вежливо осведомился Рено.
   – А что?
   – А вот что.
   Рено наклонился и прижался ртом ко рту Евы. Когда он почувствовал, что Ева напряглась под ним, как бы собираясь сопротивляться, он прижал ее посильнее, напомнив о недавнем уроке. Когда дело касалось физической силы, у нее не было шансов против Рено Морана.
   В порядке эксперимента Ева расслабилась, желая проверить, ослабит ли Рено давление на нее, если она не будет сопротивляться.
   В тот же миг тяжесть куда-то улетучилась, и она ощущала только волнующий чувственный контакт с его телом, начиная от плеч и кончая ступнями.
   – Теперь отдай мне поцелуй, – шепнул Рено.
   – И после этого ты меня отпустишь?
   – После этого мы и будем решать.
   – А если я не поцелую тебя?
   – Тогда я возьму то, что уже мое, и плевать мне на то, чего ты хочешь.
   – Ты не сделаешь этого, – прошептала она неуверенно.
   – Спорим?
   Ева посмотрела в холодные зеленые глаза, которые были так близко от ее глаз, и поняла, что ей не следовало вступать в игру с Рено Мораном.
   Она хорошо разбиралась в людях, но не могла понять этого человека.
   В ушах Евы звучал совет дона Лайэна:
   «Если ты не знаешь, блефует ли человек, и не можешь сделать первую ставку, сложи свои карты и жди, когда к тебе придут лучшие».

3

   Ева приподняла голову и сложила трубочкой дрожащие губы, чтобы отдать Рено поцелуй, который он требовал. После быстрого прикосновения к его рту она отпрянула, чувствуя, как колотится сердце.
   – Ты называешь это поцелуем? – спросил Рено.
   Она кивнула, ибо была слишком взволнована, чтобы говорить.
   – Я должен был сообразить, что в этом ты будешь жульничать, как и в картах, – сказал Рено с возмущением.
   – Я поцеловала тебя!
   – Так перепуганная девственница целует своего первого мальчишку. Ты же не девственница, а я не деревенский парень.
   – Но я… я… – пролепетала она.
   Рено что-то тихонько и неразборчиво пробормотал, затем отчеканил:
   – Круглые глаза будешь делать щенку, у которого молоко на губах не обсохло. Мужчины моего возраста уже знают про женские трюки, и знания эти нам достались непросто.
   – В таком случае ты знаешь недостаточно. Я не та, за которую ты меня принимаешь.
   – Я тоже, – сухо парировал он. – Меня не обманет невинный взгляд твоих широко открытых глаз, потому что я сам был невинным. Это было давным-давно.
   Ева открыла было рот, чтобы продолжить спор, но ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять по лицу Рено: он уже принял решение по этому вопросу. Ледяной взгляд его зеленых глаз и складка у рта под усами не предвещали ничего доброго. Он считал ее девочкой из салуна и шулершей, все очень ясно и просто.
   Хуже всего, что она не могла полностью винить его. Она действительно обманула его. Решив использовать Рено в своей смертельной игре со Слейтером и Рейли, она, в конечном итоге, рискнула его жизнью, не предупредив его об этом.
   Вдобавок она убежала с банком, который принадлежал Рено. То, что он остался жив, было всецело его личной заслугой и объяснялось артистическим умением обращаться с оружием. Она даже не знала, кто он такой, поэтому едва ли могла быть уверенной в том, что он выпутается из ловушки, в которую попал по ее вине.
   И поцелуй, которого он требовал, тоже принадлежал ему.
   Приподнявшись, Ева приложила губы к губам Рено. На сей раз она не отстранилась в тот же момент. Более того, она постепенно усиливала давление, познавая вкус его губ в молчании, которое нарушал только бешеный стук ее сердца.
   Когда Рено не сделал никаких попыток продлить поцелуй, Ева заколебалась, не зная, что ей делать дальше. Хотя Рено и не поверил ей, но она сказала правду о своей невинности. В тех нескольких беглых поцелуях, которыми она обменялась с одним ковбоем, не было ничего нежного или сладостного. Ее хватали руками, она вырывалась, и этим все заканчивалось. Если при этом кто-то и получал чувственное удовольствие, то это была не она.
   Но Рено не хватал ее, и Ева согласилась на поцелуй. Она лишь не знала, как это делается. Это поразило ее почти так же, как и то, что поцелуй Рено подействовал на нее совершенно неожиданным образом.
   Он ей понравился.
   – Рено?
   – Продолжай. Я хочу получить честный поцелуй от тебя.
   Ева обвила руками шею Рено, поскольку она устала от полусидячего положения. Постепенно давление ее рук вокруг его шеи увеличивалось, потому что она перенесла на нее большую часть своего веса.
   – Лучше, – произнес Рено низким голосом.
   Его губы были рядом с губами Евы. Тепло его дыхания рождало в ней непонятные ощущения. На какое-то мгновение дыхание у нее прервалось, затем сделалось частым. Она выгнулась, чтобы преодолеть расстояние, оставшееся между ее губами и ртом Рено.
   Первое прикосновение его губ было уже знакомым, как и дрожь удовольствия, пронзившая Еву, когда их рты встретились. Однако интенсивность ощущения все время усиливалась, и дыхание у нее постоянно сбивалось.
   – Я и не подозревала, – прошептала Ева.
   Ее лицо было так близко к его лицу, что при каждом слове она касалась рта Рено. Когда говорил он, каждое его слово становилось лаской.
   – Чего ты не подозревала?
   – Что твои усы такие шелковистые.
   Ева заметила, как по телу Рено пробежала волна, но ей некогда было раздумывать об этом, потому что его руки заскользили по ее телу. Она напряглась, ожидая, что сейчас ее вновь прижмут к земле.
   Но Рено не предпринимал более никаких насильственных действий. Он просто поддерживал ее, чтобы она могла находиться близко к нему, не прилагая при этом никаких усилий. Постепенно она расслабилась.
   – Я все ожидаю поцелуя, – сказал Рено.
   – Я думала, что я уже поцеловала тебя не один раз.