Лоуренс Джеймс. Любовник леди Чаттерли

солнца, звезд, И любовь стала для него циркачкой, насмешницей, ведь мы
сорвали этот бедный цветок с древа жизни, поставили в вазу в своем
цивилизованном доме и думаем, что он никогда не завянет.
Супружество - ключ к человеческой жизни, его нельзя отделить от
вращения солнца, земного тяготения, от блуждающих планет и великолепия
неподвижных звезд. Разве на заре мужчина тот же, что на закате? А женщина?
И разве гармония и противоречие этих вариаций не составляют музыку жизни?
И разве не относится это ко всему течению жизни? Мужчина в тридцать лет
совсем не то, что в сорок, пятьдесят, шестьдесят, семьдесят. Так же
меняется и женщина, идущая рядом. Но разве эти параллельные перемены не
согласуются между собой? Разве не существует какой-то особой гармонии
между мужчиной и женщиной в каждый период жизни? Молодые годы, рождение
детей, расцвет, взрослые дети, женский критический возраст, болезненный,
но несущий возрождение, период угасания страсти, радость тихой
привязанности, неясное дыхание приближающейся смерти, смутный страх
разлуки, которая, в сущности, не есть разлука, - разве во всем этом не
ощущаешь невидимую, неведомую гармонию, лад, завершение, точно жизнь - это
беззвучная симфония, ритмично развивающаяся от одной части к другой, такая
разная на всем протяжении и все-таки цельная, рожденная беззвучным пением
двух изначально обособленных жизней мужчины и женщины.
Таков брачный союз, его таинство, которое осуществляется здесь, на
земле. Какое нам дело до того, что будет на небе. Брак должен
осуществиться здесь, на земле. Или нигде. Великие святые, и даже Христос,
жили и живут для того, чтобы внести в это таинство новое наполнение и
новую красоту.
Но - и это "но" пронзает наши сердца, как пулей, - истинным может быть
только брачный союз, постоянная основа которого - фаллос, если брак связан
с землей и солнцем, планетами и звездами, дневными, месячными ритмами,
сезонной, годовой и вековой цикличностью. Если он основан на созвучии
крови. Ведь кровь - субстанция души, самых глубин подсознания. Кровь дает
жизнь, мы движемся, дышим, живем работой сердца, печени. В крови знание,
чувствование, бытие неслиянны и нераздельны. Никакой Змей и никакое яблоко
не смогут разрушить это единство. Истинный брак держится на союзе крови.
Фаллос - это столбик крови. И он наполняет собой долину крови женщины.
Великий поток мужской крови устремляется к самым истокам великого потока
женской крови - не вторгаясь, однако в его пределы. Это сильнейший из всех
союзов - и это ведомо всем религиям мира. Это одна из величайших тайн,
даже, пожалуй, величайшая, как явствует из всех инициации, утверждающих
верховенство брачного таинства.
Два потока крови, две извечных реки, мужчина и женщина, и связующее их
звено - Фаллос, нерасторжимо замыкающий два потока в одно кольцо. И это
единство, осуществляемое на протяжении жизни двумя разобщенностями, есть
величайшее достижение времени и вечности. Им рождается все прекрасное на
земле, создаваемое человеком, им рождаются дети.
Мужчина умирает, женщина умирает, разлученные души возвращаются к
Творцу. Так ли это? Кто знает? Мы знаем одно - единство кроветока мужчины
и женщины в браке завершает Вселенную, течение звезд и движение солнца - и
в этом космическая задача человечества.
Но всему этому есть и свой антимир. Это - современный фальшивый брак, а
нынче почти все браки - фальшивые. Современные мужчины и женщины - сплошь
личности, и в брак вступают именно личности, которые обнаружили, что у них
общие вкусы на мебель, книги, развлечения или спорт, их восхищает в
партнере ум, им интересно говорить друг с другом, словом, один от другого
в восторге. Это сходство умов и вкусов - прекрасная основа для дружбы
между мужчиной и женщиной, но оно губительно для брака. Ведь брак это и
есть сексуальная активность, а сексуальная активность есть, была и будет в
каком-то смысле враждебна интеллектуальной, личностной близости мужчины и
женщины. Почти аксиома, что брак между двумя личностями рано или поздно
приводит к взаимной, на первый взгляд необъяснимой, ненависти. Стыдясь,
они пытаются ее прятать, но она все равно прорывается, причиняя боль всем,
а особенно "любящей чете". Сильно чувствующие люди доходят в ненависти до
исступления.
Истинная причина этого заключается в том, что родство вкусов,
склонностей, умственных и духовных интересов, увы, очень редко совместимо
с взаимным сексуальным согласием двух кроветоков... Таково одно из свойств
человеческой психики.
Если Англии и суждено возродиться, это будет скорее "фаллическое", а не
сексуальное возрождение. Поскольку "фаллос" - единственный великий символ
божественной витальности человека, унаследованный от древних. Вот тогда
возродится и брак, истинный, фаллический брак, следующий циклическим
ритмам космоса. Мы живем сейчас среди несчастных, слепых, разобщенных
людей, чье главное развлечение - политика и гражданские праздники.
Человечество должно вернуться на круги своя, вновь обрести нерасторжимую
семью и единение с космосом. Это означает возврат к древним устоям. Их
придется создавать заново. А это труднее, чем проповедовать Благую весть
спасения. Оглянитесь вокруг. Человечество не только не спасено, оно почти
на краю гибели, полного уничтожения. И мы должны вернуться назад, в ту
эпоху, которая была задолго до Платона, зарождения идеализма и
христианской идеи страдания. Иначе нам не подняться на ноги. Евангелие
спасения, отречение от плоти усилило трагическое восприятие жизни.
Спасение и трагедия - в сущности одно и то же, и теперь им пора покинуть
историческую сцену.
Последние три тысячи лет человечество бродило в пустыне бестелесной
духовности и трагедии. Сегодня этот искус завершен. Конец трагедии: сцена,
как в театре, усеяна мертвыми телами. Бессмысленные жертвы, и это особенно
страшно. Занавес падает.
Но в жизни занавес не опускается. Лежат мертвые тела, одним придется
убирать их, другие продолжат действие. Это - завтра. А сегодня? Сегодня -
новый день, сменивший эпоху идеализма и трагедии. Уцелевшие герои застыли
в немой сцене. Но жизнь идет своим чередом.
Нам предстоит восстановить великие связи, разрушенные гениальными
идеалистами прошлого. Будда, Платон, Иисус - все они с глубоким
пессимизмом воспринимали жизнь. Человек обретает счастье, учили они,
только уйдя от жизни, от ее сезонных, годовых циклов рождений, смертей,
плодоношения и приобщившись к вечной, незыблемой жизни Духа. И вот теперь,
после почти трехтысячелетней отъединенности от ритмов космоса, мы
понимаем, что отчуждение не есть ни свобода, ни благостыня, это - ничто,
пустота. Величайшие мыслители и учителя только отсекли человечество от
древа жизни. Это наш трагический опыт.
Космос для нас мертв, как нам вновь ощутить его живое дыхание? "Знание"
убило солнце, оно для нас - раскаленный газовый шар. "Знание" убило луну,
она теперь - мертвая маленькая Земля, испещренная древними, кратерами, как
лицо оспинами; Земля убита автомобилями, она для нас место для езды, более
или менее ухабистое. Как же вернуть величественные сферы отраженных в душе
небес, которые наполняют нас ликованием? Как вернуть Аполлона, Аттиса,
Деметру, Персефону и подземные камеры Плутона? Как вновь узреть Венеру,
Бетельгейзе, Вегу?
Мы обязаны вернуть человечеству этот мир, в котором только и может
счастливо обретаться душа человека, его высшее сознание. В мире разума и
науки, в этом сухом стерильном мирке солнца - газового шара, луны -
мертвого осколка нашей планеты, счастливо обретается лишь абстрактный ум
ученого. Да, вот каким представляется мир современному человеку, у
которого разорваны связи с космосом. Человеку, связанному пуповиной с
Вселенной, мир видится иным: то он лазоревый, пастельный, то темный, как
подземное царство. Луна то наполняет восторгом, то заставляет тосковать по
ней, солнце то как огромный рыжий лев грозно рычит, выпуская когти, то,
как львица детенышей, нежно лижет нас живительными лучами. Существует
много способов познания мира, много видов знания. Человек обладает среди
прочих двумя: логическим, научным, рациональным - способ человека,
отчужденного от космоса, и противоположным ему, который я бы назвал
религиозным, поэтическим постижением мира.
Когда Платон начал свой великий крестовый поход, он не думал об утрате
этих связей, его волновали "идеальные сущности". Секс - великая связующая
сила. Два сердца, объединенных его великой, замедленной вибрацией,
счастливы именно со-единением. Идеалистическая философия и религия именно
это единение и избрали своей мишенью, вознамерились его убить. И преуспели
в этом. Убили наповал. Последний всплеск надежды и дружелюбия был затоплен
кровью и грязью войны. И вот теперь каждый человек - крошечная замкнутая в
себе личность, особь. И хотя "доброта" сегодня общее поветрие - добрыми
должны быть все, - под доброй улыбкой прячется жесткое, холодное сердце. И
это, пожалуй, хуже всего. Каждый держит за пазухой камень. Человек ощущает
ближнего своего как источник опасности. В обществе восторжествовали
индивидуализм и персонализм. Если я, как личность, отчужден от всех, то
любая тварь, особенно человек, всегда против меня. Такова отличительная
черта эпохи. Все мы внешне добры, ласковы, но только потому, что в душе у
каждого затаился страх.
Обособленность, рождающая чувство опасности и страха, усиливается по
мере того, как слабеют между людьми теплые человеческие связи.
Одновременно с этим растет индивидуализм, формируется отчуждение личности.
Первыми вступают на путь индивидуализма так называемые культурные слои
общества, и они первые чувствуют опасность и страх. Простолюдины дольше
сохраняют старые, клановые узы. Но в конце концов и они их теряют. Тогда и
возникают классовое сознание и классовая ненависть. Классовое сознание и
классовая ненависть - лишь свидетельство того, что старые родовые связи
окончательно порвались и человек ощущает себя отчужденной ото всех
личностью. В обществе появляются группировки, партии для совместной борьбы
и выживания. Наступает гражданская нестабильность.
Это еще одна трагедия современной жизни. В старой доброй Англии между
людьми существовали тесные связи. Сквайры были грубы, высокомерны,
несправедливы, отличались буйством натуры, но они были плоть от плоти
народа, частицей общего кроветока. Мы чувствуем это, читая Дефо,
Фильдинга. Тогда были характеры, теперь - личности.
Сэр Клиффорд, герой романа - продукт нашей цивилизации, личность,
утратившая все связи со своими соотечественниками, мужчинами и женщинами.
Тепло человеческих отношений ему неведомо, очаг его холоден, сердце -
мертво. Он добр, как велят устои, но простое человеческое участие ему
чуждо. И он теряет любимую женщину.
Меня много раз спрашивали, умышленно ли я сделал Клиффорда калекой, не
символично ли это. Мои собратья по перу говорят: не лучше ли было создать
его целым и невредимым - женщина от такого все равно уйдет. Право, не
знаю. Сев за роман, я не думал ни о какой символичности. Когда стали
вырисовываться образы Клиффорда и Конни, я и понятия не имел, что они
такое и как все у них будет. Но роман был переписан три раза от начала до
конца. И когда я прочитал первый вариант, мне сразу пришло в голову, что
увечность Клиффорда символична. Она символизирует глубокий эмоциональный
паралич большинства современных мужчин того класса, к которому принадлежит
Клиффорд. Я понимал, что этим самым я делаю Конни менее привлекательной в
глазах читателя. Не очень-то красиво бросить пострадавшего на войне мужа.
Но их отношения складывались сами собой, и я не хотел в них вмешиваться.
Символична увечность Клиффорда или нет, роман неизбежно должен был
вылиться в то, что он есть.


Одна газета пожалела бедного итальянца-наборщица, не знавшего ни слова
по-английски и, по-видимому, втянутого в этот скандал обманно. Спешу
разуверить почтенную газету, никакого обмана не было. Маленькому седоусому
итальянцу, только что женившемуся второй раз, было сказано: "В этой книге
имеются такие-то и такие слова, и она описывает кое-какие вещи. Если вы
боитесь неприятностей, можете отказаться от этой работы". Наборщик
спросил, что это за вещи, а узнав, сказал с типичной невозмутимостью
флорентийца: "Ну и что, мы этим занимаемся каждый день". И вопрос был
исчерпан. Поскольку в книге нет ничего политического, ничего вредного, то
и говорить больше не о чем. Дела житейские, так сказать.
Одна американка, прочитав книгу, заметила: "Муж - интеллектуальный
вампир, любовник - сексуальный маньяк. Бедняжке Конни не из чего было
выбирать. Обычная история".