МакАртур Максин. Время будущее

   – Если вы не хотели, чтобы люди получили этот диск, то почему инвиди установил его на нашем корабле, причем устроил все так, что мы оказались здесь?
   Мы замерли, ожидая, что ответит Барик, но он долго молчал, а его серебристый скафандр продолжал колыхаться.
   – Эна Серата ввели в заблуждение. Он не пользуется широкой поддержкой у нас, – наконец заговорил инвиди.
   – Серат все еще жив? – спросила Рэйчел.
   В этот момент прозвучал сигнал вызова в моем коммуникаторе, который я носила на запястье.
   – Хэлли слушает. – Я отвернулась от инвиди и хдига, зная, что Мердок будет следить за ними.
   Раздался голос лейтенанта Баудина, который почти заглушали необычно громкие фоновые вибрации:
   – Сэрасы очень близко подошли к нам. Они хотят, чтобы вы прибыли к ним на корабль.
   Все присутствующие затаили дыхание.
   – О Господи, этого еще не хватало, – пробормотал Мердок.
   – Никто не должен покидать станцию, – распорядилась я, обращаясь к нему, хотя прекрасно понимала, что в моих приказах мало толку: Мердок вряд ли сможет удержать этих двоих. – Поставьте охрану у всех шлюзовых камер, ведущих к платформам, и не пускайте никого в спицы. Нельзя никому позволить даже дотронуться до «Калипсо»…
   – А вам нельзя туда идти, – сказал Мердок.
   Я с недоумением взглянула на него. Если я не сделаю этого, сэрасы уничтожат нас.
   – А разве у меня есть выбор?
   – Вы говорили, что они читают ваши мысли.
   – Нет. Я воспринимаю посылаемые ими образы и произношу вслух… О черт! – Я зажала рот дрожащими руками. – Диск перехода…
   – Вы уверены, что они не могут читать ваши мысли? – допытывался Мердок.
   В его голосе слышалось отчаяние. То же чувство испытывала и я.
   – Не знаю.
   – В чем дело? – спросила Рэйчел, хмуро поглядывая на нас.
   – Возможно, он им вовсе не нужен, если у них уже есть нечто подобное диску перехода в гиперпространство… – промолвил Мердок и растерянно замолчал.
   Мы оба хорошо понимали, что дело было вовсе не в этом. У нас в руках была тайна, обладание которой могло позволить освободиться из-под власти «Четырех Миров». Но теперь этой тайной могли завладеть наши враги. И сэрасы были достаточно развиты, чтобы все понять и суметь использовать диск перехода против нас.
   Мы могли попросить помочь нам Эна Барика, но пока Кон-флот прибудет сюда, сэрасы уже успеют расправиться с нами. В любом случае мы теряем диск перехода… Мы могли бы заключать сделку с Новым Советом, использовав диск в качестве цены за наше избавление от сэрасов, но на проведение этой операции у нас тоже уже не оставалось времени.
   Мердок от ярости сжимал кулаки.
   – Давайте уничтожим его. Бац – и больше никаких проблем. – Он знал, что я думала по этому поводу. При одной мысли об уничтожении диска мне становилось плохо: мы не могли потерять технологию, о которой так долго мечтали.
   – Если мы не уничтожим диск и я отправлюсь к сэрасам, они могут заставить меня рассказать им обо всем… Впрочем, я не уверена, что все произойдет именно так.
   – А вы можете взять на себя такой риск?
   – Если мы даже уничтожим его, они могут воспринять образ диска из моей памяти и атаковать станцию из мести за содеянное нами.
   Внезапно раздался глухой удар, от которого дрогнули стены и палуба. Мы переглянулись.
   – Что это?
   Еще один, более сильный, толчок потряс станцию. Мердок закачался, нас с Рэйчел отбросило к инвиди, от которого Рэйчел тут же в ужасе отскочила.
   – Хэлли вызывает командный пункт. Что происходит?
   – Это сэрасы… они попали во внешний отражатель и в старую платформу переработки, – прозвучал сдавленный голос Баудина на фоне аварийных сирен.
   – Вы подтвердили, что мы получили их сообщение? Передали им, что я немедленно направляюсь на их корабль?
   – Да.
   – Они становятся нетерпеливыми, – проворчал Мердок.
   – Пошлите еще одно подтверждение… Баудин, вы меня слышите?
   – Да, мэм.
   И тут же связь прервалась.
   Почему сэрасы ведут себя столь нетерпеливо? Обычно они спокойно ждали, пока я не подготовлю шаттл и не отправлюсь к ним. Как правило, через час они посылали нам повторный вызов.
   Сегодня же сэрасы дали мне так мало времени, что его едва бы хватило на то, чтобы добраться до доков. Было ли это просто напоминание? Но мне не нужно напоминать о том, что я у них на крючке и что моя станция является заложником, которого они держат неизвестно для какой цели.
   – Хэлли!.. – Ко мне быстро подошел Геноит. – Ты должна отдать мне нлитри, это подможет нам разгадать тайну диска.
   Я попятилась от него.
   – Оставь меня в покое… Что вы будете делать с этой штуковиной? Вы ничего не поймете в ее устройстве.
   – Пусть лучше она будет у нас, чем у них.
   Он указал подбородком в сторону инвиди. Рука Геноита скользнула в карман моих брюк.
   Как он догадался, что «яйцо» находится там?
   – Отстань от меня…
   Я попыталась ускользнуть от него, но Геноит схватил меня за руку, однако тут же отпустил.
   – Посадите его в тюремную камеру, – распорядился Мердок, обращаясь к двум констеблям, появившимся на пороге.
   Один из них наставил на Геноита дуло своего оружия, а другой подошел к нему и взял за локоть.
   Геноит посмотрел на них, а затем перевел взгляд на меня.
   – Я даю тебе последний шанс вступить с нами в союз. Отдай мне диск.
   Я попятилась от него.
   – В любом случае ты бы не получил его.
   Геноит долго не сводил с меня глаз, а затем круто повернулся и зашагал к двери. Стражи порядка последовали за ним. Все это выглядело так, как будто Геноит уводил их куда-то, а не они его. Судя по хмурому виду Мердока, у него тоже сложилось такое впечатление.
   Я уже стояла на пороге тамбура, когда Барик неожиданно вновь подал голос.
   – Вы не должны отдавать им нлитри.
   – Я не собираюсь никому отдавать его, – сказала я сердито и хотела уже уйти, но инвиди оттеснил Мердока в угол и последовал за мной.
   – Движущиеся оставили собственное превращение, – сказал он. – Нельзя позволить этому начаться снова.
   Я застонала.
   – Мастер, мне надо идти, иначе сэрасы разнесут всю станцию. Я не понимаю ни слова из того, что вы говорите.
   – Они тоже ждут. То, что принадлежит инвиди, не должно принадлежать им. Тень появится снова.
   Я покачала головой и прибавила шаг. Если я не могла понять его, значит, не могла и помочь. Вскоре меня догнал Мердок.
   – Вы можете использовать один из шаттлов. Мы так и не встретили кчина. Команда ремонтников работала где-то около получаса. Они сказали, что система поддержания стабильности окружающей среды еще продержится какое-то время.
   Это были хорошие новости. Мы подошли к лифту. Как мне вести себя с сэрасами? Нельзя говорить им о диске…
   Решение созрело у меня сразу же, как только тронулась кабина лифта, и я почувствовала легкость во всем теле.
   – Вы полетите со мной.
   Падавший сверху свет озарял смуглое лицо Мердока. Он открыл и тут же закрыл рот.
   – Я? – наконец выдавил Мердок из себя.
   – Да. Мы должны помешать им получить информацию диске. Вы остановите меня, если вам покажется, что я готова раскрыть им тайну.
   Он провел ладонью по лбу.
   – Каким образом, черт возьми, я смогу сделать это?
   – Это – ваша проблема. Выстрелите в меня, в конце концов.
   – Вот дьявольщина, – выругался Мердок.

День третий, 3:30 пополудни

   – А я смогу слышать, что вы говорите?
   – Угу. Звук будет доходить до вас. Но если вы хотите слышать, вам вместо шлема нужно использовать маску. – Увидев выражение лица Мердока, я добавила: – Слизь не причинит вам никакого вреда, просто будет неприятно. Вы испачкаетесь в ней с головы до ног.
   На сей раз серый корабль находился слишком близко от нас, и это мешало мне любоваться на звезды. Я видела его невооруженным глазом – черную точку на темном фоне безразличного к нам космоса. Оглянувшись назад, я увидела бы беспорядочные контуры станции с ее нагромождением угловатых форм.
   Мердок поплыл ко мне. На нас были защитные костюмы из мягкого материала с прожилками, которые могли быть мгновенно активизированы в случае внезапной разгерметизации. Мы держали шлемы наготове, в соответствии с инструкцией.
   – Расскажите мне подробнее о сэрасах, – попросил Мердок, сев в кресло второго пилота и пристегнув ремни.
   Я вкратце уже рассказывала ему о том, как мы состыкуемся, как через некоторое время откроется дверь шлюзовой камеры, и мы окажемся со всех сторон окруженными слизью. Как несколько сэрасов будут сопровождать меня в другую часть корабля.
   Я не спрашивала Мердока, каким образом он собирается остановить меня и заткнуть мне рот, если я не смогу мысленно отвлечься от диска перехода. Пока я готовила корабль к старту, он исчезал куда-то ненадолго. Я решила, что мне лучше ничего не знать о его планах.
   – Что именно вы хотите знать?
   Я сейчас довольно туго соображала и не пыталась ясно мыслить, чтобы не поддаться панике, поскольку дурные предчувствия грозили одолеть меня еще до того, как мы достигнем серого корабля. Я машинально выполняла обычные действия, проверяя показания датчиков шаттла, работу двигателей, навигационный интерфейс…
   Я испытывала смертельную усталость. Элеонор была совершенно права. Я чувствовала, как дрожат мои руки на пульте управления. Говорят, что у человека спокойно на душе, когда у него нет альтернатив, когда не надо принимать мучительных решений, когда ему предстоит только действовать… Но мне так хотелось, чтобы это действие выполнял кто-нибудь другой.
   – Почему они здесь? Чего они хотят? – спросил Мердок, глядя на серый корабль на главном экране. Теперь это было уже не пятнышко, а плоский клин без каких-либо видимых внешних особенностей.
   – Не знаю.
   – А у меня создалось такое впечатление, что Эн Барик пытается что-то сообщить нам.
   – Да, но его невозможно понять.
   Я замолчала, чувствуя, что у меня срывается голос, и попыталась сделать глубокий вдох.
   Мердок начал барабанить пальцами по пульту, не сводя глаз с серого корабля.
   – Вы общались с сэрасами, находились в непосредственной близости от них… Никто не знает их так хорошо, как вы. Скажите, когда между вами устанавливается связь, неужели вы не чувствуете тех мотивов, которые движут ими?
   – Нет, не чувствую, – пробормотала я, и мои руки охватила такая сильная дрожь, что я вынуждена была опустить их с пульта управления на колени.
   Затем Мердок задал мне вопрос, который я сама себе не раз задавала.
   – А вы могли бы использовать устанавливающуюся во время общения между вами связь, чтобы причинить вред сэрасам и тем самым обеспечить себе преимущество?
   Что мне ответить ему: я этого никогда не пробовала делать? Или: это не тот род связи? При одной мысли об этом комок подступает мне к горлу.
   – Не знаю. – Мне не хотелось смотреть на Мердока. Внезапно я ощутила к нему сильную неприязнь за то, что он коснулся темы, которую я всеми силами старалась избегать. Возможно, я чувствовала обоснованность его вопроса и поэтому злилась.
   – Нам надо было завести птиц, – внезапно сказал Мердок, и эти слова привлекли мое внимание.
   – Что вы сказали?..
   – Я сказал, нам надо было завести птиц на станции. В сельскохозяйственных секторах, а может быть, даже в жилых зонах.
   Я с изумлением посмотрела на него. По всей видимости, не у одной меня в последнее время не все в порядке было с головой.
   – Я был на днях в сельскохозяйственных секторах, – продолжал Мердок, не ожидая моей реакции на свои слова. – Отражатели только что послали первые лучи, и, знаете, я подумал, что если бы мы были сейчас на планете, то там в эту минуту раздавался бы хор птиц, приветствующих рассвет. Разве мы не сумели бы развести несколько видов певчих птиц на Иокасте? Это способствовало бы лучшему удобрению почвы и налаживанию производства подкормки для растений.
   Несколько раз в продолжение этой речи я открывала рот, собираясь что-то сказать, и тут же закрывала его.
   – Они сожрали бы наши посевы, – наконец заметила я, хотя теоретически ничего не имела против птичьего пения. Но вот в материально-техническом отношении… – А у нас и без того достаточно проблем с нежелательными вредителями, чтобы заводить новых. И потом, где бы мы могли взять птиц для разведения?
   – Я не сомневаюсь, что у кчеров есть каталог на любой товар.
   Я улыбнулась, несмотря на напряженность момента. По станции ходили легенды о том, что у кчеров на все мыслимые и немыслимые товары существовали каталоги.
   – В детстве на каникулы я обычно уезжал в деревню, – начал Мердок, искоса взглянув на меня, как будто проверяя, не подсмеиваюсь ли я над ним. – Именно там, а не в Сиднее, был для меня дом родной. Первые дни я очень рано просыпался по утрам, так как не мог привыкнуть к пению птиц на рассвете. Но потом я постепенно привыкал к их щебету. А когда я возвращался в город и просыпался часов в шесть утра или около этого, мне казалось, что за окном было удивительно тихо. Слишком тихо, как в мире мертвых. – Он посмотрел на меня. – Точно так же тихо стало сейчас на станции. Слишком тихо.
   Слишком тихо…
   Очень жаль, что это не относилось к моей голове. Меня мучили дурные предчувствия. Я словно слышала какую-то беседу сквозь сон, не понимая слов, но улавливая тревожную интонацию, и меня это беспокоило. Постепенно тех, кто вел разговор, охватила паника, я требовала принять меры, что-то сделать. Но что, я не знала.
   – Чем вы занимались накануне нашего отлета? – спросила я Мердока.
   – Исправлял ваш промах, – ответил он с самодовольным видом.
   – Что вы хотите этим сказать?
   – Я попросил Квона слетать на скутере на «Калипсо» и заложить там бомбу. – Он помолчал. – Это был блеф, не так ли?
   – Где…
   – В реакторной камере. Ваш код вызова службы безопасности на частоте «зета» обезвредит ее, даже сквозь помехи, с борта корабля сэрасов. – Он усмехнулся. – Это была грандиозная идея, но я знал, что вы никогда не сделаете ничего подобного.
 
   Мердок закашлялся и зажал рот.
   Вонь, должно быть, проникала и сквозь фильтр маски. Его защитный костюм был уже покрыт слоем темной зеленовато-серой слизи, серебристый блеск померк. Мердок растерянно озирался, потеряв ориентацию. Маска представляла собой плоский по краю круг, в середине которого располагался респиратор, похожий на звериную морду и придававший лицу Мердока хищное выражение.
   Свой защитный костюм, куртку и рубашку я, как обычно, сняла еще на борту шаттла. На этот раз в карманах моих брюк лежали индивидуальное устройство связи и «яйцо».
   – Это здесь?.. – Его голос звучал глухо сквозь фильтр маски, звук еле заметно запаздывал. Во всяком случае, такое создавалось впечатление, когда я смотрела на двигающиеся губы Мердока. Впрочем, возможно, такой эффект давал неверный тусклый свет. – Где они?..
   – Скоро будут здесь.
   Мердок покачал головой, давая понять, что ничего не слышит, и, шаркая ногами по скользкой от слизи палубе, подошел поближе ко мне.
   На этот раз я прокричала ему ответ на его вопрос, и он кивнул.
   Зачем они вызвали меня сегодня? Выбор времени слишком неудачен, чтобы быть случайным. Мое сердце сжималось от дурных предчувствий, которые давно уже мучили меня. Вырвавшись на свободу из глубин моего подсознания, они подавляли разум с его рациональными объяснениями событий; я сжимала зубы, чтобы сдержать крик ужаса, рвущийся из моей груди.
   Мердок вынул стандартный всечастотный сканер из-за пояса и поднес его близко к маске, чтобы разглядеть показания. Я знала их наизусть.
   Кроме экранирования этого корабля, которое должно было помешать нам связаться с Иокастой, и качественных характеристик атмосферы, на экране отражались показатели другого, неопознанного, биомагнитного поля, которое игнорировало все наши попытки исследовать его, хотя я и привозила показания датчиков на станцию. Все, что мы знали, заключалось в том, что этого поля не было на кораблях тех сэрасов, которые подписали Абелярское соглашение.
   Потом появились двое чужаков и перегородили вход в туннель – я всегда задавалась вопросом, задевают ли они своими телами стены туннеля при движении.
   Мердок вздрогнул, и я слышала, как он негромко выругался. Его взгляд выражал испуг и удивление, и я на мгновение взглянула на сэрасов его глазами.
   Я ожидала, что они как-то прореагируют на присутствие Мердока, но этого не произошло. Сэрасы только несколько раз обошли вокруг нас, как обычно, как будто устраивали нам осмотр А затем последовал знакомый мне приказ. Как будто кто-то потянул меня за рукав и сказал: «Пойдем».
   Они заскользили назад к одному из туннелей. Я похлопала Мердока по руке и прокричала:
   – Мы следуем за ними.
   Он кивнул, но я заметила, что его глаза расширились от ужаса. Мердок, конечно, читал мои отчеты о посещениях серого корабля, но описания были несопоставимы с реальностью. Он поскользнулся позади меня и чуть не упал. Туннель был пугающим, казался нескончаемым, со стен сочилась и капала слизь. Слизь покрывала обнаженные участки моего тела.
   Я взяла Мердока за руку и стянула с нее перчатку.
   – Какого… – хотел было возмутиться он.
   Но я уже со вздохом облегчения вцепилась в его теплую ладонь. Мне необходимо было ощутить рядом живую человеческую плоть, почувствовать иную связь, нежели та, что сейчас обволакивала мой мозг.
   Мердок остановился, и я повернулась лицом к нему. Несколько мгновений мы стояли, глядя друг на друга. Выражение его лица поразило меня и заставило мое сердце учащенно биться в груди. Я поняла, какие чувства он питает ко мне. Сделав это удивительное открытие, я улыбнулась, и Мердок довольно напряженно усмехнулся в ответ.
   «Идите.»
   Я тряхнула головой, чтобы избавиться от боли, которую причинял мне этот зов, и снова двинулась вперед, увлекая Мердока за собой.
   Мы оказались в другом помещении прежде, чем поняли, что туннель закончился. Пространство заполняли мерцающие тела с нечеткими, размытыми очертаниями, похожие на образы из моих кошмаров. Их, в смысле – тел, здесь было необычно много.
   Мердок крепко сжал мою руку.
   – Я и не думал, что… их так много.
   Казалось, слизь всосалась даже в его слова.
   Я осмотрелась вокруг. Сэрасы заняли собой все помещение. В моем мозгу перекликались их голоса, но говорили наверняка не все.
   «Пойдем.»
   Воздействие этого зова было столь велико, что я почувствовала острую боль и зашаталась.
   – С вами все в порядке? – заботливо спросил Мердок, которого я нечаянно толкнула.
   Я покачала головой, не в силах сконцентрироваться на том, что он мне сказал. Затем немного отодвинулась от него. Те двое, которые привели нас сюда, стояли совсем близко. Может быть, они ожидают ответа? Я хорошо видела даже сквозь полуопущенные ресницы, как на поверхности их тел появляются и исчезают разные узоры. Впервые за все это время мне в голову пришла мысль, что, быть может, это их язык.
   – Куда? – спросила я сдавленным голосом.
   «Ты поможешь.»
   Я была потрясена не столько четкостью этой мысли, сколько ее неожиданностью.
   – Помогу вам? Но как?
   – Что?
   Мердок пытался понять разговор, слыша только одного собеседника.
   – Они хотят, чтобы я… О!..
   Одной рукой я вцепилась в Мердока, а другой схватилась за голову. Он не дал мне упасть, поддержав под руку.
   Один из двух стоявших рядом сэрасов движением показал мне, куда надо идти.
   «Пойдем.»
   – Нет. Оставьте меня.
   «Пойдем.»
   Голос в моем мозгу звучал все настойчивее и свидетельствовал о безотлагательности действия, к которому меня призывали. То же самое настроение сэрасов чувствовала я в прошлый раз во время визита на серый корабль, а потом и на станции. Настойчивость, доходящая до отчаяния.
   Внезапный образ, яркий и точный, вспыхнул перед моим мысленным взором с такой силой, что я выпустила руку Мердока и упала в слизь. Я увидела станцию. Вокруг белых колец были размещены платформы и отражатели, а также прочие части сложной системы, которую я так хорошо знала и любила. Я ощутила ту концентрацию, с которой сэрасы показали мне зеленое сверкающее энергетическое поле, направляемое на станцию и разрушающее ее.
   При виде виртуального разрушения Иокасты меня охватила паника. Было ли это предупреждение – картина того, что сэрасы сделают с нами, если я откажусь сотрудничать? Или, может быть – ужасная мысль обожгла меня как огнем, – это уже случилось?
   – Зачем вы показываете мне все это?
   Чары рассеялись, и картина исчезла.
   Я не понимаю их. Чувство, которое они испытывают, – вовсе не удовлетворение. Безнадежно, все потеряно. Все прошло. Даже прошлое навсегда утрачено. Мы думали, что мы могли нанести им поражение. Мы стремились к этому так долго. Последний шанс потерян. Все пропало…
   Я не знаю, чьи это мысли: мои или их. Кто-то тронул меня за плечо, и я открыла глаза. Это был Мердок. Он кивнул в сторону сэрасов и помог мне подняться на ноги.
   – Они хотят, чтобы мы следовали за ними, – сказал он.
   «Пойдем.»
   Сэрасы как будто подталкивали нас легонько. Такого раньше никогда не случалось. Может быть, они несколько изменили свое поведение из-за Мердока?..
   Освещение в туннеле, в который мы вошли, было очень странным. Белый свет холодный свет нет пищи нет любви свет выключите его. Убирайся из моей головы.
   Это был туннель из моего сна, туннель с комнатой в конце.
   «Иди. Ты можешь идти.»
   Идти – куда?!.
   В отличие от туннеля в моих снах этот оказался коротким и внезапно кончился. Линия слизи обрывалась, и за ней я увидела стены из белого металла. Это была комната.
   «Проход входи ты можешь войти смотри помоги.»
   Освещение здесь показалось мне слишком ярким после тусклого зеленоватого света в туннеле.
   Некоторое время я стояла, моргая, пока мои глаза не привыкли. И даже после этого свет продолжал бить мне в глаза, и я с трудом огляделась в просторном помещении, похожем на столовую в нашей зоне «Альфа». Вдоль правой от меня стены располагались интерфейсы – панели управления. Слева стояли большие подиумы, на которых лежали какие-то здоровенные штуковины.
   Сделав десяток шагов, я остановилась и зажала руками рот. Я поняла, что штуковины эти были телами. Телами сэрасов. Они «стояли» вертикально, то есть имели такое же положение в пространстве, как и при жизни, но тела живых сэрасов очень подвижны, непрерывно перемещаются, мерцают, перетекают, поэтому сначала я не поняла, что передо мной.
   Три, четыре, семь… здесь было по крайней мере двадцать тел. Я задержала дыхание, пытаясь подавить приступ тошноты. Враги врагами, а смерть есть смерть. И почему они хранят здесь трупы? Маловероятно, что это кладбище.
   Я старательно делаю глубокие вдохи и выдохи. Воздух посвистывает у меня в носовых пазухах, заполняет легкие. Легкие с радостью фильтруют его и возвращают ненужные элементы, я делаю выдох. В помещении воздух насыщен кислородом. Он, вероятно, и убил сэрасов.
   – Черт возьми, что это такое?
   Громкий голос Мердока подействовал на меня успокаивающе.
   Я обернулась и увидела, что он тоже стоит в комнате и держит маску в руках. Наши спутники все еще стояли в дверном проеме.
   – Вы не можете войти сюда, не так ли? – спросила я. Мердок с недоумением посмотрел на меня, не сразу поняв, что мои слова обращены не к нему. Потом он кивнул.
   – Что случилось?
   У меня в голове пронеслись сбивчивые образы. Я ничего не поняла. Впечатление было такое, что кто-то бессвязно бормочет за стеной.
   – Подождите.
   Я вновь вернулась к тому месту, где стояли сэрасы и, протянув руку, коснулась слизи. Закрыв глаза, я сразу же ощутила их мысли.
   Прекрати бороться с этим, сказала я себе как можно тверже. Ты боролась… постоянно, и куда это тебя привело? Да никуда. Ты же можешь попытаться впустить их в себя. Пробуй пойти им навстречу. Ну же, давай попробуй.
   Я соскользнула в длинный, мрачный туннель, но там было хорошо, там звучали голоса, много голосов. «Движущиеся», вот как они называли себя, «сэрасы» – слово данаданское.
   Они не любят пускать других сюда, где яркий свет и холодная неподвижность. Холодная белая ненависть ненавидит нас, мы не можем вырваться на свободу. Мы сопротивляемся вам, сопротивление нам помогает.
   Слишком быстро, слишком далеко. Я теряю контроль. Позвольте мне двигаться в моем собственном темпе. Пауза, а затем несколько более отчетливых образов, не таких хаотических по своей цветовой гамме. Была планета, которую уничтожили войны. После этого серые корабли стали безжизненными, они ждали, когда их начнут использовать, когда их возьмут. И сэрасы это сделали. Они пересекли вакуум на серых кораблях. Но их собственный спор следовал за ними, и они начали делиться на фракции. И корабль узнал, что они здесь. Программа была приведена в действие, и они оказались в ловушке.
   Смерть бессилие ярость безнадежность… Корабли. Повсюду были корабли. Я свалилась у стены, очнувшись от звука падения собственного тела.
   – Что такое? – Мердок опустился рядом со мной на колени.
   – Они пойманы в ловушку в этих кораблях.
   – Неужели? – Он скептически посмотрел на меня.
   Мы всегда думали о сэрасах как о «врагах», они так долго были нашими тюремщиками, что, конечно же, трудно было вообразить себе, что они могли быть тоже заключенными.
   Проще было продолжать говорить с ним. Прислонясь к стене, я взглянула на сэраса, стоявшего в проходе, как на представителя голосов, которые я слышала.